Катаев Валентин Петрович. Пора любви

Катаев Валентин
Пора любви

   Валентин Петрович Катаев
   Пора любви
   Маленькая комедия в трех действиях,
   шести картинах
   ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
   Ш а р о н о в а  А н т о н и н а  А л е к с е е в н а - пенсионерка.
   И г о р ь, ее внук - молодой хирург.
   С а ш а  С о б о л е в а.
   И н г р и д  С т у у л.
   О л ь г а  О г о р о д н и к о в а.
   А л л а  С е р е д а, красавица.
   В а с я, ее брат.
   Д я д я \ Соболевы.
   Т е т я /
   И к о н н и к о в - мастер спорта, лысоват.
   К у б и н е ц.
   Г о с т и.
   ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
   КАРТИНА ПЕРВАЯ
   Квартира пенсионерки Шароновой в новом доме при
   металлургическом комбинате.
   Большая личная библиотека, которая осталась Шароновой
   после покойного мужа. Эту личную библиотеку Шаронова
   превратила в общественную и теперь безвозмездно
   выдает книги желающим. Вечер Шаронова получает и
   выдает книги. Отпускает несколько человек. Наконец
   остается последняя абонентка, молоденькая
   фрезеровщица Саша Соболева.
   Ш а р о н о в а. Теперь займемся тобой.
   С а ш а (ставит на стол большую связку книг). Вот, Антонина Алексеевна. Это сдаю. А по этому списочку хочу взять.
   Ш а р о н о в а. Сейчас посмотрим. (Открывает книгу абонентов.) Соболева Александра. Ты у меня была в прошлый четверг. Не так ли?
   С а ш а. Так.
   Ш а р о н о в а. И потом в субботу.
   С а ш а. Да.
   Ш а р о н о в а. Зачастила что-то.
   Саша краснеет.
   (Проверяет книги.) Все в порядке. Быстро читаешь, Сашенька.
   С а ш а. Приходится.
   Ш а р о н о в а. Аккуратно сдаешь. Ишь ты: каждую книгу завернула в бумагу. Другим бы у тебя поучиться, как обращаться с книгами. Умница, за это люблю. Что же ты стоишь? Присядь. Я тебе сейчас все подберу.
   С а ш а. Спасибо, Антонина Алексеевна. Присяду.
   Ш а р о н о в а. Небось устала. Семь часов на ногах, на холодном полу.
   С а ш а. У меня ноги молодые, а пол в цехе фибролитовый, теплый. А вот вы, наверное, здорово-таки устаете. Целый день лазить по полкам, как белка.
   Ш а р о н о в а. Что ты, милая! Книги - это моя радость. Ведь мой покойный муж Афанасий Шаронов был большой книголюб. Видишь, какую библиотеку собрал, прямо-таки профессорскую, несмотря на то что был всего лишь мастером на заводе. И я возле него стала книголюбкой. Книги - это сокровище. Но я не хочу сидеть на этом сокровище. Я отдаю свое сокровище людям. Пускай пользуются. Кто хочет - приходи и бери.
   С а ш а. Это по-коммунистически.
   Ш а р о н о в а. Иначе и быть не должно. У нас все для человека. А книги в особенности. Если, конечно, человек будет относиться к ним с уважением: не вырывать страниц, не пачкать, не мять углов переплета.
   И г о р ь (входит). Добрый вечер, бабушка.
   Ш а р о н о в а. Что так поздно?
   И г о р ь. Сначала задержался в клинике, пришлось спешно оперировать один гнойный аппендицит, а потом неожиданно вызвали в райздравотдел к заведующему.
   Ш а р о н о в а. По какому поводу?
   И г о р ь. По совершенно фантастическому. (Замечает Сашу.) Здравствуй, Саша. Извини, я тебя не заметил.
   С а ш а. Ты меня вообще никогда не замечаешь.
   И г о р ь. Неправда. Это только сегодня. И то лишь потому, что у тебя такое выражение лица...
   С а ш а. Какое же?
   И г о р ь. Необыкновенное. И платьице незнакомое.
   С а ш а. Платьечко старое. Ты его видел тысячу раз.
   И г о р ь. Может быть. Что-то ты стала частенько к нам захаживать.
   Ш а р о н о в а. Много читает.
   С а ш а. Приходится. Это мои книги, Антонина Алексеевна?
   Ш а р о н о в а. Твои.
   С а ш а. Так я их забираю. До свиданья.
   Ш а р о н о в а. Счастливо.
   С а ш а. До свиданья, Игорь.
   И г о р ь. До свиданья, Саша.
   Саша уходит.
   Ш а р о н о в а. Так по какому же поводу тебя вызывали в райздравотдел?
   И г о р ь. Угадай.
   Ш а р о н о в а. Переводят?
   И г о р ь. Нет.
   Ш а р о н о в а. Повышают? Или понижают? Может быть, выговор?
   И г о р ь. Не угадаешь.
   Ш а р о н о в а. Говори же, не терзай. Что за ужасная привычка!
   И г о р ь. Получена телеграмма из Министерства здравоохранения. Предлагают на два года ехать за границу.
   Ш а р о н о в а. Кому?
   И г о р ь. Мне.
   Ш а р о н о в а. Не может быть!
   И г о р ь. Честное пионерское.
   Ш а р о н о в а. Как же это произошло?
   И г о р ь. Очень просто. В Аддис-Абебе заканчивается строительство советской больницы, и меня хотят назначить ординатором в хирургическое отделение. Тебя это, кажется, удивляет?
   Ш а р о н о в а. Наоборот. Нисколько не удивляет. Ты молодой, растущий врач, отличный хирург, и это очень хорошо, что за границу наконец стали посылать молодых врачей с периферии. А ты рад?
   И г о р ь. Конечно. А ты?
   Ш а р о н о в а. Разумеется, я тоже рада. Но погоди. Это так неожиданно, что я просто не могу прийти в себя. Да нет, ты шутишь!
   И г о р ь. Ей-богу, нет.
   Ш а р о н о в а. Так ты не шутишь?
   И г о р ь. Абсолютно.
   Ш а р о н о в а. Приходится верить.
   И г о р ь. Но, я вижу, ты не рада.
   Ш а р о н о в а. Рада. Конечно же, рада. Как я могу быть не рада, когда это для тебя такое во всех отношениях важное, почетное назначение! Дорогой мой Игорек, мой мальчик...
   И г о р ь. Что же ты плачешь?
   Ш а р о н о в а. Плачу потому, что вдруг впервые поняла, что ты уже вырос. Стал взрослый. Совсем взрослый. Ты уже не тот маленький Игорек, который всегда так любил свою старенькую бабусю.
   И г о р ь. Я и сейчас тебя люблю.
   Ш а р о н о в а. Я знаю, что любишь. Но ты уже не Игорек. И ты знаешь, я горжусь тобой. Я всегда тобой гордилась. Гордилась, когда ты приносил похвальные листы, когда ты сдал государственные экзамены и получил диплом с отличием, гордилась, когда о тебе в прошлом году написали в газете, как о растущем хирурге. А теперь я особенно горжусь... Я просто преклоняюсь перед тобой. И вовсе не потому, что ты мой единственный внук. А потому, что это чистая правда. Как жаль, как бесконечно, мучительно обидно, что твои покойные мамочка и папочка не могут сегодня порадоваться на тебя. Как жаль, что сегодня с нами нет твоего дедушки!
   И г о р ь. Не плачь, бабушка, но надо плакать.
   Ш а р о н о в а. Как же мне не плакать, когда изо всей нашей семьи остались на земле только ты да я, твоя старая бабушка... Разве это не жестоко?
   И г о р ь. Но что же делать, что же делать?
   Ш а р о н о в а. Ты прав. Делать нечего. Будем жить, как живется. Ты уедешь - останутся мои книги, библиотека, общественная работа.
   И г о р ь. Тем более что уезжаю я совсем ненадолго. Два года промчатся быстро, и мы снова будем вместе.
   Ш а р о н о в а. Если я еще буду.
   И г о р ь. Бабушка!
   Ш а р о н о в а. Я пошутила. Я буду. Я обязательно буду. А теперь от души тебя поздравляю. Когда надо ехать?
   И г о р ь. Через две недели.
   Ш а р о н о в а. Так скоро?!
   И г о р ь. Да. Срочная командировка.
   Ш а р о н о в а. Я не думала, что это так скоро!
   И г о р ь. Ничего, бабушка. Чем скорее уеду, тем скорее возвращусь.
   Ш а р о н о в а. Верно, мой мальчик. Мой бывший мальчик. Все-таки ты не имеешь представления, как трудно матери увидеть, что ее сын уже совсем вырос. А ведь я тебе с самых детских лет заменяю мать. Ты ведь, в сущности, мой внуко-сын. Или сыно-внук: как тебе больше нравится. Ну и что же, тебя уже начали оформлять?
   И г о р ь. Еще не начали, потому что, видишь ли, тут есть одно обстоятельство. Дело в том, что предпочитают посылать только женатых. Такое неписаное правило. Следовательно, мне еще надо жениться.
   Ш а р о н о в а. Жениться!
   И г о р ь. Ну да. Но я думаю, это не проблема. Желающих хватит.
   Ш а р о н о в а. Еще бы! Получить такого мужа, как ты! Мечта любой девушки. Но позволь, Игорек... (Плачет.)
   И г о р ь. Ты опять плачешь?
   Ш а р о н о в а. Я не плачу, но подумай сам. В одно и то же время узнаю, во-первых, что ты уезжаешь в Африку и, во-вторых, что ты женишься. Согласись, что для меня это слишком сильная нагрузка.
   И г о р ь. Да, но что же делать?
   Ш а р о н о в а. Не знаю.
   И г о р ь. Не отказываться же от такой замечательной командировки только потому, что надо жениться!
   Ш а р о н о в а. Разумеется. Ни в коем случае не отказываться.
   И г о р ь. Так что же тебя волнует?
   Ш а р о н о в а. Меня беспокоит, как бы ты второпях не взял первую встречную. Как бы не ошибся.
   И г о р ь. Не беспокойся. Не в моем характере ошибаться.
   Ш а р о н о в а. Это верно. Но все-таки... Когда ж любви и страсти нежной пришла Онегину пора - прогнали бабку со двора.
   И г о р ь. Во-первых, не любви и страсти нежной, а надежд и грусти нежной, а во-вторых, прогнали не бабку, а мосье, так что можешь быть совершенно спокойна.
   Ш а р о н о в а. Это почти все равно, милый. Но - жаль!..
   И г о р ь. Конечно, жаль. Мне самому неохота жениться. Я бы еще годика три-четыре с удовольствием погулял в холостяках. Но ничего не поделаешь. Предпочитают женатых. Впрочем, ведь все равно рано или поздно, а жениться придется.
   Ш а р о н о в а. Лучше поздно... После моей... после того как меня не будет.
   И г о р ь. Бабушка!
   Ш а р о н о в а. Молчу, молчу. Постараюсь примириться. Уже примирилась. И все же я очень боюсь, чтобы ты не совершил чего-нибудь непоправимого.
   И г о р ь. Непоправимое совершают главным образом люди горячие, романтически настроенные, чуждые здравого материалистического миропонимания, влюбчивые, излишне сентиментальные. Я же, бабушка, как ты знаешь, этими пороками отнюдь не страдаю. Я трезвый реалист и на жизнь смотрю не через розовые очки, а через обыкновенные, хорошо подобранные по глазам.
   Ш а р о н о в а. И все-таки почему-то я так боюсь за тебя.
   И г о р ь. Не бойся. Без твоего совета я не сделаю выбора.
   Ш а р о н о в а. Ты мне даешь слово?
   И г о р ь. Даю слово.
   Ш а р о н о в а. Главное, не надо слишком торопиться. Не правда ли?
   И г о р ь. Тем более что у нас впереди уйма времени. Не сегодня, так завтра. Не завтра, так послезавтра.
   Ш а р о н о в а. Не послезавтра, так через неделю.
   И г о р ь. Вот как раз и нет. Не послезавтра, так, во всяком случае, не позже среды, с таким расчетом, чтобы оформиться не позже четверга.
   Ш а р о н о в а. Так скоро!
   И г о р ь. Ну да. Поэтому, дорогая бабуся, не будем терять драгоценного времени и давай сделаем наметку. Ведь ты прекрасно знаешь всех моих знакомых девушек.
   Ш а р о н о в а. Их у тебя совсем не так много, если, конечно, говорить лишь о вполне надежных.
   И г о р ь. Разумеется. Тем легче сделать выбор. Ведь мы ограничимся только теми девушками, которых мы очень хорошо и давно знаем, не так ли, бабушка?
   Ш а р о н о в а. Разумеется, только тех, которые внушают полное доверие.
   И г о р ь. Так вот. По дороге домой я уже сделал кой-какую наметку. За исключением тех, которые ясны не на все сто процентов. Остается четыре.
   Ш а р о н о в а. Интересно, на ком ты остановился.
   И г о р ь. А как ты думаешь?
   Ш а р о н о в а. Не мне жениться, а тебе.
   И г о р ь. Да, но ты - бабушка, заменившая мне мать.
   Ш а р о н о в а. И кроме того, библиотекарша-общественница.
   И г о р ь. Какое это имеет отношение к делу?
   Ш а р о н о в а. Самое прямое. У меня записаны все местные девушки, берущие у меня книги. Скажи мне, что ты читаешь, а я тебе скажу, кто ты.
   И г о р ь. А те, которые не читают?
   Ш а р о н о в а. О тех не стоит и говорить. Из девушки, не читающей книг, никогда не получится жена, достойная моего внука.
   И г о р ь. Допустим, хотя это и спорно. Так или иначе я записал вот сюда, в эту книжечку, имена четырех девушек. Интересно, сойдутся ли наши вкусы.
   Ш а р о н о в а. Говори. Впрочем, нет. Лучше я буду говорить. А ты проверяй.
   И г о р ь. Хорошо. Посмотрим, насколько у нас совпадает.
   Ш а р о н о в а. Ну что же? Во-первых, Тамара Лагутинская. Да?
   И г о р ь. Верно. Есть такая.
   Ш а р о н о в а. Затем, конечно, Саша Соболева.
   И г о р ь. Правильно.
   Ш а р о н о в а. Она много читает и чаще всех заходит ко мне в библиотеку. Особенно в последнее время.
   И г о р ь. Я это заметил. Затем?
   Ш а р о н о в а. В-третьих, Ингрид Стуул.
   И г о р ь. Черт возьми! Ты просто волшебница!
   Ш а р о н о в а. Что, совпало?
   И г о р ь. Абсолютно. И в-четвертых, Оля Огородникова.
   Ш а р о н о в а. Верно. Ольга Огородникова. Хотя читает и не так много, как другие, и все больше библиотеку приключений Военгиза, но девушка превосходная, работящая и талантливая, а главное, легкая - с такой тебе будет легче жить.
   И г о р ь. Не будем забегать вперед.
   Ш а р о н о в а. Не будем.
   И г о р ь. Итак, бабушка, все эти девушки нам вполне подходят: трудящиеся, учащиеся, милые, чистые, симпатичные, мы их всех давно знаем можно сказать, с детских лет, еще с тех пор, когда мы все поселились здесь, на новом месте, возле завода, который тогда еще только строился...
   Ш а р о н о в а. И кроме того, они тебе нравятся.
   И г о р ь. Откуда это известно?
   Ш а р о н о в а. Иначе ты не стал бы их заносить в свои святцы.
   И г о р ь. До известной степени верно. Но в данном случае это не главное. Важно, что они надежны, свободны и не имеют женихов.
   Ш а р о н о в а. На ком же мы остановимся?
   И г о р ь. На ком? Да... Это, конечно, вопрос.
   Ш а р о н о в а. И вопрос довольно серьезный.
   И г о р ь. Конечно, серьезный.
   Ш а р о н о в а. Но все-таки?
   И г о р ь. Да, в общем, все равно.
   Ш а р о н о в а. Уж будто?
   И г о р ь. Уверяю тебя.
   Ш а р о н о в а. Однако?
   И г о р ь. Если я скажу - Тамара Лагутинская или, допустим, - Саша Соболева, то это будет несправедливо по отношению к Ингрид Стуул или Ольге Огородниковой. Они все одинаково милы, и никто меня не отталкивает.
   Ш а р о н о в а. Но, может быть, одна из них все же нравится тебе немного больше других?
   И г о р ь. Нет, пожалуй, все равны.
   Ш а р о н о в а. Подумай.
   И г о р ь. Думаю.
   Ш а р о н о в а. Может быть, в смысле внешности?
   И г о р ь. Для жены внешность не имеет никакого значения, тем более что все они очень хорошенькие.
   Ш а р о н о в а. Я не знала, что ты такой наблюдательный. Да, они действительно все очень хорошенькие. Но ведь каждая по-своему. Одна беленькая, другая черненькая, третья рыженькая, четвертая каштановая. Одной девятнадцать, другой двадцать один... Так как же быть?
   И г о р ь. Вот в этом и трудность. Оказав предпочтение одной, я тем самым как бы обижаю других... А мне бы этого не хотелось.
   Ш а р о н о в а. Да и несправедливо, потому что все они молодые, прелестные, начитанные. Ведь мы выбирали самых лучших, правда?
   И г о р ь. Безусловно.
   Ш а р о н о в а. Так что же делать?
   И г о р ь. Может быть... жребий?
   Ш а р о н о в а. То есть как? Ты шутишь?
   И г о р ь. Ничуть. Ведь ты же сама как-то говорила, что брак - это лотерея.
   Ш а р о н о в а. Ну, это я говорила фигурально. Не думаешь же ты в самом доле бросать жребий?
   И г о р ь. А почему бы нет?
   Ш а р о н о в а. Знаешь ли, это, как бы выразиться, слишком мелодраматично, что ли...
   И г о р ь. Но что же делать, если другого способа нет. (Пишет.)
   Ш а р о н о в а. Что ты там пишешь?
   И г о р ь. Пишу билетики. Четыре билетика. Куда бы их положить? Сворачиваю. Кладу в эту волшебную шкатулку. Тяни, бабушка. У тебя рука легкая.
   Ш а р о н о в а. Я волнуюсь.
   И г о р ь. А я ничуть.
   Ш а р о н о в а. Неправда, волнуешься.
   И г о р ь. Ну, может быть, самую малость. Тащи же.
   Ш а р о н о в а. Вытащила.
   И г о р ь. Кого?
   Ш а р о н о в а. Не знаю.
   И г о р ь. Читай.
   Ш а р о н о в а. Саша Соболева.
   И г о р ь. Ну, слава богу! Я так и думал.
   Ш а р о н о в а. Почему?
   И г о р ь. Что - почему?
   Ш а р о н о в а. Почему ты именно так и думал?
   И г о р ь. Мне подсказало сердце.
   Ш а р о н о в а. Сердце?
   И г о р ь. Нет, нет, какие глупости. Я пошутил. Сердце здесь совершенно ни при чем. Просто мне почему-то вдруг показалось, что это будет непременно Саша Соболева. Тем более что она тут только что была. И вот!
   Ш а р о н о в а. Я пошутила. Это не Саша Соболева.
   И г о р ь. А кто же?
   Ш а р о н о в а. Оля Огородникова.
   И г о р ь. Вот как! Жаль. То есть не совсем жаль, а в общем-то, пожалуй, все равно. Нет, в самом деле, бабушка: это действительно Оля Огородникова?
   Ш а р о н о в а. Нет, нет. Не беспокойся. Это Саша Соболева. Можешь убедиться.
   И г о р ь. Да. Действительно, Саша Соболева.
   Ш а р о н о в а. Теперь ты успокоился?
   И г о р ь. А разве я волновался?
   Ш а р о н о в а. По-моему, волновался.
   И г о р ь. Совсем нет. Тебе показалось.
   Ш а р о н о в а. Тем лучше. Стало быть, ты остановился на Саше Соболевой?
   И г о р ь. Да. Мы остановились на Саше Соболевой.
   Ш а р о н о в а. Категорически?
   И г о р ь. Абсолютно.
   Ш а р о н о в а. Ну что ж? Она девушка хорошая, читающая.
   И г о р ь. В таком случае не будем терять драгоценного времени. Я пошел.
   Ш а р о н о в а. Куда?
   И г о р ь. К Саше Соболевой.
   Ш а р о н о в а. Дай я тебя поцелую. Дорогой мой Игорек...
   И г о р ь. Так вы целуйте, а не плачьте.
   Ш а р о н о в а. Я не плачу.
   И г о р ь. Я пошел.
   Ш а р о н о в а. Ну, как говорится, да благословит тебя бог.
   Занавес.
   КАРТИНА ВТОРАЯ
   Комната Саши Соболевой. В гостях у Саши ее подруга
   Ингрид Стуул. На столе - стопка библиотечных книг.
   И н г р и д. Однако!
   С а ш а. Что - однако?
   И н г р и д. Целый штабель книг.
   С а ш а. Приходится.
   И н г р и д. Раз, два, три, четыре... шесть... девять... двенадцать... тринадцать томов. Чертова дюжина. Не понимаю, когда ты их успеваешь читать?
   С а ш а. Я их не читаю.
   И н г р и д. Что же ты с ними делаешь?
   С а ш а. Я их получаю, а потом сдаю. Получаю и сдаю.
   И н г р и д. С какой целью?
   С а ш а. Ты все равно не поймешь.
   И н г р и д. Может быть, тебе просто нравится ходить в библиотеку?
   С а ш а. Может быть.
   И н г р и д. Но с какой целью?
   С а ш а. Ты не понимаешь?
   И н г р и д. Не понимаю.
   С а ш а. Я хожу в библиотеку просто так. Без всякой цели.
   И н г р и д. Это невозможно. Если человек что-нибудь предпринимает, то непременно имеет при этом какую-нибудь определенную цель.
   С а ш а. Ты слишком рациональна.
   И н г р и д. Я просто логична. Итак?
   С а ш а. Не смотри на меня такими глазами.
   И н г р и д. Какими такими?
   С а ш а. Слишком проницательными.
   И н г р и д. Если тебе это неприятно, могу не смотреть, но ты моя самая близкая подруга, и я хотела бы знать, что с тобой происходит.
   С а ш а. Ты думаешь, что со мной что-то происходит?
   И н г р и д. Безусловно.
   С а ш а. И это заметно по лицу?
   И н г р и д. Сразу бросается в глаза.
   С а ш а. Что же?
   И н г р и д. То без всякого повода делаешься бледной, то опять-таки без всякого повода краснеешь.
   С а ш а. Не может быть!
   И н г р и д. Представь себе. Дай свои руки.
   С а ш а. На.
   И н г р и д. Так и есть. Одна горячая, как кипяток, другая - холодная, как лед. Правая холодная, левая горячая. Все!
   С а ш а. Что все?
   И н г р и д. Ты влюблена.
   С а ш а. Откуда ты знаешь?
   И н г р и д. Я же тебе говорю: левая горячая - та, которая ближе к сердцу. У тебя горит сердце. Верный признак. Говори, что с тобой?
   С а ш а. Не знаю. То есть я знаю, но это так странно. То есть это не странно, даже наоборот - вполне естественно. Но в то же время совершенно непонятно. Во всяком случае, необъяснимо. Вернее, объяснимо, но именно непонятно. Словом, не могу тебе объяснить.
   И н г р и д. Можешь не объяснять. Все ясно. Пришла пора - она влюбилась. Ты влюблена.
   С а ш а. Нет.
   И н г р и д. Санька! Не ври! Ты влюблена!
   С а ш а. Влюблена? Это не то слово. Ингрид, пойми: я не влюблена, я просто люблю. Люблю изо всех сил - страстно, глупо, позорно, безнадежно. То есть даже не люблю, а как бы тебе объяснить?
   И н г р и д. Объясни. Я пойму.
   С а ш а. Я отравлена, поглощена без остатка, сошла с ума.
   И н г р и д. Сашка! Тебя ли я слышу и вижу? Как же это тебя угораздило?
   С а ш а. Никак. Сама не знаю. Так.
   И н г р и д. Так просто никогда не бывает.
   С а ш а. Оказывается, бывает. Никогда до сих пор о нем не думала и вдруг в один прекрасный день поняла, что люблю его. Люблю безумно. Его одного в целом свете. И ничего не могу с собой поделать. Знаешь, Ингрид: в этом даже есть что-то удивительное. Я потеряла волю, покой, сон... Не могу спать... Принимаю нембутал.
   И н г р и д. Санька, ты преувеличиваешь.
   С а ш а. К сожалению, нет. Какое-то наваждение.
   И н г р и д. А он?
   С а ш а. Он ничего не подозревает.
   И н г р и д. Совсем ничего?
   С а ш а. Абсолютно ничего. Как будто бы я пустое место.
   И н г р и д. Беда!
   С а ш а. Настоящая беда. Кошмар. Прямо не знаю, что делать. Я даже хотела записаться на прием к психиатру, чтобы он мне что-нибудь посоветовал эффективное. Может быть, гипноз. Лечат же алкоголиков гипнозом.
   И н г р и д. Ты говоришь белиберду.
   С а ш а. Конечно, белиберду. Я это и сама понимаю. В конце концов я дошла до того, что решила просто сказать ему все.
   И н г р и д. Объясниться в любви?
   С а ш а. Да.
   И н г р и д. Как Татьяна Онегину?
   С а ш а. И даже хуже. Уже совсем было собралась. Но в последний момент не решилась. Язык присох.
   И н г р и д. И ты очень хорошо сделала. Женщина не должна объясняться в любви мужчине. Надо не иметь никакого самолюбия.
   С а ш а. Ах, при чем здесь самолюбие, когда дело идет о счастье?
   И н г р и д. Надо быть гордой.
   С а ш а. У тебя какие-то скандинавские представления о женщине.
   И н г р и д. Может быть. Не будем об этом спорить. И он действительно ни о чем не догадывается?
   С а ш а. Не догадывается.
   И н г р и д. А ты ему делала какой-нибудь намек?
   С а ш а. Делала.
   И н г р и д. Какой же?
   С а ш а. Смотрела на него.
   И н г р и д. И какой результат?
   С а ш а. Все равно не догадался.
   И н г р и д. Такой толстокожий?
   С а ш а. Он не толстокожий, но у него просто такой характер.
   И н г р и д. Кто же он?
   С а ш а. Разве я тебе не сказала?
   И н г р и д. Не сказала. Я его знаю?
   С а ш а. Конечно. Отлично знаешь. Из нашей старой компании. Игорь Шаронов.
   И н г р и д. Ах, так!
   С а ш а. Ты удивлена?
   И н г р и д. Нет, почему же? Вполне естественно, что молодая женщина выбирает себе молодого мужчину, как у Гамсуна. Ну, что же? Игорь Шаронов может понравиться. Ему всего двадцать четыре года, а он уже врач, хирург с прекрасной репутацией. О нем нельзя сказать ничего плохого. Только хорошее.
   С а ш а. Правда?
   И н г р и д. Разумеется. Больше того, из всех наших знакомых парней это, пожалуй, самый лучший. И нет ничего удивительного, что он пришелся тебе по сердцу и ты его искренне полюбила. Он вполне того заслуживает. Превосходный мужчина. Правда, не вполне в моем вкусе, но превосходный.
   С а ш а. Почему же не в твоем вкусе? В чем ты видишь его недостатки?
   И н г р и д. Слишком уравновешенный.
   С а ш а. Ты думаешь?
   И н г р и д. Во всяком случае, мне так кажется.
   С а ш а. А мне не кажется.
   И н г р и д. Не кажется потому, что ты в него влюблена. Ты в нем хочешь ощущать душевные бури. Ты льстишь себя надеждой, что под холодным пеплом таится вулкан, который в один прекрасный день начнет извергаться и бросать вверх камни и пепел и зальет тебя лавой, как Помпею. Но ты заблуждаешься. Он слишком спокоен, слишком холоден. Во всяком случае, я бы сначала сильно подумала, прежде чем в него влюбиться.
   С а ш а. Ты слишком рассуждаешь.
   И н г р и д. К сожалению. Или к счастью.
   С а ш а. А я так не могу. Я - как в воду головой. Если бы он вдруг вошел сюда сейчас и сказал: "Саня, я тебя люблю, иди со мной", - я бы бросила все и пошла за ним с закрытыми глазами хоть на край света.
   И г о р ь (входит). Здравствуйте, девушки.
   С а ш а. Ах!
   И н г р и д. Ах!
   И г о р ь. Почему такой испуг?
   И н г р и д. Мы как раз только что говорили о тебе.
   И г о р ь. Что именно?
   И н г р и д. Я говорила, что ты человек холодный и уравновешенный, а Саша утверждает, что это только так кажется. Скажи, кто из нас прав?
   И г о р ь. Конечно, ты, Ингрид. Я человек действительно уравновешенный и хладнокровный, как и подобает человеку моей профессии, хирургу. Здравствуй, Ингрид. (Подает ей руку.) С Сашей мы уже недавно виделись. Я очень рад, Саша, что застал тебя дома. Ты мне срочно необходима. Нам надо с тобой поговорить.
   И н г р и д (Саше). Мне можно остаться при вашем разговоре или нужно удалится?
   С а ш а. Не знаю...
   И н г р и д. Игорь?
   И г о р ь. Собственно говоря, здесь нет никаких секретов. Ничего особенного. Но лучше удались. На пять минут, не больше.
   И н г р и д. Через пять минут я вернусь. (Уходит.)
   И г о р ь. Ну-с... Итак...
   С а ш а. Что?
   И г о р ь. Ничего особенного. Если хочешь, сядем.
   С а ш а. Хорошо. Сядем.
   И г о р ь. Ты здорова?
   С а ш а. А что?
   И г о р ь. Мне кажется, что у тебя что-то вроде лихорадки. Может быть, тебя послушать?
   С а ш а. Не надо.
   И г о р ь. Что ты сказала? Тебя совсем не слышно. Можно подумать, что у тебя пропал голос.
   С а ш а. Нет, я здорова.
   И г о р ь. Что?
   С а ш а. Я говорю, что я здорова.
   И г о р ь. Не похоже. А ну-ка, дай руку.
   Она дает руку.
   Совсем ледяная.
   С а ш а. Это потому, что правая.
   И г о р ь. Не понимаю.