Страница:
Особенно когда он, увидев меня, улыбнулся, и эта улыбка осветила его глаза, все такие же темно-карие, какими я их помнила, светящиеся умом и юмором, как и тогда, в последний раз, тридцать два дня назад.
Вот чего я сказать не могла, так это светилась в них любовь или нет. Тина утверждала, что, взглянув Майклу в глаза, я сразу смогу определить, любит ли он меня. Но если честно, по его глазам я точно определила только то, что я не вызываю в нем полного отвращения. Если бы вызывала, то он бы отвернулся. Я всегда так делаю, когда вижу в школьном кафе того парня, который выковыривает кукурузу из чили.
– Привет, – сказала я неожиданно сорвавшимся голосом.
– Привет, – ответил Майкл, и его голос был совсем не срывающимся, а наоборот, очень даже глубоким и волнующим, совсем как у Волверина.
Так мы и стояли, глядя друг на друга, и наше дыхание вырывалось маленькими облачками пара, а вокруг по тротуару Пятой авеню спешили люди, но я их совершенно не замечала. Я даже не заметила, как вышла Лилли и со словами «Ох, Бога ради» протопала к лимузину.
Потом Майкл сказал:
– Я очень рад тебя видеть.
И я сказала:
– Я тоже рада тебя видеть.
Лилли из машины крикнула:
– Эй, вы там, давайте-ка пошевеливайтесь. Может, вы уже наконец сядете и мы поедем?
И тогда я сказала:
– Думаю, нам лучше…
А Майкл сказал:
– Да, – и одной рукой придержал дверь для меня.
Но когда я стала залезать внутрь, он взял меня за руку, и я обернулась узнать, чего он хочет (хотя я, кажется, уже и так догадывалась).
Он спросил:
– Так ты сможешь пойти в пятницу? Я сказала:
– Угу.
И тогда он потянул меня за руку, совсем как мистер Рочестер, и мне пришлось шагнуть ближе к нему. Потом он очень быстро нагнулся и поцеловал меня прямо в губы на глазах у своего портье и всей остальной Пятой авеню.
Надо признать, что портье и все остальные прохожие, а также пассажиры автобуса маршрута M1, который как раз громыхал мимо, не заметили, что прямо у них на глазах целуют принцессу Дженовии.
Но я-то заметила. Я заметила, и это было классно. Я даже подумала, что, может быть, все мои опасения, что Майкл любит меня просто как друга, а не как партнера на всю оставшуюся жизнь, это полный бред.
Потому что друзей так не целуют.
Как мне кажется.
Так что когда я уселась на заднее сиденье лимузина рядом с Лилли, на моих губах блуждала идиотская улыбка, и я боялась, что Лилли выставит меня на посмешище. Но все равно не могла ничего с собой поделать, я была так счастлива, потому что хоть на мне и не было моего белья «Королева Амидала», но семестр начался очень удачно, а ведь прошло всего пятнадцать минут!
Потом Майкл уселся рядом со мной и закрыл дверь. Ханс тронулся, а Ларс сказал «Доброе утро» Лилли и Майклу. Те тоже поприветствовали его. А я даже не заметила, что Ларс всю дорогу до школы ухмылялся, пока Лилли не сказала мне, когда мы уже выходили из машины.
– Ой, как будто никто не знает, чем вы там занимались.
Но она сказала это вполне дружелюбно.
Я была так счастлива, что едва обращала внимание на болтовню Лилли, а она все говорила о том фильме. Она сообщила, что отправила заказное письмо продюсерам фильма о моей жизни, но ответа пока не получила, хотя оно дошло уже неделю назад.
– Это еще раз доказывает, – говорила она, – что эти голливудские пройдохи уверены, что им все сойдет с рук. Ну я-то им докажу, что не сойдет. И если до завтра я не получу от них ответа, я иду к представителям средств массовой информации.
Тут я насторожилась и уставилась на нее.
– Ты что, собираешься устроить пресс-конференцию?
– А почему нет? – Лилли пожала плечами. – Ты же это сделала, а еще совсем недавно не могла двух слов связать перед камерой. Так что чего тут трудного?
М-да… Лилли совсем спятила с этим фильмом. Думаю, придется самой посмотреть его, чтобы определить, насколько все плохо. Остальные ребята в школе, кажется, не особо о нем задумываются. Хотя, когда его показывали, они все были или в Санта-Моритце или где-нибудь в Огайо, катались на лыжах или валялись на пляже, так что им было не до дурацкого фильма об одной из их одноклассниц.
Судя по разнообразному виду моих одноклассников – а Тина была далеко не единственной, кто получил легкую травму – все они провели каникулы куда лучше, чем я. Даже Майкл сказал, что все время просидел на балконе в доме бабушки и дедушки и писал песни для своей новой группы.
Похоже, только я все каникулы заседала в парламенте, обсуждая расценки на парковку в центре Дженовии.
И все же хорошо вернуться назад. Хорошо, потому что впервые за мою школьную карьеру со мной парень, который мне нравится, мне симпатизирует, а может, даже и любит. И я смогу видеться с ним на переменах и на уроке ТО.
О, черт! Я совсем забыла! Это же новый семестр! У нас же будет новое расписание! А что если мы с Майклом больше не будем вместе в классе талантливых и одаренных? Я и не должна была быть в нем, учитывая, что я ни то, ни другое. Меня туда записали только потому, что я провалила алгебру и мне нужно было время для дополнительных самостоятельных занятий. А вообще-то я должна была ходить на тех. обуч. ТЕХ. ОБУЧ! ТАМ УЧАТ ВЫПИЛИВАТЬ СОЛОНКИ И ПЕРЕЧНИЦЫ!
Во втором семестре должны быть прикладные искусства. ЕСЛИ В ЭТОМ СЕМЕСТРЕ МЕНЯ ЗАПИШУТ В ПРИКЛАДНЫЕ ИСКУССТВА, ВМЕСТО ТАЛАНТЛИВЫХ И ОДАРЕННЫХ, Я УМРУ!!!!!!!
Прошлый семестр я закончила с четверкой с минусом по алгебре. Четверка с минусом не требует дополнительных индивидуальных занятий. Четыре с минусом считается очень хорошей отметкой. Правда, не для таких, как Джудит Гершнер.
Господи, я знала. Я ЗНАЛА, что случится что-нибудь неприятное, если я не надену белье «Королева Амидала».
Таким образом, если я не попадаю на ТО, то я смогу видеть Майкла только во время обеда и на переменах. И поскольку он старшеклассник, а я всего лишь первокурсница, вряд ли я окажусь вместе с ним на высшей математике или он со мной на французском.
Может быть, я даже не смогу сидеть с ним за обедом! У нас вполне могут не совпадать перерывы на обед.
И даже если они совпадут, какова вероятность, что мы с Майклом будем сидеть вместе за обедом? Обычно я сижу с Лилли и Тиной, а Майкл – с членами компьютерного клуба и другими старшеклассниками. Теперь он пересядет ко мне? Я-то точно не могу пойти и усесться за его столик. Там парни всегда говорят о таких вещах, в которых я ничего не понимаю, например, о том, какой зануда Стив Джобс, или как легко взломать систему противоракетной обороны Индии…
О, Боже, вывешивают новое расписание. Господи, пожалуйста, не дай мне попасть в прикладное искусство. Только не это. ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА.
20 января, вторник, урок алгебры
20 января, вторник, урок здоровья и безопасности
20 января, вторник, ТО
Вот чего я сказать не могла, так это светилась в них любовь или нет. Тина утверждала, что, взглянув Майклу в глаза, я сразу смогу определить, любит ли он меня. Но если честно, по его глазам я точно определила только то, что я не вызываю в нем полного отвращения. Если бы вызывала, то он бы отвернулся. Я всегда так делаю, когда вижу в школьном кафе того парня, который выковыривает кукурузу из чили.
– Привет, – сказала я неожиданно сорвавшимся голосом.
– Привет, – ответил Майкл, и его голос был совсем не срывающимся, а наоборот, очень даже глубоким и волнующим, совсем как у Волверина.
Так мы и стояли, глядя друг на друга, и наше дыхание вырывалось маленькими облачками пара, а вокруг по тротуару Пятой авеню спешили люди, но я их совершенно не замечала. Я даже не заметила, как вышла Лилли и со словами «Ох, Бога ради» протопала к лимузину.
Потом Майкл сказал:
– Я очень рад тебя видеть.
И я сказала:
– Я тоже рада тебя видеть.
Лилли из машины крикнула:
– Эй, вы там, давайте-ка пошевеливайтесь. Может, вы уже наконец сядете и мы поедем?
И тогда я сказала:
– Думаю, нам лучше…
А Майкл сказал:
– Да, – и одной рукой придержал дверь для меня.
Но когда я стала залезать внутрь, он взял меня за руку, и я обернулась узнать, чего он хочет (хотя я, кажется, уже и так догадывалась).
Он спросил:
– Так ты сможешь пойти в пятницу? Я сказала:
– Угу.
И тогда он потянул меня за руку, совсем как мистер Рочестер, и мне пришлось шагнуть ближе к нему. Потом он очень быстро нагнулся и поцеловал меня прямо в губы на глазах у своего портье и всей остальной Пятой авеню.
Надо признать, что портье и все остальные прохожие, а также пассажиры автобуса маршрута M1, который как раз громыхал мимо, не заметили, что прямо у них на глазах целуют принцессу Дженовии.
Но я-то заметила. Я заметила, и это было классно. Я даже подумала, что, может быть, все мои опасения, что Майкл любит меня просто как друга, а не как партнера на всю оставшуюся жизнь, это полный бред.
Потому что друзей так не целуют.
Как мне кажется.
Так что когда я уселась на заднее сиденье лимузина рядом с Лилли, на моих губах блуждала идиотская улыбка, и я боялась, что Лилли выставит меня на посмешище. Но все равно не могла ничего с собой поделать, я была так счастлива, потому что хоть на мне и не было моего белья «Королева Амидала», но семестр начался очень удачно, а ведь прошло всего пятнадцать минут!
Потом Майкл уселся рядом со мной и закрыл дверь. Ханс тронулся, а Ларс сказал «Доброе утро» Лилли и Майклу. Те тоже поприветствовали его. А я даже не заметила, что Ларс всю дорогу до школы ухмылялся, пока Лилли не сказала мне, когда мы уже выходили из машины.
– Ой, как будто никто не знает, чем вы там занимались.
Но она сказала это вполне дружелюбно.
Я была так счастлива, что едва обращала внимание на болтовню Лилли, а она все говорила о том фильме. Она сообщила, что отправила заказное письмо продюсерам фильма о моей жизни, но ответа пока не получила, хотя оно дошло уже неделю назад.
– Это еще раз доказывает, – говорила она, – что эти голливудские пройдохи уверены, что им все сойдет с рук. Ну я-то им докажу, что не сойдет. И если до завтра я не получу от них ответа, я иду к представителям средств массовой информации.
Тут я насторожилась и уставилась на нее.
– Ты что, собираешься устроить пресс-конференцию?
– А почему нет? – Лилли пожала плечами. – Ты же это сделала, а еще совсем недавно не могла двух слов связать перед камерой. Так что чего тут трудного?
М-да… Лилли совсем спятила с этим фильмом. Думаю, придется самой посмотреть его, чтобы определить, насколько все плохо. Остальные ребята в школе, кажется, не особо о нем задумываются. Хотя, когда его показывали, они все были или в Санта-Моритце или где-нибудь в Огайо, катались на лыжах или валялись на пляже, так что им было не до дурацкого фильма об одной из их одноклассниц.
Судя по разнообразному виду моих одноклассников – а Тина была далеко не единственной, кто получил легкую травму – все они провели каникулы куда лучше, чем я. Даже Майкл сказал, что все время просидел на балконе в доме бабушки и дедушки и писал песни для своей новой группы.
Похоже, только я все каникулы заседала в парламенте, обсуждая расценки на парковку в центре Дженовии.
И все же хорошо вернуться назад. Хорошо, потому что впервые за мою школьную карьеру со мной парень, который мне нравится, мне симпатизирует, а может, даже и любит. И я смогу видеться с ним на переменах и на уроке ТО.
О, черт! Я совсем забыла! Это же новый семестр! У нас же будет новое расписание! А что если мы с Майклом больше не будем вместе в классе талантливых и одаренных? Я и не должна была быть в нем, учитывая, что я ни то, ни другое. Меня туда записали только потому, что я провалила алгебру и мне нужно было время для дополнительных самостоятельных занятий. А вообще-то я должна была ходить на тех. обуч. ТЕХ. ОБУЧ! ТАМ УЧАТ ВЫПИЛИВАТЬ СОЛОНКИ И ПЕРЕЧНИЦЫ!
Во втором семестре должны быть прикладные искусства. ЕСЛИ В ЭТОМ СЕМЕСТРЕ МЕНЯ ЗАПИШУТ В ПРИКЛАДНЫЕ ИСКУССТВА, ВМЕСТО ТАЛАНТЛИВЫХ И ОДАРЕННЫХ, Я УМРУ!!!!!!!
Прошлый семестр я закончила с четверкой с минусом по алгебре. Четверка с минусом не требует дополнительных индивидуальных занятий. Четыре с минусом считается очень хорошей отметкой. Правда, не для таких, как Джудит Гершнер.
Господи, я знала. Я ЗНАЛА, что случится что-нибудь неприятное, если я не надену белье «Королева Амидала».
Таким образом, если я не попадаю на ТО, то я смогу видеть Майкла только во время обеда и на переменах. И поскольку он старшеклассник, а я всего лишь первокурсница, вряд ли я окажусь вместе с ним на высшей математике или он со мной на французском.
Может быть, я даже не смогу сидеть с ним за обедом! У нас вполне могут не совпадать перерывы на обед.
И даже если они совпадут, какова вероятность, что мы с Майклом будем сидеть вместе за обедом? Обычно я сижу с Лилли и Тиной, а Майкл – с членами компьютерного клуба и другими старшеклассниками. Теперь он пересядет ко мне? Я-то точно не могу пойти и усесться за его столик. Там парни всегда говорят о таких вещах, в которых я ничего не понимаю, например, о том, какой зануда Стив Джобс, или как легко взломать систему противоракетной обороны Индии…
О, Боже, вывешивают новое расписание. Господи, пожалуйста, не дай мне попасть в прикладное искусство. Только не это. ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА.
20 января, вторник, урок алгебры
Ха! Может, мое белье «Королева Амидала» и потерялось, но высшие силы так или иначе со мной. Расписание занятий осталось ТОЧНО ТАКИМ ЖЕ, как и в прошлом семестре, не считая того, что третьим уроком вместо истории мировых цивилизаций у нас каким-то чудом будет биология (не дай бог, у Кенни, моего напарника по биологии и экс-бойфренда, биология тоже окажется третьим уроком). А история мировых цивилизаций теперь значится в расписании седьмым уроком. Кроме того, вместо физкультуры четвертым уроком мы будем изучать здоровье и основы безопасности.
И, СЛАВА БОГУ, ни прикладного искусства, ни тех. обуча!!!!!!! Уж и не знаю, кто сказал администрации, что я талантливая и одаренная, но, кто бы это ни был, я ему очень благодарна и изо всех сил постараюсь не ударить в грязь лицом.
А еще я узнала, что у Майкла не только пятым уроком стоит ТО, но, оказывается, и перерыв на обед у нас в одно и то же время! Я это знаю, потому что только я успела зайти в класс и разложить свои тетради по алгебре, как вошел Майкл!
Да-да, он вошел прямо в класс мистера Дж., в класс для первокурсников, изучающих алгебру, с такой уверенностью, словно ему тут самое место. Все так и вытаращились на него, в том числе и Лана Уайнбергер. Обычно старшеклассники нечасто заглядывают в младшие классы, если только не отмечают посещаемость или не вручают пропуск на другой этаж школы.
Но Майклу не было дела ни до посещаемости, ни до пропусков. Он появился в классе мистера Дж., чтобы повидать меня. Это я точно знаю, потому что он, держа в руке собственное расписание, подошел прямо к моей парте.
– Когда у тебя перерыв на обед?
– Первым потоком, – сказала я.
– И у меня тоже, – ответил Майкл. – А потом у тебя ТО?
– Да.
– Классно, увидимся за обедом.
И вышел из класса, такой высокий и взрослый, поправляя на плече рюкзак.
А по дороге как бы между прочим сказал: «Здрасьте, мистер Дж.», и брови мистера Джанини, сидевшего за столом с чашкой кофе, так и поползли вверх…
Да, Майкл был крут.
И он приходил повидать меня. МЕНЯ. МИА ТЕРМОПОЛИС. В недалеком прошлом я была самой непопулярной девушкой в школе, ну разве что за исключением того парня, который выковыривает кукурузу из чили.
Теперь уж даже те, кто не видел нас целующимися на Зимних Танцах, знают, что мы вместе. Потому что никто не будет просто так входить в младший класс взглянуть на расписание.
Я чувствовала, как все мои товарищи по алгебраическому несчастью, в том числе и Лана Уайнбергер, так и сверлили меня взглядами (даже после звонка на урок). И уж точно у всех на уме была одна мысль: «Они, что, вместе?»
Я допускаю, что им трудно в это поверить. Мне и самой-то до сих пор не верится. Ведь все знают, что Майкл после Джоша Рихтера и Джастина Баксендейла самый красивый парень в школе (правда, если снять с Майкла рубашку, то те двое рядом с ним будут выглядеть не круче Квазимодо), а я – бездарная уродина, и лапы у меня здоровые, как лыжи, и груди никакой, да еще нос у меня краснеет, когда я вру. Так что он делает со мной?
Плюс я учусь на первом курсе, а Майкл – старшекурсник и уже принят в университет. Майклу доверяют произнести прощальную речь на собрании выпускников, он отличник, а я с трудом продралась сквозь первую часть учебника по алгебре. Майкл посещает факультативные занятия по компьютерам, шахматам и физике. Он – дизайнер школьного веб-сайта. Он играет на десяти инструментах. И сейчас планирует организовать собственный ансамбль.
А я? Я принцесса. Всего-навсего.
Да и то – не так уж и давно. До того, как стать принцессой, я была сплошным недоразумением, вечно заваливавшим алгебру, и моя школьная форма была тут и там модно приукрашена рыжей кошачьей шерстью.
Так что нечего удивляться тому, что у всех глаза на лоб полезли, когда Майкл Московитц подошел ко мне, чтобы сверить наши расписания. Когда Майкл вышел, все тут же принялись болтать и переглядываться. Мистер Дж. попытался призвать их к порядку:
– Ладно, ладно, приступаем к занятиям. Я понимаю, что вы давно друг друга не видели, но у нас сегодня много работы.
Но на него, естественно, никто, кроме меня, не обратил внимания.
Лана Уайнбергер, сидевшая передо мной, вытащила свой мобильник (у нее новый телефон взамен того, который я растоптала в припадке бешенства месяц назад) и запищала в трубку:
– Шел? Ты просто не поверишь. Ты помнишь ту уродину, вместе с которой я ходила на латинский? Ну, она еще ведет шоу по телеку. Да, вот именно, с плоской мордой. Так вот, ее братец только что был у нас в классе, приходил сверить свое расписание с расписанием Миа Термопо…
К огорчению Ланы, мистер Джанини не любит, когда ученики болтают на уроках по телефону. Он подскочил к Лане, выхватил у нее трубку и продолжил разговор сам:
– Мисс Уайнбергер не может сейчас разговаривать, так как в данный момент занята. Пишет эссе на тысячу слов о том, как неприлично пользоваться мобильными телефонами в учебное время.
Потом он бросил ее телефон к себе на стол и сказал, что она получит его назад, когда эссе будет готово.
Лично мне очень хотелось, чтобы мистер Дж. отдал ее телефон мне. Уж я бы обращалась с ним более ответственно.
Хотя, думаю, что даже если учитель приходится тебе отчимом, он не может отбирать вещи у других учеников и давать их тебе.
Очень жаль, потому что именно сейчас я бы с удовольствием воспользовалась мобильником.
Я только что вспомнила, что так и не спросила у мамы, зачем вечером звонила бабушка. Вот черт.
Целые числа. Поехали.
Найти В = (X: X – это целое, при Х>0)
Заметка: Если целое возвести в квадрат, то результат называется квадратом простого числа.
И, СЛАВА БОГУ, ни прикладного искусства, ни тех. обуча!!!!!!! Уж и не знаю, кто сказал администрации, что я талантливая и одаренная, но, кто бы это ни был, я ему очень благодарна и изо всех сил постараюсь не ударить в грязь лицом.
А еще я узнала, что у Майкла не только пятым уроком стоит ТО, но, оказывается, и перерыв на обед у нас в одно и то же время! Я это знаю, потому что только я успела зайти в класс и разложить свои тетради по алгебре, как вошел Майкл!
Да-да, он вошел прямо в класс мистера Дж., в класс для первокурсников, изучающих алгебру, с такой уверенностью, словно ему тут самое место. Все так и вытаращились на него, в том числе и Лана Уайнбергер. Обычно старшеклассники нечасто заглядывают в младшие классы, если только не отмечают посещаемость или не вручают пропуск на другой этаж школы.
Но Майклу не было дела ни до посещаемости, ни до пропусков. Он появился в классе мистера Дж., чтобы повидать меня. Это я точно знаю, потому что он, держа в руке собственное расписание, подошел прямо к моей парте.
– Когда у тебя перерыв на обед?
– Первым потоком, – сказала я.
– И у меня тоже, – ответил Майкл. – А потом у тебя ТО?
– Да.
– Классно, увидимся за обедом.
И вышел из класса, такой высокий и взрослый, поправляя на плече рюкзак.
А по дороге как бы между прочим сказал: «Здрасьте, мистер Дж.», и брови мистера Джанини, сидевшего за столом с чашкой кофе, так и поползли вверх…
Да, Майкл был крут.
И он приходил повидать меня. МЕНЯ. МИА ТЕРМОПОЛИС. В недалеком прошлом я была самой непопулярной девушкой в школе, ну разве что за исключением того парня, который выковыривает кукурузу из чили.
Теперь уж даже те, кто не видел нас целующимися на Зимних Танцах, знают, что мы вместе. Потому что никто не будет просто так входить в младший класс взглянуть на расписание.
Я чувствовала, как все мои товарищи по алгебраическому несчастью, в том числе и Лана Уайнбергер, так и сверлили меня взглядами (даже после звонка на урок). И уж точно у всех на уме была одна мысль: «Они, что, вместе?»
Я допускаю, что им трудно в это поверить. Мне и самой-то до сих пор не верится. Ведь все знают, что Майкл после Джоша Рихтера и Джастина Баксендейла самый красивый парень в школе (правда, если снять с Майкла рубашку, то те двое рядом с ним будут выглядеть не круче Квазимодо), а я – бездарная уродина, и лапы у меня здоровые, как лыжи, и груди никакой, да еще нос у меня краснеет, когда я вру. Так что он делает со мной?
Плюс я учусь на первом курсе, а Майкл – старшекурсник и уже принят в университет. Майклу доверяют произнести прощальную речь на собрании выпускников, он отличник, а я с трудом продралась сквозь первую часть учебника по алгебре. Майкл посещает факультативные занятия по компьютерам, шахматам и физике. Он – дизайнер школьного веб-сайта. Он играет на десяти инструментах. И сейчас планирует организовать собственный ансамбль.
А я? Я принцесса. Всего-навсего.
Да и то – не так уж и давно. До того, как стать принцессой, я была сплошным недоразумением, вечно заваливавшим алгебру, и моя школьная форма была тут и там модно приукрашена рыжей кошачьей шерстью.
Так что нечего удивляться тому, что у всех глаза на лоб полезли, когда Майкл Московитц подошел ко мне, чтобы сверить наши расписания. Когда Майкл вышел, все тут же принялись болтать и переглядываться. Мистер Дж. попытался призвать их к порядку:
– Ладно, ладно, приступаем к занятиям. Я понимаю, что вы давно друг друга не видели, но у нас сегодня много работы.
Но на него, естественно, никто, кроме меня, не обратил внимания.
Лана Уайнбергер, сидевшая передо мной, вытащила свой мобильник (у нее новый телефон взамен того, который я растоптала в припадке бешенства месяц назад) и запищала в трубку:
– Шел? Ты просто не поверишь. Ты помнишь ту уродину, вместе с которой я ходила на латинский? Ну, она еще ведет шоу по телеку. Да, вот именно, с плоской мордой. Так вот, ее братец только что был у нас в классе, приходил сверить свое расписание с расписанием Миа Термопо…
К огорчению Ланы, мистер Джанини не любит, когда ученики болтают на уроках по телефону. Он подскочил к Лане, выхватил у нее трубку и продолжил разговор сам:
– Мисс Уайнбергер не может сейчас разговаривать, так как в данный момент занята. Пишет эссе на тысячу слов о том, как неприлично пользоваться мобильными телефонами в учебное время.
Потом он бросил ее телефон к себе на стол и сказал, что она получит его назад, когда эссе будет готово.
Лично мне очень хотелось, чтобы мистер Дж. отдал ее телефон мне. Уж я бы обращалась с ним более ответственно.
Хотя, думаю, что даже если учитель приходится тебе отчимом, он не может отбирать вещи у других учеников и давать их тебе.
Очень жаль, потому что именно сейчас я бы с удовольствием воспользовалась мобильником.
Я только что вспомнила, что так и не спросила у мамы, зачем вечером звонила бабушка. Вот черт.
Целые числа. Поехали.
Найти В = (X: X – это целое, при Х>0)
Заметка: Если целое возвести в квадрат, то результат называется квадратом простого числа.
20 января, вторник, урок здоровья и безопасности
Какая скукотища!
И не говори. Сколько же раз за время учебы нам будут говорить, что беспорядочные половые связи могут привести к нежелательной беременности и СПИДу? Они что, думают, что до нас за первые пять тысяч раз не дошло?
Видимо, да. Ой, а ты видела, как мистер Уитон открыл дверь в учительскую, взглянул на мадмуазель Кляйн и тут же вышел? Он явно влюблен.
Ага, видела. Он все время приносит ей пончики из «Хоз Дели». Что это по-твоему, если не любовь? Если они будут вместе, Вахима это убьет.
Да уж, и почему только она предпочла мистера Уитона Вахиму? Вахим – сплошная груда мышц. Не говоря уже о том, что у него есть пистолет.
Кто может объяснить сложную человеческую душу? Уж не я, это точно. О, Господи, гляди, он начал рассказывать о безопасности дорожного движения. Вот ЭТО скукотища. Давай-ка составим список.
Начинай.
Ладно.
НОВЫЙ И ДОПОЛНЕННЫЙ СПИСОК САМЫХ ГОРЯЧИХ ПАРНЕЙ НА ВЗГЛЯД МИА ТЕРМОПОЛИС с комментариями Лилли Московитц:
1. Майкл Московитц (Ничего не могу сказать, т. к. вышеуказанная персона является моим родственником. Но допускаю, что он не урод.)
2. Иоан Гриффуд из сериала «Капитан Горацио Хорнблауэр» (Согласна. Он способен вызывать у меня дрожь на раз-два-три.)
3. Парень из «Тайны Смолвиля» (Я за. Но они должны записать его в школьную команду по плаванию. Надо, чтобы он снимал рубашку чуть ли не в каждом эпизоде.)
4. Хэйден Кристенсен (То же самое. Шагом марш раздеваться. Он должен быть одним из Джедаев. Причем воюющим за Темную Сторону.)
5. Мистер Рочестер (Вымышленный персонаж, но я согласна, что он дьявольски мужественен.)
6. Патрик Свейзи (Хм, ну, может в «Грязных танцах» он еще неплох, но как он выглядит сейчас! Он же старее твоего папы!)
7. Капитан Фон Трапп из «Звуков музыки» (Кристофер Пламмер – горячая штучка. Я поставлю на него, даже если ему придется драться против целой кучи нацистов.)
8. Джастин Баксендейл (Согласна. Я слышала, одна девушка из одиннадцатого класса пыталась покончить с собой, потому что он взглянул на нее. Серьезно. Вроде как его глаза такие гипнотические. Сейчас с ней работает психотерапевт.)
9. Хит Леджер (В крутом рок-н-ролльном кино он супер. А вот в «Четыре пера» не очень. В том фильме он мне кажется чересчур напыщенным.)
10. Чудовище из «Красавицы и Чудовища» (Кажется, я знаю еще одну девушку, которой нужен психотерапевт.)
И не говори. Сколько же раз за время учебы нам будут говорить, что беспорядочные половые связи могут привести к нежелательной беременности и СПИДу? Они что, думают, что до нас за первые пять тысяч раз не дошло?
Видимо, да. Ой, а ты видела, как мистер Уитон открыл дверь в учительскую, взглянул на мадмуазель Кляйн и тут же вышел? Он явно влюблен.
Ага, видела. Он все время приносит ей пончики из «Хоз Дели». Что это по-твоему, если не любовь? Если они будут вместе, Вахима это убьет.
Да уж, и почему только она предпочла мистера Уитона Вахиму? Вахим – сплошная груда мышц. Не говоря уже о том, что у него есть пистолет.
Кто может объяснить сложную человеческую душу? Уж не я, это точно. О, Господи, гляди, он начал рассказывать о безопасности дорожного движения. Вот ЭТО скукотища. Давай-ка составим список.
Начинай.
Ладно.
НОВЫЙ И ДОПОЛНЕННЫЙ СПИСОК САМЫХ ГОРЯЧИХ ПАРНЕЙ НА ВЗГЛЯД МИА ТЕРМОПОЛИС с комментариями Лилли Московитц:
1. Майкл Московитц (Ничего не могу сказать, т. к. вышеуказанная персона является моим родственником. Но допускаю, что он не урод.)
2. Иоан Гриффуд из сериала «Капитан Горацио Хорнблауэр» (Согласна. Он способен вызывать у меня дрожь на раз-два-три.)
3. Парень из «Тайны Смолвиля» (Я за. Но они должны записать его в школьную команду по плаванию. Надо, чтобы он снимал рубашку чуть ли не в каждом эпизоде.)
4. Хэйден Кристенсен (То же самое. Шагом марш раздеваться. Он должен быть одним из Джедаев. Причем воюющим за Темную Сторону.)
5. Мистер Рочестер (Вымышленный персонаж, но я согласна, что он дьявольски мужественен.)
6. Патрик Свейзи (Хм, ну, может в «Грязных танцах» он еще неплох, но как он выглядит сейчас! Он же старее твоего папы!)
7. Капитан Фон Трапп из «Звуков музыки» (Кристофер Пламмер – горячая штучка. Я поставлю на него, даже если ему придется драться против целой кучи нацистов.)
8. Джастин Баксендейл (Согласна. Я слышала, одна девушка из одиннадцатого класса пыталась покончить с собой, потому что он взглянул на нее. Серьезно. Вроде как его глаза такие гипнотические. Сейчас с ней работает психотерапевт.)
9. Хит Леджер (В крутом рок-н-ролльном кино он супер. А вот в «Четыре пера» не очень. В том фильме он мне кажется чересчур напыщенным.)
10. Чудовище из «Красавицы и Чудовища» (Кажется, я знаю еще одну девушку, которой нужен психотерапевт.)
20 января, вторник, ТО
Я так несчастна.
Знаю, что мне вроде бы не с чего хандрить. Все, что сейчас происходит в моей жизни, просто чудесно.
Чудесная вещь № 1:парень, которого я ужасно люблю всю жизнь, тоже меня любит. Или, по крайней мере, я ему нравлюсь. В пятницу мы идем на наше первое свидание.
Чудесная вещь № 2:хоть сегодня только первый день семестра, но я еще не завалила ни одного предмета, включая алгебру.
Чудесная вещь № 3:я уже не в Дженовии, самом скучном месте в целом мире. Ну, не считая уроков алгебры и бабушкиных уроков.
Чудесная вещь № 4:мы с Кенни больше не сидим за одной партой на биологии. Шамика – моя новая напарница. У меня прямо гора с плеч свалилась. Это, конечно, малодушие (мое нежелание сидеть за одной партой с Кенни), но я стопроцентно уверена, что Кенни считает, будто я все эти месяцы просто морочила ему голову, хотя в самом деле любила другого (правда, он не знает, в кого я на самом деле влюблена). Как бы там ни было, мне больше не придется терпеть его недружелюбные взгляды. Мог бы, кстати, и не таращиться – у него же новая подружка, девушка из нашего класса по биологии. Надо сказать, времени даром он не теряет. Все это лишь поднимет мою успеваемость. Шамика здорово разбирается в биологии. Вообще-то она в куче вещей здорово разбирается. Ну, еще бы, она же родилась под знаком Рыб. Но у Шамики нет никакого особенного таланта, и это делает нас родственными душами.
Чудесная вещь № 5: у меня классные друзья, которым со мной не скучно. И не только потому, что я принцесса.
И, невзирая на все эти чудеса, я несчастна. Казалось бы, я должна быть на седьмом небе от счастья.
Может, это нарушение суточного ритма организма – я настолько устала, что у меня едва хватает сил держать глаза открытыми и наверняка мои внутренние часы сбились из-за всех этих межконтинентальных перелетов. Но я никак не могу отделаться от мысли, что я…
Что я полное ничтожество.
Я впервые подумала об этом сегодня за обедом. Как обычно, я сидела за столом с Лилли, Борисом, Тиной, Шамикой и Линг Су. Тут вошел Майкл и сел за наш столик, что, несомненно, произвело большой фурор, потому что обычно Майкл обедал с компьютерщиками, и все в школе это знали.
Я слегка смутилась, но в то же время мне было дико приятно, потому что Майкл никогда не садился за наш столик, когда мы были просто друзьями. А теперь он сидит рядом, и, значит, он хотя бы немножечко в меня влюблен. Ведь не просто так он отказался от своих интеллектуальных разговоров ради нашей компании, в которой обычно предавались глубокому анализу последней серии «Зачарованных» или нового купальника Роуз МакГован.
Майкл сразу включился в разговор, несмотря на то что «Зачарованные» ему совсем не нравились. Я попыталась перевести разговор на темы, на мой взгляд, более интересные для парней, ну, например, о «Баффи – Истребительнице вампиров» или там о Миле Йовович.
Да только оказалось, что мне не надо было даже напрягаться, потому что Майкл был как та личинка бабочки, которая меняет цвет в зависимости от состояния окружающей среды и может приспособиться к любым условиям существования – мы их на биологии проходили. Это удивительное свойство. Вот бы и мне так! Тогда, может быть, я бы не чувствовала себя чужой на собраниях дженовийской Ассоциации оливковых магнатов.
А сегодня за обедом кто-то предложил поговорить о том, кого бы мы клонировали, если бы могли. Предложили клонировать Альберта Эйнштейна, чтобы он мог рассказать нам о соотношении времени и материи и вообще о жизни, или Джонаса Салка, чтобы тот изобрел вакцину от рака. Кто-то предложил клонировать Моцарта, чтобы тот дописал свой последний и единственный реквием (ну кто ж еще, кроме Бориса, мог это сказать), или мадам Помпадур, дабы она оставила нам еще больше советов насчет любовных отношений (идея Тины), или Джейн Остин, которая могла бы написать убийственно ироничный роман о современной политической обстановке и тем самым принести нам не мало пользы (Лилли).
А Майкл сказал, что хотел бы клонировать Курта Кобейна, потому что этот музыкальный гений умер слишком рано. И потом спросил меня, кого бы клонировала я, а я ничего не могла придумать, потому что нет ни одного умершего человека, которого мне бы хотелось возродить к жизни. Ну, может, исключая дедушку, да только воскресший из мертвых дедушка, это, должно быть, жуткое зрелище, правда? Да еще неизвестно, как бы это отразилось на бабушке. Так что я назвала Толстого Луи, потому что Толстого Луи я люблю и была бы не прочь иметь второй экземпляр своего любимца.
Никого мое заявление не поразило, кроме Майкла, который сказал:
– Мило.
Но я думаю, что он так сказал исключительно потому, что я его девушка.
Да ладно, переживу. Я уже привыкла, что я – единственная, кто до сих пор не пропускает ни одной серии «Хроник империй» и считает, что это самое лучшее кино, ну, кроме «Звездных войн», «Грязных танцев», «Скажи что-нибудь» и «Красотки», конечно. Ах, да, еще «Дрожи Земли» и «Смерча».
Хорошо еще, что я тщательно скрываю тот факт, что каждый год во всех подробностях смотрю конкурс «Мисс Америка», а ведь знаю, что это ведет к деградации женщин. К тому же туда все равно не попадает никто крупнее десятого размера.
Да, я знаю за собой подобные вещи. Ну, да, я такая! Я стараюсь для самообразования смотреть фильмы-призеры всяческих фестивалей, типа «Крадущегося тигра», «Затаившегося дракона» или «Гладиатора», но мне они не нравятся. В конце все умирают, и, кроме того, если в фильме нет взрывов или танцев, мне вообще очень трудно сосредоточиться на сюжете.
Просто я такая, какая есть, и все. Я сильна в английском и плохо соображаю в алгебре. Наплевать сто раз, если кому-то не нравится.
Я и думать об этом не думала, пока мы не пришли на ТО после обеда. Лилли начала набрасывать сценарий для очередной серии своего шоу «Лилли рассказывает все, как есть», Борис вытащил свою скрипку и принялся наигрывать концерт (жалко, в кладовке до сих пор не повесили дверь), а Майкл напялил наушники и начал работать над новой песней для своей группы. И тут до меня дошло, почему я несчастна.
Я бездарна во всем. Дело в том, что хоть я и принцесса, но в жизни полная посредственность. Я так считаю не только потому, что не знаю, как пользоваться доской для серфинга или не умею плести браслеты из бисера. Я вообще ничего не умею.
Все мои друзья сильны в чем-то. Лилли, например, знает все на свете и не стесняется заявлять об этом перед камерой. Майкл не только на гитаре играет (и еще на ста пятидесяти инструментах, включая пианино и ударные), но еще и пишет компьютерные программы. Борис с одиннадцати лет выступает в Карнеги-Холл. Тина Хаким Баба может прочитать за день целую книгу, запомнить, что прочитала и цитировать некоторые отрывки дословно. Линг Су – талантливая художница. Единственным человеком, не награжденным ни одним особенным даром, была Шамика, и когда я осознала, что не одинока, мне стало получше. Правда, всего на минутку, потому что я тут же вспомнила, что Шамика умница, красавица и отличница, а когда она ходит с мамой по магазинам, сотрудники модельных агентств слетаются на нее, словно мухи на мед, и заваливают предложениями (хотя папа Шамики сказал, что его дочь станет моделью только через его труп).
А я? Даже не знаю, почему Майкл меня любит. Я такая скучная и посредственная. Хорошо даже, что мое монаршее будущее – вопрос решенный, потому что, даже если я и захочу поработать в другой сфере, меня никуда не примут, ведь у меня все получается плохо.
Так что я, просиживая штаны на уроке талантливых и одаренных, не могу оспорить тот факт, что
Я, Миа Термополис – ни талантливая, ни одаренная.
ЧТО Я ЗДЕСЬ ДЕЛАЮ????? ДЕЛАТЬ-ТО МНЕ ЗДЕСЬ АБСОЛЮТНО НЕЧЕГО!!!! Я ДОЛЖНА ЗАНИМАТЬСЯ ТЕХ. ОБУЧЕМ!!! ИЛИ ПРИКЛАДНЫМИ ИСКУССТВАМИ!!! МОЕ ПРИЗВАНИЕ – МАСТЕРИТЬ СКВОРЕЧНИКИ ИЛИ ПЕЧЬ ПИРОГИ!!!!!
Только я это написала, как надо мной склонилась Лилли.
– Господи, что это с тобой? У тебя такой вид, будто ты слопала носок.
Это значило, что я выгляжу жутко подавленной. Так выглядит Толстый Луи каждый раз, когда случайно съедает мой носок, и нам приходится тащить его к ветеринару, чтобы извлечь эту гадость из его желудка.
К счастью, Майкл в своих наушниках ничего не слышал. Я никогда не смогла бы признаться ему в том, в чем только что призналась его сестре, а именно: что я серость и бесталанный жулик. Ведь тогда он сразу понял бы, что у меня нет ничего общего с Кейт Босуорт, и отшил бы меня.
– Они меня сюда зачислили только потому, что я завалила алгебру, – сказала я.
Но Лилли сказала одну удивительную вещь. Не моргнув глазом, она заявила:
– У тебя есть талант.
Я уставилась на нее, и в моих глазах, кажется, заблестели слезы.
– Да ну? И какой? – Я была так напугана, что мне хотелось плакать.
Но к моему великому разочарованию, Лилли сказала:
– Ну, если до тебя самой еще не дошло, то я не собираюсь тебе подсказывать.
Я попыталась возразить, а она добавила:
– Часть задачи по достижению самоактуализации состоит в том, что ты должна сама пройти весь путь. Иначе у тебя не будет чувства полного удовлетворения от проделанной работы. Но твой талант прямо у тебя на виду.
Я огляделась, но все равно не поняла, о чем это она. Ничего такого у меня на виду не было. Кругом все занимались своими делами, не обращая на меня никакого внимания. Борис пиликал своим смычком, Майкл яростно (но молча) барабанил по клавиатуре, вот и все. Все склонились над книгами или рисовали, или лепили скульптуры из пластилина, или занимались чем-то в этом роде.
В общем, я так и не поняла, что Лилли имела в виду. Ничто не доказывало, что я особенная, за исключением, может быть, того, что могу отличить вилку для рыбы от обычной обеденной.
И как я могла думать, что все, что мне нужно для достижения самоактуализации, это любовь парня, которому я отдала свое сердце? Знать, что Майкл, такой умный, любит меня, такую серость – это еще большее мучение. Потому что его невероятная одаренность лишь подчеркивает мою никчемность.
Надо бы пойти в медпункт, вздремнуть. Но мне не позволят отдохнуть, ведь у меня нет температуры, а нарушение суточного ритма организма заболеванием не считается.
Знаю, что мне вроде бы не с чего хандрить. Все, что сейчас происходит в моей жизни, просто чудесно.
Чудесная вещь № 1:парень, которого я ужасно люблю всю жизнь, тоже меня любит. Или, по крайней мере, я ему нравлюсь. В пятницу мы идем на наше первое свидание.
Чудесная вещь № 2:хоть сегодня только первый день семестра, но я еще не завалила ни одного предмета, включая алгебру.
Чудесная вещь № 3:я уже не в Дженовии, самом скучном месте в целом мире. Ну, не считая уроков алгебры и бабушкиных уроков.
Чудесная вещь № 4:мы с Кенни больше не сидим за одной партой на биологии. Шамика – моя новая напарница. У меня прямо гора с плеч свалилась. Это, конечно, малодушие (мое нежелание сидеть за одной партой с Кенни), но я стопроцентно уверена, что Кенни считает, будто я все эти месяцы просто морочила ему голову, хотя в самом деле любила другого (правда, он не знает, в кого я на самом деле влюблена). Как бы там ни было, мне больше не придется терпеть его недружелюбные взгляды. Мог бы, кстати, и не таращиться – у него же новая подружка, девушка из нашего класса по биологии. Надо сказать, времени даром он не теряет. Все это лишь поднимет мою успеваемость. Шамика здорово разбирается в биологии. Вообще-то она в куче вещей здорово разбирается. Ну, еще бы, она же родилась под знаком Рыб. Но у Шамики нет никакого особенного таланта, и это делает нас родственными душами.
Чудесная вещь № 5: у меня классные друзья, которым со мной не скучно. И не только потому, что я принцесса.
И, невзирая на все эти чудеса, я несчастна. Казалось бы, я должна быть на седьмом небе от счастья.
Может, это нарушение суточного ритма организма – я настолько устала, что у меня едва хватает сил держать глаза открытыми и наверняка мои внутренние часы сбились из-за всех этих межконтинентальных перелетов. Но я никак не могу отделаться от мысли, что я…
Что я полное ничтожество.
Я впервые подумала об этом сегодня за обедом. Как обычно, я сидела за столом с Лилли, Борисом, Тиной, Шамикой и Линг Су. Тут вошел Майкл и сел за наш столик, что, несомненно, произвело большой фурор, потому что обычно Майкл обедал с компьютерщиками, и все в школе это знали.
Я слегка смутилась, но в то же время мне было дико приятно, потому что Майкл никогда не садился за наш столик, когда мы были просто друзьями. А теперь он сидит рядом, и, значит, он хотя бы немножечко в меня влюблен. Ведь не просто так он отказался от своих интеллектуальных разговоров ради нашей компании, в которой обычно предавались глубокому анализу последней серии «Зачарованных» или нового купальника Роуз МакГован.
Майкл сразу включился в разговор, несмотря на то что «Зачарованные» ему совсем не нравились. Я попыталась перевести разговор на темы, на мой взгляд, более интересные для парней, ну, например, о «Баффи – Истребительнице вампиров» или там о Миле Йовович.
Да только оказалось, что мне не надо было даже напрягаться, потому что Майкл был как та личинка бабочки, которая меняет цвет в зависимости от состояния окружающей среды и может приспособиться к любым условиям существования – мы их на биологии проходили. Это удивительное свойство. Вот бы и мне так! Тогда, может быть, я бы не чувствовала себя чужой на собраниях дженовийской Ассоциации оливковых магнатов.
А сегодня за обедом кто-то предложил поговорить о том, кого бы мы клонировали, если бы могли. Предложили клонировать Альберта Эйнштейна, чтобы он мог рассказать нам о соотношении времени и материи и вообще о жизни, или Джонаса Салка, чтобы тот изобрел вакцину от рака. Кто-то предложил клонировать Моцарта, чтобы тот дописал свой последний и единственный реквием (ну кто ж еще, кроме Бориса, мог это сказать), или мадам Помпадур, дабы она оставила нам еще больше советов насчет любовных отношений (идея Тины), или Джейн Остин, которая могла бы написать убийственно ироничный роман о современной политической обстановке и тем самым принести нам не мало пользы (Лилли).
А Майкл сказал, что хотел бы клонировать Курта Кобейна, потому что этот музыкальный гений умер слишком рано. И потом спросил меня, кого бы клонировала я, а я ничего не могла придумать, потому что нет ни одного умершего человека, которого мне бы хотелось возродить к жизни. Ну, может, исключая дедушку, да только воскресший из мертвых дедушка, это, должно быть, жуткое зрелище, правда? Да еще неизвестно, как бы это отразилось на бабушке. Так что я назвала Толстого Луи, потому что Толстого Луи я люблю и была бы не прочь иметь второй экземпляр своего любимца.
Никого мое заявление не поразило, кроме Майкла, который сказал:
– Мило.
Но я думаю, что он так сказал исключительно потому, что я его девушка.
Да ладно, переживу. Я уже привыкла, что я – единственная, кто до сих пор не пропускает ни одной серии «Хроник империй» и считает, что это самое лучшее кино, ну, кроме «Звездных войн», «Грязных танцев», «Скажи что-нибудь» и «Красотки», конечно. Ах, да, еще «Дрожи Земли» и «Смерча».
Хорошо еще, что я тщательно скрываю тот факт, что каждый год во всех подробностях смотрю конкурс «Мисс Америка», а ведь знаю, что это ведет к деградации женщин. К тому же туда все равно не попадает никто крупнее десятого размера.
Да, я знаю за собой подобные вещи. Ну, да, я такая! Я стараюсь для самообразования смотреть фильмы-призеры всяческих фестивалей, типа «Крадущегося тигра», «Затаившегося дракона» или «Гладиатора», но мне они не нравятся. В конце все умирают, и, кроме того, если в фильме нет взрывов или танцев, мне вообще очень трудно сосредоточиться на сюжете.
Просто я такая, какая есть, и все. Я сильна в английском и плохо соображаю в алгебре. Наплевать сто раз, если кому-то не нравится.
Я и думать об этом не думала, пока мы не пришли на ТО после обеда. Лилли начала набрасывать сценарий для очередной серии своего шоу «Лилли рассказывает все, как есть», Борис вытащил свою скрипку и принялся наигрывать концерт (жалко, в кладовке до сих пор не повесили дверь), а Майкл напялил наушники и начал работать над новой песней для своей группы. И тут до меня дошло, почему я несчастна.
Я бездарна во всем. Дело в том, что хоть я и принцесса, но в жизни полная посредственность. Я так считаю не только потому, что не знаю, как пользоваться доской для серфинга или не умею плести браслеты из бисера. Я вообще ничего не умею.
Все мои друзья сильны в чем-то. Лилли, например, знает все на свете и не стесняется заявлять об этом перед камерой. Майкл не только на гитаре играет (и еще на ста пятидесяти инструментах, включая пианино и ударные), но еще и пишет компьютерные программы. Борис с одиннадцати лет выступает в Карнеги-Холл. Тина Хаким Баба может прочитать за день целую книгу, запомнить, что прочитала и цитировать некоторые отрывки дословно. Линг Су – талантливая художница. Единственным человеком, не награжденным ни одним особенным даром, была Шамика, и когда я осознала, что не одинока, мне стало получше. Правда, всего на минутку, потому что я тут же вспомнила, что Шамика умница, красавица и отличница, а когда она ходит с мамой по магазинам, сотрудники модельных агентств слетаются на нее, словно мухи на мед, и заваливают предложениями (хотя папа Шамики сказал, что его дочь станет моделью только через его труп).
А я? Даже не знаю, почему Майкл меня любит. Я такая скучная и посредственная. Хорошо даже, что мое монаршее будущее – вопрос решенный, потому что, даже если я и захочу поработать в другой сфере, меня никуда не примут, ведь у меня все получается плохо.
Так что я, просиживая штаны на уроке талантливых и одаренных, не могу оспорить тот факт, что
Я, Миа Термополис – ни талантливая, ни одаренная.
ЧТО Я ЗДЕСЬ ДЕЛАЮ????? ДЕЛАТЬ-ТО МНЕ ЗДЕСЬ АБСОЛЮТНО НЕЧЕГО!!!! Я ДОЛЖНА ЗАНИМАТЬСЯ ТЕХ. ОБУЧЕМ!!! ИЛИ ПРИКЛАДНЫМИ ИСКУССТВАМИ!!! МОЕ ПРИЗВАНИЕ – МАСТЕРИТЬ СКВОРЕЧНИКИ ИЛИ ПЕЧЬ ПИРОГИ!!!!!
Только я это написала, как надо мной склонилась Лилли.
– Господи, что это с тобой? У тебя такой вид, будто ты слопала носок.
Это значило, что я выгляжу жутко подавленной. Так выглядит Толстый Луи каждый раз, когда случайно съедает мой носок, и нам приходится тащить его к ветеринару, чтобы извлечь эту гадость из его желудка.
К счастью, Майкл в своих наушниках ничего не слышал. Я никогда не смогла бы признаться ему в том, в чем только что призналась его сестре, а именно: что я серость и бесталанный жулик. Ведь тогда он сразу понял бы, что у меня нет ничего общего с Кейт Босуорт, и отшил бы меня.
– Они меня сюда зачислили только потому, что я завалила алгебру, – сказала я.
Но Лилли сказала одну удивительную вещь. Не моргнув глазом, она заявила:
– У тебя есть талант.
Я уставилась на нее, и в моих глазах, кажется, заблестели слезы.
– Да ну? И какой? – Я была так напугана, что мне хотелось плакать.
Но к моему великому разочарованию, Лилли сказала:
– Ну, если до тебя самой еще не дошло, то я не собираюсь тебе подсказывать.
Я попыталась возразить, а она добавила:
– Часть задачи по достижению самоактуализации состоит в том, что ты должна сама пройти весь путь. Иначе у тебя не будет чувства полного удовлетворения от проделанной работы. Но твой талант прямо у тебя на виду.
Я огляделась, но все равно не поняла, о чем это она. Ничего такого у меня на виду не было. Кругом все занимались своими делами, не обращая на меня никакого внимания. Борис пиликал своим смычком, Майкл яростно (но молча) барабанил по клавиатуре, вот и все. Все склонились над книгами или рисовали, или лепили скульптуры из пластилина, или занимались чем-то в этом роде.
В общем, я так и не поняла, что Лилли имела в виду. Ничто не доказывало, что я особенная, за исключением, может быть, того, что могу отличить вилку для рыбы от обычной обеденной.
И как я могла думать, что все, что мне нужно для достижения самоактуализации, это любовь парня, которому я отдала свое сердце? Знать, что Майкл, такой умный, любит меня, такую серость – это еще большее мучение. Потому что его невероятная одаренность лишь подчеркивает мою никчемность.
Надо бы пойти в медпункт, вздремнуть. Но мне не позволят отдохнуть, ведь у меня нет температуры, а нарушение суточного ритма организма заболеванием не считается.