Она дала ему остыть, а затем выдала то, что он просил.
   – Томми и Джозеф Рина – теневые владельцы сети розничных ювелирных магазинов, которые называются «Кольца и бижутерия». – При этих словах Бино повернул голову. – «Кольца и бижутерия» – дочерная фирма компании «Драгоценные металлы», кото­рой также владеют братья Рина. Компания «Драгоценные металлы» скупает серебро, золото и платину для продажи ювелирам. Я сразу поняла, что это у них «пра­чечная», потому что компания «Драгоценные металлы» проводит коммерческие операции с золотом и серебром по всему миру, а фирма «Кольца и бижутерия» имеет свой магазин в Женеве, в Швейцарии. Эта страна, как вам, должно быть, известно, является конечным пунк­том обналичивания средств любой хорошо организован­ной «прачечной». Магазины «Кольца и бижутерия» име­ются также в таких городах, как Лас-Вегас, Рено и Ат­лантик-Сити. Это все крупные игорные центры.
   – Наконец вы выдали мне кое-что посущественнее, чем просто позу.
   – И как же вы собираетесь нанести удар этим юве­лирным магазинам? Купить лыжные маски и ворваться, размахивая пистолетами?
   – Нет – нет, ковбойские методы мне не подходят. Если после моего нападения они очухаются раньше чем через двенадцать часов, я погорел.
   – Так что же вы собираетесь делать? – спросила она.
   – Сейчас что-нибудь придумаю, Вики. Я ведь толь­ко что об этом услышал. Дайте мне пару минут, хоро­шо? – Бино расслабился на сиденье и погрузился в размышления. Некоторое время они ехали молча. Она сделала разворот на скоростное шоссе, ведущее на Ат­лантик-Сити; начал моросить дождь. Дворники рабо­тали как метроном, соскребая с ветрового стекла ка­пельки тумана.
   – Наконец-то, – произнес он спустя пятнадцать ми­нут, – допер. – Затем снова откинул голову, на спинку сиденья и закрыл глаза.
   – Так что же мы будем делать? – спросила она.
   – Продадим братьям Рина жемчужину, – ответил Бино, не открывая глаз.
   Трейлерный парк «Надежный отдых» в пригороде Атлантик-Сити пребывал в запустении. И куда только смотрит министерство здравоохранения? Прямо перед въездом на обочине высились кучи гниющего мусора. Над смердящим месивом вели постоянные воздушные бои черные и зеленые мухи. Контора располагалась под лишенным листвы вязом. Виктория остановила «нис­сан», и Бино быстро нашел свой бело-голубой «виннебаго» 95-го года. Он стоял под засохшей вишней, рядом с бойлерной и электрощитовой. Под парусиновым чех­лом хранилось оборудование для «ремонта крыш». Бино уже давно не занимался крышами, но выбросить это барахло не решался, дорожа памятью, которая сидела глубоко в сердце. Для него «виннебаго» был домом, и он так и не смог продать его прошлым летом, хотя уже была даже прикреплена табличка «Продается», а отдал в пользование своему дяде Джону по прозвищу Бумаж­ный Воротничок, которому негде было жить. Они с женой Корой переживали трудные времена, после того как Джо прокололся на крупном мошенничестве в Хэмп­тоне в прошлом году и остался без единого цента да еще загремел на пятнадцать месяцев в тюрьму. Но беда, как говорится, не приходит одна. Сразу же после от­сидки Джо заболела Кора. Ей поставили страшный ди­агноз – рак поджелудочной железы. Джон об этом много не распространялся, но глубокая боль затаилась в его серых глазах. Копы продолжали наблюдать за Джоном довольно пристально, поэтому дом на колесах, кото­рый Бино одолжил своему дяде, пришелся как нельзя кстати. Полиция наконец отвязалась. Две недели назад Кора впала в кому, и ее положили в больницу. Когда Бино позвонил, Джон очень воодушевился, ему не тер­пелось снова взяться за дело – нужно было оплачивать счета за лечение Коры. Бино вычислил, что если операция пройдет, как он планировал, то денег хватит на все.
   Как только они остановились рядом с «виннебаго», Бино потянулся и нажал на клаксон. Дверь дома на ко­лесах отворилась, и Виктория увидела красивого высо­кого седовласого мужчину лет примерно шестидесяти пяти, который уверенным шагом сошел по ступенькам и направился к ним. У него был вид корпоративного чи­новника высшего ранга, только одет он был в голубые джинсы и футболку. Бино вышел из машины и обнялся с Джоном. Затем представил Викторию:
   – Джон, это Виктория Харт. В нашем предприятии она будет «люгером».
   Виктория не знала, что такое «люгер» – во всяком случае, звучало совсем не лестно, – но решила пока ни­каких разговоров не заводить, а просто с улыбкой кивнула.
   Джон пожал ей руку, внимательно глядя в глаза.
   – Вы прокурор из Трентона, верно? Собирались вы­вести Кэрол для свидетельских показаний? – произнес он с небольшим, как ей показалось, упреком. Голос у него был глубокий и сочный.
   – Мне очень жаль, – сказала она мягко. – Не по­лучилось. Я здесь именно поэтому.
   Джон задумчиво кивнул, чуть прикрыв глаза, затем повернулся к Бино.
   – У меня здесь возникла небольшая проблема. Этот паразит в конторе требует подогрева. Желает получить сотню долларов вперед. Если не получит, грозится выгнать меня отсюда. Я сказал ему, что ты заплатишь, но следи за ним, он жадный.
   – Сейчас улажу. Потом мы отправимся в ювелир­ный магазин, который называется «Кольца и бижутерия».
   Посмотри его в телефонной книге вон там, – сказал Бино, показав на телефонную будку у столиков для пикника. Затем вытащил сто долларов из бан­ки для солений и пошел в контору платить за стоянку трейлера.
   Первая размолвка произошла вечером за ужином. Бино, Джон и Виктория довольно быстро нашли юве­лирный магазин, который размещался под одной крышей с казино «Балли», в здании отеля, башня которого возвышалась над городом как монумент дурному вкусу и торжеству электричества. Навес над подъездной дорож­кой мерцал огнями. Казино смотрело через Променад на темно-голубые волны Атлантики, а ювелирный мага­зин находился на втором этаже, над его основными залами, и большие стеклянные витрины с кольцами и брас­летами выходили на игровые столы. Виктории ювелир­ные изделия показались невероятно уродливыми – ка­кие-то неуклюжие, короткие и толстые, со слишком большим количеством бриллиантов. Пошло поблески­вая, они пытались привлечь внимание посетителей. Кон­куренцию в этом им составляли тоже посверкивающие, но еще и вращающиеся и позвякивающие игральные ав­томаты напротив. В одной витрине были выставлены мужские кольца на мизинец, к которым запросто можно было бы привязать лодку. Бино предложил поужинать в ресторане казино, и они заняли столик в глубине зала, там было сумрачно. Бино объяснил, что казино во всем мире оборудуются без часов и окон, чтобы игроки не замечали хода времени, которое в казино как бы оста­навливалось. Управляющие не хотели, чтобы проигры­вающие посматривали на часы. Зал назывался «Байсикел рум» в соответствии с картами «Байсикел», которые используются во всех казино. Лучшими блюдами в меню были стейки и пиво.
   – Итак, Виктория, – произнес Бино после того, как подали еду, – теперь мне бы хотелось узнать об этих ребятах побольше.
   – Что именно вас интересует?
   – Любые теневые дела. Например, имеют ли братья Рина интересы в других банках, какие-то вклады и зай­мы? Нам нужно добраться до их больших денег.
   Она внимательно посмотрела на племянника и дядю, а затем принялась пилить свой пережаренный стейк.
   – Я думала, мы собираемся продать братьям Рина жемчужину, вы, кажется, так это назвали.
   – Мы действительно будем продавать им жемчужи­ну, и добытые деньги пойдут на организацию игры. Суть же самой игры не в этом. Нам нужно залезть к ним в карманы как можно глубже. Мы должны расколоть этих мерзавцев на миллион долларов или больше, и сделать это так, чтобы они начали обвинять друг друга. Нам нужно расшевелить их. И еще – создать команду, привлечь достаточно большое количество людей.
   – Вначале расскажите мне об этой жемчужине, – предложила она, пытаясь скрыть шок от размеров махи­нации, которую собирался провернуть Бино.
   – Я вижу, она не очень-то и стремится нам по­мочь, – произнес Джон Бумажный Воротничок своим мягким баритоном.
   – А чего ты ожидал? – спросил Бино. – Она же юрист.
   – Да-да, я совсем об этом забыл, – отозвался Джон с нарочитой серьезностью.
   – Вы что, собираетесь критиковать профессию юри­ста, вести по ней учебную стрельбу или все-таки расска­жете мне, что мы собираемся предпринять?
   – Хорошо, – согласился Бино. – Суть дела такова: вы и я будем изображать любовников. Как вам нравится такой поворот сюжета? – Она никак не прореагировала, и он продолжил: – Я, Бабба Бадвайзер, из забытого Бо­гом городишка Локадошес, Техас. Вы, Фифа Шлюх, от­сюда, из этого города. Вам надлежит одеться в платье из синтетической эластичной ткани, которые носят шлюхи, и прилепиться ко мне, как мокрое исподнее. Вы будете громко смеяться (в крайнем случае хихикать) надо всем, что я скажу, а я буду пощипывать вас за попку и говорить, что вы милейшая крошка из всех девочек, какие существуют по эту сторону Красного ущелья. Между делом, пока вы будете глупо улыбаться и вилять хвостом, я куплю вам двадцатимиллиметровую черную жемчужину.
   – Неужели? – притворно удивилась она.
   – Ага.
   – Ни за что на свете.
   – А мне показалось, что вы хотите участвовать в игре.
   – Хочу, но такая роль не для меня. Я с ней не справлюсь.
   – Послушайте, – Бино подался вперед и понизил голос, – если вы думаете, что это все ради развлече­ния, то глубоко ошибаетесь. – Она его по-настоящему злила. – Я собираюсь провернуть махинацию, и мне нужна ваша помощь. Конечно, можно пойти и нанять шлюху, но она наверняка не будет такой смышленой помощницей, как вы, к тому же обязательно начнет рас­кручивать нас на деньги. Не далее как вчера вы говори­ли, что хотите участвовать в нашей игре на равных. Но в таком случае вам придется научиться правилам игры.
   – Как шлюха я одеваться не буду.
   – Я понял так, что вы вообще мало что собирае­тесь делать. Верно? – сказал Бино. Неожиданно он заговорил с интонациями Южной Каролины, откуда был родом, что случалось с ним только в моменты силь­ного гнева. – Вы хотите откусить всего по кусочку и при этом выдавать строго дозированную информацию, которую считаете важной. Вы ни разу в жизни ничего не украли, наверное, даже не видели, как это происхо­дит, но все равно считаете себя экспертом по воров­ству и намереваетесь одобрять то и не одобрять это. Вы что, хотите научить нас с Джоном, как вести эту игру, и при этом не желаете делиться инфор­мацией? Уверяю вас, ничего хорошего из этого не вый­дет! – Он почти кричал.
   – Успокойся, Бино, – сказал Джон.
   Бино откинулся на спинку стула и потер глаза.
   – Ты прав, Джон. Но она меня уже достала, пони­маешь? Не знаю, что со мной происходит. Может быть, это потому, что я чувствую себя ужасно виноватым пе­ред Кэрол… или, может быть, потому, что мы с мисс Харт – как вода и масло, не знаю. Короче, мне хочется организовать нашу игру как следует, а единственная по­мощь, какую я от нее получаю, – это дурацкие вопросы и замечания, почему то или это из задуманного непра­вильно. Нет, так мы никогда не договоримся. Господи, о какой координации действий может идти речь? Мы по­горим в два счета, лучше и не начинать.
   Он сорвался с места и ринулся в туалет в дальнем конце зала. Виктория проводила его взглядом,
   Эту сцену они заранее не планировали, но такой необходимости и не было. Бино провернул с дядей Джо­ном огромное количество махинаций, начиная с подросткового возраста, поэтому Джон знал, что, когда Викто­рия начнет упрямиться, Бино изобразит ярость и на не­которое время покинет стол, чтобы якобы успокоиться. Джон оставался за «певца», чтобы обеспечить Бино рек­ламу.
   – Ну и ну! Никогда не видел прежде, чтобы его кто-нибудь так достал, – произнес Джон, мягко укоряя Вик­торию.
   – Мистер Бейтс, если вы с ним думаете, что я стану безропотно выполнять все ваши указания, вас ждет серь­езное разочарование.
   – Он крупный специалист, мисс Харт. Бино мог бы
   продать рождественские елки даже скряге Скруджу – Талантливее мошенника на этой планете просто нет, поверьте мне, я видел многих, и самых успеш­ных. – Его голос приобрел глубокие бархатные нотки. – Наверное, вам следует знать, мисс Харт, что Бино вырос с Кэрол Сесник. Они подружились еще детьми. Он лю­бил ее. Никогда не показывал, насколько сильно, пото­му что он мошенник, а в этой профессии обнаруживать чувства нельзя ни в коем случае. Сердце всегда должно быть на замке, иначе потеряешь независимость. Когда проводишь какую-нибудь аферу, это по-настоящему опас­но. В том, что он сейчас потерял самообладание, ничего хорошего нет. Нужно сохранять его при любых обстоя­тельствах. Если мы прогорим с таким лохом, как Томми Рина, то очень скоро окажемся на дне какого-нибудь озера с привязанными к ногам частями от старого авто­мобиля.
   Виктория слушала не перебивая, пока наконец не вернулся Бино, влажные волосы его блестели. «Навер­ное, подставлял голову под холодную воду, чтобы ос­тудиться», – подумала она. Они посидели некоторое время молча, тыкая вилками в пережаренные стейки.
   Наконец она подала голос:
   – Ладно, вот вы упомянули, что у братьев Рина нет казино, потому что в США им трудно получить лицензию.
   – Это верно, – пробормотал Бино.
   – Не совсем. У них есть казино. – Бино и Джон подняли на нее глаза. – Владельцами они, конечно, не числятся, но, в соответствии с моими данными, братья Рина являются основными теневыми пайщиками круп­ного нового казино на Багамах, которое называется клуб «Сейбе-Бей». Далее, я подозреваю, хотя доказать этого не могу, потому что на бумаге это нигде не зафиксиро­вано, что братья Рина имеют долю в Торговом банке АОРВФО в Нассау. АОРВФО расшифровывается как Анонимное общество рефинансирования всех фи­нансовых операций.
   – О-ла-ла, – протянул Бино и посмотрел на Джо­на. – Этот банк, возможно, и есть их тайник.
   – Если так… то провернуть дело будет гораздо лег­че, – отозвался Джон, и Бино кивнул.
   – Тогда действительно план упрощается. Мы нагре­ем багамское казино на пару миллионов. – Бино увели­чил сумму. – Нужно найти Эпилептика Даффи. Он лучший специалист по «тэту» в семье.
   – О чем это вы? – спросила Виктория. – Что за «тэт»? – Они снова заговорили на языке, который она не понимала.
   – «Тэт» – это шулерство при игре в кости, – объяс­нил Бино, затем посмотрел на Джона. – И мне понадо­бится женщина, «мак», чтобы завести Томми.
   – Дама Червей.
   – Нет, – буркнул Бино.
   – Просто в этот раз можно обойтись без глупостей. Тебе нужна «мак»? Так вот, лучше ее не найти. Женщи­не с такой внешностью достаточно будет пройти мимо Томми только раз – и готово.
   – Ну что же это такое, – возмутилась Виктория. – Я рассказала вам о казино, о банке. Мне хочется знать, о чем, черт возьми, вы говорите. Что за «мак»? Кто такая Дама Червей?
   Джон повернулся к ней.
   – «Мак» – это женщина, затевающая с лохами лю­бовные интрижки и проворачивающая таким способом жульнические махинации.
   – Например, окручивает какого-нибудь глупого ста­рика, выходит за него замуж, а затем исчезает с его де­нежками? – спросила она.
   – Да, – согласился Бино. – Это один из вариантов. В данном случае речь идет о моей родственнице Дакоте Бейтс, вдове моего кузена Келвина Бейтса. Он умер в тюрьме. Ее прозвище Дама Червей, но участвовать в нашей игре она не будет.
   – Но почему? – удивился Джон. – Если женщина «мак», то не нужно соваться к ней со своей любовью. Это ее смущает, она не знает, что ей с этим делать, ее цель – выжать наличные, а потом отбросить прочь. Но она всегда любила Кэрол и захочет участвовать. К тому же в своем деле Дакота самая лучшая, а ты знаешь, как опасно использовать в аферах второй сорт.
   – Ладно, позвони ей, – согласился наконец Бино. – Она должна быть в Калифорнии.
   – Дакота здесь, в Атлантик-Сити. Охотится на «тиг­ров» в клубах на Променаде.
   – Я уже боюсь спрашивать, – сказала Виктория.
   – «Тигры», – пояснил Бино, – это игроки в «фара­он». Она переходит от стола к столу, наблюдает на иг­рой, выискивая настоящего «толедо» – лоха, который въехал в город на «кадиллаке», сверкая бриллиантами. У нее это неплохо получается.
   Они помолчали некоторое время, затем Бино посмот­рел на Викторию.
   – Итак, давайте решать. Есть два варианта. Пер­вый – это когда вы виснете на мне, глупо смеетесь моим шуткам и позволяете купить вам жемчужину. Второй – я проделываю то же самое, но с профессиональной шлю­хой. Выбирайте: либо так, либо никак. В последний раз спрашиваю.
   Бино чувствовал, что устал, в глазах начало двоиться. И еще: каждый раз, когда он начинал упорно думать о брать­ях Рина, им овладевал ужас. «Смогу ли я выдержать пря­мую конфронтацию с Джо и Томми?» – мысленно спро­сил он себя уже в который раз, но тут же отбросил прочь тревожные мысли, глотнул пива и попытался успокоиться.
   Виктория отпилила очередной кусочек жилистого стейка, предприняла тщетную попытку его прожевать, после чего подняла глаза.
   – Хорошо, я сделаю то, что вы хотите.
   – Премного благодарен, – буркнул Бино.
   На следующий день после полудня они останови­лись у магазина «Вестерн шоп» напротив казино «Балли», где Бино потратил очередные пятьсот долларов. Купил себе дорогую джинсовую куртку, стетсон[24] с ши­рокими полями, широкий ковбойский пояс с настоящей пряжкой «родео» и великолепные ковбойские сапожки.
   Джон сидел рядом с Викторией на инкрустирован­ной медью скамейке с холщовой сумкой на коленях, где лежала банка для солений. Наконец из примерочной появился Бино, слегка покачиваясь на пятисантиметровых каблуках.
   – Привет, почтенная публика, – сказал он и слегка поклонился.
   – И кто же вы теперь? – спросила Виктория без улыбки. Она считала, что он выглядит очень глупо.
   – Судья Р. Маккуид, мэм, на тот случай, если вы сами не догадались. Вот, приехал поразвлечься. – Его техасский выговор был превосходен. – Только что из Локадошеса, Техас. Подцепил здесь миленькую симпампушечку, каких у нас не сыщешь. – Он обворожительно улыбнулся, что возымело некоторое действие – на губах Виктории заиграла слабая улыбка.
   – Вы невозможный человек, – сказала она. – Но не чересчур ли все это?
   – Кормим их той пищей, какую они просят. Ведь в глубине души почти каждый янки считает, что техасцы все миллионеры, рослые и тупые. Что ввинтить электри­ческую лампочку для них сложная техническая пробле­ма. Вот я таким перед ними и предстану. Техасский идиот с бешеными деньгами. – Он критически оглядел Вик­торию. – А теперь давайте займемся вами, дорогуша.
   Почти рядом с казино они нашли магазин, который, по-видимому, обслуживал стриптизерш и девушек из бара, чья роль состоит в том, чтобы стимулировать посетителей покупать больше спиртного. На витрине была выставлена масса платьев и мини-юбок из эластика и туфель на платформе.
   Виктория с ужасом посмотрела на наряд, который выбрал для нее Бино. Когда она, переодевшись, вышла из кабинки, все находившиеся в этот момент в бутике для стриптизерш, затаили дыхание. Она была необык­новенно хороша в этом наряде. Юбка едва прикрывала трусики, и Виктория все время одергивала подол.
   Бино улыбнулся и проговорил, по-техасски растяги­вая слова:
   – Прелесть, ты выглядишь соблазнительнее, чем це­лый загон породистых беременных свиней. – Затем по­вернулся к продавцу: – Мы это берем.
   Спустя десять минут они подъехали на белом «нис­сане» Виктории к ярко освещенному входу в казино «Балли». Бино передал служащему ключи и направился со спутниками к парадной двери. Джон Бумажный Ворот­ничок нес холщовую сумку с деньгами. В вестибюле они разделились. Джон направился в кассу казино, а Бино с Викторией по пурпурному ковру, мимо сияющих огня­ми игровых автоматов, двинулись к лестнице. С потолка на них взирало «око небесное» – объектив телекамеры системы наблюдения. Таких объективов тут было понатыкано всюду. В каждом казино, чтобы предотвратить мошенничество, есть специальные работники, которые, сидя у мониторов, наблюдают за игровыми столами. Бино с Викторией направились прямо к ювелирному магази­ну. Джон в это время находился в помещении на­против, оформлял в банке казино вклад на пятьдесят тысяч долларов на имя судьи Р. Маккуида. Закончив операцию, он помахал Бино рукой.
   – Как я должна себя вести? – спросила Виктория, холодея от страха перед первым выходом на сцену.
   – Развлекайтесь. Вы подцепили на крючок золотого окуня и радуетесь. Расслабьтесь, ни о чем не думайте и время от времени не забывайте хихикать. Если я вас о чем-нибудь спрошу и вы не знаете, как ответить, гово­рите: «Как скажешь, папочка».
   – Я должна звать вас папочкой?
   – Ага… только не в смысле отца, родителя. Это эв­фемизм, обозначающий богатого покровителя. Старайтесь как можно больше походить на шлюху. Ладно?
   – Ладно. – Виктория сделала глубокий вдох. «Боже, что я делаю? – думала она, неуверенно ступая на две­надцатисантиметровых пластиковых платформах. – В кого превратилась строгая прокурорша? В девицу легко­го поведения, одетую в юбочку из спандекса, больше похожую на салфетку, и туфли на высоченных платфор­мах, к тому же, кажется, дурочку».
   Еще вчера мысль о подобном ей даже не могла прийти в голову, а сейчас ее сердце почему-то наполнялось не­укротимым восторгом.
   – Я чувствую себя так, как будто иду на ходулях по арене цирка, – сказала она.
   Бино улыбнулся.
   – Поверьте мне, вы выглядите замечательно. Ника­кие ходули никому даже в голову прийти не могут. – Он взял ее под руку, и они вошли в ювелирный магазин.
   – Давай-ка, давай-ка посмотрим, что тут у них есть, – громко произнес Бино, увлекая ее к стеклян­ным витринам прилавков. – Может, купим тебе какие-нибудь побрякушки, а? – Бино забавно растягивал сло­ва, проглатывал звуки на техасский манер и разыгрывал из себя слегка пьяного. Но только чуть-чуть, ни в коем случае не переигрывая. – О-ч-чень ми­ленькая вещица, а? – произнес он, показывая на осо­бенно уродливое короткое бриллиантовое колье.
   – Как скажешь, папочка, – осторожно отозвалась она. Продавец бросил быстрый взгляд на широкополый стетсон и со скоростью ракеты устремился к посети­телям.
   – Чем могу вам помочь, сэр? – спросил он, подбегая. – Меня зовут Мэтью.
   – Хм, я тут решил купить для вот этой милашки какие-нибудь висюльки. Эта подходит?
   – Как скажешь, папочка, – произнесла она с глу­поватой улыбкой.
   – Все, что хочешь, лапонька. Выбирай, все твое. – Он улыбнулся Мэтью. – Эта леди – мой счастливый талисман. Вчера я проигрался в дым, хоть стреляйся, а потом встретил эту киску – и пошла карта, просто по­перла. Вроде как сел на заборе, а тебе птички в клювах корм таскают. Ну что, беби, будем стараться, чтобы уда­ча от нас не отвернулась, а?
   – Как скажешь, папочка. – Виктория чувствовала, что неплохо бы расширить свой лексикон, но как назло ничего путного на ум не приходило.
   – Так что бы вы хотели? – спросил молодой про­давец.
   Бино оторвался от созерцания витрины.
   – Послушай, дружок, я большой любитель счастли­вых талисманов. А живу я, чтобы ты знал, в Локадошесе. Это в Техасе, неподалеку от горы, есть у нас такая, с плоской вершиной, называется Черная Жемчужина. Так вот я и говорю, для удачи неплохо бы подарить этой ма­ленькой леди самую большую черную жемчужину, какая только есть в вашем магазине.
   – Я рекомендую вам это бриллиантовое колье, ко­торым вы уже восхищались, – сказал Мэтью, до­ставая изделие.
   – Ну и что, начнем разводить здесь ненужный треп? Ты, я вижу, ничего не смыслишь в талисманах, верно, а? Так вот, сынок, я хочу купить что-нибудь со значением. Понял? Черную жемчужину, вот что я хочу.
   – Боюсь, это будет непросто, – сказал Мэтью. – Прошу меня извинить. – Молодой человек рванулся в заднюю часть магазина и минуты через две возвратился с высоким, елейного вида субъектом в черной тройке в тонкую полоску. Взглянув на Бино, он тут же начал ло­мать пальцы, как жук-богомол.
   – Я Дональд Стин, администратор магазина. Мэт сказал, что вы ищете черную жемчужину.
   – Эт-то верно, Дон. Судья Р. Маккуид. – Бино по­дал руку и, когда Дон Стин взял ее, сжал по-техасски. То есть так, что затрещали костяшки пальцев. – Хочу купить самую большую, самую длинную, самую старую черную жемчужину, какую имеете.
   – Черные жемчужины крайне редки, – заметил Стин.
   – Значит, мы попали не на то родео. Пошли, крош­ка. – Бино взял Викторию за руку. Теперь она знала, почему девушки на двенадцатисантиметровых платфор­мах всегда выглядят так глупо. Приходится по-идиот­ски шаркать ногами, иначе в них ходить невозможно.
   Они двинулись к двери, но Дон Стин их остановил.
   – У нас есть несколько небольших, но они в набо­рах… а просто черные жемчужины любого размера и ка­чества найти почти невозможно.
   – Так мы ведь о чем толкуем, парень? Только об одной жемчужине. У меня ведь только одна милашка. – Он широко улыбнулся. – Только одну жемчужину я и хочу… понял? Готов раскошелиться на пятьдесят тысяч долларов. Как звучит, крошка?
   – О, папочка, ты такой милый. Как скажешь. – Виктория начинала входить во вкус.
   Дональд Стин был озабочен, но все равно не мог. оторвать глаз от ее груди. Виктории пришлось согласить­ся, что черное короткое эластичное платье придавало ей дополнительную энергию.