Страница:
Он вернулся к дивану и протянул к Эрин руки. «Давай попробуем».
В глазах Эрин появилось то выражение, которое он все это время ждал: первое слабое, мгновенно промелькнувшее осознание того, что что-то не так. Она уловила едва заметное изменение в его голосе и поведении.
Эрин была такой же, как и другие. Они все реагировали одинаково. Начинали говорить слишком торопливо, нервно. «Знаешь, мне на самом деле пора идти. У меня рано утром важная деловая встреча».
«Хотя бы один танец».
«Ну ладно», — неохотно согласилась она.
Когда они начали танцевать, она как будто расслабилась. Все девушки отлично танцевали, но Эрин была просто чудо. Ему показалось, что он изменяет Нэн, думая, что Эрин, возможно, танцует даже лучше ее. Она была невесома в его объятиях. Сама грация. Но когда затихли последние аккорды песни «Пока ты оставалась со мной», она отступила назад. «Мне пора». Затем, когда он проговорил: «Ты отсюда никуда не уйдешь», Эрин бросилась бежать. Как и все другие, она поскользнулась — паркет он натирал тщательно, с любовью. Танцевальные туфельки оказали ей медвежью услугу, когда она пыталась убежать. Она кинулась к двери, но обнаружила, что дверь заперта, надавила на кнопку сигнализации, но поняла, что это — жестокий фарс. Нажав кнопку, она услышала жуткий маниакальный хохот. Эта злая издевка и заставляла их рыдать, а его руки в это время тянулись к горлу.
С Эрин получилось особенно хорошо. Под конец она как будто поняла, что умолять бесполезно, и начала сопротивляться с нечеловеческой силой, раздирая руки, которые сжимали ее тонкую шею. И только, когда он обкрутил вокруг горла тяжелую золотую цепь и она начала терять сознание, она прошептала: «Господи, помоги, папа...»
Когда она была мертва, он снова танцевал с ней. Теперь это чудное тело не сопротивлялось. Она была для него Джинджер, Ритой, Лесли, Нэн и всеми остальными. Когда музыка кончилась, он снял туфельку с левой ноги и надел на нее сапог.
В фильме не было того, как он нес ее тело вниз в подвал, как положил его в морозильник, а другую туфельку вместе с сапогом убрал в предназначенную для этого обувную коробку.
Чарли поднялся с дивана и вздохнул. Он перемотал пленку, вынул ее и выключил видео. Кассета, которую он приготовил когда-то для Эрин, все еще была вставлена в магнитофон. Он нажал кнопку «воспроизведение».
Звуки музыки заполнили комнату, и Чарли сразу поспешил вниз. Он открыл морозильник. «Какая славная», — вздыхал он, глядя на неподвижное лицо, голубоватые вены, просвечивающие сквозь ледяную голубизну кожи. Он с нежностью протянул к ней руки.
Впервые он танцевал с девушкой, чье тело было заморожено. Ни с чем не сравнимое волнующее ощущение. Теперь тело Эрин не было податливым. Спина ее не сгибалась. Ее щека прижималась к его шее, а ее подбородок касался ее рыжеватых волос. Волосы, прежде такие мягкие, теперь заиндевели. Минуты летели. Наконец, когда заканчивалась третья песня, он прокружил ее последний раз и, довольный, плавно отступил и поклонился.
«Все это началось с Нэн, пятнадцать лет назад тринадцатого марта», — подумал он. Он поцеловал Эрин в губы, так, как он когда-то поцеловал Нэн. До тринадцатого марта оставалось три недели. К этому времени он привезет сюда Дарси, и на этом — все.
Он почувствовал, что блузка Эрин становится влажной. Пора везти ее в город. Обхватив ее одной рукой, он подтащил тело к магнитофону.
Выключая его, Чарли не заметил, как с замороженного пальца Эрин соскользнуло колечко с ониксом и золотой монограммой "Э". Он не услышал и слабого звука, когда колечко упало на пол. Оно осталось лежать, почти незаметное, в ворсе ковра.
Глава 5
В глазах Эрин появилось то выражение, которое он все это время ждал: первое слабое, мгновенно промелькнувшее осознание того, что что-то не так. Она уловила едва заметное изменение в его голосе и поведении.
Эрин была такой же, как и другие. Они все реагировали одинаково. Начинали говорить слишком торопливо, нервно. «Знаешь, мне на самом деле пора идти. У меня рано утром важная деловая встреча».
«Хотя бы один танец».
«Ну ладно», — неохотно согласилась она.
Когда они начали танцевать, она как будто расслабилась. Все девушки отлично танцевали, но Эрин была просто чудо. Ему показалось, что он изменяет Нэн, думая, что Эрин, возможно, танцует даже лучше ее. Она была невесома в его объятиях. Сама грация. Но когда затихли последние аккорды песни «Пока ты оставалась со мной», она отступила назад. «Мне пора». Затем, когда он проговорил: «Ты отсюда никуда не уйдешь», Эрин бросилась бежать. Как и все другие, она поскользнулась — паркет он натирал тщательно, с любовью. Танцевальные туфельки оказали ей медвежью услугу, когда она пыталась убежать. Она кинулась к двери, но обнаружила, что дверь заперта, надавила на кнопку сигнализации, но поняла, что это — жестокий фарс. Нажав кнопку, она услышала жуткий маниакальный хохот. Эта злая издевка и заставляла их рыдать, а его руки в это время тянулись к горлу.
С Эрин получилось особенно хорошо. Под конец она как будто поняла, что умолять бесполезно, и начала сопротивляться с нечеловеческой силой, раздирая руки, которые сжимали ее тонкую шею. И только, когда он обкрутил вокруг горла тяжелую золотую цепь и она начала терять сознание, она прошептала: «Господи, помоги, папа...»
Когда она была мертва, он снова танцевал с ней. Теперь это чудное тело не сопротивлялось. Она была для него Джинджер, Ритой, Лесли, Нэн и всеми остальными. Когда музыка кончилась, он снял туфельку с левой ноги и надел на нее сапог.
В фильме не было того, как он нес ее тело вниз в подвал, как положил его в морозильник, а другую туфельку вместе с сапогом убрал в предназначенную для этого обувную коробку.
Чарли поднялся с дивана и вздохнул. Он перемотал пленку, вынул ее и выключил видео. Кассета, которую он приготовил когда-то для Эрин, все еще была вставлена в магнитофон. Он нажал кнопку «воспроизведение».
Звуки музыки заполнили комнату, и Чарли сразу поспешил вниз. Он открыл морозильник. «Какая славная», — вздыхал он, глядя на неподвижное лицо, голубоватые вены, просвечивающие сквозь ледяную голубизну кожи. Он с нежностью протянул к ней руки.
Впервые он танцевал с девушкой, чье тело было заморожено. Ни с чем не сравнимое волнующее ощущение. Теперь тело Эрин не было податливым. Спина ее не сгибалась. Ее щека прижималась к его шее, а ее подбородок касался ее рыжеватых волос. Волосы, прежде такие мягкие, теперь заиндевели. Минуты летели. Наконец, когда заканчивалась третья песня, он прокружил ее последний раз и, довольный, плавно отступил и поклонился.
«Все это началось с Нэн, пятнадцать лет назад тринадцатого марта», — подумал он. Он поцеловал Эрин в губы, так, как он когда-то поцеловал Нэн. До тринадцатого марта оставалось три недели. К этому времени он привезет сюда Дарси, и на этом — все.
Он почувствовал, что блузка Эрин становится влажной. Пора везти ее в город. Обхватив ее одной рукой, он подтащил тело к магнитофону.
Выключая его, Чарли не заметил, как с замороженного пальца Эрин соскользнуло колечко с ониксом и золотой монограммой "Э". Он не услышал и слабого звука, когда колечко упало на пол. Оно осталось лежать, почти незаметное, в ворсе ковра.
Глава 5
Пятница, 22 февраля
Дарси смотрела невидящим взглядом на голубой рисунок обоев комнаты, которую она переделывала. Владелица квартиры жила в этот год в Европе, она точно знала, чего хочет. «Я буду сдавать квартиру с обстановкой, но свою мебель собираюсь сдать на хранение. Я не хочу, чтобы какой-нибудь неряха прожег дырку в моем ковре или обивке. Постарайтесь сделать все со вкусом, но недорого. Я слышала, вы в этом деле большой мастер».
Вчера, после того, как она зашла в участок, Дарси заставила себя поехать на распродажу «Переезд. Все пригодится» в Оулд Тэпэне в Нью-Джерси. Ей неожиданно повезло. Хорошая мебель продавалась почти задаром. Кое-что отлично подойдет к этой квартире, остальное она оставит для будущих заказов.
Она взяла ручку и альбом для набросков. Стенка должна располагаться вдоль стены и напротив окон, скашивая угол, а... Она отложила ручку и закрыла лицо руками. «Я должна закончить эту работу. Я должна сосредоточиться», — повторяла она в отчаянии.
На нее нахлынули воспоминания. Неделя до экзаменов на втором курсе. Они с Эрин не выходят из комнаты, зарывшись в книги. Из-за стены доносится музыка Брюса Спрингстина, соблазняя их присоединиться к счастливчикам, отмечающим окончание экзаменов. Эрин умоляет: «Дарс, я не могу сосредоточиться, когда играет Брюс».
«Надо. Я постараюсь купить беруши».
Эрин с озорным выражением на лице: «А у меня идея получше». После ужина они отправились в библиотеку. Перед закрытием девушки спрятались в туалете и сидели там, пока не ушли охранники. Потом они устроились на седьмом этаже за столами у лифтов, где всю ночь горели лампы дневного света. Там им никто не мешал, и они занимались до самого рассвета, а потом вылезли через окно.
Дарси прикусила губу, почувствовав, что вот-вот снова расплачется. Она торопливо вытерла глаза, потянулась к телефону и набрала номер Ноны.
— Я звонила тебе вчера вечером, но не застала дома. — Она рассказала ей о том, что была в квартире у Эрин, что удалось найти колье «Бертолини», о Джее Стрэттоне и о пропавших бриллиантах.
— Прежде, чем официально обращаться в страховую компанию, Стрэттон решил подождать несколько дней — вдруг Эрин объявится. В полиции не приняли заявление об исчезновении Эрин, так как это являлось бы нарушением ее права на свободу передвижения.
— Что за чушь, — выпалила Нона.
— Конечно, чушь. Нона, во вторник вечером Эрин с кем-то встречалась по объявлению. Это меня и беспокоит. Как ты думаешь, может, стоит позвонить агенту ФБР, тому, который написал тебе, и поговорить с ним? Несколько минут спустя в офис Дарси заглянула Бев.
— Я бы не стала беспокоить тебя, но это Нона.
На ее лице было написано сочувствие и понимание. Дарси рассказывала ей об исчезновении Эрин.
Нона была лаконичной:
— Я передала, чтобы этот парень из ФБР мне позвонил. Я свяжусь с тобой, как только он объявится.
— Если он посчитает нужным с тобой встретиться, мне бы тоже хотелось присутствовать.
Дарси повесила трубку, взглянула на кофеварку на боковом столике у окна. Она заварила свежий кофе, насыпав порцию побольше.
В ту ночь, когда они прятались в библиотеке, у Эрин был с собой термос с крепким черным кофе. «Приводит в действие серое вещество», — объявила она после второй чашки.
Теперь, после второй чашки, Дарси могла наконец полностью сосредоточиться на плане переделки квартиры. «Эрин, моя Эрин, ты всегда права», — вздохнула она, берясь за альбом.
Винс Д'Амброзио вернулся в свой кабинет на двадцать восьмом этаже из конференц-зала Главного управления ФБР на Федерал Плаза. Это был высокий мужчина спортивного телосложения. Глядя на него, никто не посмел бы усомниться, что и сейчас, двадцать пять лет спустя, он смог бы подтвердить рекорд по бегу на милю, установленный им в своей альма-матер, высшей школе Св. Джо в Монтвейле в Нью-Джерси.
Его рыжевато-каштановые волосы были коротко острижены. Ласковые карие глаза были широко расставлены. Улыбка с готовностью появлялась на его худощавом лице. Он вызывал доверие и интуитивную симпатию.
Винс служил во Вьетнаме военным следователем по уголовным делам. Вернувшись, он завершил диссертацию по психологии и начал работать в Бюро. Десять лет назад в учебной академии ФБР на морской базе Куонтико под Вашингтоном он принимал участие в разработке программы по анализу преступлений, совершенных с особой жестокостью. АПСОЖ, как ее сокращенно называли, представляла собой общегосударственную компьютерную программу, где особое внимание уделялось лицам, совершившим несколько аналогичных убийств.
Винс только что провел серию семинаров по новейшей методике АПСОЖа для детективов зоны Нью-Йорка, которые прошли курс обучения в Куонтико. Цель сегодняшней встречи заключалась в том, чтобы показать им, как компьютер, проанализировав, казалось бы, несвязанные случаи, выдал сигнал-предупреждение. Возможно, по Манхэттену свободно разгуливает убийца, совершивший уже ряд аналогичных преступлений.
Третий раз за последние три недели Винс делал одно и то же настораживающее заявление: "Как все вы прекрасно знаете, АПСОЖ в состоянии выявить схему преступлений, которые до этого рассматривались как не связанные друг с другом случаи. Специалисты и детективы, работающие с АПСОЖом, недавно обратили внимание на возможную связь между случаями исчезновения шести молодых женщин, имевшими место в последние два года. Все они имели квартиры в Нью-Йорке. Никто точно не знает, находились ли они в пределах Нью-Йорка в момент исчезновения. Официально они все еще числятся как пропавшие без вести. Теперь мы полагаем, что это ошибка. Не исключается возможность преступления.
Удивительно сходство между этими женщинами. Все они стройные и очень привлекательные. Возраст — от двадцати двух до тридцати четырех лет. Все из хороших семей и с хорошим образованием. Общительны. Экстраверты. И наконец, все они незадолго до исчезновения начали регулярно отвечать на объявления о знакомстве. Я убежден, что здесь мы имеем дело с еще одним убийцей, совершившим несколько однотипных преступлений и подыскивающим жертвы по объявлениям о знакомствах. Причем это чертовски умный преступник.
Если это так, то характеристики этого преступника следующие: хорошо образован, изобретателен, возраст — от тридцати до сорока, внешне привлекателен. Таких женщин и не заинтересовал бы абы кто. Вполне может быть, что его никогда не арестовывали за тяжкие преступления, но не исключено, что в юности он любил подглядывать за девочками, может быть, даже воровал в школе личные вещи женщин. Возможно, увлекается фотографией".
Уходя, все детективы пообещали внимательно просматривать заявления о пропавших молодых женщинах, подпадающих под описанную категорию. Дин Томпсон, детектив шестого участка, задержался. Они с Винсом познакомились во Вьетнаме и дружили уже много лет.
— Винс, вчера приходила молодая женщина, хотела заявить о своей пропавшей подруге, Эрин Келли, которую не видели со вторника. Эта молодая женщина подпадает под то описание, которое ты дал, и она отвечала на объявления о знакомствах. Я буду вести это дело.
— Держи меня в курсе.
Итак, Винс, просматривая бумаги на своем столе, с удовлетворением кивнул, увидев, что ему звонила Нона Робертс. Он набрал ее номер, назвал себя секретарше, и его сразу же соединили. Он нахмурился, слушая обеспокоенный голос Ноны. Она объяснила:
— Эрин Келли, молодая женщина, которую я уговорила ответить на несколько объявлений о знакомствах для своей телепередачи, пропала во вторник вечером. Эрин не могла так вот просто исчезнуть, если только она не оказалась жертвой несчастного случая, а то и чего похуже. Она не такой человек, я ручаюсь.
Винс взглянул на список дел. Сегодня утром все встречи должны состояться в здании ФБР. В час тридцать он должен быть в мэрии. Отменить ничего нельзя.
— В три часа подойдет? — спросил он Робертс. Положив трубку, он произнес: «Еще одна».
Нона позвонила Дарси и сообщила, что встреча с Винсом Д'Амброзио назначена на три часа. Она положила трубку. Минуту спустя к ней неожиданно зашел директор и единственный владелец кабельной телесети Хадсон Остин Хэмилтон.
Хэмилтон обладал ледяной саркастической манерой обращения, с которой его подчиненным приходилось, скрепя сердце, мириться. Ноне удалось уговорить его на документальную телепередачу, посвященную объявлениям о знакомствах, несмотря на то, что первоначальная реакция его была: «Да кому интересно, как какие-то неудачники пытаются найти друг друга?»
Она преодолела его упрямое нежелание, продемонстрировав кипы страниц объявлений о знакомствах из журналов и газет. «Это — социальное явление нашего общества, — доказывала она, — и эти объявления недешево обходятся. Обычная история. Юноша хочет познакомиться с девушкой. Пожилой солидный служащий хочет познакомиться с обеспеченной разведенной женщиной. Вопрос в том, находит ли сказочный принц свою спящую красавицу? Или это пустая трата времени, не говоря уже об унижении?»
Хэмилтон вынужден был признать, что в этом что-то есть. «В наше время, — заметил он, — люди знакомились в школе или колледже, или где-нибудь на вечеринках. Заводили избранный круг друзей и через них знакомились с другими, равными себе по положению в обществе». В свои шестьдесят лет Хэмилтон оставался все еще школьником и ужасным снобом. Тем не менее он в одиночку создал телекомпанию Хадсон. А его новаторские программы оказывали серьезную конкуренцию трем большим телесетям.
Когда он вошел в кабинет к Ноне, от него повеяло холодом. Хотя одет он был, как всегда, безупречно, Нона подумала, что Хэмилтон все-таки удивительно непривлекателен. Отличный покрой его дорогого костюма не мог полностью скрыть узкие плечи и располневшую талию. Редкие волосы были подкрашены в неестественный светло-пепельный цвет. Теплая улыбка лишь изредка появлялась на его лице, а сейчас тонкие губы казались одной почти невидимой линией. Светло-голубые глаза смотрели холодно. Он сразу приступил к делу.
— Нона, я сыт по горло этой вашей передачей. Мне кажется, в этом здании нет ни одного человека, который бы не давал объявлений или не отвечал на них. Все только и говорят об этом ad nauseam[2]. Либо немедленно завершайте программу, либо забудьте о ней.
Пришло время задобрить Хэмилтона или заинтриговать его. Нона выбрала второе.
— Я даже не представляла, насколько сенсационным может оказаться этот материал.
Она порылась в бумагах на своем столе и протянула Хэмилтону письмо от Винсента Д'Амброзио. Он читал, и брови его ползли вверх.
— Он будет здесь в три часа, — Ноне удалось справиться с комком в горле, — как видите, он считает, что в этом деле есть и другая сторона. У одной моей подруги, Эрин Келли, во вторник вечером было свидание по объявлению. Она пропала.
Профессиональный инстинкт переборол в нем раздражение.
— Думаете, тут есть связь?
Нона отвернулась, непроизвольно отметив, что цветок, который Дарси полила два дня назад, снова начал вянуть.
— Надеюсь, нет. Я не знаю.
— Поговорим после того, как вы встретитесь с этим парнем.
С отвращением Нона почувствовала, что у Хэмилтона потекли слюнки от предвкушения возможности сенсации, которую можно извлечь из факта исчезновения Эрин. Сделав над собой видимое усилие, он постарался сказать сочувственно:
— Может быть, с вашей подругой все в порядке. Не волнуйтесь.
Когда он вышел, в дверь просунула голову Конни Френдер, секретарша Ноны.
— Ты жива?
— Едва. — Нона попыталась улыбнуться. «Неужели мне когда-то был двадцать один год?» — подумала она. Конни была такой же юной, хорошенькой, умной, талантливой, как и Джоан Най, президент «Клуба Тю-тю», только чернокожей. Теперешней жене Мэта было двадцать два года. «А мне будет сорок один, — подумала Нона, — и ни козленка, ни ребенка. Приятная мысль». — Незамужняя черная женщина желает познакомиться со всяким, кто хотя бы дышит, — засмеялась Конни. — У меня целая пачка новых ответов от тех номеров, которым ты писала. Посмотришь?
— Конечно.
— Хочешь кофе? Тебе, наверное, будет полезно после Остина Страшного. Нона заметила вдруг, что улыбнулась Конни почти по-матерински.
Видимо, та и не подозревала, что, предложив чашечку кофе боссу, могла бы вызвать неодобрение со стороны некоторых феминисток.
— С удовольствием.
Она вернулась с кофе пять минут спустя.
— Нона, звонит Мэт. Я ему сказала, что ты на заседании, но он говорит, что это срочно.
— Наверное, так оно и есть. — Нона подождала, пока дверь закрылась, и глотнула кофе, прежде чем взять трубку. «Мэтью, — думала она. — Что значит это имя? Дар Божий. Точно».
— Привет, Мэт. Как поживаешь? Все нянчишься со своей куколкой?
— Нона, ты можешь перестать говорить гадости? — Он всегда говорил таким раздраженным тоном.
— Не могу. «Черт, — подумала Нона, — мне все еще больно говорить с ним, ведь прошло уже почти два года».
— Нона, я вот что подумал. Почему бы тебе не выкупить у меня дом? Джини не нравятся Хэмптоны. На рынке все еще паршивая ситуация, а я бы тебе уступил в цене. Ты ведь всегда можешь занять у своих.
«Бедняжка Мэт, — подумала Нона. — Вот до чего довела его женитьба на девочке».
— Мне не нужен дом, — спокойно сказала она. — Я собираюсь купить себе свой собственный, когда мы избавимся от этого.
— Нона, ты же любишь этот дом. Ты это делаешь мне назло.
— Пока, — Нона бросила трубку. «Ошибаешься, Мэт, — подумала она. — Я любила этот дом, потому что мы купили его вместе и вместе готовили омаров, отмечая первый вечер в этом доме, и все годы старались что-то сделать, чтобы в нем было еще лучше. А теперь я хочу начать все заново. И никаких воспоминаний».
Она стала просматривать новую пачку писем. Она разослала более ста писем тем, кто когда-либо подавал объявления, где просила их рассказать об этом. Она также уговорила телеведущего Гэри Финча обратиться к людям, воспользовавшимися способом знакомств по объявлениям, с просьбой написать, что произошло в результате, а тех, кто решил в дальнейшем отказаться от этой мысли, указать причины.
Результат оказался потрясающим. Сравнительно немногие восторженно сообщали о знакомстве с «самым замечательным человеком на свете, и теперь мы собираемся пожениться»... «живем вместе»... «женаты».
Многие испытали разочарование. «Он сказал, что является антрепренером. Что означало: у него нет ни копейки за душой. Попытался одолжить денег на первом же свидании». От застенчивого неженатого белого мужчины: «За ужином она все время меня критиковала. Сказала, у меня хватило наглости написать в объявлении, что я привлекательный. Да у меня после таких слов кусок не лез в горло». «Мне звонили среди ночи с непристойными предложениями». «Когда я пришла с работы домой, он сидел у меня на пороге и нюхал кокаин».
Некоторые письма были без подписи. «Я не хочу, чтобы вы знали мое имя, но я сомневаюсь, что один из мужчин, с которым я познакомилась по объявлению, ограбил мой дом». «Я пригласила к себе домой симпатичного сорокалетнего служащего, а он пытался поцеловать мою семнадцатилетнюю дочь».
Читая последнее письмо, Нона почувствовала, как у нее заныло сердце. Оно пришло от одной женщины из Ланкастера, из Пенсильвании. «Почти два года назад пропала моя двадцатидвухлетняя дочь, актриса. Когда она перестала отвечать на наши звонки, мы поехали к ней в Нью-Йорк. Было ясно, что ее не было дома много дней. Она отвечала на объявления. Мы обезумели от горя. До сих пор о ней нет никаких известий».
«О Господи, — подумала Нона, — о Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы с Эрин ничего не случилось». Дрожащими руками она начала разбирать письма, раскладывая наиболее интересные в три папки: «Довольны результатом», «Разочарованы», «Серьезные проблемы». Последнее письмо она отложила, чтобы показать агенту Д'Амброзио.
Ровно в час Конни принесла ей бутерброд с сыром и ветчиной.
— Ничего нет лучше чуточки холестерина, — отметила Нона.
— Нет смысла заказывать тунца, если ты его никогда не ешь, — возразила Конни.
К двум часам Нона продиктовала письма предполагаемым участникам передачи. Она пометила себе, что надо пригласить психиатра или психолога. «Нужно, чтобы кто-то смог сделать окончательный анализ проблемы знакомств по объявлениям», — решила она.
Винсент Д'Аброзио появился без четверти три.
— Он понимает, что пришел рано, и согласен подождать, — сообщила Конни.
— Ничего. Пригласи его войти.
Не прошло и минуты, как у Винса Д'Амброзио исчез дискомфорт, который он ощутил, усевшись на зеленый диванчик в кабинете Ноны Робертс. Он считал, что хорошо разбирается в людях, а Нона понравилась ему с первого взгляда. Она держалась естественно, говорила без обиняков. Ему нравилось, как она выглядит. Особенно хороши были большие задумчивые карие глаза. Она почти не пользовалась косметикой. Ему понравилась и легкая седина, проступавшая в ее светло-русых волосах. Алиса, его бывшая жена, тоже была блондинкой, но солнечный блеск ее волос достигался регулярными посещениями салона «Видал Сэсун». Что ж, теперь, по крайней мере, она замужем за парнем, который может это себе позволить.
Было ясно, что Робертс очень встревожена.
— Ваше письмо подтверждают некоторые отзывы, которые я недавно получила, — сообщила она ему. — Люди пишут, что столкнулись с ворами, вымогателями, развратниками, наркоманами и извращенцами. А теперь... — Она прикусила губу. — А теперь одна девушка, которая и не думала никогда отвечать на эти объявления и занималась этим исключительно по моей просьбе, пропала.
— Расскажите мне о ней.
Нона с благодарностью отметила, что Винсент Д'Амброзио не тратит время на никчемные попытки утешения.
— Эрин двадцать семь или двадцать восемь лет. Мы познакомились полгода назад в спортивно-оздоровительном центре. Она, Дарси Скотт и я посещали одну и ту же секцию бальных танцев и подружились. Дарси подойдет через несколько минут. — Она взяла письмо от женщины из Ланкастера и протянула его Винсу. — Только что пришло.
Винс быстро пробежал его глазами и тихонько присвистнул.
— Нам об этом не сообщали. В нашем списке этой девушки нет. С ней получается, что пропало семеро.
В такси по дороге в офис к Ноне Дарси вспомнила, как на последнем курсе они с Эрин поехали кататься на лыжах в Стоу. В тот день горные склоны покрылись коркой льда, и многие пораньше возвращались в мотель. Дарси уговорила Эрин спуститься последний раз. Эрин неожиданно попала на лед, упала и подвернула ногу.
За Эрин прибыла спасательная служба. Дарси скользила на лыжах рядом с носилками, потом поехала с Эрин в машине скорой помощи. Она ясно помнила белое, как мел, лицо Эрин и то, как Эрин пыталась шутить. «Надеюсь, это не помешает мне танцевать. Я ведь намеревалась стать королевой бала».
«И обязательно станешь».
Когда в больнице хирург посмотрел рентгеновские снимки, его брови поползли вверх. «Ну, тебя и угораздило. Да ладно, починим». Он улыбнулся Дарси. «Не волнуйся так. Все будет хорошо».
«Я не только волнуюсь. Я чувствую себя ужасно виноватой, — сказала она врачу, — ведь Эрин не хотела больше спускаться».
Теперь, войдя в кабинет Ноны и познакомившись с Д'Амброзио, Дарси поняла, что испытывает то же самое чувство. То же облегчение оттого, что кто-то готов взять на себя ответственность, ту же вину за то, что она уговорила Эрин вместе отвечать на объявления.
— Нона спросила только, не хотим ли мы попробовать. Это я подтолкнула Эрин заняться этим, — сообщила она Д'Амброзио. Он делал пометки, пока Дарси рассказывала о звонке во вторник, о том, что, по словам Эрин, она должна была увидеться с кем-то по имени Чарлз Норт в баре, неподалеку от площади Вашингтона. Дарси заметила, как изменилось лицо Д'Амброзио, когда она заговорила о том, как был вскрыт сейф и как колье «Бертолини» было передано Джею Стрэттону и что Стрэттон заявил о пропаже бриллиантов.
Он спросил о семье Эрин.
Дарси сидела, уставившись на руки.
Помнишь наш первый день в Маунт Холиоук после зачисления на первый курс? Эрин уже была там, ее чемоданы аккуратно стояли в углу. Они взглянули друг на друга и сразу же друг другу понравились. Глаза Эрин широко раскрылись, когда она узнала мать и отца Дарси, но она не потеряла самообладание. «Когда Дарси написала мне о себе этим летом, я не знала, что ее родители — Барбара Торн и Роберт Скотт», — сказала она. «Я, кажется, не пропустила ни одного вашего фильма». Потом она добавила: «Дарси, я не хотела тут устраиваться, пока ты не приедешь. Выбирай, какая кровать твоя?»
Помнишь взгляд, которым обменялись мама с папой? Они тогда подумали, какая же Эрин славная девушка. Они пригласили ее вместе поужинать.
Эрин приехала в колледж одна. Она объяснила, что ее отец инвалид. Мы все думали, почему она никогда не говорит о своей матери. Позднее она рассказала, что, когда ей было шесть лет, у отца обнаружили рассеянный склероз и ему потребовалось инвалидное кресло. Когда ей исполнилось семь, мать их бросила. «Я не для этого выходила замуж, — сказала она. — Эрин, если хочешь, поехали со мной».
«Я не могу оставить папу одного. Я ему нужна».
Со временем Эрин потеряла с матерью всякую связь. «Последнее, что я о ней слышала, так это, что она живет где-то на Карибском море с владельцем грузовой яхты». В Маунт Холиоук она получала стипендию. «Как любит говорить мой папа, инвалидность тоже имеет свои преимущества: всегда есть время помогать ребенку готовить уроки. Уж если нечем платить за учебу, так хоть помочь стипендию получать». Эрин, Эрин, где ты? Что с тобой случилось?
Дарси смотрела невидящим взглядом на голубой рисунок обоев комнаты, которую она переделывала. Владелица квартиры жила в этот год в Европе, она точно знала, чего хочет. «Я буду сдавать квартиру с обстановкой, но свою мебель собираюсь сдать на хранение. Я не хочу, чтобы какой-нибудь неряха прожег дырку в моем ковре или обивке. Постарайтесь сделать все со вкусом, но недорого. Я слышала, вы в этом деле большой мастер».
Вчера, после того, как она зашла в участок, Дарси заставила себя поехать на распродажу «Переезд. Все пригодится» в Оулд Тэпэне в Нью-Джерси. Ей неожиданно повезло. Хорошая мебель продавалась почти задаром. Кое-что отлично подойдет к этой квартире, остальное она оставит для будущих заказов.
Она взяла ручку и альбом для набросков. Стенка должна располагаться вдоль стены и напротив окон, скашивая угол, а... Она отложила ручку и закрыла лицо руками. «Я должна закончить эту работу. Я должна сосредоточиться», — повторяла она в отчаянии.
На нее нахлынули воспоминания. Неделя до экзаменов на втором курсе. Они с Эрин не выходят из комнаты, зарывшись в книги. Из-за стены доносится музыка Брюса Спрингстина, соблазняя их присоединиться к счастливчикам, отмечающим окончание экзаменов. Эрин умоляет: «Дарс, я не могу сосредоточиться, когда играет Брюс».
«Надо. Я постараюсь купить беруши».
Эрин с озорным выражением на лице: «А у меня идея получше». После ужина они отправились в библиотеку. Перед закрытием девушки спрятались в туалете и сидели там, пока не ушли охранники. Потом они устроились на седьмом этаже за столами у лифтов, где всю ночь горели лампы дневного света. Там им никто не мешал, и они занимались до самого рассвета, а потом вылезли через окно.
Дарси прикусила губу, почувствовав, что вот-вот снова расплачется. Она торопливо вытерла глаза, потянулась к телефону и набрала номер Ноны.
— Я звонила тебе вчера вечером, но не застала дома. — Она рассказала ей о том, что была в квартире у Эрин, что удалось найти колье «Бертолини», о Джее Стрэттоне и о пропавших бриллиантах.
— Прежде, чем официально обращаться в страховую компанию, Стрэттон решил подождать несколько дней — вдруг Эрин объявится. В полиции не приняли заявление об исчезновении Эрин, так как это являлось бы нарушением ее права на свободу передвижения.
— Что за чушь, — выпалила Нона.
— Конечно, чушь. Нона, во вторник вечером Эрин с кем-то встречалась по объявлению. Это меня и беспокоит. Как ты думаешь, может, стоит позвонить агенту ФБР, тому, который написал тебе, и поговорить с ним? Несколько минут спустя в офис Дарси заглянула Бев.
— Я бы не стала беспокоить тебя, но это Нона.
На ее лице было написано сочувствие и понимание. Дарси рассказывала ей об исчезновении Эрин.
Нона была лаконичной:
— Я передала, чтобы этот парень из ФБР мне позвонил. Я свяжусь с тобой, как только он объявится.
— Если он посчитает нужным с тобой встретиться, мне бы тоже хотелось присутствовать.
Дарси повесила трубку, взглянула на кофеварку на боковом столике у окна. Она заварила свежий кофе, насыпав порцию побольше.
В ту ночь, когда они прятались в библиотеке, у Эрин был с собой термос с крепким черным кофе. «Приводит в действие серое вещество», — объявила она после второй чашки.
Теперь, после второй чашки, Дарси могла наконец полностью сосредоточиться на плане переделки квартиры. «Эрин, моя Эрин, ты всегда права», — вздохнула она, берясь за альбом.
Винс Д'Амброзио вернулся в свой кабинет на двадцать восьмом этаже из конференц-зала Главного управления ФБР на Федерал Плаза. Это был высокий мужчина спортивного телосложения. Глядя на него, никто не посмел бы усомниться, что и сейчас, двадцать пять лет спустя, он смог бы подтвердить рекорд по бегу на милю, установленный им в своей альма-матер, высшей школе Св. Джо в Монтвейле в Нью-Джерси.
Его рыжевато-каштановые волосы были коротко острижены. Ласковые карие глаза были широко расставлены. Улыбка с готовностью появлялась на его худощавом лице. Он вызывал доверие и интуитивную симпатию.
Винс служил во Вьетнаме военным следователем по уголовным делам. Вернувшись, он завершил диссертацию по психологии и начал работать в Бюро. Десять лет назад в учебной академии ФБР на морской базе Куонтико под Вашингтоном он принимал участие в разработке программы по анализу преступлений, совершенных с особой жестокостью. АПСОЖ, как ее сокращенно называли, представляла собой общегосударственную компьютерную программу, где особое внимание уделялось лицам, совершившим несколько аналогичных убийств.
Винс только что провел серию семинаров по новейшей методике АПСОЖа для детективов зоны Нью-Йорка, которые прошли курс обучения в Куонтико. Цель сегодняшней встречи заключалась в том, чтобы показать им, как компьютер, проанализировав, казалось бы, несвязанные случаи, выдал сигнал-предупреждение. Возможно, по Манхэттену свободно разгуливает убийца, совершивший уже ряд аналогичных преступлений.
Третий раз за последние три недели Винс делал одно и то же настораживающее заявление: "Как все вы прекрасно знаете, АПСОЖ в состоянии выявить схему преступлений, которые до этого рассматривались как не связанные друг с другом случаи. Специалисты и детективы, работающие с АПСОЖом, недавно обратили внимание на возможную связь между случаями исчезновения шести молодых женщин, имевшими место в последние два года. Все они имели квартиры в Нью-Йорке. Никто точно не знает, находились ли они в пределах Нью-Йорка в момент исчезновения. Официально они все еще числятся как пропавшие без вести. Теперь мы полагаем, что это ошибка. Не исключается возможность преступления.
Удивительно сходство между этими женщинами. Все они стройные и очень привлекательные. Возраст — от двадцати двух до тридцати четырех лет. Все из хороших семей и с хорошим образованием. Общительны. Экстраверты. И наконец, все они незадолго до исчезновения начали регулярно отвечать на объявления о знакомстве. Я убежден, что здесь мы имеем дело с еще одним убийцей, совершившим несколько однотипных преступлений и подыскивающим жертвы по объявлениям о знакомствах. Причем это чертовски умный преступник.
Если это так, то характеристики этого преступника следующие: хорошо образован, изобретателен, возраст — от тридцати до сорока, внешне привлекателен. Таких женщин и не заинтересовал бы абы кто. Вполне может быть, что его никогда не арестовывали за тяжкие преступления, но не исключено, что в юности он любил подглядывать за девочками, может быть, даже воровал в школе личные вещи женщин. Возможно, увлекается фотографией".
Уходя, все детективы пообещали внимательно просматривать заявления о пропавших молодых женщинах, подпадающих под описанную категорию. Дин Томпсон, детектив шестого участка, задержался. Они с Винсом познакомились во Вьетнаме и дружили уже много лет.
— Винс, вчера приходила молодая женщина, хотела заявить о своей пропавшей подруге, Эрин Келли, которую не видели со вторника. Эта молодая женщина подпадает под то описание, которое ты дал, и она отвечала на объявления о знакомствах. Я буду вести это дело.
— Держи меня в курсе.
Итак, Винс, просматривая бумаги на своем столе, с удовлетворением кивнул, увидев, что ему звонила Нона Робертс. Он набрал ее номер, назвал себя секретарше, и его сразу же соединили. Он нахмурился, слушая обеспокоенный голос Ноны. Она объяснила:
— Эрин Келли, молодая женщина, которую я уговорила ответить на несколько объявлений о знакомствах для своей телепередачи, пропала во вторник вечером. Эрин не могла так вот просто исчезнуть, если только она не оказалась жертвой несчастного случая, а то и чего похуже. Она не такой человек, я ручаюсь.
Винс взглянул на список дел. Сегодня утром все встречи должны состояться в здании ФБР. В час тридцать он должен быть в мэрии. Отменить ничего нельзя.
— В три часа подойдет? — спросил он Робертс. Положив трубку, он произнес: «Еще одна».
Нона позвонила Дарси и сообщила, что встреча с Винсом Д'Амброзио назначена на три часа. Она положила трубку. Минуту спустя к ней неожиданно зашел директор и единственный владелец кабельной телесети Хадсон Остин Хэмилтон.
Хэмилтон обладал ледяной саркастической манерой обращения, с которой его подчиненным приходилось, скрепя сердце, мириться. Ноне удалось уговорить его на документальную телепередачу, посвященную объявлениям о знакомствах, несмотря на то, что первоначальная реакция его была: «Да кому интересно, как какие-то неудачники пытаются найти друг друга?»
Она преодолела его упрямое нежелание, продемонстрировав кипы страниц объявлений о знакомствах из журналов и газет. «Это — социальное явление нашего общества, — доказывала она, — и эти объявления недешево обходятся. Обычная история. Юноша хочет познакомиться с девушкой. Пожилой солидный служащий хочет познакомиться с обеспеченной разведенной женщиной. Вопрос в том, находит ли сказочный принц свою спящую красавицу? Или это пустая трата времени, не говоря уже об унижении?»
Хэмилтон вынужден был признать, что в этом что-то есть. «В наше время, — заметил он, — люди знакомились в школе или колледже, или где-нибудь на вечеринках. Заводили избранный круг друзей и через них знакомились с другими, равными себе по положению в обществе». В свои шестьдесят лет Хэмилтон оставался все еще школьником и ужасным снобом. Тем не менее он в одиночку создал телекомпанию Хадсон. А его новаторские программы оказывали серьезную конкуренцию трем большим телесетям.
Когда он вошел в кабинет к Ноне, от него повеяло холодом. Хотя одет он был, как всегда, безупречно, Нона подумала, что Хэмилтон все-таки удивительно непривлекателен. Отличный покрой его дорогого костюма не мог полностью скрыть узкие плечи и располневшую талию. Редкие волосы были подкрашены в неестественный светло-пепельный цвет. Теплая улыбка лишь изредка появлялась на его лице, а сейчас тонкие губы казались одной почти невидимой линией. Светло-голубые глаза смотрели холодно. Он сразу приступил к делу.
— Нона, я сыт по горло этой вашей передачей. Мне кажется, в этом здании нет ни одного человека, который бы не давал объявлений или не отвечал на них. Все только и говорят об этом ad nauseam[2]. Либо немедленно завершайте программу, либо забудьте о ней.
Пришло время задобрить Хэмилтона или заинтриговать его. Нона выбрала второе.
— Я даже не представляла, насколько сенсационным может оказаться этот материал.
Она порылась в бумагах на своем столе и протянула Хэмилтону письмо от Винсента Д'Амброзио. Он читал, и брови его ползли вверх.
— Он будет здесь в три часа, — Ноне удалось справиться с комком в горле, — как видите, он считает, что в этом деле есть и другая сторона. У одной моей подруги, Эрин Келли, во вторник вечером было свидание по объявлению. Она пропала.
Профессиональный инстинкт переборол в нем раздражение.
— Думаете, тут есть связь?
Нона отвернулась, непроизвольно отметив, что цветок, который Дарси полила два дня назад, снова начал вянуть.
— Надеюсь, нет. Я не знаю.
— Поговорим после того, как вы встретитесь с этим парнем.
С отвращением Нона почувствовала, что у Хэмилтона потекли слюнки от предвкушения возможности сенсации, которую можно извлечь из факта исчезновения Эрин. Сделав над собой видимое усилие, он постарался сказать сочувственно:
— Может быть, с вашей подругой все в порядке. Не волнуйтесь.
Когда он вышел, в дверь просунула голову Конни Френдер, секретарша Ноны.
— Ты жива?
— Едва. — Нона попыталась улыбнуться. «Неужели мне когда-то был двадцать один год?» — подумала она. Конни была такой же юной, хорошенькой, умной, талантливой, как и Джоан Най, президент «Клуба Тю-тю», только чернокожей. Теперешней жене Мэта было двадцать два года. «А мне будет сорок один, — подумала Нона, — и ни козленка, ни ребенка. Приятная мысль». — Незамужняя черная женщина желает познакомиться со всяким, кто хотя бы дышит, — засмеялась Конни. — У меня целая пачка новых ответов от тех номеров, которым ты писала. Посмотришь?
— Конечно.
— Хочешь кофе? Тебе, наверное, будет полезно после Остина Страшного. Нона заметила вдруг, что улыбнулась Конни почти по-матерински.
Видимо, та и не подозревала, что, предложив чашечку кофе боссу, могла бы вызвать неодобрение со стороны некоторых феминисток.
— С удовольствием.
Она вернулась с кофе пять минут спустя.
— Нона, звонит Мэт. Я ему сказала, что ты на заседании, но он говорит, что это срочно.
— Наверное, так оно и есть. — Нона подождала, пока дверь закрылась, и глотнула кофе, прежде чем взять трубку. «Мэтью, — думала она. — Что значит это имя? Дар Божий. Точно».
— Привет, Мэт. Как поживаешь? Все нянчишься со своей куколкой?
— Нона, ты можешь перестать говорить гадости? — Он всегда говорил таким раздраженным тоном.
— Не могу. «Черт, — подумала Нона, — мне все еще больно говорить с ним, ведь прошло уже почти два года».
— Нона, я вот что подумал. Почему бы тебе не выкупить у меня дом? Джини не нравятся Хэмптоны. На рынке все еще паршивая ситуация, а я бы тебе уступил в цене. Ты ведь всегда можешь занять у своих.
«Бедняжка Мэт, — подумала Нона. — Вот до чего довела его женитьба на девочке».
— Мне не нужен дом, — спокойно сказала она. — Я собираюсь купить себе свой собственный, когда мы избавимся от этого.
— Нона, ты же любишь этот дом. Ты это делаешь мне назло.
— Пока, — Нона бросила трубку. «Ошибаешься, Мэт, — подумала она. — Я любила этот дом, потому что мы купили его вместе и вместе готовили омаров, отмечая первый вечер в этом доме, и все годы старались что-то сделать, чтобы в нем было еще лучше. А теперь я хочу начать все заново. И никаких воспоминаний».
Она стала просматривать новую пачку писем. Она разослала более ста писем тем, кто когда-либо подавал объявления, где просила их рассказать об этом. Она также уговорила телеведущего Гэри Финча обратиться к людям, воспользовавшимися способом знакомств по объявлениям, с просьбой написать, что произошло в результате, а тех, кто решил в дальнейшем отказаться от этой мысли, указать причины.
Результат оказался потрясающим. Сравнительно немногие восторженно сообщали о знакомстве с «самым замечательным человеком на свете, и теперь мы собираемся пожениться»... «живем вместе»... «женаты».
Многие испытали разочарование. «Он сказал, что является антрепренером. Что означало: у него нет ни копейки за душой. Попытался одолжить денег на первом же свидании». От застенчивого неженатого белого мужчины: «За ужином она все время меня критиковала. Сказала, у меня хватило наглости написать в объявлении, что я привлекательный. Да у меня после таких слов кусок не лез в горло». «Мне звонили среди ночи с непристойными предложениями». «Когда я пришла с работы домой, он сидел у меня на пороге и нюхал кокаин».
Некоторые письма были без подписи. «Я не хочу, чтобы вы знали мое имя, но я сомневаюсь, что один из мужчин, с которым я познакомилась по объявлению, ограбил мой дом». «Я пригласила к себе домой симпатичного сорокалетнего служащего, а он пытался поцеловать мою семнадцатилетнюю дочь».
Читая последнее письмо, Нона почувствовала, как у нее заныло сердце. Оно пришло от одной женщины из Ланкастера, из Пенсильвании. «Почти два года назад пропала моя двадцатидвухлетняя дочь, актриса. Когда она перестала отвечать на наши звонки, мы поехали к ней в Нью-Йорк. Было ясно, что ее не было дома много дней. Она отвечала на объявления. Мы обезумели от горя. До сих пор о ней нет никаких известий».
«О Господи, — подумала Нона, — о Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы с Эрин ничего не случилось». Дрожащими руками она начала разбирать письма, раскладывая наиболее интересные в три папки: «Довольны результатом», «Разочарованы», «Серьезные проблемы». Последнее письмо она отложила, чтобы показать агенту Д'Амброзио.
Ровно в час Конни принесла ей бутерброд с сыром и ветчиной.
— Ничего нет лучше чуточки холестерина, — отметила Нона.
— Нет смысла заказывать тунца, если ты его никогда не ешь, — возразила Конни.
К двум часам Нона продиктовала письма предполагаемым участникам передачи. Она пометила себе, что надо пригласить психиатра или психолога. «Нужно, чтобы кто-то смог сделать окончательный анализ проблемы знакомств по объявлениям», — решила она.
Винсент Д'Аброзио появился без четверти три.
— Он понимает, что пришел рано, и согласен подождать, — сообщила Конни.
— Ничего. Пригласи его войти.
Не прошло и минуты, как у Винса Д'Амброзио исчез дискомфорт, который он ощутил, усевшись на зеленый диванчик в кабинете Ноны Робертс. Он считал, что хорошо разбирается в людях, а Нона понравилась ему с первого взгляда. Она держалась естественно, говорила без обиняков. Ему нравилось, как она выглядит. Особенно хороши были большие задумчивые карие глаза. Она почти не пользовалась косметикой. Ему понравилась и легкая седина, проступавшая в ее светло-русых волосах. Алиса, его бывшая жена, тоже была блондинкой, но солнечный блеск ее волос достигался регулярными посещениями салона «Видал Сэсун». Что ж, теперь, по крайней мере, она замужем за парнем, который может это себе позволить.
Было ясно, что Робертс очень встревожена.
— Ваше письмо подтверждают некоторые отзывы, которые я недавно получила, — сообщила она ему. — Люди пишут, что столкнулись с ворами, вымогателями, развратниками, наркоманами и извращенцами. А теперь... — Она прикусила губу. — А теперь одна девушка, которая и не думала никогда отвечать на эти объявления и занималась этим исключительно по моей просьбе, пропала.
— Расскажите мне о ней.
Нона с благодарностью отметила, что Винсент Д'Амброзио не тратит время на никчемные попытки утешения.
— Эрин двадцать семь или двадцать восемь лет. Мы познакомились полгода назад в спортивно-оздоровительном центре. Она, Дарси Скотт и я посещали одну и ту же секцию бальных танцев и подружились. Дарси подойдет через несколько минут. — Она взяла письмо от женщины из Ланкастера и протянула его Винсу. — Только что пришло.
Винс быстро пробежал его глазами и тихонько присвистнул.
— Нам об этом не сообщали. В нашем списке этой девушки нет. С ней получается, что пропало семеро.
В такси по дороге в офис к Ноне Дарси вспомнила, как на последнем курсе они с Эрин поехали кататься на лыжах в Стоу. В тот день горные склоны покрылись коркой льда, и многие пораньше возвращались в мотель. Дарси уговорила Эрин спуститься последний раз. Эрин неожиданно попала на лед, упала и подвернула ногу.
За Эрин прибыла спасательная служба. Дарси скользила на лыжах рядом с носилками, потом поехала с Эрин в машине скорой помощи. Она ясно помнила белое, как мел, лицо Эрин и то, как Эрин пыталась шутить. «Надеюсь, это не помешает мне танцевать. Я ведь намеревалась стать королевой бала».
«И обязательно станешь».
Когда в больнице хирург посмотрел рентгеновские снимки, его брови поползли вверх. «Ну, тебя и угораздило. Да ладно, починим». Он улыбнулся Дарси. «Не волнуйся так. Все будет хорошо».
«Я не только волнуюсь. Я чувствую себя ужасно виноватой, — сказала она врачу, — ведь Эрин не хотела больше спускаться».
Теперь, войдя в кабинет Ноны и познакомившись с Д'Амброзио, Дарси поняла, что испытывает то же самое чувство. То же облегчение оттого, что кто-то готов взять на себя ответственность, ту же вину за то, что она уговорила Эрин вместе отвечать на объявления.
— Нона спросила только, не хотим ли мы попробовать. Это я подтолкнула Эрин заняться этим, — сообщила она Д'Амброзио. Он делал пометки, пока Дарси рассказывала о звонке во вторник, о том, что, по словам Эрин, она должна была увидеться с кем-то по имени Чарлз Норт в баре, неподалеку от площади Вашингтона. Дарси заметила, как изменилось лицо Д'Амброзио, когда она заговорила о том, как был вскрыт сейф и как колье «Бертолини» было передано Джею Стрэттону и что Стрэттон заявил о пропаже бриллиантов.
Он спросил о семье Эрин.
Дарси сидела, уставившись на руки.
Помнишь наш первый день в Маунт Холиоук после зачисления на первый курс? Эрин уже была там, ее чемоданы аккуратно стояли в углу. Они взглянули друг на друга и сразу же друг другу понравились. Глаза Эрин широко раскрылись, когда она узнала мать и отца Дарси, но она не потеряла самообладание. «Когда Дарси написала мне о себе этим летом, я не знала, что ее родители — Барбара Торн и Роберт Скотт», — сказала она. «Я, кажется, не пропустила ни одного вашего фильма». Потом она добавила: «Дарси, я не хотела тут устраиваться, пока ты не приедешь. Выбирай, какая кровать твоя?»
Помнишь взгляд, которым обменялись мама с папой? Они тогда подумали, какая же Эрин славная девушка. Они пригласили ее вместе поужинать.
Эрин приехала в колледж одна. Она объяснила, что ее отец инвалид. Мы все думали, почему она никогда не говорит о своей матери. Позднее она рассказала, что, когда ей было шесть лет, у отца обнаружили рассеянный склероз и ему потребовалось инвалидное кресло. Когда ей исполнилось семь, мать их бросила. «Я не для этого выходила замуж, — сказала она. — Эрин, если хочешь, поехали со мной».
«Я не могу оставить папу одного. Я ему нужна».
Со временем Эрин потеряла с матерью всякую связь. «Последнее, что я о ней слышала, так это, что она живет где-то на Карибском море с владельцем грузовой яхты». В Маунт Холиоук она получала стипендию. «Как любит говорить мой папа, инвалидность тоже имеет свои преимущества: всегда есть время помогать ребенку готовить уроки. Уж если нечем платить за учебу, так хоть помочь стипендию получать». Эрин, Эрин, где ты? Что с тобой случилось?