Страница:
— Спасибо.
— Не за что, будь моя воля, тебя бы бросили умирать. — Нека хлопнул за собой дверью. Кэс откинулся на подушку и поднёс запястье к глазам, рассматривая затянувшиеся уже почти раны. Вколоченные на уровне рефлексов заклинания действовали. Сутки-двое, и на память останутся лишь тонкие ниточки шрамов. Тогда он отправится в путь, уже точно зная, что ищет не невидимку и не хамелеона, как считал раньше… Он ищет человеческую девушку, под маской которой скрывается кровожадный монстр, разумный монстр. Не важно, что лица её он так и не рассмотрел, главное, что ей больше не удастся скрыться. Он догонит её и убьёт или умрёт, пытаясь это сделать.
Охотник закрыл глаза. В памяти вставали картины разрушенной деревни. Все погибли… Все, кого он любил, погибли в то утро. Четыре года гнался он за сделавшим это фейри. Охотники так и не смогли определить, к какому виду относился беглец, ни один из известных им фейри не способен был учинить такую бойню. Наконец, Кэс узнал, кто это был. Княгиня…
Высшие фейри никогда не высовывали носа за Врата, предпочитая гнать на людей легионы своих тварей. И вот, одна из них четыре года назад появилась в землях людей. Зачем? Зачем ей это было надо?
Не важно. Главное, что когда охотники почувствовали присутствие фейри-одиночки, один из молодых магов взял Рог, он хотел с его помощью подманить фейри, пленить его и привезти в Академию, где маги разума наложили бы на него заклятья и сделали слугой, ищейкой людей, приручённой гончей.
Княгиня не поддалась зову, не пришла в расставленные сети, вместо этого она вырезала всю деревню, в которой её застиг охотник.
Эта деревня называлась Серебряный Ручей, там родился Кэс. Вся его семья, все друзья погибли от рук княгини. Она кромсала и рвала людей, словно тряпичных кукол. Пришлось хоронить всех в общей могиле…
Там, на пепелище родного дома, Кэс поклялся, что убьёт фейри, сделавшего это. Он дал клятву родителям, невесте, братьям и сестре, что отомстит за их гибель.
Четыре года он жил лишь преследованием, и вот, наконец, настиг жертву, а она оказалась столь глупа, чтобы принять предложенные правила игры.
Кэс не понимал только одного…
Зачем фейри спасла его?! Почему она отозвала псов, как решилась поделиться собственной кровью?! И уж совсем странно было то, что она не тронула людей, а люди её. Когда она «кормила» его, он успел заметить, что в глазах окружавших их крестьян и охотников не было ни страха, ни ненависти…
И как это всё понимать?! Бред какой-то…
— Ты уверен, что мы поступаем правильно, Нека?
— Да, Бран, она идёт верной дорогой, не будем мешать.
— Но, если это действительно она, нужно было рассказать ей, объяснить! — вмешался в разговор Виттор.
— Это она. — Нека недовольно махнул рукой. — Неужели ты думаешь, что в человеческих землях есть ещё одна княгиня-подкидыш?! Ты совсем потерял чутьё, Виттор Стрелок.
— Так почему же ты ничего не рассказал ей! Почему отпустил одну, Нека Оракул?!
— Потому, что увидел кусочек её судьбы. Ей нужна будет помощь, но не сейчас. Мы придём к ней, когда она вспомнит себя, вспомнит мир, где фейри были разумны.
— Сколько жизней заберут фейри за это время? Об этом ты подумал?
— Помолчал бы, Бран Бард, и без тебя тошно! Чем трепать мне душу, лучше бы спел. Тошно мне. Как подумаю, что мы с этой девочкой сделали… как представлю, что мы ещё сделаем…
— Отчего ж не спеть? — неожиданно покладисто ответил ему бард. — Спою…
Вспомнив карту, я успокоила себя тем, что вольградский путь здесь делает большой крюк, огибая Вьюжные леса, и если пойти через них, по заброшенным дорогам, я сэкономлю три дня. Решено, пойду к Кострякам, городу-крепости, стоящему на самой границе лесов, а оттуда уж буду придерживаться человеческой дороги. С пёсиком за это время что-нибудь решу. Интересно, а невидимым он стать не может? Как бы выяснить?
На ночлег мы остановились под открытым небом. Разложив небольшой костёр, я проинспектировала припасы. Похоже, хозяин таверны тайком сунул мне «на дорожку». По крайней мере, не помню, чтобы у меня с собой было столько припасов. Готовить было лень, а лень родилась вперёд меня. Вытащив из мешка скатанное одеяло, я расстелила его около кострища. Ужин мне заменил ломоть душистого хлеба и фляжка с цветочным вином. Запоздало я поняла, что понятия не имею, чем кормить моего не в меру хищного спутника, не звероловов же отлавливать…
Фейри лежал чуть в стороне, уронив голову между лап и внимательно отслеживая каждое моё движение.
— И чем тебя кормить? — вздохнула я. — Да ладно, молчи, сама знаю… Только вот человечиной тут на мили вокруг не пахнет. Придётся тебе поголодать.
— С вашего позволения, Княгиня, я бы не отказался от любого другого мяса, а человечиной я не питаюсь, есть разумных существ некультурно, вам ли этого не знать…
Стоп… Кто это сказал?!
Я закрыла глаза и потрясла головой. Этого не может быть. Это просто слуховые галлюцинации! Низшие неразумны! Они не могут разговаривать… на росском!
— Княгиня? — неуверенно продолжил всё тот же голос. — Княгиня, что с Вами?
— Со мной? — Я обречено открыла глаза, лишь чтобы увидеть усевшегося передо мною пса, склонившего голову на бок и пытливо меня разглядывающего. — У меня слуховые галлюцинации, мне кажется, что фейри разговаривает.
— А почему я не должен разговаривать, Княгиня? — удивлённо спросил тот и почесал ухо задней лапой. — Конечно, если вы прикажете, я замолчу, ведь я позволил себе проявить неуважение и начать беседу первым лишь в силу растерянности. Стыдно признаться, но я не понимаю, как оказался в смертных землях. Возможно, вы снизойдёте до объяснений?
Нет, я точно сплю. Он!? Просит!? Меня!? Объяснить!? Что он тут делает!?
— Ну, что именно вы забыли на границе, я не скажу, — ехидно ухмыльнулась я, — но когда я тебя встретила, ты как раз доедал одну из рук одного моего знакомого мага.
Пёс зло взвыл.
— Ваши шутки не смешны, Княгиня! — сердито выплюнул он. — Чтобы я, вожак осенней своры, напал на кого-то?! Даже прикажи мне Егерь, я бы никогда не напал на человека, это недопустимо!
— Да что ты говоришь?! — удивление смыло волной злости. — Ты мне ещё скажи, что последние восемнадцать лет фейри не воюют с людьми! Сказочник!
— Воюют? Фейри? С людьми? Но как же… как это? Как такое может быть…? Ещё вчера… я могу поклясться, что ещё вчера… — Он окончательно растерялся. — Княгиня…, я не понимаю, о чём вы говорите. Это какой-то кошмар! Я точно помню, что вчера никакой войны не было. Недоразумение — да, люди сожгли сына Егеря, Лиса, приняв его за колдуна. Но это… это было вчера, а позавчера царил мир!
Он взмахнул лапой, оставив в воздухе светящийся след. Словно только что заметив свою прозрачность, он поднёс лапу к морде, впустил и выпустил когти и замотал головой.
— Бред! Почему я в этой форме? Егерь уже века не призывал нас к сражениям! Я не имею права избавляться от плоти в смертных землях! — Он вскочил на лапы, и по призрачному телу пробежала судорога. Сначала материализовались клыки, сияние медленно гасло, уступая место рыжей короткой шерсти. Минута — и передо мной стояла вполне материальная псина — поджарая, короткошёрстная, с лохматым хвостом, пышным загривком и умными золотистыми глазами.
— Скажи, а ты уверен, что не помнишь войны? — недоверчиво переспросила я. — Ты точно знаешь, что никогда не нападал на людей?
Пёс даже не удостоил меня ответом. Нашла какие глупости спрашивать!
— Что ты помнишь? — спросила я уже вполне мирно. Я отложила еду в сторону и подтянула колени к груди. Отблески пламени танцевали на шкуре фейри, позолотив короткую шерсть. Раньше я считала всех низших фейри монстрами, чудовищами, но сейчас я искренне любовалась псом.
— Я помню… — Он задумался. — Я помню, что Егерь собрал нас. Он поднёс Рог к губам и…
Он озадаченно потёр лапой лоб, совсем как человек.
— И?
— …и… ничего… Потом я очнулся рядом с вами, я лизал вам ладонь… Странно… Что было между этими двумя событиями?
— Есть у меня одна мысль… — я покачала головой. — Боюсь, правда, тебе эта догадка не понравится. Война идёт восемнадцать лет, и низшие фейри всё это время нападают на людей. Что самое важное, ещё вчера ты был неразумен. Значит, восемнадцать лет назад что-то или кто-то разум у тебя отнял, а вчера ты напился моей крови, и всё вернулось на свои места.
— Восемнадцать лет… — Он принял моё объяснение без доказательств, видно понял, что я не шучу. — Почти два десятилетия! Что же… Княгиня, расскажите мне, что это за мир, где фейри убивают людей?! Как такое могло произойти?!
— Не знаю, как это началось, мне было всего два года, когда из Врат вырвались безумные, уничтожающие всё вокруг монстры. Никто не понимал, что происходит, ведь наши народы всегда жили не то, чтобы в мире, но, собственно, не контактируя друг с другом. Никто за Врата не ходил, из Врат почти никто не появлялся. Маги знали, что там другой мир, но мир лояльный. И вдруг полчища тварей… Когда поняли, что захватчики неразумны, были созданы отряды охотников. Маги и воины отправились уничтожать врагов. Через какое-то время появились гончие — пойманные фейри, которых подчинили магией. Теперь маги работали в связках с ними. Война идёт восемнадцать лет, люди уже забыли, что это такое, фейри, не пытающийся тебя убить, разумные фейри. Вот, собственно, и всё, что я могу рассказать…
Пёс смотрел куда-то сквозь меня. В его глазах стояли слёзы.
— Не могу… не могу в это поверить. — Он выпустил когти и ударил по земле, вырвав клок дёрна, — Мне нужно время. Лён ра геноре, ми Сид?[7]
Я кивнула, ошарашенная тем, что поняла последнюю фразу, ещё пять минут назад я могла бы поклясться, что не знаю её перевода.
Пёс сорвался с места и исчез среди деревьев. Долго ещё доносился из чащи заунывный вой-плач… Долго ещё кто-то рычал и скулил, выл и пел…
Решив, что фейри вернётся нескоро, я скатала куртку, подложила её под голову и попыталась заснуть. Сон пришёл сразу, я провалилась в привычную до боли алую бездну…
— Тётя, Кэс приезжает!
— Спокойней, егоза, а то приедет твой Кэс, посмотрит на тебя…
Где-то глубоко внутри рождается сосущее ощущение беды. Я уже не слушаю тётку, испуганно отступаю к дверям. Вырастившая меня женщина недоумённо качает головой. Кувшин, стоящий на столе, до краёв наполнен холодным вишнёвым соком…
— Ты чего, Лина?
— Музыка… — шепчу я, сживая ладонями виски. — Музыка… тётя… Злая музыка…
В её глазах вспыхивает животный страх.
— Не слушай её! Не слушай, Лина!
— Не могу! Музыка!
В горле рождается рык, судорога скручивает позвоночник, я слышу как рвётся кожа, когда что-то проталкивается сквозь неё. Острая вспышка, и тонкие когти раздирают пальцы… Меня нет, это уже не я. Нет мыслей и чувств, только жгучее желание, желание убивать…
Я ненавижу вишню…
Я проснулась от своего крика. Пёс лежал чуть в стороне. Костёр ещё не погас, в золотых глазах фейри плясали алые искры. Он даже не вздрогнул, когда я проснулась.
— Вы были правы, Княгиня. Мир изменился. Он совсем не тот, который я покинул день назад. — Пёс перекатился на бок и посмотрел мне в глаза. — Похоже, восемнадцать лет назад тот мир исчез. Я бы так и жил, без памяти и разума, если бы вы не позвали меня обратно. Скажите, Княгиня, вы утверждаете, что вам было два года, когда началась война, но мне кажется, я знаю, кто вы. Вы… — он замялся. — Как ваше истинное имя?
— Не знаю, как насчёт истинного, но люди звали меня Рейлина. — Я откинулась на спину, стараясь не смотреть на потерянную, несчастную морду пса. — А тебя-то как зовут?
— Я уже говорил. Я вожак осенней своры, таков перевод моего имени. Но мы сейчас не обо мне, а о вас. Я сразу заподозрил, кто вы, но это слишком невероятно, чтобы быть правдой. — Он коротко тявкнул, словно кашлянул. — Я не понимаю, как Вы, Реи’Линэ, Осенняя Княгиня, могли оказаться среди людей!
— Я всю жизнь прожила среди людей, тётка говорила, что они нашли меня во время беспорядков в Вольграде. Дядя был стражником, он меня спас, вытащил из толпы, где меня скорее всего затоптали бы. Он говорил, что пытался найти моих родителей, но тщетно. На вид мне было года два… А что значит, Реи’Линэ?
— Я окончательно запутался. Вы это вы, я уверен. Однако, как мог Егерь позволить своей внучке вырасти среди людей!? После гибели Лиса, вашего отца, вы последняя из его рода! Вы — Реи’Линэ, Пламя Осенних Костров! Я помню вас совсем крохой. Ваш дед в вас души не чаял, говорил, что однажды вы поведёте осеннюю свору сквозь людские земли. Однако, вам сейчас должно быть за тридцать, я помню вас шестнадцатилетней, значит сейчас вам тридцать четыре.
— Расскажи мне, — попросила я. — Я не помню этого, ничего не помню. Расскажи о моей семье и обо мне.
— Ну… Вы дочь Осеннего Лиса и внучка Осеннего Егеря. Вы родились из огня и листопада. Вас воспитывал дед, а отец пропадал в землях людей, которые любил намного больше родного дома. В золотых угодьях, владениях осенней семьи, вас знал каждый. Едва научившись ходить, вы уже лазали по деревьям и щебетали словно птичка… А уж когда дед вам крылья подарил, угнаться стало невозможно. Помню, кружитесь вы среди деревьев, а мы рассядемся, и глаз оторвать не можем, до чего красиво было. А потом отец ваш погиб, сожгли его люди. Этот день был предпоследним, что я помню. Вы сама не своя ходили, всё к деду жались. А потом как закричите, и в небо…
— Странно, у меня нет крыльев…
— Правильно, нет, — кивнул Пёс. — Осеннее пламя сожгло вашего отца, вы отказались от его дара. Шестнадцать лет вам было, но князья уже в десять взрослыми становятся, не телом, но разумом.
— А потом я попала к людям…
— До сих пор не понимаю, как. Егерь жив, я чувствую. Он где-то в смертных землях.
— Мой дед?
— Да… Но где именно, я не могу сказать. Как будто завеса… Я чувствую, как кто-то скрывает его, препятствует моему взгляду.
— Завеса? Тогда… Возможно, Академия? Возможно, он среди магов? Это единственное, что приходит мне на ум.
Пёс не ответил. Он не знал. Мы с ним были похожи — потерявшиеся, чужие, неприкаянные. Таким надо держаться вместе.
— Скажи, а кто может точно сказать, что произошло восемнадцать лет назад? Может, стоит пойти за Врата? Возможно, князья приютят нас.
Пёс задумчиво мотнул хвостом.
— Мне кажется, что если бы вы на самом деле хотели вернуться домой, сделали бы это сразу.
— Ты прав. Просто я растерялась. Четыре года я знала лишь, что принадлежу к аристократии фейри, и ничего больше. А тут за сутки вся моя жизнь развалилась на кусочки. Ты, охотник, теперь ещё и неизвестно где шляющийся дедушка, отец, которого я, оказывается, знала… Всё это так сложно! Я не знала, как оказалась среди людей, поэтому и не рисковала идти к Вратам. Боялась, что тёплой встречей этот поход не закончится.
— Что странно, — пёс закусил чёрную губу, совсем по-человечески, — так это то, что князья не удерживают низших. Сейчас, когда я об этом подумал, то понял, что мне приказывали. Не знаю, что именно говорили, но приказы были. Значит, высшие не потеряли контроль над нами, при желании, могли нас остановить. Им что-то надо в людских землях. Они ищут кого-то, или что-то.
— Меня? Егеря?
— Нет, ради вас никто бы не стал развязывать войну, да и другие способы отыскать фейри в смертном мире есть, намного продуктивней. Нет, они ищут что-то другое…
— С чего ты взял, что это поиски?! Может, просто мстят или свихнулись!
— И такое может быть, — не стал отрицать фейри. — Но всё, что мы тут предполагаем, это пустопорожняя болтовня. Я забыл, как жил последние годы, а вы не помните первых шестнадцати лет. Нам нужно отправляться к магам, к людям. Возможно, они смогут объяснить, что же всё-таки случилось тогда, спустя день после смерти Лиса.
— А с чего ты взял, что меня это интересует!? У меня своя жизнь, и я ею довольна! К дьяволу все эти тайны, мне бы от одного охотника убежать, а ты предлагаешь лезть к ним в логово!
— Но, Княгиня, это ваш долг! Вы — Пламя Осенних Костров, Леди Октября. Как только закончится листопад, наступит наше время, время, когда вы будете в силе, когда вас позовёт ваш дар.
— Почему я?! Отправляйся за Врата и договаривайся с кем-нибудь ещё!
— Потому, что вы моя княгиня. Всё началось в пламени, и им же должно закончиться. Как вы не понимаете! Это Магия, это Судьба!
— Мы просто не справимся. — Я раскинула руки, горло перехватило, словно что-то встало поперёк, не давая вдохнуть. — Я беглянка. Моя судьба — умереть от руки человека, которого я любила… который любил меня… Я не знаю, что было четыре года назад, но это безумие тогда поразило и меня. Я вырезала человеческую деревню, в которой выросла. Там, в таверне, я спасла ему жизнь. Скоро Кэс догонит меня, и я умру.
— Теперь нет. — Пёс никак не прокомментировал моё признание, сделав вид, что заметил лишь последнее предложение. — Теперь умрёт он. Или вы думаете, что я буду стоять и смотреть, как убивают мою хозяйку? Да и не в силах смертный убить фейри. Лишить тела — да, но не бессмертия. Если только… Нет, вы не могли! Вы же не дали ему слово? Вы же не наделили его правом на вашу смерть? Нет! Княгиня, ну как можно было…
— Ты не вмешаешься… — я проигнорировала последние вопросы пса, просто потому, что слабо представляла, о чём он спрашивает.
— А вы попробуйте, остановите!
— Я просто прикажу!
— Приказать мне может только Егерь, да и то вежливо! Я тебе, соплюшка, не щенок неразумный!
Пёс вскочил на лапы и зарычал — утробно, угрожающе. Каюсь, не ожидала. Расслабилась за всеми этими откровениями.
— Я родился на заре миров. Я — вожак осенней своры, тот, кто собирает отчаявшиеся души. Когда люди первого мира ещё не знали огня, я мчался по смертным землям, ведя за собой дикую охоту! Ты не представляешь, Княгиня, на ЧТО я способен! Ты не понимаешь, на ЧТО я пойду, чтобы вернуть привычный и правильный мир! Если потребуется, я потащу тебя в зубах, но мы пойдём в Академию, мы найдём Осеннего Егеря и узнаем как поставить всё на свои места!
Вот и перешли на «ты»…
Пёс медленно успокаивался.
— Давай договоримся, я пойду с тобой куда угодно и сделаю всё, что скажешь, но если этот конкретный охотник меня догонит, ты остановишь его, но без членовредительства, и… когда всё закончится, если всё закончится хорошо, я не уйду за Врата. Я останусь здесь и закончу, наконец, эту историю, что началась четыре года назад.
Пёс кивнул.
— Хорошо, Княгиня. Простите за эту небольшую демонстрацию, но мне показалось, что это необходимо. Вы воспринимали меня как обычную говорящую собаку, под личиной которой я появляюсь в смертных землях, но я такая же собака, как вы человек.
— Скажи, а ты не можешь превратиться в человека?
— Нет. — Он отрицательно мотнул головой. — Я не оборотень. Это тело единственное, в котором я могу появляться в смертных землях до тех пор, как наступит время битв.
— Уже хуже. Ты ведь хочешь добраться до Академии, где может находиться мой дед? Их главная резиденция находится в Вольграде, так что идти туда, минуя людские поселения не получится. Кэс… охотник сегодня-завтра отправится в погоню. Если повезёт, мы выиграем ещё три дня, срезав путь до Костряков через лес, но потом придётся идти по вольградскому пути. Он будет искать молодую девушку, и когда увидит меня, да ещё с собакой… Сложить два и два он сумеет.
— Об этом будем думать, когда он нас догонит, — обнажил клыки пёс. — Княгиня, возможно, вам стоит поспать? Скоро рассвет, с первыми лучами мы должны тронуться в путь.
— Прекрати командовать! Несколько часов ничего не решат, так что не буди, если сама не проснусь!
— Княгиня, вы меня совсем не слушали?! — взвыл пёс. — У нас три месяца до того, как придёт наше время, и четыре — до времени вашей силы! Мы должны до этого времени найти Егеря! Я уверен, что если он призовёт фейри на дикую охоту, к ним вернётся разум! Я чувствую, что время имеет значение, что всё должно закончиться там же, где началось.
— Ладно, ладно! Ещё один пророк тут выискался! Кстати, ты уж определись, как меня звать, на «ты» или на «вы», я бы предпочла первое. И… Как мне звать тебя?
— Я сто раз повторил, я вожак осен…
— Да помню! Но это длинно и странно. Люди собак называют Шариками и Бобиками.
— А как бы вы меня хотели звать?
Я задумалась…
— Призрак, — само собой сорвалось с губ. — Нравится?
Новоиспечённый Призрак вздохнул, показывая своё отношение к моему странному чувству юмора, но всё же неохотно кивнул.
Эти два дня выдались плодотворными на события. Моя жизнь разбилась на осколки, которые неведомый мне мастер склеил вновь, но уже в другом порядке, и узор судьбы изменился. Ещё вчера я была наёмницей, бездомной бродяжкой, которую одинаково ненавидели и «свои», и «чужие». А сегодня? Сегодня мне дали новое имя и новую судьбу, меня столкнули с обрыва, забыв объяснить, что за странные штуки болтаются за плечами.
Я вновь провалилась в сон, предутренний, неспокойный. Странно, но чувствуя под ладонью тёплую шерсть Призрака, я ни о чём не волновалась. Мне снилось багряное пламя… Пламя, в котором всё началось, теперь я это знала. В осенних кострах сгорел мой мир, и лишь в наших силах сделать так, чтобы феникс восстал из пепла…
Да будет так.
А пока… Пока я буду ждать. Ждать своего часа.
ГЛАВА 2. ИГРА В ДОГОНЯЛКИ
— Не за что, будь моя воля, тебя бы бросили умирать. — Нека хлопнул за собой дверью. Кэс откинулся на подушку и поднёс запястье к глазам, рассматривая затянувшиеся уже почти раны. Вколоченные на уровне рефлексов заклинания действовали. Сутки-двое, и на память останутся лишь тонкие ниточки шрамов. Тогда он отправится в путь, уже точно зная, что ищет не невидимку и не хамелеона, как считал раньше… Он ищет человеческую девушку, под маской которой скрывается кровожадный монстр, разумный монстр. Не важно, что лица её он так и не рассмотрел, главное, что ей больше не удастся скрыться. Он догонит её и убьёт или умрёт, пытаясь это сделать.
Охотник закрыл глаза. В памяти вставали картины разрушенной деревни. Все погибли… Все, кого он любил, погибли в то утро. Четыре года гнался он за сделавшим это фейри. Охотники так и не смогли определить, к какому виду относился беглец, ни один из известных им фейри не способен был учинить такую бойню. Наконец, Кэс узнал, кто это был. Княгиня…
Высшие фейри никогда не высовывали носа за Врата, предпочитая гнать на людей легионы своих тварей. И вот, одна из них четыре года назад появилась в землях людей. Зачем? Зачем ей это было надо?
Не важно. Главное, что когда охотники почувствовали присутствие фейри-одиночки, один из молодых магов взял Рог, он хотел с его помощью подманить фейри, пленить его и привезти в Академию, где маги разума наложили бы на него заклятья и сделали слугой, ищейкой людей, приручённой гончей.
Княгиня не поддалась зову, не пришла в расставленные сети, вместо этого она вырезала всю деревню, в которой её застиг охотник.
Эта деревня называлась Серебряный Ручей, там родился Кэс. Вся его семья, все друзья погибли от рук княгини. Она кромсала и рвала людей, словно тряпичных кукол. Пришлось хоронить всех в общей могиле…
Там, на пепелище родного дома, Кэс поклялся, что убьёт фейри, сделавшего это. Он дал клятву родителям, невесте, братьям и сестре, что отомстит за их гибель.
Четыре года он жил лишь преследованием, и вот, наконец, настиг жертву, а она оказалась столь глупа, чтобы принять предложенные правила игры.
Кэс не понимал только одного…
Зачем фейри спасла его?! Почему она отозвала псов, как решилась поделиться собственной кровью?! И уж совсем странно было то, что она не тронула людей, а люди её. Когда она «кормила» его, он успел заметить, что в глазах окружавших их крестьян и охотников не было ни страха, ни ненависти…
И как это всё понимать?! Бред какой-то…
— Ты уверен, что мы поступаем правильно, Нека?
— Да, Бран, она идёт верной дорогой, не будем мешать.
— Но, если это действительно она, нужно было рассказать ей, объяснить! — вмешался в разговор Виттор.
— Это она. — Нека недовольно махнул рукой. — Неужели ты думаешь, что в человеческих землях есть ещё одна княгиня-подкидыш?! Ты совсем потерял чутьё, Виттор Стрелок.
— Так почему же ты ничего не рассказал ей! Почему отпустил одну, Нека Оракул?!
— Потому, что увидел кусочек её судьбы. Ей нужна будет помощь, но не сейчас. Мы придём к ней, когда она вспомнит себя, вспомнит мир, где фейри были разумны.
— Сколько жизней заберут фейри за это время? Об этом ты подумал?
— Помолчал бы, Бран Бард, и без тебя тошно! Чем трепать мне душу, лучше бы спел. Тошно мне. Как подумаю, что мы с этой девочкой сделали… как представлю, что мы ещё сделаем…
— Отчего ж не спеть? — неожиданно покладисто ответил ему бард. — Спою…
Первоначальный план, пройти на вольградский путь напрямик, пришлось отвергнуть. Путешествовать по оживлённой дороге вместе с фейри при свете дня не рекомендуется. Я знала, что взять пса с собой не смогу, но и расстаться с ним почему-то не получалось. Я как-то свыклась уже с мыслью, что начала новую жизнь и больше не буду одна.
Путь свой мы выбираем сами
И к достижению идём.
Но кто подскажет, что потом:
Свет аль только тьму восславим?
Не так просты и свет, и тень:
И разны, и всегда едины.
Творенья свет неповторимый
Рождает ночь, что ищет день!
И стоит ли искать так рьяно
Тот свет, что в ближнем есть любом,
И страсть оставив на потом,
Принять и тьму, и свет во здраво.
И ровно не делить весь мир,
Ведь света нет без мягкой тени,
Не уподобиться стремленью
Кромсать тьмы нежное сукно.
Ведь зло не в тьме, а в чёрствых душах,
С годами видится оно.
Борьбы достойно лишь одно,
Преданья старины послушай.
Любовь растить, объединять
И свет, и Тьму во славу Бога
И верить, пусть трудна дорога,
Но быть Спасителю подстать.[6]
Вспомнив карту, я успокоила себя тем, что вольградский путь здесь делает большой крюк, огибая Вьюжные леса, и если пойти через них, по заброшенным дорогам, я сэкономлю три дня. Решено, пойду к Кострякам, городу-крепости, стоящему на самой границе лесов, а оттуда уж буду придерживаться человеческой дороги. С пёсиком за это время что-нибудь решу. Интересно, а невидимым он стать не может? Как бы выяснить?
На ночлег мы остановились под открытым небом. Разложив небольшой костёр, я проинспектировала припасы. Похоже, хозяин таверны тайком сунул мне «на дорожку». По крайней мере, не помню, чтобы у меня с собой было столько припасов. Готовить было лень, а лень родилась вперёд меня. Вытащив из мешка скатанное одеяло, я расстелила его около кострища. Ужин мне заменил ломоть душистого хлеба и фляжка с цветочным вином. Запоздало я поняла, что понятия не имею, чем кормить моего не в меру хищного спутника, не звероловов же отлавливать…
Фейри лежал чуть в стороне, уронив голову между лап и внимательно отслеживая каждое моё движение.
— И чем тебя кормить? — вздохнула я. — Да ладно, молчи, сама знаю… Только вот человечиной тут на мили вокруг не пахнет. Придётся тебе поголодать.
— С вашего позволения, Княгиня, я бы не отказался от любого другого мяса, а человечиной я не питаюсь, есть разумных существ некультурно, вам ли этого не знать…
Стоп… Кто это сказал?!
Я закрыла глаза и потрясла головой. Этого не может быть. Это просто слуховые галлюцинации! Низшие неразумны! Они не могут разговаривать… на росском!
— Княгиня? — неуверенно продолжил всё тот же голос. — Княгиня, что с Вами?
— Со мной? — Я обречено открыла глаза, лишь чтобы увидеть усевшегося передо мною пса, склонившего голову на бок и пытливо меня разглядывающего. — У меня слуховые галлюцинации, мне кажется, что фейри разговаривает.
— А почему я не должен разговаривать, Княгиня? — удивлённо спросил тот и почесал ухо задней лапой. — Конечно, если вы прикажете, я замолчу, ведь я позволил себе проявить неуважение и начать беседу первым лишь в силу растерянности. Стыдно признаться, но я не понимаю, как оказался в смертных землях. Возможно, вы снизойдёте до объяснений?
Нет, я точно сплю. Он!? Просит!? Меня!? Объяснить!? Что он тут делает!?
— Ну, что именно вы забыли на границе, я не скажу, — ехидно ухмыльнулась я, — но когда я тебя встретила, ты как раз доедал одну из рук одного моего знакомого мага.
Пёс зло взвыл.
— Ваши шутки не смешны, Княгиня! — сердито выплюнул он. — Чтобы я, вожак осенней своры, напал на кого-то?! Даже прикажи мне Егерь, я бы никогда не напал на человека, это недопустимо!
— Да что ты говоришь?! — удивление смыло волной злости. — Ты мне ещё скажи, что последние восемнадцать лет фейри не воюют с людьми! Сказочник!
— Воюют? Фейри? С людьми? Но как же… как это? Как такое может быть…? Ещё вчера… я могу поклясться, что ещё вчера… — Он окончательно растерялся. — Княгиня…, я не понимаю, о чём вы говорите. Это какой-то кошмар! Я точно помню, что вчера никакой войны не было. Недоразумение — да, люди сожгли сына Егеря, Лиса, приняв его за колдуна. Но это… это было вчера, а позавчера царил мир!
Он взмахнул лапой, оставив в воздухе светящийся след. Словно только что заметив свою прозрачность, он поднёс лапу к морде, впустил и выпустил когти и замотал головой.
— Бред! Почему я в этой форме? Егерь уже века не призывал нас к сражениям! Я не имею права избавляться от плоти в смертных землях! — Он вскочил на лапы, и по призрачному телу пробежала судорога. Сначала материализовались клыки, сияние медленно гасло, уступая место рыжей короткой шерсти. Минута — и передо мной стояла вполне материальная псина — поджарая, короткошёрстная, с лохматым хвостом, пышным загривком и умными золотистыми глазами.
— Скажи, а ты уверен, что не помнишь войны? — недоверчиво переспросила я. — Ты точно знаешь, что никогда не нападал на людей?
Пёс даже не удостоил меня ответом. Нашла какие глупости спрашивать!
— Что ты помнишь? — спросила я уже вполне мирно. Я отложила еду в сторону и подтянула колени к груди. Отблески пламени танцевали на шкуре фейри, позолотив короткую шерсть. Раньше я считала всех низших фейри монстрами, чудовищами, но сейчас я искренне любовалась псом.
— Я помню… — Он задумался. — Я помню, что Егерь собрал нас. Он поднёс Рог к губам и…
Он озадаченно потёр лапой лоб, совсем как человек.
— И?
— …и… ничего… Потом я очнулся рядом с вами, я лизал вам ладонь… Странно… Что было между этими двумя событиями?
— Есть у меня одна мысль… — я покачала головой. — Боюсь, правда, тебе эта догадка не понравится. Война идёт восемнадцать лет, и низшие фейри всё это время нападают на людей. Что самое важное, ещё вчера ты был неразумен. Значит, восемнадцать лет назад что-то или кто-то разум у тебя отнял, а вчера ты напился моей крови, и всё вернулось на свои места.
— Восемнадцать лет… — Он принял моё объяснение без доказательств, видно понял, что я не шучу. — Почти два десятилетия! Что же… Княгиня, расскажите мне, что это за мир, где фейри убивают людей?! Как такое могло произойти?!
— Не знаю, как это началось, мне было всего два года, когда из Врат вырвались безумные, уничтожающие всё вокруг монстры. Никто не понимал, что происходит, ведь наши народы всегда жили не то, чтобы в мире, но, собственно, не контактируя друг с другом. Никто за Врата не ходил, из Врат почти никто не появлялся. Маги знали, что там другой мир, но мир лояльный. И вдруг полчища тварей… Когда поняли, что захватчики неразумны, были созданы отряды охотников. Маги и воины отправились уничтожать врагов. Через какое-то время появились гончие — пойманные фейри, которых подчинили магией. Теперь маги работали в связках с ними. Война идёт восемнадцать лет, люди уже забыли, что это такое, фейри, не пытающийся тебя убить, разумные фейри. Вот, собственно, и всё, что я могу рассказать…
Пёс смотрел куда-то сквозь меня. В его глазах стояли слёзы.
— Не могу… не могу в это поверить. — Он выпустил когти и ударил по земле, вырвав клок дёрна, — Мне нужно время. Лён ра геноре, ми Сид?[7]
Я кивнула, ошарашенная тем, что поняла последнюю фразу, ещё пять минут назад я могла бы поклясться, что не знаю её перевода.
Пёс сорвался с места и исчез среди деревьев. Долго ещё доносился из чащи заунывный вой-плач… Долго ещё кто-то рычал и скулил, выл и пел…
Решив, что фейри вернётся нескоро, я скатала куртку, подложила её под голову и попыталась заснуть. Сон пришёл сразу, я провалилась в привычную до боли алую бездну…
— Тётя, Кэс приезжает!
— Спокойней, егоза, а то приедет твой Кэс, посмотрит на тебя…
Где-то глубоко внутри рождается сосущее ощущение беды. Я уже не слушаю тётку, испуганно отступаю к дверям. Вырастившая меня женщина недоумённо качает головой. Кувшин, стоящий на столе, до краёв наполнен холодным вишнёвым соком…
— Ты чего, Лина?
— Музыка… — шепчу я, сживая ладонями виски. — Музыка… тётя… Злая музыка…
В её глазах вспыхивает животный страх.
— Не слушай её! Не слушай, Лина!
— Не могу! Музыка!
В горле рождается рык, судорога скручивает позвоночник, я слышу как рвётся кожа, когда что-то проталкивается сквозь неё. Острая вспышка, и тонкие когти раздирают пальцы… Меня нет, это уже не я. Нет мыслей и чувств, только жгучее желание, желание убивать…
Я ненавижу вишню…
Я проснулась от своего крика. Пёс лежал чуть в стороне. Костёр ещё не погас, в золотых глазах фейри плясали алые искры. Он даже не вздрогнул, когда я проснулась.
— Вы были правы, Княгиня. Мир изменился. Он совсем не тот, который я покинул день назад. — Пёс перекатился на бок и посмотрел мне в глаза. — Похоже, восемнадцать лет назад тот мир исчез. Я бы так и жил, без памяти и разума, если бы вы не позвали меня обратно. Скажите, Княгиня, вы утверждаете, что вам было два года, когда началась война, но мне кажется, я знаю, кто вы. Вы… — он замялся. — Как ваше истинное имя?
— Не знаю, как насчёт истинного, но люди звали меня Рейлина. — Я откинулась на спину, стараясь не смотреть на потерянную, несчастную морду пса. — А тебя-то как зовут?
— Я уже говорил. Я вожак осенней своры, таков перевод моего имени. Но мы сейчас не обо мне, а о вас. Я сразу заподозрил, кто вы, но это слишком невероятно, чтобы быть правдой. — Он коротко тявкнул, словно кашлянул. — Я не понимаю, как Вы, Реи’Линэ, Осенняя Княгиня, могли оказаться среди людей!
— Я всю жизнь прожила среди людей, тётка говорила, что они нашли меня во время беспорядков в Вольграде. Дядя был стражником, он меня спас, вытащил из толпы, где меня скорее всего затоптали бы. Он говорил, что пытался найти моих родителей, но тщетно. На вид мне было года два… А что значит, Реи’Линэ?
— Я окончательно запутался. Вы это вы, я уверен. Однако, как мог Егерь позволить своей внучке вырасти среди людей!? После гибели Лиса, вашего отца, вы последняя из его рода! Вы — Реи’Линэ, Пламя Осенних Костров! Я помню вас совсем крохой. Ваш дед в вас души не чаял, говорил, что однажды вы поведёте осеннюю свору сквозь людские земли. Однако, вам сейчас должно быть за тридцать, я помню вас шестнадцатилетней, значит сейчас вам тридцать четыре.
— Расскажи мне, — попросила я. — Я не помню этого, ничего не помню. Расскажи о моей семье и обо мне.
— Ну… Вы дочь Осеннего Лиса и внучка Осеннего Егеря. Вы родились из огня и листопада. Вас воспитывал дед, а отец пропадал в землях людей, которые любил намного больше родного дома. В золотых угодьях, владениях осенней семьи, вас знал каждый. Едва научившись ходить, вы уже лазали по деревьям и щебетали словно птичка… А уж когда дед вам крылья подарил, угнаться стало невозможно. Помню, кружитесь вы среди деревьев, а мы рассядемся, и глаз оторвать не можем, до чего красиво было. А потом отец ваш погиб, сожгли его люди. Этот день был предпоследним, что я помню. Вы сама не своя ходили, всё к деду жались. А потом как закричите, и в небо…
— Странно, у меня нет крыльев…
— Правильно, нет, — кивнул Пёс. — Осеннее пламя сожгло вашего отца, вы отказались от его дара. Шестнадцать лет вам было, но князья уже в десять взрослыми становятся, не телом, но разумом.
— А потом я попала к людям…
— До сих пор не понимаю, как. Егерь жив, я чувствую. Он где-то в смертных землях.
— Мой дед?
— Да… Но где именно, я не могу сказать. Как будто завеса… Я чувствую, как кто-то скрывает его, препятствует моему взгляду.
— Завеса? Тогда… Возможно, Академия? Возможно, он среди магов? Это единственное, что приходит мне на ум.
Пёс не ответил. Он не знал. Мы с ним были похожи — потерявшиеся, чужие, неприкаянные. Таким надо держаться вместе.
— Скажи, а кто может точно сказать, что произошло восемнадцать лет назад? Может, стоит пойти за Врата? Возможно, князья приютят нас.
Пёс задумчиво мотнул хвостом.
— Мне кажется, что если бы вы на самом деле хотели вернуться домой, сделали бы это сразу.
— Ты прав. Просто я растерялась. Четыре года я знала лишь, что принадлежу к аристократии фейри, и ничего больше. А тут за сутки вся моя жизнь развалилась на кусочки. Ты, охотник, теперь ещё и неизвестно где шляющийся дедушка, отец, которого я, оказывается, знала… Всё это так сложно! Я не знала, как оказалась среди людей, поэтому и не рисковала идти к Вратам. Боялась, что тёплой встречей этот поход не закончится.
— Что странно, — пёс закусил чёрную губу, совсем по-человечески, — так это то, что князья не удерживают низших. Сейчас, когда я об этом подумал, то понял, что мне приказывали. Не знаю, что именно говорили, но приказы были. Значит, высшие не потеряли контроль над нами, при желании, могли нас остановить. Им что-то надо в людских землях. Они ищут кого-то, или что-то.
— Меня? Егеря?
— Нет, ради вас никто бы не стал развязывать войну, да и другие способы отыскать фейри в смертном мире есть, намного продуктивней. Нет, они ищут что-то другое…
— С чего ты взял, что это поиски?! Может, просто мстят или свихнулись!
— И такое может быть, — не стал отрицать фейри. — Но всё, что мы тут предполагаем, это пустопорожняя болтовня. Я забыл, как жил последние годы, а вы не помните первых шестнадцати лет. Нам нужно отправляться к магам, к людям. Возможно, они смогут объяснить, что же всё-таки случилось тогда, спустя день после смерти Лиса.
— А с чего ты взял, что меня это интересует!? У меня своя жизнь, и я ею довольна! К дьяволу все эти тайны, мне бы от одного охотника убежать, а ты предлагаешь лезть к ним в логово!
— Но, Княгиня, это ваш долг! Вы — Пламя Осенних Костров, Леди Октября. Как только закончится листопад, наступит наше время, время, когда вы будете в силе, когда вас позовёт ваш дар.
— Почему я?! Отправляйся за Врата и договаривайся с кем-нибудь ещё!
— Потому, что вы моя княгиня. Всё началось в пламени, и им же должно закончиться. Как вы не понимаете! Это Магия, это Судьба!
— Мы просто не справимся. — Я раскинула руки, горло перехватило, словно что-то встало поперёк, не давая вдохнуть. — Я беглянка. Моя судьба — умереть от руки человека, которого я любила… который любил меня… Я не знаю, что было четыре года назад, но это безумие тогда поразило и меня. Я вырезала человеческую деревню, в которой выросла. Там, в таверне, я спасла ему жизнь. Скоро Кэс догонит меня, и я умру.
— Теперь нет. — Пёс никак не прокомментировал моё признание, сделав вид, что заметил лишь последнее предложение. — Теперь умрёт он. Или вы думаете, что я буду стоять и смотреть, как убивают мою хозяйку? Да и не в силах смертный убить фейри. Лишить тела — да, но не бессмертия. Если только… Нет, вы не могли! Вы же не дали ему слово? Вы же не наделили его правом на вашу смерть? Нет! Княгиня, ну как можно было…
— Ты не вмешаешься… — я проигнорировала последние вопросы пса, просто потому, что слабо представляла, о чём он спрашивает.
— А вы попробуйте, остановите!
— Я просто прикажу!
— Приказать мне может только Егерь, да и то вежливо! Я тебе, соплюшка, не щенок неразумный!
Пёс вскочил на лапы и зарычал — утробно, угрожающе. Каюсь, не ожидала. Расслабилась за всеми этими откровениями.
— Я родился на заре миров. Я — вожак осенней своры, тот, кто собирает отчаявшиеся души. Когда люди первого мира ещё не знали огня, я мчался по смертным землям, ведя за собой дикую охоту! Ты не представляешь, Княгиня, на ЧТО я способен! Ты не понимаешь, на ЧТО я пойду, чтобы вернуть привычный и правильный мир! Если потребуется, я потащу тебя в зубах, но мы пойдём в Академию, мы найдём Осеннего Егеря и узнаем как поставить всё на свои места!
Вот и перешли на «ты»…
Пёс медленно успокаивался.
— Давай договоримся, я пойду с тобой куда угодно и сделаю всё, что скажешь, но если этот конкретный охотник меня догонит, ты остановишь его, но без членовредительства, и… когда всё закончится, если всё закончится хорошо, я не уйду за Врата. Я останусь здесь и закончу, наконец, эту историю, что началась четыре года назад.
Пёс кивнул.
— Хорошо, Княгиня. Простите за эту небольшую демонстрацию, но мне показалось, что это необходимо. Вы воспринимали меня как обычную говорящую собаку, под личиной которой я появляюсь в смертных землях, но я такая же собака, как вы человек.
— Скажи, а ты не можешь превратиться в человека?
— Нет. — Он отрицательно мотнул головой. — Я не оборотень. Это тело единственное, в котором я могу появляться в смертных землях до тех пор, как наступит время битв.
— Уже хуже. Ты ведь хочешь добраться до Академии, где может находиться мой дед? Их главная резиденция находится в Вольграде, так что идти туда, минуя людские поселения не получится. Кэс… охотник сегодня-завтра отправится в погоню. Если повезёт, мы выиграем ещё три дня, срезав путь до Костряков через лес, но потом придётся идти по вольградскому пути. Он будет искать молодую девушку, и когда увидит меня, да ещё с собакой… Сложить два и два он сумеет.
— Об этом будем думать, когда он нас догонит, — обнажил клыки пёс. — Княгиня, возможно, вам стоит поспать? Скоро рассвет, с первыми лучами мы должны тронуться в путь.
— Прекрати командовать! Несколько часов ничего не решат, так что не буди, если сама не проснусь!
— Княгиня, вы меня совсем не слушали?! — взвыл пёс. — У нас три месяца до того, как придёт наше время, и четыре — до времени вашей силы! Мы должны до этого времени найти Егеря! Я уверен, что если он призовёт фейри на дикую охоту, к ним вернётся разум! Я чувствую, что время имеет значение, что всё должно закончиться там же, где началось.
— Ладно, ладно! Ещё один пророк тут выискался! Кстати, ты уж определись, как меня звать, на «ты» или на «вы», я бы предпочла первое. И… Как мне звать тебя?
— Я сто раз повторил, я вожак осен…
— Да помню! Но это длинно и странно. Люди собак называют Шариками и Бобиками.
— А как бы вы меня хотели звать?
Я задумалась…
— Призрак, — само собой сорвалось с губ. — Нравится?
Новоиспечённый Призрак вздохнул, показывая своё отношение к моему странному чувству юмора, но всё же неохотно кивнул.
Эти два дня выдались плодотворными на события. Моя жизнь разбилась на осколки, которые неведомый мне мастер склеил вновь, но уже в другом порядке, и узор судьбы изменился. Ещё вчера я была наёмницей, бездомной бродяжкой, которую одинаково ненавидели и «свои», и «чужие». А сегодня? Сегодня мне дали новое имя и новую судьбу, меня столкнули с обрыва, забыв объяснить, что за странные штуки болтаются за плечами.
Я вновь провалилась в сон, предутренний, неспокойный. Странно, но чувствуя под ладонью тёплую шерсть Призрака, я ни о чём не волновалась. Мне снилось багряное пламя… Пламя, в котором всё началось, теперь я это знала. В осенних кострах сгорел мой мир, и лишь в наших силах сделать так, чтобы феникс восстал из пепла…
Да будет так.
А пока… Пока я буду ждать. Ждать своего часа.
ГЛАВА 2. ИГРА В ДОГОНЯЛКИ
12 — 14 июня
Мы вошли в Костряки с закатом. Стража покосилась на странную девушку с собакой, но пропустила. Не пришлось даже оружие прятать, здесь привыкли к наёмникам, как-никак, а город-крепость стоял у самой границы Вьюжных лесов, и здесь, вот уже три года, жили на осадном положении. Это, впрочем, не мешало купцам торговать, девушкам флиртовать, а страже дремать на посту. Люди, они смелые… и ко всему привыкают.
— Куда теперь? — Призрак вертел головой во все стороны, забыв, что должен изображать обычного пса. — Это не опасно, что мы здесь переночуем? Охотники не почуют, что в городе появились фейри?
— Да нет, — махнула рукой я, — не почуют. В этом преимущество городов, здесь слишком много людей, и поисковые заклятья рассеиваются. Если будешь вести себя как нормальный пёс, никто и не подумает, что мы нелюди.
Пёс виновато гавкнул и уткнулся носом в землю. Вот так бы всегда! За эту неделю я поняла, что неразумным Призрак мне нравился намного больше, по крайней мере, не относился ко мне, как к ребёнку, которым можно помыкать. И это несмотря на то, что обращался он ко мне на «вы» и всячески подчёркивал своё положение слуги. На «ты» Призрак переходил, исключительно когда злился.
— Пойдём в «Чёрную Пятницу», — прошептала я, сделав вид, что поднимаю с мостовой упавшую монетку. — Остановимся там дня на два.
— Мы же договорились, никаких задержек!
— Угу, но это не задержка, это — необходимость. Мне надо встретиться с парочкой знакомых, выяснить, как можно пробраться в Академию и возможно ли это в принципе. Ещё надо купить припасов, да и лошадь не помешает, раз уж ты так спешишь!
— Ладно, ладно, — проворчал тот уже на тон ниже. — Надо, значит задержимся…
Я разогнулась и удивлённо обвела взглядом собравшуюся вокруг нас толпу.
— Вы что-то потеряли, девушка? — спросил один из любопытствующих.
— Да! Золотое кольцо! — огрызнулась в ответ я.
Интересно, чего это за моей спиной все падали на колени, как подрубленные?
В «Чёрной Пятнице» меня хорошо знали, однажды я даже работала здесь вышибалой. Девушка я хрупкая, но это лишь видимость. Мои кости гибкие и прочные, а драться меня учил дядя, бывший стражник. Девушки-воины давно перестали быть чем-то необычным в Роси, слишком много детей остались сиротами после набегов фейри, им нужно было найти своё место в этом жестоком мире, чтобы выжить.
Призрака я бросила во дворе, наказав мальчишке-конюху позаботиться о «ценном охотничьем псе». Фейри обиженно вякнул что-то на истинном, но я не обратила на это никакого внимания. Назвался груздем — полезай в кузов, выглядишь как пёс — веди себя как пёс.
Лучше бы я взяла его с собой!
Он сидел в пол-оборота к дверям, лениво потягивая хмель из высокого бокала. Серебристые волосы рассыпались по плечам, плотно обтянутым тёмной рубахой. Даже сейчас он не снял заплечных ножен, из которых торчали рукояти клинков.
Мы вошли в Костряки с закатом. Стража покосилась на странную девушку с собакой, но пропустила. Не пришлось даже оружие прятать, здесь привыкли к наёмникам, как-никак, а город-крепость стоял у самой границы Вьюжных лесов, и здесь, вот уже три года, жили на осадном положении. Это, впрочем, не мешало купцам торговать, девушкам флиртовать, а страже дремать на посту. Люди, они смелые… и ко всему привыкают.
— Куда теперь? — Призрак вертел головой во все стороны, забыв, что должен изображать обычного пса. — Это не опасно, что мы здесь переночуем? Охотники не почуют, что в городе появились фейри?
— Да нет, — махнула рукой я, — не почуют. В этом преимущество городов, здесь слишком много людей, и поисковые заклятья рассеиваются. Если будешь вести себя как нормальный пёс, никто и не подумает, что мы нелюди.
Пёс виновато гавкнул и уткнулся носом в землю. Вот так бы всегда! За эту неделю я поняла, что неразумным Призрак мне нравился намного больше, по крайней мере, не относился ко мне, как к ребёнку, которым можно помыкать. И это несмотря на то, что обращался он ко мне на «вы» и всячески подчёркивал своё положение слуги. На «ты» Призрак переходил, исключительно когда злился.
— Пойдём в «Чёрную Пятницу», — прошептала я, сделав вид, что поднимаю с мостовой упавшую монетку. — Остановимся там дня на два.
— Мы же договорились, никаких задержек!
— Угу, но это не задержка, это — необходимость. Мне надо встретиться с парочкой знакомых, выяснить, как можно пробраться в Академию и возможно ли это в принципе. Ещё надо купить припасов, да и лошадь не помешает, раз уж ты так спешишь!
— Ладно, ладно, — проворчал тот уже на тон ниже. — Надо, значит задержимся…
Я разогнулась и удивлённо обвела взглядом собравшуюся вокруг нас толпу.
— Вы что-то потеряли, девушка? — спросил один из любопытствующих.
— Да! Золотое кольцо! — огрызнулась в ответ я.
Интересно, чего это за моей спиной все падали на колени, как подрубленные?
В «Чёрной Пятнице» меня хорошо знали, однажды я даже работала здесь вышибалой. Девушка я хрупкая, но это лишь видимость. Мои кости гибкие и прочные, а драться меня учил дядя, бывший стражник. Девушки-воины давно перестали быть чем-то необычным в Роси, слишком много детей остались сиротами после набегов фейри, им нужно было найти своё место в этом жестоком мире, чтобы выжить.
Призрака я бросила во дворе, наказав мальчишке-конюху позаботиться о «ценном охотничьем псе». Фейри обиженно вякнул что-то на истинном, но я не обратила на это никакого внимания. Назвался груздем — полезай в кузов, выглядишь как пёс — веди себя как пёс.
Лучше бы я взяла его с собой!
Он сидел в пол-оборота к дверям, лениво потягивая хмель из высокого бокала. Серебристые волосы рассыпались по плечам, плотно обтянутым тёмной рубахой. Даже сейчас он не снял заплечных ножен, из которых торчали рукояти клинков.