Корф Андрей. Эротический этюд № 51

Андрей Корф
Эротический этюд № 51

   – Семь.
   – Король.
   – Еще семь.
   – Король.
   – Король.
   – Семь.
   – Отбой.
   – Ага…
   Баста перевернула карты и переглянулась с Копушей. Та ответила своим коронным взглядом – оливки в собственном соку, без косточек.
   – Девятки есть? – спросила Баста.
   – Ну, ну, полегче! – возмутился Клещ. – Хорош болтать!
   Тапир шмыгнул одобрительно. Не хрен, мол, переговариваться. Все-таки, два на два играем…
   – Ладно, мальчики… – Баста обмахнулась картами, как веером. – Ловите девятку.
   – Валет, – буркнул Тапир.
   Копуша томно пошевелилась. Стало понятно, что валеты у нее водятся, и не один.
   – Еще девятка, – бросила Баста.
   – Туз.
   – Копуша, огонь!
   – Вот, – Копуша неловко разложила своих мальчиков.
   – Блядь, – сказал Тапир.
   – Нет такой карты, – сказала Баста.
   – Беру.
   – Отлично. Копуша, вали Клеща.
   Копуша застенчиво положила на стол туза. У нее оставались еще две карты. Тузы, конечно, с козырным. Копушиным тихим омутом был ее фантастический пер в картах.
   Клещ, понятно, взял и этого туза, и следующего, и, наконец, козырного. После чего Баста бросила в Тапира тремя дамами. Мужики пролетели со свистом.
   – Вперед, мальчики. А мы пока накатим по маленькой.
   Баста налила всем по глотку водки. Копуша застенчиво смотрела на Клеща, который снимал брюки. Тапиру повезло больше, у него оставалась в запасе майка. Девочки сидели почти одетые, расставшись только с мелочевкой.
   – И почему мужики так любят семейные трусы?. задумчиво спросила Баста, уставившись на Клещевы ромашки. – В нормальных хозяйство не помещается?
   – Не-а, – приосанился Клещ, положив одну бледную ногу поверх другой.
   – Щас поглядим, – улыбнулась Баста. У нее была чудесная улыбка, которая отбеливала любую сальность, вылетающую из этого видавшего виды ротика.
   Однако следующую партию девочки продули. Потом еще одну. Баста улыбалась, расстегивая кофту. Копуша сидела пунцовая, смотрела в пол и стеснялась своей огромной груди. Тапир так и прикипел к ней глазенками. Клещ спрятался за картами, и только на лужайке с ромашками появился бугор, будто некий крот решил выбраться на волю.