— Почему Пол не позвонил вам и не сказал, что Джилли попала в аварию?
   — Спросите его об этом сами, — не оборачиваясь, бросила Лора, — в конце концов, вы его шурин, а не я.
   Я не отрываясь смотрел, как «тойота» Лоры выехала из больничных ворот и скрылась за поворотом, а потом вернулся в палату. Пол сидел у кровати Джилли и держал ее за руку.
   — Лучше бы они оставили ее бодрствовать, — сказал он. — А то вид у нее такой, будто она снова впала в кому. Плевать мне на то, что говорит доктор Коутс: по-моему, они тут вообще ни в чем не разбираются. Почему ты не остановил их. Мак?
   Я не сразу сообразил, что ему ответить.
   — Слушай, Пол, у Джилли жуткая головная боль. Правда, врачи не думали, что она уснет так быстро, но в отличие от тебя я верю Коутсу: беспокоиться не о чем. Насколько я знаю, в три ночи ей должны сделать еще один укол.
   — Ах да, — Пол поднял голову, — ты же теперь спец по этой части. Сколько времени ты пробыл в Бетесде? Две недели, три?
   — Не важно, — сказал я, хотя точно помнил, что пробыл я там восемнадцать дней и восемь часов. — Оставим это. Джилли очнулась, теперь все будет хорошо. — На лице Пола отразилась такая мучительная надежда, что мне невольно стало жаль его. — Она снова с нами и теперь сама расскажет, что с ней случилось. Все позади.
   Казалось, Пол вот-вот заплачет. Ну не мог же я в этот момент расспрашивать его о Лоре — пусть отдохнет, а завтра я его прижму. Мне надо было все разузнать про вечеринку во вторник накануне несчастья.
   И вдруг я понял, что сейчас меня это совершенно не занимает. Что там мне наплели Пол и Лора — какое, в конце концов, это имеет значение? Джилли будет жить, и только ради нее я нахожусь здесь.
   Мои глаза слипались, но заснуть я не мог: слишком велико было возбуждение. В конце концов, я принялся мерить шагами больничные коридоры, осторожно заглядывая в двери палат.
   Когда я вернулся к Джилли, был уже час ночи. Возбуждение по-прежнему не проходило. Я уселся за столик перед окном, вытащил записную книжку и принялся записывать все услышанное за последние два дня, а потом перечитал написанное. Вопросов оказалось гораздо больше, чем ответов.
   «Спала или не спала Джилли с другим мужчиной?»
   «Кто такая на самом деле Лора Скотт?»
   «Джилли пришла в себя. Тогда какого же черта я здесь торчу?»
 
   Джилли проснулась около двух ночи — к этому времени я уже едва соображал, и к тому же от сиденья на больничном стуле, который я притащил из приемной, у меня разболелось сломанное ребро.
   — Форд?
   Голос Джилли прозвучал как едва уловимый шорох шерстяных нитей, которые рвутся при первом же прикосновении.
   — Форд? — повторила она, и мне показалось, что Джилли сама слышит, как слабо звучит ее голос, и старается придать ему крепость.
   Я улыбнулся ей; впрочем, не уверен, что Джилли это заметила, ибо в комнате было почти темно, только а дальнем углу горела лампа, абажур которой на всякий случай приспустили. Но я уже успел привыкнуть к этому освещению и ясно видел сестру.
   — Привет, малыш. — Я стиснул ей руку, наклонился и поцеловал ее в лоб.
   — Ты здесь так и сидишь?
   — Ну да. Полу стало совсем невмоготу, и я отправил его домой. Позвать сиделку?
   — Нет. Просто хочется лежать, чувствовать себя живой и верить, что все будет хорошо. Знаешь, голова уже не болит, а вот слабость осталась.
   Я налил Джилли воды, а потом провел пальцами по шелковистой коже на ее щеках.
   — Мы все время были вместе: Джилли, и когда ты налетела на утес, и когда рухнула в воду. Это так страшно.
   Она промолчала и выжидательно посмотрела на меня.
   — Я прежде сам попал в госпиталь, помнишь?
   Джилли кивнула:
   — Да, взрыв в Тунисе.
   — Точно. А этот сон, или видение, как ни назови, был таким реальным. Даже больше чем реальным. Я проснулся и вздохнуть не мог. Единственное, чего я не пойму до сих пор, — как все это получилось и каким образом стало известно мне. Может, ты тогда думала о нас?
   Джилли отрицательно покачала головой.
   — Ты ведь уже спрашивал об этом — я хорошо слышала все твои слова. Веришь?
   — Разумеется, верю. Как не верить, если я и в «порше» с тобой был.
   — Как-то все перепуталось. Форд.
   — Скажи мне правду, ты думала тогда о Лоре?
   Мне вдруг показалось, что Джилли теряет сознание: она мертвенно побледнела, дыхание ее участилось.
   — Она была с тобой — я видела ее так же ясно, как и тебя. Сначала был только ты один, а потом — Лора. Я начала кричать…
   — …И вышла из комы. — Я пристально посмотрел на нее. — Ты увидела Лору, тебе сделалось страшно, и ты очнулась. Стало быть, это она помогла тебе вернуться.
   Джилли надолго замолчала, затем проговорила едва слышно:
   — Мне тогда захотелось убежать. Я просто не могла поверить, что она все еще здесь. Что вы тут делали?
   Я должен был сказать правду, но не знал, в чем она состоит. Надо, по крайней мере, хотя бы попытаться это выяснить.
   — Вчера я спал у тебя в палате.
   — Знаю.
   — Внезапно я проснулся от звука твоего голоса: ты говорила, что Лора предала тебя. За ужином я спросил Пола про Лору, сказал, что услышал это имя от тебя. Он, хотя и не сразу, признался, что есть такая женщина и что у них была связь, но он оборвал ее. Потом Пол сказал, что это вообще не имеет значения, тем более что, как он считает, ты ничего не знала, но я-то не сомневался, что имя тебе известно. Мне захотелось посмотреть на эту женщину, и я поехал в Сейлем.
   Джилли снова начала задыхаться.
   — Ты должен верить мне. Форд, — хрипло произнесла она. — Держись от этой женщины подальше — она очень опасна.
   Не мог же я сказать ей, что в жизни не видел женщины, которая была бы менее опасна, чем Лора Скотт.
   — Она спала с Полом?
   Джилли покачала головой. Что это могло значить: да, нет, не знаю? Так или иначе, она страшно измучена и подавлена. Лучше сейчас не говорить на эту тему. Я погладил Джилли по руке и поправил легкое одеяло.
   — Ты устала, сейчас позову сиделку.
   С минуту я смотрел на Джилли — она прямо на глазах впадала в дрему. С сиделкой можно подождать, и мои вопросы тоже подождут. Сейчас ей нужно только одно — сон.
   Скрипнула дверь — на пороге стояла старшая сестра Химмел.
   — Все в порядке, я не собираюсь будить ее. Ведь именно об этом вы хотели меня попросить?
   Химмел кивнула, и я отступил в сторону, пропуская ее. Эта сестра мне нравилась — невысокая, крепко сбитая, она была явно расположена ко мне, подобно Мидж, наверняка не отказала бы в банке пива.
   — Ваша сестра спит, мистер Макдугал. — Химмел подтянула одеяло до самого подбородка Джилли. — Скоро она встанет с постели и начнет разгуливать, как ни в чем не бывало. А теперь отправляйтесь домой и тоже поспите. — Она улыбнулась.
   В общем-то, сестра Химмел права: если я снова свалюсь, моим друзьям это явно не понравится.
   Через двадцать минут я уже подъезжал к дому Джилли. Войдя и быстро раздевшись, я сразу же провалился в сон.
   Мне снилось, что я работаю официантом в ночном клубе: через локоть у меня перекинута салфетка, в руках поднос с напитками. Я не помню, кто их заказал, и иду через огромный зал, выискивая глазами нужного клиента, но мои усилия ни к чему не приводят, и я постепенно начинаю выходить из себя. В зале десятки столиков, все круглые, и за каждым сидят по несколько человек. Джилли, переходя от столика к столику, отбивает чечетку. Танцует она как настоящий профессионал, и люди свистят, хлопают в ладоши. Из одежды на ней только черные туфли, больше ничего. Следом бежит мужчина, чьего лица я не могу разглядеть; в руках у него просторный плащ, он протягивает его Джилли…
   Когда я проснулся около девяти утра, то понял, что давно уже так крепко не спал — с самого Туниса. Сегодня я впервые со времени всей этой истории почувствовал себя почти здоровым. Потянувшись, я размял мышцы и, бреясь, улыбнулся себе. Надеюсь, теперь мое лицо уже не похоже на овсянку.
   — Есть кто дома?
   Ответа на мой вопрос не последовало — наверняка Пол уже поехал к Джилли. Что ж, поговорить можно и там.
   Через полчаса я был в больнице.

Глава 8

   Еще не успев добраться до третьего этажа, я услышал голос Мэгти Шеффилд:
   — Послушай, Каттер, кто-то ударил Чарли Дака по голове, и тот скончался у дома доктора Ламберта.
   — Значит, никаких предположений? Вообще ничего?
   — Нет. Просто свинство убивать старика, который и мухи не обидит, да еще где — у нас, в Эджертоне! Не уверена, что здесь вообще когда-либо убивали, и, тем не менее, факт остается фактом: Чарли Дак мертв, его дом ограблен.
   Войдя в приемную, я увидел, что шериф беседует с неизвестным мне молодым человеком примерно моих лет. Ростом он, правда, не вышел, зато был наделен медвежьей силой и имел повадки и взгляд громилы. Мне он сразу не понравился.
   — Каттер Тарчер, — представился молодой человек. — А вы, должно быть, брат Джилли?
   — Да. Мое имя — Форд Макдугал. Как я понимаю, вы брат Кэл?
   — Вы с ней знакомы? Ах да, я и забыл. Встречались у Пола, верно? Так как, ждать вас вечером? Сегодня день рождения мисс Джеральдины, мы всегда его отмечаем. Родители решили ничего не отменять, несмотря на смерть старого Чарли.
   — Это не просто смерть, это убийство, Каттер, — напомнила Мэгги.
   — Прошу меня простить, я совсем забыл о вашей вечеринке. После того как Джилли наконец очнулась, я ни о чем другом думать не могу.
   Со своими засаленными черными волосами и густой бородой Катгер Тарчер выглядел впечатляюще — вероятно, женщины чувствовали исходящую от него опасность и летели на нее, как мотылек на свечу. Кэл говорила, что Каттер позволяет своим девушкам садиться за руль, чтобы они чувствовали себя поувереннее. Неглупо придумано.
   Неожиданно я вспомнил, что Джилли тоже не любит этого типа.
   — Ваша сестра неплохо себя чувствует, — небрежно бросил Каттер. — Я к ней заходил только что. Это поразительно.
   Я повернулся к Мэгги:
   — Не приглашали людей из криминалистической лаборатории Портленда? Они классно знают свое дело, а Тед Леппра вообще один из лучших судмедэкспертов на всем западном побережье.
   Мэгги отрицательно покачала головой:
   — В этом нет никакой необходимости — все и так ясно. Чарли получил сильный удар по голове, и в результате — перелом основания черепа и кровоизлияние в мозг, от которого он умер. Наверное, ребята из Портленда сформулировали бы это более научно, но суть дела от этого не меняется. Бедный Чарли. — Она вздохнула. — Должно быть, завтра в церкви местной лиги весь городок соберется.
   — В церкви лиги?
   — Ну как же, в нее входит каждый житель Эджертона. Лига решила, что церковь у нее будет одна, а там пусть каждый молится на свой лад. На похоронах отправляют межконфессиональный обряд: будут представители всех религиозных общин, а поскольку старый Чарли считался агностиком, всем выделяется одинаковое время. Приходите, Мак, всех наших там увидите. А может, вы уже возвращаетесь в Вашингтон? Джилли поправилась, и вас здесь больше ничто не держит, верно? Между прочим, она рассказала вам о том, что произошло во вторник ночью? Это похоже на ваш сон?
   — Я только собираюсь потолковать с ней об этом. — И чего это Мэгги пришло в голову говорить о таких вещах при постороннем? Впрочем, какая разница, пусть думает, что у меня глюки. К тому же надо отдать должное Тарчеру, он вел себя пристойно, по крайней мере, пока.
   — Надеюсь, вам Джилли все выложит. — Мэгги как-то странно посмотрела на меня. — Утром она утверждала, что ничего не помнит, и все же, когда я заметила, что Робу Моррисону показалось, будто она нарочно врезалась в утес, Джилли явно была потрясена. После этого она не сказала ни слова. Я даже стала беспокоиться, как бы она опять чего с собой не сделала…
   Каттер поочередно посмотрел на нас с Мэгги и, не слишком вежливо попрощавшись, удалился.
   — Послушайте, Мэгги, — сказал я, — вы были в тот вторник на вечеринке у Пола и Джилли?
   — Нет. Что за вечеринка?
   — Лора Скотт сказала мне, что они пригласили много людей. Сама-то она должна была почти сразу уехать, так что не знает, кто именно присутствовал.
   Я и сам не понимал, зачем задал подобный вопрос — ведь все это уже не имело никакого значения. Джилли здорова, и я теперь могу обо всем узнать от нее самой.
   Я подумал о Лоре. Определенно, меня все еще тянуло к ней. Нет, с возвращением в Вашингтон я, пожалуй, повременю. Сегодня вечером вечеринка у Тарчеров, там может быть интересно.
   — Мак, еще кое-что насчет убийства Чарли Дака. Мне все это очень не нравится, просто не хотелось говорить лишнее при Каттере.
   — Что-нибудь разузнали?
   — Да, только пока не понимаю, что с этим делать. Значит, так. Кто-то убил Чарли, обшарил его дом. Я велела одному из своих парней снять отпечатки пальцев, потом сама обнюхала там каждый сантиметр. Ничего, ну абсолютно ничего — даже орудия убийства преступник не оставил. — Мэгги судорожно вздохнула. — Но зато есть кое-что. Док Ламберт говорит, что буквально за мгновение до смерти к Чарли вернулось сознание.
   Не знаю почему, но у меня вдруг начало бешено колотиться сердце. Однако я не подал виду и терпеливо ждал продолжения.
   — Док говорит, что Чарли что-то бессвязно забормотал, но он разобрал только одну фразу: «Слишком много, все, конец, они достали меня». Потом Чарли умер. Что бы это могло значить?
   — Вызывайте ребят из Портленда, немедленно. Пусть произведут вскрытие.
   — Но зачем?
   — А затем, что у меня есть предчувствие. Это было не просто убийство. Чарли Дак хотел поговорить с вами и со мной тоже. Жаль, что он не сделал этого вчера. Кстати, чем занимался этот Чарли Дак?
   — Он был полицейским в Чикаго, но вот уже больше пятнадцати лет как на пенсии.
   Я снова ощутил непривычные удары сердца.
   — Смотрите, Мэгги, Джилли врезается на машине в утес. Кто-то убивает отставного полицейского. Может, одно к другому не имеет никакого отношения, но у меня такое чувство, что эти вещи связаны.
   — Если да, то как — вот в чем вопрос.
   — Мэгги, звоните в Портленд немедленно и вызывайте Теда Леппру. Немедленно.
   Все-таки что происходит в этом городе?
   Джилли лежала в палате одна и читала. Когда я подошел к ней, она с улыбкой отложила газету.
   — Привет! Я снова выгляжу как человек, ты не находишь? Пришел попрощаться?
   — Нет, поговорить.
   Джилли как-то странно застыла, словно вдруг перестала видеть меня. Она явно не хотела разговаривать. Но почему?
   — Джилли, сестра, мы с тобой всю жизнь вместе, и я люблю тебя. Если ты задумала совершить самоубийство, то скажи хотя бы, что толкнуло тебя на это. Я постараюсь помочь, сделаю все возможное. Только, пожалуйста, не молчи. — Я слишком хорошо знал Джилли, чтобы не понять ответ по ее глазам. — Только не говори мне, как Мэгги, что ничего не помнишь. Скажи правду: ты собиралась покончить с собой?
   — Да что ты. Форд, как такая глупость могла прийти тебе в голову? Просто не справилась с машиной, ехала слишком быстро, вот и не вписалась в поворот.
   — Роб Моррисон утверждает, что прямо перед утесом ты увеличила скорость.
   — Он заблуждается. Я не смогла вывернуть руль. Впрочем, может быть, при ударе я и нажала на газ… Слава Богу, теперь все позади, так что не думай об этом и возвращайся домой: тебе самому надо подлечиться. Возьми неделю отпуска и отправляйся на озеро Тахо порыбачить — ты ведь любишь это дело.
   — Хорошо, я подумаю.
   — Возможно, мы не увидимся до твоего отъезда. Береги себя, а на Рождество ты, я и Кевин встретимся у Гвен во Флориде.
   Это наша давняя традиция: жаль, в прошлом году мы ее нарушили, собрались только в феврале.
   Я наклонился и крепко прижал Джилли к груди.
   — Я люблю тебя, родная.
   — И я люблю тебя, Форд. Не волнуйся за меня, ради Бога. И не забудь позвонить Кевину и Гвен — скажи им, что все в порядке.
 
   Дом Тарчеров стоял в тупике, в самом конце Бруклин-Хайтс-авеню, он возвышался над еще тремя-четырьмя строениями, разделенными небольшими сосновыми рощицами. Это был настоящий особняк в викторианском стиле — казалось, его перенесли сюда прямо из Сан-Франциско. В окраске преобладал кремовый цвет, на котором выделялось еще несколько оттенков, особенно заметных на подоконниках, дверных проемах, балконных перилах, арках, карнизах и иных причудливых украшениях, которых я и названий-то не знаю. В общем, впечатление было такое, будто перед тобой гигантский торт, из тех, что пекут ко дню рождения: без сомнения, здесь жили люди с деньгами и развитым воображением.
   Гостей встречали четверо молодых людей, облаченных в красные рубашки и черные брюки. К тому времени, когда подъехали мы с Полом, по обе стороны улицы уже было припарковано добрых десятка три автомобилей — похоже, сегодня сюда собрался весь городок.
   Джилли тоже хотела приехать: пусть все видят, что, хотя «порше» все еще покоится на дне океана, владелица его в отличной форме; она даже сказала мне, что уже связалась с соответствующей службой и ей обещали посмотреть, можно ли извлечь машину на свет Божий. Я не возражал, но посоветовал ей сначала проверить, способна ли она одолеть без посторонней помощи расстояние от палаты до дальнего конца коридора. Джилли сделала восемь шагов и вынуждена была прислониться к стене. В итоге, хотя, судя по результатам анализов, которыми с самого утра был занят доктор Коутс, она действительно быстро поправлялась, мы оба решили, что пока ей не стоит рисковать.
   — Что это за люди. Пол? — спросил я, когда, оставив машину прямо у входа в дом, мы двинулись к двери.
   — Хозяина зовут Алоизиус; только не спрашивай, почему ему дали такое необыкновенное имя. Живет он здесь уже тридцать лет и богат до неприличия. Не удивлюсь, если окажется, что ему принадлежит добрая половина штата — все у него в долгу, и исключений почти нет. Без его согласия в городе и собака не залает. Мэр, мисс Джеральдина, у него на побегушках, и она сделает все, что он пожелает. Это относится почти к любому из нас.
   — Стало быть, чтобы вернуться сюда из Филадельфии, тебе предварительно пришлось заручиться его согласием?
   — Точнее сказать, он помог мне вернуться, — сдержанно ответил Пол, — и это ни для кого не секрет. Он вложил деньги в мой исследовательский проект и продал нам с Джилли дом, в котором мы сейчас живем.
   — Все ясно.
   Стало быть, вот каким образом они с Джилли держатся на плаву. Впрочем, роскошный «порше» и красивый дом уже свидетельствовали о том, что хозяева далеко не бедствуют.
   — Выходит, источник твоего эликсира молодости бьет именно в этом месте?
   — Почти угадал. — Пол потянул за ручку двери. — О Боже, Мак, я так рад, что причина всего лишь в машине, точнее, в том, что Джилли, оказывается, просто не справилась с управлением. Если бы это действительно была попытка самоубийства, я сейчас просто не знал бы, что делать.
   — Представь, я тоже.
   Тут к нам подскочил проворный молодой человек, протянул Полу большой розовый купон и повел его «форд» на стоянку.
   — Ничего себе домик, а?
   — Не то слово. — Я двинулся вверх по широким ступеням.
   Изнутри лился яркий свет, и раздавались приглушенные звуки музыки. В огромном вестибюле я на мгновение остановился, вдыхая удивительные запахи, которыми был насыщен этот дом, — аромат цветов, мха, древесной листвы.
   Повернувшись, я увидел приближавшегося ко мне высокого мужчину с ястребиным носом. Несомненно, это был сам хозяин Алоизиус Тарчер, патриарх Эджертона. На вид ему около шестидесяти, волосы густые, с проседью. Он производил впечатление сильного, уверенного в себе человека — в общем, мужчина на все сто. Рядом с Алоизиусом стоял его сын Каттер — толстошеий и темноволосый; на этот раз он еще больше походил на отъявленного головореза и этим составлял полную противоположность отцу. Похоже, побрился он совсем недавно, но на щеках его уже снова начала проступать щетина.
   Алоизиус прищелкнул пальцами и исподлобья посмотрел на меня:
   — Форд Макдугал?
   Голос у Тарчера-старшего был звучен и крепок, как отборное пшеничное виски из Кентукки.
   — Да, сэр.
   Мы обменялись рукопожатием. У Алоизиуса были руки художника: узкие кисти, нервные длинные пальцы, мягкие ладони.
   — Вы с Джилли совсем не похожи друга на друга, — заметил он, сверля меня взглядом.
   Опасный человек. Куда опаснее своего громилы сына.
   — Наверное, вы правы.
   — Впрочем, вы оба производите вполне приятное впечатление, и цвет кожи у вас одинаковый. Вы знакомы с моим сыном?
   Я улыбнулся и протянул Каттеру руку, ожидая, что он начнет проверять мою силу. Так и есть. Мне удалось немного вывернуть ладонь, чтобы рычаг был побольше. Я посмотрел прямо в его глаза и безжалостно смял его пальцы. Заметив, что рот Каттера скривился, я отпустил его руку. По-моему, только Пол уловил эту игру; сам же Каттер, потирая ладонь, не сводил с меня напряженного взгляда, словно пытался сообразить, как же половчее со мной справиться. Ну вот, опять я нажил себе врага. Впрочем, это меня совершенно не волновало. Иное дело — узнать, о чем он сейчас думает. Давненько не встречал человека, который бы столь определенно походил на социопсихолога.
   Наконец я отвернулся и тут же услышал голос Алоизиуса Тарчера:
   — Ну, Пол, раз Джилли поправилась, вы можете возвращаться к работе. Вам, как я понимаю, пришлось нелегко, но сейчас все в порядке, не так ли?
   — Почти, — откликнулся Пол. — Джилли тоже собиралась сюда, но ей еще трудно ходить. Она просила меня передать всем, что попала в аварию совершенно случайно, просто не справилась с управлением. Клянется, что отныне не будет ездить быстрее ста миль в час, особенно на поворотах, и шлет вам поклон.
   — Спасибо. — Тарчер-старший взял у проходящего официанта бокалы с шампанским и протянул два из них нам с Полом: — За будущее. Пусть наш проект превзойдет самые смелые ожидания.
   — Прекрасный тост, — подхватил Пол. Мы с Каттером промолчали, просто пригубили шампанское. Мерзкий напиток, скажу я вам, никогда его не любил. Отчего-то мне вспомнился светлый «Будвайзер», принесенный Мидж в госпиталь. Я поставил бокал на поднос. Хозяин вечеринки слегка насупился, но я предпочел этого не заметить.
   — До чего жуткая эта история с Чарли Даком, верно? — первым заговорил Пол. — Никогда бы не подумал, что такое может случиться в нашем городе.
   — Да, ужасно, — тут же откликнулся Алоизиус. — Все только об этом и говорят. Кто мог быть убийцей и чем ему досадил бедняга Чарли…
   — Просто старик всегда был слишком любопытен, — буркнул Катnер, — постоянно совал свой длинный нос в чужие дела.
   — Думаю, это кто-нибудь из заезжих, — пригладил висок Алоизиус. — Просто зашел в первый попавшийся дом и прикончил хозяина. Из наших никто бы и волоса на его голове не тронул.
   — Не так-то много их у него оставалось, этих волос, — вздохнул Пол, но Татчер глядел куда-то мимо него, напряженно улыбаясь.
   Я обернулся и увидел Роба Моррисона — одетый во все черное, он походил на рокера из южной Калифорнии. Рядом с ним стояла Мэгги Шеффилд. Я впервые видел ее не в форме, и выглядела она, скажем прямо, нестандартно. Красное платье на женщине, у которой не так уж много чего есть спереди и сзади, — это нечто. На голове ее красовалась целая Пизанская башня, а на ногах — туфли со шпильками высотой как минимум в три дюйма. Я почувствовал сильнейшее искушение подойти к ней, укусить за мочку уха и затем чинно удалиться, но мой порыв остыл сразу же, едва только я увидел, как Роб Моррисон по-хозяйски кладет ладонь на ее обнаженную спину.
   — Привет, Мак. Костюм на вас просто отличный. Я в очередной раз повернулся — за спиной у меня стояла Кэл Тарчер; в юбке до полу и черной шелковой блузе с высоким воротником и длинными рукавами, она больше смахивала на старуху сплетницу. Впрочем, надо признать, что одеяние было ей очень к лицу. Гладко зачесанные назад волосы подхвачены на затылке черной лентой, глаза спрятаны за очками в черной оправе — ни дать ни взять монахиня в мирском облачении.
   — Привет. — Я никак не мог понять, что успело случиться с юной женщиной, с которой я перекинулся парой коротких фраз рядом с домом Пола и Джилли, — тогда она была не в пример надменна и холодна как лед, а сейчас выглядела всего лишь безвкусно одетой святошей.
   — Я заметила, как вы смотрели на Мэгги. Сегодня она словно настоящая красавица, верно?
   — Пожалуй. Не люблю женщин в форме и надеюсь, вы тоже когда-нибудь от своей избавитесь. Почему бы вам не одеться в красное?
   На секунду на ее лице появилась уже знакомая мне надменная улыбка.
   — Вы еще не успели познакомиться с мамой?
   — Как видите, нет. Она и есть основательница лиги?
   — Точно. — Кэл явно была довольна, что я ничего не забыл. — Слава Богу, Джилли оправилась. Я собиралась заглянуть к ней сегодня, но мама меня совершенно загоняла с этим приемом; вы и представить себе не можете, сколько всего понадобилось сделать. Но кто же мог убить Чарли Дака?
   Вопрос прозвучал для меня совершенно неожиданно.
   — Понятия не имею.
   — Вы голодны?
   — Как зверь. Да, вот еще что: я хотел спросить у вас, вы, случайно, не слышали, не изменял ли Пол Джилли?
   Тут я заметил, что ее глаза за стеклами очков расширились, Действительно, не лучшая тема для разговора на светском рауте. Или, может. Кэл удивлена, что мне уже все известно? Так или иначе, я решил не продолжать дальше эту опасную тему. С Джилли все в порядке, да к тому же измена не преступление, и вообще никаких преступлений здесь никто не совершает, если не считать загадочного убийства Чарли Дака.