Козлов Владимир Владимирович. Брестская крепость

Козлов Владимир
Брестская крепость

   Владимир Козлов
   Брестская крепость
   За окном автобуса мелькают поля, деревянные домики, коровники и силосные башни.
   Классная берет микрофон, стучит по нему, дует.
   - Слышите меня, ребята?
   - Да!
   - Хочу еще раз напомнить наш план на сегодня. Едем, пока не станет темно, останавливаемся в лесу на ночлег, ставим палатки, ужинаем и ложимся. А завтра с утра выезжаем, чтобы часам к двенадцати прибыть в Брест.
   - А картошку печь будем? - спрашивает Синицына.
   - Да, конечно, и картошку печь, и сало жарить... А вот вы помните, ребята, сколько лет назад была оборона Брестской крепости?
   - В сорок первом, значит сорок шесть лет назад! - кричит выскочка Кутепова.
   Онищенко говорит мне:
   - Пацаны взяли "смагу". Будешь пить?
   - Не, я не пью.
   - Что, не куришь и не пьешь? Здоровеньким помрешь, да? А поебаться хочешь? Мы не курим и не пьем, только девок мы...
   Нестеренко поворачивается к нам.
   - Онищенко - ты такой уже пустомеля...
   - Чего это я пустомеля?
   - Сам знаешь.
   - А хочешь, докажу, что не пустомеля? - Он улыбается. - Хочешь попробовать?
   Нестеренко фыркает, отворачивается.
   Онищенко наклоняется мне к уху, шепчет:
   - Знаешь, с кем можно из наших баб поебаться? С Колтаковой. Она уже не целка. Ее летом в деревне пацаны отработали.
   - Откуда ты знаешь?
   - Она сама рассказала. Что, поверил? Один ноль в мою пользу. Нет, конечно, - пацаны говорили. Короче, один пацан, типа она с ним ходила, завел к себе домой, а потом еще и друзья евоные пришли - накончали ей на пузо, на платье. А она - заяву ментам.
   - И что?
   - Сели пацаны. По пятнадцать лет - прикидываешь? За то, что групповая. Слушай анекдот. Судят мужика. За групповое изнасилование крупного рогатого скота... Поднимается он. У него спрашивают: а где остальные, где - группа? Я был один.
   Онищенко хохочет, я улыбаюсь. Он спрашивает:
   - Что понял?
   Я киваю.
   Стоим на поляне - я, Онищенко, Курилович, Малеев и Усаченок. Все курят, кроме меня.
   Малеев говорит:
   - А я там знаете, что видел? Затычки. Бабы наши меняли затычки, и старые выбросили.
   - Пиздишь, - говорит Усаченок.
   - Пошли - покажу, если не веришь.
   Онищенко спрашивает:
   - А где, в какой стороне?
   - В той. - Малеев показывает в сторону леса. Онищенко поворачивается ко мне.
   - Пошли посмотрим, Вова.
   - Ай, неохота.
   - Пошли, что ты ломаешься, как целка? - Пацаны хохочут. - Мы сейчас придем, без нас не начинайте.
   - Еще сначала принести надо. - Курилович идет к палаткам.
   Выходим с Онищенко на поляну. Курилович держит в руке зеленую бутылку из-под водки.
   - Ну что, нашли?
   - Не-а. Дай-ка шахнуть, - говорит Онищенко.
   - Значит, плохо искали. Держи.
   Онищенко отпивает, смотрит на меня.
   - Что, может ебнешь, Вова? А то...
   Я беру бутылку, подношу ко рту. В ней - мутная самогонка. Горлышко мокрое, в слюнях. Я делаю глоток, протягиваю бутылку Куриловичу. Онищенко перехватывает, делает большой глоток.
   - Малый, ты что - охуел? - орет Малеев. - Хочешь один все выжрать?
   - Ты говорил - еще есть вторая...
   - Ну и что, что есть? А на завтра?
   - Завтра возьмем пива.
   - Где ты его возьмешь?
   - В Бресте. Я тебе отвечаю. Иди за второй, пока Классуха не засекла, что нас нет.
   Идем к костру. Онищенко дебильно улыбается, шатается, цепляется за деревья. По остальным ничего не заметно. Курилович хватает Онищенко за плечи.
   - Малый, кончай выебываться. Классная засечет - всем пиздюлей ввалит, не только тебе.
   - Классная... С пиздой красной...
   - Сейчас договоришься... Будет тебе и с красной, и с голубой.
   Бабы и Классная сидят у костра, жарят на прутиках сало. Классная говорит:
   - А вот и наши мальчики... Где это вы ходите? Мы уже заскучали...
   Малеев говорит:
   - Мы спать пойдем... Завтра вставать рано...
   - Как хотите. А то посидели бы с нами...
   Нестеренко смотрит на Санину, ехидно улыбается. Она - самая красивая в классе, лучше всех одевается. Сейчас она в коричневых штроксах "Rifle" с заклепками и в серой югославской ветровке.
   Онищенко тихонько поет мне в ухо:
   Два футболиста сняли бутсы,
   Легли на поле и ебутся.
   Наша палатка - за автобусом. Онищенко расстегивает ширинку, сцыт на колесо. Малеев орет:
   - Ты что - от водил хочешь получить?
   - Водилы - пидарасы, я их завафлю...
   - Смотри, чтоб тебя не завафлили, понял?
   Онищенко застегивает ширинку, лезет в палатку. Курилович говорит:
   - Думаете, ему так дало? Он просто выебывается. Видели - перед Классной ничего такого не говорил. Ну что, ложимся?
   - Ну а хули еще делать? - Малеев плюет под ноги. - Бухла больше нет...
   Малеев и Курилович лезут в палатку. Усаченок говорит мне:
   - Пошли со мной - я покурю.
   - Ладно.
   Усаченок достает из пачки "Столичных" сигарету.
   - Ты точно не будешь?
   - Точно.
   - Да, ты ж примерный. Ладно...
   Он чиркает спичкой, прикуривает, затягивается. Со стороны костра слышны шаги. Усаченок выкидывает сигарету.
   На поляну выходят Колтакова и Кутепова. Колтакова говорит:
   - А что это вы тут делаете?
   - Где Классная? - спрашивает Усаченок.
   - Наверно, в автобус пошла, спать...
   Усаченок поднимает с земли сигарету, достает коробок.
   - Она что, в автобусе будет спать?
   - Да.
   - А почему не с вами, не в палатке?
   - Это ты у нее спроси. Дай лучше сигарету.
   - Ты разве куришь?
   - Так, балуюсь.
   Я тоже тянусь к пачке.
   - И ты, Вован? Ну вы даете, примерные... Пошлите, может, погуляем? Не сцыте, не к костру. Здесь дорога есть прямо к шоссе.
   Усаченок с Кутеповой идут впереди, я и Колтакова отстаем от них метра на три. По шоссе едут фуры и легковые. Я говорю Колтаковой:
   - Я хотел у тебя спросить... Мне про тебя говорили...
   - И кто это говорил, если не секрет?
   - Секрет.
   - И что они такое говорили?
   - Ну, что ты... Летом, в деревне...
   - Ну и что с того?
   - Просто хотел спросить, правда это или нет?
   - А любопытной Варваре на базаре кое-что...
   Она дотрагивается до моего живота, опускает руку ниже и отдергивает - у меня встал. Колтакова хохочет.
   - Никого не слушай, ясно? Одна я знаю, что там было на самом деле, но никому не скажу, если не захочу, понял?
   - Понял.
   - Давай лучше про что-нибудь другое поговорим. Ты после восьмого куда пойдешь, в девятый?
   - Ну да, а куда еще? - я обнимаю ее рукой за талию. - А ты?
   - Не знаю еще. Время есть.
   - Сколько того времени? Май кончается...
   - В крайнем случае, в девятый меня всегда возьмут, да?
   Я медленно пододвигаю руку к ее правой груди. Она резко останавливается, сбрасывает мою руку.
   - А вот это не надо, ладно? А то я сейчас пойду спать.
   Подходим к автобусу. Костер потух. Водитель Миша курит у заднего колеса.
   - Где вы ходите? Знаете, сколько время? Два часа ночи.
   - Но вы Елене Семеновне не скажете? - говорит Кутепова. - Пожалуйста...
   - Не сцыте, не скажу.
   Классная говорит в микрофон:
   - Сейчас все выходим и идем в крепость...
   Я говорю:
   - Елена Семеновна, а можно мне остаться? Я уже был в крепости... И у меня что-то голова болит.
   - Ну, если голова болит... Вообще-то, откалываться от коллектива нехорошо, но ладно...
   Я откидываюсь на спинку сиденья, закрываю глаза.
   Стоим у фонтанчика. Через дорогу - двухэтажный универсам. Малеев дает Онищенке рубль.
   - Тебе две?
   - Ага.
   - А ты, Вова, будешь?
   - Одну.
   Я даю ему две "пятнашки" и "двадцарик".
   - Значит, вам троим - по две, Вове - одну, ну и себе я две. Короче, пошел я.
   Онищенко подходит к двум пацанам. Им лет по семнадцать-восемнадцать. У одного на куртке - круглый значок, что на нем - отсюда не видно.
   Курилович говорит:
   - Зря Малого послали - надо было идти всем. А то насуют ему и бабки заберут.
   Онищенко идет с местными пацанами за магазин. Курилович кричит:
   - Малый!
   Он не оборачивается.
   - Ну что? - спрашивает Малеев. - Где пиво?
   - Нету. Они как узнали, что мы с Могилева - хотели отпиздить. Позвать еще здоровых пацанов... я нас еле отмазал. Пришлось отдать деньги.
   - Ты что, охуел - все деньги?
   - Они обыскивали, повели за магазин и обыскивали.
   - Малый, я тебя сейчас убью, на хуй. Надо было самим брать - вдруг бы продали?
   Сижу возле палатки, читаю книгу - "Туманность Андромеды". Подходит Малеев.
   - Вова, иди-ка сюда. Надо поговорить.
   Кладу между страниц закладку, захлопываю книгу, поднимаюсь.
   Выходим на поляну. Там - Онищенко, Усаченок, Курилович и Колтакова. Малеев хватает Колтакову за руку.
   - Ну что, ебал он тебя или нет?
   Она выхватывает руку.
   - Не твое дело, понял? И только тронь меня, не дай бог...
   - А ты меня не пугай...
   - А я тебя не пугаю. Потом сам увидишь...
   Колтакова идет к автобусу. Все смотрят на меня. Онищенко противно улыбается. Малеев говорит:
   - Ты что, думаешь - самый умный, да? А мы все - дурные?
   - А что такое?
   - Ничего.
   Он резко поднимает руку, я вздрагиваю.
   - Не бойся, мы тебя бить не будем. Мы тебя немного поучим.
   Курилович кричит:
   - Вали его! Темную!
   Стучу по двери автобуса. Открывает Классная.
   - Елена Семеновна, можно я в автобусе буду спать? Мне что-то в палатке холодно...
   - А почему у тебя куртка мокрая? И вся в зелени?
   - Это я поскользнулся...
   - Ладно, заходи...
   На переднем сиденье расстелена газета, на ней - нарезанное сало, вареные яйца, хлеб, соленые огурцы.
   Через проход сидят Миша, второй водитель Валера и географичка Прудникова.
   Я ложусь на заднее, широкое сиденье.
   Классная негромко говорит Мише:
   - Хороший ученик... Мать в родительском комитете... Нельзя...
   Миша что-то бурчит, шелестит бумагой. Звенят стаканы.
   Натягиваю кроссовки. Ноги за ночь распухли, еле влезают. Миша и Классная спят на переднем сиденье, обнявшись. Валера и Прудникова - тоже вместе, через проход. На полу валяются две пустых бутылки от водки.
   Я осторожно, чтобы их не разбудить, закрываю дверь автобуса. Холодно. Я застегиваю куртку.
   Возле палатки курит Онищенко.
   - Привет! - Он сует мне руку, я жму ее. - Ты где спал, в автобусе? Ладно, ты не обижайся за это. Пошли, что-то покажу...
   - Затычки?
   - Какие, бля, затычки? Ты что, дурной? - Он смеется.
   Идем по лесу в сторону шоссе. Онищенко останавливается.
   - Дай слово пацана, что никому не скажешь.
   - Слово пацана.
   - Дай зуб.
   Я цепляю ногтем передний зуб.
   Он сует руку в карман, достает значок. На нем - Томас Андерс с Дитером Боленом и надпись "Modern Talking".
   - Я вчера у пацана купил.
   - За сколько?
   - За четыре.
   - Значит, они не забрали у тебя деньги?
   - Нет. Но ты мне зуб дал, что никому не скажешь. Все, пошли назад.