Глен Кук
Без пощады
О том, что было раньше…
Он вышел из расплавленной солнцем пустыни через немыслимо долгое время, после того как его семья погибла от рук бандитов. Его имя было Мика аль Рами, но теперь, узрев в себе священное призвание, он стал называть себя Эль Мюридом или — Учеником. Он появился в беспокойное время, в то время, когда людьми овладело отчаяние и все жаждали перемен. И хотя Ученик был всего лишь мальчиком, от его проповедей запылала половина королевства.
Под его знамена встали не только отчаявшиеся мечтатели и бедняки, но и те, кто преследовал свои личные корыстные цели.
Эль Мюрид объявил беспощадную войну силам тьмы, и в этой войне его правой рукой стал Нассеф, или Бич Божий. Хотя Нассеф и был братом жены Ученика, но Эль Мюрид ему до конца никогда не доверял.
Те, кого Эль Мюрид считал служителями тьмы, в свою очередь с ужасом взирали на Эль Мюрида и боролись с ним изо всех сил. Среди этих людей оказался Гарун бин Юсиф — младший сын князя, во владениях которого первоначально обосновался Эль Мюрид. Его судьба переплелась с судьбой Эль Мюрида. Впервые они повстречались, когда Гарун был совсем ребенком. То, что сделал тогда Гарун, было всего лишь ребячьей шалостью, но конь выбросил Эль Мюрида из седла, и тот так и остался на всю жизнь хромым.
Шли годы. Бушевали сражения. Одни Эль Мюрид выиграл, в других потерпел поражение. Но могущество Ученика все возрастало. Ослепленный высокомерием, он приказал Нассефу выступить в поход на Аль-Ремиш — столицу своих врагов, неверных, именуемых также роялистами.
Роялисты встретили войско Эль Мюрида у Вади-эль-Куф, в самом сердце великой пустыни — Хаммад-аль-Накир, что означает Пустыня Смерти (или по-иному Бесплодия или Мерзости). Повстанцы были частично истреблены и частично рассеяны хорошо обученными и дисциплинированными западными наемниками под командованием знаменитого военачальника Тури Хоквинда. Эль Мюрид был ранен и, чтобы уцелеть, вместе с Нассефом укрылся в пещере. Находясь среди мертвецов и утоляя жажду собственной мочой, Ученик и Бич Божий выжидали, когда враги прекратят поиски и уйдут восвояси.
Им удалось выжить, и они снова собрали своих сторонников.
В сражениях участвовал ещё один молодой человек — Браги Рагнарсон. Он бежал из северной страны, и скитания привели его вместе с братом в ряды наемников. Жизнь его тесно переплелась с жизнью Гаруна, которого он несколько раз спасал от верной гибели.
Эль Мюрид извлек уроки из поражения под Вади-эль-Куф. Он понял, что войну должны вести военачальники. Под руководством генералов движение Ученика становилось все сильнее, несмотря на всю изобретательность отца Гаруна Юсифа. Семейство Гаруна со всеми своими сторонниками было вынуждено покинуть свой домен и отправиться в Аль-Ремиш.
По прошествии некоторого времени Эль Мюрид снова отправился в поход против столицы и короля. Но на сей раз его войско передвигалось небольшими отрядами по тайным тропам. Он напал неожиданно средь ночи, и защитников Аль-Ремиша охватила паника.
Браги и Гарун с горсткой бойцов, пытаясь вырваться из смертельной ловушки, встретились лицом к лицу с самим Эль Мюридом, вступающим со своими чадами и домочадцами в Аль-Ремиш.
В завязавшейся схватке получила рану жена Эль Мюрида, а Гарун мельком увидел дочь Ученика. Немногим роялистам удалось скрыться.
Гарун узнает, что остался единственным человеком, имеющим законное право на престол. С помощью магических сил всем обитателям Хаммад-аль-Накира тут же становится известно, что появился новый властелин, носящий титул Король-без-Трона.
Он и Браги бегут по пустыне от Нассефа, жаждущего отомстить за рану своей сестры.
Вера Эль Мюрида стала господствовать по всему Хаммад-аль-Накиру. Однако борьба не закончилась.
Обо всем этом было рассказано в книге «Огонь в его ладонях». Теперь начинается новое повествование — «Без пощады».
ГЛАВА 1
УЧЕНИК
Серебряный свет луны заливал пустыню. Чахлые кусты, напоминающие в ночи притаившихся в неподвижности джиннов, отбрасывали длинные тени. Ни ветерка. Неподвижный воздух был напитан густым запахом давно немытых тел людей и животных. Всадники не двигались, однако их дыхание и нетерпеливое шевеление заглушали отдельные звуки пустыни.
Мика аль Рами, именуемый Эль Мюридом и Учеником, завершил молитву и позволил военачальникам удалиться. Его зять Нассеф, которого Эль Мюрид удостоил титула Бич Божий, поскакал к протянувшейся неподалеку гряде холмов. За холмами в долине, напоминающей по форме чашу, лежал Аль-Ремиш — столица королевства Хаммад-аль-Накир, а в Аль-Ремише находилось Святилище Мразкима — самый почитаемый храм обитателей пустыни.
Мика поставил своего коня рядом с лошадью жены.
— Наконец-то настал решающий момент. После стольких лет ожидания. Не могу в это поверить, — сказал он, обращаясь к Мириам.
Вот уже двенадцать лет он сражается со слугами Властелина Зла. Вот уже двенадцать лет он пытается реформировать религию и снова возжечь пламя веры в сердцах обитателей пустыни. Все эти годы черные силы препятствовали ему создать Королевство Покоя, о котором он так мечтал. Но Эль Мюрид неустанно следует по пути, указанному ему Богом. И вот наконец до окончательной победы остается всего один шаг.
— Не надо бояться, — сказала Мириам, сжимая его руку. — С нами Господь.
— Я не боюсь, — солгал Эль Мюрид.
На самом деле он был охвачен ужасом. Четыре года тому назад под Вади-эль-Куф роялисты истребили две трети его последователей. Он и Нассеф остались в живых только потому, что сумели несколько дней пересидеть в лисьей норе, отравляя себя собственной мочой, которую пришлось пить, обманывая жажду. Кроме того, Ученик страдал от боли: у него была сломана рука. Боль, ужас и изнеможение тех дней навсегда запечатлелись в его душе. Даже теперь, по прошествии стольких лет, вспоминая Вади-эль-Куф, он покрывался холодным потом.
— Бог за нас, — повторила Мириам. — Я видела его ангела.
— Что? — изумленно спросил Эль Мюрид. До сей поры никто, кроме него, не видел ангела, избравшего его Орудием Господа в борьбе за Истину.
— Несколько минут назад он пролетел на фоне луны на своем крылатом коне. Точно так, как ты о нем рассказывал.
— Господь был с нами и в Аль-Асваде, — произнес он, пытаясь подавить горькое чувство. Всего лишь несколько месяцев назад во время осады твердыни, принадлежащей его злейшему врагу Юсифу, валигу Аль-Асвада, Ученик стал жертвой заклятия шагана. Сын валига Гарун наложил на него проклятие вечной боли. И Эль Мюрид не мог избавиться от нее, поскольку основным принципом было не использовать любого рода магию.
— Дети его тоже видели, Мика.
Эль Мюрид посмотрел на своих отпрысков. Его сын Сиди кивнул, как всегда решительно и без каких-либо эмоций. Однако у дочери, которая все ещё не имела имени, от пережитого волнения ярко сверкали глаза.
— Он был там наверху, отец. Мы не могли ошибиться.
Эль Мюрид немного успокоился. Ангел обещал помощь, но в душу Ученика закрадывались сомнения… Он сомневался. Он, Воитель за Дело Господне, сомневается! Неужели червь сомнения смог так глубоко забраться в его сердце? Вслух же он произнес:
— Еще несколько дней, детка, и ты получишь имя.
Ученику уже приходилось бывать в Аль-Ремише. Это случилось давным-давно, когда девочка была ещё совсем маленькая. Он тогда собирался возвестить Слово Божие во время Священного Праздника Дишархун и дать имя дочери в самый важный день празднества — в День Массада. Однако прислужники Властелина Тьмы, роялисты, правящие в Хаммад-аль-Накире, лживо обвинили его в том, что он якобы напал на Гаруна — сына Юсифа. Его приговорили к изгнанию, и Мириам поклялась, что дочь получит имя в иной День Массада, когда Святилище Мразкима будет очищено от еретиков.
До Дишархуна оставалось всего лишь несколько дней.
— Спасибо, папа. Кажется, к нам идет дядя Нассеф.
— Да, вот и он.
Нассеф развернул своего коня, оказавшись бок о бок с Эль Мюридом. Это было его законное место с самого начала. Мириам и Нассеф были первыми, кого он сумел обратить в свою веру. Правда, Ученик замечал, что у Нассефа честолюбие иногда преобладает над приверженностью идеалу.
— Там внизу их собралось великое множество, — сказал Нассеф.
— Мы это предвидели. Дишархун приближается. Что слышно от твоих агентов?
Нассеф вполне заслужил титул Бич Божий. Его тактика отличалась новизной. Как командир он умел заставить воинов биться яростно и до конца. Кроме того, ему удалось создать настолько изощренную систему шпионажа, что даже в шатре короля засел его тайный агент.
— Хм-м-м… — протянул Нассеф, развертывая начертанную на пергаменте карту. — Мы находимся на восточном краю долины. Люди короля Абуда размещены без всякого порядка и ничего не подозревают. Вся знать соберется этой ночью у короля. Наши агенты нападут на них в тот момент, когда мы начнем наступление. Змее отрубят голову в первые мгновения битвы.
Эль Мюрид вгляделся в залитую лунным светом карту.
— А что означают эти пометки? — спросил он.
— Это лагерь Хоквинда на противоположной стороне долины.
Ученик содрогнулся. Наемник Хоквинд командовал вражеским войском под Вади-эль-Куф, и его имя внушало Эль Мюриду чуть ли не патологический ужас.
— Рядом с резиденцией короля помечено расположение людей Юсифа, — продолжал пояснять Нассеф. — Полагаю, что и то, и другое заслуживает особого внимания.
— Бесспорно. Приведи ко мне этого щенка Гаруна. Я хочу, чтобы он снял с меня заклятие.
— Все будет сделано, властитель. К лагерю валига я направляю большой отряд. Никому не удастся скрыться.
— Мириам говорит, что видела моего ангела. Дети тоже его заметили. В эту ночь, Нассеф, он будет с нами.
Бич Божий, который, как подозревал Эль Мюрид, веровал в Бога только на словах, несколько недоуменно взглянул на Ученика и произнес:
— Что ж, в таком случае мы не можем не победить. Разве не так? Теперь скоро, Мика. Очень скоро, — закончил он, крепко сжав плечо Эль Мюрида.
— В таком случае — вперед. Приступай!
— Я пришлю гонца, как только мы захватим Святыню.
Звуки битвы отражались от склонов холмов вокруг долины, и наверху, на плато, их почти не было слышно. Даже голоса ночных птиц звучали громче. Чтобы услышать шум схватки, нужно было подойти к самому краю. Эль Мюрид стоял там, где склон круто уходил вниз, и смотрел на амулет, светившийся на его левом запястье. Ангел вручил ему этот браслет много, много лет назад. При помощи амулета Ученик мог обрушивать на врагов молнии даже с безоблачного неба. Сейчас он размышлял, не стоит ли помочь Нассефу этой могущественной божественной силой.
С того места, где он находился, видно было очень мало. Внизу, во тьме, он мог видеть лишь огни пожаров, казавшиеся с высоты крошечными искрами.
— Мириам, как, по твоему мнению, идут дела? Почему Нассеф не шлет своего гонца? — Эль Мюрид был напуган. Он сделал ход, имея лишь небольшой шанс на выигрыш. У врага было огромное численное преимущество. — Может быть, мне стоит спуститься вниз?
— Нассеф слишком занят и не может посылать людей только для того, чтобы нас успокоить, — ответила Мириам, глядя в небо. Битвы она видела и раньше, а вот ангела, о котором так часто говорил супруг, — никогда. До этой ночи она в его существование даже не очень-то и верила.
Ученик нервничал все больше. Он был уверен, что битва идет не так, как надо. Почему каждый раз, когда он сопровождает воинов, случается беда? Нет, не каждый раз… Давным-давно, когда дочь была совсем крошкой, он и Нассеф сумели захватить Себил-эль-Селиб в ночной битве, похожей на эту. Себил-эль-Селиб был вторым по значению религиозным центром Аль-Ремиша. Из этой победы выросли и все остальные успехи.
— Да успокойся же, — рассердилась Мириам, — ты ничего не можешь сделать, кроме как изводить себя.
Она обняла его за плечи, и их кони бок о бок двинулись через ряды облаченных в белые балахоны телохранителей, именуемых Непобедимыми. Вскоре они оказались у скал, где расположились остальные домочадцы со всем хозяйством. Некоторые спали.
Как они смеют? Может случиться так, что в любой момент надо будет спасаться бегством… Ученик недовольно фыркнул. Видимо, они решили отдохнуть: ведь если битва будет проиграна, времени для сна уже не будет.
Затем он, Мириам и Сиди слезли с седел, а дочь отъехала, чтобы проверить дозоры.
— В ней течет кровь рода эль Хабиб, — сказал он жене. — Ей всего двенадцать, а она уже сейчас — маленький Нассеф.
Мириам уселась на поданный слугой соломенный тюфяк и пригласила супруга сесть рядом.
— Отдохни, — сказала она. — А ты, Сиди, будь добр, узнай, приготовила ли Альтафа лимонад. Какая холодная ночь, — добавила она, теснее прижимаясь в мужу.
К этому времени Эль Мюрид совсем успокоился.
— Что бы я без тебя делал? — с улыбкой произнес он. — Посмотри. Ты видишь над долиной отсветы пламени? — Ученик попытался подняться, но Мириам потянула его вниз.
— Успокойся. От того, что ты суетишься, — ничего не изменится. Скажи лучше, как ты себя чувствуешь.
— Чувствую?
— Болит что-нибудь?
— Совсем немного. Малюсенькие боли там и сям.
— Хорошо. Мне совсем не нравится, как Эсмат травит тебя лекарствами.
Если ему в Мириам что-нибудь и не нравилось, то это её отношение к лекарю. На сей раз он проигнорировал её слова и сказал:
— Поцелуй меня.
— Здесь? На нас смотрят люди.
— Я — Ученик и могу делать все, что захочу, — негромко рассмеялся он.
— Животное. — Она поцеловала его и, сморщив носик, заметила:
— Какая ужасная борода. Интересно, куда подевался Сиди?
— Наверное, ждет, когда приготовят лимонад.
— Альтафа — ленивая девчонка! Я пойду посмотрю.
— Не трать зря времени, — сказал Эль Мюрид, откинулся на спину, и, к своему изумлению, почувствовал, что засыпает.
Его разбудили крики. Где?.. Сколько времени он дремал? Над долиной уже стояло яркое зарево… Крики. Вопли ужаса. Из зарева пожара, словно демоны из пекла, на него мчались, размахивая мечами, всадники…
Не стряхнув с себя сна, он с трудом поднялся на ноги, стараясь припомнить, где он оставил свой меч.
— Мириам! Сиди! Где вы?
Врагов было не менее пятидесяти. И все они мчались прямо на него. Непобедимые были слишком разбросаны и оказались не в силах остановить атакующих. Всадники уже рубили слуг.
В нем проснулся ужас прошлых лет. Ему не оставалось ничего, только драться. Возможности бежать, как в Вади-эль-Куф, не было. От всадника убежать невозможно. Надо было заранее спрятаться…
К нему бежал ребенок.
— Сиди! — взревел Эль Мюрид, забыв страх.
Один из всадников развернул коня в сторону мальчика, и в тот же момент откуда-то сбоку возникла другая лошадь.
— Сумасшедшая девчонка! — выдохнул Эль Мюрид, когда дочь встала на пути врага. Дочь на секунду остановилась лицом к лицу с врагом, а Сиди тем временем успел укрыться в скалах.
— Мириам! — Его жена бежала мимо всадника следом за Сиди.
Всадник объехал девочку и взмахнул клинком. Мириам вскрикнула, ноги стали заплетаться, она рухнула на землю и, напрягая последние силы, поползла к скалам.
— Нет! — закричал Эль Мюрид и, не имея лучшего оружия, метнул в противника камень. Он промахнулся, но всадник тем не менее взглянул в его сторону.
— Гарун бин Юсиф! Кто же еще? — с проклятием выдохнул Ученик. Юсиф и его семейство были главными пособниками Тьмы. А этот мальчишка в шестилетнем возрасте сумел причинить ему зло. Он заставил лошадь выбросить Эль Мюрида из седла. Ученик тогда сломал ногу, и боль в лодыжке до сей поры давала о себе знать.
Амулет на руке запылал ярче, призывая его обрушить молнию на голову юнца и тем самым положить конец этой напасти.
Тем временем Непобедимые успели сомкнуть ряды и начали теснить Гаруна и его прихвостней. Эль Мюрид не мог больше следить за схваткой. Она постепенно отодвигалась куда-то в сторону — Непобедимые числом значительно превосходили нападавших. Тем не менее вокруг него и Мириам осталось лежать полдюжины тел в белых балахонах.
Он прижал Мириам к себе, не обращая внимания на кровь, орошающую его одежду. Эль Мюрид был уверен, что жена умерла. Но она вдруг приоткрыла глаза и прошептала:
— На сей раз я успела… Я спасла Сиди…
— Успела. Конечно, успела. Эсмат! Эсмат, где ты? — рассмеявшись сквозь слезы, произнес Ученик. Он схватил кого-то из Непобедимых за полу балахона и приказал:
— Лекаря сюда! Быстро!
Отыскав Эсмата за кучей багажа, они без всякой нежности поволокли его по земле и затем бросили к ногам властителя.
— Эсмат, Мириам ранена. Одним из служителей ада… Вылечи её, Эсмат!
— Властитель, я…
— Помолчи! Делай, что сказано, — приказал Эль Мюрид ледяным голосом.
Целитель пришел в себя и повернулся к Мириам. Он лишь немногим уступал Бичу Божьему в своей близости к Учителю, а в некоторых вопросах даже превосходил его. Властелин может погибнуть, если потеряет жену. Одной веры в Творца, какой бы великой она ни была, не хватит для того, чтобы заставить Эль Мюрида продолжать начатое дело.
Эль Мюрид безостановочно расхаживал туда-сюда, когда Нассеф, осадив рядом с ним коня, радостно объявил:
— Мы победили, властитель. Аль-Ремиш взят! Святилище Мразкима захвачено! Они превосходили нас численностью в десять раз, но паника овладела ими словно эпидемия чумы. Даже наемники, и те бежали.
— Что? — Ученик впервые заметил военачальника. — Что ты сказал?
Бич Божий соскочил седла. Это был высокий, стройный человек лет тридцати, красивый суровой красотой воина. Его лицо несло на себе шрамы многочисленных битв. Нассеф принадлежал к числу тех полководцев, которые всегда лично возглавляют атаку.
— В чем дело, Мика? Да остановись же ты наконец и поговори со мной!
— Они напали на нас.
— Здесь?
— Щенок валига. Гарун. И этот иностранец Мегелин Радетик. Они точно знали, где мы. — Эль Мюрид повел рукой, указывая на погибших, и добавил:
— Шестьдесят два человека убиты, Нассеф. Самых лучших. Некоторые из них шли с нами с первых дней.
— Судьба — изменчивая сука, Мика. Они бежали и наткнулись на тебя совершенно случайно. Неприятно, конечно, но подобное на войне не редкость.
— Случайностям нет места в мире, Нассеф. Силы Света и Тьмы постоянно ведут сражение, и мы поступаем согласно их воле. Враги хотели убить Сиди. А Мириам… — Его душили слезы. — Что мне делать без нее, Нассеф? Она — моя сила. Моя скала. Скажи, почему Творец требует от меня таких жертв?
Но Нассеф уже не слушал. Он бросился на поиски сестры. Военачальник стремительно шагал, яростно отдавая на ходу приказы. Ученик, спотыкаясь, брел следом.
Мириам была в сознании. Она слабо улыбнулась, но ничего не сказала. Лекарь затрясся от страха, когда Нассеф стал задавать ему вопросы. Эль Мюрид встал на колени и взял жену за руку. По его щекам текли слезы.
— Все не так плохо, я видывал людей, переживших и более серьезные раны, — произнес Нассеф, нежно поглаживая сестру по плечу. Мириам морщилась от боли. Она отказалась принимать болеутоляющие снадобья Эсмата. — Ты, сестренка, будешь в полном порядке к тому дню, когда твоя дочь получит имя, — продолжал Нассеф. Бич Божий опустил руку на плечо Эль Мюрида и сжал так сильно, что Ученик едва не взвыл от боли. — Они дорого заплатят за это, брат. Обещаю. — Он поманил к себе одного из Непобедимых и приказал:
— Найди Хаджа (Хадж командовал телохранителями Эль Мюрида). Я дам ему шанс искупить свою вину.
У Непобедимого от изумления отвисла челюсть.
— Быстро! — Нассеф говорил негромко, но тон его голоса заставил Непобедимого припуститься бегом. Обращаясь к Эль Мюриду, он продолжил:
— Потери слишком велики, и мы не сможем начать преследование. Жаль, что мне не удастся покончить с наемниками. Отправляйся в город, Мика. В Святилище и королевских покоях к твоему приходу успеют навести порядок.
— А ты что намерен делать?
— Гнаться за Гаруном и Мегелином Радетиком. Из всего семейства валига выжить ухитрились лишь они.
— А что случилось с королем Абудом и принцем Ахмедом?
— Ахмед убил Абуда, — с усмешкой сказал Нассеф. — Он был моим человеком. Представляю, как он огорчится, когда я не позволю ему стать королем.
Ученик чувствовал, что за словами Нассефа таятся честолюбивые замыслы. Нассеф никогда искренне не был предан вере. Всем сердцем он служил только одному человеку. И этим человеком был сам Нассеф. Он опасен и в то же время незаменим. На поле битвы у него нет равных — за исключением, пожалуй, Тури Хоквинда. Но и этот наемник уже не имеет работодателя.
— Должен ли ты ехать сам?
— Я хочу своими руками схватить их, — процедил Нассеф все с той же зловещей ухмылкой.
Эль Мюрид попытался возражать. Он не хотел оставаться в одиночестве. Если Мириам умрет…
В разгар спора появились его сын и дочь. Сиди, казалось, скучал. Девочка же, напротив, была суровой и кипела гневом, чем-то напоминая своего дядю. Но в ней имелось нечто такое, чего был лишен Нассеф, — а именно способность к сопереживанию, умение сочувствовать. Бич Божий никогда не мог понять эмоции, которые сам не испытывал. Дочь, не произнося ни слова, взяла отца за руку, и тому мгновенно стало легче, словно Эсмат дал ему свой успокоительный бальзам.
Эль Мюрид понял, что этой ночью без обезболивающих снадобий лекаря ему не обойтись. Психическое напряжение всегда усиливало боль в старых ранах и обостряло действие заклятия, наложенного на него Гаруном.
Валигу было мало столько лет держать Движение взаперти в Себил-эль-Селиб, он вдобавок все это время обучал своего щенка колдовству. Королевство будет очищено от этой ереси! Ждать осталось недолго, ибо этой ночью, пройдя через последние родовые муки, появилось на свет долгожданное Королевство Покоя.
Он посмотрел на Мириам, храбро сражающуюся с болью, и подумал, не слишком ли крута та лестница, что в ведет в небеса.
— Нассеф!
Но Нассеф уже ушел, уведя в погоню за отродьем Валига большинство телохранителей. Это ночью мальчишка остался единственным человеком, в чьих жилах течет кровь Квесани, единственным претендентом на трон Хаммад-аль-Накира — Трон Павлина. Если его не станет, то прислужники Властелина Зла, так называемые роялисты, лишатся своего знамени.
Темная, злобная, мстительная сила поселилась в сердце Ученика, хотя в основе всех его проповедей лежал призыв к любви и всепрощению. Всадники перекликались, уходя в ночь.
— Удачи вам, — прошептал Эль Мюрид, хотя и понимал, что Нассефом движет не только жажда мести.
Дочь сжала руку отца и припала головой к его груди.
— Ведь мама поправится, — тихонько выдохнула она. — Разве не так?
— Обязательно. Вне сомнения, — ответил Эль Мюрид, обращаясь к небу с беззвучной молитвой.
ГЛАВА 2
БЕГЛЕЦЫ
Пустыня полыхала жаром, словно адская печь, солнце безжалостно колотило по голой равнине молотом своих испепеляющих лучей. Обожженная земля в яростном сопротивлении отбрасывала от себя раскаленный воздух и поэтому казалась призраком древних океанов. Лишь далеко на севере виднелись иссиня-черные острова гор, а ещё дальше высокий хребет Капенрунг образовывал побережье этого фантомного океана. Пространство манило путника миражами, и в нем господствовали ифриты — злые демоны ветра. По этой жаре в полной тишине, если не считать скрипа песка под копытами животных, спотыкаясь, брели пятеро молодых людей, почти мальчиков. Они держали путь к горной стране. В пустыне не было никаких запахов, кроме запаха их тел. Они не испытывали никаких чувств, кроме изнеможения, и не ощущали ничего, кроме боли.
Гарун заметил островок тени под козырьком из слоя осадочных пород, выдающегося из небольшого возвышения. Возвышение состояло из голой земли и беспорядочно разбросанных скал, и плоская выпирающая из него поверхность казалась кормой корабля, гибнущего под злым каменным валом. У основания возвышения змеилось русло давно пересохшего ручья. В некотором отдалении стояли четыре высокие оранжево-красных скалы, похожих на печные трубы домов разграбленного и сожженного города. На подножиях скал виднелись зеленоватые пятна — следы случайных поцелуев редких дождей.
— Там мы и отдохнем, — сказал Гарун, указывая на тень. Его спутники даже не подняли глаз.
Они двинулись в указанном направлении — крошечные фигурки на фоне раскаленной бесконечности. Гарун шел первым, за ним тащились трое мальчишек, а замыкал отряд наемник по имени Браги Рагнарсон. Он вел непрерывную борьбу с животными, которые желали одного — лечь на песок и умереть.
А где-то позади по их следу подобно чудовищу из ночного кошмара скакал Бич Божий.
Они доковыляли до тени, до ещё не спаленного солнцем островка, и рухнули, не обращая внимания на то, что постель их состоит из острых камней. Не менее получаса Гарун то впадал в забытье, то просыпался снова. Перед его взором проносились тысячи несвязных образов. Затем он вдруг сел и сказал:
— А под песком здесь может быть вода.
Рагнарсон в ответ буркнул что-то невнятное, а остальные спутники, старшему из которых едва исполнилось двенадцать, не пошевелились.
— Сколько воды у нас осталось?
— Может быть, кварты две. Не хватит.
— Завтра мы будем в горах. Там воды сколько угодно.
— Ты говорил то же самое вчера. И ещё днем раньше. Может быть, ты водишь нас кругами?
Гарун был рожден в пустыне и умел держать направление. Но сейчас он опасался, что Браги прав. Казалось, что горы со вчерашнего дня ближе не стали. Странная земля этот северный край пустыни. Она была голой, словно зуб в старом черепе, и по ней бродили тени и воспоминания темных времен. Наверное, силы зла сбивают нас с пути, думал Гарун. Полосу земли перед хребтом Капенрунг решились заселить лишь самые храбрые северные племена.