Леженда Валентин. Бессмертные герои

   Но особо городился Атас своими великолепными стадами и фруктовыми деревьями.
   Однако еще большим сокровищем царя были его дочери, целых восемнадцать штук. Почему так много? Да потому, что жлобу все мало было, вот он и завел такую кучу детей, причем от семнадцати жен (одна родила двойню).
   И вот всемогущие боги, видя сверху этакое процветание, решили слегка подпортить жмоту жизнь. Богиня Фемида (да-да, та самая) в один прекрасный день предсказала царю, что однажды придет к нему некий сын Зевса (какой именно, не указывалось) и похитит все его богатство, нажитое непосильным трудом, включая запасы волос от бороды и чудесных восемнадцать дочурок.
   И впрямь — такое под силу лишь герою-полубогу.
   Лишился с того самого дня сна и покоя Атас. Каждую ночь пересчитывал он своих совершеннолетних дочурок, с удивлением обнаруживая вместо восемнадцати девятнадцать девиц. Все это было достаточно странно. Получалось, что, вместо того чтобы похитить у него дочерей, кто-то, наоборот, добавил ему одну лишнюю дочку.
   Просто умопомрачение какое-то.
   На момент появления Персея вот уже целую неделю ломал царь свою алчную голову над этой неразрешимой проблемой. Конечно, лишняя дочь, знаете ли, очень даже неплохо. Девятнадцать дочурок, без сомнения, лучше, чем восемнадцать. Но откуда? Откуда, простите, взялась эта дополнительная дочь, если у Атаса их родилось (царь помнил точно) ровно восемнадцать!
   Во всем происходящем старому параноику вплелся какой-то невероятно зловещий заговор.
   Неведомые злодеи наверняка издевались над ним, временно подарив лишнюю дочь, дабы затем, по истечении определенного срока, похитить всех восемнадцать плюс коров, быков, овец, ну и прочее по мелочам.
   Вот как раз в такой неудачный момент и явился ко двору Атаса веселый, словно птичка, Персей.

* * *

   Наглого незнакомца царь принял довольно холодно.
   — Кто ты, благородный эллин? — осторожно спросил героя Атас, ибо, судя по доспехам, перед царем был какой-то весьма достойный воин, определенно знатного происхождения.
   — Я Персей с Аргоса! — так ответил герой, с интересом изучая разнообразные таблички, понатыканные в тронном зале дворца, где ни попадя.
   Когда он только появился здесь, его сильно удивило, что стражники шли ко входу в красивое, сверкающее мрамором здание строго по узенькой, посыпанной песком дорожке, боясь сойти с нее даже на сантиметр.
   А теперь эти таблички.
   У местного царя определенно были нелады с головой.
   Например, у живописного фонтана в углу зала имелось сразу два предупреждения: «Воду не пить», «Рыб не кормить».
   Над скамьями из черного дерева, расположенными вдоль стен, также красовались строгие предупреждения: «Не садиться».
   «Ну и на кой их в таком случае здесь поставили?!» — все удивлялся герой, поглядывая на царя с определенной опаской.
   Тут нужно смотреть в оба, а то зазеваешься, и псих сразу же на тебя бросится.
   — Скажи мне, Любезнейший, — с большим подозрением проговорил Атас, — а не сын ли ты всемогущего Зевса?
   В вопросе явно чувствовался какой-то подвох.
   Ох, неспроста спрашивал безумец, ох и неспроста. Вместо ответа Персей решил слегка пройтись по залу, ступив на красную ковровую дорожку. Царь побледнел. Стражники схватились за оружие.
   — Я что-то сделал не так? — удивился герой, резко остановившись.
   — Немедленно сойди с моей любимой ковровой дорожки! — злобно процедил сквозь зубы Атас.
   Пожав плечами, Персей с готовностью отступил в сторону. Психу лучше ни в чем не перечить.
   — Ты не ответил на мой вопрос, — гаденьким голосом напомнил царь.
   — Нет, — улыбнулся герой, — к величайшему сожалению, я не сын великого Зевса.
   Расчет оказался верен. Скорее всего, эта маленькая ложь спасла Персею жизнь, ибо Атас с видимым облегчением вздохнул.
   — Что же в таком случае привело тебя в мои земли?
   — Я приплыл на корабле. Держу путь на остров Сериф. У нас закончилась пресная вода, да и с провизией проблемы. Вот я и принял решение высадиться здесь.
   — ЧТО-О-О?! — визгливо вскричал царь. — Ни сатира я тебе не дам! Однако какая наглость! Тут тебе не благотворительный храм Афины!
   — А кто говорит о благотворительности? — добродушно улыбнулся герой. — Разве я хоть словом обмолвился, что хочу запастись у тебя провизией даром?
   Атас заметно успокоился и, алчно сверкнув глазами, быстро спросил:
   — Что предлагаешь взамен?
   Персей тут же прикинул, что моряки уже наверняка наполнили трюм корабля дармовым скотом, да и пресную воду, скорее всего, раздобыли. Теперь дело оставалось за малым: перехитрить феноменально жадного урода и благополучно вернуться на корабль. А как перехитрить скупого? Правильно, нужно использовать против жлоба его же слабость.
   — Я дам тебе вот такой изумруд.
   И герой с готовностью показал какой, благо в природе его отродясь не водилось.
   Бедняга Атас аж крякнул, представив себе размеры этой великолепной драгоценности. Конечно, для приличия следовало бы поторговаться, но уж больно щедр был простодушный герой. Да и глуп, как видно, невероятно.
   — Хорошо! — важно кивнул царь. — Подожди немного, и мои слуги соберут все необходимое. Можешь пока погулять по дворцу. Кстати, а этот изумруд… при тебе?
   — Изумруд в надежном месте на корабле! — спокойно ответил Персей, повергнув Атаса в уныние. — Обмен произведем на морском берегу. Все по-честному!
   — Конечно-конечно, — захихикал царь, радуясь, как удачно все повернулось.
   Персей же покинул тронный зал и стал неспешно прогуливаться по симпатичным коридорам дворца. Что и говорить, роскошь жадный мерзавец, по всей видимости, ценил превыше всего.
   Единственное, что раздражало, так это следующие по пятам стражники. Видно, Атас беспокоился, как бы гость чего под шумок не стянул. Ситуация была оскорбительной, но Персея согревала мысль, что в конце концов дурака царя он обведет вокруг пальца. Будет жлобу наука, а то, понимаешь, окопался тут в глухомани и в ус не дует.
   — Пожалуйста, не сходите с ковровой дорожки, — деликатно попросили маячившие за спиной стражники.
   Персей в этот момент рассматривал замысловатые фрески.
   — То сходи с дорожки, то не сходи, — брюзгливо бросил герой, — дурдом.
   Нужно было от этих болванов как-нибудь улизнуть, а заодно потрепать нервы царю.
   — А где у вас тут все удобства? — обернувшись, с совершенно невинным видом поинтересовался гость.
   Стражники переглянулись, как показалось Персею, с большим замешательством. Один из них отлучился, вернувшись со странной вазой с узким горлышком.
   «Ну и ну!» — ошарашено подумал герой, а вслух сказал:
   — Вы что издеваетесь?!
   Наконец до кретинов дошло, и, убрав вазу, стражники повели беспокойного гостя во двор к одноэтажной пристройке, напоминающей термы.
   Внутри находились все удобства, однако Персея неприятно удивило, что солдаты тоже вошли, причем все пятнадцать человек.
   В помещении стало тесно.
   — Вы что, совсем того? — не сдержавшись, гневно вскричал герой. — Вы что, так и будете здесь стоять?!
   Стражники мрачно кивнули.
   — Ах, так! — Персей побагровел. — В таком случае передайте своему царю, что о нашей предстоящей сделке не может идти и речи.
   Бедняги теперь напоминали побитых палками псов. Дилемма и впрямь была неразрешима. Герой даже пожалел несчастных.
   Однако страх серьезно прогневать сумасшедшего царя оказался сильнее, и солдаты наконец очистили пристройку.
   Персей приободрился, с недоумением изучил громоздкую мраморную вазу с журчащей внутри водой, затем влез на подоконник и был таков. Кустами добрался до входа во дворец и спокойно продолжил свою экскурсию.
   Оказывается, царские хоромы имели еще один двор, внутренний. Именно туда и решил заглянуть терзаемый приступом героического любопытства Персей.
   Внутренний дворик оказался очень мил. Там росли многочисленные плодовые деревья, цвели великолепные цветы, журчали искусственные ручьи.
   Посередине декоративного парка играли девушки. Молоденькие красавицы в белоснежных невесомых одеяниях.
   Спрятавшись за яблоней, Персей с удовольствием наблюдал за развлекающимися феминами. Девушки бросали друг дружке яркую ленту, громко хохоча, когда та случайно попадала в ручей.
   Герой сощурился и быстро пересчитал красавиц. Получалось девятнадцать. Кто же они такие? Для жен многовато…
   «Наверняка дочки жмота», — решил Персей.
   Однако одна девушка сильно выделялась среди других своей неуклюжей грацией и широкими, не по-женски развитыми плечами. Лицо красавицы почему-то скрывала плотная повязка.
   Странно все это.
   Залюбовавшись, герой не заметил, как кто-то подкрался к нему сзади и тихо произнес:
   — Что, решил одну похитить?
   Персей аж подпрыгнул от неожиданности, резко обернувшись. Сзади, переминаясь с ноги на ногу, стояла та самая несуразная девица с широченными плечами.
   — Бери уже всех! — по-свойски посоветовала девушка, лукаво подмигивая герою.
   Голос у дочери Атаса был басовито-пропитой.
   — Э… — неопределенно прохрипел Персей, не зная, как на все реагировать.
   — Что, не узнал? — усмехнулась девица, стягивая с лица повязку.
   Под повязкой пряталась густая черная борода, кое-где уже с небольшой проседью.
   Первой мыслью героя было: перед ним женщина с бородой, сбежавшая из афинского цирка. Но секундой позже…
   — Зевс?! — испуганно обомлел Персей, слегка приседая.
   — Он самый, сынок, он самый…
   — Но как… ты здесь… среди…
   — Очень просто! Затесался вот полгода назад. Немного маскировки, ну и… живу лучше, чем на Олимпе. Вокруг столько красавиц, и все не прочь слегка развлечься… ну ты понимаешь, о чем я?
   — Не совсем…
   — Ну, неважно. В общем, рад нашей неожиданной встрече. Ты, видно, за провизией приплыл?
   — Ага!
   — Мне Посейдон уже доложил об этом. Знаешь, гиблое дело. Этот Атас… чисто между нами, полный придурок.
   — Я уже понял, — кивнул герой.
   — Так что постарайся долго здесь не задерживаться.
   — Я тут… — смущенно промямлил Персей, — короче, царь спросил меня, не сын ли я всемогущего Зевса.
   — И что ты ему ответил?
   — Соврал, конечно.
   — И правильно сделал! — похвалил Тучегонитель. — Иначе были бы у тебя серьезные неприятности. Мы тут жлобу на досуге пророчество одно послали, что лишится он всего, когда к нему в гости нагрянет мой сын. Шутка, конечно. Но дурак все равно всего лишится из-за своей феноменальной жадности. Вот увидишь!
   — И как же мне теперь быть?
   — Как быть? Делай ноги!
   — Из чего?! — испуганно спросил герой, в панике глядя на свои колени.
   — Беги, в смысле, — рассмеялся Зевс, — а будут хватать, ты им голову Медузы покажи.
   — Как?! Ты уже знаешь?
   — Ну конечно же! На то я и Всемогущий. А ну-ка покажи трофей!
   — Но…
   — Давай-давай, я, как ты понимаешь, не суеверный… ха-ха.
   Персей подчинился, быстро развязав мешок.
   — М-да… — задумчиво проговорил Эгидодержавный, внимательно разглядывая отсеченную голову Горгоны, — на Геру без косметики похожа. Ладно, ступай, по-моему, тебя уже хватились.

* * *

   Вернувшись во дворец, Персей слегка растерялся в похожих друг на друга, как два циклопа, коридорах. И надо же было такому случиться, что первая попавшаяся на пути дверь привела героя прямо в тронный зал.
   — Ага! — воскликнул Атас — Вот ты где бродишь. Иди скорее сюда, слуги уже собрали весь необходимый провиант.
   Ничего не поделаешь, пришлось войти.
   Осторожно обойдя красную ковровую дорожку, гость приблизился к трону.
   Царь хлопнул в ладоши, и хромой слуга внес в зал маленький медный поднос.
   — Вот она, твоя провизия! — торжественно объявил Атас.
   На подносе стояла глиняная кружка с водой и мисочка с криво нарезанными кусками черного хлеба.
   — Премного благодарен! — с усилием выдавил из себя Персей.
   — Я рад, что ты доволен! — улыбнулся царь. — Говори всем, кого встретишь, что великодушие царя Атаса не знает никаких границ.
   — Так и поступлю, — кивнул гость. — Ладно, а сейчас я схожу за изумрудом, если ты, царь, конечно, не против.
   — Я не… — начал было Атас, но вдруг запнулся, с тревогой уставившись на вбежавшего в тронный зал взмыленного солдата. — Кремниус, что случилось?
   Солдат испуганно поглядел на Персея и, подойдя к трону, что-то возбужденно прошептал царю на ухо.
   — Ты обманул меня! — изобличающе вскричал Атас — На самом деле ты сын великого Зевса. Хватайте его, братцы!
   Братцы, в лице опешившего солдата и престарелого хромого слуги с подносом в замешательстве переглянулись.
   Персей же, не опускаясь до ненужных разговоров, проворно полез в мешок.
   Неизвестно, что почувствовали солдат со слугой, но из тронного зала их словно ветром сдуло.
   — Что это там у тебя в мешке? — обеспокоено спросил царь. — Учти, что бы там ни было, я в любом случае тебя казню, а содержимое твоего мешочка присвою себе.
   — Размечтался, жлобская морда! — дерзко выкрикнул герой, выхватывая из мешка уродливую голову.
   ХЛОП!
   На позолоченном троне сидела каменная статуя.
   Персей спрятал голову и прямо по красной ковровой дорожке подошел к трону. Извлек из ножен меч и призадумался.
   — Как же тебя назвать?
   Видок у изваяния был тот еще. Глаза навыкате, челюсть отвисла, волосы дыбом.
   Закусив кончик языка, Персей старательно вырезал на краешке каменного одеяния царя:
   «Жертва себореи. Скульптор Персей с Аргоса».

Глава четвертая
ПЕРСЕЙ СПАСАЕТ АНДРОМЕДУ

   Никаких препятствий покинувшему царский дворец герою стражники не чинили. Небывалая радость охватила жителей владений Атаса. Долгожданное освобождение от жадного тирана свалилось на головы добропорядочных граждан, словно пьяный Дионис, часто выпадающий прямо со светлого Олимпа.
   Даже воздух вокруг, казалось, стал совсем другим, более сладким, прохладным, легким. Тяжесть вечного страха перед непредсказуемым царем перестала давить на бедняг.
   Свобода, конечно, штука хорошая, но вот что с нею делать?
   Этого никто из местных не знал.
   Великолепные стада Атаса были мгновенно угнаны, величественные сады опустошены, цветники затоптаны. Дворец был тут же разграблен. Добропорядочные граждане унесли практически все, начиная от фонтанов и заканчивая позолоченными дверьми.
   Каменная статуя тирана была вынесена во двор и установлена рядом с нужником в назидание потомкам.
   Вот только с дочерьми царя вышла небольшая накладка, ибо одна из девушек (здоровая, широкоплечая деваха с лицом, закрытым куском ткани) оказала жесточайшее сопротивление, когда похотливые руки добропорядочных граждан добрались до главного сокровища окаменевшего царя.
   Могучая девица легко расшвыряла распоясавшихся нечестивцев и гнала их до самого морского берега.
   Затем дородная фемина решительно вернулась в разграбленный дворец и… Очевидцы, конечно, потом все рассказали, но не было им веры, ибо подобное просто не укладывалось ни в одну античную голову.
   А произошло следующее: возвратившаяся после драки во дворец широкоплечая девушка собрала своих сестер в тронном зале отца, загадочно усмехнулась и, хлопнув в ладоши, исчезла вместе с остальными дочерьми Атаса.
   Такая вот удивительная история. Хотя у нее конечно же имелось не менее увлекательное продолжение. А как же без него.
   Очень скоро прибыл в благодатные земли брат преждевременно окаменевшего тирана по имени Тумиус. Неизвестно, как он прознал о случившейся с Атасом оказией, но так или иначе Тумиус прибыл во владения старшего брата с отборной наемной армией.
   Порядок был наведен в считанные дни.
   Непонятная штуковина под названием «свобода» вновь была утрачена. Стада конфискованы, двери и фонтаны возвращены на место. Ну а великолепные сады… Конечно, жаль было созревшие фрукты, но ничего не поделаешь, ибо то, что уже сожрано, возврату не подлежит.
   На разоренных деревьях вместо спелых сочных плодов теперь висели добропорядочные граждане, очень своеобразно истолковавшие слово «свобода».
   И вновь воцарился в благодатном крае мир да покой.
   Но погуляли местные хорошо, с размахом!
   Персей же к тому времени был уже достаточно далеко. Все мужику подвиги совершать не терпелось, оттого он постоянно искал большие проблемы на свою героическую голову.

* * *

   Обратный путь к острову Серифу, где Персея ждала красавица мать вместе со своим мужем, сильно напоминал греческую букву «Зю». Этакую закорючку, походящую на рогатую змею. И не то чтобы герою долго плавать хотелось, нет, но годы, проведенные в мрачной башне способствовали стремлению познать окружающий удивительный мир.
   Моряки на корабле Персея оказались довольно милыми ребятами. Герой платил им исключительно золотом и достаточно щедро, так что опытные морские волки были готовы плыть, куда только пожелает душа неутомимого предводителя.
   Проблем на свою голову Персей решил поискать в легендарной Эфиопии, где правил в то время царь по имени Мавр. Проживали там люди все как один черного цвета, и, как поговаривали в Греции, эфиопы не брезговали иногда отведать мяса белого человека.
   Собственно поэтому герой и решил высадиться на берег, хотя команда дружно отговаривала Персея от подобного неосмотрительного поступка.
   — Эти черномазые — настоящие дикари, — наперебой твердили моряки, — люди со светлой кожей считаются у них большим деликатесом. Особенно герои!
   — Герои?! — весело удивился Персей. — А что вкусного может быть в великом герое? Сплошные мышцы и ни грамма жира. Кого-кого, а греческого героя эфиопы, уж точно, жрать не станут.
   — Зато они коллекционируют человеческие уши, — всё не унимались матросы, — и делают из них себе ожерелья.
   — А вот это уже больше похоже на правду, — согласился Персей, спрыгивая на берег. — Ждите меня ровно сутки; если не вернусь к утру завтрашнего дня, уплывайте к сатировой матери.
   Наверняка моряки так бы и поступили, причем сразу же после того, как герой скрылся из виду. Но это в том случае, если бы они знали, ЧТО Персей прячет в трюме корабля. Однако матросы не ведали о содержимом многочисленных крепко закупоренных бочек, где хранилось золото, хитростью добытое у царя Полидекта.
   Разумеется, Персей заранее позаботился о том, дабы никто из команды не узнал о хранящихся сокровищах, а чтобы защитить драгоценные бочки от чужого глаза, герой черной краской написал на каждом деревянном боку: «Чумные собаки».
   Надпись была загадочной и оттого вдвойне пугающей. Вразумительное объяснение отсутствовало, тем не менее даже прикасаться к бочкам было боязно. Мало ли там что?
   Конечно, собаки вполне могли быть внутри дохлыми или засоленными, но от того менее опасными они не становились. Ну а ежели собаки были живыми? Открываешь, значит, бочонок, а она тебя — хвать за горло!
   Хотя, с другой стороны, на кой эти собаки понадобились Персею? Но героические мысли, как и поступки, для многих рядовых смертных темный омут, где водятся сатиры.
   Персей делал ставку на национальную осторожность (трусость) греков, и в конечном счете уловка сработала.
   Моряки в трюм корабля старались вообще не спускаться, держа все припасы на верхней палубе. Ну а рогатый скот (стибренный у царя Атаса) проживал в каюте кормчего.
   Итак, ступил на далекую землю Персей. В том смысле далекую, что лежала она, если верить карте, на крайнем юге известной эллинам ойкумены. Где-то тут располагалась Африка и загадочный пресловутый Египет, где по легенде проживали люди с собачьими головами. Или нет: люди там жили нормальные, а вот поклонялись они собакоголовому богу…
   Местных жителей герой заприметил намного раньше, чем ожидал. Жителей оказалось много, целая толпа. И были они все как один белые, что несколько противоречило представлениям Персея об Эфиопии.
   Герой тут же извлек из-за пазухи карту и долго сверял ее с видимым рельефом местности. Понятно, что он ни сатира не понял, решив, что картограф, как водится в Греции, был по обыкновению пьян. О чем достаточно красноречиво свидетельствовали странные красноватые пятна, крепко въевшиеся в желтый воск дощечки.
   Странная толпа сильно заинтересовала Персея, и он решил проследить за местными жителями, не раскрывая пока своего присутствия.
   В середине мрачной процессии плелась удивительной красоты молоденькая девушка с молочной кожей и длинными золотистыми волосами, ниспадающими до самого пояса. Руки у девушки были связаны, а впереди и сзади шли вооруженные до зубов хмурые головорезы.
   «Что еще за безобразие тут творится?!» — возмущенно подумал герой.
   Прочих людей он определил как обыкновенных зевак, которые выглядели вполне обыденно, возможно, то были простые горожане.
   На что же они явились поглазеть?
   Тревога все больше и больше закрадывалась в отзывчивое сердце Персея.
   Вскоре стало ясно, что все эти люди двигаются к крутому обрыву над морской пучиной.
   Герою пришлось снова вернуться к берегу, однако ожидающий его возвращения корабль располагался совершенно в другом месте.
   На краю обрыва толпа остановилась, и до чуткого слуха Персея долетели такие слова:
   — О могучий владыка морей Посейдон! Благосклонно прими эту жертву, прекрасную Андромеду, дочь царя Кефея, во искупление вины ее матери Кассиопеи.
   Дело принимало интригующий оборот.
   «Ого, да это же царская дочка! — удивленно подумал герой. — Не слишком ли жирно будет для Посейдона?»
   Тем временем солдаты связали ноги красавицы веревкой, к концу которой был прикреплен огромный камень.
   Увидев этот камень, Андромеда горько зарыдала.
   Сердце Персея дрогнуло от жалости к девушке, однако он не спешил вмешиваться, ибо уж больно ему было интересно, чем же все закончится. К чему непонятный камень, обрыв, слезы и пафосные молитвы? Любопытно, любопытно…
   Ситуация слегка прояснилась, когда солдаты под возбужденные возгласы зевак столкнули несчастную с обрыва.
   Такое развитие событий здорово удивило Персея, и он решил посмотреть, куда упала бедняжка и что от нее после падения осталось.
   К тому времени, как герой добрался до обрыва, толпа любопытствующих рассеялась, ушли строем солдаты, и лишь обрывки обрезанной веревки напоминали, что недавно здесь стряслось нечто ужасное.
   Взойдя на утес, Персей стал на четвереньки и осторожно заглянул вниз.
   Внизу ревело и бушевало море.
   Что ж, ничего не поделаешь, значит, судьба!
   Но герой решил все-таки удостовериться окончательно, посему он сложил ладони и громко крикнул:
   — Есть здесь кто-о-о?!
   В ответ послышался тихий стон.
   Персей удивился и гаркнул что было мочи:
   — Эй, кто тут, отзовись!
   — Помоги-и-и-те… — слабо донеслось откуда-то снизу.
   Герой приободрился и, спустившись с утеса, стал искать, как бы его обойти.
   Вскоре Персей обнаружил каменный выступ, опоясавший скалу. По нему он спустился вниз до того места, откуда, как ему показалось, и слышался зов о помощи.
   — Помоги-и-и-те…
   Герой запрокинул голову, увидав наверху…
   — О боги! — хрипло воскликнул Персей. — Держись, красавица!
   Можно сказать, девушке повезло. Упав с обрыва, она зацепилась веревкой о торчащую из небольшой расщелины корягу.
   Бедняжка висела вниз головой и, судя по всему, была при смерти.
   Поплевав на могучие ладони, герой принялся храбро карабкаться наверх.
   План был дурацкий.
   Ну доберется он до несчастной, а дальше что? Вместе в морскую пучину вверх тормашками? А там, внизу, отлив.
   Однако удача в тот день была на стороне обоих.
   Расщелина, из которой торчала спасшая девушку коряга, оказалась больше, чем ожидал Персей. Да какая к сатиру расщелина, это была самая настоящая пещера.
   Герой без труда туда забрался и, свесившись вниз, угрюмо спросил:
   — Висишь?
   — Висю, — слабым голоском подтвердила Андромеда.
   — Ну виси, виси. Главное, ничего не бойся. Сейчас я тебя спасу.
   — Вы только меня, пожалуйста, не уроните, а то, наверное, больно будет.
   — Больно не будет, — заверил девушку Персей, с натугой дотягиваясь до веревки. — Зато будет большой бултых. Послушай, красавица, а ты плавать умеешь?
   — Нет, — тоненько пропищало снизу.
   — Хреново… Эх, взяли…
   Проблема была в том, что Персей тащил наверх привязанный к её ногам здоровенный камень, весивший как три Андромеды.
   Однако все обошлось благополучно.
   Крепкая коряга выдержала, веревка в самый решающий момент не перетерлась (как это обычно бывает), да и спаситель оказался молодцом, так сказать, в великолепной физической форме.
   Большую часть жизни Персей провел в заточении, ну и еще некоторое время прожил в ящике от апельсинов, плавающем по морю. Не очень впечатляющее начало. Но… ведь всегда есть одно существенное «но». Нам ни на секунду не следует забывать, КТО был отцом знаменитого героя.
   То-то!
   Посему атлетическое телосложение и силу Персей приобрел по наследству, а не после изнурительных занятий греческим спортом.
   Итак, девушка была спасена.
   — Ну и что мне теперь с тобой делать? — спросил герой, осматривая лежавшую без сознания красавицу.