– Все кончено, генерал. Я получил то, зачем пришел.
– Вы без мундира, майор.
Нейл окинул взглядом свой наряд:
– У меня больше нет мундира. Я надел то, что у меня есть.
– За то, что он одет в форму неприятеля, собрал эту армию и вторгся на территорию, принадлежащую королю Георгу, сопровождаемый вооруженными врагами, я объявляю: майор Нейл Клермонт, седьмой граф Дерроуфорд, совершил военные действия и виновен в измене королю и Британии! – торжественно провозгласил Оливер. – Арестуйте его!
Полдюжины английских солдат и столько же горцев выхватили оружие и двинулись вперед. Нейл, стоя между ними, обратился к солдатам:
– Вам не нужно оружие. – Он посмотрел сначала на солдат, потом на горцев. – И вам тоже. Я не совершил никакого предательства ни по отношению к королю, ни по отношению к Англии. Я собираюсь сдаться генералу Уэйду. Я представлю ему полный рапорт, касающийся событий, происшедших в форту Огастес, и приму любое наказание, какое генерал Уэйд или король решат наложить на меня за то, что я явился сюда, чтобы защитить мою жену от офицера короны. Но я не поднимал армию. Люди, которых вы видите перед собой, – это друзья, родственники и союзники клана Макиннес и короля Англии. Я пришел за моей женой, которую забрали из ее дома силой. У меня есть право защищать мой дом и мою семью. Как и у этих людей и у всех вас. – Нейл пристально посмотрел на солдат: – Посмотрите на мою жену, джентльмены. Посмотрите, как с ней обращался командир этого форта. Любой из вас на моем месте поступил бы так же. Как сказал Грант Глен-Крейг: «Если спасение Джессалин Макиннес от мерзавца, который воюет с женщинами, измена, я с радостью пойду на виселицу».
– Клермонт! Ты не будешь рапортовать генералу Уэйду! Ты не уничтожишь ни мою репутацию, ни мою карьеру! Фортом Огастес командую я! Я сам решу, что показать генералу Уэйду!
– Вы это уже сделали, – Горцы расступились, пропуская вперед фельдмаршала и главнокомандующего всеми войсками, замками и фортами на севере Британии. – И из того, чему я сейчас был свидетелем, я заключаю, что майор Клермонт имеет право, если захочет, получить удовлетворение за оскорбление, нанесенное ему и его жене, выбрав себе секундантов и встретившись с вами на поле чести.
Нейл покачал головой:
– Я бы хотел получить удовлетворение, сэр, убив его на дуэли за обиды, нанесенные моей жене и мне, но я думаю, что отдать генерала Оливера под трибунал за его преступления в Эдинбурге и в Лондоне будет полезнее для нашей страны и для народа Шотландии. Люди должны знать, что Англо-шотландская уния была принята для блага обеих стран. Они должны убедиться, что английское правосудие одинаково справедливо и к англичанам, и к шотландцам.
Генерал Уэйд согласно кивнул:
– Пусть так и будет. – Он повернулся к солдатам и показал на Оливера: – Арестуйте генерала Оливера!
Нейл наклонился к Джессалин и прошептал ей на ухо:
– Идем домой, любовь моя.
– Нет! – Оливер выхватил револьвер из-за пояса и выстрелил.
Сила выстрела развернула Нейла вокруг оси. Солдаты и горцы схватились за оружие, но Джессалин оказалась ближе и проворнее. Она вытащила револьвер из-за пояса Нейла, когда он упал на землю, и выстрелила в Спотти Оливера.
Генерал-майор сэр Чарлз Оливер рухнул как подкошенный.
Отдачей от выстрела Джессалин отбросило назад, но она не выпустила револьвера из рук, когда упала на землю и подползла к мужу. Ярко-алая кровь струилась из раны на его плече.
– Нейл! Нейл! Он убил тебя? Не умирай! Не сейчас, когда я знаю, что ты меня любишь! Я Макиннес из клана Макиннес, и я приказываю тебе открыть глаза и посмотреть на меня.
Он послушался. Он смотрел в эти удивительные сине-золотистые глаза, чтобы запомнить их навсегда.
– Я люблю тебя, Мак.
Она наклонилась и осыпала поцелуями его губы, его щеки, нос, скулы и глаза.
– О, мой дорогой муж, я думала, что потеряла тебя, а я ведь так тебя люблю!
Он попытался сесть, но Джессалин его удержала.
– Мак, жена моя, сердце мое, любовь всей моей жизни, помоги мне подняться.
Она попыталась положить его голову себе на колени, но обнаружила, что не может ее поднять. Она попыталась снова – и опять неудачно.
– Почему? – прошептала она.
– Потому что ты ранена, любовь моя. У тебя течет кровь.
Она проследила за его взглядом и увидела на своей руке кровь. Лицо Нейла начало расплываться перед ее глазами…
– Ну-ка, девочка, позволь мне помочь тебе. – Сильные руки подхватили ее.
Джессалин подняла глаза, узнала цвета Сазерлендов и потеряла сознание.
– Я попала ему в самое сердце, правда? – Она зажмурилась от боли, потом открыла глаза и повернулась к Нейлу.
Военный врач закончил перевязывать ее рану и занялся Нейлом. Генерал Уэйд и вожди кланов столпились в квартире доктора и наблюдали за его работой.
Джессалин лежала на кровати, а Олд Тэм и английский кузнец снимали кандалы с ее ноги.
– Я видела, как он упал, – настаивала она, от шока став очень разговорчивой. – Я знаю, что попала в него.
Успокоенный тем, что ее рана оказалась неопасной, оттого что пуля прошла через мякоть его плеча, когда он склонился над ней, и впилась в ее руку, Нейл покачал головой:
– Ты попала в него, любовь моя, но не в сердце.
– Но я целилась в сердце, – упорствовала она, как будто промахнуться было для нее невозможно.
Она выглядела такой разочарованной, что Нейлу пришлось приложить все силы, чтобы не засмеяться:
– Ты попала чуть ниже.
– Я не понимаю, – проговорила она. – Куда я его ранила?
Нейл наклонился и прошептал ей на ухо ответ.
– О!
Генерал Уэйд лукаво улыбнулся:
– Так что, как видите, моя дорогая леди Дерроуфорд, вы отомщены.
– Пожалуйста. – Она оглядела всех мужчин, собравшихся в комнате. – Пожалуйста, никому не говорите, что мой выстрел сделал такое. Обещайте мне, что не скажете.
– Почему, моя девочка? – спросил Сазерленд.
– Потому, что я Макиннес, и мой клан не захочет считать меня вождем, если люди узнают, что я так плохо целюсь.
– Обещаю, моя дорогая, – пробормотал генерал Уэйд. – Несомненно.
Мужчины дружно поклялись, что будут хранить молчание, но женщины в форту не давали никаких обещаний. Поэтому еще до наступления темноты разлетелись слухи, что, если генерал Оливер выживет после своего ранения, его голос станет гораздо тоньше и ему больше не понадобятся женщины.
Глава 30
Эпилог
– Вы без мундира, майор.
Нейл окинул взглядом свой наряд:
– У меня больше нет мундира. Я надел то, что у меня есть.
– За то, что он одет в форму неприятеля, собрал эту армию и вторгся на территорию, принадлежащую королю Георгу, сопровождаемый вооруженными врагами, я объявляю: майор Нейл Клермонт, седьмой граф Дерроуфорд, совершил военные действия и виновен в измене королю и Британии! – торжественно провозгласил Оливер. – Арестуйте его!
Полдюжины английских солдат и столько же горцев выхватили оружие и двинулись вперед. Нейл, стоя между ними, обратился к солдатам:
– Вам не нужно оружие. – Он посмотрел сначала на солдат, потом на горцев. – И вам тоже. Я не совершил никакого предательства ни по отношению к королю, ни по отношению к Англии. Я собираюсь сдаться генералу Уэйду. Я представлю ему полный рапорт, касающийся событий, происшедших в форту Огастес, и приму любое наказание, какое генерал Уэйд или король решат наложить на меня за то, что я явился сюда, чтобы защитить мою жену от офицера короны. Но я не поднимал армию. Люди, которых вы видите перед собой, – это друзья, родственники и союзники клана Макиннес и короля Англии. Я пришел за моей женой, которую забрали из ее дома силой. У меня есть право защищать мой дом и мою семью. Как и у этих людей и у всех вас. – Нейл пристально посмотрел на солдат: – Посмотрите на мою жену, джентльмены. Посмотрите, как с ней обращался командир этого форта. Любой из вас на моем месте поступил бы так же. Как сказал Грант Глен-Крейг: «Если спасение Джессалин Макиннес от мерзавца, который воюет с женщинами, измена, я с радостью пойду на виселицу».
– Клермонт! Ты не будешь рапортовать генералу Уэйду! Ты не уничтожишь ни мою репутацию, ни мою карьеру! Фортом Огастес командую я! Я сам решу, что показать генералу Уэйду!
– Вы это уже сделали, – Горцы расступились, пропуская вперед фельдмаршала и главнокомандующего всеми войсками, замками и фортами на севере Британии. – И из того, чему я сейчас был свидетелем, я заключаю, что майор Клермонт имеет право, если захочет, получить удовлетворение за оскорбление, нанесенное ему и его жене, выбрав себе секундантов и встретившись с вами на поле чести.
Нейл покачал головой:
– Я бы хотел получить удовлетворение, сэр, убив его на дуэли за обиды, нанесенные моей жене и мне, но я думаю, что отдать генерала Оливера под трибунал за его преступления в Эдинбурге и в Лондоне будет полезнее для нашей страны и для народа Шотландии. Люди должны знать, что Англо-шотландская уния была принята для блага обеих стран. Они должны убедиться, что английское правосудие одинаково справедливо и к англичанам, и к шотландцам.
Генерал Уэйд согласно кивнул:
– Пусть так и будет. – Он повернулся к солдатам и показал на Оливера: – Арестуйте генерала Оливера!
Нейл наклонился к Джессалин и прошептал ей на ухо:
– Идем домой, любовь моя.
– Нет! – Оливер выхватил револьвер из-за пояса и выстрелил.
Сила выстрела развернула Нейла вокруг оси. Солдаты и горцы схватились за оружие, но Джессалин оказалась ближе и проворнее. Она вытащила револьвер из-за пояса Нейла, когда он упал на землю, и выстрелила в Спотти Оливера.
Генерал-майор сэр Чарлз Оливер рухнул как подкошенный.
Отдачей от выстрела Джессалин отбросило назад, но она не выпустила револьвера из рук, когда упала на землю и подползла к мужу. Ярко-алая кровь струилась из раны на его плече.
– Нейл! Нейл! Он убил тебя? Не умирай! Не сейчас, когда я знаю, что ты меня любишь! Я Макиннес из клана Макиннес, и я приказываю тебе открыть глаза и посмотреть на меня.
Он послушался. Он смотрел в эти удивительные сине-золотистые глаза, чтобы запомнить их навсегда.
– Я люблю тебя, Мак.
Она наклонилась и осыпала поцелуями его губы, его щеки, нос, скулы и глаза.
– О, мой дорогой муж, я думала, что потеряла тебя, а я ведь так тебя люблю!
Он попытался сесть, но Джессалин его удержала.
– Мак, жена моя, сердце мое, любовь всей моей жизни, помоги мне подняться.
Она попыталась положить его голову себе на колени, но обнаружила, что не может ее поднять. Она попыталась снова – и опять неудачно.
– Почему? – прошептала она.
– Потому что ты ранена, любовь моя. У тебя течет кровь.
Она проследила за его взглядом и увидела на своей руке кровь. Лицо Нейла начало расплываться перед ее глазами…
– Ну-ка, девочка, позволь мне помочь тебе. – Сильные руки подхватили ее.
Джессалин подняла глаза, узнала цвета Сазерлендов и потеряла сознание.
– Я попала ему в самое сердце, правда? – Она зажмурилась от боли, потом открыла глаза и повернулась к Нейлу.
Военный врач закончил перевязывать ее рану и занялся Нейлом. Генерал Уэйд и вожди кланов столпились в квартире доктора и наблюдали за его работой.
Джессалин лежала на кровати, а Олд Тэм и английский кузнец снимали кандалы с ее ноги.
– Я видела, как он упал, – настаивала она, от шока став очень разговорчивой. – Я знаю, что попала в него.
Успокоенный тем, что ее рана оказалась неопасной, оттого что пуля прошла через мякоть его плеча, когда он склонился над ней, и впилась в ее руку, Нейл покачал головой:
– Ты попала в него, любовь моя, но не в сердце.
– Но я целилась в сердце, – упорствовала она, как будто промахнуться было для нее невозможно.
Она выглядела такой разочарованной, что Нейлу пришлось приложить все силы, чтобы не засмеяться:
– Ты попала чуть ниже.
– Я не понимаю, – проговорила она. – Куда я его ранила?
Нейл наклонился и прошептал ей на ухо ответ.
– О!
Генерал Уэйд лукаво улыбнулся:
– Так что, как видите, моя дорогая леди Дерроуфорд, вы отомщены.
– Пожалуйста. – Она оглядела всех мужчин, собравшихся в комнате. – Пожалуйста, никому не говорите, что мой выстрел сделал такое. Обещайте мне, что не скажете.
– Почему, моя девочка? – спросил Сазерленд.
– Потому, что я Макиннес, и мой клан не захочет считать меня вождем, если люди узнают, что я так плохо целюсь.
– Обещаю, моя дорогая, – пробормотал генерал Уэйд. – Несомненно.
Мужчины дружно поклялись, что будут хранить молчание, но женщины в форту не давали никаких обещаний. Поэтому еще до наступления темноты разлетелись слухи, что, если генерал Оливер выживет после своего ранения, его голос станет гораздо тоньше и ему больше не понадобятся женщины.
Глава 30
Три месяца спустя
Джессалин скрутила кружевной носовой платочек в тугой маленький узелок, потом развернула его и скрутила снова.
– Расслабься, любовь моя. – Нейл положил ладонь на ее руки и с трудом извлек скомканный кусок кружева из ее пальцев. – Я и не знал, что ты можешь быть такой нервной. Помни что ты глава клана Макиннес, женщина, которая прошлой ночью опять заставила английского лорда встать на колени. А этот человек, всего лишь король, и к тому же немец.
– Я нервничаю не из-за встречи с королем Георгом, – возразила она. – Меня волнует встреча с твоими родственниками.
Нейл улыбнулся, поднял ее подбородок, чтобы посмотреть ей в глаза:
– Тебе незачем беспокоиться об этом. Они уже давно тебя любят.
– Но твой дед – «делатель королей», и я слышала, что твоя бабушка не менее влиятельна… Какая еще женщина смогла бы заставить сшить триста шестьдесят пять пар туфель всего за один месяц?
– Неужели это говорит моя бесстрашная Макиннес? – засмеялся он.
– Нейл, я серьезно! А вдруг я сделаю что-то не так? Что, если мои манеры недостаточно хороши для лондонского общества? Что, если, я наступлю на свой шлейф и упаду или возьму не ту вилку? Что, если король меня не поймет? Мне невыносима мысль, что я могу опозорить твою семью.
– Не беспокойся, – улыбнулся он. – Все будет в порядке.
Генерал-майор сэр Чарлз Оливер оправился от своих ран и предстал перед военным судом. Некоторое время он находился под арестом в тюрьме Холируд-Хаус в Эдинбурге, ожидая суда за убийство Гордона Сазерленда и попытку убийства лейтенанта Джозефа Бертона, Сорчи Макиннес и графа и графини Дерроуфорд.
Сразу же после военного суда в Эдинбурге король потребовал объяснения у графа и графини Дерроуфорд относительно инцидента в форту Огастес, и, когда зажили их раны, Нейл и Джессалин поехали в Лондон. Они прибыли рано утром, и, хотя дом Нейла был обителью холостяка, они отправились именно туда, а не в дом к маркизу и маркизе Чизенден, чтобы подготовиться к дневному приему у короля.
В доме маркиза царил хаос. Дед и бабушка Нейла устраивали бал в их честь, и поэтому Нейл отклонил предложение остановиться у них. Дом, в котором кипит подготовка к главному событию сезона, не место для отдыха. А его жене нужен отдых. Он беспокоился о ней. Проблема заключалась в том, что Джессалин в панике – ее так пугала встреча с его родственниками и представление ко двору, что она заперлась в ванной и безутешно разрыдалась.
Нейл нежно сжал ее руку:
– Пора.
Джессалин гордо вскинула подбородок, когда лорд-камергер объявил ее:
– Леди Джессалин Хелен Роуз Макиннес, глава клана Макиннес и седьмая графиня Дерроуфорд.
Она оставила Нейла и вышла вперед. Аккуратно сделав реверанс королю, Джессалин повторила слова, которые заучивала несколько дней.
– Ваше величество, я стою перед вами как глава шотландского клана Макиннес и прошу позволения поклясться в вассальной верности вам, моему сюзерену, в год от Рождества Христова одна тысяча семьсот шестнадцатый.
Король Георг протянул ей руку, и Джессалин, опустившись на колени, поцеловала ее.
– Встаньте, глава Макиннес, наш самый верный и возлюбленный союзник, – проговорил король.
Джессалин встала, снова склонилась в реверансе и осторожно отступила. Все было кончено. Она осталась жива.
Джессалин вздохнула с облегчением, а ее муж сиял от гордости.
Маркиза Чизенден скользила по мраморному полу бальной залы, лавируя между танцующими. Она спешила туда, где стоял ее муж, разговаривая с первым лордом казначейства. Бал, посвященный свадьбе Нейла и Джессалин, был в самом разгаре, и Чизенден-Плейс чуть не лопался по швам, переполненный сливками лондонского общества. Маркиза разослала пять сотен приглашений, и почти все, кто их получил, присутствовали на этом главном событии сезона. Шарлотта знала здесь каждого. Она сама составляла список гостей и была абсолютно уверена, что имени молодой белокурой потаскушки, которая вошла в ее дом под руку с виконтом Гамильтоном, в нем не было.
Она подошла к мужу, тронула его за рукав, чтобы привлечь внимание, и встала на цыпочки, чтобы шепотом сообщить ему эту новость.
– Что?! – Он изумленно посмотрел на жену, – Вы уверены, что это она?
– Разумеется, я уверена, – ответила маркиза. – Я видела ее раньше и сейчас находилась достаточно близко, чтобы ее узнать. Кингсли сказал, что ее привел виконт Гамильтон.
– Какое бесстыдство! – заявил маркиз громко, так, чтобы его могли услышать. – Как посмел это щенок привести ее сюда!
Лорд Чизенден похлопал жену по руке:
– Не беспокойтесь, моя дорогая, я прослежу за этим.
– Слишком поздно, – обреченно произнесла Шарлотта, – Смотрите.
Маркиз повернулся к танцующим и увидел, что пары уже выстроились для танца.
– Бог мой, она окажется рядом с Нейлом раньше, чем мы успеем ее остановить!
Маркиза вздохнула:
– Я знала, что она не отпустит его так легко.
– Извините, моя дорогая, но мы уже не успеем вмешаться. Нам придется просто доверить мальчику самому разобраться с этим как можно быстрее и благоразумнее. – Он взял жену за руку и успокаивающе пожал ее.
– У этого платья чертовски низкий вырез.
– Я думала, вам это нравится, милорд. – Джессалин присела перед мужем в глубоком реверансе, когда музыканты заиграли вступление танца.
– Нравится. – Нейл поклонился ей и тут же воспользовался возможностью насладиться великолепным зрелищем, которое открывало ее декольте. – Как и всем остальным мужчинам в этом зале. В этом-то и проблема.
– Никто не обращает да меня внимания, – хмыкнула Джессалин. – Только вы все время нависаете над моей грудью.
– И я намерен продолжать в том же духе. – Нейл посмотрел на жену, и даже его сияющая улыбка не могла скрыть беспокойства в его глазах, когда он заметил яркие пятна румянца на щеках Джессалин. – Вы уверены, что чувствуете себя хорошо? Вы выглядите так, как будто у вас лихорадка. – Он протянул руку, чтобы прикоснуться ладонью к ее лбу, но Джессалин мягко отвела ее в сторону.
– Разумеется, я в лихорадке. – Она засмеялась. – Я танцевала всю ночь.
– И вы совсем недавно были больны, – напомнил ей Нейл.
– Я не была больна, – возразила Она. – Я выздоравливала после пулевого ранения.
– Это то же самое… – начал он.
– И вы тоже, – оборвала его Джессалин.
– Я мужчина, – ответил Нейл.
– А я Мак…
– …иннес из клана Макиннес, – закончил он за нее. – Я знаю. И если я правильно помню, госпожа Макиннес, вы обещали мне отдыхать.
Она улыбнулась ему:
– Еще один танец. – Он покачал головой.
– Но пожалуйста, Нейл…
Он посмотрел на жену, и от сияния любви, которое он увидел в ее синих глазах, у него перехватило дыхание. Когда Джессалин смотрела на него так, он не мог отказать ей ни в чем, и они оба знали об этом.
– Хорошо, – неохотно согласился он. – Последний танец, и мы удалимся в нашу спальню.
– Где, я уверена, отдыха будет в избытке. – Джессалин округлила глаза, давая ему понять, что она точно знает, почему ее вид кажется ему лихорадочным.
– Дерзкая девчонка! – засмеялся Нейл. – Продолжай в том же духе, и я гарантирую, что ты не получишь ничего, кроме отдыха.
– Ха! – Она подошла ближе, следуя фигурам танца, повернулась к следующему партнеру и унеслась прочь прежде, чем ее муж успел придумать достойный ответ.
Нейл протянул руку следующей женщине в ряду, машинально поклонившись ей, как требовала фигура танца.
– Здравствуй, любовь моя.
Он узнал страстный голос и уронил ее руку, как будто она его обожгла.
– Дебора? – изумился он. – Я не помню, чтобы видел твое имя в списке гостей. Что ты здесь делаешь?
– Я должна была прийти, – прошептала она. – О, Нейл, я так скучала по тебе и я так злилась на тебя, что ты не пришел со мной повидаться. – Она подошла к нему так близко, как только осмелилась, жеманно надула губки и выдавила несколько слезинок из глаз.
Нейл отступил назад и едва не столкнулся с другим танцующим гостем.
– Нашему общению пришел конец, Дебора. Я уверен, маркиза совершенно ясно дала тебе понять, что у меня нет желания видеть тебя снова. – Маркиз за бокалом вина недавно рассказал Нейлу о визите маркизы к его бывшей любовнице.
– Я не поверила ей, – надула губки Дебора.
– А надо было, – сердито ответил Нейл. – Она говорила правду.
– Но ведь все женатые мужчины заводят любовниц, почему же ты должен поступать по-другому? – Она была так уязвлена, что уже не владела собой. Вот-вот придется менять партнеров, и она знала, что, как только это случится, Нейл прикажет выгнать ее на улицу. Быстро приняв решение, она выпустила руку Нейла, испустила душераздирающий стон и грациозно упала в обморок, которому могла бы позавидовать любая актриса на лондонской сцене. Нейл не сделал никакой попытки ее поднять, и Дебора лежала у его ног посреди озера бледно-голубого атласа. Несколько зрителей этой сцены вскрикнули в тревоге, музыка резко оборвалась, а танцующие остановились, чтобы не наступить на нее.
– Подобная театральность – очень дурной тон, Дебора, – тихо проговорил он, стараясь, чтобы его услышала только она. – Даже для тебя.
– Нейл? – Джессалин подбежала к нему. – Что случилось? С ней все в порядке? – Она хотела опуститься на колени, но Нейл удержал ее от бурного проявления заботы об этой женщине. – Нейл! Пусти. Она…
– Она в порядке, – процедил он. – Не так ли, Дебора?
Джессалин посмотрела на мужа, и во взгляде ее был вопрос.
– Ты сказал – Дебора? Он кивнул.
– Твоя любовница? – уточнила Джессалин.
– Бывшая любовница, – ответил Нейл. – Наше близкое общение закончилось в тот день, когда я уехал в Шотландию.
– Неправда! – Дебора открыла глаза и резко села.
– Разумеется, закончилось, – произнес Нейл. – Потому что я давал свои брачные клятвы всерьез. Потому что я всем сердцем люблю мою жену и потому что я никогда намеренно не сделаю ничего, что могло бы причинить ей боль.
Глаза Джессалин заблестели от счастья.
– Ты продолжал содержать меня! Даже после того, как женился на этой. – Она с презрением выталкивала из себя эти слова.
Джессалин пристально посмотрела на Дебору, потом перевела взгляд на Нейла.
– Это правда?
– В какой-то степени правда, – признал он. – Я попросил маркиза заняться завершением моей связи с Деборой и убедиться, что она будет хорошо обеспечена до того момента, пока не найдет себе другого покровителя. Я послал письмо с Раналдом, когда ты отправила его в Эдинбург.
Джессалин улыбнулась мужу:
– Ну и правильно. Я бы не хотела, чтобы ходили слухи, будто ты проявил скупость по отношению к своей любовнице и позволил ей голодать, пока она не найдет другого мужчину. – Она посмотрела на Дебору. – У моего мужа потрясающее чувство долга, и оно распространяется на всех, кого он знает. А теперь вставайте, мадам. Вы позорите себя, лежа на полу.
Дебора вскочила на ноги:
– Как смеешь ты указывать мне?! – Она злобно уставилась на Джессалин. – Я англичанка, а ты всего лишь шотландская дикарка!
– Да, – согласилась Джессалин. – Я не отрицаю, что я шотландка по рождению и кто-то наверняка назовет меня горной дикаркой. Но я также английская графиня Дерроуфорд, и я выше вас по положению в обществе и в сердце моего мужа. Идите домой, мадам. Вы ничего не добьетесь, оставаясь здесь. Ваше присутствие оскорбляет меня, моего мужа, мою семью и джентльмена, который привел вас сюда.
– Но… – попыталась возразить Дебора.
– Прекрати, – посоветовал Нейл, отворачиваясь от бывшей любовницы и подавая руку жене. – Мое терпение и великодушие закончились.
– Идем, Дебора, делай, что сказал граф. – Виконт Гамильтон обнял ее за талию и повел к выходу из бальной залы. – Мои глубочайшие извинения, сэр. Я и представить не мог… – Он коротко поклонился Нейлу, а потом повернулся к Джессалин: – И вам, миледи. Только полный идиот мог бы принять вас за горную дикарку.
Джессалин вздохнула, уютно прижавшись к мужу:
– Это был трудный день.
– Да, – согласился Нейл. – И я горячо надеюсь, что другого такого не будет.
– Не все было так плохо, – справедливости ради возразила она. – Я стала «возлюбленным союзником» короля. И даже смогла удержаться и не воткнуть свой кинжал в Дебору.
Нейл засмеялся:
– Меня поразило твое самообладание, и я благодарен тебе за то, что ты не метнула свой кинжал в Дебору или в меня, особенно если вспомнить, что ты сделала со Спотти Оливером.
Джессалин приподнялась на локте, чтобы видеть его лицо:
– Но, Нейл, я совсем не виню тебя за появление на балу Деборы.
– Я мог бы избежать этого, если бы поговорил с ней заранее, когда мы только приехали в Лондон.
Джессалин задумчиво посмотрела на него:
– Я в этом не уверена.
– Неужели? – Он передразнил ее шотландский акцент.
– Я раньше тебя ревновала к ней.
– Но не теперь, надеюсь? – Он притянул ее к себе и поцеловал в кончик носа.
– Нет, – тихо произнесла она. – Сейчас мне ее жаль.
– Ты шутишь? – удивился он. Джессалин говорила серьезно:
– Нет, я так чувствую.
– Почему?
– Потому, что она потеряла тебя, Нейл. Потому, что она больше никогда не насладится твоими поцелуями и не почувствует тебя внутри себя. Потому, что я не могу представить, как бы я смогла без этого, жить.
Ее слова глубоко запечатлелись в его сердце, и слезы благодарности блестели в его глазах, когда он перевернул ее на спину и стал показывать, как сильна его любовь к ней.
Десять дней спустя Джессалин стояла у окна малой столовой и разглядывала сад маркизы Чизенден.
– Вы встали очень рано, моя девочка. Ваша рана все еще беспокоит вас?
Джессалин обернулась и увидела, что маркиз Чизенден остановился рядом с ней. У него были темные, почти черные глаза, тонкие губы, орлиный нос и подвижные выразительные брови. Он не был красив такой классической красотой, как Нейл, но Джессалин знала, что в молодости он разбил немало сердец.
– Нет, милорд. Она полностью зажила.
– Что вы думаете о саде моей жены? – спросил он.
– Он великолепен.
– Но…
– Он действительно прекрасен, – ответила она.
– Но не так очарователен, как фиолетовый и белый вереск, цветущий на холмах вокруг Гленонгейза, правда?
Она вопросительно посмотрела на него.
– Вы закрутились в таком водовороте раутов, балов и официальных приемов, что у меня не было времени познакомиться с вами поближе. – Он улыбнулся. – Полагаю, Нейл в своей студии?
– Да, – кивнула Джессалин. – Он не хотел упустить утренний свет.
– Что он там делает? – спросил маркиз. Джессалин поморщилась:
– Пишет мой портрет.
– А Шарлотта?
– Бабушка еще спит, – ответила Джессалин, называя маркизу так, как нравилось леди Чизенден.
– Тогда вы не смогли бы уделить немного внимания старику?
– Разумеется, да, – улыбнулась она. – У меня еще не было возможности поблагодарить вас за мое приданое и за все, что вы сделали для меня и для клана Макиниес.
– Не нужно благодарностей, – твердо произнес он.
– Но, сэр…
Маркиз предложил Джессалин руку:
– Идемте со мной, и я вам все объясню. – Он привел ее в свой кабинет и закрыл за ней дверь. – Посмотрите. – Он показал на портрет над каминной доской.
Джессалин изумленно открыла рот, когда увидела этот портрет. Это было как посмотреться в зеркало. Женщина на портрете была похожа на нее как две капли воды. У них были одинаковые глаза, волосы и даже цвет лица и фигура. Это было невероятно.
– Она была первой шотландской графиней Дерроуфорд. Моя жена, леди Хелен Роуз Макиннес. – Он улыбнулся Джессалин: – Она была вашей двоюродной бабкой. Младшей сестрой вашего деда и тетей вашего отца. По-моему, вы носите ее имя.
– Да, – пролепетала Джессалин. – Но я не знала…
– Она умерла много лет назад. – Маркиз вздохнул. – В этом марте исполнилось уже пятьдесят два года. Она умерла, давая жизнь нашему сыну. Он пережил ее всего на две недели. Уверен, ваш отец не помнил ее. Он был младенцем, когда она умерла, а большинство членов клана Макиннес не знали о моем родстве с ними. Но Каллум был вождем, поэтому ему рассказали. Он знал. – Он повернулся к Джессалин. – Я двадцать два года ждал возможности заплатить мой долг благодарности клану Макиннес за Хелен Роуз. Я был так взволнован, когда Каллум написал мне и спросил, не могу ли я помочь спасти его клан, и был очень обрадован предстоящей женитьбой Нейла на вас. Я хотел снова стать частью клана Макиннес. Все могли забыть Хелен Роуз, но я ее не забыл. – В его черных глазах блеснули непролитые слезы. – Я любил ее со всей пылкостью юности, и даже сейчас я храню как сокровище память о времени, проведенном с ней.
– Ей нравилось жить в Лондоне? – спросила Джессалин.
– Она была счастлива, когда мы были вместе. Но я был молод, ужасно амбициозен и часто уезжал из дома. Думаю, она очень старалась полюбить Лондон, но страшно скучала по Шотландии. Я видел это в ее глазах, слышал в ее голосе. – Он повернулся к портрету. – Мне надо было отвезти ее домой. Но Шотландия была тогда такой дикой, и я боялся за нее… – Он помолчал. – Большинство той мебели, домашней утвари, картин, канделябров, гобеленов и посуды, что я послал вам, принадлежало Хелен Роуз. Это было ее приданым. Вы думали, что я был чересчур щедр, но на самом деле я только заплатил свой долг, вернув вам то, что принадлежало вашей семье.
– Льюис? – Маркиза Чизенден открыла дверь кабинета. Она ожидала увидеть его одного и уже хотела уйти, услышав, что он с кем-то разговаривает, но его слова заставили ее остаться и слушать, и терпеть боль, когда он рассказывал, как любил свою первую жену.
– Ваше присутствие здесь – это почти как возвращение Хелен Роуз. Та же красота, смелость, верность и отважное сердце. Я вот уже неделю наблюдаю за вами и иногда забываю о том, что вы Джессалин. Я жду, что вы посмотрите на меня с любовью и страстью в глазах, как это делала она, но потом вспоминаю, что теперь я уже старик, а вы любите Нейла, вы его жена. И тогда я понял, что не имеет значения, как сильно я любил ее, потому что настало время ее отпустить. – Какой-то звук привлек его внимание. Маркиз взглянул на дверь своего кабинета и увидел, что она открыта. Он присмотрелся и обнаружил за дверью Шарлотту. И тогда он заговорил о ней. – У меня есть жена, которая смотрит на меня с любовью и страстью в глазах – даже через пятьдесят один год! И пришла наконец пора признаться ей, что я люблю ее так же сильно, как любил Хелен Роуз, и даже еще сильнее. У нас был сын, и есть внук, и мы прожили вместе прекрасную жизнь. Мне понадобилось время, чтобы понять, что я любил ее все эти годы. – Маркиз подошел к письменному столу, достал из ящика шкатулку и протянул ее Джессалин. – Эти драгоценности принадлежали Хелен Роуз, – пояснил он. – Возьмите их и носите в память о ней и с мыслью, что когда-нибудь они будут украшать вашу дочь.
Джессалин взяла шкатулку.
– Я буду беречь их. – Она шагнула к старику и поцеловала его в щеку.
Маркиза Чизенден тихонько закрыла дверь кабинета. Слезы ручьями лились по ее лицу. За пятьдесят один год их брака он никогда, кроме моментов страсти, даже не намекал, что любит ее. Сегодня он впервые сказал это вслух.
Джессалин скрутила кружевной носовой платочек в тугой маленький узелок, потом развернула его и скрутила снова.
– Расслабься, любовь моя. – Нейл положил ладонь на ее руки и с трудом извлек скомканный кусок кружева из ее пальцев. – Я и не знал, что ты можешь быть такой нервной. Помни что ты глава клана Макиннес, женщина, которая прошлой ночью опять заставила английского лорда встать на колени. А этот человек, всего лишь король, и к тому же немец.
– Я нервничаю не из-за встречи с королем Георгом, – возразила она. – Меня волнует встреча с твоими родственниками.
Нейл улыбнулся, поднял ее подбородок, чтобы посмотреть ей в глаза:
– Тебе незачем беспокоиться об этом. Они уже давно тебя любят.
– Но твой дед – «делатель королей», и я слышала, что твоя бабушка не менее влиятельна… Какая еще женщина смогла бы заставить сшить триста шестьдесят пять пар туфель всего за один месяц?
– Неужели это говорит моя бесстрашная Макиннес? – засмеялся он.
– Нейл, я серьезно! А вдруг я сделаю что-то не так? Что, если мои манеры недостаточно хороши для лондонского общества? Что, если, я наступлю на свой шлейф и упаду или возьму не ту вилку? Что, если король меня не поймет? Мне невыносима мысль, что я могу опозорить твою семью.
– Не беспокойся, – улыбнулся он. – Все будет в порядке.
Генерал-майор сэр Чарлз Оливер оправился от своих ран и предстал перед военным судом. Некоторое время он находился под арестом в тюрьме Холируд-Хаус в Эдинбурге, ожидая суда за убийство Гордона Сазерленда и попытку убийства лейтенанта Джозефа Бертона, Сорчи Макиннес и графа и графини Дерроуфорд.
Сразу же после военного суда в Эдинбурге король потребовал объяснения у графа и графини Дерроуфорд относительно инцидента в форту Огастес, и, когда зажили их раны, Нейл и Джессалин поехали в Лондон. Они прибыли рано утром, и, хотя дом Нейла был обителью холостяка, они отправились именно туда, а не в дом к маркизу и маркизе Чизенден, чтобы подготовиться к дневному приему у короля.
В доме маркиза царил хаос. Дед и бабушка Нейла устраивали бал в их честь, и поэтому Нейл отклонил предложение остановиться у них. Дом, в котором кипит подготовка к главному событию сезона, не место для отдыха. А его жене нужен отдых. Он беспокоился о ней. Проблема заключалась в том, что Джессалин в панике – ее так пугала встреча с его родственниками и представление ко двору, что она заперлась в ванной и безутешно разрыдалась.
Нейл нежно сжал ее руку:
– Пора.
Джессалин гордо вскинула подбородок, когда лорд-камергер объявил ее:
– Леди Джессалин Хелен Роуз Макиннес, глава клана Макиннес и седьмая графиня Дерроуфорд.
Она оставила Нейла и вышла вперед. Аккуратно сделав реверанс королю, Джессалин повторила слова, которые заучивала несколько дней.
– Ваше величество, я стою перед вами как глава шотландского клана Макиннес и прошу позволения поклясться в вассальной верности вам, моему сюзерену, в год от Рождества Христова одна тысяча семьсот шестнадцатый.
Король Георг протянул ей руку, и Джессалин, опустившись на колени, поцеловала ее.
– Встаньте, глава Макиннес, наш самый верный и возлюбленный союзник, – проговорил король.
Джессалин встала, снова склонилась в реверансе и осторожно отступила. Все было кончено. Она осталась жива.
Джессалин вздохнула с облегчением, а ее муж сиял от гордости.
Маркиза Чизенден скользила по мраморному полу бальной залы, лавируя между танцующими. Она спешила туда, где стоял ее муж, разговаривая с первым лордом казначейства. Бал, посвященный свадьбе Нейла и Джессалин, был в самом разгаре, и Чизенден-Плейс чуть не лопался по швам, переполненный сливками лондонского общества. Маркиза разослала пять сотен приглашений, и почти все, кто их получил, присутствовали на этом главном событии сезона. Шарлотта знала здесь каждого. Она сама составляла список гостей и была абсолютно уверена, что имени молодой белокурой потаскушки, которая вошла в ее дом под руку с виконтом Гамильтоном, в нем не было.
Она подошла к мужу, тронула его за рукав, чтобы привлечь внимание, и встала на цыпочки, чтобы шепотом сообщить ему эту новость.
– Что?! – Он изумленно посмотрел на жену, – Вы уверены, что это она?
– Разумеется, я уверена, – ответила маркиза. – Я видела ее раньше и сейчас находилась достаточно близко, чтобы ее узнать. Кингсли сказал, что ее привел виконт Гамильтон.
– Какое бесстыдство! – заявил маркиз громко, так, чтобы его могли услышать. – Как посмел это щенок привести ее сюда!
Лорд Чизенден похлопал жену по руке:
– Не беспокойтесь, моя дорогая, я прослежу за этим.
– Слишком поздно, – обреченно произнесла Шарлотта, – Смотрите.
Маркиз повернулся к танцующим и увидел, что пары уже выстроились для танца.
– Бог мой, она окажется рядом с Нейлом раньше, чем мы успеем ее остановить!
Маркиза вздохнула:
– Я знала, что она не отпустит его так легко.
– Извините, моя дорогая, но мы уже не успеем вмешаться. Нам придется просто доверить мальчику самому разобраться с этим как можно быстрее и благоразумнее. – Он взял жену за руку и успокаивающе пожал ее.
– У этого платья чертовски низкий вырез.
– Я думала, вам это нравится, милорд. – Джессалин присела перед мужем в глубоком реверансе, когда музыканты заиграли вступление танца.
– Нравится. – Нейл поклонился ей и тут же воспользовался возможностью насладиться великолепным зрелищем, которое открывало ее декольте. – Как и всем остальным мужчинам в этом зале. В этом-то и проблема.
– Никто не обращает да меня внимания, – хмыкнула Джессалин. – Только вы все время нависаете над моей грудью.
– И я намерен продолжать в том же духе. – Нейл посмотрел на жену, и даже его сияющая улыбка не могла скрыть беспокойства в его глазах, когда он заметил яркие пятна румянца на щеках Джессалин. – Вы уверены, что чувствуете себя хорошо? Вы выглядите так, как будто у вас лихорадка. – Он протянул руку, чтобы прикоснуться ладонью к ее лбу, но Джессалин мягко отвела ее в сторону.
– Разумеется, я в лихорадке. – Она засмеялась. – Я танцевала всю ночь.
– И вы совсем недавно были больны, – напомнил ей Нейл.
– Я не была больна, – возразила Она. – Я выздоравливала после пулевого ранения.
– Это то же самое… – начал он.
– И вы тоже, – оборвала его Джессалин.
– Я мужчина, – ответил Нейл.
– А я Мак…
– …иннес из клана Макиннес, – закончил он за нее. – Я знаю. И если я правильно помню, госпожа Макиннес, вы обещали мне отдыхать.
Она улыбнулась ему:
– Еще один танец. – Он покачал головой.
– Но пожалуйста, Нейл…
Он посмотрел на жену, и от сияния любви, которое он увидел в ее синих глазах, у него перехватило дыхание. Когда Джессалин смотрела на него так, он не мог отказать ей ни в чем, и они оба знали об этом.
– Хорошо, – неохотно согласился он. – Последний танец, и мы удалимся в нашу спальню.
– Где, я уверена, отдыха будет в избытке. – Джессалин округлила глаза, давая ему понять, что она точно знает, почему ее вид кажется ему лихорадочным.
– Дерзкая девчонка! – засмеялся Нейл. – Продолжай в том же духе, и я гарантирую, что ты не получишь ничего, кроме отдыха.
– Ха! – Она подошла ближе, следуя фигурам танца, повернулась к следующему партнеру и унеслась прочь прежде, чем ее муж успел придумать достойный ответ.
Нейл протянул руку следующей женщине в ряду, машинально поклонившись ей, как требовала фигура танца.
– Здравствуй, любовь моя.
Он узнал страстный голос и уронил ее руку, как будто она его обожгла.
– Дебора? – изумился он. – Я не помню, чтобы видел твое имя в списке гостей. Что ты здесь делаешь?
– Я должна была прийти, – прошептала она. – О, Нейл, я так скучала по тебе и я так злилась на тебя, что ты не пришел со мной повидаться. – Она подошла к нему так близко, как только осмелилась, жеманно надула губки и выдавила несколько слезинок из глаз.
Нейл отступил назад и едва не столкнулся с другим танцующим гостем.
– Нашему общению пришел конец, Дебора. Я уверен, маркиза совершенно ясно дала тебе понять, что у меня нет желания видеть тебя снова. – Маркиз за бокалом вина недавно рассказал Нейлу о визите маркизы к его бывшей любовнице.
– Я не поверила ей, – надула губки Дебора.
– А надо было, – сердито ответил Нейл. – Она говорила правду.
– Но ведь все женатые мужчины заводят любовниц, почему же ты должен поступать по-другому? – Она была так уязвлена, что уже не владела собой. Вот-вот придется менять партнеров, и она знала, что, как только это случится, Нейл прикажет выгнать ее на улицу. Быстро приняв решение, она выпустила руку Нейла, испустила душераздирающий стон и грациозно упала в обморок, которому могла бы позавидовать любая актриса на лондонской сцене. Нейл не сделал никакой попытки ее поднять, и Дебора лежала у его ног посреди озера бледно-голубого атласа. Несколько зрителей этой сцены вскрикнули в тревоге, музыка резко оборвалась, а танцующие остановились, чтобы не наступить на нее.
– Подобная театральность – очень дурной тон, Дебора, – тихо проговорил он, стараясь, чтобы его услышала только она. – Даже для тебя.
– Нейл? – Джессалин подбежала к нему. – Что случилось? С ней все в порядке? – Она хотела опуститься на колени, но Нейл удержал ее от бурного проявления заботы об этой женщине. – Нейл! Пусти. Она…
– Она в порядке, – процедил он. – Не так ли, Дебора?
Джессалин посмотрела на мужа, и во взгляде ее был вопрос.
– Ты сказал – Дебора? Он кивнул.
– Твоя любовница? – уточнила Джессалин.
– Бывшая любовница, – ответил Нейл. – Наше близкое общение закончилось в тот день, когда я уехал в Шотландию.
– Неправда! – Дебора открыла глаза и резко села.
– Разумеется, закончилось, – произнес Нейл. – Потому что я давал свои брачные клятвы всерьез. Потому что я всем сердцем люблю мою жену и потому что я никогда намеренно не сделаю ничего, что могло бы причинить ей боль.
Глаза Джессалин заблестели от счастья.
– Ты продолжал содержать меня! Даже после того, как женился на этой. – Она с презрением выталкивала из себя эти слова.
Джессалин пристально посмотрела на Дебору, потом перевела взгляд на Нейла.
– Это правда?
– В какой-то степени правда, – признал он. – Я попросил маркиза заняться завершением моей связи с Деборой и убедиться, что она будет хорошо обеспечена до того момента, пока не найдет себе другого покровителя. Я послал письмо с Раналдом, когда ты отправила его в Эдинбург.
Джессалин улыбнулась мужу:
– Ну и правильно. Я бы не хотела, чтобы ходили слухи, будто ты проявил скупость по отношению к своей любовнице и позволил ей голодать, пока она не найдет другого мужчину. – Она посмотрела на Дебору. – У моего мужа потрясающее чувство долга, и оно распространяется на всех, кого он знает. А теперь вставайте, мадам. Вы позорите себя, лежа на полу.
Дебора вскочила на ноги:
– Как смеешь ты указывать мне?! – Она злобно уставилась на Джессалин. – Я англичанка, а ты всего лишь шотландская дикарка!
– Да, – согласилась Джессалин. – Я не отрицаю, что я шотландка по рождению и кто-то наверняка назовет меня горной дикаркой. Но я также английская графиня Дерроуфорд, и я выше вас по положению в обществе и в сердце моего мужа. Идите домой, мадам. Вы ничего не добьетесь, оставаясь здесь. Ваше присутствие оскорбляет меня, моего мужа, мою семью и джентльмена, который привел вас сюда.
– Но… – попыталась возразить Дебора.
– Прекрати, – посоветовал Нейл, отворачиваясь от бывшей любовницы и подавая руку жене. – Мое терпение и великодушие закончились.
– Идем, Дебора, делай, что сказал граф. – Виконт Гамильтон обнял ее за талию и повел к выходу из бальной залы. – Мои глубочайшие извинения, сэр. Я и представить не мог… – Он коротко поклонился Нейлу, а потом повернулся к Джессалин: – И вам, миледи. Только полный идиот мог бы принять вас за горную дикарку.
Джессалин вздохнула, уютно прижавшись к мужу:
– Это был трудный день.
– Да, – согласился Нейл. – И я горячо надеюсь, что другого такого не будет.
– Не все было так плохо, – справедливости ради возразила она. – Я стала «возлюбленным союзником» короля. И даже смогла удержаться и не воткнуть свой кинжал в Дебору.
Нейл засмеялся:
– Меня поразило твое самообладание, и я благодарен тебе за то, что ты не метнула свой кинжал в Дебору или в меня, особенно если вспомнить, что ты сделала со Спотти Оливером.
Джессалин приподнялась на локте, чтобы видеть его лицо:
– Но, Нейл, я совсем не виню тебя за появление на балу Деборы.
– Я мог бы избежать этого, если бы поговорил с ней заранее, когда мы только приехали в Лондон.
Джессалин задумчиво посмотрела на него:
– Я в этом не уверена.
– Неужели? – Он передразнил ее шотландский акцент.
– Я раньше тебя ревновала к ней.
– Но не теперь, надеюсь? – Он притянул ее к себе и поцеловал в кончик носа.
– Нет, – тихо произнесла она. – Сейчас мне ее жаль.
– Ты шутишь? – удивился он. Джессалин говорила серьезно:
– Нет, я так чувствую.
– Почему?
– Потому, что она потеряла тебя, Нейл. Потому, что она больше никогда не насладится твоими поцелуями и не почувствует тебя внутри себя. Потому, что я не могу представить, как бы я смогла без этого, жить.
Ее слова глубоко запечатлелись в его сердце, и слезы благодарности блестели в его глазах, когда он перевернул ее на спину и стал показывать, как сильна его любовь к ней.
Десять дней спустя Джессалин стояла у окна малой столовой и разглядывала сад маркизы Чизенден.
– Вы встали очень рано, моя девочка. Ваша рана все еще беспокоит вас?
Джессалин обернулась и увидела, что маркиз Чизенден остановился рядом с ней. У него были темные, почти черные глаза, тонкие губы, орлиный нос и подвижные выразительные брови. Он не был красив такой классической красотой, как Нейл, но Джессалин знала, что в молодости он разбил немало сердец.
– Нет, милорд. Она полностью зажила.
– Что вы думаете о саде моей жены? – спросил он.
– Он великолепен.
– Но…
– Он действительно прекрасен, – ответила она.
– Но не так очарователен, как фиолетовый и белый вереск, цветущий на холмах вокруг Гленонгейза, правда?
Она вопросительно посмотрела на него.
– Вы закрутились в таком водовороте раутов, балов и официальных приемов, что у меня не было времени познакомиться с вами поближе. – Он улыбнулся. – Полагаю, Нейл в своей студии?
– Да, – кивнула Джессалин. – Он не хотел упустить утренний свет.
– Что он там делает? – спросил маркиз. Джессалин поморщилась:
– Пишет мой портрет.
– А Шарлотта?
– Бабушка еще спит, – ответила Джессалин, называя маркизу так, как нравилось леди Чизенден.
– Тогда вы не смогли бы уделить немного внимания старику?
– Разумеется, да, – улыбнулась она. – У меня еще не было возможности поблагодарить вас за мое приданое и за все, что вы сделали для меня и для клана Макиниес.
– Не нужно благодарностей, – твердо произнес он.
– Но, сэр…
Маркиз предложил Джессалин руку:
– Идемте со мной, и я вам все объясню. – Он привел ее в свой кабинет и закрыл за ней дверь. – Посмотрите. – Он показал на портрет над каминной доской.
Джессалин изумленно открыла рот, когда увидела этот портрет. Это было как посмотреться в зеркало. Женщина на портрете была похожа на нее как две капли воды. У них были одинаковые глаза, волосы и даже цвет лица и фигура. Это было невероятно.
– Она была первой шотландской графиней Дерроуфорд. Моя жена, леди Хелен Роуз Макиннес. – Он улыбнулся Джессалин: – Она была вашей двоюродной бабкой. Младшей сестрой вашего деда и тетей вашего отца. По-моему, вы носите ее имя.
– Да, – пролепетала Джессалин. – Но я не знала…
– Она умерла много лет назад. – Маркиз вздохнул. – В этом марте исполнилось уже пятьдесят два года. Она умерла, давая жизнь нашему сыну. Он пережил ее всего на две недели. Уверен, ваш отец не помнил ее. Он был младенцем, когда она умерла, а большинство членов клана Макиннес не знали о моем родстве с ними. Но Каллум был вождем, поэтому ему рассказали. Он знал. – Он повернулся к Джессалин. – Я двадцать два года ждал возможности заплатить мой долг благодарности клану Макиннес за Хелен Роуз. Я был так взволнован, когда Каллум написал мне и спросил, не могу ли я помочь спасти его клан, и был очень обрадован предстоящей женитьбой Нейла на вас. Я хотел снова стать частью клана Макиннес. Все могли забыть Хелен Роуз, но я ее не забыл. – В его черных глазах блеснули непролитые слезы. – Я любил ее со всей пылкостью юности, и даже сейчас я храню как сокровище память о времени, проведенном с ней.
– Ей нравилось жить в Лондоне? – спросила Джессалин.
– Она была счастлива, когда мы были вместе. Но я был молод, ужасно амбициозен и часто уезжал из дома. Думаю, она очень старалась полюбить Лондон, но страшно скучала по Шотландии. Я видел это в ее глазах, слышал в ее голосе. – Он повернулся к портрету. – Мне надо было отвезти ее домой. Но Шотландия была тогда такой дикой, и я боялся за нее… – Он помолчал. – Большинство той мебели, домашней утвари, картин, канделябров, гобеленов и посуды, что я послал вам, принадлежало Хелен Роуз. Это было ее приданым. Вы думали, что я был чересчур щедр, но на самом деле я только заплатил свой долг, вернув вам то, что принадлежало вашей семье.
– Льюис? – Маркиза Чизенден открыла дверь кабинета. Она ожидала увидеть его одного и уже хотела уйти, услышав, что он с кем-то разговаривает, но его слова заставили ее остаться и слушать, и терпеть боль, когда он рассказывал, как любил свою первую жену.
– Ваше присутствие здесь – это почти как возвращение Хелен Роуз. Та же красота, смелость, верность и отважное сердце. Я вот уже неделю наблюдаю за вами и иногда забываю о том, что вы Джессалин. Я жду, что вы посмотрите на меня с любовью и страстью в глазах, как это делала она, но потом вспоминаю, что теперь я уже старик, а вы любите Нейла, вы его жена. И тогда я понял, что не имеет значения, как сильно я любил ее, потому что настало время ее отпустить. – Какой-то звук привлек его внимание. Маркиз взглянул на дверь своего кабинета и увидел, что она открыта. Он присмотрелся и обнаружил за дверью Шарлотту. И тогда он заговорил о ней. – У меня есть жена, которая смотрит на меня с любовью и страстью в глазах – даже через пятьдесят один год! И пришла наконец пора признаться ей, что я люблю ее так же сильно, как любил Хелен Роуз, и даже еще сильнее. У нас был сын, и есть внук, и мы прожили вместе прекрасную жизнь. Мне понадобилось время, чтобы понять, что я любил ее все эти годы. – Маркиз подошел к письменному столу, достал из ящика шкатулку и протянул ее Джессалин. – Эти драгоценности принадлежали Хелен Роуз, – пояснил он. – Возьмите их и носите в память о ней и с мыслью, что когда-нибудь они будут украшать вашу дочь.
Джессалин взяла шкатулку.
– Я буду беречь их. – Она шагнула к старику и поцеловала его в щеку.
Маркиза Чизенден тихонько закрыла дверь кабинета. Слезы ручьями лились по ее лицу. За пятьдесят один год их брака он никогда, кроме моментов страсти, даже не намекал, что любит ее. Сегодня он впервые сказал это вслух.
Эпилог
– Теперь, когда ты стала богатой женщиной, ты собираешься меня оставить? – Нейл смотрел, как его жена открыла шкатулку и с восторгом разглядывает драгоценности, которые подарил ей его дед.
– Разумеется, нет. – Она лежала на диване в его студии, позируя ему для эскизов.
– Тогда о чем ты думаешь?
– Я думала о Лондоне и гадала, сколько времени пройдет, пока я научусь его любить. – Она взглянула на выполненный из дерева и бумаги макет собора, построенный Нейлом.
– Не старайся очень сильно его полюбить, – посоветовал он, – потому что ты не будешь видеть его слишком часто…
– Я думала, ты хочешь строить дворцы, и соборы, и недорогие дома для простых людей. Я думала, что тебе нравится идея перестроить Лондон.
– Так и есть, – спокойно ответил он. – Но я понял, что могу, построить кое-что гораздо более важное в Шотландии.
Джессалин села и посмотрела на него:
– Что же это?
– Дом, семья, любовь и вся жизнь с тобой.
– О Нейл… – Она заплакала. – Ты же ненавидишь Шотландию!
– Я ненавидел ее раньше, – признался он. – Но это было до того, как я на тебе женился. Лондон не привлекает меня так, как раньше, потому что мой дом теперь в Шотландии.
– Ты уверен? – спросила она. – Потому что я уверена, что смогу полюбить Лондон, если очень постараюсь.
Он улыбнулся:
– Уверен. Я подал в отставку, но согласился работать под руководством генерала Уэйда над завершением строительства форта Огастес. А когда этот проект будет завершен, я закончу твой портрет и повещу его над кроватью в комнате тайных свиданий вождя. Потом я займуеь замком. Там предстоит большая работа, если мы хотим подготовить его к визиту короля следующим летом. Я придумал систему звонков, чтобы вызывать слуг, которую я бы хотел опробовать и…
– Король приедет в наш замок? Будущим летом? Но я буду…
– Ты уже совершенно оправишься, я надеюсь, – Нейл наклонился и поцеловал ее, – после рождения нашего первого ребенка.
– Ты знал? – потрясенно спросила она.
– Я догадался.
Джессалин взяла в ладони его лицо и заглянула в его удивительные зеленые глаза.
– Ты уверен, что хочешь жить в Шотландии? – Нейл улыбнулся.
– Совершенно уверен, – ответил он с великолепным шотландским акцентом. – Мне очень нравится быть мужем Макиннес. Я люблю и уважаю людей Гленоигейза. Я заслужил свое место в клане и с нетерпением жду возможности помочь горцам расти.
– И как ты собираешься помогать им расти?
– Ну, – протянул он, – у нас будет куча детей, и я организую совместное предприятие с Мунро.
– Мунро?
– Да, – кивнул он. – Мы будем продавать лучшее во всей Шотландии виски.
– Шотландия – бедная страна. Кому ты собираешься его продавать?
– Англичанам, французам и всему остальному миру. – Его глаза горели от возбуждения.
– У вас ничего не получится, – вздохнула Джессалин. – Никто, кроме шотландцев, никогда не любил виски.
– Никто за пределами Шотландии никогда его не пробовал, – уточнил Нейл. – Но когда люди ощутят вкус тончайшего запаха вереска, смешанного с медом, они будут покупать его бочками. К тому времени, когда у нас появятся внуки, шотландское виски из Гленонгейза сделает тебя очень богатой женщиной.
– Ты уверен? – лукаво спросила она.
– Абсолютно уверен! – произнес он. – Вот подожди и увидишь.
И она ему поверила.
– Разумеется, нет. – Она лежала на диване в его студии, позируя ему для эскизов.
– Тогда о чем ты думаешь?
– Я думала о Лондоне и гадала, сколько времени пройдет, пока я научусь его любить. – Она взглянула на выполненный из дерева и бумаги макет собора, построенный Нейлом.
– Не старайся очень сильно его полюбить, – посоветовал он, – потому что ты не будешь видеть его слишком часто…
– Я думала, ты хочешь строить дворцы, и соборы, и недорогие дома для простых людей. Я думала, что тебе нравится идея перестроить Лондон.
– Так и есть, – спокойно ответил он. – Но я понял, что могу, построить кое-что гораздо более важное в Шотландии.
Джессалин села и посмотрела на него:
– Что же это?
– Дом, семья, любовь и вся жизнь с тобой.
– О Нейл… – Она заплакала. – Ты же ненавидишь Шотландию!
– Я ненавидел ее раньше, – признался он. – Но это было до того, как я на тебе женился. Лондон не привлекает меня так, как раньше, потому что мой дом теперь в Шотландии.
– Ты уверен? – спросила она. – Потому что я уверена, что смогу полюбить Лондон, если очень постараюсь.
Он улыбнулся:
– Уверен. Я подал в отставку, но согласился работать под руководством генерала Уэйда над завершением строительства форта Огастес. А когда этот проект будет завершен, я закончу твой портрет и повещу его над кроватью в комнате тайных свиданий вождя. Потом я займуеь замком. Там предстоит большая работа, если мы хотим подготовить его к визиту короля следующим летом. Я придумал систему звонков, чтобы вызывать слуг, которую я бы хотел опробовать и…
– Король приедет в наш замок? Будущим летом? Но я буду…
– Ты уже совершенно оправишься, я надеюсь, – Нейл наклонился и поцеловал ее, – после рождения нашего первого ребенка.
– Ты знал? – потрясенно спросила она.
– Я догадался.
Джессалин взяла в ладони его лицо и заглянула в его удивительные зеленые глаза.
– Ты уверен, что хочешь жить в Шотландии? – Нейл улыбнулся.
– Совершенно уверен, – ответил он с великолепным шотландским акцентом. – Мне очень нравится быть мужем Макиннес. Я люблю и уважаю людей Гленоигейза. Я заслужил свое место в клане и с нетерпением жду возможности помочь горцам расти.
– И как ты собираешься помогать им расти?
– Ну, – протянул он, – у нас будет куча детей, и я организую совместное предприятие с Мунро.
– Мунро?
– Да, – кивнул он. – Мы будем продавать лучшее во всей Шотландии виски.
– Шотландия – бедная страна. Кому ты собираешься его продавать?
– Англичанам, французам и всему остальному миру. – Его глаза горели от возбуждения.
– У вас ничего не получится, – вздохнула Джессалин. – Никто, кроме шотландцев, никогда не любил виски.
– Никто за пределами Шотландии никогда его не пробовал, – уточнил Нейл. – Но когда люди ощутят вкус тончайшего запаха вереска, смешанного с медом, они будут покупать его бочками. К тому времени, когда у нас появятся внуки, шотландское виски из Гленонгейза сделает тебя очень богатой женщиной.
– Ты уверен? – лукаво спросила она.
– Абсолютно уверен! – произнес он. – Вот подожди и увидишь.
И она ему поверила.