Логинов Святослав
Похититель детей
Святослав Логинов
ПОХИТИТЕЛЬ ДЕТЕЙ
(антипедагогическая поэма)
Еду на дачу в деревню. В битком набитом общем вагоне вижу знакомого. Это сын моей соседки бабки Марухи. Месяц назад он приезжал в гости к родителям, привозил внука. Тогда Марухин дом неделю гудел от чёрного пьянства. К вечеру гул голосов превращался в крик: звонко причитала Маруха, гудел что-то её "дедок", нечленораздельно вопил сын. Иногда пьяный рёв прорезал злорадный мальчишеский крик, потом громко хлопала дверь, парень выскакивал на улицу, бежал через огород. Папаша гнался за ним с палкой в руках. Мальчишка легко уходил от опасности, дразнился, швырял в папашу падалицей.
Теперь истории предстоит повторяться в расширенном варианте: сосед едет вместе с женой. И детей при родительской паре не один, а двое. Их появление слышно издалека: вопли главы семьи, пьяное бормотание супруги, плач девочки и единственный осмысленный звук - крик мальчишки:
- Ну, куда ты прёшь? Там конец вагона! Здесь садитесь!
С помощью проводницы святое семейство размещено и, вопреки ожиданиям, удивительно быстро затихло. Во всяком случае, к часу ночи уже можно было уснуть, что далеко не всегда удаётся в общем вагоне.
Утро. Часовая стоянка в Хвойном. Именно из-за этих стоянок прославленный шестьсот девятый умудряется ставить рекорды скорости: триста километров за двенадцать часов! Специально к приходу поезда открывается привокзальное кафе "Лилия". Заспанные пассажиры бредут пить дешёвое хвойнинское пиво. В общей толпе, спотыкаясь и пошатываясь, поспешает мой сосед. Как же его зовут? - не помню. Через несколько минут - время явно недостаточное, чтобы испить пивка, - сосед, позвякивая авоськой с покупками, ковыляет обратно. В вагоне начинается второе действие, впрочем, относительно негромкое; сосед послушно умолкает, когда на него цыкают начальственным басом.
ПОХИТИТЕЛЬ ДЕТЕЙ
(антипедагогическая поэма)
Еду на дачу в деревню. В битком набитом общем вагоне вижу знакомого. Это сын моей соседки бабки Марухи. Месяц назад он приезжал в гости к родителям, привозил внука. Тогда Марухин дом неделю гудел от чёрного пьянства. К вечеру гул голосов превращался в крик: звонко причитала Маруха, гудел что-то её "дедок", нечленораздельно вопил сын. Иногда пьяный рёв прорезал злорадный мальчишеский крик, потом громко хлопала дверь, парень выскакивал на улицу, бежал через огород. Папаша гнался за ним с палкой в руках. Мальчишка легко уходил от опасности, дразнился, швырял в папашу падалицей.
Теперь истории предстоит повторяться в расширенном варианте: сосед едет вместе с женой. И детей при родительской паре не один, а двое. Их появление слышно издалека: вопли главы семьи, пьяное бормотание супруги, плач девочки и единственный осмысленный звук - крик мальчишки:
- Ну, куда ты прёшь? Там конец вагона! Здесь садитесь!
С помощью проводницы святое семейство размещено и, вопреки ожиданиям, удивительно быстро затихло. Во всяком случае, к часу ночи уже можно было уснуть, что далеко не всегда удаётся в общем вагоне.
Утро. Часовая стоянка в Хвойном. Именно из-за этих стоянок прославленный шестьсот девятый умудряется ставить рекорды скорости: триста километров за двенадцать часов! Специально к приходу поезда открывается привокзальное кафе "Лилия". Заспанные пассажиры бредут пить дешёвое хвойнинское пиво. В общей толпе, спотыкаясь и пошатываясь, поспешает мой сосед. Как же его зовут? - не помню. Через несколько минут - время явно недостаточное, чтобы испить пивка, - сосед, позвякивая авоськой с покупками, ковыляет обратно. В вагоне начинается второе действие, впрочем, относительно негромкое; сосед послушно умолкает, когда на него цыкают начальственным басом.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента