Джордж Локхард
Закон сохранения жизни

   – Запах крови дурманит разум. Я ещё жив. Разве они не видят, что я живой? Я подвешен на крюк, вокруг – спереди, сзади, снизу – тела, тела, тела. Я узнаю их. Это мои братья и сёстры. Они мертвы, их плоть вспорота пилами, шеи разрублены. Скоро настанет моя очередь.
   Тележка со скрипом едет по ржавым от крови рельсам. Я покачиваюсь на крюке. Удивительно, почему нет боли. Скосив глаза, я вижу, что у меня пробита грудь и крюк зацеплен за оголённые рёбра. Чувствую тепло от крови, она струится вниз, по крыльям, капает на пол. Боли нет. Я слышу, как останавливается моё сердце.
   Почему они убивают нас? Ведь мы живые. Мы тоже умеем радоваться свету, любить, мечтать и верить в счастье. Я не хочу умирать. Не хочу висеть, покачиваясь на крюке, не хочу чтобы моё тело положили на стол и разрезали дисковыми пилами. Тележка, скрипя, продолжает свой путь.
   Медленно приходит боль. Сердце давно остановилось, но боль продолжает расти. Не от ран; от несправедливости. Мне больно. Я не могу смотреть, как режут тела моих братьев. Хочу закрыть глаза. Тележка вздрагивает на стыке рельсов, крюк впивается глубже. У меня нет слёз. Я не могу даже плакать. Почему они убивают нас?
   Меня кладут на мокрый железный стол. Чувствую вибрацию; пила делает первый разрез. Вижу, как цепляют крючьями мои отсечённые крылья, их оттаскивают в угол цеха, на гору таких же. Кровавая дорожка указывает путь.
   Пила отрезает мне ноги. Рабочий с багром, в грязном зелёном балахоне, вскрывает мою грудь, отворачивает плоть в сторону. Другой рабочий специальным лезвием вырезает сердце и бросает в полиэтиленовый пакет. Здесь много таких пакетов.
   Вибрация усиливается: пила проходит сквозь шею. Позвоночник не успевает хрустнуть, сталь отлично заточена. Мир кувыркается в глазах.
   Уборщица в сером фартуке поднимает мою голову и несёт в сторону, к бочкам, где лежат останки моих братьев. Вижу чёрный брезентовый мешок. Меня бросают туда.
   Темнота.

Глава 1

   Проснувшись, Волк Аррстар долго смотрел в потолок. В глазах стояли слёзы, по жилам разливался холодный страх. Этот кошмар преследовал его много лет.
   Сердце гулко колотилось о рёбра; сегодня оно болело сильнее обычного. Нелепая, бессмысленая горечь терзала разум, в груди чувствовалась пустота. Волк сел, обхватив себя крыльями.
   – За что?.. – прошептал он. Стиснул виски, зажмурился. Рядом зашевелилась Флэр.
   – Волчонок? – она приподнялась. – Что случилось?
   – Ничего, – Волк опустил голову. Боль в груди не унималась. – Флэр, дай мне что-нибудь от сердца.
   Она рывком села.
   – Снова этот сон?
   – Да.
   Волк обратил к подруге глаза, полные слёз.
   – Я не понимаю... – голос сорвался. – Почему он преследует меня? Ведь этого никогда не было. Этого кошмара не было, я знаю, такого не может быть, не должно...
   Флэр уже вытащила из ящика упаковку дремия.
   – Выпей, – она протянула мужу таблетку. – Боль пройдёт.
   Волк машинально проглотил лекарство. Флэр придвинулась, обняв его крыльями.
   – Так нельзя, – шепнула она с любовью. – Так нельзя, Волчонок. Нельзя воевать с призраками. Они бесплотны, их нет. В тебе до сих пор жива память о Ринне...
   Волк покрепче обнял подругу.
   – Знаю, – ответил он едва слышно. – Знаю.
   – Любимый, прошло почти три века. Двести девяносто лет. Нельзя мучать себя так долго.
   Волк горько улыбнулся.
   – Думаешь, я не понимаю? – нежно лизнув подругу, он выпустил её из объятий. – Спи, любимая. Я поднимусь в купол.
   Флэр попыталась возразить, но Волк приложил к губам крыльевой коготь.
   – Я теперь всё равно не усну, – он встал. Закрывая двери, услышал, как Флэр тяжёло вздохнула.
   В коридоре было тихо. Мягко горели старомодные бело-жёлтые плафоны, ворсистый ковёр скрадывал шаги. Волк медленно шёл вдоль прозрачной стены, за которой открывался мрачный, наводящий ужас пейзаж безатмосферной планеты.
   Станция дальнего обнаружения «NGS 72160» находилась на самом краю освоенной Галактики, в нескольких сотнях парсек над Рукавом. Здесь девять лет назад был найден удивительно тусклый красный карлик, что послужило причиной строительства на его единственной планете астрофизической лаборатории. С началом войны лабораторию поспешно переоборудовали в разведстанцию.
   За стеклом раскинулась угрюмая пустошь. Полнеба занимала гниющая туша звезды, на неё можно было смотреть не щурясь. Красный карлик, носивший официальное имя «NGS 72160», персонал станции звал просто «Угольком».
   Его лучи почти не несли тепла; в зловещем тёмно-красном свете, промёрзшая насквозь, изуродованная трещинами каменистая равнина простиралась до близкого горизонта. Там и тут, изорванными клочьями плоти вздымались скалы, их резкие тени придавали равнине особо угрюмый вид.
   Волк немного постоял у прозрачной стены, собираясь с мыслями. В коридоре было тепло, но зловещий пейзаж, казалось, протягивал щупальца холода сквозь стекло. За полтора года, проведённых в лаборатории, Волк так и не сумел привыкнуть к виду мёртвого мира.
   Тяжело вздохнув, он ступил на диск гравилифта. Пока прозрачные стены шахты мчались вниз, Волк не раскрывал глаз. Для его настроения, пейзаж снаружи был не самым подходящим зрелищем.
   Купол низкой гравитации оказался пуст. Волк невольно ощутил облегчение. Иногда, после ночей вроде нынешней, он поднимался сюда, в жажде побыть наедине с собой и хоть немного успокоить душу. С началом войны кошмары стали приходить гораздо чаще. Волк, и ранее считавшийся нелюдимым, окончательно замкнулся в себе, стал искать одиночества. В такие часы друзья старались ему не мешать.
   Друзья...
   (Тела свалены во дворе бойни. Рабочие цепляют их крючьями, тащат к разделочным столам.)
   Прижавшись лбом к холодному стеклу, Волк глухо зарычал. Три века. Ринн. Двести девяносто лет.
   «Этого не было. Не было. Не было. Это только сон. Даже на Ринне такого не было.»
   Он взглянул на тусклую, тёмно-красную, словно гниющую заживо звезду. Когда-то у неё были дети-планеты, возможно, даже обитаемые, но прошли уже миллионы лет с тех пор, как все они погибли, пожранные пролетавшей мимо молодой хищницей. Лишь последний, замёрзший отпрыск умирающей звезды продолжал безнадёжно кружить по опустевшему дому.
   – Искры погасшего костра, – с горечью прошептал Волк. – В кого мы превратились, звёзды? В кого?
   Подняв руку, он коснулся полупрозрачного браслета на запястье.
   – Диктофон. Продолжение прошлой записи. Глава третья.
   Отблески звезды на стекле купола казались брызгами крови. Планета была мертва.
   – Жизнь... – Волк закрыл глаза. – Что это? Я слышал много определений, но ни одно не пришлось мне по сердцу. Иногда, в минуты душевного спокойствия, жизнь кажется высшим творением природы, венцом эволюции материи. А иногда, когда я вижу, что творят некоторые существа над другими, жизнь представляется мне плесенью, болезнью, поражающей тела планет.
   Он закрыл глаза. Пурпурная равнина и мрачные скалы исчезли, осталась лишь убаюкивающая пульсация крови в висках.
   – Большую часть жизни я сражался. Вначале солдатом, позже с тайнами мироздания. Мы любим самообман, называя себя защитниками, но на самом деле мы лишь играем роли, записанные в генах на заре времён. Хищники и жертвы, друзья и враги... Есть ли смысл в нашей суете?
   – Есть, – знакомый голос послышался сзади.
***
   Волк отключил диктофон.
   – Майор, – он обернулся. – Вас не учили, что так подкрадываться некрасиво?
   Марк де Вилль натянуто улыбнулся.
   – Меня учили подкрадываться.
   – Оно и видно, – буркнул Волк, вновь отворачиваясь к стене.
   Де Вилль беззвучно подошёл ближе. Его лицо было до того заурядным и непримечательным, что удержать характерные черты в памяти было непросто. Среднего роста, смуглый, с каштановыми волосами, майор Марк де Вилль успел заработать определённую известность за свой неповторимый, уникальный талант лицемерия. Он был выходцем с феодальной планеты, затерявшейся после Катаклизма и найденной вновь лишь полвека назад. Бывший аристократ, де Вилль с готовностью пошёл служить Императору.
   – Ликант Аррстар, мне очень не нравится обстановка на станции, – бесцветным голосом произнёс майор. Волк резко повернулся:
   – Мне тоже!
   – Боюсь, мы говорим о разных проблемах.
   – Не сомневаюсь.
   – Ликант Аррстар, ваше поведение подрывает воинский дух, – в серых глазах Марка не отражалось никаких эмоций. – Здесь только десять моих людей. Остальной персонал станции составляют штаские, к тому же ваши сородичи.
   – Не просто сородичи, – сурово ответил Волк. – Соратники.
   – Ваши действия в нынешней обстановке равносильны предательству...
   – Предательству? – Волк невольно выпустил когти. – Вы смеете обвинять меня в измене? В измене кому? Я никогда не присягал на верность вашему императору!
   – Тем не менее, вы живёте в Империи, – заметил де Вилль. – Наши боевые корабли превосходят вражеские во многом благодаря вашему уравнению минимальной огибающей в К-пространстве.
   Волк скрипнул зубами.
   – Моё уравнение предназначалось для всех. Не только для вашей империи. Вы засунули меня в эту дыру на окраине Галактики, заставили подписать документы о неразглашении. Ради чего? Ради этого?
   Он указал вверх, где на орбите мигали огни тяжёлого крейсера, охранявшего планету.
   – Мы боремся за справедливость! – передразнил Волк. – Мы наказываем преступника! Вчера я смотрел новости; странно, что вы не запретили и это. Император отказался смягчить решение о полной деиндустриализации двух планет Брутала. Против этого приказа выступал каждый третий офицер Флота, но кого волнует общественность? Наш император мудр и решителен!
   – Все мы живы только благодаря Императору, – сухо ответил де Вилль. – Вы забыли, что творилось в Галактике после Катаклизма? Сотни колоний оказались отрезаны от дома, десятки миров одичали, несколько стали практиковать пиратство. Вы ещё помните пиратов, ликант Аррстар? Вы помните, каково было жить в городах, каждую секунду опасаясь нейтронного обстрела с орбиты? Истину, что гораздо легче отнять, чем построить, в те времена заучили слишком многие...
   – Те времена кончились двести лет назад, майор, – резко оборвал Волк. – Галактика опомнилась. Сегодня единственное, что угрожает нашей безопасности – сам император и его тоталитарная система. Кто развязал нынешнюю войну? Ответьте! Кто поставил под угрозу жизни миллионов разумных лишь потому, что другой, подобный ему деспот, осмелился похитить двух детей?
   Марк де Вилль вскинул голову:
   – Ликант Аррстар! – на его невозмутимом лице впервые отразились эмоции. – Достаточно. Похищены были не просто дети. Похищены родные дети Императора. Императрица была тяжело ранена, погибла команда её корабля. Вы, на месте Императора, смирились бы с подобным вызовом?
   – Вызовом кому? – горько спросил Волк. – Младенцам и женщинам с планет Брутала, где скоро начнётся голод? Матерям всех тех, кто уже погиб, отстаивая императорскую гордость?
   Он взглянул на де Вилля с высоты своего роста.
   – Если вам, майор, интересно, почему началась война, не читайте имперскую пропаганду. Император использовал судьбу своих несчастных детей, чтобы расправиться наконец с Конфедерацией. Она всегда его раздражала, мешала единолично править Галактикой. Похищение стало отличным поводом для войны.
   – Вы лжёте, ликант Аррстар! – де Вилль напрягся. – И прекрасно это знаете!
   – Лгу? – Волк с горечью отвернулся. – Вы полагаете, для Императора будет лучше, если причиной этой войны посчитают его личную ненависть к главе Конфедерации? Чтобы спасти детей, война не нужна. Война нужна вам.
   – Нам? – майор удивлённо подался назад. – Мы хотим завершить эту войну как можно скорее!
   Волк резко повернулся:
   – Нет, – сказал он, нависнув над де Виллем. – Не завершить. Победить. Завершить вы могли год назад, когда Конфедерация предложила мир.
   – Император не ведёт переговоров с детоубийцами, – сухо ответил Марк. – А вы, похоже, ведёте. Ваша деятельность, маскируемая пацифизмом...
   Волк дёрнул хвостом.
   – Последние дни я пытаюсь организовать фонд поддержки планет Брутала, – прервал он. – После уничтожения промышленности жителям грозит голод, они покидают города. Быстрое наступление Имперского флота уже лишило их шансов на помощь из Конфедерации.
   Марк усмехнулся.
   – Фонд? Ликант, не забывайте что мы, по долгу службы, обязаны просматривать все сообщения со станции.
   – Тогда вы должны знать, что моему призыву уже внял мир Гендаси, населённый разумными ящерицами. Они обещали послать на планеты корабли с гуманитарной помощью.
   Волк тяжело вздохнул.
   – Хотя что смогут сделать несколько кораблей, когда голод грозит двум планетам...
   Марк де Вилль сцепил руки за спиной:
   – Я вынужден просить вас прекратить то, что вы называете борьбой за мир. На языке военных, это зовётся короче и точнее: саботаж. Ваши воззвания находят отклик на многих планетах, пробуждают в народе пораженческие настроения. Недавно в метрополии, напротив иператорского дворца, ваша бывшая сотрудница Тень Камурава и группа физиков провели демонстрацию протеста. Они несли ваши портреты, ликант Аррстар, и требовали заключить мир с Конфедерацией.
   Волк прищурился.
   – В новостях об этом не сообщали.
   – Сообщат, – бесстрастно проговорил де Вилль. – Позже.
   Раскрыв папку, которую держал в руках, он вытащил прозрачный видеолист с красной полоской секретного доступа.
   – Это вам. Пришло час назад.
   Волк глубоко вдохнул:
   – Дайте взглянуть.
   – Пожалуйста.
   Пока учёный внимал сообщению, Марк де Вилль невозмутимо смотрел на равнину за куполом. Он стоял так неподвижно, что казался роботом или рептилией; под бронированной курткой военного образца не было видно даже, как вздымается при дыхании его грудь.
   Досмотрев послание, Волк ошеломлённо поднял голову. В его ярких зелёных глазах отражалось изумление.
   – Как это понимать? – после долгой паузы спросил он.
   – Буквально.
   – Но... но это же взятка.
   Майор усмехнулся.
   – Вам очень важны термины? Империя предлагает вам прекратить подрывную деятельность, обещая взамен смягчить решение о наказании планет системы Брутала.
   Волк покачал головой.
   – Не верю. Я хорошо знаю Императора, он скорее отдаст приказ о моей казни, чем изменит однажды принятое решение.
   – Значит, вы не заметили подпись, – сухо ответил Ахмет.
   Сузив глаза, Волк поднял видеолист повыше и взглянул сквозь него на звезду. Рука невольно дрогнула, когда в пурпурном свете обрисовалась знакомая всей Галактике печать в виде когтистой лапы, сдавившей обитаемую планету. Поперёк печати, стремительным росчерком было написано одно короткое слово.
   – Однако... – пробормотал Волк. – Какая честь...
   – Император помнит вас, ликант Аррстар, – Марк повернулся к собеседнику и позволил слабой улыбке проникнуть на лицо. – Это послание – его личная уступка в знак старой дружбы. Император рассчитывает на ответный жест.
   Волк заставил себя собраться. Новость была ошеломляющей.
   – Вы, похоже, знаете больше, чем тут сказано, – заметил он подозрительно.
   Холодная улыбка на лице майора не изменилась.
   – Я получил персональные инструкции насчёт вас, ликант Аррстар. Из того же источника.
   – Вот как? – Волк уже опомнился и вновь стал осторожен. – Впрочем, я мог бы догадаться. Итак; какого ответного жеста ожидает от меня Император?
   Марк де Вилль протянул Волку маленький цилиндрик мнемокристалла.
   – Здесь информация о вашем новом назначении. Это небольшая обитаемая планета в тридцатом секторе, уровень развития D1, население – две противоположно-агрегатные расы, обе нетехнические, миролюбивые. Ваша задача – подготовить их к вступлению в Империю.
   Волк долго молчал.
   – Ссылка, – сказал он наконец.
   – Да, – ответил майор. – В обмен на жизнь двух планет. После победы вы сможете вернуться; вас сделают героем, вручат Рэйденовскую Премию Мира и даже поставят памятник как великому борцу с диктатурой злобного деспота.
   Волк заставил себя усмехнуться.
   – Держу пари, последний пункт придумал не Император.
   – Вы правы, – Марк тонко улыбнулся. – Императрица изредка вмешивается в политику августейшего супруга.
   Учёный глубоко вздохнул:
   – Хорошо, – он принял кристалл из рук майора. – Императора можно обвинить во многом, но только не во лжи. Я отправлюсь в ссылку, если такова цена спасения планет.
   – Вам понравится в тридцатом секторе, – заверил Марк. – Он очень далёк от войны...
   – ...и центра цивилизации, – угрюмо докончил Волк. – Надеюсь, мне будет позволено забрать с собой подругу?
   Майор де Вилль кивнул.
   – Безусловно. Если она согласится. Да, и последнее...
   Он резко захлопнул папку.
   – Вы, несомненно, понимаете, что если о подлинной причине вашего перевода станет известно, Императору придётся официально опровергнуть нелепую клевету.
   Волк вновь повернулся к мёртвому пейзажу за стеклом.
   – Понимаю, – ответил он глухо.
   – В таком случае, вас не удивит, что следом за опровержением последует немедленное наказание как планет системы Брутала, так и вас лично, – с лица майора де Вилля исчезли всякие признаки улыбки. – Сейчас Империя переживает тяжёлые времена. Все советники и друзья Императора заняты поисками его похищенных детей, война с Конфедерацией поглощает ресурсы центральных планет. Вы должны понять, какое огромное одолжение делает вам Император. Скажем откровенно: будь на вашем месте кто-нибудь другой...
   – Увольте меня от подробностей, майор, – сухо оборвал Волк. – Я познакомился с Императором за два с половиной века до вашего рождения, когда он был простым звёздным пилотом. С тех пор он мало изменился, поверьте.
   Резко отвернувшись, Волк Аррстар направился к лифту. Следом, беззвучно, но быстро, шёл Марк де Вилль.

Глава 2

   Окаймлённый непроходимыми джунглями и болотистыми озёрами, единственный космодром планеты Оррокан распологался в излучине крупнейшей реки этого мира. Колоний здесь не было, Империю представляла лишь пожилая супружеская пара тигроподобных пардов, они жили в небольшом домике на берегу моря, в полукилометре от навигационной башни космодрома. Чтобы туземцы не заходили на лётное поле, где им грозила смерть от приземляющихся звездолётов, вся территория была окружена ситановой проволочной изгородью.
   Ещё с воздуха стали видны две фигурки на крыше башни. Когда корабль приземлился, парды спустились на землю по архаичной ржавой лестнице и направились встречать гостей. Волк в рубке управления тяжело вздохнул.
   – Прибыли, – сказал он невесело. Флэр потёрлась головой об его плечо.
   Она жила с Волком уже почти триста лет, принеся пятерых детей, давно ставших взрослыми, но несмотря на это, их любовь не слабела. Оба в прошлом уже теряли любимых. Но Волк часто ловил себя на мысли, что жизнь без Флэр станет совершенно пустой. Однажды вечером, в пустыне, она призналась ему в схожих чувствах.
   Когда люк открылся и волна жаркого, влажного воздуха ворвалась в корабль, Флэр невольно прижалась к Волку.
   – Здесь мы будем жить? – спросила она тихо. Сотни неведомых запахов заполнили шлюзовую камеру, небольшой перепад давления отозвался в ушах звоном.
   Волк тяжело кивнул.
   – Недолго, – он постарался придать голосу бодрость. – Совсем недолго...
   Тем временем, по сходням поднялся пожилой серебристо-серый пард, покрытый блеклыми барсовыми узорами. Он был высок и широкоплеч; волевое лицо отличалось резкими, гранёнными чертами, в жёлтых глазах, несмотря на возраст, ещё тлел дикий огонёк. Шерсть отливала матовым седым блеском.
   – Светлого неба, – вежливо поздоровался тигр. Волк машинально ответил:
   – И сильных детей.
   Пард улыбнулся, оскалив прекрасно сохранившиеся клыки.
   – Знаете наши обычаи? Неожиданно. Вас двое? – он окинул Флэр внимательным взглядом, потянул носом воздух.
   – Да, двое, – кивнул Волк.
   Тигр скрестил на груди могучие руки.
   – Наше скромное логово радо гостям. Сообщили, вы собираетесь жить здесь несколько лет, это правда?
   Флэр вздохнула.
   – Боюсь, что да...
   – Решение принято не вами? – тигр прищурился.
   – Решение приняли за нас, – ответил Волк, глядя в его жёлтые глаза.
   Пард широко улыбнулся.
   – Политические?
   – Что?
   – Вас сюда сослали?
   Флэр растеряно оглянулась на мужа.
   – О-откуда вы взяли? – спросила она с запинкой.
   Серебристый тигр рассмеялся.
   – Сюда просто так не летают, – объяснил он. – Будем знакомы: я Шау'кхар, начальник космической службы и посол Империи на Оррокане. Там, внизу, Фршата. Наши дети сейчас в экспедиции. Мы здесь единственные инопланетники.
   Учёный с трудом улыбнулся.
   – Я Волк Аррстар, ликант астрофизики. Это моя подруга Флэр, биолог и врач.
   – Очень приятно! – Шау'кхар хлопнул себя по груди. – Мы рады гостям, особенно вашей расы. Много вещей? Могу прислать робота.
   Флэр вздохнула.
   – Нет, спасибо. Первое время мы поживём в корабле, пока не построим дом где-нибудь на природе. Этот звездолёт наш.
   Шау'кхар окинул гостей недоверчивым взглядом.
   – «Х 220» девятого поколения, с неограниченной автономией, генераторами мезонного и статического щитов, контуром полной регенерации и К-пространственным навигатором – этот корабль принадлежит вам?
   Волк улыбнулся.
   – Вы разбираетесь в звездолётах?
   – Очень хорошо разбираюсь.
   – Я заказал этот эсминец много лет назад, в 180-м. Тогда на пассажирский лайнер, где летели мы с Флэр, напали пираты, моя подруга едва не погибла. С тех пор мы пользуемся только боевыми звездолётами.
   Он провёл рукой по сверкающей броне.
   – «Молот Прогресса» необычный корабль. Его модифицировали, заменили многие узлы. От стандартных военных эсминцев он отличается более мощным двигателем и двойным щитом раннего отражения, вместо ракетных шахт установлены импульсные дизассоциаторы, в бывшем бомбовом отсеке дополнительный негатор инерции... – Волк запнулся, когда Флэр наступила ему на ногу.
   – Извините моего мужа, – улыбнулась она. – Корабль его гордость, и он почему-то полагает, что им все должны восторгаться.
   Пард с трудом закрыл пасть.
   – А... грфшш. – он встряхнулся. – У вас хороший корабль.
   – Спасибо, – рассмеялся Волк.
   Шау'кхар встопорщил усы:
   – Вам выдали трансмутаторы? Здесь правосторонние белки. Многие растения содержат аминокислоты, способные вызывать мутации, даже пыльца цветов очень опасна. Мы не снимаем фильтров. Есть ядовитые насекомые и пресмыка... – он запнулся, бросил на Флэр смущённый взгляд и поправился: – Хотел сказать, рептилии.
   Волк кивнул.
   – Всё в порядке, – он коснулся своего тонкоплёночного респиратора. – Мы знали, куда летим. Кроме того, наш организм сам производит все нужные аминокислоты, органическая пища служит только источником энергии и химических элементов. Мы очень мало зависим от биохимии среды. А про белки нас предупреждали, в корабле целый контейнер энерготаблеток...
   Пока они говорили, Флэр спустилась по сходням и поздоровалась с серебристой пардией. Пожилая, но ещё красивая, Фршата оказалась ксенобиологом.
   – Корабль уберём с поля завтра, – сказала она, пока гости и хозяева шли к воротам. – Сюда редко прилетают звездолёты. Оррокану повезло, что местная биология несовместима с нашей.
   – Браконьеры? – понимающе спросила Флэр.
   – Они, – вздохнула пардия. – Планеты с правобелковой жизнью очень редки, и официально Оррокан считается заповедником. Но кто об этом помнит? – она неодобрительно прижала уши. – Раньше, когда мы сюда только прилетели, планета служила охотничьим парком для богатых землян. Они убивали даже аборигенов! После нашего доклада, Империя прислала сюда специалиста с Предатора.
   Флэр невольно вздрогнула. Серебристая тигрица кивнула:
   – Жуткий, да. Но дело своё знает. За месяц добыл полторы сотни шкур. Мы послали их на Землю, и лишь тогда нашу планету оставили в покое. Теперь здесь тихо и безопасно: в системе барражирует охранный робот.
   – Мы видели его, когда вышли из К-пространства, – кивнул Волк. – Впечатляющая машина.
   – До вашего эсминца ему далеко.
   – Но ведь это разные классы. Робот произведён на вашей планете, если не ошибаюсь?
   – Не ошибаетесь, – ухмыльнулся Шау'кхар.
   Тем временем Фршата на ходу сорвала громадный серый цветок, похожий на шар из пепла.
   – Ваш первый сувенир, – она протянула цветок Флэр. – Ночью они светятся.
   Волк незаметно подмигнул подруге.
   – Вас сюда тоже... выслали? – спросил он у Шау'кхара. Пард фыркнул в усы.
   – Напротив. Нас отсюда неоднократно пытались выселить.
   Он остановился и глубоко вдохнул, раскинув мощные, мускулистые руки в стороны.
   – Оррокан удивительный мир, – тихо сказал Шау'кхар. – Скоро вы в этом убедитесь. Главное, не сражайтесь с ним. Дайте планете понять вас, и тогда, быть может, вы поймёте её.
   Флэр оглянулась на Волка. Тот молча шагал по траве.
***
   Они перегнали корабль к подножью живописного холма, километрах в пяти от космодрома, и построили дом на вершине. Флэр хотела соорудить экзотичную деревянную избушку, но Волк отговорил её рубить деревья, и изгнанникам пришлось довольствоваться крупнопанельным ситановым куполом из набора, хранившегося в корабле. Несколько дней ушло на мелкие работы, после чего Волк пригласил пардов и, все вместе, они весело справили новоселье. Дети Шау'кхара, молодой Криш и совсем маленькая Ката, оказались милыми и весёлыми котятами, вдобавок Криш был неисчерпаемым кладезем анекдотов про Императора.