Лондон Джек. Польза сомнения

   Судья Уитберг испытывал сильное замешательство. Покуда он, откашливаясь и запинаясь, силился заговорить, Уотсона, наблюдавшего за ним, внезапно осенила одна мысль, и он решился на веселую, хотя и злую проделку.
   — Не думал я, что встречу злопамятство в человеке столь просвещенном и знающем жизнь… — начал судья.
   — Злопамятство? Вот уж нет! — возразил Уотсон. — Мне оно несвойственно. В доказательство разрешите показать вам одну любопытную штуку, какой вы, наверное, никогда не видали!
   Уотсон поднял с земли камень величиной с кулак.
   — Видите это? Теперь смотрите на меня!
   Сказав это, Картер Уотсон нанес себе сильный удар камнем по щеке. Он рассек щеку до кости, и кровь брызнула струей.
   — Камень попался чересчур острый, — пояснил он изумленному судье, решившему, что Уотсон сошел с ума. — Переборщил малость. А в таких делах самое главное — правдоподобие.
   Отыскав другой, гладкий камень, Картер Уотсон несколько раз подряд ударил им себя по щеке.
   — Ага, — сказал он спокойно, — через час-другой щека приобретет великолепную черно-зеленую окраску. Это будет убедительно!
   — Да вы спятили! — дрожащим голосом пролепетал судья Уитберг.
   — Не грубите! — сказал Уотсон. — Разве вы не видите моей окровавленной физиономии? Вы дважды ударили меня правой рукой! Какое зверское, ничем не вызванное нападение! Моя жизнь в опасности! Я вынужден обороняться.
   Судья Уитберг в страхе отступил, увидев под самым носом кулаки Уотсона.
   — Только ударьте меня, и я прикажу вас арестовать! — пригрозил он.
   — Это самое я говорил Пэтси, — последовал ответ. — И знаете, что он сделал?
   — Нет.
   — Вот что!
   В то же мгновение правый кулак Уотсона обрушился на нос судьи Уитберга, и сей джентльмен упал навзничь.
   — Встаньте! — скомандовал Уотсон. — Встаньте, если вы порядочный человек! Так сказал мне Пэтси. Да вы ведь это знаете…
   Судья Уитберг не желал вставать, но Уотсон поднял его за шиворот и поставил на ноги — лишь для того, чтобы подбить ему глаз и снова опрокинуть на спину. После этого началось истязание по методу краснокожих индейцев. Судью Уитберга избивали по всем правилам искусства, били по щекам, по ушам, возили лицом по траве. Все время Уотсон показывал, «как проделывал это Пэтси Хоран». По временам расшалившийся социолог с большой ловкостью наносил себе удар, оставляющий настоящий кровоподтек, и раз, поставив бедного судью стоймя, он умышленно расшиб себе нос о голову этого джентльмена. Из носа пошла кровь.
   — Видите? — воскликнул Уотсон, отступая на шаг и размазывая кровь по всей манишке. — Вот что вы сделали! Треснули меня кулаком! Это ужасно. Я едва жив! Я вынужден защищаться.
   И снова судья Уитберг получил удар кулаком в лицо и свалился.
   — Я велю вас арестовать, — сказал он, всхлипывая.
   — Вот это самое говорил Пэтси!
   — Это зверское, ничем не вызванное нападение…
   — Эти самые слова я слышал от Пэтси.
   — Я вас арестую, не сомневайтесь!
   — Вряд ли, если мне удастся опередить вас.
   Картер Уотсон сошел в ущелье, сел на свою лошадь и уехал.
   Часом позже, когда судья Уитберг, прихрамывая, добрался до своей гостиницы, он был арестован деревенским констеблем за нападение и побои по жалобе Картера Уотсона.

V

   — Ваша честь, — говорил на другой день Уотсон деревенскому судье, зажиточному фермеру, окончившему лет тридцать тому назад сельское училище. — Ввиду того, что вслед за учиненным надо мной насилием этому Солу Уитбергу пришла фантазия обвинить меня в нанесении ему побоев, я предложил бы, чтобы оба дела слушались вместе. Свидетельские показания и факты в обоих случаях одинаковы.
   Судья согласился, и оба дела разбирались одновременно. Как свидетель обвинения, Уотсон выступил первым и так изложил происшествие.
   — Я рвал цветы, — показывал он, — мои цветы на моей собственной земле, не предвидя никакой опасности. Вдруг этот человек кинулся на меня из-за деревьев. «Я — Додо, — говорит он, — и могу исколошматить тебя так, что от тебя останется мокрое место. Руки вверх!» Я улыбнулся, но тут он — бац! — сбил меня с ног и разбросал цветы. И ругался при этом отвратительно! Это ничем не вызванное зверское нападение. Смотрите на мою щеку, смотрите, во что он превратил мой нос! Должно быть, он был пьян. Не успел я опомниться, как он начал избивать меня. Жизни моей грозила опасность, и я был вынужден защищаться. Вот и все, ваша честь, и, должен сказать, я так ничего и не понял. Почему он назвал себя «Додо»? Почему без всякого повода напал на меня?
   Так Солу Уитбергу было преподано искусство лжесвидетельства. С высоты своего кресла ему часто случалось снисходительно выслушивать ложь под присягой в инсценированных полицией «делах»; но тут впервые лжесвидетельство было направлено против него самого, причем на этот раз он не восседал на судейском кресле под охраной пристава и полицейских дубинок.
   — Ваша честь! — возопил он. — Никогда еще мне не доводилось слышать такой бесстыдной лжи!
   Уотсон вскочил.
   — Ваша честь, я протестую! Дело ваше решать, где правда и где ложь. Свидетель в суде должен только излагать факты. Его личное мнение не имеет отношения к делу!
   Судья почесал затылок и довольно вяло выразил негодование.
   — Совершенно верно, — сказал он. — Мистер Уитберг, вы утверждаете, будто вы судья. Следовательно, вы должны знать все тонкости судопроизводства. Между тем вы совершаете такие противозаконные деяния! Ваши повадки, сэр, и ваш образ действий характеризуют вас как кляузника! Нам надо установить, кто первый нанес удар, и нам нет никакого дела до вашей оценки личных качеств мистера Уотсона. Продолжайте давать показания!
   Судья Уитберг с досады прикусил бы свою распухшую губу, если бы она не болела так сильно. Он взял себя в руки и изложил дело ясно и верно.
   — Ваша честь, — сказал Уотсон. — Спросите же его, что он делал в моих владениях.
   — Вопрос резонный. Что вы делали, сэр, во владениях мистера Уотсона?
   — Я не знал, что это его владения.
   — Это нарушение чужих границ, ваша честь! — сказал Уотсон. — Знаки выставлены на видном месте!
   — Я не видел никаких знаков, — сказал Сол Уитберг.
   — Я сам видел их! — резко возразил судья. — Они бросаются в глаза! Должен предупредить вас, сэр, что если вы даже и в таких мелочах будете уклоняться от истины, то вызовете недоверие к более важным пунктам ваших показаний! За что вы ударили мистера Уотсона?
   — Ваша честь, я уже докладывал, что не нанес ему ни одного удара.
   Судья посмотрел на распухшее лицо Картера Уотсона, затем устремил грозный взгляд на Сола Уитберга.
   — Взгляните на щеку этого человека! — загремел он. — Если вы не нанесли ему ни одного удара, почему же он так избит и изувечен?
   — Как я уже объяснял…
   — Будьте осторожны! — предостерег его судья.
   — Я буду осторожен, сэр, я буду говорить только правду. Он сам ударил себя камнем. Он ударил себя двумя камнями.
   — Возможно ли, чтобы человек, если только он не помешан, сам себя увечил, нанося себе камнем удары по лицу? — спросил Картер Уотсон.
   — Да, это сильно смахивает на сказку, — заметил судья. — Мистер Уитберг, вы были пьяны?
   — Нет, сэр.
   — Вы никогда не пьете?
   — Только иногда, при случае.
   Некоторое время судья размышлял, сделав глубокомысленную мину.
   Уотсон воспользовался этим и подмигнул Солу Уитбергу; но сей джентльмен, претерпев столько невзгод, не видел в создавшемся положении ничего смешного.
   — Странный, очень странный случай! — объявил судья, приступая к чтению приговора. — Показания обеих сторон явно противоречивы, а свидетелей нет. Каждый утверждает, что нападение совершил другой, и суд не имеет возможности установить истину. Но у меня создалось свое мнение, мастер Уитберг, и я советовал бы вам держаться подальше от владений мистера Уотсона и уехать отсюда.
   — Возмутительно! — буркнул Сол Уитберг.
   — Сядьте на место, сэр! — приказал громовым голосом судья. — Если вы еще раз перебьете меня, я оштрафую вас за неуважение к суду. И предупреждаю
   — штраф будет большой. Вы сами судья и должны блюсти достоинство суда! Сейчас я прочту приговор.
   Закон гласит, что сомнение всегда толкуется в пользу подсудимого. Ввиду невозможности установить, кто нанес первый удар, я, к моему великому сожалению, — тут он сделал паузу и грозно посмотрел на Сола Уитберга, — по каждому из этих дел вынужден оправдать ответчика… Джентльмены, вы оба свободны…
   — Что ж, выпьем по этому случаю? — обратился Уотсон к Уитбергу, когда они вышли из суда. Но возмущенный Уитберг отказался пойти с ним под руку в ближайший кабак.