----------------------------------------------------------------------------
Федерико Гарсиа Лорка. Избранные произведения в двух томах.
Стихи. Театр. Проза. Том. 2
М., "Художественная литература", 1986
OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru
----------------------------------------------------------------------------
Шесть стихотворений по-галисийски (1935)
Мадригал городу Сантьяго. Перевод Ф. Кельина
Романс о богородице морской ладьи. Перевод В. Дубина
Песня о мальчике-рассыльном. Перевод Н. Ванханен
Ноктюрн мертвого ребенка. Перевод Н. Ванханен
Колыбельная над покойной Росалией Кастро. Перевод Б. Дубина
Пляшет луна в Сантьяго. Перевод Н. Ванханен
Дождик идет в Сантьяго,
сердце любовью полн_о_.
Белой камелией в небе
светится солнца пятно.
Дождик идет в Сантьяго:
ночи такие темны.
Трав серебро и грезы
лик закрывают луны.
Видишь, на камни улиц
падает тонкий хрусталь.
Видишь, как шлет тебе море
с ветром и мглу и печаль.
Шлет их тебе твое море,
солнцем Сантьяго забыт;
только с утра в моем сердце
капля дождя звенит.
_Я пою, пою
маленькую Деву
и ее ладью_!
На маленькой Приснодеве
серебряная корона.
Упряжка быков четверкой
ступает перед Мадонной.
Дожди голубей стеклянных
погнали по горным скатам,
и оборотни туманов
проулком бредут горбатым.
Да будет Твой свет над нами,
в глазах у коров сияя!
Возьми с пелены могильной
цветов для плаща, Святая!
Уже повело багрянцем
верхи галисийских взгорий.
И смотрит Мария, смотрит
с родного порога в море.
_Я пою, пою
маленькую Деву
и ее ладью_!
Где шумит Буэнос-Айрес
над большой рекой Ла-Платой,
влажным ртом в волынку дует
ветер северный крылатый.
Бедный наш Рамон Сисмунди
в толкотне и шумной давке
по проспекту Эсмеральда
весь в пыли идет из лавки.
Вдоль по улицам веселым
галисийцы бродят с грустью,
вспоминая дальний берег
и реки нездешней устье.
Бедный наш Рамон Сисмунди
муиньейру слышит в плеске,
семь быков печально-лунных
ловит память в перелеске.
Он вдоль берега проходит,
где, безмолвием объяты,
бьются ивы, бьются кони
о стекло реки Ла-Платы.
Он не слышит, как волынка
плачет жалобно и странно,
и крылатых губ не видит
музыканта-великана.
Бедный наш Рамон Сисмунди!
Перед ним река Ла-Плата
да стена вечерней пыли,
уплывающей куда-то.
_Пускай нас в молчанье проводит тоска
туда, где ребенка уносит река.
Воздушной дорогой помчимся скорей,
покуда река не достигла морей_!
Здесь билось и плакало сердце живое
и пахла трава и сосновая хвоя.
Здесь лунные пряди дождями изл_и_лись
и гору одели в сиреневый ирис.
Качаясь под ветром, у горького рта
камелией мрака цвела чернота.
Покиньте поля и спешите за мной
туда, где ребенка уносит волной!
Покиньте долины и склоны нагорий,
глядите, река устремляется в море!
Туда, где туманы встают перед нами,
где ходят валы упряжными волами.
_Как гулко деревья среди тишины
ударили в бубен зеленой луны!
Помедлим над телом печальной гурьбой,
пока на него не нахлынул прибой_!
_Поднимайся, пора, дорогая,
трубит кочет, зарю выкликая!
Поднимайся, родная, пора,
как быки, замычали ветра_!
Пахать наступило время
в Сантьяго и Вифлееме.
И, от Вифлеема отчалив,
архангелы правят в печали
серебряной лодкой морскою
со всей галисийскою скорбью.
Со скорбью Галисии, сникшей
травою, тебя схоронившей,
травой, изошедшей росою
над черной твоею косою,
косою, бегущей к низовьям,
где облаку море гнездовьем.
_Поднимайся, пора, дорогая,
трубит кочет, зарю выкликая!
Поднимайся, родная, пора,
как быки, замычали ветра_!
Бледный юноша влюбленный
бродит между облаками?
Нет, луна, луна танцует
над застывшими телами.
Проплывают в небе тени,
мчатся волки за тенями?
То луна, как прежде, пляшет
над застывшими телами.
Может, бьют копытом кони
у ворот, омытых снами?
Нет! Луна, луна танцует
над застывшими телами!
Кто сквозь облачные стекла
смотрит мутными глазами?
То луна, луна, и только,
над застывшими телами.
Смерть меня на небо манит
золотистыми цветами?
Нет, луна, луна танцует
над застывшими телами!
Ай, дитя, под ветром ночи
побледнели щеки сами!
Нет, не ветер - лунный отсвет
над застывшими телами.
То быки мычат протяжно
горестными голосами?
Нет, луна, луна, и только,
над застывшими телами.
То луна в венке колючем,
то луна, луна веками
все танцует и танцует
над застывшими телами!
Гарсиа Лорка, впервые побывавший в Галисии в 1916 году и не раз
приезжавший туда впоследствии, питал глубокую привязанность к своеобразной
природе и самобытной культуре этой северо-западной области Испании,
население которой говорит на диалекте португальского языка.
"Шесть стихотворений по-галисийски" были изданы отдельной книжкой в
1935 году в городе Сантьяго-де-Компостела (провинция Корунья, Галисия).
Стр. 65. Песня о мальчике-рассыльном. - Это стихотворение, по-видимому,
навеяно встречами Гарсиа Лорки с галисийцами-эмигрантами в Аргентине, где он
побывал в 1933-1934 гг.
Муиньейра - народный галисийский танец.
Стр. 67. Росалия Кастро (1835-1885) - галисийская поэтесса, высоко
ценимая Гарсиа Лоркой. Писала на родном языке и по-испански.
Л. Осповат
Федерико Гарсиа Лорка. Избранные произведения в двух томах.
Стихи. Театр. Проза. Том. 2
М., "Художественная литература", 1986
OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru
----------------------------------------------------------------------------
Шесть стихотворений по-галисийски (1935)
Мадригал городу Сантьяго. Перевод Ф. Кельина
Романс о богородице морской ладьи. Перевод В. Дубина
Песня о мальчике-рассыльном. Перевод Н. Ванханен
Ноктюрн мертвого ребенка. Перевод Н. Ванханен
Колыбельная над покойной Росалией Кастро. Перевод Б. Дубина
Пляшет луна в Сантьяго. Перевод Н. Ванханен
Дождик идет в Сантьяго,
сердце любовью полн_о_.
Белой камелией в небе
светится солнца пятно.
Дождик идет в Сантьяго:
ночи такие темны.
Трав серебро и грезы
лик закрывают луны.
Видишь, на камни улиц
падает тонкий хрусталь.
Видишь, как шлет тебе море
с ветром и мглу и печаль.
Шлет их тебе твое море,
солнцем Сантьяго забыт;
только с утра в моем сердце
капля дождя звенит.
_Я пою, пою
маленькую Деву
и ее ладью_!
На маленькой Приснодеве
серебряная корона.
Упряжка быков четверкой
ступает перед Мадонной.
Дожди голубей стеклянных
погнали по горным скатам,
и оборотни туманов
проулком бредут горбатым.
Да будет Твой свет над нами,
в глазах у коров сияя!
Возьми с пелены могильной
цветов для плаща, Святая!
Уже повело багрянцем
верхи галисийских взгорий.
И смотрит Мария, смотрит
с родного порога в море.
_Я пою, пою
маленькую Деву
и ее ладью_!
Где шумит Буэнос-Айрес
над большой рекой Ла-Платой,
влажным ртом в волынку дует
ветер северный крылатый.
Бедный наш Рамон Сисмунди
в толкотне и шумной давке
по проспекту Эсмеральда
весь в пыли идет из лавки.
Вдоль по улицам веселым
галисийцы бродят с грустью,
вспоминая дальний берег
и реки нездешней устье.
Бедный наш Рамон Сисмунди
муиньейру слышит в плеске,
семь быков печально-лунных
ловит память в перелеске.
Он вдоль берега проходит,
где, безмолвием объяты,
бьются ивы, бьются кони
о стекло реки Ла-Платы.
Он не слышит, как волынка
плачет жалобно и странно,
и крылатых губ не видит
музыканта-великана.
Бедный наш Рамон Сисмунди!
Перед ним река Ла-Плата
да стена вечерней пыли,
уплывающей куда-то.
_Пускай нас в молчанье проводит тоска
туда, где ребенка уносит река.
Воздушной дорогой помчимся скорей,
покуда река не достигла морей_!
Здесь билось и плакало сердце живое
и пахла трава и сосновая хвоя.
Здесь лунные пряди дождями изл_и_лись
и гору одели в сиреневый ирис.
Качаясь под ветром, у горького рта
камелией мрака цвела чернота.
Покиньте поля и спешите за мной
туда, где ребенка уносит волной!
Покиньте долины и склоны нагорий,
глядите, река устремляется в море!
Туда, где туманы встают перед нами,
где ходят валы упряжными волами.
_Как гулко деревья среди тишины
ударили в бубен зеленой луны!
Помедлим над телом печальной гурьбой,
пока на него не нахлынул прибой_!
_Поднимайся, пора, дорогая,
трубит кочет, зарю выкликая!
Поднимайся, родная, пора,
как быки, замычали ветра_!
Пахать наступило время
в Сантьяго и Вифлееме.
И, от Вифлеема отчалив,
архангелы правят в печали
серебряной лодкой морскою
со всей галисийскою скорбью.
Со скорбью Галисии, сникшей
травою, тебя схоронившей,
травой, изошедшей росою
над черной твоею косою,
косою, бегущей к низовьям,
где облаку море гнездовьем.
_Поднимайся, пора, дорогая,
трубит кочет, зарю выкликая!
Поднимайся, родная, пора,
как быки, замычали ветра_!
Бледный юноша влюбленный
бродит между облаками?
Нет, луна, луна танцует
над застывшими телами.
Проплывают в небе тени,
мчатся волки за тенями?
То луна, как прежде, пляшет
над застывшими телами.
Может, бьют копытом кони
у ворот, омытых снами?
Нет! Луна, луна танцует
над застывшими телами!
Кто сквозь облачные стекла
смотрит мутными глазами?
То луна, луна, и только,
над застывшими телами.
Смерть меня на небо манит
золотистыми цветами?
Нет, луна, луна танцует
над застывшими телами!
Ай, дитя, под ветром ночи
побледнели щеки сами!
Нет, не ветер - лунный отсвет
над застывшими телами.
То быки мычат протяжно
горестными голосами?
Нет, луна, луна, и только,
над застывшими телами.
То луна в венке колючем,
то луна, луна веками
все танцует и танцует
над застывшими телами!
Гарсиа Лорка, впервые побывавший в Галисии в 1916 году и не раз
приезжавший туда впоследствии, питал глубокую привязанность к своеобразной
природе и самобытной культуре этой северо-западной области Испании,
население которой говорит на диалекте португальского языка.
"Шесть стихотворений по-галисийски" были изданы отдельной книжкой в
1935 году в городе Сантьяго-де-Компостела (провинция Корунья, Галисия).
Стр. 65. Песня о мальчике-рассыльном. - Это стихотворение, по-видимому,
навеяно встречами Гарсиа Лорки с галисийцами-эмигрантами в Аргентине, где он
побывал в 1933-1934 гг.
Муиньейра - народный галисийский танец.
Стр. 67. Росалия Кастро (1835-1885) - галисийская поэтесса, высоко
ценимая Гарсиа Лоркой. Писала на родном языке и по-испански.
Л. Осповат