Человек хуже зверя,
когда он зверь.
Рабиндранат Тагор
Я шел по его следам второй час. Это было совсем несложно - слон,
пробирающийся через посудную лавку, и тот оставил бы меньше следов. Возле
большой сосны валялись обрывки бумаги и полиэтилена. Я поднял их, повертел
в руках. Остатки армейского пищевого концентрата. Черт возьми, редкая
вещь!
Переходя через ручеек, тот, что огибает Семь Холмов и впадает в Биг
Ривер, я заметил вмятины в глине. Человек садился здесь... нет, опускался
на колени. И пил... Пил, повернувшись спиной к зарослям черной колючки!
Он был либо сумасшедшим, либо отчаянным храбрецом. Впрочем, кто еще
мог забраться на мою землю? Я забеспокоился, не то, чтобы сильно, но
все-таки... Со мной не было Принца, и рисковать не хотелось. Но через
минуту я понял, что мои страхи напрасны.
Посреди поля дикой пшеницы, в луже голубоватой крови, лежал
здоровенный, двухметровой длины паук. Еще одно свидетельство, что тут
кто-то прошел. К тому же этот кто-то или зеленый новичок в лесу или
тронутый. Ну кто же, в конце концов, убивает пауков? Разумеется, это
черное бугристое страшилище так и просит хорошего пинка или булыжника. Но
стрелять по пауку из автомата? Чужак (так я окрестил его) выпустил в паука
по меньшей мере десяток патронов. Пересиливая отвращение, я потрогал
дыхальца паука. Они были теплыми и еще влажными. Паук был убит минут
двадцать назад.
Дальше я мчался бегом. Автомат мягко хлопал по спине, колючки
царапали ноги даже сквозь толстую ткань джинсов. Но меня пожирало
любопытство. И на берегу Биг Ривер я увидел чужака...
В лесу кого только не встретишь. Солдат из одичавших гарнизонов,
монахов из секты Истинно Верующих, или Ордена Братьев Господних, крестьян,
пробирающихся от села к селу, ребят из молодежных банд. Но этот чужак был
особенный. Во-первых, он был один. Мало кто решается ходить по лесу в
одиночку... Во-вторых, он был прекрасно экипирован. На шее у него болтался
новенький "люггер", спину оседлал туго набитый рюкзак, одет чужак был в
десантный комбинезон восхитительного буро-зеленого цвета. Слишком роскошно
для сопляка, которому от силы двадцать лет... А, в третьих, он был
беспечен.
Я огляделся, ожидая подвоха. Нет, сопляк был один. И, похоже,
собирался переплыть Биг Ривер. Он неторопливо разделся и стал связывать
одежду в узел. Делал он это умело, но, Господи, до чего же беззаботно!
Будь это другой чужак, нищий и неинтересный, я не стал бы ему мешать.
Позабавился бы и так, наблюдая из кустов. Но вместе с этим чужаком уходил
его люггер. То есть, мой люггер! Я взял свой безотказный "АК" в руки и
вышел на берег.
Он обернулся не сразу. Но, наконец, заметил меня и весь подался
вперед. Я приготовился. Сейчас... Он вскинет автомат, и тогда я выстрелю.
Первым.
Чужак не стрелял. Он даже выпустил автомат, а его большие глаза стали
еще больше от удивления... и восторга. Восторга? Что он, не соображает,
кто я такой? До чужака осталось несколько шагов, и я мог спокойно его
разглядеть. Светловолосый мускулистый парнишка, стройный, с симпатичным
правильным лицом, пожалуй, даже красивый. Не похож он был на современную
молодежь... Чужак наконец-то раскрыл рот.
- Добрый день!
Я оцепенел. Он что, совсем одурел?
- Какой день?
Он растерялся:
- Добрый... день.
Краем глаза я следил за его руками. А сам неторопливо расстегивал
свою черную кожаную куртку. Полы распахнулись и прохладный ветер пробежал
по груди. Не ношу рубашек - в лесу трудно их менять, а грязь я терпеть не
могу. Чужак сразу на меня уставился. Я знал, что он увидел. Черную
татуировку - свившийся в кольцо дракон кусает свой хвост. А в центре
кольца - цифра 13.
Я думал, он упадет на колени, зарыдает... Нет. Он пожал плечами,
улыбнулся, нерешительно произнес:
- Меня зовут Майк.
Костер разгорался плохо. Майк достал из рюкзака плоский флакон,
плеснул. Синеватое пламя ухнуло вверх метра на два. Я медленно скосил
глаза в сторону леса. Тихо. По-прежнему тихо. Неужели он действительно
один?
Майк протянул мне увесистый полиэтиленовый пакет, взял себе такой же.
Все верно, армейский рацион... Из рюкзака выглядывали края таких же
пакетов и карнавально яркие донышки консервных банок. Где он достал такие
продукты? Небрежным жестом Майк снял с пояса короткий широкий нож, сорвал
упаковку. Я раскрыл свой пакет, начал есть, не ощущая вкуса. Майк ел с
аппетитом, который, однако, не мешал ему поминутно оглядываться по
сторонам. Иногда он задирал голову, смотрел в небо, и торопливо опускал
взгляд, словно увидел там что-то страшное. Каждый раз при этом я
непроизвольно напрягался для броска - такой удобной, беззащитной делалась
его поза... И что он так вертит головой? Обычный лес - смесь желтых,
бурых, багровых листьев; бугристых, широченных стволов; упругой, колючей
травы, плетями обвившегося вокруг деревьев кустарника. Обычное небо -
сплошная серая пелена со светлым пятном солнца в зените и темными полосами
дождевых туч, тянущимися у самой земли.
- Хотите? - Майк протянул мне фляжку.
Единственное, что внушало мне уважение к мальчишке, - его
немногословность. Да, он вел себя как самоубийца, он даже не понял, кто я
такой, но, по крайней мере, не приставал с расспросами. Я взял флягу,
отхлебнул. Это была обыкновенная вода, но с едва заметным привкусом
дезинфекции. Ну и щенок! Где он достал такие вещи? А "щенок" склонился над
своим рюкзаком, подставляя мне спину. Но я опять пересилил себя. Не мог он
вести себя так нагло, не имея надежного прикрытия. Наверняка кто-то держит
меня на прицеле. Например, из тех кустов... Я даже пожалел, что так
опрометчиво вышел на открытое место. Теперь надо было выжидать... Я снова
потянулся за фляжкой. И почувствовал знакомый звон в ушах. Глаза словно
выпирали из орбит, во рту возник отвратительный горький привкус. И ведь
знаю, что это лишь кажется, а все равно неприятно. Хочется сплюнуть и
прижать веки ладонью. Я сосредоточился. "Принц"! Меня обдало теплой волной
восторга, еще мгновение - и на окружающий мир наложилась вторая картинка.
Я увидел себя со стороны. Себя, Майка, горящий костер... Принц смотрел на
нас из того самого кустарника, где я предполагал засаду. Пришлось оборвать
его восторг. "Где-то рядом враги!" Сознание ощутило растерянность Принца,
затем в голове словно разорвалась бомба. Не люблю, когда Принц
принюхивается! Но сейчас пришлось терпеть. Наконец, боль прекратилась, и я
снова ощутил мысли Принца. Чужак был один. Несомненно, один. "Хорошо.
Подходи к нам, но осторожно". Резким движением я встал. Именно так легче
всего разрывать телепатический контакт.
Майк смотрел на меня недоуменно. И даже не догадался взять оружие...
Хотя я бы этого не позволил. На мгновение я почувствовал к Майку что-то
вроде жалости.
- У тебя много продуктов?
Я говорил резко, больше не пытаясь притворяться. Майк покачал
головой.
- Тогда зачем ты меня кормил?
Он молчал. Лишь в глазах его появился страх. Я усмехнулся:
- Ты думаешь, что я не причиню вреда тому, с кем разделил пищу?
Майк кивнул и осторожно потянулся за автоматом. Поздно. Принц уже
стоял за его спиной.
- Дурак. Драконы не признают людских обычаев.
Принц прыгнул. Майк дернулся и затих под двухсоткилограммовой тушей.
Я снова сел, поднял недоеденный концентрат.
Наверное, с первого взгляда Принц смотрится жутко. Я с ним так давно,
что перестал это замечать. Принц еще был большеголовым, умещающимся в
ладонях щенком, когда я начал возиться с ним, выпаивать молоком. После
того, как сдохли последние коровы - кровью. А сейчас Принц сам вымахал
если не с корову, так с целого теленка. Двести килограммов мускулов,
жесткой рыжей шерсти, огромные умные глаза. И пасть, перекусывающая
человека пополам.
Майк заворочался, и Принц тихо зарычал. Я посмотрел на торчащие
из-под Принца ноги.
- Ты хочешь есть?
Нет, Принц был сыт. Кажется, он поймал шакала в лесу... До сих пор
плохо разбираюсь в его рычании... Ну, а что же делать с мальчишкой?
Я поднял его рюкзак, вывернул на землю. Спальный мешок, ракетница,
аптечка... О, великие боги! Рация!
Где он все это достал?
Я посмотрел на Принца и кивнул. Принц не поверил, недоуменно зарычал.
- Отпусти. Убить его мы всегда успеем.
Майк, пошатываясь, поднялся. Сел. Взглянул на Принца и торопливо
отвел глаза. Потом посмотрел на меня и неожиданно твердо сказал:
- Я боялся одного - что встречу дурака. К счастью, я ошибся.
Когда наступил Последний День, Роберт Элдхауз, когда-то
посредственный бейсболист, а сейчас не более удачливый бизнесмен, ехал в
поезде. Сам глава фирмы "Элдхауз систем" (Электронная техника для
спортсменов) предпочитал пользоваться самолетом. Но сейчас он
путешествовал с семьей, а его жена панически боялась летать...
Две боеголовки советской баллистической ракеты накрыли какой-то
городок в тридцати милях от них. Взрывной волной поезд, идущий по гребню
холма, сбросило с рельсов. Роберт выпрыгнул в открытое окно - спортивная
реакция не оставила его и в сорок лет.
...В горящих вагонах что-то трещало и взрывалось. Сквозь рев пламени
прорывались крики. Небо на глазах затягивалось серой пеленой. Роберт еще
не знал, что он больше не увидит солнца. Он сидел на порыжевшей от жара и
всевыжигающего света траве и мотал головой, стараясь прийти в себя.
Наконец его вырвало - и сразу стало легче. Он долго смотрел на вагон, в
котором был минуту назад. Потом вскочил и бросился в огонь.
Стальные листы обшивки раскалились, а краска на них выгорела. Пламени
почти нигде не было видно, и Роберт понял, что это поработало световое
излучение атомного взрыва. Выбив ногой одно из стекол, он соскользнул
вниз, на стену, превратившуюся в пол. Где-то снизу разгорался огонь -
воздух заволакивало едким дымом пластмассы, начинало щипать глаза. Больше
всего мешала полутьма - неподвижные фигуры людей казались неотличимыми
друг от друга. Скатываясь с холма, вагон несколько раз перевернулся, и
почти никто из пассажиров не остался в сознании. Лишь в углу, держась за
кресло, стояла женщина. Роберт потянул было ее к выбитому окну, но та лишь
еще сильнее вцепилась в подлокотник. Оставив ее, Роберт двинулся по
вагону. Жена и двое детей сидели почти в середине. Но сейчас он не мог
даже определить середину вагона. Наткнулся на что-то, чуть не упал. Перед
ним сидел насмерть перепуганный мальчуган. Роберт схватил его, приподнял.
Нет, это был не его сын... Роберт помог мальчишке выбраться в окно. И
пошел дальше, нагибаясь к каждому телу. Помог выбраться кому-то еще. Как и
когда выбрался сам, Элдхауз не помнил. Но случилось это лишь после того,
как он понял, что забрался не в тот вагон...
Стемнело, но на горизонте с двух или трех сторон проступал дрожащий
багровый свет. От поезда остался черный и обугленный стальной каркас,
похожий на скелет исполинского змея. Немногие уцелевшие пассажиры уже
разбрелись, поодиночке или кучками. К Роберту несколько раз подходили,
звали за собой, но он лишь качал головой. Ему некуда и не с кем было идти.
И когда затихли последние голоса в тишине, наполненной потрескиванием
остывающего металла, он почувствовал облегчение. Кончилось все. Абсолютно
в_с_е_.
Роберт подошел к жарко дышащей груде железа, протянул руку к
металлу... Но вспыхнувшая в ладони боль не принесла ни облегчения, ни
забытья. Он закрыл глаза и уже подался было вперед, на равнодушные,
раскаленные стальные листы, когда услышал за спиной шорох...
В темноте Элдхауз не мог разобрать лиц двух подростков, стоявших за
ним. Он с трудом выдавил:
- Что вам нужно?
Мальчишки попятились.
- Зачем вы за мной ходите?
Один из мальчишек сдавленно произнес:
- Вы нас из поезда вытащили...
Роберт опустился на колени, вжал лицо в жирный, черный прах.
Спас... Да. Этих спас. А своих - нет!
Кто-то потрогал его плечо.
- Мы нашли бутылку с водой.
Роберт поднял голову. Долго смотрел на грязное мальчишеское лицо.
- Пейте. Как тебя зовут?
- Рокуэлл.
Мальчишка достал из кармана монетку и пытался ею содрать пробку.
- А его?
- Я не знаю. Он почему-то молчит...
- Я гарантирую!
Майк не отводил взгляда. Но меня так просто не проведешь.
Гарантировать можно что угодно, тем более в его положении. Чтобы выиграть
время, я переспросил:
- Ящик патронов? Два пулемета?
- Да. И продукты. Лекарства тоже...
Он немного приободрился. Видимо, понял, что меня заинтересовало его
предложение. Впрочем, кого бы оно не заинтересовало?
- Двести миль...
Я действительно колебался. К тому же во всем этом проглядывал оттенок
унижения. Дракона нанимают как охранника! Да, если отбросить все словесные
выкрутасы, Майк предлагает мне стать проводником... Посмотрев на Принца, я
спросил:
- Ну, что, повеселимся?
Принц не так меня понял... Выпустил когти, протянул к голове
мальчишки лапу.
- Прекрати! Нельзя убивать!
...Что-то слишком облегченно он вздохнул.
- Пока не надо!
Я взял Майка за воротник, поднял.
- Запомни, щенок!
Принц одобрительно зарычал.
- Я не вступаю с тобой ни в какие сделки! И ничего тебе не обещаю.
Просто мне сейчас скучно.
Он торопливо кивнул.
- Мы пойдем вместе. Но в любую минуту я могу передумать. Понял? Если
ты будешь наглеть, я не дам за тебя и стреляного патрона!
Майк как-то обмяк. Жалко пробормотал:
- Мне нужно туда дойти. Очень нужно...
Я отпустил его и стал снова рыться в вещах.
Видимо, Элдхауз сориентировался правильно. К утру они вышли на
дорогу. Магистраль государственного значения, L-39. Обычно здесь мчался
непрерывный поток машин. А сейчас было тихо.
Они сели на обочине и стали ждать. Через полчаса раздался ровный
мотоциклетный гул. За рулем огромной ярко-синей "Хонды" сидел парень лет
двадцати. Зеркальная пластина шлема прикрывала ему поллица.
- Постойте!
Элдхауз отчаянно замахал руками. Мотоциклист резко сбавил ход.
- Это война? Вы знаете, что случилось? Где президент?
Роберт бежал рядом с мотоциклом, выпаливая один вопрос за другим.
Мотоциклист молчал, лицо его было абсолютно бесстрастным... Он вдруг
крутанул руль, бросая мотоцикл на Элдхауза.
Роберт почувствовал тупой удар. Услышал затихающий рык мотора. И
наступила тишина.
Рокуэлл долго тормошил его. Роберт Элдхауз лежал с закрытыми глазами
и думал. Вставать не хотелось. Но он встал.
- Молодец, - глядя в ту сторону, куда умчался мотоциклист, проговорил
Роберт.
Рокуэлл замотал головой так энергично, что аккуратная светлая челка
упала на глаза:
- Он злой!
- Злой? А я?
- Добрый...
- Странное слово... Никогда такого не слышал!
Роберт рассмеялся и потрепал растерявшегося мальчишку по голове.
- Понятия зла и... противоположного действия утратили свой смысл.
Отныне и навсегда! Аминь!
Я уже и забыл, что существуют такие карты. Тоненькие листки плотной
бумаги с четкими, цветными линиями рельефа.
Майк ткнул пальцем.
- Сюда!
Посмотрев, я расхохотался.
- В горы? Дойти до Скалистых гор? Ты с ума сошел, щенок...
- А в чем дело?
Меня трясло от смеха.
- Да ты подумай своей пустой головой! Пройти сто миль по лесу!
Ладно... Забудем про фермеров, про банды, про монастыри и гарнизоны...
Пройдем! Потом переправимся через Правый Приток... Я однажды
переправлялся. Но дальше! Сто миль по чужому лесу!
- Ну и что?
- Как, ну и что?
Он вдруг усмехнулся:
- Драконы так далеко не летают?
Щенок. Я просто задумался о том, что с ним сделаю. Вот и упустил
момент. Он сказал:
- Отпусти меня. Возьми все - оружие, вещи. Только отпусти.
- Зачем?
- Я пойду в горы. Я должен!
Он не врал, я видел это. Отпусти его - он пойдет, пойдет голым через
лес, этот странный чужак, боящийся пауков и не пугающийся дракона...
Господи, какой же величины куш ждет его в конце дороги?
Я снова взял карту.
Это был странный лагерь. Обычно беженцы собираются семьями, строят
дома, убежища. А здесь все казалось временным. Шалаши, палатки. Это было
странным, тем более, что шеф лагеря, молчаливый сорокалетний мужчина, не
производил впечатления беспечного человека. С невероятной энергией и
везением он совершал налеты на уцелевшие фермы. В первую очередь его
интересовало оружие и продукты. Вокруг шефа была лишь небольшая группа
людей. Шестеро или семеро мужчин, по-видимому, посвященных в его планы и
безоговорочно ему доверяющих.
И еще одной странностью отличался лагерь. Здесь охотно принимали
беспризорных детей, которых выгоняли из всех нормальных лагерей. Кому они
были нужны? Лишние рты и слабые руки... А выжить с каждым днем становилось
все труднее. Серая пелена, затянувшая небо в Последний День, не
рассеивалась ни на минуту. В конце июля ударили первые заморозки. И
странно было видеть деревья, не сбросившие листвы и под снегом. Их листья
порыжели, кора покрылась бугристыми наростами, но они жили.
Наперекор всему.
Я забрал у Майка люггер, новенький пистолет, нож, гранаты, патроны.
Прекрасное вооружение... Я последний раз видел гранату год назад. Рюкзак с
вещами я отдал мальчишке - пусть тащит. Честно говоря, ни к какому выводу
я еще не пришел. Но убивать Майка пока не было нужды.
Я шел вслед за пленником. Впереди, прокладывая дорогу, - Принц.
Цепкие стебли вьюнков, тянущиеся между деревьев вперемежку с бурыми
плетями паутины, лопались под его напором. А пауки, сидящие на нижних
ветках деревьев, начинали униженно шипеть и сворачиваться в мохнатые шары.
Так и подмывало ткнуть их стволом. Но я сдерживался. В конце концов сам
выбрал эту дорогу, через пригорок - самое паучье место в лесу. Уж очень
забавно мальчишка втягивал голову в плечи, проходя под пауками... Откуда
он пришел, что никогда не видел пауков? Может, из болот? Не похоже. Болота
- это владения бритоголовых, из банды хромого Джека. Из гарнизона? Вблизи
Сан-сити еще есть... Но это слишком далеко, "щенок" бы не дошел.
- Откуда ты идешь?
Майк дернулся. Помолчал и ответил:
- Я не могу этого сказать.
Ладно. Я усмехнулся. Захочу - расскажешь. Все расскажешь. И где
оружие брал, и зачем идешь в горы. Но пока я не спешил. К тому же я уже
понял, откуда взялся "щенок". Лишь в монастыре, за толстыми каменными
стенами, можно вырасти таким сильным, умным и... сопливым. И только монахи
держат себя более или менее независимо перед драконами. Интересно лишь,
кто он: Истинно Верующий или Брат Господний. Майк прервал мои мысли:
- Скажите, а почему вы называете себя драконом?
...Это уже слишком. Задавать с невинным видом такие вопросы...
Пожалуй, Истинно Верующие так держаться не умеют. Такая игра под силу
только Братьям. Да и креста Майк не носит, а Истинно Верующего и под
страхом смерти не заставишь снять его.
Я с гордостью понял, что разгадал "щенка". И ответил:
- Я называю себя драконом потому, что я не человек.
Они стояли длинной нестройной шеренгой. Несколько взрослых и десятка
четыре подростков, пестро и не по размеру одетые. Шеф лагеря молча смотрел
на них. Уже стемнело, накрапывал мелкий дождик, и пламя факелов то и дело
опадало, грозя погаснуть. Рокуэлл взял Немого за руку, прошептал:
- Чего Элдхауз тянет...
Немой кивнул. Словно услышав слова Рокуэлла, Роберт разжал губы:
- Мы живем здесь уже сорок семь дней.
Он обвел людей долгим, нестерпимым взглядом, словно ожидая
возражений. Но все молчали.
- И все эти дни я думал о человечестве.
Элдхауз говорил негромко, и крайне осторожно приблизились к нему.
- Я думал, как выжить людям... И понял: род человеческий обречен.
В словах Элдхауза была жутковатая, страшная в своей непоколебимости
уверенность. Он увидел, как дрогнули лица вокруг, и довольно улыбнулся.
- Но обречены ли мы? Да, если мы останемся людьми. Нет - если мы
перестанем быть ими. Вы спросите, как? Мы не властны над своим телом, оно
навсегда обречено быть слабым, человеческим. Но мы властны над своей
душой! Вы думаете, самое страшное в нашем перевернутом мире - радиация?
Или холод? Самое страшное - внутри нас! Самая страшная вещь, которая
делает человека человеком, - это доброта!
Он перевел дыхание. Заговорил быстрее, повышая голос:
- Вы последний раз услышали это слово! Его больше нет! Мы вырвем его
из своей памяти! Мы перестанем быть людьми - и останемся жить.
- А кем же мы станем?
Это выкрикнул тонкий светловолосый парнишка, стоящий почти рядом с
Рокуэллом. Элдхауз кивнул.
- Хороший вопрос! Мы можем называть себя как угодно. Например,
драконами.
- Я не хочу быть драконом! - голое светловолосого срывался.
Рокуэлл вдруг метнулся к нему, с размаху ударил в лицо. Роберт словно
не заметил случившегося. Лишь по губам скользнула усмешка. Он перевел
дыхание, на секунду замолчал:
- Всем лечь!
Они попадали в грязь, машинально, повинуясь силе его голоса. А
Элдхауз говорил и говорил...
- Я проведу вас через кровь и грязь. Лежите! И думайте о том, что с
этого дня вы перестаете быть людьми. Начат отсчет новой эры.
Эры драконов!
Мы поели из запасов Майка. Я прикинул - их должно было хватить на
неделю. Майк поднял на меня глаза:
- Мы заночуем здесь?
- Устал?
- Я могу идти дальше. Мы должны спешить.
Молодец. Хоть и сопляк... Братья Господни все такие. Они вообще
крепкие ребята, а уж если Орден поставит перед ними задачу... Лишь одно
меня удивляло - почему Братья попросили моей помощи? Неужели поняли, что в
лесу есть только одна сила - драконы... Хорошо бы.
Я поднялся, отошел от костра. Расстегнул джинсы, помочился. Может,
действительно здесь заночевать? Деревья вокруг были не совсем рыжие, а
какие-то зеленовато-бурые. Люблю такие места в лесу. Да и мох здесь рос
очень густо, нетрудно будет нарвать для постели. Я потянулся, посмотрел
вверх, на ровную сероватую пелену. На западе, где садилось солнце, она
была чуть светлее. В последние годы тучи стали совсем слабыми. Днем в небе
видно светлое пятно, там чертит свой путь солнце. А двадцать лет назад
трудно было отличить день от ночи. Тучи - свинцово-серые, то и дело валил
снег. Воздух сухой и колючий. Выйти без обмотанного вокруг лица шарфа -
самоубийство. Господи, как тогда было холодно!..
- Бегом!
Элдхауз надрывался зря. В таком снегу не побежишь. Серые, грязные
сугробы доставали почти до пояса. А под ногами была не земля - тоже снег.
Только утрамбованный. Рокуэлл шепнул Немому:
- Под нами метров пять снега! Вот, если корка провалится...
- Бегом!
Сам Элдхауз шел на лыжах. И пятеро мужчин с автоматами тоже. В
полутьме, которая теперь означала день, они не сразу заметили, что вышли к
цели. Но вот Элдхауз поднял руку. Один за другим они остановились. Хруст
снега прекратился, слышалось лишь шумное дыхание полусотни разгоряченных
парней. Элдхауз медленно указал вперед.
- Там...
Сквозь деревья проглядывали огоньки. Роберт Элдхауз изменившимся
голосом произнес:
- Джереми, раздай ножи.
Стоящий рядом с ним мужчина сбросил с плеч рюкзак. Звякнула
промерзшая сталь. Элдхауз быстро, украдкой, перекрестился.
Я улегся спать, прижимаясь к спине Принца. Так было уютнее. А "щенок"
лежал под лапами Принца. Ему не убежать, пока я сплю... В общем-то он
неплохой парень, этот Майк. Сильный, целеустремленный. Если бы его
поднатаскать, обучить жизни в лесу, выбить из головы всю монашескую
дурь... Черт возьми, из него вышел бы прекрасный дракон!
Когда-то я сделал двух драконов. Одного убили "лесные волки" - была
такая мелкая банда. Я потом разыскал их логово и вырезал всех. А другой
дракон, он выбрал себе странную кличку Агасфер, жив и поныне. Говорят, что
он подался куда-то на север.
Мысль была интересной, ничего не скажешь. Насолить Братьям Господним,
убив их посыльного - это одно. Пользоваться их складами, пополнить свои
запасы - другое. А вот перевербовать Брата Господнего... Я медленно
засыпал, и, услышав глухой протяжный звук, даже не сразу понял, в чем
дело. Наконец, сообразил - это у Принца урчало в животе.
У окраины поселка топтались двое часовых. Наверное, им полагалось
дежурить в разных местах, но они сошлись для беседы - последней в их
жизни.
Из темноты, из близкого леса к ним метнулись две стремительные тени -
не таясь, открыто и неотвратимо. Содрать с плеча винтовку, когда на тебя
напялено от мороза несколько слоев теплой одежды, это дело не быстрое.
Немой прыгнул на своего часового, когда тот снимал "М-16" с
предохранителя. Отточенный нож полоснул по лицу, и часовой, выпустив
оружие, с криком опустился на снег. Второй удар был точнее. Вырвав из
разжавшихся пальцев винтовку, Немой оглянулся.
Его напарнику везло меньше. Его противник сообразил не снимать с
плеча оружие, а просто встретить нападающего ударом. С разбитым в кровь
лицом подросток отлетел в сторону. А часовой уже вскидывал автоматическую
винтовку...
Джереми выскользнул из темноты и не целясь, от пояса выстрелил из
пистолета. В ночной тишине не помог даже глушитель, выстрелы прокатились
двумя отчетливыми хлопками. Джереми поморщился и взмахнул рукой - вокруг
замелькали, разбегаясь к домам, тени.
Подойдя к часовому, помощник Элдхауза выстрелил еще раз. Потом,
повернувшись к неудачливому дракону, разрядил обойму до конца. Взглянул на
Немого и снизошел до объяснений:
- Приказ Элдхауза. Такие нам не нужны, верно, Немой?
Немой посмотрел на лежащего подростка. Тот казался скорее спящим, чем
мертвым. И вдруг глухо, отрывисто произнес:
- Я... не Немой... Я - драко... - спазм сжал ему горло, и мальчишка
недоговорил. Прижал ладони к шее, тихо прошептал:
- Я дракон...
Джереми словно и не удивился. Качнул головой:
- Молодец, Дра-ко... - передразнивая бывшего Немого, произнес он. -
Пошли!
Они вбежали в ближайший дом. Двери оказались распахнуты, а в первой
же комнате они наткнулись на Рокуэлла и светловолосого. Те молча смотрели
на раскрытую постель, в которой, кутаясь в одеяло, ежилась от их взглядов
молодая женщина. Свет мощной аккумуляторной лампы, стоящей на столе,
отражался в ее огромных от испуга глазах.
Джереми крепко взял Рокуэлла за плечи:
- Марш!
Следом вылетел светловолосый. "Немой" вышел сам. Джереми хотел было
его подтолкнуть, но поймал спокойный, холодный взгляд и убрал руку.
Дверь он закрывать не стал...
Во второй комнате было две кровати. Одна заправлена, другая смята и
пуста. У стены, прикрываясь занавеской, отдернутой с окна, стояла девчонка
когда он зверь.
Рабиндранат Тагор
Я шел по его следам второй час. Это было совсем несложно - слон,
пробирающийся через посудную лавку, и тот оставил бы меньше следов. Возле
большой сосны валялись обрывки бумаги и полиэтилена. Я поднял их, повертел
в руках. Остатки армейского пищевого концентрата. Черт возьми, редкая
вещь!
Переходя через ручеек, тот, что огибает Семь Холмов и впадает в Биг
Ривер, я заметил вмятины в глине. Человек садился здесь... нет, опускался
на колени. И пил... Пил, повернувшись спиной к зарослям черной колючки!
Он был либо сумасшедшим, либо отчаянным храбрецом. Впрочем, кто еще
мог забраться на мою землю? Я забеспокоился, не то, чтобы сильно, но
все-таки... Со мной не было Принца, и рисковать не хотелось. Но через
минуту я понял, что мои страхи напрасны.
Посреди поля дикой пшеницы, в луже голубоватой крови, лежал
здоровенный, двухметровой длины паук. Еще одно свидетельство, что тут
кто-то прошел. К тому же этот кто-то или зеленый новичок в лесу или
тронутый. Ну кто же, в конце концов, убивает пауков? Разумеется, это
черное бугристое страшилище так и просит хорошего пинка или булыжника. Но
стрелять по пауку из автомата? Чужак (так я окрестил его) выпустил в паука
по меньшей мере десяток патронов. Пересиливая отвращение, я потрогал
дыхальца паука. Они были теплыми и еще влажными. Паук был убит минут
двадцать назад.
Дальше я мчался бегом. Автомат мягко хлопал по спине, колючки
царапали ноги даже сквозь толстую ткань джинсов. Но меня пожирало
любопытство. И на берегу Биг Ривер я увидел чужака...
В лесу кого только не встретишь. Солдат из одичавших гарнизонов,
монахов из секты Истинно Верующих, или Ордена Братьев Господних, крестьян,
пробирающихся от села к селу, ребят из молодежных банд. Но этот чужак был
особенный. Во-первых, он был один. Мало кто решается ходить по лесу в
одиночку... Во-вторых, он был прекрасно экипирован. На шее у него болтался
новенький "люггер", спину оседлал туго набитый рюкзак, одет чужак был в
десантный комбинезон восхитительного буро-зеленого цвета. Слишком роскошно
для сопляка, которому от силы двадцать лет... А, в третьих, он был
беспечен.
Я огляделся, ожидая подвоха. Нет, сопляк был один. И, похоже,
собирался переплыть Биг Ривер. Он неторопливо разделся и стал связывать
одежду в узел. Делал он это умело, но, Господи, до чего же беззаботно!
Будь это другой чужак, нищий и неинтересный, я не стал бы ему мешать.
Позабавился бы и так, наблюдая из кустов. Но вместе с этим чужаком уходил
его люггер. То есть, мой люггер! Я взял свой безотказный "АК" в руки и
вышел на берег.
Он обернулся не сразу. Но, наконец, заметил меня и весь подался
вперед. Я приготовился. Сейчас... Он вскинет автомат, и тогда я выстрелю.
Первым.
Чужак не стрелял. Он даже выпустил автомат, а его большие глаза стали
еще больше от удивления... и восторга. Восторга? Что он, не соображает,
кто я такой? До чужака осталось несколько шагов, и я мог спокойно его
разглядеть. Светловолосый мускулистый парнишка, стройный, с симпатичным
правильным лицом, пожалуй, даже красивый. Не похож он был на современную
молодежь... Чужак наконец-то раскрыл рот.
- Добрый день!
Я оцепенел. Он что, совсем одурел?
- Какой день?
Он растерялся:
- Добрый... день.
Краем глаза я следил за его руками. А сам неторопливо расстегивал
свою черную кожаную куртку. Полы распахнулись и прохладный ветер пробежал
по груди. Не ношу рубашек - в лесу трудно их менять, а грязь я терпеть не
могу. Чужак сразу на меня уставился. Я знал, что он увидел. Черную
татуировку - свившийся в кольцо дракон кусает свой хвост. А в центре
кольца - цифра 13.
Я думал, он упадет на колени, зарыдает... Нет. Он пожал плечами,
улыбнулся, нерешительно произнес:
- Меня зовут Майк.
Костер разгорался плохо. Майк достал из рюкзака плоский флакон,
плеснул. Синеватое пламя ухнуло вверх метра на два. Я медленно скосил
глаза в сторону леса. Тихо. По-прежнему тихо. Неужели он действительно
один?
Майк протянул мне увесистый полиэтиленовый пакет, взял себе такой же.
Все верно, армейский рацион... Из рюкзака выглядывали края таких же
пакетов и карнавально яркие донышки консервных банок. Где он достал такие
продукты? Небрежным жестом Майк снял с пояса короткий широкий нож, сорвал
упаковку. Я раскрыл свой пакет, начал есть, не ощущая вкуса. Майк ел с
аппетитом, который, однако, не мешал ему поминутно оглядываться по
сторонам. Иногда он задирал голову, смотрел в небо, и торопливо опускал
взгляд, словно увидел там что-то страшное. Каждый раз при этом я
непроизвольно напрягался для броска - такой удобной, беззащитной делалась
его поза... И что он так вертит головой? Обычный лес - смесь желтых,
бурых, багровых листьев; бугристых, широченных стволов; упругой, колючей
травы, плетями обвившегося вокруг деревьев кустарника. Обычное небо -
сплошная серая пелена со светлым пятном солнца в зените и темными полосами
дождевых туч, тянущимися у самой земли.
- Хотите? - Майк протянул мне фляжку.
Единственное, что внушало мне уважение к мальчишке, - его
немногословность. Да, он вел себя как самоубийца, он даже не понял, кто я
такой, но, по крайней мере, не приставал с расспросами. Я взял флягу,
отхлебнул. Это была обыкновенная вода, но с едва заметным привкусом
дезинфекции. Ну и щенок! Где он достал такие вещи? А "щенок" склонился над
своим рюкзаком, подставляя мне спину. Но я опять пересилил себя. Не мог он
вести себя так нагло, не имея надежного прикрытия. Наверняка кто-то держит
меня на прицеле. Например, из тех кустов... Я даже пожалел, что так
опрометчиво вышел на открытое место. Теперь надо было выжидать... Я снова
потянулся за фляжкой. И почувствовал знакомый звон в ушах. Глаза словно
выпирали из орбит, во рту возник отвратительный горький привкус. И ведь
знаю, что это лишь кажется, а все равно неприятно. Хочется сплюнуть и
прижать веки ладонью. Я сосредоточился. "Принц"! Меня обдало теплой волной
восторга, еще мгновение - и на окружающий мир наложилась вторая картинка.
Я увидел себя со стороны. Себя, Майка, горящий костер... Принц смотрел на
нас из того самого кустарника, где я предполагал засаду. Пришлось оборвать
его восторг. "Где-то рядом враги!" Сознание ощутило растерянность Принца,
затем в голове словно разорвалась бомба. Не люблю, когда Принц
принюхивается! Но сейчас пришлось терпеть. Наконец, боль прекратилась, и я
снова ощутил мысли Принца. Чужак был один. Несомненно, один. "Хорошо.
Подходи к нам, но осторожно". Резким движением я встал. Именно так легче
всего разрывать телепатический контакт.
Майк смотрел на меня недоуменно. И даже не догадался взять оружие...
Хотя я бы этого не позволил. На мгновение я почувствовал к Майку что-то
вроде жалости.
- У тебя много продуктов?
Я говорил резко, больше не пытаясь притворяться. Майк покачал
головой.
- Тогда зачем ты меня кормил?
Он молчал. Лишь в глазах его появился страх. Я усмехнулся:
- Ты думаешь, что я не причиню вреда тому, с кем разделил пищу?
Майк кивнул и осторожно потянулся за автоматом. Поздно. Принц уже
стоял за его спиной.
- Дурак. Драконы не признают людских обычаев.
Принц прыгнул. Майк дернулся и затих под двухсоткилограммовой тушей.
Я снова сел, поднял недоеденный концентрат.
Наверное, с первого взгляда Принц смотрится жутко. Я с ним так давно,
что перестал это замечать. Принц еще был большеголовым, умещающимся в
ладонях щенком, когда я начал возиться с ним, выпаивать молоком. После
того, как сдохли последние коровы - кровью. А сейчас Принц сам вымахал
если не с корову, так с целого теленка. Двести килограммов мускулов,
жесткой рыжей шерсти, огромные умные глаза. И пасть, перекусывающая
человека пополам.
Майк заворочался, и Принц тихо зарычал. Я посмотрел на торчащие
из-под Принца ноги.
- Ты хочешь есть?
Нет, Принц был сыт. Кажется, он поймал шакала в лесу... До сих пор
плохо разбираюсь в его рычании... Ну, а что же делать с мальчишкой?
Я поднял его рюкзак, вывернул на землю. Спальный мешок, ракетница,
аптечка... О, великие боги! Рация!
Где он все это достал?
Я посмотрел на Принца и кивнул. Принц не поверил, недоуменно зарычал.
- Отпусти. Убить его мы всегда успеем.
Майк, пошатываясь, поднялся. Сел. Взглянул на Принца и торопливо
отвел глаза. Потом посмотрел на меня и неожиданно твердо сказал:
- Я боялся одного - что встречу дурака. К счастью, я ошибся.
Когда наступил Последний День, Роберт Элдхауз, когда-то
посредственный бейсболист, а сейчас не более удачливый бизнесмен, ехал в
поезде. Сам глава фирмы "Элдхауз систем" (Электронная техника для
спортсменов) предпочитал пользоваться самолетом. Но сейчас он
путешествовал с семьей, а его жена панически боялась летать...
Две боеголовки советской баллистической ракеты накрыли какой-то
городок в тридцати милях от них. Взрывной волной поезд, идущий по гребню
холма, сбросило с рельсов. Роберт выпрыгнул в открытое окно - спортивная
реакция не оставила его и в сорок лет.
...В горящих вагонах что-то трещало и взрывалось. Сквозь рев пламени
прорывались крики. Небо на глазах затягивалось серой пеленой. Роберт еще
не знал, что он больше не увидит солнца. Он сидел на порыжевшей от жара и
всевыжигающего света траве и мотал головой, стараясь прийти в себя.
Наконец его вырвало - и сразу стало легче. Он долго смотрел на вагон, в
котором был минуту назад. Потом вскочил и бросился в огонь.
Стальные листы обшивки раскалились, а краска на них выгорела. Пламени
почти нигде не было видно, и Роберт понял, что это поработало световое
излучение атомного взрыва. Выбив ногой одно из стекол, он соскользнул
вниз, на стену, превратившуюся в пол. Где-то снизу разгорался огонь -
воздух заволакивало едким дымом пластмассы, начинало щипать глаза. Больше
всего мешала полутьма - неподвижные фигуры людей казались неотличимыми
друг от друга. Скатываясь с холма, вагон несколько раз перевернулся, и
почти никто из пассажиров не остался в сознании. Лишь в углу, держась за
кресло, стояла женщина. Роберт потянул было ее к выбитому окну, но та лишь
еще сильнее вцепилась в подлокотник. Оставив ее, Роберт двинулся по
вагону. Жена и двое детей сидели почти в середине. Но сейчас он не мог
даже определить середину вагона. Наткнулся на что-то, чуть не упал. Перед
ним сидел насмерть перепуганный мальчуган. Роберт схватил его, приподнял.
Нет, это был не его сын... Роберт помог мальчишке выбраться в окно. И
пошел дальше, нагибаясь к каждому телу. Помог выбраться кому-то еще. Как и
когда выбрался сам, Элдхауз не помнил. Но случилось это лишь после того,
как он понял, что забрался не в тот вагон...
Стемнело, но на горизонте с двух или трех сторон проступал дрожащий
багровый свет. От поезда остался черный и обугленный стальной каркас,
похожий на скелет исполинского змея. Немногие уцелевшие пассажиры уже
разбрелись, поодиночке или кучками. К Роберту несколько раз подходили,
звали за собой, но он лишь качал головой. Ему некуда и не с кем было идти.
И когда затихли последние голоса в тишине, наполненной потрескиванием
остывающего металла, он почувствовал облегчение. Кончилось все. Абсолютно
в_с_е_.
Роберт подошел к жарко дышащей груде железа, протянул руку к
металлу... Но вспыхнувшая в ладони боль не принесла ни облегчения, ни
забытья. Он закрыл глаза и уже подался было вперед, на равнодушные,
раскаленные стальные листы, когда услышал за спиной шорох...
В темноте Элдхауз не мог разобрать лиц двух подростков, стоявших за
ним. Он с трудом выдавил:
- Что вам нужно?
Мальчишки попятились.
- Зачем вы за мной ходите?
Один из мальчишек сдавленно произнес:
- Вы нас из поезда вытащили...
Роберт опустился на колени, вжал лицо в жирный, черный прах.
Спас... Да. Этих спас. А своих - нет!
Кто-то потрогал его плечо.
- Мы нашли бутылку с водой.
Роберт поднял голову. Долго смотрел на грязное мальчишеское лицо.
- Пейте. Как тебя зовут?
- Рокуэлл.
Мальчишка достал из кармана монетку и пытался ею содрать пробку.
- А его?
- Я не знаю. Он почему-то молчит...
- Я гарантирую!
Майк не отводил взгляда. Но меня так просто не проведешь.
Гарантировать можно что угодно, тем более в его положении. Чтобы выиграть
время, я переспросил:
- Ящик патронов? Два пулемета?
- Да. И продукты. Лекарства тоже...
Он немного приободрился. Видимо, понял, что меня заинтересовало его
предложение. Впрочем, кого бы оно не заинтересовало?
- Двести миль...
Я действительно колебался. К тому же во всем этом проглядывал оттенок
унижения. Дракона нанимают как охранника! Да, если отбросить все словесные
выкрутасы, Майк предлагает мне стать проводником... Посмотрев на Принца, я
спросил:
- Ну, что, повеселимся?
Принц не так меня понял... Выпустил когти, протянул к голове
мальчишки лапу.
- Прекрати! Нельзя убивать!
...Что-то слишком облегченно он вздохнул.
- Пока не надо!
Я взял Майка за воротник, поднял.
- Запомни, щенок!
Принц одобрительно зарычал.
- Я не вступаю с тобой ни в какие сделки! И ничего тебе не обещаю.
Просто мне сейчас скучно.
Он торопливо кивнул.
- Мы пойдем вместе. Но в любую минуту я могу передумать. Понял? Если
ты будешь наглеть, я не дам за тебя и стреляного патрона!
Майк как-то обмяк. Жалко пробормотал:
- Мне нужно туда дойти. Очень нужно...
Я отпустил его и стал снова рыться в вещах.
Видимо, Элдхауз сориентировался правильно. К утру они вышли на
дорогу. Магистраль государственного значения, L-39. Обычно здесь мчался
непрерывный поток машин. А сейчас было тихо.
Они сели на обочине и стали ждать. Через полчаса раздался ровный
мотоциклетный гул. За рулем огромной ярко-синей "Хонды" сидел парень лет
двадцати. Зеркальная пластина шлема прикрывала ему поллица.
- Постойте!
Элдхауз отчаянно замахал руками. Мотоциклист резко сбавил ход.
- Это война? Вы знаете, что случилось? Где президент?
Роберт бежал рядом с мотоциклом, выпаливая один вопрос за другим.
Мотоциклист молчал, лицо его было абсолютно бесстрастным... Он вдруг
крутанул руль, бросая мотоцикл на Элдхауза.
Роберт почувствовал тупой удар. Услышал затихающий рык мотора. И
наступила тишина.
Рокуэлл долго тормошил его. Роберт Элдхауз лежал с закрытыми глазами
и думал. Вставать не хотелось. Но он встал.
- Молодец, - глядя в ту сторону, куда умчался мотоциклист, проговорил
Роберт.
Рокуэлл замотал головой так энергично, что аккуратная светлая челка
упала на глаза:
- Он злой!
- Злой? А я?
- Добрый...
- Странное слово... Никогда такого не слышал!
Роберт рассмеялся и потрепал растерявшегося мальчишку по голове.
- Понятия зла и... противоположного действия утратили свой смысл.
Отныне и навсегда! Аминь!
Я уже и забыл, что существуют такие карты. Тоненькие листки плотной
бумаги с четкими, цветными линиями рельефа.
Майк ткнул пальцем.
- Сюда!
Посмотрев, я расхохотался.
- В горы? Дойти до Скалистых гор? Ты с ума сошел, щенок...
- А в чем дело?
Меня трясло от смеха.
- Да ты подумай своей пустой головой! Пройти сто миль по лесу!
Ладно... Забудем про фермеров, про банды, про монастыри и гарнизоны...
Пройдем! Потом переправимся через Правый Приток... Я однажды
переправлялся. Но дальше! Сто миль по чужому лесу!
- Ну и что?
- Как, ну и что?
Он вдруг усмехнулся:
- Драконы так далеко не летают?
Щенок. Я просто задумался о том, что с ним сделаю. Вот и упустил
момент. Он сказал:
- Отпусти меня. Возьми все - оружие, вещи. Только отпусти.
- Зачем?
- Я пойду в горы. Я должен!
Он не врал, я видел это. Отпусти его - он пойдет, пойдет голым через
лес, этот странный чужак, боящийся пауков и не пугающийся дракона...
Господи, какой же величины куш ждет его в конце дороги?
Я снова взял карту.
Это был странный лагерь. Обычно беженцы собираются семьями, строят
дома, убежища. А здесь все казалось временным. Шалаши, палатки. Это было
странным, тем более, что шеф лагеря, молчаливый сорокалетний мужчина, не
производил впечатления беспечного человека. С невероятной энергией и
везением он совершал налеты на уцелевшие фермы. В первую очередь его
интересовало оружие и продукты. Вокруг шефа была лишь небольшая группа
людей. Шестеро или семеро мужчин, по-видимому, посвященных в его планы и
безоговорочно ему доверяющих.
И еще одной странностью отличался лагерь. Здесь охотно принимали
беспризорных детей, которых выгоняли из всех нормальных лагерей. Кому они
были нужны? Лишние рты и слабые руки... А выжить с каждым днем становилось
все труднее. Серая пелена, затянувшая небо в Последний День, не
рассеивалась ни на минуту. В конце июля ударили первые заморозки. И
странно было видеть деревья, не сбросившие листвы и под снегом. Их листья
порыжели, кора покрылась бугристыми наростами, но они жили.
Наперекор всему.
Я забрал у Майка люггер, новенький пистолет, нож, гранаты, патроны.
Прекрасное вооружение... Я последний раз видел гранату год назад. Рюкзак с
вещами я отдал мальчишке - пусть тащит. Честно говоря, ни к какому выводу
я еще не пришел. Но убивать Майка пока не было нужды.
Я шел вслед за пленником. Впереди, прокладывая дорогу, - Принц.
Цепкие стебли вьюнков, тянущиеся между деревьев вперемежку с бурыми
плетями паутины, лопались под его напором. А пауки, сидящие на нижних
ветках деревьев, начинали униженно шипеть и сворачиваться в мохнатые шары.
Так и подмывало ткнуть их стволом. Но я сдерживался. В конце концов сам
выбрал эту дорогу, через пригорок - самое паучье место в лесу. Уж очень
забавно мальчишка втягивал голову в плечи, проходя под пауками... Откуда
он пришел, что никогда не видел пауков? Может, из болот? Не похоже. Болота
- это владения бритоголовых, из банды хромого Джека. Из гарнизона? Вблизи
Сан-сити еще есть... Но это слишком далеко, "щенок" бы не дошел.
- Откуда ты идешь?
Майк дернулся. Помолчал и ответил:
- Я не могу этого сказать.
Ладно. Я усмехнулся. Захочу - расскажешь. Все расскажешь. И где
оружие брал, и зачем идешь в горы. Но пока я не спешил. К тому же я уже
понял, откуда взялся "щенок". Лишь в монастыре, за толстыми каменными
стенами, можно вырасти таким сильным, умным и... сопливым. И только монахи
держат себя более или менее независимо перед драконами. Интересно лишь,
кто он: Истинно Верующий или Брат Господний. Майк прервал мои мысли:
- Скажите, а почему вы называете себя драконом?
...Это уже слишком. Задавать с невинным видом такие вопросы...
Пожалуй, Истинно Верующие так держаться не умеют. Такая игра под силу
только Братьям. Да и креста Майк не носит, а Истинно Верующего и под
страхом смерти не заставишь снять его.
Я с гордостью понял, что разгадал "щенка". И ответил:
- Я называю себя драконом потому, что я не человек.
Они стояли длинной нестройной шеренгой. Несколько взрослых и десятка
четыре подростков, пестро и не по размеру одетые. Шеф лагеря молча смотрел
на них. Уже стемнело, накрапывал мелкий дождик, и пламя факелов то и дело
опадало, грозя погаснуть. Рокуэлл взял Немого за руку, прошептал:
- Чего Элдхауз тянет...
Немой кивнул. Словно услышав слова Рокуэлла, Роберт разжал губы:
- Мы живем здесь уже сорок семь дней.
Он обвел людей долгим, нестерпимым взглядом, словно ожидая
возражений. Но все молчали.
- И все эти дни я думал о человечестве.
Элдхауз говорил негромко, и крайне осторожно приблизились к нему.
- Я думал, как выжить людям... И понял: род человеческий обречен.
В словах Элдхауза была жутковатая, страшная в своей непоколебимости
уверенность. Он увидел, как дрогнули лица вокруг, и довольно улыбнулся.
- Но обречены ли мы? Да, если мы останемся людьми. Нет - если мы
перестанем быть ими. Вы спросите, как? Мы не властны над своим телом, оно
навсегда обречено быть слабым, человеческим. Но мы властны над своей
душой! Вы думаете, самое страшное в нашем перевернутом мире - радиация?
Или холод? Самое страшное - внутри нас! Самая страшная вещь, которая
делает человека человеком, - это доброта!
Он перевел дыхание. Заговорил быстрее, повышая голос:
- Вы последний раз услышали это слово! Его больше нет! Мы вырвем его
из своей памяти! Мы перестанем быть людьми - и останемся жить.
- А кем же мы станем?
Это выкрикнул тонкий светловолосый парнишка, стоящий почти рядом с
Рокуэллом. Элдхауз кивнул.
- Хороший вопрос! Мы можем называть себя как угодно. Например,
драконами.
- Я не хочу быть драконом! - голое светловолосого срывался.
Рокуэлл вдруг метнулся к нему, с размаху ударил в лицо. Роберт словно
не заметил случившегося. Лишь по губам скользнула усмешка. Он перевел
дыхание, на секунду замолчал:
- Всем лечь!
Они попадали в грязь, машинально, повинуясь силе его голоса. А
Элдхауз говорил и говорил...
- Я проведу вас через кровь и грязь. Лежите! И думайте о том, что с
этого дня вы перестаете быть людьми. Начат отсчет новой эры.
Эры драконов!
Мы поели из запасов Майка. Я прикинул - их должно было хватить на
неделю. Майк поднял на меня глаза:
- Мы заночуем здесь?
- Устал?
- Я могу идти дальше. Мы должны спешить.
Молодец. Хоть и сопляк... Братья Господни все такие. Они вообще
крепкие ребята, а уж если Орден поставит перед ними задачу... Лишь одно
меня удивляло - почему Братья попросили моей помощи? Неужели поняли, что в
лесу есть только одна сила - драконы... Хорошо бы.
Я поднялся, отошел от костра. Расстегнул джинсы, помочился. Может,
действительно здесь заночевать? Деревья вокруг были не совсем рыжие, а
какие-то зеленовато-бурые. Люблю такие места в лесу. Да и мох здесь рос
очень густо, нетрудно будет нарвать для постели. Я потянулся, посмотрел
вверх, на ровную сероватую пелену. На западе, где садилось солнце, она
была чуть светлее. В последние годы тучи стали совсем слабыми. Днем в небе
видно светлое пятно, там чертит свой путь солнце. А двадцать лет назад
трудно было отличить день от ночи. Тучи - свинцово-серые, то и дело валил
снег. Воздух сухой и колючий. Выйти без обмотанного вокруг лица шарфа -
самоубийство. Господи, как тогда было холодно!..
- Бегом!
Элдхауз надрывался зря. В таком снегу не побежишь. Серые, грязные
сугробы доставали почти до пояса. А под ногами была не земля - тоже снег.
Только утрамбованный. Рокуэлл шепнул Немому:
- Под нами метров пять снега! Вот, если корка провалится...
- Бегом!
Сам Элдхауз шел на лыжах. И пятеро мужчин с автоматами тоже. В
полутьме, которая теперь означала день, они не сразу заметили, что вышли к
цели. Но вот Элдхауз поднял руку. Один за другим они остановились. Хруст
снега прекратился, слышалось лишь шумное дыхание полусотни разгоряченных
парней. Элдхауз медленно указал вперед.
- Там...
Сквозь деревья проглядывали огоньки. Роберт Элдхауз изменившимся
голосом произнес:
- Джереми, раздай ножи.
Стоящий рядом с ним мужчина сбросил с плеч рюкзак. Звякнула
промерзшая сталь. Элдхауз быстро, украдкой, перекрестился.
Я улегся спать, прижимаясь к спине Принца. Так было уютнее. А "щенок"
лежал под лапами Принца. Ему не убежать, пока я сплю... В общем-то он
неплохой парень, этот Майк. Сильный, целеустремленный. Если бы его
поднатаскать, обучить жизни в лесу, выбить из головы всю монашескую
дурь... Черт возьми, из него вышел бы прекрасный дракон!
Когда-то я сделал двух драконов. Одного убили "лесные волки" - была
такая мелкая банда. Я потом разыскал их логово и вырезал всех. А другой
дракон, он выбрал себе странную кличку Агасфер, жив и поныне. Говорят, что
он подался куда-то на север.
Мысль была интересной, ничего не скажешь. Насолить Братьям Господним,
убив их посыльного - это одно. Пользоваться их складами, пополнить свои
запасы - другое. А вот перевербовать Брата Господнего... Я медленно
засыпал, и, услышав глухой протяжный звук, даже не сразу понял, в чем
дело. Наконец, сообразил - это у Принца урчало в животе.
У окраины поселка топтались двое часовых. Наверное, им полагалось
дежурить в разных местах, но они сошлись для беседы - последней в их
жизни.
Из темноты, из близкого леса к ним метнулись две стремительные тени -
не таясь, открыто и неотвратимо. Содрать с плеча винтовку, когда на тебя
напялено от мороза несколько слоев теплой одежды, это дело не быстрое.
Немой прыгнул на своего часового, когда тот снимал "М-16" с
предохранителя. Отточенный нож полоснул по лицу, и часовой, выпустив
оружие, с криком опустился на снег. Второй удар был точнее. Вырвав из
разжавшихся пальцев винтовку, Немой оглянулся.
Его напарнику везло меньше. Его противник сообразил не снимать с
плеча оружие, а просто встретить нападающего ударом. С разбитым в кровь
лицом подросток отлетел в сторону. А часовой уже вскидывал автоматическую
винтовку...
Джереми выскользнул из темноты и не целясь, от пояса выстрелил из
пистолета. В ночной тишине не помог даже глушитель, выстрелы прокатились
двумя отчетливыми хлопками. Джереми поморщился и взмахнул рукой - вокруг
замелькали, разбегаясь к домам, тени.
Подойдя к часовому, помощник Элдхауза выстрелил еще раз. Потом,
повернувшись к неудачливому дракону, разрядил обойму до конца. Взглянул на
Немого и снизошел до объяснений:
- Приказ Элдхауза. Такие нам не нужны, верно, Немой?
Немой посмотрел на лежащего подростка. Тот казался скорее спящим, чем
мертвым. И вдруг глухо, отрывисто произнес:
- Я... не Немой... Я - драко... - спазм сжал ему горло, и мальчишка
недоговорил. Прижал ладони к шее, тихо прошептал:
- Я дракон...
Джереми словно и не удивился. Качнул головой:
- Молодец, Дра-ко... - передразнивая бывшего Немого, произнес он. -
Пошли!
Они вбежали в ближайший дом. Двери оказались распахнуты, а в первой
же комнате они наткнулись на Рокуэлла и светловолосого. Те молча смотрели
на раскрытую постель, в которой, кутаясь в одеяло, ежилась от их взглядов
молодая женщина. Свет мощной аккумуляторной лампы, стоящей на столе,
отражался в ее огромных от испуга глазах.
Джереми крепко взял Рокуэлла за плечи:
- Марш!
Следом вылетел светловолосый. "Немой" вышел сам. Джереми хотел было
его подтолкнуть, но поймал спокойный, холодный взгляд и убрал руку.
Дверь он закрывать не стал...
Во второй комнате было две кровати. Одна заправлена, другая смята и
пуста. У стены, прикрываясь занавеской, отдернутой с окна, стояла девчонка
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента