Паренёк, под свист и выкрики, всё-таки рассказывает анекдот и, затравленно озираясь, сбегает с трибуны. Кто-то ему одиноко аплодирует. Надо же…
Оглядываюсь в поисках бара. Он далеко, на другом конце сквера. Девчонка молча протягивает мне бутылку пива.
– Спасибо… – делаю глоток. Холодный «Хайникен» сразу улучшает настроение.
На трибуну поднимается ещё один парень. Гораздо более индивидуальный, почему-то напоминающий прибалтийца. У него плутоватое выражение, и я настораживаюсь. Парень косится на маленькую будочку в углу сцены.
– Господа! – выкрикивает он. Действительно прибалт, если это не моё подсознание домыслило акцент. – Фирма «Литокомп» имеет честь предложить по самым низким ценам…
Ага. Все понятно.
Я тоже смотрю на будочку – укрытие модератора. В каждом клубе есть человек, наблюдающий за порядком и за соответствием разговоров разрешённой теме. Вопрос лишь в том, на месте модератор, или отреагирует позднее…
На месте.
Дверца будочки открывается, и оттуда лениво выходит кряжистый мужик с огромным, жутковато выглядящим устройством в руках. Прибалт замечает его и начинает тараторить:
– …винчестеры «Квантум лайтинг», «Вестерн диджитал»…
– Не по теме! – лениво, но с глухой злобой говорит модератор и вскидывает оружие. Присутствующие затихают, наслаждаясь зрелищем.
Ствол дёргается, и в сторону торговца со свистом летит алый, светящийся, крестообразный предмет. Прибалт пытается пригнуться, но это бесполезно. Модераторы не промахиваются. На рубашке торговца расплывается огненный крест, или, как принято говорить, «плюс». Три таких плюса – и вход в клуб «Анекдоты» будет для него закрыт навсегда.
Толпа одобрительно хохочет.
– А может, это анекдот так начинался? – выкрикивает кто-то с места. Модератор грозит ему пальцем, потом повторно наводит ствол на прибалта. Тот бросает тщетную попытку отскрести сияющий плюс с рубашки, спрыгивает с эстрады и улепётывает прочь.
– Мочи его! – подзуживают модератора, но тот сегодня добродушен. Закидывает плюсомет за спину, и уходит в свою будочку, похожую на дачный сортир.
– «Литокомп»… – задумчиво говорит моя соседка. – Надо будет узнать цену, мне пора винт менять…
Что ж, хоть чего-то торговец добился. На сцену выходит ещё один жаждущий юмора.
– Однажды Винни-Пух и Пятачок…
Мне становится нестерпимо скучно.
Почему в виртуальной реальности так популярны анекдоты про Штирлица и Винни-Пуха? Какая-то психологическая аберрация…
– Спасибо за пиво, – говорю я девушке, встаю, и выбираюсь из сквера.
Настроение не то чтобы плохое, но странное. Я бреду вдоль клубов. Сквозь зарешеченные стекла «Боевых искусств» виден хрупкий парень азиатской внешности, демонстрирующий какие-то сложные движения. В летнем кинотеатре «Фильмы» импозантный мужчина оживлённо жестикулирует, стоя у экрана. Заглядываю, до меня доносится: «Дешёвка! Этот фильм – отвратительная дешёвка!»
Скучно, господа…
Может быть александровцы и правы. Мы превратили виртуальный мир в пародию на реальную жизнь.
А пародии не бывают лучше оригинала. У них иная задача – высмеять, показать нелепость и несуразность первоисточника.
Но мы не можем изменить мир. И эта пародия лишена смысла. Она – не рывок вперёд, а лишь шаг в сторону.
– Вика…
– Я слушаю, Лёня.
– Вызови мне такси…
– Хорошо.
Может быть, стоит поездить по городу. В конце концов, пойти в центр развлечений.
Машина «Дип-проводника» притормаживает рядом, я открываю дверь, сажусь. Водитель – какого-то нового, ранее не встречавшегося типа. Бородач в рваной майке и с татуировками на плечах. Под панка косит, что ли?
– Машина сейчас прибудет, – сообщает «Виндоус-Хоум».
И до меня доходит, что шофёр даже не произнёс традиционного приветствия. Что мы уже едем – хотя я не называл адреса.
– Отсюда только одна дорога, – говорит водитель, и с ухмылкой поворачивается. У него шрам на щеке и гнилые зубы. Это не программа, конечно, это живой человек.
– Остановите.
– Не положено, – водитель скалится, небрежно руля.
Вот это номер.
– Вика, выход из виртуальности! – командую я.
Ответа нет.
– Твоя программка тебя не слышит, – сообщает водитель. – Сиди тихо, лады? Так лучше будет.
Про похищения в виртуальности я ещё не слышал.
– Кто вы?
Бородач только улыбается.
Конечно, у меня есть выход. Недоступный простому жителю Диптауна.
Выйти из глубины самостоятельно, и вручную оборвать связь.
Вот только – не этого ли от меня и добиваются? Расписки в том, что я дайвер. И обрыва связи, когда я нахожусь в «машине» – транспортной программе, вполне возможно, способной отслеживать телефонную линию?
И зачем я сегодня зашёл с основного адреса, установить по которому мою личность – задачка для дилетанта?
– Что вы хотите?
Водитель меня игнорирует. Но и взгляда не отводит, изучая с любопытством охотника, подстрелившего жар-птицу.
– Сам напросился, – говорю я, стараясь не паниковать. И вынимаю револьвер.
Шесть пуль – шесть разных вирусов. Это слабое оружие, но я надеюсь на разнообразие зарядов. Возможно, защита похитителя не выдержит.
Три пули проходят сквозь него насквозь, не найдя цели. Хороший антивирус, не дал увидеть свой компьютер. Одна плющится и падает на пол – вирус убит. Ещё два патрона даже не выстреливают – они обезврежены прямо в барабане.
Вот так.
Без особой надежды бью водителя рукоятью – это тоже слабый вирус, неплохо оглушающий простенькие программы вроде «Дип-проводника». Но эффекта, конечно, нет.
– Не трепыхайся, – советует водитель, наблюдая, как я дёргаю ручки двери. Всё закрыто наглухо, – и я смиряюсь.
В конце концов – информация не бывает лишней.
Мы едем дальше. Я ещё раз пытаюсь связаться с Викой – никакого эффекта. Блокирован голосовой канал связи.
Глубина-глубина, я не твой…
На экранах шлема – внутренности машины. Ух ты, как здорово сделано. Это вполне узнаваемая спортивная «Ланчия».
Я положил пальцы на клавиатуру, набрал несколько команд, нажал ввод.
Сработало.
deep Ввод.
Я опять в машине. Водитель озабоченно оглядывается на меня. Я задумчиво кручу в руке револьвер – он снова заряжён. А карман оттягивает граната.
– Получили посылочку? – спрашивает водитель.
Теперь моя очередь играть в молчанку.
– Интересно, каким образом?
– Друг мой, если у меня кончаются патроны – это однозначный приказ пополнить запасы.
В моём тоне – самодовольство мелкого хакера. Версия правдоподобная, и то, что компьютер закачал в револьвер порцию новых вирусов, вовсе не обличает во мне дайвера.
Водитель размышляет.
– Давай повременим со стрельбой?
Неопределённо пожимаю плечами. Бородач успокаивающе говорит:
– Мы приехали.
Машина и впрямь уже стоит возле незнакомого здания. Серый куб без окон, единственная дверь, очень широкая, как в гараже, и утрированно-бронированная, словно предупреждение – войти без спроса будет трудно. В таких зданиях скрываются либо банальные склады ширпотреба, либо роскошные апартаменты.
– Идём? – предлагает водитель.
Я молчу.
Бородач молча газует, и машина прыгает прямо к двери. За секунду до столкновения та распахивается, пропуская нас внутрь.
Это и впрямь склад.
Стеллажи вдоль стен, коробки с яркими наклейками известных фирм. Очень много хорошего товара. Либо здесь отделение крупного дилера, либо, что куда более вероятно, воровская хаза.
Двери уже разблокированы. Теперь функцию машины выполняют стены этого помещения. Связи с Викой по-прежнему нет.
– Итак? – выбираясь из «Ланчии», спрашиваю я. – Что надо?
Водитель смотрит мимо меня. Это глупо, но я оборачиваюсь.
В углу склада стоит человек без лица.
Чёрный плащ до пола, серебряная заколка в виде розы на груди, вьющиеся волосы – какие-то пепельные, но вполне естественно выглядящие. А вместо лица – серая муть, словно сконденсированный туман. Подобные фокусы запрещены на улицах города, но у себя дома их творить можно. Вот только зачем? Хочешь быть неузнаваемым – возьми типовое лицо из комплекта «Виндоус-Хоума» или иной операционной системы. Их там до чёртиков.
А отсутствие лица вкупе с такой необычной одеждой – просто глупо.
Хоть и эффектно.
– Оставь нас, Семён, – говорит человек без лица.
Водитель кивает, разворачивается и уходит куда-то в лабиринт стеллажей. Его шаги постепенно затихают, и я отмечаю, что тут прекрасное эхо.
Возможно, чтобы нельзя было передвигаться незаметно.
– Ты – дайвер, – говорит человек без лица.
Ну конечно. Традиция этого дня – меня вновь пытаются отловить. Третий раз.
Бог троицу любит…
– Возможно. А вы, вероятно, Билл Гейтс, – отвечаю я.
Если он и улыбается, то этого не понять.
– Возможно.
Да уж. Станет хозяин «Микрософта» отлавливать дайверов по сети. Во-первых, деньги он делает более традиционными способами, во-вторых – по-русски сам не говорит. Хотя… кто знает, насколько совершенными могут быть программы-переводчики? Деревянные интонации – это издержки массовых и дешёвых программ.
– Давайте не будем валять дурака, – говорю я. – Вы решили, что я дайвер? И притащили к себе для допроса. Боюсь, вы будете разочарованы.
– Сегодня утром два хакера, один из них – несомненный дайвер, похитили в квартале «Аль-Кабар» файл с технологией производства нового лекарства, – человек без лица терпелив и педантичен. – Не знаю, сколько им было обещано за работу, но, к счастью, господин Фридрих Урман сообщил дайверу, что правильной ценой была бы сотня тысяч. Далее идут психологические допущения. Например, что дайвер избавится от горячей информации немедленно. Например, что он потребует с покупателя именно сто тысяч. Например, что он перечислит деньги на очень надёжный счёт.
Нет, этого не может быть… В банках работают профессионалы. Меня не могли проследить.
– Допустим также, что оба хакера делят полученную сумму пополам. И вот это уже становится интересным, друг мой. Трансфер денег из одного банка в другой – событие в Диптауне ежесекундное. Но вот трансфер именно пятидесяти тысяч… от частного лица частному лицу… Номера счётов остаются загадкой, но вот место, где произошёл делёж – более узнаваемо. Вы следите за моей мыслью?
Вот так. Все очень просто.
Меня пасли от «Трех поросят». Роман ушёл мгновенно, а вот я решил прогуляться.
На свою дурную голову.
И какого чёрта я поделился с ним поровну?
– Очень интересная история. Вот только при чём тут я?
Хоть у собеседника и нет лица, но я знаю, что он улыбается.
– Проигрывать надо достойно, господин дайвер.
Я ещё не проиграл, но он этого не знает…
– Конечно, дайвер на то и дайвер, что его невозможно поймать в виртуальности, – говорит человек без лица. – Что для вас программные барьеры? Сосредотачиваетесь – и шмыг домой… отключаться вручную.
Ага. Спасибо за совет. Тут-то меня и проследят, в момент обрыва связи…
– Через сутки, когда на моём компьютере сработает таймер безопасности, – кричу я, – ваша блестящая идея рассыплется в прах, и вы пожалеете о своей глупости! Я честный человек, я плачу налоги! Я поставлю на ноги всю полицию Диптауна!
– Возможно, хоть и очень маловероятно, – говорит человек без лица. – Что ж, если мы убедимся, что вы честный хакер, – в последних словах изрядная доля сарказма, – то никаких претензий к вам не возникнет.
– Вас поймают! – угрожаю я. – И тогда – вечная экскоммуникация!
Экскоммуникация – самая страшная угроза для любого жителя Диптауна. Трудно жить без виртуальности, если хоть раз в ней побывал.
– Думаю, этого не случится.
Человек без лица распахивает плащ жестом опытного эксгибициониста. На изнанке плаща – круглый радужный диск. Вьющаяся, мерцающая спираль в обрамлении синевы.
Вот те раз. Он сам из полиции. Как минимум – комиссар, раз имеет радужный жетон.
– Давайте, давайте… – говорю я упавшим голосом. – Знал я, что легавые – скоты, но что настолько…
– Выслушайте меня для начала.
– А что мне остаётся? – кричу я. – Что?
Выхватываю револьвер и сажу в дверь все шесть пуль. Шесть рикошетов. На стеллажах начинают взрываться и гореть коробки с софтом. Под потолком с шипением оживают форсунки противопожарной системы, и через секунду вирусы обезврежены.
– Кончайте истерику, – говорит человек без лица. Кажется, с лёгким сомнением в голосе.
Запускаю в него револьвером, тот проходит насквозь, падает у стены.
– Вас успокоить?
Голос ледяной, и ничего хорошего не предвещающий.
Сажусь на пол, хватаюсь за голову, шепчу:
– Гады… гады… козлы позорные…
– Нам плевать на твои забавы в глубине, дайвер. Воровство – это плохо, но Урману давно пора получить свой щелчок по носу.
Тихо ною, раскачиваясь из стороны в сторону.
Человек без лица игнорирует мой спектакль.
– Преступления были, есть и будут. Я не Христос, и на абсолютную праведность сам не претендую. У меня иные задачи.
– А у меня маленький и законный бизнес! Что вы хотите?
– Уже лучше. Господин дайвер, вы слышали о Заблудившемся Пойнте? Или о Боссе-Невидимке?
Вот чего не ожидал – так это древних баек. Поднимаю голову.
– Пойнт – это старое название низового пользователя компьютерной сети?
– Да. Сети «Фидонет»… была такая.
– Кажется, слышал. Это про паренька, которого убило током в момент пребывания в виртуальности? И его сознание каким-то образом осталось жить в сети?
– Да. Юноша с бледным лицом и в обгоревшей одежде, который просит встречных передать на тринадцатый московский узел, что пойнт шестьсот шестьдесят шесть заблудился… А про босса-невидимку?
– Дайте стул, – поднимаюсь с холодного бетонного пола.
– Идёмте.
Мы проходим вправо, за стеллажи с коробками программного обеспечения для «Макинтошей». Неликвид, мало кто сейчас пользуется этими компьютерами. Были люди и неандертальцы, а потом были «ИБМ» и «Эппл». Тупиковые ветви нежизнеспособны.
За стеллажами обнаруживается маленький стол с разбросанными на нём бумагами, два стула. Садимся.
– Босс-невидимка – это сказка тех же времён, – говорит человек без лица. – Босс – более старшая ступень в иерархии сети «Фидонет». Именно к нему обращались желающие стать пойнтом, приобщиться к виртуальности… впрочем, тогда виртуальности ещё не было… Легенда гласила, что порой «чайники» находили себе очень хорошего босса… который предоставлял им самые наилучшие условия – доступ в сеть в любое время, высокую скорость передачи данных, подключение к любому клубу… тогда они назывались эхоконференциями.
Я машинально киваю.
– И всё было хорошо, – кажется, человек без лица не заметил моей оплошности, – пока кто-нибудь из пойнтов не узнавал, что телефонного номера, по которому он связывается с боссом, не существует, а его самого никто и никогда не видел. После этого босс-невидимка посылал всем своим пойнтам письмо – «Зачем вы преследуете меня?» и исчезал.
– Богатый был фольклор, – соглашаюсь я. – Помню ещё про безумного модератора, и про эхоконференцию «Тут умри!».
– Я тоже начинал с сети «Фидонет», – говорит человек без лица.
Молчу.
– Господин дайвер, в отличии от Урмана я не стремлюсь выяснить вашу личность. Но… знаете, что самое забавное? И ему, и мне вы нужны для одной и той же цели.
– Отловить Заблудившегося Пойнта?
Человек без лица тихо смеётся.
– Это байка… родившаяся на стыке времён, когда «Интернет» и «Фидонет» превращались в единую виртуальность. Сейчас её уже мало кто помнит. Всего пять лет прошло – а сколько забыто?
– Ничего не забыто. Погребено под более новой информацией, но по-прежнему живо.
– Одно и то же, дайвер, суть не меняется.
– Зато сегодня родилась новая легенда.
– Какая же?
– О Человеке Без Лица.
Мой собеседник качает головой.
– Вряд ли она столь интригующая, как бледный юноша в дымящихся одеждах…
Мы оба тихо смеёмся.
– Итак, господин дайвер… Вам приходилось играть в «Лабиринт смерти»?
– Возможно.
– Вы знаете, что с ними сотрудничают два дайвера?
– Допускаю…
Даже два? Я был уверен, что «Лабиринт» обходится услугами одного спасателя…
– Я могу дать вам их адреса… сетевые, или реальные.
Ничего себе!
– Один из них украинец, другой – канадец. Первый проживает…
– Не надо, – с некоторым усилием отвечаю я.
– Как интересно! Я думал, что узнать личность дайвера – общая мечта! Не исключая самих дайверов!
– Это мечта из разряда самых гнусных преступлений… по нашему кодексу.
Я первый раз признаю, что являюсь дайвером. Но вряд ли мой собеседник в этом сомневался.
– В «Лабиринте» возникла проблема… и эти двое с ней не справляются… – Человек без лица перегибается через стол, берет бумажку, ручку, пишет короткий адрес. Правильно делает, что не пытается дать визитку – я не взял бы файл из его рук. – Вот мои координаты. Когда вы посетите «Лабиринт», предложите администрации свои услуги и попробуете решить проблему – свяжитесь со мной. Позовёте… человека без лица.
Он не настроен ничего более уточнять. И, кажется, нисколько не сомневается, что я кинусь в «Лабиринт».
– Зачем мне это?
Человек без лица вынимает из кармана плаща маленький значок. Он чем-то похож на его полицейский жетон, только фон значка белый, а в центре не спираль, а радужный, сотканный из тончайших нитей вращающийся шарик.
– Затем.
Значок ложится на стол между нами. Я смотрю на него, но не решаюсь дотронуться.
Вдруг исчезнет?
Когда леди Винтер получила от кардинала Ришелье указ «Всё, что сделано этим человеком, сделано во благо Франции», это было несколько менее круто.
Передо мной легендарная «медаль вседозволенности». Право на всё, что только можно совершить в глубине.
Фридрих Урман открыл бы дверь и лично проводил меня до моста, увидев этот значок.
Возможно, потом он нанял бы киллеров, чтобы рассчитаться со мной. Но в глубине был бы предельно вежлив.
Мне ещё не доводилось видеть «медаль вседозволенности» воочию. Я знаю, что в своё время такую же получил Дмитрий Дибенко – за создание самой глубины.
Надо совершить что-то жизненно важное для всего виртуального пространства, чтобы отныне любые твои действия считались благом.
– Она будет вас ждать на этом столе, – говорит человек без лица. – Вы получите её… если справитесь.
Молча киваю.
– Учтите, будут и другие претенденты, – сообщает человек без лица. – Мы ищем дайверов по всей глубине. И многих найдём. И сообщим то же самое, что и вам.
– Что там, в «Лабиринте»? – спрашиваю я, отводя взгляд от медали.
– Не знаю. Это меня и тревожит.
Позволяю себе ухмыльнуться – так уж и не знает…
– До сих пор все происходящее в виртуальности имело аналоги в реальном мире. Развлечения, бизнес, наука, связь.
Интересно, что на первое место он поставил «развлечения»…
– Теперь кое-что изменилось… Удачи вам, дайвер. Вы можете идти.
Человек без лица кивает в сторону двери.
– Я уйду своим путём.
– Решили открыться?
– Нет, конечно.
Смотрю на прощание в мутный туман его лица.
Глубина-глубина, я не твой…
Я снял шлем и неуверенно потянулся к модему. Выдернул телефонный провод из гнезда.
– Обрыв связи! – сообщает Вика.
– Знаю, девочка.
Вот так, таинственный незнакомец. Все очень просто. Не стандартный выход, который можно проследить, а мгновенно обрезанная нить.
Варварство, конечно. Зато никакого обмена информацией между моим адресом и тем компьютером, в котором смоделирован склад.
– Нет тонового сигнала в линии, – говорит Вика. – Проверьте провод.
– Выключайся.
– Серьёзно?
– Да.
Экран заливает голубой фон с белой падающей фигуркой.
– Теперь ты можешь выключить компьютер… – сонно шепчет Вика.
Спокойной ночи тебе, самая верная из моих подруг. Я щёлкнул выключателем питания, и тихий гул машины смолк. Потом выключил модем. Мне нужна спокойная ночь, пусть вся почта подождёт до утра. Впрочем, уже полчетвёртого… небо светлеет.
И очень хочется спать. Голова гудит от обилия информации.
Я стянул виртуальный комбинезон… черт, как воняет потом, давно пора почистить. Плюхнулся на тахту. Хорошо, что не стал вчера заправлять. Какой же я стал… предусмотрительный.
Уже года три, пожалуй…
010
Когда я проснулся, был без четверти час. Тихо бормотал включившийся в десять телевизор. Обесточенный компьютер укоризненно молчал на столе.
– Хорошо… – прошептал я в потолок.
Квартиру стоит сменить. Купить нормальную двухкомнатную в центре, в хорошем кирпичном доме, с видом на Неву. Не в этом, гнилом и продуваемом насквозь пролетарском районе.
И Вику тоже переселим в новые апартаменты. Куплю новенькую «семёрку», бранднейм, с лицензионным софтом, сотней-другой мегабайт оперативной памяти, или попросту – «мозгов». Голографический винчестер на тысячу терабайт, радиомодем, сверхчувствительный микрофон от «Сименса»… цветной принтер, не знаю зачем, но пусть будет, нормальный сканер вместо ручной лабуды, выделенную телефонную линию от новой АТС… черт, и пятидесяти штук маловато!
Впрочем, зачем мне две комнаты? У меня и так кухня пустая, холодильник и микроволновку я давно перетащил в комнату, а воду ближе в ванной набирать.
Решено, справлю Вике новоселье. Не стыдно будет друзей позвать.
Я встал, добрёл до холодильника, вынул банку пива. До двенадцати я не пью, но ведь сейчас уже почти час. Как удачно проснулся!
Лёгонький «Schultheiss» с утра казался почти крепким. Все, прощай «Амстердам-Навигатор» и «Бавария-86», верные друзья бедных хакеров. Только «Гиннес», «Хайникен», «Килкенни»… И вместо бельгийской вареной колбасы – нормальный московский сервелат и буженина. А ещё… ну, например, кофеварку купить. Хватит с меня растворимого!
Когда я стал бриться – впервые за два дня – и ощутимо порезался, фантазия нувориша подсказала мне ещё «Шик-протектор». Больше ничего в голову не шло, только мелькали какие-то сумбурные идеи о второй телефонной линии и втором модеме – чтобы пока я блуждал в глубине, Вика могла перекачивать почту и выполнять всякие несложные поручения.
Впрочем, это, всё-таки, излишество. Маньяк и то второй линии не имеет.
Кстати, ему я должен пиво. Очень похоже, что вчера он спас меня от смерти.
И с пивом лучше не тянуть. У меня появилось подозрение, что через неделю я смогу угостить его лишь «Навигатором»… в общем-то, тоже пиво, крепкое, со своеобразным вкусом…
Я включил компьютер, подключился к «Интернету», и минут через десять, без всякой виртуальности, перевёл пять тысяч долларов на свой питерский счёт. Порылся в шифоньере, выбрал рубашку посвежее и старые, но чистые джинсы, сунул в карман паспорт и «Визу». Что ещё? Ах да, пиво…
На балконе грустила ободранная пятилитровая канистра. Открутив пробку, я принюхался. Пахло прокисшим «жигулёвским». Канистру пришлось споласкивать в холодной, потом в горячей, потом снова в холодной воде. Засунув её в авоську, болтавшуюся на гвоздике в прихожей ещё от предыдущих владельцев квартиры – никак руки не доходят выкинуть всякий хлам – я выскочил из дома.
Насколько чище и аккуратнее мой подъезд в виртуальном пространстве! И нет этого вечного запаха затопленного подвала и бездомных кошек!
Выбравшись из переулков, я встал на обочине и поднял руку. Голосовать пришлось долго. Наконец потрёпанный «жигуленок» снизошёл до того, чтобы остановиться.
– К «Кредо-банку», – бросил я.
Как ни странно, водитель знал маршрут.
Минут через двадцать, выложив остатки наличности я, под остекленевшим взглядом охраны, входил в чертоги тайных и явных капиталов. Ещё через двадцать, заполненные всеми возможными проверками, прозвонами в головное отделение банка и просьбами уточнить номер счета, подобревшие работники банка выдали мне тысячу долларов. В рублёвом эквиваленте, конечно.
А ещё через четверть часа я вошёл в ирландский пивной бар «Молли», что на улице Рубинштейна, тридцать шесть. Днём тут не очень людно, и это меня спасло. Мордовороты у входа были расслаблены и при виде канистры в авоське впали в ступор. Я торжественно прошёл мимо окошка гардеробной в уютный сумрак полуподвала, прошествовал к длинной стойке и улыбнулся бармену.
Бармен в «Молли», к счастью, англичанин. Что ни говори, а в чём-то они нас здорово превосходят. Он улыбнулся и вопросительно уставился на меня.
– Добрый день, Кристиан, – сказал я. – Можно пять литров пива?
Отпускать пиво литрами он явно не привык. Но ему понадобилось лишь секунд пять, чтобы улыбнуться повторно.
– Какого пива?
– Жигулёвского.
Охранники за спиной – они почему-то решили заглянуть вслед за мной в зал, шумно задышали.
– Шучу, – объяснил я. – «Гиннеса», конечно.
И протянул Кристиану канистру.
Самообладание – это, наверное, одно из обязательных качеств лучших барменов Европы. А Кристиан в их число входит. Он небрежно взял канистру, подкинул в руке – словно прикидывая объём, и стал наполнять из сверкающего крана.
Мордовороты за спиной тихо сходили с ума. Меня это безмерно веселило.
– Ждите отстоя пены, – с сильным акцентом сказал Кристиан, ставя канистру на стойку. Ух ты, какой молодец! Я в «Молли» бываю редко, такого знания предмета за ним не замечал.
– Тогда ещё кружечку здесь, – сказал я и оглянулся.