— Вы хотите попасть в тюрьму, мистер Флетчер?
— Разумеется, нет, шеф.
— Мистер Флетчер, сейчас я отдам два приказа, и вам придется выполнить оба. Первый. Если у вас есть какая-либо информация о распространении наркотиков на побережье, вы должны передать ее нам. Есть у вас такая информация?
— Нет.
— Совсем нет?
— Только Толстяк Сэм.
— Вы не так уж умелы в своем деле, не правда ли?
— Мне очень помогает редакция.
— Второй приказ состоит в том, что вы обязаны покинуть город до полудня. И не возвращаться назад. Никогда. Понятно?
— Чего вы боитесь?
— Только не вас.
— А мне показалось, что дело именно в этом.
— Мы сами проводим расследование, мистер Флетчер. Это работа полиции. Наскоком тут ничего не добьешься. Нам требуется время.
— Два или три года?
— Мы рассчитываем выявить всю сеть торговцев наркотиками в ближайшие месяцы. Это тяжелая, сложная работа. Частное расследование, даже проводимое газетой, может привести к тому, что наш труд пойдет насмарку. Надеюсь, я выразился достаточно ясно: или вы уезжаете из города или оказываетесь за решеткой, выбраться откуда вам будет очень и очень непросто. Хранение героина и нападение на трех полицейских при исполнении служебных обязанностей вполне достаточно для вынесения обвинительного приговора.
— Вы меня убедтли.
— Так что, покинете город?
— Я больше никогда в нем не появлюсь.
— Разумеется, нет, шеф.
— Мистер Флетчер, сейчас я отдам два приказа, и вам придется выполнить оба. Первый. Если у вас есть какая-либо информация о распространении наркотиков на побережье, вы должны передать ее нам. Есть у вас такая информация?
— Нет.
— Совсем нет?
— Только Толстяк Сэм.
— Вы не так уж умелы в своем деле, не правда ли?
— Мне очень помогает редакция.
— Второй приказ состоит в том, что вы обязаны покинуть город до полудня. И не возвращаться назад. Никогда. Понятно?
— Чего вы боитесь?
— Только не вас.
— А мне показалось, что дело именно в этом.
— Мы сами проводим расследование, мистер Флетчер. Это работа полиции. Наскоком тут ничего не добьешься. Нам требуется время.
— Два или три года?
— Мы рассчитываем выявить всю сеть торговцев наркотиками в ближайшие месяцы. Это тяжелая, сложная работа. Частное расследование, даже проводимое газетой, может привести к тому, что наш труд пойдет насмарку. Надеюсь, я выразился достаточно ясно: или вы уезжаете из города или оказываетесь за решеткой, выбраться откуда вам будет очень и очень непросто. Хранение героина и нападение на трех полицейских при исполнении служебных обязанностей вполне достаточно для вынесения обвинительного приговора.
— Вы меня убедтли.
— Так что, покинете город?
— Я больше никогда в нем не появлюсь.
Глава 21
Время приближалось к девяти утра. Люди спешили на работу. По главной улице машины шли бампер к бамперу.
В полутора кварталах от полицейского участка к тротуару подрулил серый «ягуар XKE» с номерным знаком 440—001. Тот самый автомобиль, который предстояло украсть Флетчу через шестьдесят часов, сразу же после убийства Алана Стэнвика.
Флетч сел на переднее сиденье.
«Ягуар» Стэнвика влился в поток машин.
— Что ты делал в полицейском участке?
— Меня допрашивали.
— Почему?
— Исчезла девушка, которую я знаю. Девушка по имени Бобби.
— Ее исчезновение связано с тобой?
— Нет, но мне придется убираться из этого города, да побыстрее. Как вы узнали, что я в полицейском участке?
— Я спрашивал у пивного ларька. Того, что уже открыт в восемь утра. Ну и жизнь у тебя! Какой-то лопоухий подросток сказал, что видел тебя на заднем сиденье патрульной машины.
Алан Стэнвик прикурил от золотой зажигалки, Которую достал из кармана, не пользуясь той, что была в приборном щитке. Солнцезащитные очки скрывали его глаза.
— Что вы хотите? — спросил Флетч.
— Убедиться, что все идет, как положено. Паспорт получил?
— Пойду за ним завтра.
— Перчатки?
— Куплю пару.
— Ты подал заявление на паспорт?
— Да, даже сфотографировался.
— Отлично. Понимаешь, что тебе предстоит сделать?
— Конечно. Вы еще не передумали?
Стэнвик выпустил струю дыма.
— Нет.
— Вы уверены, что умираете от рака?
— Да, почему ты спрашиваешь?
— Выглядите шикарно.
— Признаки болезни проявляются не сразу. Я хочу умереть раньше.
Они остановились на красный свет.
— Так почему бы вам не разбиться на самолете?
Плечи под пиджаком Стэнвика шевельнулись. Могучие плечи.
— Если хочешь, назови это гордостью. Когда проводишь всю жизнь, стараясь удержать самолеты в воздухе, очень трудно направить последний из них в землю.
— Дорогостоящая гордость.
— Люди, бывало, за гордость расплачивались и подороже, чем пятьюдесятью тысячами.
— Полагаю, что да.
— Ты запомнил, где находится дом?
— На Бермэн-стрит.
— Точно. И как ты доберешься туда?
— Я доеду на такси до пересечения Главной улицы с Хауторн-стрит, а дальше пройду пешком. Это другой округ, а расстояние всего две мили.
— Молодец. Ты помнишь номер рейса?
— Нет. Вы же не говорили.
Стэнвик смотрел на него сквозь темные очки.
— Самолет компании «TWA», вылетает в одиннадцать в Буэнос-Айрес.
— Это я помню. Номера рейса не знаю.
— Я пока — тоже, — ответил Стэнвик и подъехал к тротуару. — Думаю, нам не следует сближаться. Я не хочу ничего знать о тебе. И тебе лучше забыть то, что прочел обо мне в газетах.
— Так уж получилось, что я запомнил.
— А теперь забудь. Я высажу тебя здесь.
— Мы же проехали через весь город! Как я доберусь обратно?
— Поймай попутку.
— Премного благодарен за совет.
— Увидимся в четверг вечером…
В полутора кварталах от полицейского участка к тротуару подрулил серый «ягуар XKE» с номерным знаком 440—001. Тот самый автомобиль, который предстояло украсть Флетчу через шестьдесят часов, сразу же после убийства Алана Стэнвика.
Флетч сел на переднее сиденье.
«Ягуар» Стэнвика влился в поток машин.
— Что ты делал в полицейском участке?
— Меня допрашивали.
— Почему?
— Исчезла девушка, которую я знаю. Девушка по имени Бобби.
— Ее исчезновение связано с тобой?
— Нет, но мне придется убираться из этого города, да побыстрее. Как вы узнали, что я в полицейском участке?
— Я спрашивал у пивного ларька. Того, что уже открыт в восемь утра. Ну и жизнь у тебя! Какой-то лопоухий подросток сказал, что видел тебя на заднем сиденье патрульной машины.
Алан Стэнвик прикурил от золотой зажигалки, Которую достал из кармана, не пользуясь той, что была в приборном щитке. Солнцезащитные очки скрывали его глаза.
— Что вы хотите? — спросил Флетч.
— Убедиться, что все идет, как положено. Паспорт получил?
— Пойду за ним завтра.
— Перчатки?
— Куплю пару.
— Ты подал заявление на паспорт?
— Да, даже сфотографировался.
— Отлично. Понимаешь, что тебе предстоит сделать?
— Конечно. Вы еще не передумали?
Стэнвик выпустил струю дыма.
— Нет.
— Вы уверены, что умираете от рака?
— Да, почему ты спрашиваешь?
— Выглядите шикарно.
— Признаки болезни проявляются не сразу. Я хочу умереть раньше.
Они остановились на красный свет.
— Так почему бы вам не разбиться на самолете?
Плечи под пиджаком Стэнвика шевельнулись. Могучие плечи.
— Если хочешь, назови это гордостью. Когда проводишь всю жизнь, стараясь удержать самолеты в воздухе, очень трудно направить последний из них в землю.
— Дорогостоящая гордость.
— Люди, бывало, за гордость расплачивались и подороже, чем пятьюдесятью тысячами.
— Полагаю, что да.
— Ты запомнил, где находится дом?
— На Бермэн-стрит.
— Точно. И как ты доберешься туда?
— Я доеду на такси до пересечения Главной улицы с Хауторн-стрит, а дальше пройду пешком. Это другой округ, а расстояние всего две мили.
— Молодец. Ты помнишь номер рейса?
— Нет. Вы же не говорили.
Стэнвик смотрел на него сквозь темные очки.
— Самолет компании «TWA», вылетает в одиннадцать в Буэнос-Айрес.
— Это я помню. Номера рейса не знаю.
— Я пока — тоже, — ответил Стэнвик и подъехал к тротуару. — Думаю, нам не следует сближаться. Я не хочу ничего знать о тебе. И тебе лучше забыть то, что прочел обо мне в газетах.
— Так уж получилось, что я запомнил.
— А теперь забудь. Я высажу тебя здесь.
— Мы же проехали через весь город! Как я доберусь обратно?
— Поймай попутку.
— Премного благодарен за совет.
— Увидимся в четверг вечером…
Глава 22
Флетч позвонил в дом 15641В на Патнэм-стрит и оглянулся на свой «MG», приткнувшийся к тротуару. Сквозь стекла солнцезащитных очков зеленая краска автомобиля сливалась с зеленью лужка.
— Да? Кто там? — спросил мелодичный голос.
Флетч наклонился и прокричал в микрофон:
— Я от управляющих, братьев Грин, мисс Фолкнер!
— Одну минуту.
Флетч поправил галстук.
Лицо Сандры не выражало особого дружелюбия. Она была в черных брюках и блузе свободного покроя, пышно взбитые обесцвеченные волосы падали на плечи.
Флетч остолбенел. Внешне Сандра Фолкнер не шла ни в какое сравнение с Джоан Коллинз Стэнвик. Наверное, решил он, она брала свое в постели.
— Я представитель братьев Грин, — сурово сказал он.
Мисс Фолкнер, не мигая, смотрела на него.
— Что вам угодно?
— Мы бы хотели поговорить с вами.
— У вас есть какой-нибудь документ?
— На вашем месте, мисс, я бы не вел себя столь вызывающе.
— Что?
— Соседи жалуются на вас, и мы подумываем о возможности судебного пресечения вашего аморального поведения.
— Вы, должно быть, шутите?
— Совсем нет. Если вам хочется стоять на пороге, пока мы будем обсуждать этот вопрос, я согласен. Или вы предпочтете пройти в комнату, чтобы нас не слышали соседи?
Она отступила назад, оставив дверь открытой.
Флетч вошел и закрыл дверь.
— Ради бога, объясните, о чем вы говорите?
— Прекрасно все понимаете. Вы сейчас одна?
— О господи!
Флетч прошел в гостиную.
— Упоминание имени божьего вас не защитит.
— Защитит? От чего?
Он открыл дверь ванной комнаты, которая показалась ему пустоватой. В спальне стояла большая кровать, над ней с потолка свешивалось зеркало. Кровать была аккуратно застелена красным шелковым покрывалом. На буфете в кухне стояли наполовину опорожненная бутылка водки, пустые бутылки вермута и сухого калифорнийского вина.
— Зачем вы пришли сюда? — В голосе Сандры Фолкнер слышалось отчаяние.
— Что висит у вас на потолке в спальне?
— Зеркало. Какое вам до этого дело?
— Мисс Фолкнер, в договоре на аренду есть пункт, запрещающий крепить какие-либо предметы к потолку.
— О боже!
В квартире не было никаких признаков сбора к длительному путешествию.
Вернувшись в гостиную, Флетч уселся в кресло, достал из кармана блокнот и ручку.
— Сандра Фолкнер — ваши настоящие имя и фамилия?
— Да. Конечно. К чему эти вопросы?
— Мисс Фолкнер, это жилой район. Тут много молодых семей. С маленькими детьми.
— Знаю. И что из этого?
— Некоторым мамам и, могу добавить, папам стало ясно, что у вас нет видимых средств к существованию.
— О боже!
— Вы довольно давно нигде не работаете.
— Это никого не должно волновать.
— Мы стараемся уяснить, как сказывается ваше постоянное пребывание в доме на моральном здоровье молодежи.
— Ого! Да кто в это поверит?
— Далее, не вызывает сомнений источник средств вашего существования. За ваше содержание вы расплачиваетесь своим телом.
— Мой бог! Вы словно явились из прошлого столетия.
— «Братья Грин» несут ответственность не только за состояние квартир, но в немалой степени и за то, что в них происходит. Во всяком случае, мы реагируем на поступающие жалобы.
— Убирайтесь отсюда!
— Как давно вы знаете Алана Стэнвика?
Ярость на ее лице сменилась ужасом.
— Присядьте, мисс Фолкнер.
Она опустилась на краешек дивана.
— Его опознали соседи. Фотографии Стэнвика часто появляются в газетах.
— О боже! Оставьте Алана в покое!
— Он оплачивает квартиру и ваше содержание, не так ли?
— Да.
— Все понятно. Вы снимаете эту квартиру на незаконно заработанные средства. Будет лучше, если вы расскажете нам обо всем.
— Почему?
— Мисс Фолкнер, вы хотите, чтобы имя Алана Стэнвика фигурировало в судебном иске?
— Мой бог! Неужели такое возможно в наше время? Кто пожаловался на меня?
— Не в наших правилах разглашать подобные факты.
— Оберегаете доносчиков?
— Мы очень благодарны людям, помогающим нам быть в курсе того, что твориться в наших квартирах. Как иначе мы узнаем об этом? А теперь, я надеюсь, вы честно расскажете обо всем, и мы решим, что делать дальше.
Сандра Фолкнер смотрела на Флетча словно фрейлина, застигнутая на сеновале с придворным виолончелистом, на королеву Виктория.
— Вы всегда носите в доме солнцезащитные очки? — спросила она.
— У меня болят глаза от яркого света, — ответил Флетч, — но это не имеет отношения к нашему разговору.
— Понятно. Ну, хорошо. Что вы хотите знать? Раньше я работала секретаршей в «Коллинз Авиэйшин». Алан Стэнвик — один из руководителей этой корпорации.
— Нам это известно, мисс Фолкнер.
— Я не мисс Фолкнер. Я — миссис Фолкнер. Мой муж был летчиком-испытателем. Однажды, при посадке на авианосец, он промахнулся, и самолет рухнул в воду. После этого я долго не могла работать. Джек и я не торопились заводить ребенка, думали, что впереди еще много времени…
— Человек, названный Джеком, был вашим мужем?
— Да. Страховка кончилась. Затем пособие по безработице. Я много пила. Очень много. Потом Алан послал кого-то узнать, как я поживаю. Я была совершенно пьяна и предложила этой девице катиться на все четыре стороны. На следующий день появился сам Алан. Со дня смерти Джека прошло больше года. Меня поместили в хорошую больницу. За счет компании. Алан сам летчик. Он воевал. У него шрам на животе. В день выписки Алан встретил меня и привез сюда. Тут я и живу.
— Вы видитесь с ним дважды в неделю?
— Да, примерно так. Теперь я знаю, зачем я живу. Ради него. Я надеюсь, что когда-нибудь рожу ему сына.
— Он приезжает по понедельникам и средам?
— Эти соседи ничего не упустят, да? Сучьи дети.
— Миссис Фолкнер, вы не собираетесь выходить замуж за мистера Стэнвика?
— Нет. Он женат. На Джоан Коллинз. Он не может развестись с ней. Она — дочь президента корпорации, Джона Коллинза.
— Вы никогда не думали о том, чтобы стать его женой?
— Нет. Мы даже не говорили об этом.
— И тем не менее вы надеетесь родить ему сына?
— Да. В этом нет ничего зазорного.
— Вы сейчас беременны?
— Нет.
— Другими словами, вы намерены продолжать эту связь?
— Да намерена.
— А мистер Стэнвик не намекал на возможные перемены?
— Что вы имеете в виду?
— Ну, я могу и не напоминать вам о том, что вы не имеете никаких прав на эту квартиру. Исчезни Стэнвик на следующей неделе, вас выкинут на улицу.
— Этого я не боюсь. Он может поступать, как ему заблагорассудится. Теперь я могу работать. Со мной все в порядке.
— А как здоровье мистера Стэнвика?
— Прекрасное. Я ему даже завидую.
Флетч закрыл блокнот. Он не записал ни слова.
— Очень хорошо, миссис Фолкнер. Я доложу «Братьям Грин» и порекомендую им не предпринимать никаких действий, так как ваши отношения с мистером Стэнвиком достаточно серьезны.
— Благодарю.
Флетч встал.
— Извините за беспокойство, миссис Фолкнер.
— Вы совершенно не следите за квартирами.
— Что вы сказали?
— Ваши «Братья Грин» не выполняют своих обязанностей. Мало того, что на стоянке вечно шум, так еще воры заходят сюда, как к себе домой.
— О чем вы?
— Прошлой ночью меня ограбили.
— Неужели?
— Да. Украли всю мою косметику.
— Я что-то не понимаю.
— Пойдемте покажу.
В ванной она открыла шкафчик.
— Сегодня утром я обнаружила, что окно распахнуто, а косметика исчезла.
— Пропала только косметика?
— Флакон аспирина. Моя зубная паста.
— Полотенца на месте?
— Нет. Одного не хватает.
— Одного не хватает, — повторил Флетч. — Должно быть, в него завернули косметику.
— Я тоже так думаю.
— Но, миссис Фолкнер, взрослый человек не пролезет в такое окно.
— Я в этом не уверена.
— Наверное, косметику украл какой-нибудь соседский подросток.
— Возможно.
— Вероятно, он не рискнул забраться в комнаты.
— Я рада, что вы так рьяно защищаете нравственность деток нашего района, мистер Как-вас-там. Страшно подумать, какие грязные мыслишки придут им на ум, пока они будут отсиживаться в тюрьме за грабеж.
— Да? Кто там? — спросил мелодичный голос.
Флетч наклонился и прокричал в микрофон:
— Я от управляющих, братьев Грин, мисс Фолкнер!
— Одну минуту.
Флетч поправил галстук.
Лицо Сандры не выражало особого дружелюбия. Она была в черных брюках и блузе свободного покроя, пышно взбитые обесцвеченные волосы падали на плечи.
Флетч остолбенел. Внешне Сандра Фолкнер не шла ни в какое сравнение с Джоан Коллинз Стэнвик. Наверное, решил он, она брала свое в постели.
— Я представитель братьев Грин, — сурово сказал он.
Мисс Фолкнер, не мигая, смотрела на него.
— Что вам угодно?
— Мы бы хотели поговорить с вами.
— У вас есть какой-нибудь документ?
— На вашем месте, мисс, я бы не вел себя столь вызывающе.
— Что?
— Соседи жалуются на вас, и мы подумываем о возможности судебного пресечения вашего аморального поведения.
— Вы, должно быть, шутите?
— Совсем нет. Если вам хочется стоять на пороге, пока мы будем обсуждать этот вопрос, я согласен. Или вы предпочтете пройти в комнату, чтобы нас не слышали соседи?
Она отступила назад, оставив дверь открытой.
Флетч вошел и закрыл дверь.
— Ради бога, объясните, о чем вы говорите?
— Прекрасно все понимаете. Вы сейчас одна?
— О господи!
Флетч прошел в гостиную.
— Упоминание имени божьего вас не защитит.
— Защитит? От чего?
Он открыл дверь ванной комнаты, которая показалась ему пустоватой. В спальне стояла большая кровать, над ней с потолка свешивалось зеркало. Кровать была аккуратно застелена красным шелковым покрывалом. На буфете в кухне стояли наполовину опорожненная бутылка водки, пустые бутылки вермута и сухого калифорнийского вина.
— Зачем вы пришли сюда? — В голосе Сандры Фолкнер слышалось отчаяние.
— Что висит у вас на потолке в спальне?
— Зеркало. Какое вам до этого дело?
— Мисс Фолкнер, в договоре на аренду есть пункт, запрещающий крепить какие-либо предметы к потолку.
— О боже!
В квартире не было никаких признаков сбора к длительному путешествию.
Вернувшись в гостиную, Флетч уселся в кресло, достал из кармана блокнот и ручку.
— Сандра Фолкнер — ваши настоящие имя и фамилия?
— Да. Конечно. К чему эти вопросы?
— Мисс Фолкнер, это жилой район. Тут много молодых семей. С маленькими детьми.
— Знаю. И что из этого?
— Некоторым мамам и, могу добавить, папам стало ясно, что у вас нет видимых средств к существованию.
— О боже!
— Вы довольно давно нигде не работаете.
— Это никого не должно волновать.
— Мы стараемся уяснить, как сказывается ваше постоянное пребывание в доме на моральном здоровье молодежи.
— Ого! Да кто в это поверит?
— Далее, не вызывает сомнений источник средств вашего существования. За ваше содержание вы расплачиваетесь своим телом.
— Мой бог! Вы словно явились из прошлого столетия.
— «Братья Грин» несут ответственность не только за состояние квартир, но в немалой степени и за то, что в них происходит. Во всяком случае, мы реагируем на поступающие жалобы.
— Убирайтесь отсюда!
— Как давно вы знаете Алана Стэнвика?
Ярость на ее лице сменилась ужасом.
— Присядьте, мисс Фолкнер.
Она опустилась на краешек дивана.
— Его опознали соседи. Фотографии Стэнвика часто появляются в газетах.
— О боже! Оставьте Алана в покое!
— Он оплачивает квартиру и ваше содержание, не так ли?
— Да.
— Все понятно. Вы снимаете эту квартиру на незаконно заработанные средства. Будет лучше, если вы расскажете нам обо всем.
— Почему?
— Мисс Фолкнер, вы хотите, чтобы имя Алана Стэнвика фигурировало в судебном иске?
— Мой бог! Неужели такое возможно в наше время? Кто пожаловался на меня?
— Не в наших правилах разглашать подобные факты.
— Оберегаете доносчиков?
— Мы очень благодарны людям, помогающим нам быть в курсе того, что твориться в наших квартирах. Как иначе мы узнаем об этом? А теперь, я надеюсь, вы честно расскажете обо всем, и мы решим, что делать дальше.
Сандра Фолкнер смотрела на Флетча словно фрейлина, застигнутая на сеновале с придворным виолончелистом, на королеву Виктория.
— Вы всегда носите в доме солнцезащитные очки? — спросила она.
— У меня болят глаза от яркого света, — ответил Флетч, — но это не имеет отношения к нашему разговору.
— Понятно. Ну, хорошо. Что вы хотите знать? Раньше я работала секретаршей в «Коллинз Авиэйшин». Алан Стэнвик — один из руководителей этой корпорации.
— Нам это известно, мисс Фолкнер.
— Я не мисс Фолкнер. Я — миссис Фолкнер. Мой муж был летчиком-испытателем. Однажды, при посадке на авианосец, он промахнулся, и самолет рухнул в воду. После этого я долго не могла работать. Джек и я не торопились заводить ребенка, думали, что впереди еще много времени…
— Человек, названный Джеком, был вашим мужем?
— Да. Страховка кончилась. Затем пособие по безработице. Я много пила. Очень много. Потом Алан послал кого-то узнать, как я поживаю. Я была совершенно пьяна и предложила этой девице катиться на все четыре стороны. На следующий день появился сам Алан. Со дня смерти Джека прошло больше года. Меня поместили в хорошую больницу. За счет компании. Алан сам летчик. Он воевал. У него шрам на животе. В день выписки Алан встретил меня и привез сюда. Тут я и живу.
— Вы видитесь с ним дважды в неделю?
— Да, примерно так. Теперь я знаю, зачем я живу. Ради него. Я надеюсь, что когда-нибудь рожу ему сына.
— Он приезжает по понедельникам и средам?
— Эти соседи ничего не упустят, да? Сучьи дети.
— Миссис Фолкнер, вы не собираетесь выходить замуж за мистера Стэнвика?
— Нет. Он женат. На Джоан Коллинз. Он не может развестись с ней. Она — дочь президента корпорации, Джона Коллинза.
— Вы никогда не думали о том, чтобы стать его женой?
— Нет. Мы даже не говорили об этом.
— И тем не менее вы надеетесь родить ему сына?
— Да. В этом нет ничего зазорного.
— Вы сейчас беременны?
— Нет.
— Другими словами, вы намерены продолжать эту связь?
— Да намерена.
— А мистер Стэнвик не намекал на возможные перемены?
— Что вы имеете в виду?
— Ну, я могу и не напоминать вам о том, что вы не имеете никаких прав на эту квартиру. Исчезни Стэнвик на следующей неделе, вас выкинут на улицу.
— Этого я не боюсь. Он может поступать, как ему заблагорассудится. Теперь я могу работать. Со мной все в порядке.
— А как здоровье мистера Стэнвика?
— Прекрасное. Я ему даже завидую.
Флетч закрыл блокнот. Он не записал ни слова.
— Очень хорошо, миссис Фолкнер. Я доложу «Братьям Грин» и порекомендую им не предпринимать никаких действий, так как ваши отношения с мистером Стэнвиком достаточно серьезны.
— Благодарю.
Флетч встал.
— Извините за беспокойство, миссис Фолкнер.
— Вы совершенно не следите за квартирами.
— Что вы сказали?
— Ваши «Братья Грин» не выполняют своих обязанностей. Мало того, что на стоянке вечно шум, так еще воры заходят сюда, как к себе домой.
— О чем вы?
— Прошлой ночью меня ограбили.
— Неужели?
— Да. Украли всю мою косметику.
— Я что-то не понимаю.
— Пойдемте покажу.
В ванной она открыла шкафчик.
— Сегодня утром я обнаружила, что окно распахнуто, а косметика исчезла.
— Пропала только косметика?
— Флакон аспирина. Моя зубная паста.
— Полотенца на месте?
— Нет. Одного не хватает.
— Одного не хватает, — повторил Флетч. — Должно быть, в него завернули косметику.
— Я тоже так думаю.
— Но, миссис Фолкнер, взрослый человек не пролезет в такое окно.
— Я в этом не уверена.
— Наверное, косметику украл какой-нибудь соседский подросток.
— Возможно.
— Вероятно, он не рискнул забраться в комнаты.
— Я рада, что вы так рьяно защищаете нравственность деток нашего района, мистер Как-вас-там. Страшно подумать, какие грязные мыслишки придут им на ум, пока они будут отсиживаться в тюрьме за грабеж.
Глава 23
Время ленча. Коридоры редакции «Ньюс — Трибюн» пусты и прохладны.
Флетч положил два сендвича и пакет молока на стол, снял пиджак, поднял трубку и набрал номер главного редактора.
— Это Флетч. Я хочу поговорить с Френком.
— Ты у себя, Флетч?
— Да.
— Он ушел на ленч. Вернется в два часа. Сможешь подождать?
— Постараюсь. Пожалуйста, соедините меня с ним ровно в два.
Флетч ослабил узел галстука и сел.
Расправляясь с сэндвичами, он нашел на столе повестку в суд. Ему предлагалось явиться туда в пятницу, к десяти утра. За неуплату алиментов Барбаре Ролтон Флетчер. Неуважение к суду. Неявка грозила немедленным арестом.
— О господи! — вздохнул Флетч.
У него был выбор — идти за «Бронзовой медалью» и быть арестованным или идти в суд и быть оштрафованным.
— О господи! — повторил он.
Зазвонил телефон.
— Ну кто там еще?
— Это мистер Флетчер?
— Если вам так угодно.
— Что?
— С кем я говорю?
— Это мистер Джиллет из «Джиллет, Уорхэм и О'Брайен».
— О господи!
— Мистер Флетчер, к сожалению я должен сказать вам, что не могу получить по вашему чеку три тысячи четыреста двадцать девять долларов, которые вы должны уплатить миссис Линде Флетчер.
— Мерзавец. Я же просил подождать десять дней.
— Я и не пытался получить деньги по вашему чеку, мистер Флетчер. Однако я навел справки. У вас нет и никогда не было счета в этом банке.
— Что?
— Торговый банк не открывал счета на ваше имя.
— Хорошо, что вы напомнили мне об этом.
— Где вы взяли этот чек, мистер Флетчер?
— Простите, я вас не слышу. У меня запершило в горле.
— Это не имеет значения. Но я предупреждал вас при нашей последней встрече у вас в кабинете, что хитрить не стоит. Теперь мы будем говорить в зале суда. Вы сами на это напросились.
— Мистер Джиллет…
— Сначала выслушайте меня. Сегодня утром я побывал в суде и показал ваш чек. С минуты на минуту вы получите повестку. Вы должны явиться в суд в пятницу, в десять утра.
— Нет!
— Что значит нет?
— Я не смогу прийти в пятницу утром.
— Почему?
— В пятницу в десять утра в суде будет слушаться дело о неуплате алиментов моей первой жене, Барбаре.
— Мистер Флетчер, меня это не касается.
— Но я не могу быть одновременно в двух местах.
— По крайней мере мы знаем, что в пятницу утром вы не женитесь в третий раз.
— Кроме того, в пятницу, в те же десять часов, командир военно-морской базы намерен вручить мне «Бронзовую звезду».
— Знаете, мистер Флетчер, мне надоели ваши росказни.
— Это правда. Если я не получу эту чертову «Бронзовую звезду», меня уволят. Что тогда будут делать все мои жены?
— Они будут ждать вас в суде, мистер Флетчер, вместе с представляющими их честными адвокатами.
— О боже!
— Более того, мистер Флетчер, сегодня утром я подал в суд необходимые документы по обвинению вас в подлоге.
— Подлоге?
— Подлоге, мистер Флетчер. Закон запрещает представлять чеки по несуществущим банковским счетам.
— Как вы могли так поступить!
— Я исполнял свой долг. Как адвокат, практикующий в штате Калифорния, я обязан поставить в известность суд.
— Вы заложили меня. Из-за вас я — преступник.
— Я исполнял свой долг, мистер Флетчер.
— Вы просто укусили руку, которая вас кормит. Разве я смогу платить алименты, сидя в тюрьме?
— Я укусил руку, которая отказалась кормить нас. Своим женам вы еще не заплатили ни цента.
— Мистер Джиллетт!
— Да, мистер Флетчер?
— Я подумал, а не встретиться ли нам в каком-нибудь тихом месте, подальше от торных дорог, допустим в баре, и поехать за город, провести ночь или две…
— Вы серьезно?
— Разумеется, серьезно.
— Я думаю, это чудесная идея. Не знаю, как вы догадались, но вы мне очень понравились, мистер Флетчер. Сначала нам следует уладить судебные дела, не так ли?
— Я — то думал, что судебные дела как раз могут и подождать.
— Ваши судебные дела касаются только вас и ваших жен, мистер Флетчер. А теперь, естественно, вами займется и уголовный суд. Наши с вами взаимоотношения никак с этим не связаны.
— Вы уверены?
— Мистер Флетчер, вы насмехаетесь надо мной?
— Именно так.
Джтллетт откашлялся, прежде чем заговорить вновь.
— Не знаю, то ли вы очень жестокий человек, то ли глубоко заблуждаетесь. Предпочитаю последнее. Я — член английской общины. Если вы заблуждаетесь, я с удовольствием продолжу этот разговор в скором будущем. А пока напоминаю о повестке, вызывающей вас в суд в пятницу утром. Советую сегодня, до полудня, явиться в полицию и назвать себя, после чего вас арестуют. Тогда у вас хватит времени освободиться под залог и предстать в пятницу перед судом.
— Премного вам благодарен, мистер Джиллетт. Увидимся в вашей церкви.
Флетч дожевывал вторую половину первого сэндвича, коря себя за разговор с Сандрой Фолкнер, когда вновь зазвонил телефон.
— Да?
— Флетч? Это Барбара.
— Барбара, моя первая жена?
— Несколько дней звоню тебе каждые полчаса, надеясь поговорить с тобой до того, как придет повестка.
— Я получил ее к ленчу.
— Прости, Флетч.
— Какие пустяки, дорогая. Забудь о ней. Стоит ли давним друзьям портить отношения из-за неуважения к суду.
— Это все адвокаты, Флетч. Они настаивают. Их очень беспокоят те восемь тысяч долларов, которые ты мне задолжал.
— Так много?
— Восемь тысяч четыреста двенадцать долларов.
— О-го-го. Мне следовало помнить об этом. С моей стороны это не простительно.
— Я действительно не виновата, Флетч. Я имею в виду неуважение к суду. Это все они.
— Не волнуйся, Барбара. Ерундовое дельце. Заскочу в суд в пятницу утром, и в мгновение ока вопрос будет решен.
— Ты прелесть, Флетч.
— Ну, ну…
— Мне не так уж нужны эти деньги. Я знаю, сколько ты получаешь в газете. Тебе негде их взять.
— Понятно.
— Правда?
— Конечно, Барбара.
— Флетчер, я все еще люблю тебя.
— Я знаю. Ужасно, правда?
— Мы развелись два года назад.
— Так давно?
— С тех пор я тебя ни разу не видела. Я пополнела.
— Неужели?
— Слишком много ем. Слышала, ты снова женился и опять развелся.
— Теперь-то я понимаю, что ты — моя единственная любовь.
— Правда? А почему ты снова женился?
— На меня что-то нашло.
— Но потом ты развелся.
— Видишь ли, Барбара, я не поладил с котом. Один из нас должен был уйти. Кот ушел первым.
— Я не звонила тебе, пока ты был женат.
— Спасибо.
— Только на прошлой неделе узнала, что ты развелся. Случайно встретила Чарли.
— Как он поживает?
— Флетчер, а может, у нас все наладится?
— Ты сильно поправилась?
— Очень. Я стала толстухой.
— Жаль.
— Мне не нравится моя квартира. А ты по-прежнему живешь на Клипуотер — стрит?
— Да.
— Я жалею о том, что развелась с тобой, Флетчер. Не могу себе этого простить.
— А, ерунда. Легко сошлись, легко разошлись.
— Это не смешно.
— Я никак не могу доесть сэндвич.
— Флетч, я хочу извиниться. За то, что развелась с тобой.
— Не думай об этом.
— С тех пор я повзрослела.
— Наверно, это приходит с лишним весом.
— Знаешь ли, меня очень беспокоили женщины.
— Женщины?
— О, Флетч. Ты же спал со всеми подряд. Постоянно. Иногда ты уезжал на несколько дней кряду. Иногда на целую неделю. Я хочу сказать, ты никогда не колебался.
— Меня легко соблазнить.
— Я не могла этого перенести. Казалось, глаза всех женщин говорили мне: я тоже спала с твоим мужем. Я сходила с ума.
— Это хороший повод для развода.
— Но теперь я повзрослела и готова с этим смириться.
— Правда?
— Да, Флетч. Я все поняла. Ты — нимфоманка мужского пола.
— Нет.
— Да, Флетч. Ты не пропускаешь ни одной юбки, чтобы не залезть под нее.
— Ну…
— Ты не станешь этого отрицать.
— Ну…
— Я с этим смирилась. Но тогда я этого не понимала.
Флетч отпил молока из пакета.
— Флетч?
— Да, Барбара?
— Как, по-твоему, мы сможем снова жить вместе?
— Какая прекрасная мысль.
— Tы серьезно?
— Разумеется, Барбара.
— В конце недели у меня кончается аренда.
— Переезжай ко мне в пятницу.
— Правда?
— В пятницу утром. К сожалению, я не смогу помочь тебе перенести вещи. Мне надо забежать в суд на несколько минут.
— Я знаю. Это ужасно.
— Но все уладится, если ты будешь в моей квартире, когда я вернусь.
— У меня много вещей. Придется нанимать фургон.
— Ничего. Воспользуйся грузовым лифтом. Расставь все, как тебе хочется. А потом я приглашу тебя на ленч.
— Потрясающе! Флетч, ты — чудо.
— Все будет, как прежде, Барбара.
— Мне пора собираться.
— Увидимся в пятницу. Может, я смогу вырваться на уик-энд.
— Флетч, я тебя люблю.
Флетч потянулся за второй половиной второго сэндвича, когда раздался очередной звонок. Время близилось к двум часам.
— И. M. Флетчер слушает.
— Флетчер, это ты?
— Линда… моя вторая жена?
— Что случилось с тобой той ночью?
— Какой той ночью?
— В пятницу. Ты попросил меня приехать к тебе. Но тебя не было.
— Меня задержали.
— Это не смешно, Флетчер. Если это шутка, то мне она не понравилась.
— Ты сердишься?
— Разумеется, нет. Придя в твою квартиру, я приготовилась. Вымыла голову и все остальное. Еле фен разыскала.
— Ты вымыла голову?
— Я ждала и ждала… Даже заснула на кушетке.
— Бедная Линда!
— Это не смешно.
— Я же говорил тебе, что накурился травки.
— И что произошло?
— Оказался на берегу океана.
— Разве ты не мог подождать меня?
— Не знал, что так выйдет.
— Ты провел ночь с женщиной?
— Да.
— Чего ж от тебя ждать!
— Линда, я думал…
— Оставь свои мысли при себе.
— После той ночи мне пришлось задуматься.
— Я понимаю. Ты всегда был мыслителем.
— После той ночи я постоянно думаю о тебе. Как ты знаешь, в газете платят мало.
— Знаю. Кстати, мистер Джиллетт сказал, что по твоему чеку нельзя получить деньги.
— Да. В пятницу утром я предстану перед судом.
— Бедный Флетчер.
— Полностью с тобой согласен. Линда, мы должны решить, что делать дальше.
— О чем ты?
— Ну, я зарабатываю не так уж много, ты потеряла работу в магазине. Короче, нам нет смысла платить за две квартиры.
— Мы же в разводе.
— Что из этого? Ты же хотела вернуться в прошлую пятницу.
— И сейчас хочу.
— Так что тебя останавливает? Сдай свою квартиру и переезжай.
— Я не возражаю.
— Вот и отлично. Переезжай.
— Когда?
— В пятницу утром. Мы сможем вместе провести уик-энд.
— Ты хочешь, чтобы я переехала к тебе насовсем?
— Конечно. Сдай свою квартиру, закажи грузовой фургон и привози вещи в пятницу. Расставь все, как тебе нравится, и жди, пока я вернусь из суда.
— Правда?
— Ну, конечно же! Ты это сделаешь?
— Обязательно. Чудесная идея.
— Я думаю в этом есть смысл, не так ли?
— Я все равно ненавижу квартиру в которой живу.
— Может, тебе стоит прготовить ленч к моему возвращению? А в субботу утром мы куда-нибудь уедем.
— Непременно приготовлю. Я так тебя люблю, Флетч.
— Я тоже. Люблю тебя. До пятницы.
Флетч положил два сендвича и пакет молока на стол, снял пиджак, поднял трубку и набрал номер главного редактора.
— Это Флетч. Я хочу поговорить с Френком.
— Ты у себя, Флетч?
— Да.
— Он ушел на ленч. Вернется в два часа. Сможешь подождать?
— Постараюсь. Пожалуйста, соедините меня с ним ровно в два.
Флетч ослабил узел галстука и сел.
Расправляясь с сэндвичами, он нашел на столе повестку в суд. Ему предлагалось явиться туда в пятницу, к десяти утра. За неуплату алиментов Барбаре Ролтон Флетчер. Неуважение к суду. Неявка грозила немедленным арестом.
— О господи! — вздохнул Флетч.
У него был выбор — идти за «Бронзовой медалью» и быть арестованным или идти в суд и быть оштрафованным.
— О господи! — повторил он.
Зазвонил телефон.
— Ну кто там еще?
— Это мистер Флетчер?
— Если вам так угодно.
— Что?
— С кем я говорю?
— Это мистер Джиллет из «Джиллет, Уорхэм и О'Брайен».
— О господи!
— Мистер Флетчер, к сожалению я должен сказать вам, что не могу получить по вашему чеку три тысячи четыреста двадцать девять долларов, которые вы должны уплатить миссис Линде Флетчер.
— Мерзавец. Я же просил подождать десять дней.
— Я и не пытался получить деньги по вашему чеку, мистер Флетчер. Однако я навел справки. У вас нет и никогда не было счета в этом банке.
— Что?
— Торговый банк не открывал счета на ваше имя.
— Хорошо, что вы напомнили мне об этом.
— Где вы взяли этот чек, мистер Флетчер?
— Простите, я вас не слышу. У меня запершило в горле.
— Это не имеет значения. Но я предупреждал вас при нашей последней встрече у вас в кабинете, что хитрить не стоит. Теперь мы будем говорить в зале суда. Вы сами на это напросились.
— Мистер Джиллет…
— Сначала выслушайте меня. Сегодня утром я побывал в суде и показал ваш чек. С минуты на минуту вы получите повестку. Вы должны явиться в суд в пятницу, в десять утра.
— Нет!
— Что значит нет?
— Я не смогу прийти в пятницу утром.
— Почему?
— В пятницу в десять утра в суде будет слушаться дело о неуплате алиментов моей первой жене, Барбаре.
— Мистер Флетчер, меня это не касается.
— Но я не могу быть одновременно в двух местах.
— По крайней мере мы знаем, что в пятницу утром вы не женитесь в третий раз.
— Кроме того, в пятницу, в те же десять часов, командир военно-морской базы намерен вручить мне «Бронзовую звезду».
— Знаете, мистер Флетчер, мне надоели ваши росказни.
— Это правда. Если я не получу эту чертову «Бронзовую звезду», меня уволят. Что тогда будут делать все мои жены?
— Они будут ждать вас в суде, мистер Флетчер, вместе с представляющими их честными адвокатами.
— О боже!
— Более того, мистер Флетчер, сегодня утром я подал в суд необходимые документы по обвинению вас в подлоге.
— Подлоге?
— Подлоге, мистер Флетчер. Закон запрещает представлять чеки по несуществущим банковским счетам.
— Как вы могли так поступить!
— Я исполнял свой долг. Как адвокат, практикующий в штате Калифорния, я обязан поставить в известность суд.
— Вы заложили меня. Из-за вас я — преступник.
— Я исполнял свой долг, мистер Флетчер.
— Вы просто укусили руку, которая вас кормит. Разве я смогу платить алименты, сидя в тюрьме?
— Я укусил руку, которая отказалась кормить нас. Своим женам вы еще не заплатили ни цента.
— Мистер Джиллетт!
— Да, мистер Флетчер?
— Я подумал, а не встретиться ли нам в каком-нибудь тихом месте, подальше от торных дорог, допустим в баре, и поехать за город, провести ночь или две…
— Вы серьезно?
— Разумеется, серьезно.
— Я думаю, это чудесная идея. Не знаю, как вы догадались, но вы мне очень понравились, мистер Флетчер. Сначала нам следует уладить судебные дела, не так ли?
— Я — то думал, что судебные дела как раз могут и подождать.
— Ваши судебные дела касаются только вас и ваших жен, мистер Флетчер. А теперь, естественно, вами займется и уголовный суд. Наши с вами взаимоотношения никак с этим не связаны.
— Вы уверены?
— Мистер Флетчер, вы насмехаетесь надо мной?
— Именно так.
Джтллетт откашлялся, прежде чем заговорить вновь.
— Не знаю, то ли вы очень жестокий человек, то ли глубоко заблуждаетесь. Предпочитаю последнее. Я — член английской общины. Если вы заблуждаетесь, я с удовольствием продолжу этот разговор в скором будущем. А пока напоминаю о повестке, вызывающей вас в суд в пятницу утром. Советую сегодня, до полудня, явиться в полицию и назвать себя, после чего вас арестуют. Тогда у вас хватит времени освободиться под залог и предстать в пятницу перед судом.
— Премного вам благодарен, мистер Джиллетт. Увидимся в вашей церкви.
Флетч дожевывал вторую половину первого сэндвича, коря себя за разговор с Сандрой Фолкнер, когда вновь зазвонил телефон.
— Да?
— Флетч? Это Барбара.
— Барбара, моя первая жена?
— Несколько дней звоню тебе каждые полчаса, надеясь поговорить с тобой до того, как придет повестка.
— Я получил ее к ленчу.
— Прости, Флетч.
— Какие пустяки, дорогая. Забудь о ней. Стоит ли давним друзьям портить отношения из-за неуважения к суду.
— Это все адвокаты, Флетч. Они настаивают. Их очень беспокоят те восемь тысяч долларов, которые ты мне задолжал.
— Так много?
— Восемь тысяч четыреста двенадцать долларов.
— О-го-го. Мне следовало помнить об этом. С моей стороны это не простительно.
— Я действительно не виновата, Флетч. Я имею в виду неуважение к суду. Это все они.
— Не волнуйся, Барбара. Ерундовое дельце. Заскочу в суд в пятницу утром, и в мгновение ока вопрос будет решен.
— Ты прелесть, Флетч.
— Ну, ну…
— Мне не так уж нужны эти деньги. Я знаю, сколько ты получаешь в газете. Тебе негде их взять.
— Понятно.
— Правда?
— Конечно, Барбара.
— Флетчер, я все еще люблю тебя.
— Я знаю. Ужасно, правда?
— Мы развелись два года назад.
— Так давно?
— С тех пор я тебя ни разу не видела. Я пополнела.
— Неужели?
— Слишком много ем. Слышала, ты снова женился и опять развелся.
— Теперь-то я понимаю, что ты — моя единственная любовь.
— Правда? А почему ты снова женился?
— На меня что-то нашло.
— Но потом ты развелся.
— Видишь ли, Барбара, я не поладил с котом. Один из нас должен был уйти. Кот ушел первым.
— Я не звонила тебе, пока ты был женат.
— Спасибо.
— Только на прошлой неделе узнала, что ты развелся. Случайно встретила Чарли.
— Как он поживает?
— Флетчер, а может, у нас все наладится?
— Ты сильно поправилась?
— Очень. Я стала толстухой.
— Жаль.
— Мне не нравится моя квартира. А ты по-прежнему живешь на Клипуотер — стрит?
— Да.
— Я жалею о том, что развелась с тобой, Флетчер. Не могу себе этого простить.
— А, ерунда. Легко сошлись, легко разошлись.
— Это не смешно.
— Я никак не могу доесть сэндвич.
— Флетч, я хочу извиниться. За то, что развелась с тобой.
— Не думай об этом.
— С тех пор я повзрослела.
— Наверно, это приходит с лишним весом.
— Знаешь ли, меня очень беспокоили женщины.
— Женщины?
— О, Флетч. Ты же спал со всеми подряд. Постоянно. Иногда ты уезжал на несколько дней кряду. Иногда на целую неделю. Я хочу сказать, ты никогда не колебался.
— Меня легко соблазнить.
— Я не могла этого перенести. Казалось, глаза всех женщин говорили мне: я тоже спала с твоим мужем. Я сходила с ума.
— Это хороший повод для развода.
— Но теперь я повзрослела и готова с этим смириться.
— Правда?
— Да, Флетч. Я все поняла. Ты — нимфоманка мужского пола.
— Нет.
— Да, Флетч. Ты не пропускаешь ни одной юбки, чтобы не залезть под нее.
— Ну…
— Ты не станешь этого отрицать.
— Ну…
— Я с этим смирилась. Но тогда я этого не понимала.
Флетч отпил молока из пакета.
— Флетч?
— Да, Барбара?
— Как, по-твоему, мы сможем снова жить вместе?
— Какая прекрасная мысль.
— Tы серьезно?
— Разумеется, Барбара.
— В конце недели у меня кончается аренда.
— Переезжай ко мне в пятницу.
— Правда?
— В пятницу утром. К сожалению, я не смогу помочь тебе перенести вещи. Мне надо забежать в суд на несколько минут.
— Я знаю. Это ужасно.
— Но все уладится, если ты будешь в моей квартире, когда я вернусь.
— У меня много вещей. Придется нанимать фургон.
— Ничего. Воспользуйся грузовым лифтом. Расставь все, как тебе хочется. А потом я приглашу тебя на ленч.
— Потрясающе! Флетч, ты — чудо.
— Все будет, как прежде, Барбара.
— Мне пора собираться.
— Увидимся в пятницу. Может, я смогу вырваться на уик-энд.
— Флетч, я тебя люблю.
Флетч потянулся за второй половиной второго сэндвича, когда раздался очередной звонок. Время близилось к двум часам.
— И. M. Флетчер слушает.
— Флетчер, это ты?
— Линда… моя вторая жена?
— Что случилось с тобой той ночью?
— Какой той ночью?
— В пятницу. Ты попросил меня приехать к тебе. Но тебя не было.
— Меня задержали.
— Это не смешно, Флетчер. Если это шутка, то мне она не понравилась.
— Ты сердишься?
— Разумеется, нет. Придя в твою квартиру, я приготовилась. Вымыла голову и все остальное. Еле фен разыскала.
— Ты вымыла голову?
— Я ждала и ждала… Даже заснула на кушетке.
— Бедная Линда!
— Это не смешно.
— Я же говорил тебе, что накурился травки.
— И что произошло?
— Оказался на берегу океана.
— Разве ты не мог подождать меня?
— Не знал, что так выйдет.
— Ты провел ночь с женщиной?
— Да.
— Чего ж от тебя ждать!
— Линда, я думал…
— Оставь свои мысли при себе.
— После той ночи мне пришлось задуматься.
— Я понимаю. Ты всегда был мыслителем.
— После той ночи я постоянно думаю о тебе. Как ты знаешь, в газете платят мало.
— Знаю. Кстати, мистер Джиллетт сказал, что по твоему чеку нельзя получить деньги.
— Да. В пятницу утром я предстану перед судом.
— Бедный Флетчер.
— Полностью с тобой согласен. Линда, мы должны решить, что делать дальше.
— О чем ты?
— Ну, я зарабатываю не так уж много, ты потеряла работу в магазине. Короче, нам нет смысла платить за две квартиры.
— Мы же в разводе.
— Что из этого? Ты же хотела вернуться в прошлую пятницу.
— И сейчас хочу.
— Так что тебя останавливает? Сдай свою квартиру и переезжай.
— Я не возражаю.
— Вот и отлично. Переезжай.
— Когда?
— В пятницу утром. Мы сможем вместе провести уик-энд.
— Ты хочешь, чтобы я переехала к тебе насовсем?
— Конечно. Сдай свою квартиру, закажи грузовой фургон и привози вещи в пятницу. Расставь все, как тебе нравится, и жди, пока я вернусь из суда.
— Правда?
— Ну, конечно же! Ты это сделаешь?
— Обязательно. Чудесная идея.
— Я думаю в этом есть смысл, не так ли?
— Я все равно ненавижу квартиру в которой живу.
— Может, тебе стоит прготовить ленч к моему возвращению? А в субботу утром мы куда-нибудь уедем.
— Непременно приготовлю. Я так тебя люблю, Флетч.
— Я тоже. Люблю тебя. До пятницы.
Глава 24
— Клара Сноу — бестолковая идиотка. Она ничего не понимает в журналистике. И не способна ничему научиться.
Френк Джефф, главный редактор «Ньюс — Трибюн», бывал трезвым лишь несколько минут в день. И уж, во всяком случае, не в два часа пополудни. В девять утра он сидел набычившись, с налитыми кровью глазами. К одиннадцати начинал соображать, что к чему, но уже нервничал: каждый кто входил в кабинет, являлся помехой на пуути к первому мартини. В одиннадцать тридцать он покидал редакцию От двух до половины четвертого он еще мог соображать. После пяти его нетерпение достигло предела. Вечерняя выпивка начиналась с шести. К девяти часам Фрэнк напивался как сапожник. По вечерам он часто звонил в редакцию, выкрикивая распоряжения, которые никто не мог разобрать. Немалую часть следующего дня он отменял эти распоряжения. Кроме него, их никто не помнил и соответственно не выполнял. Из кабинета главного редактора выплескивался целый поток «разъяснений», которые только нервировали сотрудников.
Флетч даже удивлялся, как Френку хватало сил на Клару Сноу.
— Что? — Взгляд Френка остановился на Флетче.
— Клара Сноу — бестолковая идиотка, не понимает, как готовятся статьи. Она так глупа, что не может этому научиться.
Френк Джефф, главный редактор «Ньюс — Трибюн», бывал трезвым лишь несколько минут в день. И уж, во всяком случае, не в два часа пополудни. В девять утра он сидел набычившись, с налитыми кровью глазами. К одиннадцати начинал соображать, что к чему, но уже нервничал: каждый кто входил в кабинет, являлся помехой на пуути к первому мартини. В одиннадцать тридцать он покидал редакцию От двух до половины четвертого он еще мог соображать. После пяти его нетерпение достигло предела. Вечерняя выпивка начиналась с шести. К девяти часам Фрэнк напивался как сапожник. По вечерам он часто звонил в редакцию, выкрикивая распоряжения, которые никто не мог разобрать. Немалую часть следующего дня он отменял эти распоряжения. Кроме него, их никто не помнил и соответственно не выполнял. Из кабинета главного редактора выплескивался целый поток «разъяснений», которые только нервировали сотрудников.
Флетч даже удивлялся, как Френку хватало сил на Клару Сноу.
— Что? — Взгляд Френка остановился на Флетче.
— Клара Сноу — бестолковая идиотка, не понимает, как готовятся статьи. Она так глупа, что не может этому научиться.