– Скажите спасибо, что у вас не утащили большую императорскую корону, скипетр и державу!… – неожиданно брезгливо осадил истерику баритон. – А эти… пропажи… мы как-нибудь… замнем…
   И снова за дверью наступила тишина, было слышно только шумное дыхание явно обиженного музейного деятеля. Только спустя несколько секунд баритон снова вернулся к прерванному было разговору:
   – Так все-таки, Николай Васильевич, как могли похитители забрать… э-э-э… экспонаты, не вскрыв и не повредив остекление витрин?…
   – Не знаю… – негромко ответил усталый тенор. – Пока не знаю… Но узнаю…
   – Вы уверены в том, что узнаете?… – слегка насмешливо поинтересовался баритон.
   В этот момент мне на плечо легла чужая тяжелая рука, и позади нас раздался негромкий уверенный голос:
   – Вы кто такие и каким образом проникли сюда?! – Вслед за этим нехорошим вопросом последовал увесистый толчок, мы с Корсаковым, подпихивая друг друга, открыли дверь и ввалились в помещение, где происходил подслушанный нами разговор. Следом за нами вошел невысокого роста, коренастый мужчина лет сорока с двусмысленной улыбкой на грубо вылепленной физиономии.
   – Вот, господа, посмотрите, для кого вы тут вели обсуждение! – все так же спокойно проговорил наш «пленитель». – И где же ваша хваленая секретность!…
   Вся компания, собравшаяся в переднем зале выставки, уставилась на нас.
   Я бегло осмотрелся. Помещение было неярко освещено, причем большая часть освещения проистекала от подсветки витрин. На странного вида корявых табуретах сидели четверо мужчин: трое в штатском и один в милицейском генеральском мундире. Чуть в стороне, около одной из витрин, стоял еще один милицейский генерал, а напротив него невысокий старичок в весьма непрезентабельном костюмчике. Рядом со стариком растерянно топталась совсем еще молодая женщина в неброском темном платьице, с гладко зачесанными волосами и огромными очками на тоненьком носу. На ее лице было написано самое настоящее горе. Двое довольно молодых мужчин в штатском копались в отдаленном углу, фотографируя одну из витрин каким-то чудным фотоаппаратом, оснащенным фотообъективом совершенно невообразимой величины.
   – А вот этого молодца я знаю!… – заявил вдруг стоявший милицейский генерал знакомым баритоном. – Это… э-э-э… Корсаков… корреспондент весьма желтенькой газетки! «Криминальный беспредел» – это ведь твоя рубрика, милейший? – обратился генерал к Тольке с очень нехорошей улыбочкой.
   – Вот только прессы нам здесь не хватало… – брезгливо пробурчал один из сидящих штатских уже слышанным тенором.
   – А второй, по всей видимости, фотограф…– высказал предположение сидевший генерал. – И где же твоя камера, милейший?… – обратился он ко мне.
   Я ничего не ответил на вопрос генерала, да тот и не ждал никаких ответов. Вместе со своим коллегой он принялся обсуждать, что же делать со слишком любопытными журналистами… но я и в этот, казалось бы, жизненно важный для меня и прямо ко мне относящийся разговор не вникал. Я вдруг понял, что весь этот зал до краев наполнен чудовищной, бьющей через край, дикой и совершенно неорганизованной магической энергией! Она клубилась вокруг собравшихся людей неким безумным смерчем, словно ее кто-то бросил на произвол судьбы и она не знала, как покинуть это помещение!
   Едва я уловил ее присутствие, которого никто другой, естественно, не замечал, как мне в нос ударил сильнейший запах… Он был не хорош и не плох, он был просто чрезмерно силен, так что физиономия у меня, видимо, здорово скривилась. И на мою невольную гримасу тут же прореагировал баритонистый генерал:
   – Гляньте-ка на этого… фотографа! И так имеет физиономию бандита-рецидивиста, так он еще рожи корчит… Нет, надо их обоих в Лефортово упрятать, пока мы тут не разберемся…
   – В крайнем случае у нас будет двое подозреваемых… – индифферентно поддакнул штатский тенор.
   И в этот момент я снова отключился от разговора. Отключился, потому что явственно увидел, как в нижней части противоположной стены зала, рядом с одной из слабо подсвеченных витрин, медленно проступает невысокая вычурная арка портала перехода, затянутая струящимся черным зеркалом. В то же мгновение вся клубящаяся в зале магическая энергия свернулась в тугой шар и метнулась в сторону портала. Ударившись о непроницаемую черноту, этот шар снова расплылся беспокойным облаком, облако отхлынуло прочь, заметалось по залу, словно разыскивая что-то, и вдруг… И вдруг оно медленно, но целеустремленно потянулось в мою сторону, закружилось вокруг меня, окутало меня невидимой, но ясно ощутимой пеленой… уплотнилось!…
   Только тут я понял, что портал перехода проявился из-за моего здесь присутствия, что он признает во мне… мага! Так же, как и сгусток Силы, появившийся здесь неизвестно откуда!
   Уже укутанный все уплотняющимся коконом Силы, я невольно пробормотал: «Господи ты боже мой…» – и непроизвольно шагнул в сторону портала, словно тот безмолвно, но настойчиво звал меня к себе. Мне стало ясно, кто был этот не оставляющий следов похититель и куда он ушел! Но вот откуда он пришел?!!
   Я сделал еще один шаг в сторону портала.
   – Эй… фотограф, стой-ка на своем месте! – попытался остановить меня генеральский баритон. – Нечего тебе здесь топтаться!
   Но я его не слушал, я сделал еще один шаг, не отрывая глаз от черного переливающегося зеркала и отдаваясь его зову.
   Позади меня раздался спокойный, но полный угрозы мужской голос:
   – Стой, стрелять буду!…
   Я почему-то был совершенно уверен, что обладатель этого голоса выстрелит не раздумывая, но в то же время я был уверен и в том, что эта стрельба уже ничем мне не грозит. Так и вышло. Едва я начал свой следующий шаг, как позади меня сухо щелкнул выстрел, и пуля, взвизгнув в окутавшем меня коконе, резко изменила направление полета и ударила в потолок.
   – Да на нем бронежилет!… – удивленно произнес за моей спиной стрелок. – Тогда попробуем так!…
   И он снова спустил курок, на этот раз, видимо, целясь мне в голову.
   Однако и эта пуля прошла мимо, а следующего выстрела я уже не услышал. Неведомая сила приподняла меня над ковровым покрытием зала и мягко, но сильно втянула во вдруг замершее черное стекло. Зал исчез, и все вокруг погрузилось на несколько секунд в темноту…

Глава 2

   //. Наставляйте младших, чтобы отвратить их от зла.
Шестнадцать наставлений народу императора Канси. XVII в.

   Меня несло в кромешной тьме, словно поезд в лишенном освещения горном тоннеле. Раза два-три я буквально протискивался между незримых стен перехода, а один раз приложился головой – видимо, портал ставил не слишком крупный маг… Не слишком крупный в смысле габаритов… Да и сам переход продолжался чересчур долго, похоже, конструирующее портал заклинание было не совсем удачным! Впрочем, оставался маленький шанс на то, что переход поставлен… временной и, значит, я мог оказаться в том же зале, но в… другое время! Наконец тьма, стелившаяся перед моими глазами, рассеялась, я увидел, что нахожусь не в помещении выставки Алмазного фонда России, а… на абсолютно открытом… пленэре.
   Прямо передо мной мягко шелестела листвой небольшая рощица, метрах в двадцати правее проходила дорога, обычный пыльный деревенский тракт, накатанный колесами телег. Дорога плавно сворачивала за деревья рощи, с левой ее стороны раскинулось поле, засеянное каким-то злаком. Впрочем, хотя я и хорошо знаком с сельской жизнью, определить, что это за посевы, мне не удалось.
   Справа до самого горизонта тянулась странная кочковатая равнина, поросшая мелким кустарником и высокой, кустистой травой. По всей этой равнине довольно часто были разбросаны огромные валуны. На горизонте, едва видневшиеся в окутывающей их дымке, стояли горы. А позади меня мягко мерцало переливающееся черное зеркало портала перехода, но теперь уже оно не притягивало меня, а отталкивало!
   Всю эту совершенно незнакомую мне панораму я охватил одним быстрым взглядом, а в следующее мгновение услышал быстрое негромкое и совершенно непонятное бормотание, раздававшееся из-за куста, похожего на орешник, стоявшего на самой опушке рощицы. Я быстро сложил пальцы в «замок», нашептал заклинание «Полного понимания» и, сильно дунув в сторону бормотания, расцепил руки. В то же мгновение бормотавший голос стал абсолютно понятным:
   – …он мне совершено необходим!… Всеблагое Высокое Небо, я надеюсь, что моя просьба не слишком высокомерна или обременительна и что она не входит в противоречие с желаниями Желтого Владыки, которого я всем сердцем уважаю и даже… кхм… люблю! Если Высокое Небо снизойдет к моей ничтожной просьбе, я обязуюсь всячески наставлять своего ученика и передать ему все свои многочисленные знания и умения…
   Сначала я подумал, что некто, плохо различимый за кустом, возносит молитву, но потом тон этого быстрого речитатива показался мне не слишком подходящим для обращения к высшему существу, скорее это было нечто вроде… односторонней договоренности или убедительной просьбы, подтверждаемой некими, не совсем понятными мне обещаниями. Поэтому я осмелился перебить говорившего:
   – Уважаемый, не подскажешь ли, как мне добраться до ближайшего населенного пункта?
   За кустом что-то интенсивно зашуршало, и в следующее мгновение на опушку выскочил странного вида старичок.
   Его щекастое круглое лицо было настолько густо изрезано самыми разнообразными морщинами, что походило на хорошо пропеченное темно-коричневое яблоко. Нос вылезал между щек бесформенной картошкой, а по обеим сторонам этой картошки посверкивали узко прорезанные, сейчас, правда, широко раскрытые от удивления глазки. Это весьма своеобразное лицо украшали густые, лохматые брови, шевелящиеся над глазами, словно они жили своей собственной жизнью, и длинные, свисающие много ниже подбородка усы, заплетенные в довольно сальные косицы. Череп старика был абсолютно гол, причем казалось, что волосы не сами выпали, а их удалили каким-то специальным образом. Темно-коричневая кожа на черепе была, в отличие от лица, туго натянута и являла миру затейливо шишковатую голову.
   Одет старик был в некое подобие свободного коричневого халата, оставлявшего открытыми шею, верхнюю часть груди и руки почти до локтя. Снизу халат доходил старику почти до середины икр голых ног, обутых в простые деревянные сандалии. В своей правой руке он держал чань-бо – посох, напоминавший скорее длинную жердь, верхний конец которой был украшен стальным полумесяцем, а нижний напоминал неширокую лопату, обшитую по нижнему краю металлом.
   Почти минуту он разглядывал меня своими блестящими, быстро бегающими глазками, а затем вдруг воткнул свой посох в землю, вскинул руки вверх, так что широкие рукава сползли почти до его худых плеч, и заорал:
   – О Великое Небо, благодарю тебя, что ты столь быстро исполнило мою просьбу! Хотя все-таки я мог бы рассчитывать на нечто более достойное, чем этот нелепо одетый юноша с бандитской физиономией! Но я не ропщу, нет, я не ропщу, любой дар Неба – это дар Неба, и не мне, ничтожному, роптать!
   После того как этот странный по содержанию вопль был озвучен, старик опустил руки, посмотрел на меня очень мне не понравившимся каким-то собственническим взглядом и сурово проговорил:
   – А ты, неразумный юноша, раз уж именно тебя выбрало Великое Небо мне в ученики, изволь спуститься на землю и не смущать своего учителя столь непотребным висением в воздухе!
   Я растерянно огляделся и только тут понял, что… парю в полуметре над землей. Поспешно шагнув на травку, я еще раз оглянулся. Черное зеркало по-прежнему находилось за моей спиной, правда, теперь оно стало почти прозрачным, напоминающим чуть переливающееся плоское облачко.
   – Очень хорошо! – довольно проговорил старичок, явно не видевший черного портала перехода и не ощущавший его воздействия. – Теперь позволь узнать твое имя, юноша…
   – Владимир Сорокин… – немного неуклюже представился я, и старичок тут же завопил:
   – Что за варварские звуки составляют твое имя?! Ни один из живущих в Поднебесной не сможет произнести ничего подобного, не сломав себе языка! – Он чуть подумал и принял решение. – Отныне тебя будут звать Сор кин-ир, и так тебя будут звать, пока ты не пройдешь курс обучения и не сдашь все полагающиеся экзамены!…
   Я хотел было возразить, что уже сдал все полагающиеся экзамены, но не успел. Старичок начал распоряжаться:
   – За этим вот кустом, – он указал на куст орешника, за которым договаривался с Высоким Небом, – лежит мешок с моими пожитками. Изволь взять его и следовать за мной!
   Он повернулся ко мне спиной и неторопливо направился в сторону дороги, а я обошел куст и еще раз, уже спокойнее осмотрелся.
   За кустом в самом деле лежал небольшой мешок из ткани, похожей на ткань халата моего… к-хм… учителя, но не он занимал мои мысли. Me надо было быстро оценить ситуацию. Я уже понял, что, оказался в ином Мире, а теперь мне стало ясно, что у меня появился шанс найти злодея, ограбившего Алмазный фонд моей родины, и вернуть похищенное.
   Кроме того, Мир этот был просто переполнен магической энергией, так что я вполне мог сформировать не только свой личный кокон, но и сколько угодно «жгутов», способных выполнить любой мой каприз! Тем не менее мне показалось, что роль «ученика» при этом странном старике, без сомнения отлично знающим эту, пока еще неведомую мне реальность, мне вполне подходит, так что…
   Так что я подхватил оказавшийся совсем не тяжелым мешок и припустился следом за своим наставником.
   Старика я догнал уже на дороге, он бодро вышагивал, пристукивая деревянными подошвами своих сандалий, из-под которых выпыхивали плотные облачка пыли. Пристроившись к шагу старика, я принялся изображать ученика, надеясь, что поначалу мне простятся невольные промахи.
   – Могу я спросить почтенного учителя?… – спросил я самым елейным тоном, на который был способен.
   – Конечно! – ответил старик, не сбавляя шага. – Раз ты мой ученик, я буду отвечать на твои вопросы.
   – Как зовут моего почтенного учителя?…
   Старик остановился столь внезапно, что, если бы я не держался чуть сбоку от него, я точно уткнулся бы ему в спину, а так мне удалось вовремя притормозить. С секунду постояв неподвижно, он резко обернулся ко мне. Его широко раскрывшиеся глазки выражали неподдельное изумление, кустистые брови высоко поднялись, так что по гладкой коже черепа побежали частые ровненькие морщинки.
   – Ты не узнал меня?! Неужели мое лицо, мои манеры ничего тебе не говорят?!
   Я смущенно пожал плечами и отрицательно покачал головой. После этого старик возвел очи горе и воскликнул:
   – О Великое Небо, в каком варварском краю ты отыскало столь глубокого неуча?! – Но тут же, спохватившись, добавил извиняющимся тоном: – Нет, нет… я не ропщу! Видимо, Великое Небо хочет испытать мои способности и ждет от меня великого подвига!…
   Затем старикан снова повернулся ко мне и, сурово сведя брови к переносице, спросил:
   – Так откуда же ты родом, юноша, если в ваших краях не знают великого Фун Ку-цзы?!
   – Как сказал?! – оторопел я.
   – Фун Ку-цзы!! – гордо повторил старик.
   – Китаец, значит… – вслух подумал я.
   – Если ты начнешь с того, что будешь называть собственного учителя непонятными и, вполне возможно, ругательными словами, тебе вряд ли удастся постичь мудрость Знания!
   Эта отповедь моего учителя была сказана вполне спокойным тоном и в то же время наполнена до краев горькой обидой, а потому я поспешил с оправданиями:
   – Я никак не хотел обидеть своего почтенного учителя… Просто в тех краях… э-э-э… откуда я родом, слово «китаец» означает… э-э-э… очень мудрый человек.
   Старик уже снова широким шагом мерил дорогу, а я старался держаться рядом, лишь чуть-чуть поотстав. Повернув ко мне свое широкое лицо, Фун Ку-цзы быстро оглядел меня и покровительственно кивнул:
   – Да, Великое Небо действительно принесло тебя издалека… Достаточно посмотреть на твою варварскую одежду… Должен тебе сказать, что путешествовать по Поднебесной в таком виде неприлично и… небезопасно. Тебя могут принять за гуи.
   «Опять незнакомое слово…» – огорченно подумал я, а вслух поинтересовался:
   – Гуи – это кто?…
   Учитель глубоко вздохнул:
   – Да, ты действительно издалека!… Гуи – это… Как бы это попроще объяснить?… Ну, прежде всего, это не человек и не шень, это… Представь себе, что ты умер…
   – С чего бы это?! – удивился я.
   – Я сказал «представь себе», – сурово уточнил Фун Ку-цзы.
   – Да не хочу я представлять себе такие ужасы! – возмутился я.
   Старик бросил на меня быстрый и, как мне показалось, заинтересованный взгляд:
   – Ну хорошо, представь себе, что умер… некто…
   Я быстро кивнул, смерть некта я мог представить себе довольно отчетливо. Более того, я даже знал, кто будет этим нектом! Как только я до него доберусь, я сам его с огромным удовольствием превращу в… этого… в гуи! Вот!!
   – И это еще не все, – продолжал учитель после моего кивка. – Некто умер на чужбине, насильственной смертью, и не был похоронен должным образом. Вот тогда, после смерти, этот некто превратится в гуи…
   «Ну точно про меня! – с некоторым мистическим ужасом подумал я. – На чужбине – про меня, насильственной смертью – про меня, и не похоронен должным образом тоже скорее всего про меня!»
   – Или, если сказать точнее, в голодного гуи… – продолжал свое пояснение Фун Ку-цзы. – Поэтому в первом же селении, а это будет Цуду, надо будет достать тебе надлежащую одежду! – неожиданно закончил он.
   – А кто такой только что упомянутый тобой «шень»? – задал я новый вопрос.
   Старик посмотрел на меня еще более удивленным взглядом и коротко ответил:
   – Шень – это божество… Великое или малое…
   – Да-а-а… – словно завзятый подлиза, протянул я. – Учитель – великий мыслитель!…
   Фун Ку-цзы довольно улыбнулся, но ответил мне строго:
   – Я совсем не мыслитель, я просто – учитель, человек, передающий знания, существовавшие прежде всяких… идей!…
   – Тем не менее, – осмелился я вступить с учителем в спор, – ты наверняка знаешь об этом Мире гораздо больше моего, я ведь только что появился здесь… Вот, например, много ли у вас волшебников, чародеев, кудесников – людей, способных повелевать силами… э-э-э… незримыми и неведомыми?…
   Фун Ку-цзы бросил на меня косой, настороженный взгляд, но привычка поучать и здесь взяла свое. Хотя и с явной неохотой, он все-таки ответил на мой вопрос:
   – Когда-то в Поднебесной было очень много приверженцев магического искусства. Причем каждый из них считал свое искусство гораздо выше искусства других магов. Однако открытой войны между ними не происходило, потому что Желтый Владыка очень плохо относится к любым проявлениям агрессии… Он считает, что раз все живущие в этом Мире подчиняются и служат ему, то и причин для вражды быть не должно. Однако с магами… кхм… с магами произошла очень странная история. Они подали коллективную просьбу Желтому Владыке, в которой просили его разрешить им магические поединки с целью выяснения вот какого вопроса – кто же из них более чтит… Желтого Владыку?! И наш повелитель разрешил такие поединки, но потребовал, чтобы маги обеспечили безопасность всем остальным, живущим в Поднебесной. Магический поединок проводится только в присутствии представителя Желтого Владыки, и если во время него страдал простой смертный, обоих… поединщиков ждала немедленная смерть! Вот после этого… разрешения… от магов как-то очень быстро почти ничего не осталось…
   – Но раз «почти ничего», значит, что-то все-таки осталось? – продолжал настаивать я.
   – Ну, строго говоря, их осталось двое, – коротко ответил Фун Ку-цзы, – Великий маг Цзя Лянь-бяо, по-другому – Неповторимый Цзя, и Великий маг Цзя Шун, или Великолепный Цзя… Есть еще несколько… магов, если их можно так назвать, но это всего-навсего свиты Великих магов. Я даже не очень понимаю, зачем эти люди магам нужны. Так вот, сейчас между Великими магами вроде бы заключено перемирие, но продлится оно скорее всего не далее чем до очередного праздника Сбора Дани… Вот во время этого праздника, видимо, и решится, кто будет главным и единственным Великим магом Поднебесной.
   – А что это за праздник Сбора Дани? – поинтересовался я. Фун Ку-цзы удивленно посмотрел на меня:
   – Ну, ты не знаешь уж совсем элементарных вещей!… Тебе бы быть не у меня в учениках, а… – Тут он поперхнулся несказанным словом и поднял глаза вверх. – Великое Небо, я не ропщу!… Ты видишь, я не ропщу!… Но ученика ты мне послало удивительно тупого!…
   – Не тупого! – обиделся я. – Просто я не знаю здешних реалий и потому, естественно, задаю слишком простые, может быть даже очевидные вопросы! А соображаю я очень быстро, скоро, учитель, ты сам в этом убедишься!
   Учитель вздохнул и кивнул головой:
   – Хорошо, слушай. Праздник Сбора Дани – это день, когда собирают дань для Желтого Владыки…
   – День сбора дани – праздник?! – изумился я. – Да вы здесь прям… извращенцы какие-то!…
   Фун Ку-цзы даже не посмотрел на меня, он буквально рухнул коленями в дорожную пыль и завопил:
   – Великий Желтый Владыка, прости лишенного ума… э-э-э… юношу за сказанную им глупость!… Он еще не понимает, какое счастье отдать в твою казну последнее, что имеет твой послушный… э-э-э… подданный! Какой это праздник и для души хунь, и для души по! Не лишай его счастья постичь величие праздника Сбора Дани, дай ему время приобщиться к всеобщему ликованию!
   После этого он вдруг сложился пополам, уткнувшись своей круглой физиономией в дорожную пыль, и замер.
   Я, признаться, несколько опешил от такой неприкрытой, я бы сказал, яростной лести, обращенной… неизвестно к кому. Потоптавшись рядом с неподвижной, замершей в уничижительной позе фигурой, я неуверенно проговорил:
   – Да ладно, учитель… Что уж так пугаться?… Договоримся мы с вашим… этим… Желтым Владыкой… Если я что не так сказал, прощения попрошу… В конце концов, любой бы на моем месте удивился – ну посуди сам, разве не удивительно, что люди устраивают праздник по поводу изъятия у них части собственности?…
   Голова Фун Ку-цзы оторвалась от дороги и чуть повернулась в мою сторону. С серой, пропыленной физиономии на меня посмотрел узкий любопытствующий глаз. Секунду спустя учитель выпрямился, усевшись на собственные ноги, и с некоторым сомнением поинтересовался:
   – Ты еще жив?…
   – А что со мной будет? – удивился я в ответ.
   – Ну-у-у… – протянул старик. – Многие и за меньшее… это… без шкуры оставались…
   Я пожал плечами:
   – Да зачем вашему Желтому Владыке моя шкура?…
   – А в назидание другим!… – воскликнул Фун Ку-цзы, с кряхтением поднимаясь на ноги. – Один брякнет не подумав, другой повторит не осмыслив, третий придумает… анекдот про… власть! Вот так и нарушается установленный миропорядок!…
   Я помог учителю стряхнуть большую часть приставшей к его халату пыли, и мы двинулись дальше.
   Несколько минут я помалкивал, а затем, сообразив, что мой самозваный учитель не собирается самостоятельно вступать со мной в беседу, задал новый, весьма для меня важный вопрос:
   – Ты сказал, что в… Поднебесной осталось всего два настоящих мага, а тебе известно, где они живут?
   – А тебе зачем?… – осторожно переспросил Фун Ку-цзы.
   – Ну-у-у, – немного неуверенно начал я, а затем решился: – Я и сам в какой-то мере… это… маг!…
   И тут старичок неожиданно захихикал. Нет, он не остановился – он продолжал мерно шагать по дороге, но при этом все его тело мелко задрожало, голова запрокинулась вверх, и без того узенькие глазки превратились в две едва различимые щелочки, а из широко растянутых губ раздались странные звуки, весьма напоминающие… квохтанье курицы, отыскавшей в навозе червяка. Я даже не сразу понял, что это смех!
   Впрочем, он смеялся настолько открыто и доброжелательно, что я даже не обиделся. Улыбнувшись в свою очередь, я добродушно добавил:
   – И напрасно ты смеешься, учитель, я ж Великим Небом послан, прибыл к тебе необычным образом, значит, и способности мои… э-э-э… не совсем обычны!
   Старик прекратил хихикать, но посмотрел на меня веселым прищуренным взглядом и назидательно произнес:
   – Если бы ты был магом или хотя бы учеником мага, Великое Небо не направило бы тебя ко мне. Нет, пустая твоя голова, не воображай о себе невесть что, твоя стезя – это Ученичество, экзамен, должность при дворе правителя одной из провинций Поднебесной, и в старости, возможно, ты станешь учителем… Если к тебе придут за мудростью молодые придурки!…
   Мне показалось, что, говоря «молодые придурки», мой Учитель каким-то образом имел в виду меня. Однако я не вспылил – то ли был уже не слишком молод, то ли не считал себя придурком. Вместо этого я с видимым огорчением, но словно бы про себя пробормотал:
   – Значит, ты не знаешь, где обитают ваши так называемые Великие маги…
   На что Фун Ку-цзы немедленно купился:
   – Это почему же не знаю?! Отлично знаю! Однажды я даже целых две недели служил при… э-э-э… дворе Цзя Шуна.
   – Кем?… – тут же поинтересовался я.
   – Не важно… – недовольно проворчал Фун Ку-цзы. – Важно то, что я знаю, где живут оба Великих мага, но тебе не скажу!…
   – Почему?! – удивился я.