Страница:
Стоя в толпе позади Иоахима, Ганс Касторп положил локоть на его плечо, обхватил подбородок одной рукой, а другой уперся в бедро и стал смотреть на очередного рисовальщика. Болтая и смеясь, он заявил, что тоже хочет испытать свои силы, и настойчиво стал требовать карандаш, который наконец получил; но это был уже только огрызок, его приходилось неловко держать двумя пальцами. Ганс Касторп бранил огрызок, подняв к потолку ослепшее лицо, отчаянно бранил и проклинал и при этом размашисто выводил на картоне что-то невероятное; кончилось тем, что карандаш соскользнул с картона на скатерть.
- Это не считается, - разве можно таким... Ну его к черту! - И он швырнул провинившийся огрызок в миску с пуншем. - У кого есть приличный карандаш? Кто мне одолжит? Я хочу еще раз попробовать. Карандаш! Карандаш! У кого есть карандаш? - кричал он, повертываясь то туда, то сюда; он все еще опирался левой рукой о стол, а правой потрясал в воздухе. Но карандаша он не получил. Тогда он повернулся и направился в другой конец комнаты, продолжая требовать карандаш, - направился прямо к Клавдии Шоша, которая, как он заметил, стояла в маленькой гостиной неподалеку от портьеры и оттуда улыбалась, наблюдая за игрой у стола с пуншем.
Вдруг кто-то сзади окликнул его на певучем иностранном языке:
- Eh! Ingegnere! Aspetti! Che cosa fa! Ingegnere! Un po di ragione, sa! Ma e matto questo ragazzo!* - Но Ганс Касторп заглушил этот голос своим, и все увидели Сеттембрини, который, вскинув над головой вытянутую руку - жест, очень распространенный на его родине, но смысл которого передать в словах довольно трудно - и сопроводив его протяжным "э-э-э", покинул карнавальное общество, а Ганс Касторп опять стоял на школьном дворе, смотрел в голубовато-серо-зеленые глаза с эпикантом, блестевшие над широкими скулами, и говорил:
______________
* Эй! Инженер! Постойте! Что вы делаете? Инженер! Немножко благоразумия! Он одурел, этот мальчуган! (итал.).
- Может быть, у тебя найдется карандаш?
Он был смертельно бледен, как в тот день, когда, измазанный кровью, вернулся со своей прогулки в одиночестве и явился на лекцию Кроковского. Реакция нервно-сосудистой системы вызвала полный отлив крови от его молодого лица, оно похолодело, кожа натянулась, нос заострился, под глазами легли свинцовые тени, как у покойника. А симпатический нерв вызвал такое сердцебиение, что о ровном дыхании не могло быть и речи, его сотрясал озноб, и под действием сальных железок все волоски на коже поднялись.
Особа в бумажной треуголке, улыбаясь, разглядывала его с головы до ног, однако в ее улыбке не было и тени сострадания или тревоги, которые должен был вызвать его отчаянный вид. Женскому полу вообще неведомо такое сострадание и такие тревоги перед пожаром страсти - ибо эта стихия женщине ближе, чем мужчине, он по своей натуре гораздо более далек от нее, и если страсть им овладеет, женщина всегда встречает ее насмешкой и злорадством. Впрочем, от сострадания и тревоги он, конечно, с благодарностью отказался бы.
- У меня? - наконец ответила голорукая пациентка на это обращенное к ней "ты". - Да, может быть и найдется. - И теперь в ее голосе и улыбке уже была частица того волнения, какое охватывает людей, когда после долгой немоты между ними наконец зазвучат первые слова, - лукавое волнение, затаившее в себе все, что было перед тем.
- Ты очень честолюбив... Ты очень... горяч, - насмешливо продолжала она чуть хриплым, приятно глуховатым голосом и с присущим ей особым экзотическим выговором, непривычно для уха произнося букву "р" и непривычно, слишком открыто букву "е", к тому же делая в слове "честолюбив" ударение на втором слоге, так что оно звучало уже совсем по-иностранному, - и принялась шарить в своей кожаной сумочке, заглянула в нее и вытащила из-под носового платка, который извлекла первым, серебряный карандаш, тонкий и хрупкий, изящную безделушку, мало пригодную для серьезной работы. Тот, первый, карандаш был гораздо удобнее и солиднее.
- Voila!* - сказала она, держа карандаш стоймя между большим пальцем и указательным и слегка поводя им перед его глазами.
______________
* - На! (франц.).
И так как она и давала ему карандаш и не давала, то он взял его, не беря, то есть протянул руку к карандашу, почти касаясь его, готовый схватить, и переводил взор своих обведенных свинцовою тенью глаз с карандаша на татарское лицо Клавдии. Его бескровные губы были раскрыты, он так и не сомкнул их; не двигая ими, он беззвучно проговорил:
- Вот видишь, я знал, что у тебя есть карандаш.
- Prenez garde, il est un peu fragile, - сказала она. - C'est a visser, tu sais*.
______________
* - Осторожно, он легко ломается, - сказала она. - Его, знаешь ли, надо вывинчивать. (Здесь и далее иноязычный текст - французский).
Их головы склонились над карандашом, и она принялась объяснять его несложную механику: если повернуть винтик, то выдвигался тонкий, как игла, вероятно жесткий и бледный, стерженек графита.
Они стояли близко, склонившись друг к другу. Так как на нем был вечерний костюм и крахмальный воротничок, он мог опираться о него подбородком.
- Любой, лишь бы твой, - сказал он, едва не касаясь ее лба своим и глядя вниз на карандаш, но не двигая губами.
- А ты еще и остришь... - заметила она с коротким смешком, затем выпрямилась и наконец отдала ему карандаш. (Впрочем, бог ведает как он мог острить, ведь было совершенно ясно, что вся кровь до последней капли отлила от его головы.) - Ну, а теперь иди, спеши, рисуй, нарисуй хорошо, порисуйся. - Пытаясь острить так же, как и он, она словно стремилась от него отделаться.
- Нет, вот ты еще не рисовала. Пойди порисуй, - сказал он, пропуская букву "п", и отступил, увлекая ее за собой.
- Я? - повторила она снова с изумлением, относившимся, видимо, не только к этому его требованию. С несколько растерянной улыбкой она еще постояла на месте, но потом, повинуясь магнетизирующему жесту, каким он пригласил ее к столу с пуншем, сделала несколько шагов.
Оказалось, что игра уже перестала интересовать публику и кончилась. Кто-то еще рисовал, но зрителей уже не было. Нелепые узоры покрывали карточки, каждый показал свою полную неспособность повторить рисунок Беренса, все отошли от стола, возникло даже обратное течение. Когда исчезновение врачей было замечено, вдруг раздалось приглашение к танцам. Стол тут же отодвинули к стене У дверей читальни и музыкальной комнаты поставили дозорных, с наказом подать определенный сигнал и остановить танцы, если опять появится "старик", Кроковский или "старшая". Один юноша славянин - бросил руки на клавиатуру маленького пианино из орехового дерева и с чувством заиграл. Первые пары закружились внутри неправильного круга, который образовали кресла и стулья с усевшейся на них публикой.
Ганс Касторп махнул вслед отплывающему столу, как бы говоря: "До свиданья!" Затем кивком указал на свободные места, замеченные им в маленькой гостиной, в укромном уголке справа за портьерой. Он не произнес при этом ни слова, - может быть, ему казалось, что юноша играет слишком громко. Он подвинул кресло - деревянное, обитое плюшем, так называемое "триумфальное" кресло - для мадам Шоша, на то место, которое указал в своей пантомиме, а себе - скрипучее, плетеное, с закругленными ручками, и сел на него, склонившись к ней, опершись локтями на ручки, держа ее карандаш и запрятав ноги далеко под сиденье. Клавдия полулежала, откинувшись в глубь плюшевого кресла, колени ее были приподняты, но она все же закинула ногу на ногу и покачивала носком; ее щиколотка выступала над краем черной лакированной туфли, туго обтянутая тоже черным шелковым чулком. Впереди них сидели другие пациенты, иногда они вставали, чтобы потанцевать или уступить свое место уставшим. Вокруг было непрерывное движение.
- Ты в новом платье, - сказал он, оглядывая ее, и услышал ответ:
- Новое? А ты разве в курсе моих туалетов?
- Ведь я не ошибся?
- Нет. Это делал Лукачек, здесь в деревне. Многие наши дамы шьют у него. Нравится?
- Очень, - ответил он, еще раз охватив взглядом всю ее фигуру, и опустил глаза. Потом добавил: - Хочешь потанцевать?
- А ты бы хотел? - спросила она, подняв брови и улыбаясь. Он ответил:
- Да уж потанцевал бы, если бы тебе захотелось.
- Ты, оказывается, не такой благонравный, как я думала, - отозвалась она и, так как он пренебрежительно рассмеялся, добавила: - Твой двоюродный брат уже удалился.
- Да, это мой двоюродный брат, - подтвердил он неизвестно зачем. - Я уже раньше заметил, что он ушел. Он, вероятно, лег.
- C'est un jeune homme tres etroit, tres honnete, tres allemand*.
______________
* - Он очень честный молодой человек, очень узкий, очень немец.
- Etroit? Honnete?* - повторил он. - Я понимаю французский лучше, чем говорю. Ты хочешь сказать, что он очень педантичен? Разве ты считаешь нас, немцев, педантами, nous autres Allemands**.
______________
* - Узкий? Честный?
** - Нас, немцев?
- Nous causons de votre cousin. Mais c'est vrai, вы немножко буржуазны. Vous aimez l'ordre mieux que la liberte, toute l'Europe le sait*.
______________
* - Мы говорим о вашем двоюродном брате. Но это правда, вы немножко буржуазны. Вы любите порядок больше, чем свободу, вся Европа это знает.
- Aimer... aimer... Qu'est-ce que c'est! Ca manque de definition, ce mot-la. Один любит, другой владеет, comme nous disons proverbialement*, заявил Ганс Касторп. - Я за последнее время много думал о свободе. То есть мне слишком часто приходилось слышать это слово, и я спрашивал себя, что же оно означает. Je te le dirai en francais, какие у меня по этому поводу возникли мысли. Ce que toute l'Europe nomme la liberte, est peut-etre une chose assez pedante et assez bourgeoise en comparaison de notre besoin d'ordre - c'est ca!**
______________
* - Любить... любить... А что это значит? Это слово слишком неопределенное. Один любит, другой владеет, как у нас говорят.
** Я скажу тебе по-французски, какие у меня по этому поводу возникли мысли. То, что вся Европа называет свободой, это, может быть, нечто столь же педантичное, столь же буржуазное, если сравнить с нашей потребностью в порядке - вот именно!
- Tiens! C'est amusant. C'est ton cousin a qui tu penses en disant des choses etranges comme ca?*
______________
* - Вот как! Занятно! Ты имеешь в виду своего кузена, когда говоришь такие странные вещи?
- Нет, c'est vraiment une bonne ame, простая натура, в ней не таится никаких угроз, tu sais. Mais il n'est pas bourgeois, il est militaire*.
______________
* - Нет, он действительно добряк, простая натура, в ней не таится никаких угроз, знаешь ли. Но он не буржуа, он солдат.
- Никаких угроз? - с усилием повторила она. - Tu veux dire: une nature tout a fait ferme, sure d'elle-meme? Mais il est serieusement malade, ton pauvre cousin*.
______________
* - Ты хочешь сказать: натура совершенно твердая, уверенная в себе? Но ведь он серьезно болен, твой бедный кузен.
- Кто это говорит?
- Здесь решительно всё знают друг о друге.
- Тебе это сказал гофрат Беренс?
- Peut-etre en me faisant voir ses tableaux*.
______________
* - Может быть, когда показывал свои картины.
- C'est-a-dire: en faisant ton portrait?*
______________
* - То есть когда писал твой портрет?
- Pourquoi pas. Tu l'as trouve reussi, mon portrait?*
______________
* - Почему бы и нет. А как, по-твоему, портрет удачен?
- Mais oui, extremement. Behrens a tres exactement rendu ta peau, oh vraiment tres fidelement. J'aimerais beaucoup etre portraitiste, moi aussi, pour avoir l'occasion d'etudier ta peau comme lui*.
______________
* - Ну да, исключительно. Беренс очень точно воспроизвел твою кожу, в самом деле очень правдиво. Как бы мне хотелось быть портретистом, как он, чтобы тоже иметь основания исследовать твою кожу.
- Parlez allemand, s'il vous plait!*
______________
* - Говорите, пожалуйста, по-немецки!
- О, я все равно говорю по-немецки, даже когда объясняюсь по-французски. C'est une sorte d'etude artistique et medicale - en un mot: il s'agit des lettres humaines, tu comprends*. Ну как, тебе еще не захотелось танцевать?
______________
* Это своеобразное исследование, одновременно художественное и медицинское, - одним словом, речь идет, понимаешь ли, о гуманитарных науках.
- Да нет, это же мальчишество. En cachette des medecins. Aussitot que Behrens reviendra, tout le monde va se precipiter sur les chaises. Ce sera fort ridicule*.
______________
* Потихоньку от врачей. Как только Беренс вернется, все кинутся на стулья. Очень будет глупо.
- A ты что - так сильно его почитаешь?
- Кого? - спросила она отрывисто и с иностранным произношением.
- Беренса!
- Mais va donc avec ton Behrens!* И потом слишком тесно, чтобы танцевать. - Et puis sur le tapis...** Лучше посмотрим на танцы.
______________
* - Поди ты со своим Беренсом!
** - Да и на ковре...
- Давай посмотрим, - покорно согласился он и, сидя рядом с ней, какой-то особенно бледный, стал смотреть своими голубыми, задумчивыми, как у деда, глазами, на костюмированных пациентов, толпившихся и в гостиной и в читальне. "Немая сестра" прыгала с "Синим Генрихом", фрау Заломон, одетая светским кавалером, во фраке и белом жилете, со вздувшейся на груди манишкой, намалеванными усиками, моноклем и в туфлях на высоченных каблуках, которые нелепо выступали из-под черных штанин, вертелась с пьеро, чьи кроваво-красные губы пылали на белом напудренном лице, а глаза были похожи на глаза кролика-альбиноса. Грек в короткой мантии заносил лиловые трикотажные ноги вокруг декольтированного, поблескивавшего смуглой кожей Расмуссена; прокурор в кимоно, генеральная консульша Вурмбрандт и молодой Гэнзер танцевали даже втроем; что касается Штёрихи, то она танцевала в обнимку со шваброй, прижимала ее к сердцу и гладила ее щетину, словно это были человеческие волосы, подстриженные ежиком.
- Давай посмотрим, - автоматически повторил Ганс Касторп. Они говорили вполголоса, под звуки пианино. - Будем сидеть и наблюдать точно во сне. Ведь для меня, нужно тебе сказать, все это как сон, вот так сидеть с тобой рядом, - comme un reve singulierement profond, car il faut dormir tres profondement pour rever comme cela... Je veux dire: C'est un reve bien connu, reve de tout temps, long, eternel, oui, etre assis pres de toi comme a present, voila l'eternite*.
______________
* ...как будто я в глубоком сне вижу странные грезы... Ведь надо спать очень глубоко и крепко, чтобы так грезить... Я хочу сказать, мне этот сон хорошо знаком, он снился мне всегда, долгий, вечный... да, сидеть вот так рядом с тобой - это вечность.
- Poete! - сказала она. - Bourgeois, humaniste et poete - voila l'Allemand au complet, comme il faut!*
______________
* - Поэт! - сказала она. - Буржуа, гуманист и поэт, вот вам немец, весь как полагается.
- Je crains que nous ne soyons pas du tout et nullement comme il faut, - ответил он. - Sous aucun egard. Nous sommes peut-etre des трудные дети нашей жизни, tout simplement*.
______________
* - Боюсь, что мы совсем и ничуть не такие, как полагается, - ответил он. - Ни в каком смысле. Мы, может быть, просто трудные дети нашей жизни, только и всего.
- Joli mot. Dis-moi donc... Il n'aurait pas ete fort difficile de rever ce reve-la plus tot. C'est un peu tard que monsieur se resout a adresser la parole a son humble servante*.
______________
* - Красиво сказано... Но, послушай... ведь не так уж трудно было увидеть этот сон и раньше. Вы, сударь, поздновато решились обратиться с милостивыми словами к вашей покорной служанке.
- Pourquoi des paroles? - сказал он. - Pourquoi parler? Parler, discourir, c'est une chose bien republicaine, je le concede. Mais je doute que ce soit poetique au meme degre. Un de nos pensionnaires, qui est un peu devenu mon ami, Monsieur Settembrini...*
______________
* - К чему слова? - сказал он. - Зачем говорить? Говорить, рассуждать это, конечно, по-республикански, допускаю. Но сомневаюсь, чтобы это было в такой же мере поэтично. Один из наших пациентов, с которым я, до известной степени, подружился, господин Сеттембрини...
- Il vient de te lancer quelques paroles*.
______________
* - Он только что бросил тебе несколько слов.
- Eh bien, c'est un grand parleur sans doute, il aime meme beaucoup a reciter de beaux vers, - mais est-ce un poete, cet homme-la?*
______________
* - Что ж, он, конечно, великий говорун, и даже очень любит декламировать возвышенные стихи, но разве этот человек - поэт?
- Je regrette sincerement de n'avoir jamais eu le plaisir de faire la connaissance de ce chevalier*.
______________
* - Искренне сожалею, что не имела удовольствия познакомиться с этим рыцарем.
- Je le crois bien*.
______________
* - Охотно допускаю.
- Ah! Tu le crois*.
______________
* - А, ты допускаешь!
- Comment? C'etait une phrase tout a fait indifferente, ce que j'ai dit la. Moi, tu le remarques bien, je ne parle guere le francais. Pourtant, avec toi je prefere cette langue a la mienne, car pour moi, parler francais, c'est parler sans parler, en quelque maniere, - sans responsabilite, ou comme nous parlons en reve. Tu comprends?*
______________
* - Что? Да ведь я это просто так сказал. Я, как ты, вероятно, заметила, почти не говорю по-французски. Но с тобою я все-таки предпочитаю этот язык родному, оттого что для меня говорить по-французски значит в каком-то смысле говорить не говоря, - то есть ни за что не отвечая, как мы говорим во сне. Понимаешь?
- A peu pres*.
______________
* - Более или менее.
- Ca suffit... Parler, - продолжал Ганс Касторп, - pauvre affaire! Dans l'eternite, on ne parle point. Dans l'eternite, tu sais, on fait comme en dessinant un petit cochon: on penche la tete en arriere et on ferme les yeux*.
______________
* - Этого достаточно... Говорить, - продолжал Ганс Касторп, бесполезное занятие! В вечности не разговаривают. В вечности ведут себя так же, как когда рисуют свинку: откидывают голову и закрывают глаза.
- Pas mal, ca! Tu es chez toi dans l'eternite, sans aucun doute, tu la connais a fond. Il faut avouer que tu es un petit reveur assez curieux*.
______________
* - Недурно сказано! Ну, конечно, ты в вечности как дома, ты знаешь ее до дна. А ведь ты довольно занятный молодой мечтатель, надо признать.
- Et puis, - сказал Ганс Касторп, - si je t'avais parle plus tot, il m'aurait fallu te dire "vous"*.
______________
* - И потом, - сказал Ганс Касторп, - заговори я с тобою раньше, мне пришлось бы называть тебя на "вы".
- Eh bien, est-ce que tu as l'intention de me tutoyer pour toujours?*
______________
* - А что же, ты намерен всегда называть меня на "ты"?
- Mais oui. Je t'ai tutoyee de tout temps et je te tutoierai eternellement*.
______________
* - Ну да. Я всегда говорил тебе "ты" и буду говорить вечно.
- C'est un peu fort, par exemple. En tout cas tu n'auras pas trop longtemps l'occasion de me dire "tu". Je vais partir*.
______________
* - Пожалуй, это уже лишнее. Во всяком случае, тебе надолго придется говорить мне "ты". Я уезжаю.
Он не сразу понял. Потом весь задрожал, растерянно озираясь, словно внезапно пробужденный от сна. Их беседа протекала довольно медленно, так как Ганс Касторп произносил французские слова запинаясь и словно колеблясь. Звуки пианино, на время умолкшие, раздались снова, теперь заиграл мангеймец, он поставил перед собою ноты и сменил юношу славянина. Рядом с ним села фрейлейн Энгельгарт и стала перевертывать ему страницы. Толпа танцующих поредела. Видимо, многие пациенты заняли горизонтальное положение. Впереди никто уже не сидел. В читальне занялись картами.
- Что ты сказала? - спросил упавшим голосом Ганс Касторп.
- Я уезжаю, - повторила она улыбаясь и, видимо, удивленная, что он вдруг точно оцепенел.
- Не может быть, - проговорил он. - Это шутка.
- Вовсе нет. Совершенно серьезно. Я действительно уезжаю.
- Когда?
- Да завтра. Apres diner*.
______________
* После обеда.
Ему показалось, что внутри у него произошел обвал. Он спросил:
- Куда же?
- Очень далеко отсюда.
- В Дагестан?
- Tu n'es pas mal instruit. Peut-etre, pour le moment...*
______________
* - Ты недурно осведомлен. Может быть, и туда - на время.
- Разве ты выздоровела?
- Quant a ca... non*. Но Беренс считает, что сейчас пребывание здесь мне, пожалуй, уже ничего не даст. C'est pourquoi je vais risquer un petit changement d'air**.
______________
* - Ну... это нет.
** Вот почему я хочу рискнуть и немного пожить в другом климате.
- Значит ты вернешься?
- Это вопрос. И главное - вопрос, когда. Quant a moi, tu sais, j'aime la liberte avant tout et notamment celle de choisir mon domicile. Tu ne comprends guere ce que c'est: etre obsede d'independance. C'est de ma race, peut-etre*.
______________
* Что до меня, то, знаешь ли, я прежде всего люблю свободу и, в частности, свободу выбирать себе место, где жить. Тебе, вероятно, трудно понять, что человек одержим чувством независимости? Может быть, это у меня от моего народа.
- Et ton mari au Daghestan te l'accorde, - ta liberte?*
______________
* - А твой муж в Дагестане, он тебе разрешает ее, эту свободу?
- C'est la maladie qui me la rend. Me voila a cet endroit pour la troisieme fois. J'ai passe un an ici, cette fois. Possible que je revienne. Mais alors tu seras bien loin depuis longtemps*.
______________
* - Мне вернула свободу моя болезнь. Я в "Берггофе" уже в третий раз. На этот раз я провела здесь целый год. Может быть, и вернусь. Но ты тогда уже давно будешь далеко отсюда.
- Ты думаешь, Клавдия?
- Mon prenom aussi! Vraiment tu les prends bien au serieux les coutumes du carnaval!*
______________
* - Даже имя! Нет, ты действительно уж слишком серьезно относишься к карнавальным обычаям!
- A ты знаешь, насколько я болен?
- Oui - non - comme on sait ces choses ici. Tu as une petite tache humide la dedans et un peu de fievre, n'est-ce pas?*
______________
* - И да и нет... Ну, как тут знают эти вещи. У тебя там внутри есть влажный очажок, и ты слегка температуришь.
- Trente-sept et huit ou neuf l'apres-midi*, - сказал Ганс Касторп. - A ты?
______________
* - Под вечер тридцать семь и восемь или девять...
- Oh, mon cas, tu sais, c'est un peu plus complique... pas tout a fait simple*.
______________
* - О, у меня, знаешь ли, дело посложней... Не совсем обычный случай.
- Il y a quelque chose dans cette branche de lettres humaines dite la medecine, - сказал Ганс Касторп, - qu'on appelle bouchement tuberculeux des vases de lymphe*.
______________
* - В той отрасли гуманитарных наук, которая именуется медициной, сказал Ганс Касторп, - есть заболевание - так называемая туберкулезная закупорка лимфатических сосудов.
- Ah! Tu as moucharde, mon cher, on le voit bien*.
______________
* - А ты, мой милый, видимо, шпионил.
- Et toi...* Прости, пожалуйста. А теперь позволь мне задать тебе очень важный вопрос и притом по-немецки. Когда я полгода назад отправился после обеда на осмотр... полгода назад... А ты еще оглянулась и посмотрела на меня, помнишь?
______________
* - А ты...
- Quelle question! Il y a six mois!*
______________
* - Странный вопрос! Ведь прошло полгода!
- Ты знала, куда я иду?
- Certes, c'etait tout a fait par hasard...*
______________
* - Ну конечно, но я узнала совершенно случайно...
- Ты узнала от Беренса?
- Toujours ce Behrens!*
______________
* - Опять Беренс!
- Oh, il a represente ta peau d'une facon tellement exacte... D'ailleurs, c'est un veuf aux joues ardentes et qui possede un service a cafe tres remarquable... Je crois bien qu'il connaisse ton corps non seulement comme medecin, mais aussi comme adepte d'une autre discipline de lettres humaines*.
______________
* - О, он так точно изобразил твою кожу. Впрочем, у этого вдовца горят щеки и есть презабавный кофейный сервиз... Думаю, что он знает твое тело не только как врач, но и как адепт другой отрасли гуманитарных наук...
- Tu as decidement raison de dire que tu parles en reve, mon ami*.
______________
* - Ты прав, мой друг, ты действительно грезишь...
- Soit... Laisse-moi rever de nouveau apres m'avoir reveille si cruellement par cette cloche d'alarme de ton depart. Sept mois sous tes yeux... Et a present, ou en realite j'ai fait ta connaissance, tu me parles de depart!*
______________
* - Допустим... Но не мешай мне грезить опять, ведь ты с такой жестокостью разбудила меня вестью о твоем отъезде, точно зазвонили в набат! Семь месяцев я прожил у тебя на глазах... А теперь, когда мы познакомились в действительности, ты говоришь об отъезде!
- Je te repete, que nous aurions pu causer plus tot*.
______________
* - Повторяю, мы могли бы беседовать с тобой и раньше.
- A ты хотела бы этого?
- Moi? Tu ne m'echapperas pas, mon petit. Il s'agit de tes interets, a toi. Est-ce que tu etais trop timide pour t'approcher d'une femme a qui tu parles en reve maintenant, ou est-ce qu'il y avait quelqu'un qui t'en a empeche?*
______________
* - Я? Не увиливай, мой мальчик. Речь идет о твоих интересах. Ты что, слишком робел, чтобы приблизиться к женщине, с которой теперь разговариваешь как во сне, или тебе кто-нибудь мешал?
- Je te l'ai dit. Je ne voulais pas te dire "vous"*.
______________
* - Я же объяснил тебе! Я не хотел говорить тебе "вы".
- Farceur. Reponds donc, - ce monsieur beau parleur, cet Italien-la qui a quitte la soiree, - qu'est-ce qu'il t'a lance tantot?*
______________
* - Хитрец! Отвечай мне, этот говорун, этот итальянец, который не пожелал остаться, что он тебе бросил на ходу?
- Je n'en ai entendu absolument rien. Je me soucie tres peu de ce monsieur, quand mes yeux te voient. Mais tu oublies... il n'aurait pas ete si facile du tout de taire ta connaissance dans le monde. Il y avait encore mon cousin avec qui j'etais lie et qui incline tres peu a s'amuser ici: Il ne pense a rien qu'a son retour dans les plaines, pour se faire soldat*.
- Это не считается, - разве можно таким... Ну его к черту! - И он швырнул провинившийся огрызок в миску с пуншем. - У кого есть приличный карандаш? Кто мне одолжит? Я хочу еще раз попробовать. Карандаш! Карандаш! У кого есть карандаш? - кричал он, повертываясь то туда, то сюда; он все еще опирался левой рукой о стол, а правой потрясал в воздухе. Но карандаша он не получил. Тогда он повернулся и направился в другой конец комнаты, продолжая требовать карандаш, - направился прямо к Клавдии Шоша, которая, как он заметил, стояла в маленькой гостиной неподалеку от портьеры и оттуда улыбалась, наблюдая за игрой у стола с пуншем.
Вдруг кто-то сзади окликнул его на певучем иностранном языке:
- Eh! Ingegnere! Aspetti! Che cosa fa! Ingegnere! Un po di ragione, sa! Ma e matto questo ragazzo!* - Но Ганс Касторп заглушил этот голос своим, и все увидели Сеттембрини, который, вскинув над головой вытянутую руку - жест, очень распространенный на его родине, но смысл которого передать в словах довольно трудно - и сопроводив его протяжным "э-э-э", покинул карнавальное общество, а Ганс Касторп опять стоял на школьном дворе, смотрел в голубовато-серо-зеленые глаза с эпикантом, блестевшие над широкими скулами, и говорил:
______________
* Эй! Инженер! Постойте! Что вы делаете? Инженер! Немножко благоразумия! Он одурел, этот мальчуган! (итал.).
- Может быть, у тебя найдется карандаш?
Он был смертельно бледен, как в тот день, когда, измазанный кровью, вернулся со своей прогулки в одиночестве и явился на лекцию Кроковского. Реакция нервно-сосудистой системы вызвала полный отлив крови от его молодого лица, оно похолодело, кожа натянулась, нос заострился, под глазами легли свинцовые тени, как у покойника. А симпатический нерв вызвал такое сердцебиение, что о ровном дыхании не могло быть и речи, его сотрясал озноб, и под действием сальных железок все волоски на коже поднялись.
Особа в бумажной треуголке, улыбаясь, разглядывала его с головы до ног, однако в ее улыбке не было и тени сострадания или тревоги, которые должен был вызвать его отчаянный вид. Женскому полу вообще неведомо такое сострадание и такие тревоги перед пожаром страсти - ибо эта стихия женщине ближе, чем мужчине, он по своей натуре гораздо более далек от нее, и если страсть им овладеет, женщина всегда встречает ее насмешкой и злорадством. Впрочем, от сострадания и тревоги он, конечно, с благодарностью отказался бы.
- У меня? - наконец ответила голорукая пациентка на это обращенное к ней "ты". - Да, может быть и найдется. - И теперь в ее голосе и улыбке уже была частица того волнения, какое охватывает людей, когда после долгой немоты между ними наконец зазвучат первые слова, - лукавое волнение, затаившее в себе все, что было перед тем.
- Ты очень честолюбив... Ты очень... горяч, - насмешливо продолжала она чуть хриплым, приятно глуховатым голосом и с присущим ей особым экзотическим выговором, непривычно для уха произнося букву "р" и непривычно, слишком открыто букву "е", к тому же делая в слове "честолюбив" ударение на втором слоге, так что оно звучало уже совсем по-иностранному, - и принялась шарить в своей кожаной сумочке, заглянула в нее и вытащила из-под носового платка, который извлекла первым, серебряный карандаш, тонкий и хрупкий, изящную безделушку, мало пригодную для серьезной работы. Тот, первый, карандаш был гораздо удобнее и солиднее.
- Voila!* - сказала она, держа карандаш стоймя между большим пальцем и указательным и слегка поводя им перед его глазами.
______________
* - На! (франц.).
И так как она и давала ему карандаш и не давала, то он взял его, не беря, то есть протянул руку к карандашу, почти касаясь его, готовый схватить, и переводил взор своих обведенных свинцовою тенью глаз с карандаша на татарское лицо Клавдии. Его бескровные губы были раскрыты, он так и не сомкнул их; не двигая ими, он беззвучно проговорил:
- Вот видишь, я знал, что у тебя есть карандаш.
- Prenez garde, il est un peu fragile, - сказала она. - C'est a visser, tu sais*.
______________
* - Осторожно, он легко ломается, - сказала она. - Его, знаешь ли, надо вывинчивать. (Здесь и далее иноязычный текст - французский).
Их головы склонились над карандашом, и она принялась объяснять его несложную механику: если повернуть винтик, то выдвигался тонкий, как игла, вероятно жесткий и бледный, стерженек графита.
Они стояли близко, склонившись друг к другу. Так как на нем был вечерний костюм и крахмальный воротничок, он мог опираться о него подбородком.
- Любой, лишь бы твой, - сказал он, едва не касаясь ее лба своим и глядя вниз на карандаш, но не двигая губами.
- А ты еще и остришь... - заметила она с коротким смешком, затем выпрямилась и наконец отдала ему карандаш. (Впрочем, бог ведает как он мог острить, ведь было совершенно ясно, что вся кровь до последней капли отлила от его головы.) - Ну, а теперь иди, спеши, рисуй, нарисуй хорошо, порисуйся. - Пытаясь острить так же, как и он, она словно стремилась от него отделаться.
- Нет, вот ты еще не рисовала. Пойди порисуй, - сказал он, пропуская букву "п", и отступил, увлекая ее за собой.
- Я? - повторила она снова с изумлением, относившимся, видимо, не только к этому его требованию. С несколько растерянной улыбкой она еще постояла на месте, но потом, повинуясь магнетизирующему жесту, каким он пригласил ее к столу с пуншем, сделала несколько шагов.
Оказалось, что игра уже перестала интересовать публику и кончилась. Кто-то еще рисовал, но зрителей уже не было. Нелепые узоры покрывали карточки, каждый показал свою полную неспособность повторить рисунок Беренса, все отошли от стола, возникло даже обратное течение. Когда исчезновение врачей было замечено, вдруг раздалось приглашение к танцам. Стол тут же отодвинули к стене У дверей читальни и музыкальной комнаты поставили дозорных, с наказом подать определенный сигнал и остановить танцы, если опять появится "старик", Кроковский или "старшая". Один юноша славянин - бросил руки на клавиатуру маленького пианино из орехового дерева и с чувством заиграл. Первые пары закружились внутри неправильного круга, который образовали кресла и стулья с усевшейся на них публикой.
Ганс Касторп махнул вслед отплывающему столу, как бы говоря: "До свиданья!" Затем кивком указал на свободные места, замеченные им в маленькой гостиной, в укромном уголке справа за портьерой. Он не произнес при этом ни слова, - может быть, ему казалось, что юноша играет слишком громко. Он подвинул кресло - деревянное, обитое плюшем, так называемое "триумфальное" кресло - для мадам Шоша, на то место, которое указал в своей пантомиме, а себе - скрипучее, плетеное, с закругленными ручками, и сел на него, склонившись к ней, опершись локтями на ручки, держа ее карандаш и запрятав ноги далеко под сиденье. Клавдия полулежала, откинувшись в глубь плюшевого кресла, колени ее были приподняты, но она все же закинула ногу на ногу и покачивала носком; ее щиколотка выступала над краем черной лакированной туфли, туго обтянутая тоже черным шелковым чулком. Впереди них сидели другие пациенты, иногда они вставали, чтобы потанцевать или уступить свое место уставшим. Вокруг было непрерывное движение.
- Ты в новом платье, - сказал он, оглядывая ее, и услышал ответ:
- Новое? А ты разве в курсе моих туалетов?
- Ведь я не ошибся?
- Нет. Это делал Лукачек, здесь в деревне. Многие наши дамы шьют у него. Нравится?
- Очень, - ответил он, еще раз охватив взглядом всю ее фигуру, и опустил глаза. Потом добавил: - Хочешь потанцевать?
- А ты бы хотел? - спросила она, подняв брови и улыбаясь. Он ответил:
- Да уж потанцевал бы, если бы тебе захотелось.
- Ты, оказывается, не такой благонравный, как я думала, - отозвалась она и, так как он пренебрежительно рассмеялся, добавила: - Твой двоюродный брат уже удалился.
- Да, это мой двоюродный брат, - подтвердил он неизвестно зачем. - Я уже раньше заметил, что он ушел. Он, вероятно, лег.
- C'est un jeune homme tres etroit, tres honnete, tres allemand*.
______________
* - Он очень честный молодой человек, очень узкий, очень немец.
- Etroit? Honnete?* - повторил он. - Я понимаю французский лучше, чем говорю. Ты хочешь сказать, что он очень педантичен? Разве ты считаешь нас, немцев, педантами, nous autres Allemands**.
______________
* - Узкий? Честный?
** - Нас, немцев?
- Nous causons de votre cousin. Mais c'est vrai, вы немножко буржуазны. Vous aimez l'ordre mieux que la liberte, toute l'Europe le sait*.
______________
* - Мы говорим о вашем двоюродном брате. Но это правда, вы немножко буржуазны. Вы любите порядок больше, чем свободу, вся Европа это знает.
- Aimer... aimer... Qu'est-ce que c'est! Ca manque de definition, ce mot-la. Один любит, другой владеет, comme nous disons proverbialement*, заявил Ганс Касторп. - Я за последнее время много думал о свободе. То есть мне слишком часто приходилось слышать это слово, и я спрашивал себя, что же оно означает. Je te le dirai en francais, какие у меня по этому поводу возникли мысли. Ce que toute l'Europe nomme la liberte, est peut-etre une chose assez pedante et assez bourgeoise en comparaison de notre besoin d'ordre - c'est ca!**
______________
* - Любить... любить... А что это значит? Это слово слишком неопределенное. Один любит, другой владеет, как у нас говорят.
** Я скажу тебе по-французски, какие у меня по этому поводу возникли мысли. То, что вся Европа называет свободой, это, может быть, нечто столь же педантичное, столь же буржуазное, если сравнить с нашей потребностью в порядке - вот именно!
- Tiens! C'est amusant. C'est ton cousin a qui tu penses en disant des choses etranges comme ca?*
______________
* - Вот как! Занятно! Ты имеешь в виду своего кузена, когда говоришь такие странные вещи?
- Нет, c'est vraiment une bonne ame, простая натура, в ней не таится никаких угроз, tu sais. Mais il n'est pas bourgeois, il est militaire*.
______________
* - Нет, он действительно добряк, простая натура, в ней не таится никаких угроз, знаешь ли. Но он не буржуа, он солдат.
- Никаких угроз? - с усилием повторила она. - Tu veux dire: une nature tout a fait ferme, sure d'elle-meme? Mais il est serieusement malade, ton pauvre cousin*.
______________
* - Ты хочешь сказать: натура совершенно твердая, уверенная в себе? Но ведь он серьезно болен, твой бедный кузен.
- Кто это говорит?
- Здесь решительно всё знают друг о друге.
- Тебе это сказал гофрат Беренс?
- Peut-etre en me faisant voir ses tableaux*.
______________
* - Может быть, когда показывал свои картины.
- C'est-a-dire: en faisant ton portrait?*
______________
* - То есть когда писал твой портрет?
- Pourquoi pas. Tu l'as trouve reussi, mon portrait?*
______________
* - Почему бы и нет. А как, по-твоему, портрет удачен?
- Mais oui, extremement. Behrens a tres exactement rendu ta peau, oh vraiment tres fidelement. J'aimerais beaucoup etre portraitiste, moi aussi, pour avoir l'occasion d'etudier ta peau comme lui*.
______________
* - Ну да, исключительно. Беренс очень точно воспроизвел твою кожу, в самом деле очень правдиво. Как бы мне хотелось быть портретистом, как он, чтобы тоже иметь основания исследовать твою кожу.
- Parlez allemand, s'il vous plait!*
______________
* - Говорите, пожалуйста, по-немецки!
- О, я все равно говорю по-немецки, даже когда объясняюсь по-французски. C'est une sorte d'etude artistique et medicale - en un mot: il s'agit des lettres humaines, tu comprends*. Ну как, тебе еще не захотелось танцевать?
______________
* Это своеобразное исследование, одновременно художественное и медицинское, - одним словом, речь идет, понимаешь ли, о гуманитарных науках.
- Да нет, это же мальчишество. En cachette des medecins. Aussitot que Behrens reviendra, tout le monde va se precipiter sur les chaises. Ce sera fort ridicule*.
______________
* Потихоньку от врачей. Как только Беренс вернется, все кинутся на стулья. Очень будет глупо.
- A ты что - так сильно его почитаешь?
- Кого? - спросила она отрывисто и с иностранным произношением.
- Беренса!
- Mais va donc avec ton Behrens!* И потом слишком тесно, чтобы танцевать. - Et puis sur le tapis...** Лучше посмотрим на танцы.
______________
* - Поди ты со своим Беренсом!
** - Да и на ковре...
- Давай посмотрим, - покорно согласился он и, сидя рядом с ней, какой-то особенно бледный, стал смотреть своими голубыми, задумчивыми, как у деда, глазами, на костюмированных пациентов, толпившихся и в гостиной и в читальне. "Немая сестра" прыгала с "Синим Генрихом", фрау Заломон, одетая светским кавалером, во фраке и белом жилете, со вздувшейся на груди манишкой, намалеванными усиками, моноклем и в туфлях на высоченных каблуках, которые нелепо выступали из-под черных штанин, вертелась с пьеро, чьи кроваво-красные губы пылали на белом напудренном лице, а глаза были похожи на глаза кролика-альбиноса. Грек в короткой мантии заносил лиловые трикотажные ноги вокруг декольтированного, поблескивавшего смуглой кожей Расмуссена; прокурор в кимоно, генеральная консульша Вурмбрандт и молодой Гэнзер танцевали даже втроем; что касается Штёрихи, то она танцевала в обнимку со шваброй, прижимала ее к сердцу и гладила ее щетину, словно это были человеческие волосы, подстриженные ежиком.
- Давай посмотрим, - автоматически повторил Ганс Касторп. Они говорили вполголоса, под звуки пианино. - Будем сидеть и наблюдать точно во сне. Ведь для меня, нужно тебе сказать, все это как сон, вот так сидеть с тобой рядом, - comme un reve singulierement profond, car il faut dormir tres profondement pour rever comme cela... Je veux dire: C'est un reve bien connu, reve de tout temps, long, eternel, oui, etre assis pres de toi comme a present, voila l'eternite*.
______________
* ...как будто я в глубоком сне вижу странные грезы... Ведь надо спать очень глубоко и крепко, чтобы так грезить... Я хочу сказать, мне этот сон хорошо знаком, он снился мне всегда, долгий, вечный... да, сидеть вот так рядом с тобой - это вечность.
- Poete! - сказала она. - Bourgeois, humaniste et poete - voila l'Allemand au complet, comme il faut!*
______________
* - Поэт! - сказала она. - Буржуа, гуманист и поэт, вот вам немец, весь как полагается.
- Je crains que nous ne soyons pas du tout et nullement comme il faut, - ответил он. - Sous aucun egard. Nous sommes peut-etre des трудные дети нашей жизни, tout simplement*.
______________
* - Боюсь, что мы совсем и ничуть не такие, как полагается, - ответил он. - Ни в каком смысле. Мы, может быть, просто трудные дети нашей жизни, только и всего.
- Joli mot. Dis-moi donc... Il n'aurait pas ete fort difficile de rever ce reve-la plus tot. C'est un peu tard que monsieur se resout a adresser la parole a son humble servante*.
______________
* - Красиво сказано... Но, послушай... ведь не так уж трудно было увидеть этот сон и раньше. Вы, сударь, поздновато решились обратиться с милостивыми словами к вашей покорной служанке.
- Pourquoi des paroles? - сказал он. - Pourquoi parler? Parler, discourir, c'est une chose bien republicaine, je le concede. Mais je doute que ce soit poetique au meme degre. Un de nos pensionnaires, qui est un peu devenu mon ami, Monsieur Settembrini...*
______________
* - К чему слова? - сказал он. - Зачем говорить? Говорить, рассуждать это, конечно, по-республикански, допускаю. Но сомневаюсь, чтобы это было в такой же мере поэтично. Один из наших пациентов, с которым я, до известной степени, подружился, господин Сеттембрини...
- Il vient de te lancer quelques paroles*.
______________
* - Он только что бросил тебе несколько слов.
- Eh bien, c'est un grand parleur sans doute, il aime meme beaucoup a reciter de beaux vers, - mais est-ce un poete, cet homme-la?*
______________
* - Что ж, он, конечно, великий говорун, и даже очень любит декламировать возвышенные стихи, но разве этот человек - поэт?
- Je regrette sincerement de n'avoir jamais eu le plaisir de faire la connaissance de ce chevalier*.
______________
* - Искренне сожалею, что не имела удовольствия познакомиться с этим рыцарем.
- Je le crois bien*.
______________
* - Охотно допускаю.
- Ah! Tu le crois*.
______________
* - А, ты допускаешь!
- Comment? C'etait une phrase tout a fait indifferente, ce que j'ai dit la. Moi, tu le remarques bien, je ne parle guere le francais. Pourtant, avec toi je prefere cette langue a la mienne, car pour moi, parler francais, c'est parler sans parler, en quelque maniere, - sans responsabilite, ou comme nous parlons en reve. Tu comprends?*
______________
* - Что? Да ведь я это просто так сказал. Я, как ты, вероятно, заметила, почти не говорю по-французски. Но с тобою я все-таки предпочитаю этот язык родному, оттого что для меня говорить по-французски значит в каком-то смысле говорить не говоря, - то есть ни за что не отвечая, как мы говорим во сне. Понимаешь?
- A peu pres*.
______________
* - Более или менее.
- Ca suffit... Parler, - продолжал Ганс Касторп, - pauvre affaire! Dans l'eternite, on ne parle point. Dans l'eternite, tu sais, on fait comme en dessinant un petit cochon: on penche la tete en arriere et on ferme les yeux*.
______________
* - Этого достаточно... Говорить, - продолжал Ганс Касторп, бесполезное занятие! В вечности не разговаривают. В вечности ведут себя так же, как когда рисуют свинку: откидывают голову и закрывают глаза.
- Pas mal, ca! Tu es chez toi dans l'eternite, sans aucun doute, tu la connais a fond. Il faut avouer que tu es un petit reveur assez curieux*.
______________
* - Недурно сказано! Ну, конечно, ты в вечности как дома, ты знаешь ее до дна. А ведь ты довольно занятный молодой мечтатель, надо признать.
- Et puis, - сказал Ганс Касторп, - si je t'avais parle plus tot, il m'aurait fallu te dire "vous"*.
______________
* - И потом, - сказал Ганс Касторп, - заговори я с тобою раньше, мне пришлось бы называть тебя на "вы".
- Eh bien, est-ce que tu as l'intention de me tutoyer pour toujours?*
______________
* - А что же, ты намерен всегда называть меня на "ты"?
- Mais oui. Je t'ai tutoyee de tout temps et je te tutoierai eternellement*.
______________
* - Ну да. Я всегда говорил тебе "ты" и буду говорить вечно.
- C'est un peu fort, par exemple. En tout cas tu n'auras pas trop longtemps l'occasion de me dire "tu". Je vais partir*.
______________
* - Пожалуй, это уже лишнее. Во всяком случае, тебе надолго придется говорить мне "ты". Я уезжаю.
Он не сразу понял. Потом весь задрожал, растерянно озираясь, словно внезапно пробужденный от сна. Их беседа протекала довольно медленно, так как Ганс Касторп произносил французские слова запинаясь и словно колеблясь. Звуки пианино, на время умолкшие, раздались снова, теперь заиграл мангеймец, он поставил перед собою ноты и сменил юношу славянина. Рядом с ним села фрейлейн Энгельгарт и стала перевертывать ему страницы. Толпа танцующих поредела. Видимо, многие пациенты заняли горизонтальное положение. Впереди никто уже не сидел. В читальне занялись картами.
- Что ты сказала? - спросил упавшим голосом Ганс Касторп.
- Я уезжаю, - повторила она улыбаясь и, видимо, удивленная, что он вдруг точно оцепенел.
- Не может быть, - проговорил он. - Это шутка.
- Вовсе нет. Совершенно серьезно. Я действительно уезжаю.
- Когда?
- Да завтра. Apres diner*.
______________
* После обеда.
Ему показалось, что внутри у него произошел обвал. Он спросил:
- Куда же?
- Очень далеко отсюда.
- В Дагестан?
- Tu n'es pas mal instruit. Peut-etre, pour le moment...*
______________
* - Ты недурно осведомлен. Может быть, и туда - на время.
- Разве ты выздоровела?
- Quant a ca... non*. Но Беренс считает, что сейчас пребывание здесь мне, пожалуй, уже ничего не даст. C'est pourquoi je vais risquer un petit changement d'air**.
______________
* - Ну... это нет.
** Вот почему я хочу рискнуть и немного пожить в другом климате.
- Значит ты вернешься?
- Это вопрос. И главное - вопрос, когда. Quant a moi, tu sais, j'aime la liberte avant tout et notamment celle de choisir mon domicile. Tu ne comprends guere ce que c'est: etre obsede d'independance. C'est de ma race, peut-etre*.
______________
* Что до меня, то, знаешь ли, я прежде всего люблю свободу и, в частности, свободу выбирать себе место, где жить. Тебе, вероятно, трудно понять, что человек одержим чувством независимости? Может быть, это у меня от моего народа.
- Et ton mari au Daghestan te l'accorde, - ta liberte?*
______________
* - А твой муж в Дагестане, он тебе разрешает ее, эту свободу?
- C'est la maladie qui me la rend. Me voila a cet endroit pour la troisieme fois. J'ai passe un an ici, cette fois. Possible que je revienne. Mais alors tu seras bien loin depuis longtemps*.
______________
* - Мне вернула свободу моя болезнь. Я в "Берггофе" уже в третий раз. На этот раз я провела здесь целый год. Может быть, и вернусь. Но ты тогда уже давно будешь далеко отсюда.
- Ты думаешь, Клавдия?
- Mon prenom aussi! Vraiment tu les prends bien au serieux les coutumes du carnaval!*
______________
* - Даже имя! Нет, ты действительно уж слишком серьезно относишься к карнавальным обычаям!
- A ты знаешь, насколько я болен?
- Oui - non - comme on sait ces choses ici. Tu as une petite tache humide la dedans et un peu de fievre, n'est-ce pas?*
______________
* - И да и нет... Ну, как тут знают эти вещи. У тебя там внутри есть влажный очажок, и ты слегка температуришь.
- Trente-sept et huit ou neuf l'apres-midi*, - сказал Ганс Касторп. - A ты?
______________
* - Под вечер тридцать семь и восемь или девять...
- Oh, mon cas, tu sais, c'est un peu plus complique... pas tout a fait simple*.
______________
* - О, у меня, знаешь ли, дело посложней... Не совсем обычный случай.
- Il y a quelque chose dans cette branche de lettres humaines dite la medecine, - сказал Ганс Касторп, - qu'on appelle bouchement tuberculeux des vases de lymphe*.
______________
* - В той отрасли гуманитарных наук, которая именуется медициной, сказал Ганс Касторп, - есть заболевание - так называемая туберкулезная закупорка лимфатических сосудов.
- Ah! Tu as moucharde, mon cher, on le voit bien*.
______________
* - А ты, мой милый, видимо, шпионил.
- Et toi...* Прости, пожалуйста. А теперь позволь мне задать тебе очень важный вопрос и притом по-немецки. Когда я полгода назад отправился после обеда на осмотр... полгода назад... А ты еще оглянулась и посмотрела на меня, помнишь?
______________
* - А ты...
- Quelle question! Il y a six mois!*
______________
* - Странный вопрос! Ведь прошло полгода!
- Ты знала, куда я иду?
- Certes, c'etait tout a fait par hasard...*
______________
* - Ну конечно, но я узнала совершенно случайно...
- Ты узнала от Беренса?
- Toujours ce Behrens!*
______________
* - Опять Беренс!
- Oh, il a represente ta peau d'une facon tellement exacte... D'ailleurs, c'est un veuf aux joues ardentes et qui possede un service a cafe tres remarquable... Je crois bien qu'il connaisse ton corps non seulement comme medecin, mais aussi comme adepte d'une autre discipline de lettres humaines*.
______________
* - О, он так точно изобразил твою кожу. Впрочем, у этого вдовца горят щеки и есть презабавный кофейный сервиз... Думаю, что он знает твое тело не только как врач, но и как адепт другой отрасли гуманитарных наук...
- Tu as decidement raison de dire que tu parles en reve, mon ami*.
______________
* - Ты прав, мой друг, ты действительно грезишь...
- Soit... Laisse-moi rever de nouveau apres m'avoir reveille si cruellement par cette cloche d'alarme de ton depart. Sept mois sous tes yeux... Et a present, ou en realite j'ai fait ta connaissance, tu me parles de depart!*
______________
* - Допустим... Но не мешай мне грезить опять, ведь ты с такой жестокостью разбудила меня вестью о твоем отъезде, точно зазвонили в набат! Семь месяцев я прожил у тебя на глазах... А теперь, когда мы познакомились в действительности, ты говоришь об отъезде!
- Je te repete, que nous aurions pu causer plus tot*.
______________
* - Повторяю, мы могли бы беседовать с тобой и раньше.
- A ты хотела бы этого?
- Moi? Tu ne m'echapperas pas, mon petit. Il s'agit de tes interets, a toi. Est-ce que tu etais trop timide pour t'approcher d'une femme a qui tu parles en reve maintenant, ou est-ce qu'il y avait quelqu'un qui t'en a empeche?*
______________
* - Я? Не увиливай, мой мальчик. Речь идет о твоих интересах. Ты что, слишком робел, чтобы приблизиться к женщине, с которой теперь разговариваешь как во сне, или тебе кто-нибудь мешал?
- Je te l'ai dit. Je ne voulais pas te dire "vous"*.
______________
* - Я же объяснил тебе! Я не хотел говорить тебе "вы".
- Farceur. Reponds donc, - ce monsieur beau parleur, cet Italien-la qui a quitte la soiree, - qu'est-ce qu'il t'a lance tantot?*
______________
* - Хитрец! Отвечай мне, этот говорун, этот итальянец, который не пожелал остаться, что он тебе бросил на ходу?
- Je n'en ai entendu absolument rien. Je me soucie tres peu de ce monsieur, quand mes yeux te voient. Mais tu oublies... il n'aurait pas ete si facile du tout de taire ta connaissance dans le monde. Il y avait encore mon cousin avec qui j'etais lie et qui incline tres peu a s'amuser ici: Il ne pense a rien qu'a son retour dans les plaines, pour se faire soldat*.