Страница:
Мария Жукова-Гладкова
Секретная миссия супермодели
Автор предупреждает, что все герои этого произведения являются вымышленными, сходство с реальными лицами и событиями может оказаться лишь случайным.
Глава 1
Я бродила по огромной пятикомнатной квартире моего последнего спонсора в ожидании возвращения этого самого милого друга. Нужно было подготовиться к торжественному моменту, который, кстати, вполне мог перерасти в трагический. Каким он станет, было известно одному богу. Я не бог и не претендую даже на звание ангела. Как и на то, чтобы попасть когда-нибудь в рай. Я уже давно знаю, что мое будущее место обитания определено довольно точно – ад, и только ад. Больше никуда меня не возьмут. Но, в общем, в этом самом месте, где беспрестанно пылает дьявольский огонь, скучать мне не придется (по крайней мере, мне так кажется), потому что на соседних сковородках будут жариться все мои знакомые, которым место тоже только там. Да и мой предыдущий, несомненно, уже занял какой-нибудь котелок, причем, как я подозреваю, самый комфортабельный, судя по тому, как он любил комфорт на этом свете и умел получать то, что ему захочется. А может, мне удастся охмурить кого-нибудь из администраторов этого самого загробного заведения? Как знать, как знать… Уж на нашей грешной земле я в этих делах поднаторела к своим неполным двадцати двум. Жизненный опыт у меня о-го-го! У других за шестьдесят такого не набирается. В каких переделках я только не побывала… прости, господи!
Итак, надо было точно решить, что надеть – парадно-выходной наряд, украсив уши и шею брюликами, или, наоборот, что-то скромненько-грустненькое, не бросающееся в глаза, и не использовать косметику. Шансы угадать у меня были пятьдесят на пятьдесят. Все зависело от того, в каком настроении вернется Олег Николаевич. А мог он вернуться, или порхая на крыльях, или мрачнее тучи. Со щитом или… нет, все-таки надеюсь, что не на щите. Хватит моего предыдущего.
Олег Николаевич вообще человек настроения. После проведения удачных переговоров, заключения выгодной сделки и тем паче получения крупной суммы он обычно мурлычет что-то радостное себе под нос, иногда даже приплясывает, устраивает пир на весь мир, а главное – обязательно покупает мне какой-нибудь подарок. Волошин считает: если ему хорошо, то и его девочке (то есть мне) тоже должно быть хорошо. За те десять месяцев, что я у него живу, он заключил немало удачных сделок… Я им уже и счет потеряла. А вот неудач и проколов было всего три…
Их я хорошо запомнила. Вернее, не сами неудачи, а их последствия. Я точно не знаю, что конкретно у него случалось в деловом плане, но зато усвоила другое: когда у него что-то не пошло, его девочка тоже должна быть в грусти. То есть не наряжаться, не краситься, не улыбаться, а лучше пустить слезу.
В первый раз он разорвал на мне мое любимое платье, а затем раскромсал его ножницами на мелкие кусочки. Ну не псих ли? Во второй сунул меня под холодную воду, чтобы смыть тщательно наложенную косметику, и так больно тер мне лицо, что я потом два дня не могла сниматься… А в третий… ох, в третий дело вообще закончилось «фонарем». И я «пролетела» с очень выгодной рекламой каких-то шоколадок. А он до сих пор периодически постанывает, что что-то там не туда отправил. Ну ошибся адресом – так обратись к получателям, скажи: так, мол, и так, верните, можно за вознаграждение, а он ведет себя, будто я виновата в его оплошностях. Понятно, что ему от кого-то из партнеров-компаньонов досталось, по башке ему дали, но я-то тут при чем?
Я, как вы, возможно, уже догадались, – манекенщица. И в рекламе снимаюсь, и по подиуму шляюсь. Олег Николаевич с этим делом помогает. В смысле, с поиском работодателей. Ему приятно, когда его видят под ручку с той, чье очаровательное личико и обалденная фигурка мелькают в телевизоре.
Вообще, Олег Николаевич специализируется по сигаретам. Но я их не рекламирую – они и так расходятся.
Олег Николаевич – ничего мужик. Но очень ревнив! Ну просто очень! Ему можно на других женщин смотреть, а мне на других мужчин – ни-ни! А то есть шанс схлопотать фингал. И опять с чем-нибудь «пролететь».
Только вот какой он придет сегодня?.. Знать бы… Я, наверное, неправильно оценила свои шансы. Не пятьдесят на пятьдесят. Если за последние десять месяцев проколы у него случались только трижды, а количеству удачных операций я даже счет потеряла, то ситуация выглядит, конечно, гораздо радужнее, чем я обрисовала. Не мог же он снова что-то не туда отправить, тем более до сих пор вспоминает тот свой провал. Должен был стать вдвойне внимательнее. В худшем случае, не угадав его настроения, я получу фингал. Или два – под оба глаза. Нос в принципе легко ломается… Но сделать операцию по его исправлению – не проблема. Может, получится даже лучше, чем сейчас. Зубы… Это вообще ерунда. Но что это я все о грустном? Мой предыдущий учил, что нет неразрешимых проблем. Тем более с денежками моего дражайшего папика. А если он еще почувствует себя виноватым… Я тут как раз себе одно колье присмотрела. Я давно хотела, чтобы по бриллианту было и спереди, и сзади – а не простая застежка, которая тут же бросается в глаза, когда делаешь высокую прическу… Так что будем считать, что колье я получу в любом случае – и если он явится в хорошем настроении, и если в плохом и нанесет мне, как говорится, моральный и физический ущерб. За который потом ему придется раскошелиться.
Придя к такому выводу, я тут же почувствовала себя лучше, покрутилась перед одним из трех огромных зеркал, что опять же только радовало глаз (вернее, оба мои глаза – и порадовало бы любой мужской, и вызвало зависть в любом женском), и села за туалетный столик.
Как популярная модель, я должна пользоваться определенной косметикой – или там «Ревлоном», или «Орифлеймом», или «Л’Ореалем». Иначе говоря, держать марку. Я и ношу все это с собой на кастинги, показы и съемки – чтобы видели, что у меня есть все, что требуется. Но на самом деле я предпочитаю нашу родную «Невскую косметику» – потому что она натуральная и не вызывает аллергии. Я недавно познакомилась с теткой (у них магазинчик при фабрике) – так у нее все посольские отовариваются, коробками берут и отправляют на родину. А наши все гоняются за этой иностранщиной. Ну и пусть гоняются. Посмотрим, что с их кожей будет годам этак к тридцати. А уж к сорока…
Приводя в порядок лицо (которое, впрочем, у меня и так в полном порядке), вернее, делая себя еще краше и милее, я прикидывала, чем там сейчас занимается мой Олежка. Я давно решила, что мне нужно быть в курсе дел своих мужиков. Ну, например, для того, чтобы вовремя сделать ноги, если что. Или вот, как сейчас, знать, какую физиономию для себя выбрать – радостную или грустную.
Сегодня определиться мне было сложнее, чем обычно, – у Волошина на вечер были запланированы две встречи. Идеальным вариантом было бы успешное завершение обеих.
Я не знала, с кем он встречается раньше, правда, хорошо представляла обоих типов. И с тем, и с другим карта могла лечь по-разному… Оба – орлы хоть куда…
Вахтанг Георгиевич Чкадуа вызывал у меня гораздо больше симпатий, чем «нефтяник» Геннадий Павлович Дубовицкий. Вахташа вообще был личностью колоритной. Грузин по национальности, родившийся под Тбилиси, курсирующий между Петербургом, Афинами, Нью-Йорком, Тель-Авивом, Гамбургом, Антверпеном и прочими городами мира, он занимался торговлей водкой, вином и сигаретами. (Вот тут как раз и имелись общие интересы у господ Чкадуа и Волошина.) Может, чем-то еще, я не знаю. В прошлом году был арестован в Париже за участие в попытке похищения соотечественника (в смысле, грузина), но выпущен под крупный залог, после чего Вахтанг отправился в Грецию и стал еще и Константиносом Колиастасисом. Доказать участие Вахтанга Георгиевича в попытке похищения французы так и не смогли. Они, кстати, назвали его казус «делом русской мафии». Я тогда как раз находилась в Париже с моим предыдущим. Он очень смеялся, читая в парижских газетах про Вахтанга Чкадуа. Но французов можно понять – как еще они могли именовать этот «компот»? А вскоре я была представлена этому грузину лично уже следующим моим спонсором – Олегом Николаевичем, приятелем моего предыдущего, подхватившим и утешившим бедную девочку (то есть меня) после того, как мой предыдущий отбыл в мир иной. (Ему пустили пулю в лоб. Ну не совсем в лоб… По пуле в оба глаза. Но от лица ничего не осталось, одно месиво.)
На меня, кстати, уже год имеет планы Дубовицкий – этот второй тип, с которым мой сегодня встречается. Гавнадий давно пускает слюни… Но он мне несимпатичен. Вахташа хоть и напоминает орангутанга, но он Мужик! С большой буквы. И женщин любит. Ну просто всех баб. Настоящий грузин! А что Гавнадий любит, мне не разобраться. Ну деньги, конечно, власть… Вообще, он какой-то непонятный, скользкий. Отдам должное, держит себя в форме: подтянут, сухощав, говорят, регулярно в спортзал и в тир наведывается. Ко мне все подмазывается, даже звонил мне, когда Олега дома не было, обещал золотые горы. Я Олегу ничего не сказала: неизвестно, чем бы дело закончилось… И какие у них с Волошиным могут быть общие интересы? Неужели Олег нефтью заинтересовался? Этого еще не хватало. Ведь Гавнадий Павлович занимается только ею.
Вообще, отношение к тем, кто торгует нефтью и нефтепродуктами, у меня двоякое. С одной стороны, такой человек вызывает уважение (в особенности, если не скрывает рода своих занятий, живя в нашей стране и в наше время), с другой (если этот человек мне небезразличен) – невольное опасение за его жизнь. На Дубовицкого мне было плевать с высокой колокольни, а судьба Олега Николаевича, напротив, очень волновала. Ведь мой предыдущий погиб именно после того, как начал крутить совместные дела с Гавнадием Павловичем. Мало ему было компьютеров, нефтепродуктов еще захотелось. А Сергей-то, в смысле мой предыдущий, был человеком совсем неглупым. Но прибыли-то баснословные, хотя и риск немалый… Может, Дубовицкому не нужен был слишком умный партнер? Или беспокоиться начал Гавнадий Павлович, что Сергей все дело к рукам приберет? А ведь мог, царство ему небесное, вернее, подземное. Но зачем он вообще полез туда?
Волошину, конечно, слабо тягаться с Гавнадием Павловичем. Но Олег зачем-то встречается с ним. Неужели все-таки влез в нефтяные дела? Ох, чует мое сердце – не к добру.
И тут еще один малопонятный мне аспект примешивается… В прошлом месяце Гавнадий Павлович на людях все время появлялся с Оксанкой Леванидовой – моей основной конкуренткой. Тут дело такое: фигуры у нас, можно сказать, одинаковые и рост – сто семьдесят девять, но она – брюнетка, а я – натуральная блондинка. Мы с Оксанкой с самого начала друг дружку возненавидели. Как же – соперницы. Если работодатель предпочитал блондинок – брал меня, брюнеток – ее. Нас даже иногда вместе снимали. Вот были дела… Стоим, улыбаемся в камеру и говорим одна другой гадости… Там по сюжету мы должны были разговаривать, только слова не записывались. Представьте, какими «комплиментами» мы осыпали друг дружку… Приличная девушка, по идее, таких слов знать не должна. И я ведь своего предыдущего от нее увела. Вот вони было… Но это все в прошлом. Сейчас речь не о том.
Просто недели три назад Оксанка куда-то пропала. Она не пришла на съемку клипа про шампунь. Я так злилась, что эта реклама досталась ей, но зато потом страшно обрадовалась, когда заказчики позвонили мне и предложили сняться у них. Оксанка так и не проявилась и никому не звонила. А на последних тусовках Дубовицкий был один и опять смотрел на меня глазами мартовского кота. Один раз подошел – но я не дала ему открыть рот и сама поинтересовалась, куда это запропастилась Оксана. Он просто пожал плечами. А вчера до меня дошли слухи, что ее родители заявили в милицию об исчезновении дочери.
До этого у Гавнадия Павловича была мулатка – Лена Отару. Поговаривали, что она отбыла к отцу в Нигерию. По крайней мере, такой слух ходил, но никто точно не знает. Одной конкуренткой меньше – и слава богу. Сейчас ведь столько моделей – пруд пруди, конкуренция у нас страшная, да и новые кадры постоянно подрастают. Правда, я никогда не стремилась в модели. Просто так получилось. Я очень рано поняла, что для женщины главное – удачно выйти замуж. А ведь для достижения цели все средства хороши, я так считаю.
Я училась в выпускном классе и с тогдашним моим молодым человеком тусовалась на ночной дискотеке. Ко мне подошла дама из модельного агентства и предложила работу у них. От нечего делать я согласилась. Это было проще, чем идти учиться, и открывало возможности поиска такого мужа, как мне надо. Вот так я и стала моделью.
Ну вот, лицо готово. Теперь нужно выбрать, что надеть. Может, просто пеньюарчик прозрачненький накинуть на черное бельишко, которое Волошин так любит? Чего мудрствовать? В принципе этот наряд сойдет и для трагедии: не одета. А почему бы и нет?
Я достала черные кружевные трусики, сделанный по спецзаказу лифчик, визуально увеличивающий размер груди, натянула чулки со швом, пристегнула их к пояску… Туфельки на каблучке – неважно, что Волошин мне едва до плеча достает: он любит порыдать на груди. Низенький, толстенький, лысеющий – а вот имеет меня. Но здесь все объяснимо: у Олега есть деньги. И, откровенно говоря, после моего предыдущего для меня нет особой разницы… Все равно с покойным Сергеем ни один мужик сравниться не может. И вообще, в последнее время я что-то часто всех жалеть стала, себя, конечно, в первую очередь.
И еще мне жалко стареющих мужиков без хрустящей «зелени» в кармане, особенно тех, кто в молодости очень ничего был, донжуанил вовсю. Хочется им молоденькую, а мы теперь не те – нам пусть пострашнее, но побогаче. Но все равно жалко! Или это только мне, идиотке?
Ладно, пора заканчивать подготовку. Скоро явится. Ужин у меня готов – на тот случай, если после «процесса» их величество кушать пожелают, – быстро накрою. Шампанское в холодильнике. Надо бы для поднятия тонуса отведать моего любимого напитка. Я плеснула в стакан немного виски, потом добавила сливок «Валио». Все знакомые говорят, что у меня извращенный вкус. Но о вкусах не спорят, правда? Все, жду Волошина, пью виски со сливками.
Я тихонечко подобралась к «глазку» и выглянула на площадку. Там стоял Павел, водитель моего, фактически перекинув Олега Николаевича через плечо. Наверное, Павел все-таки услышал меня, потому что сказал:
– Наташа, открывай! Он пьян в стельку.
Я открыла. Павел молча пронес Волошина в спальню, положил на кровать, стянул с него ботинки, потом вышел в гостиную, кивком позвав меня за собой.
– Где он так нажрал?.. – уже начала я, но Павел меня остановил.
– Наташа… – Водитель очень серьезно посмотрел на меня. – Тебе нужно уезжать. Срочно. Из города. Возьми самое необходимое. Я подкину тебя куда скажешь.
– Но почему?! – не понимала я.
– Он, – Павел кивнул в сторону спальни, – проиграл тебя в карты.
Итак, надо было точно решить, что надеть – парадно-выходной наряд, украсив уши и шею брюликами, или, наоборот, что-то скромненько-грустненькое, не бросающееся в глаза, и не использовать косметику. Шансы угадать у меня были пятьдесят на пятьдесят. Все зависело от того, в каком настроении вернется Олег Николаевич. А мог он вернуться, или порхая на крыльях, или мрачнее тучи. Со щитом или… нет, все-таки надеюсь, что не на щите. Хватит моего предыдущего.
Олег Николаевич вообще человек настроения. После проведения удачных переговоров, заключения выгодной сделки и тем паче получения крупной суммы он обычно мурлычет что-то радостное себе под нос, иногда даже приплясывает, устраивает пир на весь мир, а главное – обязательно покупает мне какой-нибудь подарок. Волошин считает: если ему хорошо, то и его девочке (то есть мне) тоже должно быть хорошо. За те десять месяцев, что я у него живу, он заключил немало удачных сделок… Я им уже и счет потеряла. А вот неудач и проколов было всего три…
Их я хорошо запомнила. Вернее, не сами неудачи, а их последствия. Я точно не знаю, что конкретно у него случалось в деловом плане, но зато усвоила другое: когда у него что-то не пошло, его девочка тоже должна быть в грусти. То есть не наряжаться, не краситься, не улыбаться, а лучше пустить слезу.
В первый раз он разорвал на мне мое любимое платье, а затем раскромсал его ножницами на мелкие кусочки. Ну не псих ли? Во второй сунул меня под холодную воду, чтобы смыть тщательно наложенную косметику, и так больно тер мне лицо, что я потом два дня не могла сниматься… А в третий… ох, в третий дело вообще закончилось «фонарем». И я «пролетела» с очень выгодной рекламой каких-то шоколадок. А он до сих пор периодически постанывает, что что-то там не туда отправил. Ну ошибся адресом – так обратись к получателям, скажи: так, мол, и так, верните, можно за вознаграждение, а он ведет себя, будто я виновата в его оплошностях. Понятно, что ему от кого-то из партнеров-компаньонов досталось, по башке ему дали, но я-то тут при чем?
Я, как вы, возможно, уже догадались, – манекенщица. И в рекламе снимаюсь, и по подиуму шляюсь. Олег Николаевич с этим делом помогает. В смысле, с поиском работодателей. Ему приятно, когда его видят под ручку с той, чье очаровательное личико и обалденная фигурка мелькают в телевизоре.
Вообще, Олег Николаевич специализируется по сигаретам. Но я их не рекламирую – они и так расходятся.
Олег Николаевич – ничего мужик. Но очень ревнив! Ну просто очень! Ему можно на других женщин смотреть, а мне на других мужчин – ни-ни! А то есть шанс схлопотать фингал. И опять с чем-нибудь «пролететь».
Только вот какой он придет сегодня?.. Знать бы… Я, наверное, неправильно оценила свои шансы. Не пятьдесят на пятьдесят. Если за последние десять месяцев проколы у него случались только трижды, а количеству удачных операций я даже счет потеряла, то ситуация выглядит, конечно, гораздо радужнее, чем я обрисовала. Не мог же он снова что-то не туда отправить, тем более до сих пор вспоминает тот свой провал. Должен был стать вдвойне внимательнее. В худшем случае, не угадав его настроения, я получу фингал. Или два – под оба глаза. Нос в принципе легко ломается… Но сделать операцию по его исправлению – не проблема. Может, получится даже лучше, чем сейчас. Зубы… Это вообще ерунда. Но что это я все о грустном? Мой предыдущий учил, что нет неразрешимых проблем. Тем более с денежками моего дражайшего папика. А если он еще почувствует себя виноватым… Я тут как раз себе одно колье присмотрела. Я давно хотела, чтобы по бриллианту было и спереди, и сзади – а не простая застежка, которая тут же бросается в глаза, когда делаешь высокую прическу… Так что будем считать, что колье я получу в любом случае – и если он явится в хорошем настроении, и если в плохом и нанесет мне, как говорится, моральный и физический ущерб. За который потом ему придется раскошелиться.
Придя к такому выводу, я тут же почувствовала себя лучше, покрутилась перед одним из трех огромных зеркал, что опять же только радовало глаз (вернее, оба мои глаза – и порадовало бы любой мужской, и вызвало зависть в любом женском), и села за туалетный столик.
Как популярная модель, я должна пользоваться определенной косметикой – или там «Ревлоном», или «Орифлеймом», или «Л’Ореалем». Иначе говоря, держать марку. Я и ношу все это с собой на кастинги, показы и съемки – чтобы видели, что у меня есть все, что требуется. Но на самом деле я предпочитаю нашу родную «Невскую косметику» – потому что она натуральная и не вызывает аллергии. Я недавно познакомилась с теткой (у них магазинчик при фабрике) – так у нее все посольские отовариваются, коробками берут и отправляют на родину. А наши все гоняются за этой иностранщиной. Ну и пусть гоняются. Посмотрим, что с их кожей будет годам этак к тридцати. А уж к сорока…
Приводя в порядок лицо (которое, впрочем, у меня и так в полном порядке), вернее, делая себя еще краше и милее, я прикидывала, чем там сейчас занимается мой Олежка. Я давно решила, что мне нужно быть в курсе дел своих мужиков. Ну, например, для того, чтобы вовремя сделать ноги, если что. Или вот, как сейчас, знать, какую физиономию для себя выбрать – радостную или грустную.
Сегодня определиться мне было сложнее, чем обычно, – у Волошина на вечер были запланированы две встречи. Идеальным вариантом было бы успешное завершение обеих.
Я не знала, с кем он встречается раньше, правда, хорошо представляла обоих типов. И с тем, и с другим карта могла лечь по-разному… Оба – орлы хоть куда…
Вахтанг Георгиевич Чкадуа вызывал у меня гораздо больше симпатий, чем «нефтяник» Геннадий Павлович Дубовицкий. Вахташа вообще был личностью колоритной. Грузин по национальности, родившийся под Тбилиси, курсирующий между Петербургом, Афинами, Нью-Йорком, Тель-Авивом, Гамбургом, Антверпеном и прочими городами мира, он занимался торговлей водкой, вином и сигаретами. (Вот тут как раз и имелись общие интересы у господ Чкадуа и Волошина.) Может, чем-то еще, я не знаю. В прошлом году был арестован в Париже за участие в попытке похищения соотечественника (в смысле, грузина), но выпущен под крупный залог, после чего Вахтанг отправился в Грецию и стал еще и Константиносом Колиастасисом. Доказать участие Вахтанга Георгиевича в попытке похищения французы так и не смогли. Они, кстати, назвали его казус «делом русской мафии». Я тогда как раз находилась в Париже с моим предыдущим. Он очень смеялся, читая в парижских газетах про Вахтанга Чкадуа. Но французов можно понять – как еще они могли именовать этот «компот»? А вскоре я была представлена этому грузину лично уже следующим моим спонсором – Олегом Николаевичем, приятелем моего предыдущего, подхватившим и утешившим бедную девочку (то есть меня) после того, как мой предыдущий отбыл в мир иной. (Ему пустили пулю в лоб. Ну не совсем в лоб… По пуле в оба глаза. Но от лица ничего не осталось, одно месиво.)
На меня, кстати, уже год имеет планы Дубовицкий – этот второй тип, с которым мой сегодня встречается. Гавнадий давно пускает слюни… Но он мне несимпатичен. Вахташа хоть и напоминает орангутанга, но он Мужик! С большой буквы. И женщин любит. Ну просто всех баб. Настоящий грузин! А что Гавнадий любит, мне не разобраться. Ну деньги, конечно, власть… Вообще, он какой-то непонятный, скользкий. Отдам должное, держит себя в форме: подтянут, сухощав, говорят, регулярно в спортзал и в тир наведывается. Ко мне все подмазывается, даже звонил мне, когда Олега дома не было, обещал золотые горы. Я Олегу ничего не сказала: неизвестно, чем бы дело закончилось… И какие у них с Волошиным могут быть общие интересы? Неужели Олег нефтью заинтересовался? Этого еще не хватало. Ведь Гавнадий Павлович занимается только ею.
Вообще, отношение к тем, кто торгует нефтью и нефтепродуктами, у меня двоякое. С одной стороны, такой человек вызывает уважение (в особенности, если не скрывает рода своих занятий, живя в нашей стране и в наше время), с другой (если этот человек мне небезразличен) – невольное опасение за его жизнь. На Дубовицкого мне было плевать с высокой колокольни, а судьба Олега Николаевича, напротив, очень волновала. Ведь мой предыдущий погиб именно после того, как начал крутить совместные дела с Гавнадием Павловичем. Мало ему было компьютеров, нефтепродуктов еще захотелось. А Сергей-то, в смысле мой предыдущий, был человеком совсем неглупым. Но прибыли-то баснословные, хотя и риск немалый… Может, Дубовицкому не нужен был слишком умный партнер? Или беспокоиться начал Гавнадий Павлович, что Сергей все дело к рукам приберет? А ведь мог, царство ему небесное, вернее, подземное. Но зачем он вообще полез туда?
Волошину, конечно, слабо тягаться с Гавнадием Павловичем. Но Олег зачем-то встречается с ним. Неужели все-таки влез в нефтяные дела? Ох, чует мое сердце – не к добру.
И тут еще один малопонятный мне аспект примешивается… В прошлом месяце Гавнадий Павлович на людях все время появлялся с Оксанкой Леванидовой – моей основной конкуренткой. Тут дело такое: фигуры у нас, можно сказать, одинаковые и рост – сто семьдесят девять, но она – брюнетка, а я – натуральная блондинка. Мы с Оксанкой с самого начала друг дружку возненавидели. Как же – соперницы. Если работодатель предпочитал блондинок – брал меня, брюнеток – ее. Нас даже иногда вместе снимали. Вот были дела… Стоим, улыбаемся в камеру и говорим одна другой гадости… Там по сюжету мы должны были разговаривать, только слова не записывались. Представьте, какими «комплиментами» мы осыпали друг дружку… Приличная девушка, по идее, таких слов знать не должна. И я ведь своего предыдущего от нее увела. Вот вони было… Но это все в прошлом. Сейчас речь не о том.
Просто недели три назад Оксанка куда-то пропала. Она не пришла на съемку клипа про шампунь. Я так злилась, что эта реклама досталась ей, но зато потом страшно обрадовалась, когда заказчики позвонили мне и предложили сняться у них. Оксанка так и не проявилась и никому не звонила. А на последних тусовках Дубовицкий был один и опять смотрел на меня глазами мартовского кота. Один раз подошел – но я не дала ему открыть рот и сама поинтересовалась, куда это запропастилась Оксана. Он просто пожал плечами. А вчера до меня дошли слухи, что ее родители заявили в милицию об исчезновении дочери.
До этого у Гавнадия Павловича была мулатка – Лена Отару. Поговаривали, что она отбыла к отцу в Нигерию. По крайней мере, такой слух ходил, но никто точно не знает. Одной конкуренткой меньше – и слава богу. Сейчас ведь столько моделей – пруд пруди, конкуренция у нас страшная, да и новые кадры постоянно подрастают. Правда, я никогда не стремилась в модели. Просто так получилось. Я очень рано поняла, что для женщины главное – удачно выйти замуж. А ведь для достижения цели все средства хороши, я так считаю.
Я училась в выпускном классе и с тогдашним моим молодым человеком тусовалась на ночной дискотеке. Ко мне подошла дама из модельного агентства и предложила работу у них. От нечего делать я согласилась. Это было проще, чем идти учиться, и открывало возможности поиска такого мужа, как мне надо. Вот так я и стала моделью.
Ну вот, лицо готово. Теперь нужно выбрать, что надеть. Может, просто пеньюарчик прозрачненький накинуть на черное бельишко, которое Волошин так любит? Чего мудрствовать? В принципе этот наряд сойдет и для трагедии: не одета. А почему бы и нет?
Я достала черные кружевные трусики, сделанный по спецзаказу лифчик, визуально увеличивающий размер груди, натянула чулки со швом, пристегнула их к пояску… Туфельки на каблучке – неважно, что Волошин мне едва до плеча достает: он любит порыдать на груди. Низенький, толстенький, лысеющий – а вот имеет меня. Но здесь все объяснимо: у Олега есть деньги. И, откровенно говоря, после моего предыдущего для меня нет особой разницы… Все равно с покойным Сергеем ни один мужик сравниться не может. И вообще, в последнее время я что-то часто всех жалеть стала, себя, конечно, в первую очередь.
И еще мне жалко стареющих мужиков без хрустящей «зелени» в кармане, особенно тех, кто в молодости очень ничего был, донжуанил вовсю. Хочется им молоденькую, а мы теперь не те – нам пусть пострашнее, но побогаче. Но все равно жалко! Или это только мне, идиотке?
Ладно, пора заканчивать подготовку. Скоро явится. Ужин у меня готов – на тот случай, если после «процесса» их величество кушать пожелают, – быстро накрою. Шампанское в холодильнике. Надо бы для поднятия тонуса отведать моего любимого напитка. Я плеснула в стакан немного виски, потом добавила сливок «Валио». Все знакомые говорят, что у меня извращенный вкус. Но о вкусах не спорят, правда? Все, жду Волошина, пью виски со сливками.
* * *
В дверь позвонили только в третьем часу ночи. Я уже думала, что он не приедет – снял какую-нибудь шлюху и отправился к ней. И звонок был не Олега…Я тихонечко подобралась к «глазку» и выглянула на площадку. Там стоял Павел, водитель моего, фактически перекинув Олега Николаевича через плечо. Наверное, Павел все-таки услышал меня, потому что сказал:
– Наташа, открывай! Он пьян в стельку.
Я открыла. Павел молча пронес Волошина в спальню, положил на кровать, стянул с него ботинки, потом вышел в гостиную, кивком позвав меня за собой.
– Где он так нажрал?.. – уже начала я, но Павел меня остановил.
– Наташа… – Водитель очень серьезно посмотрел на меня. – Тебе нужно уезжать. Срочно. Из города. Возьми самое необходимое. Я подкину тебя куда скажешь.
– Но почему?! – не понимала я.
– Он, – Павел кивнул в сторону спальни, – проиграл тебя в карты.
Глава 2
Так, только этого еще не хватало. Я была возмущена до глубины души. Я, конечно, слышала, что содержанок преподносят в качестве подарка, передают во временное пользование, проигрывают в карты, но чтобы такое случилось со мной… Да как этот старый придурок посмел?! Да как он мог?! Я, такая девочка, мечта любого мужика, снизошла до того, чтобы жить с этим старпером, а он… Моему негодованию не было предела.
Правда, Павел быстро остудил мой пыл, напомнив, что времени у меня в обрез – неизвестно, когда новый хозяин изволят пожаловать за своим «имуществом».
– Раз не приехал вечером, появится только утром, – резонно заметила я. – Кто же попрется среди ночи?
Павел пожал плечами.
После того как первый порыв возмущения прошел, я задала главный вопрос:
– А кому проиграл-то?
Мне следовало знать, кто теперь на меня претендует и от кого надо скрываться. Пусть с Волошиным сами разбираются. Раз тот не сумел передать ценный груз из рук в руки – так ему и надо.
– Я не знаю, – ответил Павел.
– То есть как не знаешь?! – снова заорала я.
– Да тише ты. В самом деле не знаю. Я же не присутствовал во время… игрища. Я, вообще, узнал о случившемся из его пьяной болтовни себе под нос. Ну, поспрашивал чуток, чтобы вытянуть из него побольше. Он и напился-то поэтому. Сидел в баре – заливал горе. Любит он тебя, Наташа.
Ха, любовь называется! Чтобы на предмет этой самой любви играть в карты?! Это ж надо до такого додуматься!
– Но он же планировал на сегодня встречи с Вахтангом Чкадуа и Геннадием Дубовицким, – заметила я. – Он что, с ними с обоими играл? – Это нужно было выяснить. Кому я теперь все-таки принадлежу? Нет, конечно, я принадлежу только себе, я не так выразилась. Кто на меня претендует?
– Они оба там были, – вздохнул Павел. – И еще какие-то типы. Я других не знаю. В первый раз видел.
– Хоть наши или грузины?..
– Целый интернационал. Можно сказать, встреча представителей бывших союзных республик.
М-да. Ситуация осложняется. Если бы точно знать… Я заставила себя временно прекратить думать об этом и принялась за сборы. Считается, что женщине нужно очень много времени на то, чтобы куда-то собраться – но только не мне. В особенности в подобном случае. Открою вам секрет, я всегда готова к тому, чтобы быстро сделать ноги. Знаю, с кем общаюсь и живу. Нет, на такой вариант я, конечно, не рассчитывала… но что-то похожее предполагала. Рюкзачок с документами, деньгами, драгоценностями, комплектом фотографий для потенциальных работодателей, зубной щеткой, косметикой, сменой белья, джинсами, майкой и свитером у меня всегда собран. Во вторую сумку я кинула два платья, запасные кроссовки, любимые туфли, которые было просто жалко оставлять, блузочку, юбочку и что-то там еще, что попалось под руку. Плюс по пакетику крекеров и чипсов, три яблока, пару апельсинов, бутылку пепси. Сама я в мгновение ока скинула свой «рабочий» прикид, облачилась в черные джинсы, хэбэшную футболку и летнюю курточку. Сборы заняли минут семь-восемь.
– Ну ты быстро, – поразился Паша, не ожидавший такой прыти.
– А что тянуть-то? – спокойно спросила я. – Вперед!
Когда я опустилась на сиденье «шестисотого» «Мерседеса», в котором обычно ездил Волошин (как и мой предыдущий), Павел вопросительно посмотрел на меня.
– На Пулковское шоссе, – сказала я.
– Наташа, лучше бы ты уехала из города, – заметил он. – Может, у тебя бабушка какая-то…
Бабушек у меня не было, а на Пулковском шоссе находилась однокомнатная квартира, принадлежащая лично мне. Когда полтора года назад умер отец, мы с моим старшим братом Андреем поставили перед матерью вопрос ребром: размениваем нашу трехкомнатную. Старая квартира располагалась в хорошем районе – Василеостровском – и насчитывала пятьдесят шесть метров полезной площади. Все комнаты были изолированные. Ее удалось разменять на три однокомнатные.
Мне досталась самая большая: восемнадцать – комната, девять – кухня, но в отвратительном состоянии. Правда, состояние я быстро улучшила – были бы деньги. Брат поехал на Ново-Измайловский, в «хрущобу» на пятом этаже пятиэтажки, с малюсенькой кухонькой и совмещенным санузлом; мать – на Белы Куна, далеко от метро, без балкона и с маленькой неудобной кухней. Мы тогда бросали жребий. Кому как повезло. Я считаю, что мне повезло больше всех. Я вообще везучая.
– У тебя подружка на Пулковском живет? – спросил Павел, трогаясь с места.
– Нет, это моя квартира, – ответила я. – Я там прописана.
– Идиотка! – взорвался Павел. – Тебя же там будут искать в первую очередь!
Я не стала объяснять Павлу, что, во-первых, в самых очевидных местах как раз могут и не искать (ведь, как часто бывает, воры перерывают все ящики и оставляют брюлики и деньги, лежащие на самом видном месте), а во-вторых, долго задерживаться там я не собиралась. Я никому никогда не доверяла на все сто и не имела оснований доверять Павлу. Да ведь и любой человек смертен… А перед смертью подручные как Вахтанга, так и Дубовицкого (и Волошина, и прочих) могут вытянуть из него все, что он знает о моих передвижениях. А с какой стати ему жертвовать собой ради меня? И так спасибо. Пусть сообщает, что отвез девушку по месту прописки. Если спросят, конечно.
На прощание я чмокнула Павла в щечку, сказала ему о том, какой он классный мужик, мы пожелали друг другу удачи, и я скрылась в подъезде.
Свою квартиру я посещала, по крайней мере, раз в неделю. Холодильник обычно не оставался пуст – тушенка, паштет в банках, чай, кофе, макароны и крупы всегда имелись в запасе: чтобы, в случае чего, я могла безболезненно сменить место дислокации и выдержать осаду. Но осаду я выдерживать не собиралась – я планировала в самое ближайшее время отбыть и отсюда. Кое-что вынуть из сумки, кое-что положить – и двинуться в путь.
Я проанализировала ситуацию, в которой оказалась, и решила, что пока следует остаться в Питере, но залечь на дно. После того как буду точно знать обстановку, я приму окончательное решение. Нужно выяснить, кто меня выиграл. Уточнить свидетелей «радостного» события. А потом найти главных конкурентов – или даже лучше врагов – победителя. Вот к ним и подаваться. Кто-то на меня, определенно, клюнет – в этом я не сомневалась. Мне еще не доводилось встречать мужика, который бы на меня не отреагировал. Правильно ведь говорят, что внешность – главное для женщины. Ну кто же откажется поиметь русский вариант Клавы Шифер в своей постели? А внешнее сходство у нас с ней имеется. Клава Шифер Питерского уезда – это и есть я, Наташа Перепелкина. Только глаза у меня – темно-карие, а брови – черные-черные, но натуральная блондинка. Ошибка природы, как говорил мой предыдущий. Но почему же ошибка? Успех, я считаю, потому что пользуюсь им. То есть я и на знаменитую немку похожа, и все-таки своя, родная для наших самцов. Что бы наш мужик с Клавой делал? Ну раз трахнул, два, а дальше? Наши же все поговорить любят, особенно, когда на грудь примут. А как с ней разговаривать, если наши на родном, блатном и матерном изъясняются, а Клава – на немецком, английском и французском? А со мной – пжлста!
То есть я рассчитывала на свои внешние данные и на похотливую натуру самца породы мужик. А уж врагов у этих самых «карточных игроков» должно быть немало. Причем у каждого. В этом я опять же не сомневалась. Правда, на время придется свернуть свою модельную деятельность, но ничего, денежки у меня на черный день припасены, да и родной братик, если что, в беде не оставит. И еще есть кое-какие личности, которые могут согласиться помочь мне… За красивые глаза. Ну и не только за них, конечно.
На мгновение у меня возникла мысль подключить к делу родную милицию, но я быстро отвергла эту идею. Тот, кому меня проиграли, – любой из тех, кому Волошин мог меня потенциально проиграть, – в состоянии с потрохами закупить всех наших стражей правопорядка. У ментов – зарплата от государства, у Вахтанга Георгиевича и Геннадия Павловича – твердая валюта. Это раз. А два – у меня не было надежных знакомых в этой части нашего общества. Нет, имелся один… Но он не пойдет.
Этот самый подполкаш проживал с моим предыдущим в одном подъезде, и познакомились мы все при весьма любопытных обстоятельствах. Подполковник Суравейкин отмечал что-то с приятелем в своей машине, стоявшей прямо за «запасной» машиной Сергея – «Вольво-850», у нас под окнами. Потом подполковник решил куда-то поехать и стал выруливать из-за «Вольво». Догадываетесь о результате? Я выскочила на улицу, памятуя о том, как Сергей любил свои драгоценные тачки, и сообщила Суравейкину, что сейчас позвоню своему, чтобы они сами между собой договорились, как положено. Суравейкин с красной рожей выполз из своей колымаги («Жигули» шестой модели), выпятил грудь и стал громогласно информировать меня о том, кто он, а кто я. Я не растерялась, запомнила номер, ретировалась в квартиру, позвонила своему, он, в свою очередь, – кому-то там в ГАИ. Суравейкин выехал со двора как раз к встречающим его коллегам, правда, по пути успел врезаться еще и в мою любимую «Оку». Как из двадцати машин, стоявших у нашего дома, он выбрал принадлежавшую именно мне, остается до сих пор великой тайной.
Сергей вечером был злой как черт. Звонок Суравейкину отложил до следующего дня, чтобы тот успел протрезветь. Я все-таки опасалась, что у нас ничего не выйдет – в смысле, получить компенсацию за испорченные машины. Как-то я с детства приучена не связываться с милицией. Но мой предыдущий не сомневался в успехе.
– Заплатит, – заверил меня Сергей, а потом мечтательно спросил: – Ты знаешь, на что человек может долго смотреть?
Я не знала. Я ни на что не могу. Предполагаю, что мужики могут на меня. Нет, не могут, им не сдержаться, штаны разрываются. А поэтому тянут в койку.
Оказалось, по мнению моего предыдущего, – что на воду, огонь и на то, как другой работает. Мечтой Сергея было заставить Степана Трофимовича заняться ремонтом лично прямо у нас под окнами, поскольку это доставило бы Сереже (откровенно говоря, и мне тоже) неслыханное удовольствие. Правда, когда на следующий день мой позвонил подполковнику и представился хозяином машин, в которые господин Суравейкин вчера врезался, тот, видимо, в свою очередь, наведя справки о соседе, тут же заявил, что ремонт будет произведен в кратчайшие сроки в его гараже. Что и было сделано. Догадываюсь, что не руками Степана Трофимовича. Потом мой с подполковником дружно напились у нас дома. Суравейкин не сводил с меня сального взгляда и после этого всегда здоровался. Правда, жена его меня возненавидела с первой нашей встречи. Но я ее прощаю: ее можно понять, если посмотреть вначале на нее, а потом на меня. Или наоборот. Да и вообще, бабы меня не любят.
Правда, Павел быстро остудил мой пыл, напомнив, что времени у меня в обрез – неизвестно, когда новый хозяин изволят пожаловать за своим «имуществом».
– Раз не приехал вечером, появится только утром, – резонно заметила я. – Кто же попрется среди ночи?
Павел пожал плечами.
После того как первый порыв возмущения прошел, я задала главный вопрос:
– А кому проиграл-то?
Мне следовало знать, кто теперь на меня претендует и от кого надо скрываться. Пусть с Волошиным сами разбираются. Раз тот не сумел передать ценный груз из рук в руки – так ему и надо.
– Я не знаю, – ответил Павел.
– То есть как не знаешь?! – снова заорала я.
– Да тише ты. В самом деле не знаю. Я же не присутствовал во время… игрища. Я, вообще, узнал о случившемся из его пьяной болтовни себе под нос. Ну, поспрашивал чуток, чтобы вытянуть из него побольше. Он и напился-то поэтому. Сидел в баре – заливал горе. Любит он тебя, Наташа.
Ха, любовь называется! Чтобы на предмет этой самой любви играть в карты?! Это ж надо до такого додуматься!
– Но он же планировал на сегодня встречи с Вахтангом Чкадуа и Геннадием Дубовицким, – заметила я. – Он что, с ними с обоими играл? – Это нужно было выяснить. Кому я теперь все-таки принадлежу? Нет, конечно, я принадлежу только себе, я не так выразилась. Кто на меня претендует?
– Они оба там были, – вздохнул Павел. – И еще какие-то типы. Я других не знаю. В первый раз видел.
– Хоть наши или грузины?..
– Целый интернационал. Можно сказать, встреча представителей бывших союзных республик.
М-да. Ситуация осложняется. Если бы точно знать… Я заставила себя временно прекратить думать об этом и принялась за сборы. Считается, что женщине нужно очень много времени на то, чтобы куда-то собраться – но только не мне. В особенности в подобном случае. Открою вам секрет, я всегда готова к тому, чтобы быстро сделать ноги. Знаю, с кем общаюсь и живу. Нет, на такой вариант я, конечно, не рассчитывала… но что-то похожее предполагала. Рюкзачок с документами, деньгами, драгоценностями, комплектом фотографий для потенциальных работодателей, зубной щеткой, косметикой, сменой белья, джинсами, майкой и свитером у меня всегда собран. Во вторую сумку я кинула два платья, запасные кроссовки, любимые туфли, которые было просто жалко оставлять, блузочку, юбочку и что-то там еще, что попалось под руку. Плюс по пакетику крекеров и чипсов, три яблока, пару апельсинов, бутылку пепси. Сама я в мгновение ока скинула свой «рабочий» прикид, облачилась в черные джинсы, хэбэшную футболку и летнюю курточку. Сборы заняли минут семь-восемь.
– Ну ты быстро, – поразился Паша, не ожидавший такой прыти.
– А что тянуть-то? – спокойно спросила я. – Вперед!
Когда я опустилась на сиденье «шестисотого» «Мерседеса», в котором обычно ездил Волошин (как и мой предыдущий), Павел вопросительно посмотрел на меня.
– На Пулковское шоссе, – сказала я.
– Наташа, лучше бы ты уехала из города, – заметил он. – Может, у тебя бабушка какая-то…
Бабушек у меня не было, а на Пулковском шоссе находилась однокомнатная квартира, принадлежащая лично мне. Когда полтора года назад умер отец, мы с моим старшим братом Андреем поставили перед матерью вопрос ребром: размениваем нашу трехкомнатную. Старая квартира располагалась в хорошем районе – Василеостровском – и насчитывала пятьдесят шесть метров полезной площади. Все комнаты были изолированные. Ее удалось разменять на три однокомнатные.
Мне досталась самая большая: восемнадцать – комната, девять – кухня, но в отвратительном состоянии. Правда, состояние я быстро улучшила – были бы деньги. Брат поехал на Ново-Измайловский, в «хрущобу» на пятом этаже пятиэтажки, с малюсенькой кухонькой и совмещенным санузлом; мать – на Белы Куна, далеко от метро, без балкона и с маленькой неудобной кухней. Мы тогда бросали жребий. Кому как повезло. Я считаю, что мне повезло больше всех. Я вообще везучая.
– У тебя подружка на Пулковском живет? – спросил Павел, трогаясь с места.
– Нет, это моя квартира, – ответила я. – Я там прописана.
– Идиотка! – взорвался Павел. – Тебя же там будут искать в первую очередь!
Я не стала объяснять Павлу, что, во-первых, в самых очевидных местах как раз могут и не искать (ведь, как часто бывает, воры перерывают все ящики и оставляют брюлики и деньги, лежащие на самом видном месте), а во-вторых, долго задерживаться там я не собиралась. Я никому никогда не доверяла на все сто и не имела оснований доверять Павлу. Да ведь и любой человек смертен… А перед смертью подручные как Вахтанга, так и Дубовицкого (и Волошина, и прочих) могут вытянуть из него все, что он знает о моих передвижениях. А с какой стати ему жертвовать собой ради меня? И так спасибо. Пусть сообщает, что отвез девушку по месту прописки. Если спросят, конечно.
На прощание я чмокнула Павла в щечку, сказала ему о том, какой он классный мужик, мы пожелали друг другу удачи, и я скрылась в подъезде.
Свою квартиру я посещала, по крайней мере, раз в неделю. Холодильник обычно не оставался пуст – тушенка, паштет в банках, чай, кофе, макароны и крупы всегда имелись в запасе: чтобы, в случае чего, я могла безболезненно сменить место дислокации и выдержать осаду. Но осаду я выдерживать не собиралась – я планировала в самое ближайшее время отбыть и отсюда. Кое-что вынуть из сумки, кое-что положить – и двинуться в путь.
Я проанализировала ситуацию, в которой оказалась, и решила, что пока следует остаться в Питере, но залечь на дно. После того как буду точно знать обстановку, я приму окончательное решение. Нужно выяснить, кто меня выиграл. Уточнить свидетелей «радостного» события. А потом найти главных конкурентов – или даже лучше врагов – победителя. Вот к ним и подаваться. Кто-то на меня, определенно, клюнет – в этом я не сомневалась. Мне еще не доводилось встречать мужика, который бы на меня не отреагировал. Правильно ведь говорят, что внешность – главное для женщины. Ну кто же откажется поиметь русский вариант Клавы Шифер в своей постели? А внешнее сходство у нас с ней имеется. Клава Шифер Питерского уезда – это и есть я, Наташа Перепелкина. Только глаза у меня – темно-карие, а брови – черные-черные, но натуральная блондинка. Ошибка природы, как говорил мой предыдущий. Но почему же ошибка? Успех, я считаю, потому что пользуюсь им. То есть я и на знаменитую немку похожа, и все-таки своя, родная для наших самцов. Что бы наш мужик с Клавой делал? Ну раз трахнул, два, а дальше? Наши же все поговорить любят, особенно, когда на грудь примут. А как с ней разговаривать, если наши на родном, блатном и матерном изъясняются, а Клава – на немецком, английском и французском? А со мной – пжлста!
То есть я рассчитывала на свои внешние данные и на похотливую натуру самца породы мужик. А уж врагов у этих самых «карточных игроков» должно быть немало. Причем у каждого. В этом я опять же не сомневалась. Правда, на время придется свернуть свою модельную деятельность, но ничего, денежки у меня на черный день припасены, да и родной братик, если что, в беде не оставит. И еще есть кое-какие личности, которые могут согласиться помочь мне… За красивые глаза. Ну и не только за них, конечно.
На мгновение у меня возникла мысль подключить к делу родную милицию, но я быстро отвергла эту идею. Тот, кому меня проиграли, – любой из тех, кому Волошин мог меня потенциально проиграть, – в состоянии с потрохами закупить всех наших стражей правопорядка. У ментов – зарплата от государства, у Вахтанга Георгиевича и Геннадия Павловича – твердая валюта. Это раз. А два – у меня не было надежных знакомых в этой части нашего общества. Нет, имелся один… Но он не пойдет.
Этот самый подполкаш проживал с моим предыдущим в одном подъезде, и познакомились мы все при весьма любопытных обстоятельствах. Подполковник Суравейкин отмечал что-то с приятелем в своей машине, стоявшей прямо за «запасной» машиной Сергея – «Вольво-850», у нас под окнами. Потом подполковник решил куда-то поехать и стал выруливать из-за «Вольво». Догадываетесь о результате? Я выскочила на улицу, памятуя о том, как Сергей любил свои драгоценные тачки, и сообщила Суравейкину, что сейчас позвоню своему, чтобы они сами между собой договорились, как положено. Суравейкин с красной рожей выполз из своей колымаги («Жигули» шестой модели), выпятил грудь и стал громогласно информировать меня о том, кто он, а кто я. Я не растерялась, запомнила номер, ретировалась в квартиру, позвонила своему, он, в свою очередь, – кому-то там в ГАИ. Суравейкин выехал со двора как раз к встречающим его коллегам, правда, по пути успел врезаться еще и в мою любимую «Оку». Как из двадцати машин, стоявших у нашего дома, он выбрал принадлежавшую именно мне, остается до сих пор великой тайной.
Сергей вечером был злой как черт. Звонок Суравейкину отложил до следующего дня, чтобы тот успел протрезветь. Я все-таки опасалась, что у нас ничего не выйдет – в смысле, получить компенсацию за испорченные машины. Как-то я с детства приучена не связываться с милицией. Но мой предыдущий не сомневался в успехе.
– Заплатит, – заверил меня Сергей, а потом мечтательно спросил: – Ты знаешь, на что человек может долго смотреть?
Я не знала. Я ни на что не могу. Предполагаю, что мужики могут на меня. Нет, не могут, им не сдержаться, штаны разрываются. А поэтому тянут в койку.
Оказалось, по мнению моего предыдущего, – что на воду, огонь и на то, как другой работает. Мечтой Сергея было заставить Степана Трофимовича заняться ремонтом лично прямо у нас под окнами, поскольку это доставило бы Сереже (откровенно говоря, и мне тоже) неслыханное удовольствие. Правда, когда на следующий день мой позвонил подполковнику и представился хозяином машин, в которые господин Суравейкин вчера врезался, тот, видимо, в свою очередь, наведя справки о соседе, тут же заявил, что ремонт будет произведен в кратчайшие сроки в его гараже. Что и было сделано. Догадываюсь, что не руками Степана Трофимовича. Потом мой с подполковником дружно напились у нас дома. Суравейкин не сводил с меня сального взгляда и после этого всегда здоровался. Правда, жена его меня возненавидела с первой нашей встречи. Но я ее прощаю: ее можно понять, если посмотреть вначале на нее, а потом на меня. Или наоборот. Да и вообще, бабы меня не любят.