Страница:
Быстренько застегнув саквояж и схватив посох, я направился к выходу.
Узенький коридор, покрытый блеклыми росписями, я одолел почти бегом. Только под конец ноги стали ватными, на последнем участке, изгибавшемся к ритуальному залу, я едва передвигал их. Вдобавок мне пришлось бороться с веками, опускавшимися на глаза словно железные шторки. Хор женских голосов, двигавшихся на меня, дал еще одну каплю бодрости. Я догадался, что с юго-западной части святилища ко мне приближается воинство непорочных девиц, настроенных очень серьезно. Как сумел, ускорил шаги, и выйдя в зал, едва не столкнулся с самой Фелосеей, сопровождаемой шумной свитой.
Не знаю, как они сразу не заметили меня: может, жрицы были слишком потрясены произошедшим в комнате пречистой ручницы и, спеша к ней, не видели ничего вокруг, а может, кто-то из богов укрыл меня от их горящих гневом взглядов. Избегая встречи с илийками, я шмыгнул за трон Юнии, и затаился там, прикрывшись сумкой. Служительницы храма, сотрясая воздух разъяренными возгласами, прошествовали мимо, а я обессилено прислонил голову и закрыл уже ничего не видящие глаза.
– О, мой сладкий Блатомир!… – прилетел откуда-то тихий голосок. – Раздевай меня, раздевай…
Наверное, это Шельда разговаривала во сне. И я, слабо зевнув, стремился присоединиться к ней, только неожиданно в мой сон вмешался другой голос, негромкий, но крайне нахальный:
– Блатомир, дурень ты набитый! Немедленно вставай и выбирайся из храма!
– Ага, щас… – зевнув, отозвался я. – Посплю минутку…
– Шевелись давай! Иначе следующий твой сон будет вечным! Непорочные тебя на куски порвут! – похоже, этот голос принадлежал моему засыпающему разуму.
– О, мать грешная… – я зашевелился, поскольку совсем не хотел быть разорванным на куски.
Приподнялся и, не удержавшись на ногах, стукнулся лбом о постамент трона. Удар получился неожиданно сильным, словно сама Юния подтолкнула меня коленом под зад. Искры брызнули из глаз, и голову пронзило болью до самого затылка. Это неприятное событие на минутку развеяло сон, я подхватил сумку, посох и осторожно выглянул из-за трона с гигантской статуей.
Зал был пуст, если не считать двух жриц и послушницы в короткой белой тунике, стоявших спиной ко мне возле осветительной чаши. Я бесшумно вышел из укрытия и направился к выходу, пылавшему полосой солнечного света. Не знаю, заметили меня жрицы или нет (за спиной я слышал чей-то изумленный возглас), но я благополучно вышел из храма, остановился под портиком, трогая пылавшую от боли шишку на лбу и щурясь от ослепительного солнца. Ноги снова не слушались, голова шумела, шла кругом, и глаза закрывались сами собой. Собрав остатки воли, я сделал еще несколько шагов, добрался до лестницы и решил, что дальше не пойду. Не пойду ни за что на свете. Пусть меня обвиняют во всех земных грехах, рвут на части, режут серебряными кинжалами, но я сяду здесь и немного посплю.
Опустившись на ступеньки, я еще успел увидеть одним открытым глазом стайку молодых послушниц, шагавших через площадь к фонтану; девицу с длинными распущенными волосами у клумбы, приветливо махнувшую рукой.
– Привет, – отозвался я, и веко темной шторкой упало на глаз.
5
6
Узенький коридор, покрытый блеклыми росписями, я одолел почти бегом. Только под конец ноги стали ватными, на последнем участке, изгибавшемся к ритуальному залу, я едва передвигал их. Вдобавок мне пришлось бороться с веками, опускавшимися на глаза словно железные шторки. Хор женских голосов, двигавшихся на меня, дал еще одну каплю бодрости. Я догадался, что с юго-западной части святилища ко мне приближается воинство непорочных девиц, настроенных очень серьезно. Как сумел, ускорил шаги, и выйдя в зал, едва не столкнулся с самой Фелосеей, сопровождаемой шумной свитой.
Не знаю, как они сразу не заметили меня: может, жрицы были слишком потрясены произошедшим в комнате пречистой ручницы и, спеша к ней, не видели ничего вокруг, а может, кто-то из богов укрыл меня от их горящих гневом взглядов. Избегая встречи с илийками, я шмыгнул за трон Юнии, и затаился там, прикрывшись сумкой. Служительницы храма, сотрясая воздух разъяренными возгласами, прошествовали мимо, а я обессилено прислонил голову и закрыл уже ничего не видящие глаза.
– О, мой сладкий Блатомир!… – прилетел откуда-то тихий голосок. – Раздевай меня, раздевай…
Наверное, это Шельда разговаривала во сне. И я, слабо зевнув, стремился присоединиться к ней, только неожиданно в мой сон вмешался другой голос, негромкий, но крайне нахальный:
– Блатомир, дурень ты набитый! Немедленно вставай и выбирайся из храма!
– Ага, щас… – зевнув, отозвался я. – Посплю минутку…
– Шевелись давай! Иначе следующий твой сон будет вечным! Непорочные тебя на куски порвут! – похоже, этот голос принадлежал моему засыпающему разуму.
– О, мать грешная… – я зашевелился, поскольку совсем не хотел быть разорванным на куски.
Приподнялся и, не удержавшись на ногах, стукнулся лбом о постамент трона. Удар получился неожиданно сильным, словно сама Юния подтолкнула меня коленом под зад. Искры брызнули из глаз, и голову пронзило болью до самого затылка. Это неприятное событие на минутку развеяло сон, я подхватил сумку, посох и осторожно выглянул из-за трона с гигантской статуей.
Зал был пуст, если не считать двух жриц и послушницы в короткой белой тунике, стоявших спиной ко мне возле осветительной чаши. Я бесшумно вышел из укрытия и направился к выходу, пылавшему полосой солнечного света. Не знаю, заметили меня жрицы или нет (за спиной я слышал чей-то изумленный возглас), но я благополучно вышел из храма, остановился под портиком, трогая пылавшую от боли шишку на лбу и щурясь от ослепительного солнца. Ноги снова не слушались, голова шумела, шла кругом, и глаза закрывались сами собой. Собрав остатки воли, я сделал еще несколько шагов, добрался до лестницы и решил, что дальше не пойду. Не пойду ни за что на свете. Пусть меня обвиняют во всех земных грехах, рвут на части, режут серебряными кинжалами, но я сяду здесь и немного посплю.
Опустившись на ступеньки, я еще успел увидеть одним открытым глазом стайку молодых послушниц, шагавших через площадь к фонтану; девицу с длинными распущенными волосами у клумбы, приветливо махнувшую рукой.
– Привет, – отозвался я, и веко темной шторкой упало на глаз.
5
Поспал я, по всей видимости, не долго – не больше минуты. Опять в мои уши влетел бесцеремонный и сердитый голос:
– Булатов, сволочь такая! Что ты здесь уселся?!
– Отвали, – промычал я. – Спать сильно хочу…
– Ты вообще офигел что ли?! Спать он хочет! – передразнил меня тот же сердитый голосок, и я даже сквозь сон заподозрил, что принадлежит он госпоже Рябининой.
Тут же чья-то неласковая рука дернула меня за подбородок – голова откинулась назад, веки приподнялись, и я сквозь розовый туман узрел Анну Васильевну.
– Уйди, чудовище, – простонал я. – Видишь же – сплю я.
– Это я-то чудовище?! – на этот раз неласковая рука дернула мои волосы, и я окончательно вывалился из сна.
– Анька, – произнес я, поднимаясь на слабых ногах. – Нужно бы бежать отсюда, иначе я за наше здоровье не ручаюсь.
– Что ты там натворил? – великая кенесийская писательница, придерживая меня за воротник, покосилась на двери храма. – Говори скорее, Булатов. Ну-ка прекрати зевать и быстрее исповедуйся!
Она еще раз тряхнула меня за подбородок.
– Ничего особенного не натворил, – отозвался я, опасаясь, что мне предстоят утомительные объяснения. – Раздел только пречистую ручницу. Но я не виноват – сама напросилась.
– Ты раздел храмовую деву?! – изобразив на лице ужас, писательница отступила от меня на шаг. – Изнасиловать хотел?
– Не – она меня хотела. Шампанского с клофелином напилась и это… А может от шоколада ее растащило. Но я ей не дался.
– Ну и скотина ты, Игореша… – сквозь зубы процедила Элсирика. – Я знала, что тебя нельзя пускать одного! Открой глаза и смотри на меня!
Я глаза открыл и увидел, что мы уже не одни: у нижних ступеней собралось с десяток юных послушниц.
– Еще реликвию у них спер. И по ошибке сам выпил клофелина, – быстро пояснил я, услышав нарастающий гомон голосов в храме. – Сейчас что-то будет. Тикаем.
– И быстро тикаем! – Рябинина схватила мою сумку и посох и подтолкнула меня. – Идти можешь? – озабочено спросила она, глядя, как я неловко переставляю ноги.
– Э-э… не иду, а плыву. Причем в вязком болоте, – сообщил я, неловко переступая через ступеньки. – Где Дереванш?
– В кустах прячется, – писательница взяла меня под руку и потащила к началу тропинки, уходящей в сад. – Мы тебя здесь, под портиком ждали. Часа два, наверное. Разволновались, не случилось ли чего с тобой. А когда три жрицы с криками выбежали из святилища, то поняли: что-то случилось. Господин архивариус перепугался и предпочел в кустах спрятаться. Я стояла рядом с ним, а потом увидела тебя. Булатов! – она меня толкнула меня локтем в бок. – Не спи! Ноги переставляй! Офигеть, какой ты тормознутый! Господин Дереванш, помогите мне – возьмите сумку!
Заросли жасмина раздвинулись, и на тропинку вышел библиотекарь.
– Нужно скорее сматываться отсюда, господин Дереванш, – пояснила Рябинина, протягивая саквояж. – Наш великий Блатомир сильно в храме напроказничал. Скорее идемте туда, – она указала посохом в дальний конец сада, – там часть стены завалилась. Надеюсь, мы успеем незамеченными выбраться из этого притона.
– Анька, погрузите меня в сумку, – взмолился я, вспомнив, что там уже лежала госпожа Шельда, такая милая, разомлевшая от клофелина.
– Еще чего! Ножками пойдешь, а чтоб веселее шагалось, я тебя буду бодрить, – пообещала Элсирика, и я тут же ощутил, как мой собственный посох больно тюкнул по моему собственному затылку.
Я охнул и зашагал быстрее.
Куда вела нас кенесийская писательница, и откуда ей были известны тропинки и закоулки сада, оставалось загадкой. Я как мог, передвигал ноги и старался держать открытыми глаза. Когда я зевал, мне на затылок обрушивался тяжеленький набалдашник посоха, и это стимулировало покрепче кружки «Нескафе». Где-то за двумя сросшимися дубами силы мои были на исходе: даже если инквизитор-Рябинина отколошматила меня со всей дури посохом, я все равно не смог бы ступить и шага.
– Анька, дорогая, – взмолился я, – ну положите меня в сумку. Не могу больше! Вам же самим будет легче!
– Некогда тебя в багаж упаковывать. Вперед, Булатов! Вперед! – с издевкой отозвалась Анна Васильевна и сунула мне в бок острым концом посоха. – Уже почти выбрались – вон разрушенная стена.
Приподняв повыше веки, я тоже увидел каменную стену, ограждавшую сад непорочниц и пределы обители. В одном месте виднелся пролом, каменные блоки серой грудой лежали на земле, и через них можно было выбраться наружу, к дороге на Илоргу.
Перебираясь через развалины стены, я упал дважды или трижды: стесал себе локоть и плечо, к шишке над левой бровью добавил выпуклый фингал над правой. А Рябинина все гнала меня вперед, пугая то посохом, то сообщениями о том, что слышит сзади голоса непорочниц, жаждущих отмщения. И Дереванш не молчал. То и дело бросал какую-нибудь гнусную реплику, вроде: «Господин Блатомир! Быстрее попрошу! Из-за вас мы все можем пострадать!» или «Ноги! Поднимайте выше ноги! Что вы волочитесь, как черепаха!».
За ограждением нам открылся обширный луг с купами деревьев и пепельной лентой знакомой дороги. Слева начинался крутой спуск к Илорге, по другую сторону вставал лес, тянувшийся до скалы Вирга и дальше, к горам.
– Рябинина! – сказал я решительно, насколько позволил ватный язык. – Сейчас сворачиваем к лесу. Затаимся там, переждем. Имей в виду, дальше тех зарослей я не пойду, если ты даже сломаешь посох об мою спину! И воздастся тебе потом за все издевательства!
– Это мы еще посмотрим, кому чем воздастся, – пользуясь моей беззащитностью, Элсирика снова ткнула меня посохом в бок.
– И знайте, – сказал я, отчаянно ступая на луг, – при мне имеется нечто такое, что у вас челюсти отвиснут или вовсе отвалятся, – разумеется, я при этом подумал о второй половинке ключа. – Но я пока ничего не скажу. До тех пор пока вы не дадите мне выспаться хотя бы пару часов.
Кое-как мы добрались до высоких кустов, окружавших молодые липки. Там я рухнул на траву и мигом провалился в долгожданный сон.
Ни госпожа писательница, ни Дереванш меня больше не трогали. Они устроились где-то в густой тени и наблюдали за дорогой и воротами обители, опасаясь вполне вероятной погони. Я же несколько часов благополучно блуждал в царстве Морфея. Сон, надо прямо сказать, был ужасный. Сначала перед моим лицом очень долго маячила задница лошака – лошака Паленка. Отгоняя мохнатых жирных мух, она размахивала хвостом и издавала неприятные звуки, которые постепенно превращались в невнятную речь. «Влип ты, маг Блатомир, – вещала лошачья задница. – В дерьме ты по самую макушку. И это только начало. Дальше будет совсем фыр-фыр, буль-буль, – нечистая часть животного родила отвратительный звук, и я увидел, как из ее глубин появился и исчез набалдашник моего посоха». «Врешь ты все, – отозвался я, отмахиваясь одной рукой от мух, другой пытаясь вызволить посох. – У меня обе половинки ключа. И я знаю, где тайник. Так что Сапожок практически у меня. А какая древняя сила спрятана в нем – поглядим, примеряем». Конец посоха вдруг превратился во вторую половинку ключа. Задница стала раздуваться, хлеща меня хвостом и занимая все видимое пространство, а лопнула фонтаном брызг. И вот уже не было ни ее, ни ключа, ни мух, вместо них возникла мильдийская руна Арж с Варшпаграном, покачивающемся на ее изгибе. Демон поглядывал на меня желтыми глазами и нагло молчал. Хвост его изгибался в такт покачиваниям, а на мордочке сияла столь самодовольная ухмылка, что мне невыносимо захотелось проучить мерзавца. Я вспомнил о цепи Аракоса и наклонился к сумке. Здесь Варшпагран прекратил претворяться немым и проблеял: «Ай-я-яй! Никакой от тебя благодарности, маг Блатомир. Я, понимаешь ли, всячески вам помогаю, из шкуры в трудах тяжких выпрыгиваю, а ты про меня только гадости думаешь. Моими стараниями, меж прочим, вы у тайника очутились и с ручницей Шельдой свел тебя тоже я». «Может и ты мне, скотина, кружку с клофелином подсунул? – грозно спросил я, нащупав цепь с могущественной руной Хряп, однако демон мгновенно растворился и на его месте уже стоял рыцарь Бланш Дебош. «Бланш Дебош! Бланш Дебош! – раздались радостные возгласы, тут же меня кто-то потряс, и я выкатился из сна, будто картофелина из темного мешка. Однако свыкнуться с реальностью у меня сразу не получалось: солнце светило прямо в глаза, и я видел лишь фигурку Дереванша то размахивавшего руками, то указывавшего сквозь кусты и приговаривавшего:
– Гред Праведный! Клянусь, сам Бланш Дебош! Едет наш доблестный Бланш!
Я с неудовольствием подумал, что недавно пережитый сон был пророческим. Конечно, кроме Варшпаграна и говорящей задницы нам не хватало господина Дебоша. Я встал на четвереньки и увидел всадника, скачущего к обители Непорочных Дев. Он действительно походил на племянничка архивариуса. Только прикид был на нем не утрешний, а совершенно другой: ярко-синий камзол с золотым шитьем словно у первого илийского принца, пышный кружевной воротничок сверкал белизной и роскошная шляпа покачивала огромным голубым пером.
– Эй! Эй! Господин Дебош! – снова заорал архивариус.
– Заткнитесь, Дереванш, – я прервал его, зажав рот ладонью.
– Но, господин Блатомир, он же нас ищет! – выкручиваясь из моих рук, вспыхнул кенесиец.
– Пусть ищет где-нибудь в другом месте. У меня другие планы на вечер – в них ваш родственничек не вписывается, – я наклонил ветку, разглядывая рыцаря, разодетого будто на великосветский прием.
– Какие еще планы? Теперь мы знаем, где тайник. Нам нужно возвращаться в город. Может, после клофелина у тебя выветрилось, что нам нужно завтра быть в замке Пико на балу? – вступилась Элсирика. – У господина Дебоша лошадь. Хоть лошадь одна, она могла бы пригодиться нам. На ней бы поехала я, а вы, как джентльмены, бежали рядом.
– На лошади потом покатаешься, детка. И я все помню, – о том, что в сумке лежат уже обе половинки ключа и вечеринка в замке Конфуза для нас теряет смысл, я предпочел пока не говорить. – Отлично все помню. Поэтому и говорю, на вечер у нас другие планы. Отсюда мы никуда не уходим.
Бланш проехал мимо нас в полутораста метрах и, слава богам, не услышал призывные вопли Дереванша, не заметил странного волнения кустов. Через несколько минут пегая лошаденка, унося рыцаря к новым подвигам, исчезла за воротами обители. Я облегченно вздохнул, а Рябинина сказала:
– Все-таки нужно его было остановить. Зря мы пустили его к непорочницам.
– Меня больше волнует вопрос, как он нас нашел? Ведь я ему ясно сказал при расставании: мы направляемся в «Хрустальную нору». А «Хрустальная нора» вроде бы не здесь, как я понимаю, – я с подозрением посмотрел на библиотекаря.
– Не здесь, – подтвердил кенесиец.
– Булатов, а какого лешего ты направил его в таверну? Ты не подумал, что там он может встретиться с виконтом Маргом? – усевшись на корточки, спросила Элсирика.
– Дорогая, с виконтом Маргом наш Бланш никоим образом не знаком. Что с того, если бы они встретились? Как встретились, так и разошлись бы. А от прилипчивого племянничка нашего соратника, – я дружески потрепал Дереванша за плечо, – нам требовалось избавиться – вот я и направил его по ложному следу. Удивительно, что вы такие тугодумы, и внимаете моей мудрости с большим опозданием.
– О! О, Блатомир! Мой милый Блатомир! – раздался далекий и сладкий голосок.
Сначала я сам не понял, откуда он исходит. Но через миг вспомнил о Шельде и покосился на сумку.
– Что это было? – встрепенулась Анна Васильевна.
– Э-э… Глас божий, – соврал я, поскольку мне совсем не хотелось сейчас представлять компаньонам жрицу, облаченную лишь в кружевные трусики и кое-как натянутый бюстгальтер.
– Какой еще «глас»?! Дереванш вы слышали это? – Элсирика повернулась к архивариусу.
– М-м… да… Кто-то сказал: «О! О!!! Мой милый Блатомир!», – подтвердил кенесиец.
– Я же говорю: это голос богов. Юнии, наверное. Ведь помните, когда мы сюда приехали и только отпустили повозку, я сказал, что слышу голос с небес? Тогда слышал только я, а теперь и вам открылось, – попытался выкрутиться я.
– Допустим. Однако не возьму в толк, почему тебя называют «милым», – писательница была озадачена и даже потрясена.
– Ну, любят меня боги… – попытался объяснить я. – Особенно Юния. У нас с ней тайная связь. Духовная, разумеется.
В этот момент со стороны храма Юнии, краешком видневшимся над деревьями, тоже донесся голос. Вернее, не голос, а чей-то разгневанный крик. Сразу к нему присоединилось несколько десятков других, и у меня возникло подозрение, что это как-то связано с появлением господина Дебоша. У Элсирики и архивариуса тоже возникло похожее подозрение. Они сразу забыли о «голосе с неба» и заинтересовались больше делами земными.
– Господин Дереванш, – проговорила писательница. – Опасаюсь, что у вашего племянника какие-то неприятности. Возможно, ему нужна помощь, но мы сами в не очень приятном положении, после того, что сотворил в святом месте маг Блатомир.
– Да, мы в отвратительном положении, – тряся головой, согласился кенесиец. – Судьба наша висит на волоске, и идти на помощь к моему дорогому Дебошу было бы самоубийством.
– А этого придурка сюда никто не приглашал, – заметил я. – Но ладно, я не трус и чести во мне побольше, чем в любом рыцаре – пойду, погляжу, что с ним за беда. Дайте посох, – я протянул руку к Рябининой, служившей последние часы моим оруженосцем.
– Заклинаний в нем нет, – предостерегла Анька. – Сейчас я, быстренько Книгу достану.
Она подбежала к сумке.
– Не надо! – остановил я писательницу, перепугавшись, что раньше Книги она обнаружит собственный комплект белья, надетый на Шельду.
– Булатов, сволочь такая! Что ты здесь уселся?!
– Отвали, – промычал я. – Спать сильно хочу…
– Ты вообще офигел что ли?! Спать он хочет! – передразнил меня тот же сердитый голосок, и я даже сквозь сон заподозрил, что принадлежит он госпоже Рябининой.
Тут же чья-то неласковая рука дернула меня за подбородок – голова откинулась назад, веки приподнялись, и я сквозь розовый туман узрел Анну Васильевну.
– Уйди, чудовище, – простонал я. – Видишь же – сплю я.
– Это я-то чудовище?! – на этот раз неласковая рука дернула мои волосы, и я окончательно вывалился из сна.
– Анька, – произнес я, поднимаясь на слабых ногах. – Нужно бы бежать отсюда, иначе я за наше здоровье не ручаюсь.
– Что ты там натворил? – великая кенесийская писательница, придерживая меня за воротник, покосилась на двери храма. – Говори скорее, Булатов. Ну-ка прекрати зевать и быстрее исповедуйся!
Она еще раз тряхнула меня за подбородок.
– Ничего особенного не натворил, – отозвался я, опасаясь, что мне предстоят утомительные объяснения. – Раздел только пречистую ручницу. Но я не виноват – сама напросилась.
– Ты раздел храмовую деву?! – изобразив на лице ужас, писательница отступила от меня на шаг. – Изнасиловать хотел?
– Не – она меня хотела. Шампанского с клофелином напилась и это… А может от шоколада ее растащило. Но я ей не дался.
– Ну и скотина ты, Игореша… – сквозь зубы процедила Элсирика. – Я знала, что тебя нельзя пускать одного! Открой глаза и смотри на меня!
Я глаза открыл и увидел, что мы уже не одни: у нижних ступеней собралось с десяток юных послушниц.
– Еще реликвию у них спер. И по ошибке сам выпил клофелина, – быстро пояснил я, услышав нарастающий гомон голосов в храме. – Сейчас что-то будет. Тикаем.
– И быстро тикаем! – Рябинина схватила мою сумку и посох и подтолкнула меня. – Идти можешь? – озабочено спросила она, глядя, как я неловко переставляю ноги.
– Э-э… не иду, а плыву. Причем в вязком болоте, – сообщил я, неловко переступая через ступеньки. – Где Дереванш?
– В кустах прячется, – писательница взяла меня под руку и потащила к началу тропинки, уходящей в сад. – Мы тебя здесь, под портиком ждали. Часа два, наверное. Разволновались, не случилось ли чего с тобой. А когда три жрицы с криками выбежали из святилища, то поняли: что-то случилось. Господин архивариус перепугался и предпочел в кустах спрятаться. Я стояла рядом с ним, а потом увидела тебя. Булатов! – она меня толкнула меня локтем в бок. – Не спи! Ноги переставляй! Офигеть, какой ты тормознутый! Господин Дереванш, помогите мне – возьмите сумку!
Заросли жасмина раздвинулись, и на тропинку вышел библиотекарь.
– Нужно скорее сматываться отсюда, господин Дереванш, – пояснила Рябинина, протягивая саквояж. – Наш великий Блатомир сильно в храме напроказничал. Скорее идемте туда, – она указала посохом в дальний конец сада, – там часть стены завалилась. Надеюсь, мы успеем незамеченными выбраться из этого притона.
– Анька, погрузите меня в сумку, – взмолился я, вспомнив, что там уже лежала госпожа Шельда, такая милая, разомлевшая от клофелина.
– Еще чего! Ножками пойдешь, а чтоб веселее шагалось, я тебя буду бодрить, – пообещала Элсирика, и я тут же ощутил, как мой собственный посох больно тюкнул по моему собственному затылку.
Я охнул и зашагал быстрее.
Куда вела нас кенесийская писательница, и откуда ей были известны тропинки и закоулки сада, оставалось загадкой. Я как мог, передвигал ноги и старался держать открытыми глаза. Когда я зевал, мне на затылок обрушивался тяжеленький набалдашник посоха, и это стимулировало покрепче кружки «Нескафе». Где-то за двумя сросшимися дубами силы мои были на исходе: даже если инквизитор-Рябинина отколошматила меня со всей дури посохом, я все равно не смог бы ступить и шага.
– Анька, дорогая, – взмолился я, – ну положите меня в сумку. Не могу больше! Вам же самим будет легче!
– Некогда тебя в багаж упаковывать. Вперед, Булатов! Вперед! – с издевкой отозвалась Анна Васильевна и сунула мне в бок острым концом посоха. – Уже почти выбрались – вон разрушенная стена.
Приподняв повыше веки, я тоже увидел каменную стену, ограждавшую сад непорочниц и пределы обители. В одном месте виднелся пролом, каменные блоки серой грудой лежали на земле, и через них можно было выбраться наружу, к дороге на Илоргу.
Перебираясь через развалины стены, я упал дважды или трижды: стесал себе локоть и плечо, к шишке над левой бровью добавил выпуклый фингал над правой. А Рябинина все гнала меня вперед, пугая то посохом, то сообщениями о том, что слышит сзади голоса непорочниц, жаждущих отмщения. И Дереванш не молчал. То и дело бросал какую-нибудь гнусную реплику, вроде: «Господин Блатомир! Быстрее попрошу! Из-за вас мы все можем пострадать!» или «Ноги! Поднимайте выше ноги! Что вы волочитесь, как черепаха!».
За ограждением нам открылся обширный луг с купами деревьев и пепельной лентой знакомой дороги. Слева начинался крутой спуск к Илорге, по другую сторону вставал лес, тянувшийся до скалы Вирга и дальше, к горам.
– Рябинина! – сказал я решительно, насколько позволил ватный язык. – Сейчас сворачиваем к лесу. Затаимся там, переждем. Имей в виду, дальше тех зарослей я не пойду, если ты даже сломаешь посох об мою спину! И воздастся тебе потом за все издевательства!
– Это мы еще посмотрим, кому чем воздастся, – пользуясь моей беззащитностью, Элсирика снова ткнула меня посохом в бок.
– И знайте, – сказал я, отчаянно ступая на луг, – при мне имеется нечто такое, что у вас челюсти отвиснут или вовсе отвалятся, – разумеется, я при этом подумал о второй половинке ключа. – Но я пока ничего не скажу. До тех пор пока вы не дадите мне выспаться хотя бы пару часов.
Кое-как мы добрались до высоких кустов, окружавших молодые липки. Там я рухнул на траву и мигом провалился в долгожданный сон.
Ни госпожа писательница, ни Дереванш меня больше не трогали. Они устроились где-то в густой тени и наблюдали за дорогой и воротами обители, опасаясь вполне вероятной погони. Я же несколько часов благополучно блуждал в царстве Морфея. Сон, надо прямо сказать, был ужасный. Сначала перед моим лицом очень долго маячила задница лошака – лошака Паленка. Отгоняя мохнатых жирных мух, она размахивала хвостом и издавала неприятные звуки, которые постепенно превращались в невнятную речь. «Влип ты, маг Блатомир, – вещала лошачья задница. – В дерьме ты по самую макушку. И это только начало. Дальше будет совсем фыр-фыр, буль-буль, – нечистая часть животного родила отвратительный звук, и я увидел, как из ее глубин появился и исчез набалдашник моего посоха». «Врешь ты все, – отозвался я, отмахиваясь одной рукой от мух, другой пытаясь вызволить посох. – У меня обе половинки ключа. И я знаю, где тайник. Так что Сапожок практически у меня. А какая древняя сила спрятана в нем – поглядим, примеряем». Конец посоха вдруг превратился во вторую половинку ключа. Задница стала раздуваться, хлеща меня хвостом и занимая все видимое пространство, а лопнула фонтаном брызг. И вот уже не было ни ее, ни ключа, ни мух, вместо них возникла мильдийская руна Арж с Варшпаграном, покачивающемся на ее изгибе. Демон поглядывал на меня желтыми глазами и нагло молчал. Хвост его изгибался в такт покачиваниям, а на мордочке сияла столь самодовольная ухмылка, что мне невыносимо захотелось проучить мерзавца. Я вспомнил о цепи Аракоса и наклонился к сумке. Здесь Варшпагран прекратил претворяться немым и проблеял: «Ай-я-яй! Никакой от тебя благодарности, маг Блатомир. Я, понимаешь ли, всячески вам помогаю, из шкуры в трудах тяжких выпрыгиваю, а ты про меня только гадости думаешь. Моими стараниями, меж прочим, вы у тайника очутились и с ручницей Шельдой свел тебя тоже я». «Может и ты мне, скотина, кружку с клофелином подсунул? – грозно спросил я, нащупав цепь с могущественной руной Хряп, однако демон мгновенно растворился и на его месте уже стоял рыцарь Бланш Дебош. «Бланш Дебош! Бланш Дебош! – раздались радостные возгласы, тут же меня кто-то потряс, и я выкатился из сна, будто картофелина из темного мешка. Однако свыкнуться с реальностью у меня сразу не получалось: солнце светило прямо в глаза, и я видел лишь фигурку Дереванша то размахивавшего руками, то указывавшего сквозь кусты и приговаривавшего:
– Гред Праведный! Клянусь, сам Бланш Дебош! Едет наш доблестный Бланш!
Я с неудовольствием подумал, что недавно пережитый сон был пророческим. Конечно, кроме Варшпаграна и говорящей задницы нам не хватало господина Дебоша. Я встал на четвереньки и увидел всадника, скачущего к обители Непорочных Дев. Он действительно походил на племянничка архивариуса. Только прикид был на нем не утрешний, а совершенно другой: ярко-синий камзол с золотым шитьем словно у первого илийского принца, пышный кружевной воротничок сверкал белизной и роскошная шляпа покачивала огромным голубым пером.
– Эй! Эй! Господин Дебош! – снова заорал архивариус.
– Заткнитесь, Дереванш, – я прервал его, зажав рот ладонью.
– Но, господин Блатомир, он же нас ищет! – выкручиваясь из моих рук, вспыхнул кенесиец.
– Пусть ищет где-нибудь в другом месте. У меня другие планы на вечер – в них ваш родственничек не вписывается, – я наклонил ветку, разглядывая рыцаря, разодетого будто на великосветский прием.
– Какие еще планы? Теперь мы знаем, где тайник. Нам нужно возвращаться в город. Может, после клофелина у тебя выветрилось, что нам нужно завтра быть в замке Пико на балу? – вступилась Элсирика. – У господина Дебоша лошадь. Хоть лошадь одна, она могла бы пригодиться нам. На ней бы поехала я, а вы, как джентльмены, бежали рядом.
– На лошади потом покатаешься, детка. И я все помню, – о том, что в сумке лежат уже обе половинки ключа и вечеринка в замке Конфуза для нас теряет смысл, я предпочел пока не говорить. – Отлично все помню. Поэтому и говорю, на вечер у нас другие планы. Отсюда мы никуда не уходим.
Бланш проехал мимо нас в полутораста метрах и, слава богам, не услышал призывные вопли Дереванша, не заметил странного волнения кустов. Через несколько минут пегая лошаденка, унося рыцаря к новым подвигам, исчезла за воротами обители. Я облегченно вздохнул, а Рябинина сказала:
– Все-таки нужно его было остановить. Зря мы пустили его к непорочницам.
– Меня больше волнует вопрос, как он нас нашел? Ведь я ему ясно сказал при расставании: мы направляемся в «Хрустальную нору». А «Хрустальная нора» вроде бы не здесь, как я понимаю, – я с подозрением посмотрел на библиотекаря.
– Не здесь, – подтвердил кенесиец.
– Булатов, а какого лешего ты направил его в таверну? Ты не подумал, что там он может встретиться с виконтом Маргом? – усевшись на корточки, спросила Элсирика.
– Дорогая, с виконтом Маргом наш Бланш никоим образом не знаком. Что с того, если бы они встретились? Как встретились, так и разошлись бы. А от прилипчивого племянничка нашего соратника, – я дружески потрепал Дереванша за плечо, – нам требовалось избавиться – вот я и направил его по ложному следу. Удивительно, что вы такие тугодумы, и внимаете моей мудрости с большим опозданием.
– О! О, Блатомир! Мой милый Блатомир! – раздался далекий и сладкий голосок.
Сначала я сам не понял, откуда он исходит. Но через миг вспомнил о Шельде и покосился на сумку.
– Что это было? – встрепенулась Анна Васильевна.
– Э-э… Глас божий, – соврал я, поскольку мне совсем не хотелось сейчас представлять компаньонам жрицу, облаченную лишь в кружевные трусики и кое-как натянутый бюстгальтер.
– Какой еще «глас»?! Дереванш вы слышали это? – Элсирика повернулась к архивариусу.
– М-м… да… Кто-то сказал: «О! О!!! Мой милый Блатомир!», – подтвердил кенесиец.
– Я же говорю: это голос богов. Юнии, наверное. Ведь помните, когда мы сюда приехали и только отпустили повозку, я сказал, что слышу голос с небес? Тогда слышал только я, а теперь и вам открылось, – попытался выкрутиться я.
– Допустим. Однако не возьму в толк, почему тебя называют «милым», – писательница была озадачена и даже потрясена.
– Ну, любят меня боги… – попытался объяснить я. – Особенно Юния. У нас с ней тайная связь. Духовная, разумеется.
В этот момент со стороны храма Юнии, краешком видневшимся над деревьями, тоже донесся голос. Вернее, не голос, а чей-то разгневанный крик. Сразу к нему присоединилось несколько десятков других, и у меня возникло подозрение, что это как-то связано с появлением господина Дебоша. У Элсирики и архивариуса тоже возникло похожее подозрение. Они сразу забыли о «голосе с неба» и заинтересовались больше делами земными.
– Господин Дереванш, – проговорила писательница. – Опасаюсь, что у вашего племянника какие-то неприятности. Возможно, ему нужна помощь, но мы сами в не очень приятном положении, после того, что сотворил в святом месте маг Блатомир.
– Да, мы в отвратительном положении, – тряся головой, согласился кенесиец. – Судьба наша висит на волоске, и идти на помощь к моему дорогому Дебошу было бы самоубийством.
– А этого придурка сюда никто не приглашал, – заметил я. – Но ладно, я не трус и чести во мне побольше, чем в любом рыцаре – пойду, погляжу, что с ним за беда. Дайте посох, – я протянул руку к Рябининой, служившей последние часы моим оруженосцем.
– Заклинаний в нем нет, – предостерегла Анька. – Сейчас я, быстренько Книгу достану.
Она подбежала к сумке.
– Не надо! – остановил я писательницу, перепугавшись, что раньше Книги она обнаружит собственный комплект белья, надетый на Шельду.
6
К счастью ни посох, ни заклинания мне не потребовались. Едва я дошел до края зарослей, из ворот выскочил Бланш Дебош. Почему-то он был без коня, без шляпы и в разорванном в клочья камзоле. За ним в полусотне шагов следовала толпа непорочных дев, выкрикивавших что-то непристойное и швырявших в рыцаря комья земли и камни. Еще раз обернувшись на разгневанных девиц, господин Бланш подпрыгнул и со всех ног пустился наутек по дороге к Илорге.
– Эй! Э-эй! Искатель истины! – окликнул я его, когда он поравнялся с зарослями кизила.
– А? – Бланш замер и огляделся.
– Сюда давай! – раздвинув ветви, я махнул ему рукой.
– Господин Блатомир? – он не сразу узнал меня – его зрению мешала огромная пунцовая опухоль под глазом, видимо ставшая следом гостеприимства жриц Юнии. И вообще вид рыцаря теперь был отнюдь не парадный: перевязь уже без шпаги волочилась за ним собачьим хвостом; кружевной воротничок болтался пониже груди; разодранный камзол представлял столь жалкое зрелище, что в таком было впору выпрашивать милостыню у рынка.
Открыв шире заплывший глаз, Бланш все-таки разглядел меня и, издав возглас, в котором смешались радость и страдание, побрел к кустам.
– И что же с вами случилось, господин Дебош? – полюбопытствовала Элсирика, пропуская гостя в наше укрытие. – За что это вас так?
– Ни за что! Ровным счетом ни за что! – отозвался племянник Дереванша. – Я только спросил у непорочных дев: «Где мой друг Блатомир?»! А они точно взбесились: тут же свалили меня с лошади и начали пинать ногами! Еле вырвался от злых ведьм! Ох, и разбойницы! А еще говорят, что они Юнии служат!
– Не надо было называть меня своим другом, – заметил я, пропуская потерпевшего в объятья дядюшки. – И сюда приезжать тоже не следовало. Ждали бы нас в «Теплом ключе» и физиономия была бы целой, и воротничок на месте.
– Но как же, я должен быть с вами! Теперь поиски Сапожка и мое дело, – простонал рыцарь, стягивая осанки камзола.
– Один вопрос, господин Дебош, – Рябинина помогла ему выпутаться из рукавов. – Как вы нас нашли?
– Очень просто. Сначала я поехал в «Хрустальную нору» спросил о вас распорядительницу и работников в нижнем зале, но они в один голос заверили, что вас в таверне не было. Тогда я поднялся к господину Аракосу и спросил у него…
– Вы встречались с виконтом Маргом?! – переспросил я.
– Ну да. Зашел и спросил, не видел ли он сегодня моего дядюшку с Элсирикой и мага Блатомира.
– Дебош, у вас с головой в порядке? – полюбопытствовал я (упомянув при рыцаре «Хрустальную нору», я никак не мог представить, что ему взбредет разыскивать нас у виконта Марга).
– Нет, сильно болит, – искреннее признал он и потрогал шишку на затылке.
– Так что вам сказал господин Аракос? – вмешалась Рябинина.
– Сказал, что тоже очень хотел вас видеть. Мага Блатомира и вас, госпожа Элсирика. Говорил, что все свое состояние отдал бы за встречу с вами. Не знаю, фигурально он выражался или действительно вы ему так запали, – Бланш мигнул серыми несчастными глазами и поморщился от боли.
– Господин Блатомир, пожалуйста, дайте ему волшебной водички, – попросил Дереванш. – И мне дайте – в горле совсем пересохло.
– Рассказывайте дальше, господин доблестный рыцарь, – я наклонился к сумке и тихо, чтобы не разбудить Шельду, выудил большую бутылку «Пепси».
– А что рассказывать? Я убедился, что вас в «Хрустальной норе» нет. Не дурак же я – сразу догадался, что вы поехали к обители Непорочных Дев, о которой вчера так много говорил дядюшка, и решил направиться за вами. На всякий случай уточнил у господина Аракоса, какой дорогой сюда лучше добираться, – Бланш благодарно кивнул, принимая из рук Рябининой пластиковый стаканчик с напитком.
– То есть вы сказали виконту Маргу, что отправляетесь к обители Непорочных Дев, нас искать?! – едва сдерживая ярость, уточнил я.
– Да. Бегом за своей верной лошадью Браськой и мигом поехал сюда, – Дебош с откровенным удовольствием отхлебнул из стаканчика.
– Господин рыцарь, вы – не просто дурак, вы – конченый идиот! – вскричал я, вскакивая с пенька и хватая посох.
– Чего это вы, господин Блатомир? – племянник Дереванша тоже вскочил с пенька и попятился к ложбинке, едва не задев ногой волшебную сумку.
– Сволочь усатая! Ты нас с потрохами виконту сдал! Понимаешь это?! Прямо под его нос на блюдечке! – заорал я, целясь посохом в его лоб.
– Ай-я-яй! – кидаясь между нами, героически взвизгнул архивариус.
– Тихо! – крикнула Рябинина и топнула ногой. – Туда смотрите!
Она указала на изгиб дороги, где появились три повозки и несколько всадников.
– Так это сам господин Аракос, – высунувшись из-за куста, определил Дебош. – Надо же – точно он! В полдень я его видел именно в этом элегантном костюме. Не пойму, чего это они сюда пожаловали, – он пожал плечами и вернулся к стаканчику пепси.
– Что бы убить вашего дядюшку, – объяснил я. – Вы разве не знаете, какие у нас отношения с Маргом и бандой копателей?
– Знаю. Очень плохие с тех пор, как вы разрушили карету виконта и украли сундучок с драгоценными вещицами. О, Вирг Несчастный! – рыцарь с размаху шлепнул себя ладонью по лбу и чуть не взвыл от новой порции боли. – Так получается, нельзя было говорить господину Аракосу, что вас следует искать в обители!
– Именно, – подтвердил я, радуясь всей душой, что искателя истины, наконец, хватило прозрение.
– Ладно тебе, маг Блат, не злись, – примирительно сказала Элсирика. – Все равно нам нужно выбираться отсюда. Не позднее чем завтра вечером мы должны быть у замка графа Пико, а перед этим желательно попасть в Илоргу, хоть чуть отдохнуть и приготовиться к маскараду. Или ты опять собираешься пользоваться магией перевоплощения?
– Мы остаемся здесь, госпожа великая писательница, – нахмурившись, я наблюдал за отрядом копателей, вползавшим на подъем. – Уже говорил вам: на сегодняшний вечер у меня совсем другая культурная программа. А маркиз со свитой появился не кстати. Так же как и вы, господин Бланш!
Я не допускал, что жрицы Юнии позволят копателям остановится на территории обители, но даже здесь, не так далеко от святилища, в котором нам предстояло добыть Сапожок, их банда могла стать существенным препятствием в выполнении моей затеи.
– Я что-то не понимаю, Булатов, ты не собираешься идти к замку? Не собираешься добывать вторую часть ключа? Так, что ли? – Анна Васильевна нахмурилась, убирая рыжий локон со лба. – Чего ты заладил «у меня другие планы, другие виды на вечер»? Объясни нам, что за дурацкие идеи пришли к тебе на этот раз.
– Да, какие такие у вас планы? Мы этого совсем не понимаем! – поддержал ее Дереванш. – Смею напомнить, что мы пешком, а до ближайшего тракта, где можно остановить повозку, не один час ходьбы.
– И не два, – усмехнулся Бланш.
– Нам не нужно в замок Пико. Потому… – я на миг задумался, стоит ли делиться столь важным откровением сейчас да при полоумном господине Дебоше, и не решился. – Потому, что сами потом поймете почему.
– Нет, уж взялся – говори, что ты задумал, – настояла Рябинина. – А то знаешь, затеи твои не всегда приносят пользу.
– Милый мой… Серебряный фаллос! О, Блатомир! Иди же ко мне! – послышался голосок Шельды, томившейся во сне.
На этот раз его услышал даже рыцарь Бланш и вопросительно посмотрел на дядюшку.
– Это с нашим Блатомиром говорят боги, – пояснил архивариус. – Предположительно, сама Юния.
– Сомневаюсь я, что у голоска божественная природа, – Элсирика саркастически усмехнулась и повернулась к приоткрытому саквояжу.
– А какая по-твоему? – попытался отвлечь я ее.
– Караул! – вскрикнул Дереванш, пятясь к поросшей ежевикой ложбине. – Они сюда едут! Боги милостивые, чего их сюда несет?!
Мы с Рябининой прекратили обсуждать природу голоска ручницы и уставились на дорогу, серевшую среди листвы в двухстах метров от нас. Хотя все повозки продолжали катить в сторону обители, трое верховых почему-то повернули лошадей прямиком к зарослям, где располагалось наше укрытие.
– Бежать надобно, господин Блатомир! Скорее! Ну не стойте же так – вас видно! – засуетился Дереванш.
– Ха! Их всего трое! – словно не замечая остальной банды, высказался Бланш Дебош. – Неужели мы будем удирать от троих хлюпиков?!
– Тише вы! – шикнула Элсирика, увидев, что всадники едут не прямиком к нам, а сворачивают к прогалине между молодых дубков.
Остановившись в тени деревьев, копатели спрыгнули с лошадей и зашагали к раскидистому кусту. Как понял я чуть позже, явились они сюда по вполне мирной причине – справить нужду. Совершали они это действо, деловито приспустив штаны; двое о чем-то переговаривались, третий насвистывал мотив кабацкой песенки.
– Эй! Э-эй! Искатель истины! – окликнул я его, когда он поравнялся с зарослями кизила.
– А? – Бланш замер и огляделся.
– Сюда давай! – раздвинув ветви, я махнул ему рукой.
– Господин Блатомир? – он не сразу узнал меня – его зрению мешала огромная пунцовая опухоль под глазом, видимо ставшая следом гостеприимства жриц Юнии. И вообще вид рыцаря теперь был отнюдь не парадный: перевязь уже без шпаги волочилась за ним собачьим хвостом; кружевной воротничок болтался пониже груди; разодранный камзол представлял столь жалкое зрелище, что в таком было впору выпрашивать милостыню у рынка.
Открыв шире заплывший глаз, Бланш все-таки разглядел меня и, издав возглас, в котором смешались радость и страдание, побрел к кустам.
– И что же с вами случилось, господин Дебош? – полюбопытствовала Элсирика, пропуская гостя в наше укрытие. – За что это вас так?
– Ни за что! Ровным счетом ни за что! – отозвался племянник Дереванша. – Я только спросил у непорочных дев: «Где мой друг Блатомир?»! А они точно взбесились: тут же свалили меня с лошади и начали пинать ногами! Еле вырвался от злых ведьм! Ох, и разбойницы! А еще говорят, что они Юнии служат!
– Не надо было называть меня своим другом, – заметил я, пропуская потерпевшего в объятья дядюшки. – И сюда приезжать тоже не следовало. Ждали бы нас в «Теплом ключе» и физиономия была бы целой, и воротничок на месте.
– Но как же, я должен быть с вами! Теперь поиски Сапожка и мое дело, – простонал рыцарь, стягивая осанки камзола.
– Один вопрос, господин Дебош, – Рябинина помогла ему выпутаться из рукавов. – Как вы нас нашли?
– Очень просто. Сначала я поехал в «Хрустальную нору» спросил о вас распорядительницу и работников в нижнем зале, но они в один голос заверили, что вас в таверне не было. Тогда я поднялся к господину Аракосу и спросил у него…
– Вы встречались с виконтом Маргом?! – переспросил я.
– Ну да. Зашел и спросил, не видел ли он сегодня моего дядюшку с Элсирикой и мага Блатомира.
– Дебош, у вас с головой в порядке? – полюбопытствовал я (упомянув при рыцаре «Хрустальную нору», я никак не мог представить, что ему взбредет разыскивать нас у виконта Марга).
– Нет, сильно болит, – искреннее признал он и потрогал шишку на затылке.
– Так что вам сказал господин Аракос? – вмешалась Рябинина.
– Сказал, что тоже очень хотел вас видеть. Мага Блатомира и вас, госпожа Элсирика. Говорил, что все свое состояние отдал бы за встречу с вами. Не знаю, фигурально он выражался или действительно вы ему так запали, – Бланш мигнул серыми несчастными глазами и поморщился от боли.
– Господин Блатомир, пожалуйста, дайте ему волшебной водички, – попросил Дереванш. – И мне дайте – в горле совсем пересохло.
– Рассказывайте дальше, господин доблестный рыцарь, – я наклонился к сумке и тихо, чтобы не разбудить Шельду, выудил большую бутылку «Пепси».
– А что рассказывать? Я убедился, что вас в «Хрустальной норе» нет. Не дурак же я – сразу догадался, что вы поехали к обители Непорочных Дев, о которой вчера так много говорил дядюшка, и решил направиться за вами. На всякий случай уточнил у господина Аракоса, какой дорогой сюда лучше добираться, – Бланш благодарно кивнул, принимая из рук Рябининой пластиковый стаканчик с напитком.
– То есть вы сказали виконту Маргу, что отправляетесь к обители Непорочных Дев, нас искать?! – едва сдерживая ярость, уточнил я.
– Да. Бегом за своей верной лошадью Браськой и мигом поехал сюда, – Дебош с откровенным удовольствием отхлебнул из стаканчика.
– Господин рыцарь, вы – не просто дурак, вы – конченый идиот! – вскричал я, вскакивая с пенька и хватая посох.
– Чего это вы, господин Блатомир? – племянник Дереванша тоже вскочил с пенька и попятился к ложбинке, едва не задев ногой волшебную сумку.
– Сволочь усатая! Ты нас с потрохами виконту сдал! Понимаешь это?! Прямо под его нос на блюдечке! – заорал я, целясь посохом в его лоб.
– Ай-я-яй! – кидаясь между нами, героически взвизгнул архивариус.
– Тихо! – крикнула Рябинина и топнула ногой. – Туда смотрите!
Она указала на изгиб дороги, где появились три повозки и несколько всадников.
– Так это сам господин Аракос, – высунувшись из-за куста, определил Дебош. – Надо же – точно он! В полдень я его видел именно в этом элегантном костюме. Не пойму, чего это они сюда пожаловали, – он пожал плечами и вернулся к стаканчику пепси.
– Что бы убить вашего дядюшку, – объяснил я. – Вы разве не знаете, какие у нас отношения с Маргом и бандой копателей?
– Знаю. Очень плохие с тех пор, как вы разрушили карету виконта и украли сундучок с драгоценными вещицами. О, Вирг Несчастный! – рыцарь с размаху шлепнул себя ладонью по лбу и чуть не взвыл от новой порции боли. – Так получается, нельзя было говорить господину Аракосу, что вас следует искать в обители!
– Именно, – подтвердил я, радуясь всей душой, что искателя истины, наконец, хватило прозрение.
– Ладно тебе, маг Блат, не злись, – примирительно сказала Элсирика. – Все равно нам нужно выбираться отсюда. Не позднее чем завтра вечером мы должны быть у замка графа Пико, а перед этим желательно попасть в Илоргу, хоть чуть отдохнуть и приготовиться к маскараду. Или ты опять собираешься пользоваться магией перевоплощения?
– Мы остаемся здесь, госпожа великая писательница, – нахмурившись, я наблюдал за отрядом копателей, вползавшим на подъем. – Уже говорил вам: на сегодняшний вечер у меня совсем другая культурная программа. А маркиз со свитой появился не кстати. Так же как и вы, господин Бланш!
Я не допускал, что жрицы Юнии позволят копателям остановится на территории обители, но даже здесь, не так далеко от святилища, в котором нам предстояло добыть Сапожок, их банда могла стать существенным препятствием в выполнении моей затеи.
– Я что-то не понимаю, Булатов, ты не собираешься идти к замку? Не собираешься добывать вторую часть ключа? Так, что ли? – Анна Васильевна нахмурилась, убирая рыжий локон со лба. – Чего ты заладил «у меня другие планы, другие виды на вечер»? Объясни нам, что за дурацкие идеи пришли к тебе на этот раз.
– Да, какие такие у вас планы? Мы этого совсем не понимаем! – поддержал ее Дереванш. – Смею напомнить, что мы пешком, а до ближайшего тракта, где можно остановить повозку, не один час ходьбы.
– И не два, – усмехнулся Бланш.
– Нам не нужно в замок Пико. Потому… – я на миг задумался, стоит ли делиться столь важным откровением сейчас да при полоумном господине Дебоше, и не решился. – Потому, что сами потом поймете почему.
– Нет, уж взялся – говори, что ты задумал, – настояла Рябинина. – А то знаешь, затеи твои не всегда приносят пользу.
– Милый мой… Серебряный фаллос! О, Блатомир! Иди же ко мне! – послышался голосок Шельды, томившейся во сне.
На этот раз его услышал даже рыцарь Бланш и вопросительно посмотрел на дядюшку.
– Это с нашим Блатомиром говорят боги, – пояснил архивариус. – Предположительно, сама Юния.
– Сомневаюсь я, что у голоска божественная природа, – Элсирика саркастически усмехнулась и повернулась к приоткрытому саквояжу.
– А какая по-твоему? – попытался отвлечь я ее.
– Караул! – вскрикнул Дереванш, пятясь к поросшей ежевикой ложбине. – Они сюда едут! Боги милостивые, чего их сюда несет?!
Мы с Рябининой прекратили обсуждать природу голоска ручницы и уставились на дорогу, серевшую среди листвы в двухстах метров от нас. Хотя все повозки продолжали катить в сторону обители, трое верховых почему-то повернули лошадей прямиком к зарослям, где располагалось наше укрытие.
– Бежать надобно, господин Блатомир! Скорее! Ну не стойте же так – вас видно! – засуетился Дереванш.
– Ха! Их всего трое! – словно не замечая остальной банды, высказался Бланш Дебош. – Неужели мы будем удирать от троих хлюпиков?!
– Тише вы! – шикнула Элсирика, увидев, что всадники едут не прямиком к нам, а сворачивают к прогалине между молодых дубков.
Остановившись в тени деревьев, копатели спрыгнули с лошадей и зашагали к раскидистому кусту. Как понял я чуть позже, явились они сюда по вполне мирной причине – справить нужду. Совершали они это действо, деловито приспустив штаны; двое о чем-то переговаривались, третий насвистывал мотив кабацкой песенки.