Мееров Александр. "Защита 240"

   - Обманул ее бдительность.
   - Вот и напрасно. Она заботится о вашем покое...
   - Покой, покой. Ну, хватит обо мне. Покой, нездоров, боитесь расстроить старика. Хватит. Федор Федорович, да вы подумайте, как хорошо быть здесь, со всеми с вами. С молодежью. Смотрите, и Пылаев здесь и Бродовский. Хорошо-то как, а? Ведь успехи у них какие! Один возвращает людей к жизни, другой открыл такое, что... Разве я мог думать... тогда, еще до революции, что мой маленький приборчик... - Зорин опустил голову на палку и украдкой протер глаза. - Хорошо это. Федор Федорович. Мы с вами уже стары. Ой, как стары, а вот они сделали для страны такое! Михаил Николаевич, вы все-все должны мне рассказать. Все подробненько, как там в Славино... Ну, что, тихонько засмеялся Зорин, - прав старик оказался. То-то же, а то нет, "не поеду!" Петухи! А где же Сергей, Сергей Александрович?
   В кабинет вбежал Резниченко с бумагой в руках.
   - Вот доказательство того, что Зорин предатель!
   Сибирцев шагнул к Резниченко, но было уже поздно. Только теперь Резниченко увидел, что в кресле, спиной к двери, сидит Зорин - и попятился. Зорин приподнялся, опираясь на палку, и повернулся к Резниченко.
   - Что вы сказали, Сергей Александрович, доказательство?
   - Викентий Александрович, - умоляюще начал Сибирцев, - прошу вас...
   - Нет, уж позвольте! - Зорин с быстротой, которой от него никто не ожидал, вырвал бумагу из рук Резниченко.
   Академика Зорина Викентия Александровича изысканно вежливо благодарили за то, что, будучи на Международном конгрессе радиофизиологов, он поделился результатами своего открытия, и уведомляли, что "Лига спасения человечества" первую премию в размере 100.000 долларов присуждает ему."
   Бумага выскользнула из рук Зорина, сделала петлю в воздухе и плавно легла на пол. Зорин медленно опустился в кресло.
   Его тонкие худые пальцы поползли к горлу и сжали его. Голова запрокинулась на спинку кресла.
   - Подло! Ах, как подло!
   Рука безжизненно упала на подлокотник.
   Пылаев бросился к Зорину. Расплескивая из графина воду, Бродовский наполнял стакан. Сибирцев держал палец на кнопке звонка до тех пор, пока не вбежал секретарь.
   - Скорую помощь!
   - Не надо! - Зорин тяжело поднялся с кресла, и, поддерживаемый Пылаевым, подошел к Резниченко. - Не надо. Я еще достаточно силен, чтобы пережить такое, - академик небрежным жестом указал на Резниченко. - Да, еще силен! Но это тяжело, да, друзья, очень тяжело. Вы счастливее меня, Михаил Николаевич. Да, счастливее. Когда вы будете старым; когда у вас будут ученики, то среди них уже не будет такого, как...
   - Викентий Александрович! - Резниченко выкрикнул это с отчаянием и мольбой, но Сибирцев не дал ему закончить.
   - Вон! Вон из института!
   - Федор Федорович!
   - Молчите! Вы... вы смогли сделать такое...
   - Я хотел... я думал... для блага Родины.
   - Что? И вы еще смеете говорить о благе Родины? Не таким людям, как вы, говорить такие слова... Благо Родины! Никогда еще наша Родина не поддавалась панике, а если и будет что-нибудь серьезное, то у Родины, у народа нашего есть все нужное, чтобы отразить любое нападение. Да, любое. В том числе есть и "Защита 240".
   15. "ВКЛЮЧИТЬ РУБИЛЬНИК!"
   Падали первые пожелтевшие листья каштанов. Мокро поблескивали дорожки парка от недавно прошедших уже осенних дождей. В ущельях между холмами по утрам залегали туманы.
   Единственным обитателем Вестчестерских лабораторий был Кранге, как и прежде, с педантичностью совершавший в парке свои утренние прогулки. Здесь его и нашел Эверс. Неопрятный, сгорбленный, с беспорядочными грязно-седыми космами и блуждающим взглядом, Кранге был похож на сумасшедшего.
   Эверс был поражен его видом. С чувством досады и сожаления Эверс подумал, что старик совсем обезумел, а ведь он еще нужен для проведения "операции двадцать третьего сентября": никто, даже Диринг, - особенно Диринг, не должен знать, в чем секрет техники "бума". Все было полностью автоматизировано, все двадцать семь излучательных станций управлялись по радио из Центрального пункта и не требовали никакого обслуживающего персонала, но здесь, на Центральном пункте для управления аппаратурой необходимо два человека. Эверс отправил Диринга в Вашингтон под предлогом, что в это ответственное время надо быть в столице, чтобы иметь возможность в случае надобности "подправить" события.
   Состояние старика очень обеспокоило Эверса, и он уже подумывал, не заменить ли его кем-нибудь другим. Но Кранге, увидев Эверса, преобразился, в его глазах опять появился свет разума, и он заговорил о делах. Эверс вздохнул с облегчением.
   На месте домиков для подопытных животных, теперь уже снесенных за ненадобностью, высилось вновь отстроенное массивное мрачное здание, представлявшее собой цилиндр правильной формы. На его плоской крыше, обнесенной низкой металлической изгородью, торчал целый лес мачт-антенн. В здании не было ни окон, ни дверей - вход в него был устроен через подземный туннель.
   Круглый зал управления очень напоминал стальной вестибюль Тайсона в его "Бизнес Хилл". Так же поблескивал металл цилиндрических стен, так же плотно была подогнана, единственная дверь и он так же освещался вмонтированными в верхний карниз лампами дневного света. Здесь не было только мозаичного пола, дорогого потолка-купола, все было просто и строго, а главное - сюда никто не мог проникнуть. Посредине большого круглого зала на высоте полутора метров от пола возвышалась продолговатая площадка. В центре площадки был установлен высокий щит с нанесенной на нем картой обеих Америк. По бокам щита стояли легкие металлические каркасы с аппаратами управления. С потолка к аппаратам шли линии проводов. Провода уходили от приборов в подземные каналы, окружая правильной сеткой сложную радиотехническую установку.
   Эверс и Кранге приступили к последней проверке Центрального поста. Эверс подошел к вертикальной стойке с радиомикрофоном и связался по радио с дворцом Тайсона в Нью-Йорке.
   - Сэр Тайсон? Говорит Эверс. Центральный пункт в исправности. Приступаем к последней проверке излучательных станций, - Эверс отключил микрофон. - Герр профессор, включайте общую связь со станциями.
   Эверс подошел к левому каркасу и начал опробование аппаратуры контрольной связи с излучательными станциями. При каждом включении на огромной карте континента загорались сигнальные лампочки той станции, опробование которой производилось в данный момент. Сигнальные лампочки давали знать, что исполнительные механизмы на станциях работают нормально. Безлюдные, навеки замкнутые и снабженные взрывчаткой, станции автоматически сигнализировали по радио, что готовы выполнить свою преступную миссию.
   Эверс ликовал. Машины послушны, они не взбунтуются, не смогут рассказать миру о его чудовищном замысле. Машины четко и безупречно выполнят его волю, явятся мощным орудием порабощения людей!
   Одну за другой он проверил все излучательные станции и снова связался по радио с дворцом Тайсона.
   - Сэр Тайсон? Говорит Эверс. Проверка готовности станций закончена. Механизмы работают отлично. Прошу радировать о нашей готовности к проведению "операции" генералу Дирингу.
   До начала "операции" оставалось еще два часа. За это время надо было установить синхронизацию работы всех излучательных станций.
   Ноль часов пятьдесят минут двадцать третьего сентября...
   - Ну, дорогой профессор, - Эверс посмотрел на часы, - через десять минут мы включим автоматику. Пожалуй, теперь нам никто не помешает, даже Крайнгольц.
   - Крайнгольц?!
   - Да, герр Кранге, даже Крайнгольц. Мы с вами у цели. Прошло много лет со времени нашей первой встречи, и сейчас мы у цели! Через несколько минут люди на себе почувствуют влияние наших излучателей. Это будет пока только урок, а затем мы проведем "операцию Смерч"! Незримо, издалека, оставаясь в полнейшей безопасности, мы будем наводить ужас, будем принуждать к повиновению миллионы людей. Самое главное в человеке - мозг...
   - Да, да, мозг! - вскрикнул Кранге, и глаза его засверкали безумием. Все человечество должно мыслить так, как это угодно арийской расе! Мозг человечества будет в моей власти!
   Кранге бросился к рубильнику аварийного пульта.
   Неправильное включение могло нарушить всю стройную систему работы излучательных станций.
   - Назад! - Эверс схватил его за руку и отшвырнул от пульта. С профессора слетела круглая черная шапочка, седая шевелюра вздыбилась на его крупной костистой голове. Огромный, угловатый, с безумно блуждающим взглядом и растопыренными пальцами, он медленно приближался к Эверсу.
   - А-а-а-а! - взревел Кранге и перешел на немецкий язык. - Ты не даешь мне осуществить мою идею! Это ты украл ее у меня! Ты гнался за наживой, за мировым могуществом, ты обокрал меня, обокрал Германию!
   Прежде чем Эверс успел отстегнуть задний карман, старик взметнулся, как хищный зверь, и с силой, которую придает безумие, вцепился в Эверса. Борьба было короткой и неравной, старик быстро слабел.
   Когда Эверс почувствовал, что еще одно усилие - и он сбросит с себя обезумевшего Кранге, резкая боль обожгла его лицо. В последней яростной вспышке Кранге отшвырнул Эверса в сторону, и тот ударился об острый угол каркаса. Кранге снова бросился к Эверсу. Оба свалились с полутораметровой площадки, на которой стоял щит. Эверс ударился о каменные плиты пола и потерял сознание.
   Кранге поднялся и, дико озираясь, стал пятиться от распростертого на полу Эверса. Он бросился к двери, уже не понимая, что ее стальной щит открывается только при помощи радиотелемеханического приспособления. Кранге метался в круглом зале до тех пор, пока не наткнулся на ступеньки лесенки у площадки с аппаратурой.
   На карте американского континента мигали разноцветные лампочки. Мерно жужжали приборы.
   Эверс пришел в себя. Кранге, рыча и выкрикивая по-немецки проклятия, на четвереньках взлезал по лестнице, приближаясь к аппаратуре. Эверс попытался привстать. Мешала неодолимая тяжесть в голове. Он с трудом перевалился на бок и попытался все-таки расстегнуть задний карман.
   Кранге уже взобрался на площадку, выпрямился во весь свой огромный рост и, схватив тяжелую микрофонную стойку, занес ее над щитом.
   Эверс прицелился.
   Пуля пробила приборы.
   Еще раз. Еще.
   Промахи!
   Кранге обрушил стойку на левый щит.
   Яркая вспышка озарила весь зал. Зазвенело стекло раскрошенных приборов.
   Ослепленный, с опаленными волосами, Кранге снова высоко поднял над головой металлическую стойку. Эверс выпустил четвертую пулю - и она пронзила мозг физиолога, половину своей долгой преступной жизни бредившего идеей овладеть мозгом всего человечества.
   Эверс уронил револьвер и опрокинулся навзничь. С его лица медленно стекала струйка крови.
   В десять часов утра двадцать третьего сентября Томас Генри Тайсон, спасаясь от разъяренной толпы акционеров, вынужден был, воспользовавшись ему одному известным потайным ходом, бежать из своего нью-йоркского дворца.
   Предсказание Кларка не подтвердилось.
   Космической катастрофы не последовало!
   Утренние газеты вышли с большим опозданием, ни единым словом не обмолвившись о космическом излучении.
   Ни в один из грандиозных панических дней, не раз сотрясавших нью-йоркскую биржу, не творилось здесь такого кошмара, как в этот "космический" день.
   В отличие от "черной пятницы", день двадцать третьего сентября получил наименование "космического вторника".
   Еще вчера котировавшиеся непомерно высоко акции "Новой бериллиевой", сегодня продавались за бесценок.
   Томас Тайсон, не считая, видимо, свой дворец надежным убежищем, укрылся в незаметном отеле и оттуда продолжал следить за разворотом событий. По мере своих сил он старался направить их по нужному руслу.
   Радиосвязь с Эверсом была прервана в час ночи. Посланники Тайсона в Вестчестерские лаборатории не смогли проникнуть к нему в башню Центрального поста. В половине второго ночи Тайсон радировал Дирингу о прервавшейся связи с Эверсом, и тот немедленно вылетел в Нью-Йорк.
   В одиннадцать утра в отель к Тайсону прибыли два других директора компании. Тайсон не терял самообладания, но на что он мог еще рассчитывать?
   Ослепительно белый светящийся круг режет глаза. Что это? Круг то уменьшается, тускнеет, становится багрово-красным, то вдруг вспыхивает, то превращается в туманное пятно и уплывает. В голове тоже все плывет и уносится в какую-то неосязаемую даль. Вот круг становится опять ярко-белым. Что же это? Под ним - карниз. Из центра круга спускаются темные линии - шины, провода... щит управления... ведь это же... Центральный пост!.. Так почему же?.. Кранге... "Операция двадцать третьего сентября"...
   Все тело напряглось для скачка, но резкая боль притупила сознание, и все снова провалилось куда-то во тьму.
   Сколько прошло времени. Карманные часы остановились, стрелки показывают без пяти час. А часы на пульте разбиты вместе с приборами. Сколько времени пробыл он без сознания. Что творится сейчас в мире? Тайсон? Диринг?
   Эверс сделал над собой нечеловеческое усилие и, оторвав кусок рубашки, постарался остановить кровь, струящуюся из раны на лице. Он знал - потеря крови при ранении головы - самое страшное. Боль в левой руке - нестерпима. Но он все-таки силится думать.
   Неужели все погибло? Рухнуло все, что создавалось годами и стоило стольких... Акции "Бериллиевой"... Тайсон... радировать ему немедленно!
   Превозмогая боль, при каждом движении пронизывающую все тело, Эверс добрался до пульта.
   Еще дотлевали проводники приборов, пахло горелой резиной и расплавленным шеллаком. Просто невозможно разобраться в хаосе металла, проводов, стекла и пластмассы.
   ...но это был _левый_ щит!
   Связь, прежде всего связь. Одной рукой, при каждом неловком движении вздрагивая от жгучей боли в левом плече, он с трудом отвинтил крышку микрофона. Безнадежно!
   Стальной цилиндр тускло поблескивал. Плотно пригнанный щит входа не выделялся на его гладкой поверхности - выход закрыт.
   Ни один человек в мире, кроме Диринга, не знает, как открыть его снаружи... Разобраться сейчас в изуродованной аппаратуре немыслимо управление входом находилось на левом щите.
   Эверс очутился в созданной им самим же западне.
   Сколько придется ждать, пока приедет Диринг?
   Что с аппаратурой?
   Эверс осмотрел центральный и правый щиты. Разрушен только левый щит, нарушена контрольная связь с излучательными станциями...
   Наскоро, одной рукой сделанная повязка не останавливала кровь, перелом левой руки вызывал острые приступы тошноты, ужасную слабость, шум в ушах. Непреодолимо хотелось лечь...
   - Майкл! Майкл!
   Эверс открыл глаза и увидел лицо склоненного над ним Диринга.
   - А, Юджин... Хорошо, что вы здесь...
   Диринг приподнял Эверса, вынул из кармана плоскую флягу и поднес ее к губам раненого.
   - Очень хорошо, что вы приехали... Чертовская неприятность, - Эверс кивнул в направлении развороченного пульта, лицо его при этом исказилось от боли, - немец взбесился, и его пришлось пристрелить.
   - Но с вами что, Майкл? Вы весь в крови.
   - Пустяки. Старый идиот толкнул меня, по-видимому, и я ударился об острый угол каркаса и вот, - Эверс вскрикнул от боли, - еще... похоже перелом. Левая рука.
   - Я сейчас привезу врача из Поттинхэма.
   - Никаких врачей! - Эверс снова вскрикнул от боли и заскрипел зубами. Сюда никому нельзя.
   - Вы правы, Майкл.
   Диринг помог Эверсу пройти подземный туннель, провел до кабинета и уложил на диван.
   - Вам так покойно, Майкл?
   - Вполне, - поморщился от боли Эверс.
   - Крепитесь, старина. Я сейчас привезу вам эскулапа.
   Диринг быстро вышел из кабинета, сбежал по лестнице в вестибюль, вскочил в машину и выехал за ворота. По направлению к Поттинхэму он проехал не более пятидесяти метров и остановил машину.
   "Эверс должен был услышать из кабинета, что машина зашумела и выехала из ворот. Хорошо!"
   Диринг пешком вернулся к корпусу. Он бесшумно открыл дверь главного входа и тихонько прошел через вестибюль. По подземному туннелю он уже почти бежал и очутившись в стальном круглом зале, бросился к площадке управления.
   "Разрушения ничтожны. Послушаем, что запоет Майкл. А пока надо рисковать!"
   Добираясь до оставленной за воротами машины, он быстро обдумывал очередные шаги. Нужно немедленно связаться с Тайсоном, а на это требуется время. За это время... Ничего, Эверс, выживет, если врач прибудет и на пятнадцать минут позже.
   Диринг связался по телефону с Тайсоном и посоветовал ему вложить все средства в акции "Новой бериллиевой". Свои средства он тоже вкладывает в "бериллиевые". Скупать, скупать, пока их можно брать за бесценок!
   Теперь Диринг отправился за врачом.
   "Каково его положение? Рука, конечно, пустяк, а вот голова вся в крови и черт знает, как там в голове... Впрочем, выживет. Нужен - должен выжить!"
   Эверс мучился, пожалуй, не столько от боли, сколько от сознания своего полного одиночества. Время идет, Диринг вернется сейчас с врачом, и тогда все пропало. Будет упущена такая возможность!
   В кабинет влетел Клифтон. Эверс еще никогда не видел его в таком состоянии.
   - Я пропал, - ревел побагровевший верзила. И это все вы, с вашими космическими штучками, будь они прокляты!
   - Клифтон!
   Окрик подействовал. Темных дел мастер опомнился и заметил, наконец, что Эверс в крови.
   - Какого черта вы поднимаете шум!
   - Я плевал на шум. Я разорен! Вы понимаете - разорен! Я вложил в ваши паршивые акции все, что имел. Я верил вам и теперь потерял все накопленное. Я разорен!
   - Ничего не потеряно, Клифтон!
   - Что?!
   - Слушайте меня внимательно. Сейчас же отправляйтесь в Нью-Йорк и... дайте мне бумагу и чернила.
   На Клифтона отрезвляюще подействовало спокойствие Эверса, он подал ему блокнот и ручку. Эверс написал распоряжение банку и передал его Клифтону.
   - Видите, все свои средства я вкладываю в акции "Новой бериллиевой". Я их скуплю и буду единственным распорядителем всего предприятия.
   - Деньги, которые вы вложили в акции, не пропадут.
   - Значит, предсказание...
   - Действуйте так, чтобы об этом не смогли узнать Тайсон и Диринг.
   - Значит, предсказание Кларка...
   - Сбудется! Кларк ошибся на двадцать четыре часа. Катастрофа свершится, и через пару дней акции "Новой бериллиевой" будут стоить баснословно дорого. Действуйте!
   Через несколько минут после ухода Клифтона приехал Диринг с врачом. Перелом лучевой кости левой руки. Эверса обессилила большая потеря крови. Раны на голове пустяковые. Врач впрыснул пантапон, привел руку в спокойное состояние и наложил шины. Эверс уже порывался встать, пойти и приступить к осмотру повреждений пульта. Но спешить нельзя - надо дать время Клифтону выполнить его поручение.
   Как только врач закончил свои манипуляции и удалился, Эверс подозвал Диринга.
   - Вы уже связались с Тайсоном?
   - Да.
   - Что там?
   - Растерянность и паника. Тайсон бежал из своего нью-йоркского дворца и отсиживается в отеле, опасаясь разъяренной толпы акционеров. Помог подземный ход, о существовании которого знал только сам Тайсон.
   - Старику помогла его предусмотрительность. Я тоже предусмотрел все, кроме... Кроме этого проклятого Немца. - Боль снова возникла в левой руке, и Эверс прикрыл глаза. Диринг тихо сидел у его постели, не решаясь тревожить его дальнейшими расспросами и вместе с тем прикидывая, успел ли Тайсон проделать все необходимое на бирже. Боль прошла, и Эверс открыл глаза. - Да, предусмотрел все, кроме этого проклятого немца, и все же попал в западню.
   - Как это произошло? Зачем вы взяли его с собой на Центральный пост? Вы же сами говорили, что он постепенно сходит с ума!
   - Вот в том-то и дело, что постепенно, а такого взрыва бешенства я не мог предвидеть. В последнее время он вел себя нормально. Так бы оно и было, но я не учел одного чисто психологического фактора. Он всегда неистовствовал при упоминании имени Крайнгольца. Я не учел этого и в разговоре с ним упомянул это имя. Но не в этом дело, Юджин. Что вы думаете о нашем деле?
   "Ага, Майкл подходит к главному, - подумал Диринг. - Послушаем, как он поведет игру". Диринг грустно посмотрел на Эверса и довольно уверенно продолжал играть роль человека, подавленного событиями.
   - Что теперь думать. Все пропало! Предсказание не подтвердилось. Теперь все считают выступление Кларка неслыханной провокацией. Акции "Бериллиевой" превратились в ничего не стоящие бумажки, а нам всем грозит...
   - Спокойствие, Диринг! Ничего не пропало.
   "Так, значит, я рисковал не напрасно", - обрадовался Диринг, и с таким неподдельным удивлением посмотрел на забинтованного Эверса, что тот поспешил заверить:
   - Да, да, Диринг, ничего не пропало! Наоборот, все устраивается как нельзя лучше!
   - Да вы что...
   - Слушайте, Диринг. Немедленно радируйте Тайсону: скупать акции "Новой бериллиевой"! Посоветуйте ему вложить в эти акции весь его капитал. Рекомендую, Диринг, и вам сделать это. Скупив за бесценок эти акции, мы станем самыми богатыми людьми в мире.
   Диринг не верил своим ушам. Он не мог себе представить, что Эверс способен вести честную игру, - он и не подозревал, конечно, о сделке с Клифтоном.
   - Свяжитесь сейчас же, - продолжал Эверс, с заправилами "Лиги спасения". Пусть подготовят все для выступления по радио...
   - Что вы говорите, Эверс! Опомнитесь! - Диринг, разумеется, не хотел открывать карты. - Как можно вкладывать все средства...
   - Не перебивайте меня, Диринг! Надо дать срочную поправку в "Лигу спасения".
   - Какую поправку?
   - Уточняющую вычисления Кларка. Великий астроном ошибся в своих вычислениях ровно на двадцать четыре часа.
   - Ничего не понимаю!
   - Сейчас поймете... Я успел осмотреть аппаратуру... Поврежден только _левый_ щит, а это не очень серьезно: через несколько часов мы можем все восстановить и начнем "операцию".
   Все решали секунды.
   Клифтон, очевидно, на бирже, он успел сделать все. Теперь Эверс отправился на Центральный пункт.
   Диринг не отходил от телефона, все время поддерживая связь с Тайсоном.
   Сообщение "Лиги спасения человечества" об "ошибке" Кларка можно было дать только после окончания всех дел на бирже. Тайсон и Диринг не без основания опасались, что после такого сообщения акции могут подняться в цене.
   Диринг уже начинал подумывать, "то все идет как нельзя лучше. Но его ликование оказалось преждевременным.
   От Тайсона стали поступать все более тревожные сообщения - ему все труднее и труднее вести сражение на бирже. Все его капиталы и капиталы Диринга двинуты на поле финансовой битвы, но маклеры доносили долларовому маршалу о сдаче своих позиций.
   В дело вмешалась чья-то более сильная, более могущественная рука.
   Обстановка на бирже накалилась до предела. Разорялись сотни тысяч мелких вкладчиков. Каждые полчаса биржу сотрясали сообщения одно сенсационнее другого.
   Тайсону уже было не до связи с Дирингом.
   Диринг тщетно пытается узнать, что происходит на бирже, и, наконец, потеряв всякую надежду сделать это, бросается на Центральный пункт к Эверсу.
   - Все в порядке, старина! - весело приветствует его Эверс, указывая на перемонтированный агрегат управления. - Монтажники уже все закончили, и я убрал их отсюда. Включить рубильник - и предсказание Кларка... Что с вами, Юджин?
   Диринг не успел ответить - в Центральный пункт вбежал запыхавшийся, красный, кругленький Тайсон.
   - Что вы наделали, Диринг! Кой черт надоумил вас скупать акции "Бериллиевой"?
   - Что случилось?
   - Мы разорены!
   - Что???
   - Все акции в руках Тиффорда!
   - Тиффорда?!
   - Да, да. Как он мог узнать, как он мог узнать? - вопил метавшийся из стороны в сторону Тайсон.
   Страшная догадка поразила Эверса.
   - Клифтон! Это Клифтон! Продажная шкура!
   Тайсон уставился на Эверса.
   - Что вы бормочете об этом Клифтоне? На кой черт мне нужен ваш Клифтон? Вы понимаете, что мы разорены. _Разорены_! Мы все в руках Тиффорда!
   - Это совершенно верно сказано!
   Все трое обернулись. В темном проеме стальной автоматической двери поблескивал большой голый череп величайшего из финансовых магнатов. За ним виднелась огромная мрачная фигура Клифтона и еще двух молодчиков, без которых Тиффорд не появлялся нигде.
   Он сделал несколько шагов по направлению к площадке и с интересом посмотрел на огромный щит с нанесенной на нем картой обеих Америк.
   - Так. Значит это и есть то место, из которого должно низринуться на Землю "космическое" излучение? Занятно!
   Все три дельца онемели перед Тиффордом, как зачарованные пристальным взглядом кобры.
   - Что же вы молчите? Что за дурацкая затея с космической катастрофой? Кто нагородил всю эту чушь?
   - Он! - оживился Тайсон.
   - Это он! - вскрикнул Диринг, отходя от Эверса.
   - Ага, так это вы, Эверс? О вас я знаю больше, чем вам этого хотелось бы. Послушайте, Эверс, вы идиот. Из вас никогда не выйдет делового человека. Вы всегда будете увлекаться приключениями ради приключений. И это ваше последнее приключение... Сэнтос! - позвал Тиффорд, указывая на Эверса. От входа медленно, вразвалочку, стал приближаться дюжего вида молодчик.
   Эверс мгновенно представил себе, чем все это могло кончиться. Он начал кричать, что может быть полезен, что у него в руках могучее средство борьбы, способное парализовать миллионы людей, средство, пригодное для ведения внутренней борьбы, для подавления...
   - Ложь! Это ложь! Не верьте ему, сэр! - кричал Диринг. - Я все знаю. Его излучатели не могут служить мощным оружием, они способны только вызывать панику...
   Тиффорд посмотрел на обоих, усмехнулся, сделал едва заметный знак Сэнтосу, и тот отошел от Эверса.
   - Панику?
   - Сэр, я вам все скажу...
   - Хватит! Затеяли ерунду. Космические штучки. Нажива на касках. Мелко! И вы тоже, Тайсон! Стареете. Да, да стареете. Черт знает какой шум в газетах. Не то! Вы понимаете, не то. "Страшное оружие Москвы!", "Москва грозит новым оружием!", "Чудовище красных - академик Зорин!", "Губительное излучение, посылаемое большевиками!" - вот что нужно было сделать!
   Тиффорд помолчал, победоносно оглядывая дельцов, и затем с досадой продолжал:
   - Теперь поздно. И придется продолжать так, как было затеяно, а потом... у вас все готово? - Тиффорд кивнул в сторону приборов.
   - Готово, сэр, все готово! - угодливо заявил Эверс. - Только я могу...
   Магнат остановил его выразительным жестом, кивком головы приказал Сэнтосу отойти к двери и милостиво согласился:
   - Оставайтесь, Эверс. Куртка, которая уже совсем никуда не годится, может еще понадобиться, чтобы нарядить в нее пугало!
   Специальные выпуски газет и радио сообщили о том, что великий астроном ошибся в своих вычислениях на двадцать четыре часа.
   После некоторого затишья и недоумения вновь возникла паника. В это же время вышло воззвание группы ученых, возглавляемой Крайнгольцем:
   "Душители свободы и прав человека, - заканчивалось оно, - не смогут провести свой подлый замысел. Все, кто еще не верит нашим утверждениям, вскоре в этом убедятся.
   Никакой "космической" опасности не существует!
   Люди, борющиеся за мир и свободу, не позволят монополистам провести их чудовищную затею!
   Прогрессивные организации берут дело спокойствия и безопасности миллионных масс в свои руки.
   Не поддавайтесь панике!
   Замысел врагов человечества будет сорван!"
   - Что?! - вскричал Тиффорд. - Сорван? Все готово к проведению "операции"?
   - Да, сэр!
   - _Включить рубильник_!
   Эверс подошел к красному рубильнику, включил его, и в тот же миг на огромной карте замигали лампочки всех двадцати семи излучательных станций.
   Радиоимпульсы, управлявшие автоматической аппаратурой излучательных станций, неслись с Центрального пункта, мигали - сигналы управления приняты, но...
   - Нет ответных сигналов! Излучатели не действуют!
   - Что?! Подвох! Эверс, вам не удастся...
   - Сэр, я ничего не могу поделать! Излучательные пункты не получают энергию от электростанций!
   Одно за другим приходили сообщения, что на всех электростанциях, снабжавших излучательные пункты энергией, - забастовки!
   1950-1955