Милевская Людмила. У жены под кроватью

   — Только, пожалуйста, не рассказывайте мне, что моя Загогулина, пока вы под ее кроватью лежали, варварски убивала человека. У нее нет такой привычки.
   — Вы так думаете! — торжествуя, заявила Липочка. — А на самом деле почти так и было!
   — Что значит — почти?
   — То и значит, что она еще не убивала, но уже планировала с моим подлым Желтухиным как хорошего человека убить.
   Роман решительно рубанул рукой воздух и отрезал:
   — Я вам не верю.
   — Так значит я лгу? — возмутилась Липочка.
   — Возможно, вы ошибаетесь или слух вас подвел.
   — Черт возьми! — закричала она, гневно потрясая кулачками. — Как бы я хотела, чтобы меня подвел слух, но он меня не подвел! Я прекрасно слышала, как мой подлый мерзавец и ваша ядреная загогулина планировали убить человека!
   — Какого-нибудь козла, которого вам тут же спасать и приспичило, — с обидой предположил Роман.
   — Нет не козла, а начальника моего мужа, президента компании, господина Семенова! — выпалила Липочка, и Роман остолбенел.
   Столбенел он довольно долго. Липочка даже рассердилась и спросила:
   — Что вы таращите глаза? Скажите что-нибудь. Или вам все равно? Или вы опять мне не верите?
   — Какой я дурак! — исступленно закричал Роман. — Болван! Настоящий болван! Значит эта парочка людоедов собирается Семенова сожрать?
   — Да, — победоносно подтвердила она.
   — У-у, скоты! — взвыл Роман. — Настоящие скоты! Беспредельщики! Грязные распутные животные!
   Не ожидая такой реакции, Липочка изумилась:
   — А что это вы так распереживались? Вы что, его знаете, этого Семенова?
   — Знаю! — прогремел Роман.
   — Так близко? — удивилась она.
   — Ближе некуда!
   Липочка растерялась:
   — Он что, этот Семенов, ваш друг?
   — Да! Друг! И даже больше!
   — Больше? Как это, больше?
   — А вот так: этот Семенов — я!
   Она попятилась:
   — Вы?!
   — Я! Именно я! Я! Я Семенов!
   — Какой ужас! — простонала Липочка, хватаясь за сердце. — Выходит, вы начальник моего мужа?
   — Увы, это так, — сознался Роман и безысходно добавил: — Самому противно.
   Липочка пришла в ярость.
   — Значит вы меня обманывали! — закричала она. — Лгали! Причем, с самого начала! Оказывается вы попали в нашу квартиру совсем не случайно!
   — Уж простите, да. Учитывая намерения вашего мужа, я посчитал, что для меня это самое безопасное место. Где-где, а в своей квартире он не станет меня искать. И зря вы сердитесь, что я скрыл от вас правду. Во-первых, я не знал, что вы за штучка. Согласитесь, ваш муж совсем не перл нравственности. Разве мог я предполагать, что у него такая порядочная жена?
   — Но теперь-то, когда вы меня узнали…
   — Вот теперь вам и говорю: ваш муж негодяй.
   — Спасибо, теперь и сама в курсе, — огрызнулась Липочка. — Но что же это получается? — призадумалась она. — Выходит, измена вашей жены не была для вас тайной… Ах, боже ты мой, какой спектакль вы мне тут устроили! Так вы артист?
   — Ни в коем случае, — возразил Роман. — Вот об измене жены я как раз и не знал. Но даже когда узнал, не мог предположить о ее сговоре с вашим мужем. Я думал, что Желтухина мои конкуренты купили. Потому и забрался в его квартиру, чтобы спрятаться понадежней да заодно побольше разведать о его замыслах.
   — И как, разведали?
   — Ни черта не разведал. Кто мог подумать, что у вас так странно заведено: в семье о работе ни слова.
   Липочка горько усмехнулась:
   — Так радуйтесь, что я попала под вашу кровать. Хоть глаза вам открыла.
   — Да, — согласился Роман. — Вы глаза мне открыли, причем во всем. А я-то, дурак, ломал голову откуда противники знают все мои планы. Упорно и долго не хотел подозревать своего друга-Желтухина.
   — Так он ваш друг? — поразилась Липочка.
   — Да, старый армейский дружок. Неужели и об этом он не рассказывал?
   Она растерялась:
   — Выходит, вы Сема?
   Роман с грустью кивнул:
   — Да, это моя армейская кличка. Теперь вы понимаете, как нелегко мне было подозревать Ивана. Я и так гадал и этак, каких только ловушек ему не ставил. Раз двадцать он в них угодил, прежде чем я согласился: да, Иван работает против меня. Но поражало другое. Моим врагам было известно даже то, что знал только я один. Вот когда мне по-настоящему страшно стало. Я понял, что Иван работает на очень могучую силу. Я начал метаться, везде искал слежку, прослушку, о деле даже думать боялся. Так и казалось, что противник прямо из моих мозгов информацию получает. Упреждался каждый мой шаг. А когда на меня начались покушения, признаюсь, я изрядно струхнул.
   — И забились по кровать Ивана, — с издевкой продолжила Липочка.
   — Под вашу, под вашу кровать, — уточнил он. — Да, забился. Теперь мне стыдно, но тогда я не знал, что Желтухин спелся с моей женой. Повторяю, я думал, что он работает на моих, очень влиятельных противников. При таких обстоятельствах чувствовать себя в безопасности я мог только у вас под кроватью.
   — Но почему Иван так спокоен? — удивилась Липочка. — Почему он вас не искал? Из его разговора с Загогулиной я поняла, что они планируют вас убить в любой момент, как только в этом появится необходимость. Они что, не знают что вы исчезли, что вы прячетесь?
   Роман пояснил:
   — Пока не знают. Для них я в командировке, в длительной командировке. Разумеется, они этим воспользовались и активизировали свою деятельность.
   — Да уж, — грустно усмехнулась Липочка, — почистили ваши счета изрядно. Все ваши денежки ушли в какую-то фирму… В эту, как ее, — она задумалась.
   — Не в “Модуль”? — насторожился Роман.
   — Точно, в “Модуль”. Этот “Модуль”, между прочим, возглавляет ваша жена. — Липочка испуганно прикрыла рот рукой: — А-аа! Выходит, вы знаете?
   Роман был потрясен.
   — Нина возглавляет “Модуль”? — воскликнул он и рассмеялся.
   Липочка удивилась:
   — Что тут смешного?
   — А то, что теперь я все понял, пасьянс окончательно разложился. Могу сообщить вам, что моя Нина не любит вашего Ваню.
   — Почему?
   — Потому, что она однолюбка и давно уже любит себя, а Желтухина просто использовала, чтобы завладеть всеми моими капиталами. Ей просто был нужен сообщник, имеющий доступ к моим счетам, к моей бухгалтерии, — со вздохом облегчения сообщил Роман.
   — Похоже, вы не слишком горюете, — с удивлением заметила Липочка.
   Он изумился:
   — Горюю? Да я просто рад, что все обстоит именно так. Я-то думал, что все гораздо хуже, я искал могущественного противника, собирался воевать не на жизнь, а на смерть, а тут два каких-то ничтожества пытаются обвести меня вокруг пальца. Нет, не зря я сидел под вашей кроватью и не зря гостевал у Глаши.
   Липочка рассердилась:
   — Вы сами с собой разговариваете? Я ничего не понимаю. Может и мне объясните из чего вы вдруг сделали свои гениальные выводы?
   — Объясню, — согласился Роман. — Но предупреждаю, не падайте в обморок.
   — Если я под вашей кроватью не упала… Впрочем, там я упасть не могла, там я уже лежала. Не бойтесь, говорите.
   — Я подслушал очень интересный телефонный разговор вашей подруги.
   — Глафиры?
   — Да, Глафиры. Речь шла как раз об этом “Модуле”. Тогда я не знал, что это фирма моей жены. Так вот, все деньги со счетов “Модуля” срочно переводятся на другие счета. Судя по всему, в фирму, глава которой Глафира. Понимаете что это значит?
   Липочка растерянно покачала головой:
   — Нет, не понимаю.
   — А если я вам скажу, что абсолютно точно узнал, кто заказал Сан Санычу папку Желтухина?
   — Кто?
   — Глафира. У нее в гостях был Вован. Я его своими глазами видел, и говорили они о папке вашего мужа.
   — Не может быть! — испуганно вскрикнула Липочка. — Предательство за предательством, удар за ударом! Не может быть!
   — И все же это так, — грустно заверил Роман. — Моя Нина сотрудничает с вашей Глафирой. Она переводит деньги на ее счета, а та их пускает дальше, на счет, который принадлежит Нине, но о котором не знает Желтухин. Понимаете, что это значит?
   Липочка потрясла головой:
   — Не понимаю.
   — Нина хочет кинуть Желтухина. Все деньги, украденные у меня, она собирается пустить в какое-то, заведомо убыточное предприятие. Все это делается, так сказать, для отмаза, чтобы не ссориться с Желтухиным. Они же сообщники. Вряд ли он ей простит, если узнает, что это она оставила его без денег. А если деньги исчезли в результате рискованной сделки, то и спрос с Нины невелик. Пойди дознайся, что ушли-то они как раз на ее фирму. И через Глафиру.
   Липочка была потрясена.
   — Выходит, они знакомы, моя подруга и ваша жена? — спросила она, никак не решаясь поверить в это.
   — Даже очень, — подтвердил Роман.
   — А Глаше зачем эта афера? — удивилась она.
   — Видимо, Нина неплохо ей платит.
   — А как же теперь вы? Все ваши денежки, выходит, ку-ку?
   Он покачал головой:
   — Вы плохо меня знаете. Теперь, когда выяснилось кто загнал меня под кровать, могу вам сказать: мне даже смешно бороться с таким слабым противником. Они, конечно, хитро поступили, но мы с вами практически их перехитрили. Сейчас я просто вернусь из командировки и обращусь в органы. Там у меня хорошие связи. Любовнички в кратчайшие сроки окажутся за решеткой, а мои денежки вернутся на мои счета. А я свободен! — обрадовался Роман. — Свободен! Олимпиада, понимаете, свободен! Могу хоть сейчас отправляться в свой офис, но прежде приятелю своему позвоню. Он занимает приличную должность в органах.
   Липочка испугалась:
   — Неужели вы хотите засадить за решетку моего Ваню?
   — Вы святая женщина! — восхитился Роман. — После всего того, что он сотворил, вы еще за него переживаете.
   — Ваня муж мой, — напомнила она, — еще даже и не бывший.
   Он удивился:
   — Ну и что? Моя жена, тоже еще не бывшая, меня убить собиралась. Во всяком случае, если верить вам, совсем не была против моей смерти. Я реалист и смотрю на вещи просто. До встречи с вами поступил бы с этой парочкой гораздо строже, а сейчас всего лишь передам их закону. Пусть скажут спасибо вам: вы сильно мое сердце размягчили. Рядом с вами хочется быть добрей.
   Липочка схватилась за голову:
   — И это вся ваша доброта? Нет! Вы не можете их посадить за решетку!
   — Но я должен как-то вернуть свои деньги, — рассердился Роман. — Эта парочка слишком алчна. Вряд ли помогут одни уговоры. Или вы хотите, чтобы я сделал им свадебный подарок?
   — Нет, не хочу, но вы же умный. Пожалуйста, придумайте что-нибудь, — взмолилась Липочка.
   Он отрезал:
   — Нет! Даже и не просите!
   Липочка заплакала.
   — К чему эти слезы? — строго поинтересовался Роман. — Не давите на жалость. Не хочу я никаких заморочек. Мне надоело строить сложнейшие конструкции, когда все так просто. Они нарушили закон, пускай отвечают. Неужели вы не понимаете: эта парочка кинула меня. Вы просите, чтобы я простил им кидалово?
   — А что такое — кидалово? — всхлипывая, спросила Липочка.
   Он задумался:
   — Ну-у, кидалово… Как бы это вам покультурней объяснить… Это когда в процессе жизнедеятельности или сотрудничества один партнер соблюдает свои интересы в ущерб другому.
   — Тогда вы тоже меня кинули! — выпалила Липочка.
   От такого неожиданного заключения Роман опешил:
   — Почему?
   — Потому, что мы с вами давно уже сотрудничаем. Причем, основная нагрузка легла на меня. Сколько раз я жизнью своей рисковала, лезла в логово бандитов, подслушивала. А когда информацию вам добыла, вы хотите использовать ее в свое благо, абсолютно игнорируя мои интересы. Разве это честно? Разве вы меня не кидаете?
   Он смутился:
   — Хм, да, вы правы, похоже…
   Липочка, подливая масла в огонь, воскликнула:
   — И все это после того, что было между нами.
   — Так вы все помните? — обрадовался Роман. — Вы помните, что было между нами под кроватью?
   Она испугалась:
   — Что между нами было?
   — Все!
   — Все?
   — Абсолютно!
   Ей стало дурно:
   — Это неправда. Я еще замужняя женщина. Позор… Нет-нет, вы просто врете.
   Роман рассердился:
   — Я не вру. А чем же, по-вашему, мы там занимались, лежа в объятиях друг друга?
   Липочка смутилась:
   — Не знаю, мы оба были пьяны, но я не это имела ввиду. Во всяком случае я ничего не помню.
   — О чем же вы тогда говорили? — удивился Роман.
   — О дружбе, о нашей дружбе.
   Он сник:
   — Ах, об этом…
   — Ну да, а о чем же еще? Так вы придумаете что-нибудь? Я очень хочу, чтобы вы вернули свои деньги, но простите, простите Ваню.
   Роман призадумался и, вздохнув, сказал:
   — Хорошо, только вы снова должны мне помочь. Домой я пойти не могу, как не могу оставаться в вашей квартире. Вы снимите мне жилье?
   — Разумеется, — обрадовалась Липочка. — Я сделаю все, что вы прикажете.
   — Тогда вы должны помириться с Ваней.
   Она отшатнулась:
   — Только не это!
   — А как же мы сможем подсунуть в его папку нужные документы? Понимаете, я знаю привычку Желтухина. Он отдает в бухгалтерию заранее подготовленные документы, не проверяя их. За эту привычку я многократно ругал его, но он неисправим. Теперь нам это поможет. У меня есть бланки с его подписью. От его имени я подготовлю приказы об обратном переводе тех сумм, которые были выведены со счетов моих фирм. Утром вы подложите приказы в его папку, он самолично отдаст их бухгалтеру и дело сделано. Но для этого вам надо помириться с вашим Ваней.
   — Хорошо, я согласна. — обреченно вздохнула Липочка.
   — В таком случае ищите мне квартиру. Так и быть, ради вас поживу еще немного в неволе.

Глава 29

   Отправив Липочку искать квартиру, Роман перемахнул через перегородку на балкон Глафиры, и к своему удовольствию застал эту бестию дома. Его появлению Глаша совсем не удивилась. Она и не подозревала, что страсти прошедшей ночи прошли мимо его сознания, а потому, убежденная в своей неотразимости, с нетерпением поджидала Романа.
   — Чем займемся? — игриво поинтересовалась она, рискованно выступая грудью и фривольно покачивая боками. Роман, озадаченный ее откровенной игривостью, точно знал чем должен заняться с Глафирой, а потому, без пустых раздумий сказал:
   — Займемся делом.
   И вывалил бестии все, что свел воедино из своих наблюдений и открытий, совершенных Липочкой. Нарисовав Глафире мрачнейшую перспективу, он щедро полил ее черной краской угроз и, преисполняясь фальшивым оптимизмом, торжественно подвел черту:
   — Сидеть вам, голубушка, недолго придется. Лет пять, не больше.
   Совсем неглупая Глаша струхнула и, сморкаясь в салфетку, прохныкала:
   — Ну сбацали мы с Загогулиной аферку, ну малость я подработала, а тебе-то какое дело? Кто сейчас честно живет? Все воруют. Так неужели ты, Рома, посадишь меня из-за такой чепухи?
   — Обязательно посажу, — заверил Роман и пояснил: — Денежки-то у тебя мои.
   — Неужели! — ахнула Глафира и взглянула на него преданным взглядом. — Стало быть ты богат?!
   — Был бы, да ты мне активно мешаешь. Слышал, охотишься ты за папкой Желтухина, так знай: то, что в ней, принадлежит только мне. Я первый вышел на мистера Гринвина. Вы даже толком не поняли, что украсть у меня хотите.
   — Да, считай, уж украли, — усмехнулась Глафира.
   Роман отрицательно покачал головой:
   — Это еще не факт. Я один знаю, как гениален этот проект. Даже навскидку, при самых скромных подсчетах он принесет мне сверхприбыли. И уступать их я никому не намерен.
   — А что ты нам сделаешь? — нагло рассмеялась Глафира, быстро смекнув, что и она может стать богаче, если не оплошает. — Ну, Ромик, ты меня напугал! — пошла в наступление она. — Как ты нам воспрепятствуешь? Ведь денежки твои на моих счетах. Да, ты прав, мы с Загогулиной тоже нацелились на этот проект. Вот Желтухинскую папку добуду, и Загогулина сразу с Гринвиным подпишет договор. Спасибо, что сказал, как он выгоден. Теперь я запрошу у Нинки себе повыше процент.
   Роман рассмеялся:
   — Глупая, ты не понимаешь, что это подстава. Ты ничего не получишь, но зато будешь сидеть.
   — Я? С чего это? — нервно поинтересовалась Глафира. — В крайнем случае сидеть будет Загогулина, а у меня все по закону. На каждую копейку договор есть. А то, что сверху осталось, тоже по закону. Загогулина обещала отстегнуть мне пять процентов за посредничество, вот их я себе и оставлю. Ни рублем больше. Все по закону.
   — Но деньги-то мои, — напомнил Роман.
   — По этим вопросам к Желтухину и Загогулиной. Я с твоими счетами дел не имела. Работала только с Нинкиной фирмой. Между прочим, она не слишком рвется сотрудничать с твоим Гринвиным.
   — Почему?
   — Потому что Гринвиным занимается Желтухин. От него я и прознала про этот проект и сразу Нинке идею подкинула Желтухина бортануть.
   Роман подивился:
   — Бедовые вы бабы, если хотите увести у него этот проект. Вот уж правда, бабы дуры не потому, что дуры, а потому, что бабы. Думаете, он вам простит? Или вы его уже заказали?
   Глафира брезгливо передернула плечами:
   — Мы не собираемся его убивать. Просто представим все так, будто проект увели из-под самого нашего носа неизвестные конкуренты. Мол сам виноват, впредь будешь за своими папками лучше следить. Подгоним Желтухину другое прибыльное дело, куда его краденые капиталы без остатка и ухнут. А сами будем развивать твой проект. Раз такой он выгодный, и я все свои средства в него вложу. Если станешь себя хорошо и тихо вести, и тебе поучаствовать позволю, — раздобрилась Глафира и тут же пояснила причину своей щедрости: — Куда теперь деваться от тебя, коли ты все знаешь. Но не беда, ты парень умный, если Желтухину нас не вломишь, клянусь, не обижу.
   — Большое спасибо, — рассмеялся Роман. — Но с простофилями я не сотрудничаю.
   — Это я простофиля? — удивилась она.
   — А кто же еще? Ты даже не знаешь того, что Желтухин и Загогулина любовники. Они попользуются тобой и кинут.
   Глафира обмерла:
   — Любовники? Не может быть!
   — А ты позвони Сан Санычу и поинтересуйся как продвигается твое дело, потребуй подробностей. Он обязан доложить, раз ты заплатила. Да не забудь, расспроси его где сейчас обретается сам Желтухин, из чего состоит его частная жизнь.
   Роман придвинул к себе телефон, набрал номер и протянул трубку Глафире. Она приложила ее к уху, мгновенно ожила и застрочила вопросами. Разговор с Сан Санычем длился долго и измотал Глафиру — в результате бедняжка откинулась в кресле и выдохнула:
   — Полный завал! Желтухин живет у Загогулиной, хотя я уверена была, что она вышла на меня лишь с целью с ним познакомиться.
   Роман злорадно просветил Глафиру:
   — Загогулина — моя жена. Я — друг и начальник Желтухина — могу поклясться хоть на Библии, хоть на коране, что они познакомились много лет назад.
   И Глафира прозрела:
   — Так вот почему Нинка в последние дни отговаривала меня вкладывать бабки в этот проект. Знай бубнит: “Черт с ней, с папкой, не ищи ты ее, на фиг проект нам нужен. Положим деньги в швейцарский банк и будем жить на проценты”. Ха, дуру нашла! Значит я рисковала за зря? Стала бы я с ней связываться, если бы не этот проект. С одних ее процентов сильно не разбогатеешь. А теперь еще выясняется, что она с Желтухиным вообще хочет меня бортануть! Так вот, не получится! — рассвирепела Глафира. — Вовремя их обман раскрылся! Все бабки у меня, и я их им не отдам!
   — Не отдашь? — удивился Роман. — Отдашь, куда ты денешься.
   Она презрительно усмехнулась:
   — А ты куда делся? Утерся и ко мне приполз крохи себе вымораживать. Вот и с Желтухиным то же будет, не говоря уже про твою Загогулину. Ее я меньше всего боюсь. Пусть в суд на меня подает. Вот что получит, — Глафира скрутила внушительную дулю и тут же пригорюнилась: — Ах, жаль Загогулина не свела меня с автором проекта, с этим чертовым Гринвиным. Вот когда отомстила бы я с шиком этим прохвостам.
   Роман обрадовался:
   — Вы забыли, мадам. Автора проекта Загогулина, моя жена, знает через меня. Потому она и прячет через вашу фирму деньги моей компании, что мистер Гринвин очень порядочный человек. Он президент инвестиционной компании, которая является главным участником проекта. Если я хотя бы намекну ему, что меня кинули, мистер Гринвин — достойный человек, откажется сотрудничать с Загогулиной.
   — Ну так намекните! — загораясь местью, воскликнула Глафира. — Классная выйдет заморочка!
   Роман удивился:
   — Зачем? Его отпугнут наши русские заморозки. Лучше мы сделаем по-другому. Вы возьмете меня в долю, а я составлю вам протекцию у мистера Гринвина.
   Глафира с сомнением уставилась на него:
   — Чего вы хотите? Что-то не пойму. В какую я должна брать вас долю?
   — Верните мне хотя бы часть моих денег. Я вложу их в проект, а остальное вернется само. Вам это очень выгодно. Вы же тогда тоже примете участие. Причем, ничем не рискуя. Вам даже не придется нарушать закон. Вложения вернутся так быстро, что вы, если под благовидным предлогом чуть-чуть потянете, успеете снять свои проценты, а основной капитал вернется Загогулиной и Желтухину.
   Глафира мгновенно прокрутила комбинацию в голове и зажглась азартом:
   — Я согласна! Только надо обтяпать это дельце по-быстрому.
   — Тянуть Гринвин сам не заинтересован. Когда вы сможете перевести деньги на счет его инвестиционной компании?
   — Да хоть сегодня! Чем раньше вложусь в проект, тем быстрей повалят проценты.
   — Что ж, тогда я звоню мистеру Гринвину, и можете ехать подписывать договор.
   Так они и поступили. Глафира, разъяренная предательством “подельников” и вдохновленная посулами Романа, помчалась вкладывать все свои и чужие средства в проект мистера Гринвина, а Роман, удовлетворенно потирая руки, вернулся в квартиру Олимпиады, открыл холодильник и со зверским аппетитом пообедал.
   А что же сама Липочка?
   Она отправилась в риелтерское агентство и сняла скромную однокомнатную хрущевку. Правда была та хрущевка в доме без лифта на пятом этаже и без телефона, но зато унитазный бачок исправно работал, а из кранов текла и холодная и горячая вода.
   Удостоверившись, что жить там можно, Липочка помчалась на вокзал за вещами Романа. Но там выяснилось, что деньги как-то незаметно кончились, и наскрести на такси не удастся.
   — Эхе-хе, — воскликнула Липочка и, бодро подхватив чемоданы, поплелась в метро.
   Однако, она здорово переоценила свои силы. От метро до снятой квартиры было целых четыре квартала. Два из них Липочка кое-как осилила, но дальше идти не смогла. Остановившись передохнуть, она с ужасом поняла, что больше не может сделать ни шагу.
   “Хоть плач, — подумала Липочка, растерянно обводя глазами пустынную улицу. — Вокруг ни души. Нет, души-то есть, но какие? Вон, во дворе соседнего дома девчушка лепит куличи в песочнице, вдалеке гуляет престарелая пенсионерка и ни одного мужика. Даже о помощи попросить некого, а сама я эти чемоданы не дотащу. Вот беда”.
   Едва она так подумала, как из-за угла вывернул здоровенный парень и широкой походкой зашагал в сторону метро. Липочка, радостно глядя в его широкую спину, закричала:
   — Молодой человек, вы мне не поможете? Здесь недалеко…
   Парень оглянулся, и Липочка осеклась: перед ней стоял бандюган-Вован собственной персоной. Бинт на его голове был закрыт кепкой, поэтому Липочка его не сразу узнала.
   — О-оо! Какие люди и без охраны! — увидев ее, радостно завопил Вован. — Ада, каким ветром тебя сюда занесло?
   Тут он заметил ее чемоданы и изумился:
   — Ты что, “челночницей” что ли заделалась?
   — Нет, всего лишь на новую квартиру переезжаю, да никак барахло дотащить не могу, — пожаловалась Липочка и, всплеснув руками, пояснила: — На ногах уже от усталости не стою, а еще два квартала топать.
   — Пойдем, помогу, — снизошел Вован и, подхватив чемоданы, нахмурился.
   — Что, тяжело? — встревожилась она.
   — Да не в этом дело. Это я мыслям своим не рад. Понимаешь, такая мутная у меня заморочка… Короче, я от телки своей гребу. Здесь неподалеку квартиру ей снимаю.
   — От телки? — удивилась Липочка. — Девушка она, что ли, ваша?
   — Ну да, почти жена.
   — Тогда почему вы так грубо ее называете?
   — Потому, что все мозги мне выпарила пакость эта! — зло шагая и легко помахивая тяжеленными чемоданами, признался Вован. — Все кишки из меня, паскуда, вымотала.
   Липочка, с трудом за ним поспевая, трусила рядом. Услышав про вымотанные кишки, она поразилась.
   — Как же это? — спросила она. — Вы вон какой большой и огромный: мышцы одни. Разве девушке удастся с таким справиться?
   — Легко справляется, — гмыкнул Вован. — И мышцы ей ни к чему, одним криком справляется.
   Вспомнив свое эмоциональное общение с Романом, Липочка с сочувствием спросила:
   — Значит на вас тоже кричат?
   — А почему — тоже? — удивился Вован.
   Липочка смутилась:
   — Ну… дело в том, что и на меня в последнее время частенько покрикивают.
   Услышав это, бедный Вован едва не задохнулся от возмущения.
   — Частенько? Покрикивают? — завопил он. — Да у этой заразы рот не закрывается!
   — Надо же, — изумилась Липочка. — И чего же она от вас хочет?
   — А всего! Ой, вляпался я по самое это самое. Что называется: с первого взбляда влюбился. А она, стерва, хорошо чует это и веревки из меня теперь вьет. Все ей мало, все ей давай и давай. Ладно, я не против. Тачку я ей купил. Шубу тоже купил. Косметику, побрякушки, прочее барахло — это за положняк по сто раз на день. Но что она теперь из меня вымораживает?
   — Что?
   — Квартиру. Ей, видите ли, купи квартиру. Ультиматумы, паскуда, ставит. Купи или ты не любишь меня, а раз не любишь, ухожу.