Страница:
Людмила Минич
Кровь ниори
ГЛАВА 1
Он сидел на лужайке перед небольшим костерком. На гибкую, но прочную ветку лаг
иффы был нанизан небольшой скрут, попавшийся ночью в ловушку. Ароматный запах уже почти готового жаркого разносился вокруг легким ветерком, выдавая охотника, но здесь, далеко от любых проезжих дорог и торных троп, он чувствовал себя почти так же вольно, как на родине. Он даже закрыл глаза, позволив себе немного расслабиться, но вдруг почувствовал, что в воздухе перед ним что-то есть, холодное и невесомое, и с сожалением медленно поднял веки. Как он и ожидал, перед глазами, как всегда холодный, ослепительный и ни для кого не понятный, парил эфф
ии. Путник перевернул скрута другим боком к огню и устремил взгляд внутрь голубовато-зеленого пламени эффии. Приготовился смотреть.
Он снова увидел Эгрос, стремительно приближавшийся во всем своем великолепии, сверкавший шпилями под светом закатного солнца. Мгновение – и они оказались в городе, проносились над улицами и площадями, рекой и Королевским парком. И вот они уже опустились в мрачные подземелья Королевской темницы. Для эффии не существовало темноты, для его невольного спутника тьма тоже не была помехой, ибо она не мешала ему видеть окружающее. Да и приходилось уже в этих местах бывать.
Эффии, между тем, скользнул в один тесный бак ор почти в самом конце подземелья, у входа в который томились два стражника, и повис над узником, чье лицо почти тонуло во мраке, как будто ни эффии, ни спутник его не могли проникнуть своим взором далее неведомого предела. Лицо узника в полутьме казалось обращенным к эффии, губы его беззвучно шевелились. «На рассвете нового дня…» Для эффии не было разницы, шептал ли узник, кричал ли, устремив свой взор в его огненную глубину, написал ли эти слова прямо на стене. Путнику, взиравшему на произошедшее через призрачный огонь эффии, все равно суждено было услышать призыв.
Мгновение – и эффии исчез. Куда он унесся, неведомо, но послание уже доставлено, и цепь замкнулась. И тени сомнения не мелькнуло у его получателя, сворачивать ли со своего пути, идти ли к Эгросу. В своей жизни он привык все время следовать за эффии. А неизвестный узник… Если он смог увидеть эффии и передать послание, то должен быть спасен. Путник даже не раздумывал. Для него это уже давно не закон, не долг и не Слово Идэлини ори, в этом была его цель, в этом была его жизнь.
Скрут тем временем зажарился, и он снял ветку лагиффы с огня. Теперь путник спешил, ел быстро и сосредоточенно, не теряя времени даром. Силы понадобятся. Даже если не так уж спешить, то вполне по силам к вечеру достичь столицы королевства, но этого мало. Нужно поосмотреться и по обстоятельствам выбрать наилучший план. Лагерь был свернут почти мгновенно, всадник вскочил на коня. Та дорога, что вела его еще вчера, больше не занимала мысли, и он решительно развернул своего скакуна на северо-запад.
Нужно спешить. Эффии не так часто приносят вести. Но то, что приносят, всегда для кого-нибудь важно: для того, кто посылает, или для того, кто получает. Эффии – странные сущности. Сущности, по-другому о них и не скажешь. Ни на что и ни на кого в этом мире не похожие. Холодный зеленый огонь, скрытый в их прозрачной глубине, несет в себе осколки чьей-то памяти. Большинство живущих не способны увидать ни одного эффии, даже не догадываются об их присутствии в нашем мире, а между тем блуждающие огни за мгновения переносят из конца в конец чужие мысли и образы. Хотя никто в мире, даже мудрейшие из ныне живущих, так до сих пор и не знает, зачем они служат добровольными посланцами. Возможно, не знают и сами эффии. И все равно протягивают нити сквозь пространство. Он никогда не пытался разгадывать их тайны, они помогали, и этого было достаточно.
Сам он тоже часто посылал вести на родину с эффии, поэтому не удивился появлению кочующего огня, но послание на этот раз оказалось необычным, потому что узник Королевской темницы в Эгросе не был ему знаком. Он возвращался с Дальнего Юга и намеревался обогнуть столицу Кромая далеко с восточной стороны. Не хотелось сворачивать туда, в то время как сердце звало на восток, тем более что он хранил о Городе Королей не лучшие воспоминания. Однако и мысли не мелькнуло о том, чтобы продолжить прежний путь. Спасение неизвестного, что послал эффии, важнее его собственных желаний, более того, теперь это стало главной целью.
Первый Вечерний Час еще не завершился, когда на Восточной Дороге появился обыкновенный, почти ничем не примечательный, путник. Он вышел из Леса Басс (что означало Сторожевой на кро), и дорога, петлявшая между холмами, вывела его к Восточным воротам Эгроса. Оставалось лишь пройти немного и подняться на Городской Холм, один из тех, на которых и был возведен этот город. Еще с Час, и он непременно должен был достигнуть столицы королевства, судя по его шагу, размашистому, но плавному и легкому, выдававшему бывалого ходока.
Несмотря на вечернее время, дорога оказалась далеко не пустынной. Путешественника обгоняли всадники, подводы с какими-то крестьянами, однако не похоже, чтобы они хоть что-нибудь везли на продажу, потому что в повозках не было ничего, кроме людей, да и время стояло вечернее. Какой-то добрый малый даже предложил подвезти пешего путника до города, и тот не отказался. Всего с крестьянином в повозке сидело четверо, все молодые, гораздо моложе его. Двое – точно его сыновья. Это он сразу определил. Обрывки их разговора были слышны еще до того, как телега поравнялась с ним.
«Тоже охота колдуна посмотреть?» – спросил крестьянин. Путник покачал головой: «Друга навестить хочу». Видя, что незнакомец не очень-то разговорчив, крестьянин, гордясь своей осведомленностью, поспешил разобъяснить, что объявился в городе колдун, и уже давно, и творил он свои злые дела людям на погибель. Вот, например, прошлогодний мор, когда более половины скота полегло в их краях, – его рук дело. Добрые люди хотели глаза раскрыть благородным Королевским эйгам и тиганам, да только все его одного и слушались, опутал он своей ложью колдовской все Королевское Собрание. Только со смертью одного из наследников Короны, совсем недавно, около дневного цикла назад, понятно стало, что замыслил он все королевское семя вывести и Короной овладеть.
И вызвались тогда люди благородные, спасители наши, сделать так, что колдун потеряет свою силу и можно будет с ним совладать. И что? И схватили. Хоть говорят, и тут рассказчик придвинулся поближе и понизил голос, что много, очень много доблестных воинов полегло в схватке с колдуном. И присудили ему смерть за все злые дела, что на совести его, торжественно закончил крестьянин.
Сыновья в который раз, похоже, слушали эту историю, но то ли их отец каждый раз вплетал все новые и новые подробности, то ли слово «колдун» будоражило их умы, но они вновь старательно внимали тому, как отец просвещал незнакомца. У одного даже рот открылся. А когда крестьянин закончил тем, что завтра утром злодея и казнят, тот же самый, с открытым ртом, пробурчал отчетливо, что так, мол, ему и надо, злодею проклятому.
«Надо же, – небрежно уронил незнакомец. – А я, признаться, колдунов здешних не видывал никогда. Вот опоздал бы на денек – и пропустил бы такое».
Крестьянин закивал. Они тоже, как и множество людей, стремившихся этим вечером в Эгрос, рассчитывали завтра поразвлечься. А то ведь попробуй только поутру приехать, и даже места на Главной Площади может не хватить. А он, незнакомец, верно, издалека путь держит? С юга? Путник кивнул и прибавил, что долго жил далеко в южных землях, но места те не для таких людей, как мы, там нужно родиться. Люди там хитрые, законы жестокие, твари, опять же, всякие водятся, да и, к слову сказать, колдунов много. Нет, с него хватит, возвращается в Кромай, сначала обоснуется у давнего друга, он давно его зовет к себе. А там посмотрит. Крестьянин снова покивал: и верно, уж лучше, чем у нас тут, нашему человеку нигде не будет. Хоть жизнь и тяжелая, да где взять лучше? Они, верно, к нам своих злодеев и засылают, как этот колдун проклятый, например.
Путник поинтересовался, откуда крестьянин так хорошо всю эту историю знает, ведь не в столице живет. На что крестьянин поведал, что служат в Эгросе солдатами двое родом из их деревни. «У нас ведь люди какие, храбрые, силой не обделены. Посмотри хоть на сыновей». Парни действительно здоровые. Лицо незнакомца выразило подобие одобрения, и крестьянин продолжал. Один из этих двоих, С омус, сын соседа, пару дней назад приехал на побывку и по дружбе все и рассказал, хоть и не велено им разговаривать про колдуна. Да разве такое утаишь? Не капля в речке, да и не атай в лесу. Вон, со всей округи люди съезжаются, всем охота на казнь поглядеть.
Тем временем они уже подъехали к Восточным Воротам. Незнакомец окинул взглядом крепостную стену. Осмотр его удовлетворил: имея несколько крепких ножей и известную ловкость, по ней можно без особых усилий подняться и спуститься. Только вот сможет ли спуститься узник? Пожалуй, не стоит на это рассчитывать. Вид у него был неважный, вряд ли ему за сутки удастся настолько оправиться.
Телега миновала створ ворот, и они въехали в город. Путник сердечно поблагодарил крестьянина, спрыгнул с подводы, подхватил свой заплечный мешок и нырнул в толпу, так и кипевшую у ворот, несмотря на вечернее время. Несколько мгновений спустя крестьянин смог бы только указать направление, в котором скрылся его смуглый спутник. Однако вряд ли он стал бы себя утруждать, потому что тоже соскочил с подводы, взял лошадь под уздцы и усердно начал проталкиваться к одной из боковых улочек, выходивших на Восточную Площадь Ворот.
Незнакомец же, напротив, совсем не стремился покинуть площадь, его не ждал постоялый двор или шумная питейная, как тех крестьян, что так кстати оказались на его пути. Его ожидало дело, и, как стало ясно теперь, не такое уж и простое. Достаточно было лишь первых слов этого неотесанного работяги, чтобы понять, чей эффии прилетел сегодня утром. «Колдун», а точнее маг, если, конечно, доверчивого крестьянина не накормили небылицами, и был отправителем послания. Но, толкаясь туда-сюда по площади, новоприбывшему столько раз довелось услыхать слово «колдун», да и всю историю урывками, что сомнения исчезли сами собой.
Маг! Они теперь так редки среди нас… Он долженего спасти, пусть даже все войско Кромая охраняет узника. Странно лишь то, как настоящий маг мог попасться в эту ловушку. И еще одно… что самому ему не под силу выбраться из Королевской темницы. Но он не позволил этим сомнениям загуманить свое сознание. Сейчас важнее то, как выполнить все наилучшим образом. А лучше, если пленник просто исчезнет, испарится. И для того, чтобы подготовить все, как надо, он и околачивался у Ворот довольно долго и узнал за это время немало.
Он точно узнал, что казнь назначена на Первый Час Пополудни. Но народ с раннего утра будет отчаянно ломиться в город, поэтому стражникам разрешено открыть Ворота на целый Час раньше, с началом Первого Утреннего. Но уже сегодня столько народу понаехало, что Главная Площадь и так завтра будет битком забита. Он слышал, как об этом судачили стражники Гвардии Короны, здесь стоял полный караульный расчет – целый канд, двенадцать человек, и канд ар, тринадцатый. Не так уж много, но прорываться силой через ворота было бы безумием. Он и не собирался это делать. На то и колдун, чтобы исчезнуть так, что никто не заметит. Однако уже к Первому Утреннему Часу все должно быть сделано.
План уже сложился в голове. Он хорошо знал Эгрос и Королевский замок, знал, где подземелье. А вот уже в темнице придется поискать, на это нужно время. Но самое слабое место плана – мост через Трайн. Королевский замок стоит в кольце вод Трайна, лишь три моста ведут на другой берег. И ночью, он помнил это очень хорошо, они освещены и неусыпно охраняются. Вдоль всего дальнего берега стоят чаши со светильниками, их зажигают каждый вечер, лишь только станет смеркаться. Незваному гостю не перебраться незаметно на другой берег. Ради того, чтобы это сделать, придется изрядно потрудиться.
Он повернул от Площади Ворот к центру столицы. Восточная часть города располагалась на Городском Холме, Западная – на Малом Городском Холме, Королевский замок высился на Королевском Холме. В древние времена между холмами Сэрну и Санш, теперь Королевским и Малым, с юга на север протекал Трайн. С тех пор прошло много летних циклов, Кромаем стали править Короли. Ради своей безопасности они решили отвести часть вод Трайна в обход холма, а на холме Сэрну построить новый огромный Королевский замок, дабы возвеличить правивших тогда властителей. С тех пор холм получил название Королевского, к нему вели три моста: один с запада и два с востока.
Прошли еще циклы циклов – и о тех правителях почти не осталось воспоминаний, разве что в древних рукописях Королевского Хранилища книг и свитков, а замок продолжал выситься посреди рукотворного острова, окруженного невысокой, но прочной стеной, представлявшей второй рубеж обороны города. Ей суждено было быть испытанной лишь дважды, и она дважды выдерживала испытание. И пусть стена служила верой и правдой своим строителям, но ему она сейчас стала досадной помехой, особенно светильники, натыканные уж слишком часто вдоль нее.
Беглый осмотр подошел к концу. Нет, ничего, по-видимому, не изменилось со времени последнего свидания с Эгросом. Он устремился в путаницу улочек, направляясь к Городской площади. Вокруг нее прилепилось множество питейных, излюбленных мест времяпрепровождения треев, солдат Королевского войска, и главное, стражников из Гвардии Короны.
Так и есть. Злачные местечки кишели народом, местным и приезжим, важных вояк Гвардии обхаживали с выпивкой, ведь каждому хотелось узнать, что за дела с колдуном, как все на самом деле-то приключилось. Но стражники только напускали на себя еще более важный и таинственный вид, хоть от выпивки не отказывались, конечно. На самом же деле, если они упускали такую замечательную возможность преподнести очередную невероятную историю о своей храбрости и полной непобедимости, значит, им дан строжайший приказ держать язык за зубами, и нарушителя ожидало суровое наказание. Незнакомец, пришедший в Эгрос сегодня вечером, кочевал из одной питейной в другую, ютился в плохо освещенных уголках поблизости от гвардейцев, заказывал выпивку. И слушал. Ничего подходящего для его плана пока заметно не было, а время шло. Еще Час, и действовать придется по-другому.
Он зашел уже в шестую по счету забегаловку и даже не успел там расположиться, как понял, что расчет оказался верен и успех наконец пришел к нему. Огромный гвардеец, не кандар, но явно старший полук анда, судя по нашивкам на рукаве и плаще, жаловался собратьям, ушедшим сегодня в увольнение, на свою печальную судьбу. Его срок заканчивался сегодня к Первому Часу Утра. В это время ему надо заступать в караул в нижнем ярусе замка, а что там охранять, тьфу! Да ничего! Королевских поваров? Или, может, истопников, подметальщиков? Кого еще? И вот, ради такого бездарного дела он пропустит завтрашнее представление, для которого уже выстроен такой роскошный помост на Площади! И почему его не взяли в тэйр Охраны Короля или кого-нибудь из благородных тиганов? А те гвардейцы, которым так посчастливилось, уж они-то все увидят. А ему, Даб уру, не везет. Когда привезли колдуна, он был в карауле, когда будут казнить – он снова в карауле.
Бравый гвардеец уже изрядно набрался и здорово надоел своим же товарищам. Они пытались его спровадить, но уходить Дабуру явно не хотелось. Он довольно долго еще испытывал их терпение, и воплям его мог бы позавидовать любой олду. Наконец один из его собутыльников крикнул помощнику трактирщика, чтобы Дабуру больше не наливали, а то ему в караул заступать. За этим последовала немедленная ссора, и разъяренный Дабур направился к выходу. Его налитые кровью глаза не обещали ничего хорошего тому, кто попадется ему на пути. И тут от одного из столов отделилась еще одна пьяная шатающаяся фигура, закутанная в плащ, и направилась к выходу нетвердой походкой. К дверям они подошли одновременно, никто не хотел уступать, началась потасовка, и Дабур нашел свою жертву. Он вышвырнул пьяного за порог и кинулся на него, выкрикивая что-то невнятное заплетающимся языком. Притихшие посетители питейной слыхали, как тот пустился наутек, а гвардеец за ним, продолжая вопить. Эта обычная для подобных заведений сцена так рассмешила всех остальных, особенно бравых солдат Гвардии, что хохот еще долго не смолкал под крышей.
Дабур же пустился вдогонку за обидчиком. Тот улепетывал довольно быстро, хоть ноги его и заплеталась, свернул несколько раз в кривые узкие боковые улочки, чтобы скрыться, но гвардеец уже нагонял его, он уже слышал прерывистое дыхание беглеца, хоть и сам устал от погони, которая ему уже изрядно надоела. Они сделали еще поворот, и жертва оказалась в двух шагах от стражника. Дабур уже различал в кромешной тьме этих узких нищих улочек качающуюся фигуру и предвкушал, как рассчитается с этим сыном олду за все свои неудачи. Он выбросил руку вперед, ухватил его за плащ…
В то же мгновенье беглец развернулся, его руки неуловимо метнулись к шее огромного стражника, и тот, дернувшись, как будто налетел всем своим огромным телом на невидимую в темноте преграду, обмяк прямо на бегу. Ноги его подкосились, и Дабур кувырком полетел бы в сточную канаву, если бы недавний беглец не удержал его от падения, опустив бесчувственное тело прямо на подобие мостовой у своих ног.
Он проворно раздел стражника и быстро облачился в его форму поверх своей одежды, скинув только плащ и сапоги. Несмотря на свой высокий рост, таким огромным, как Дабур, он не сделался, но явно увеличился в размерах. Затем, порывшись в своем заплечном мешке, достал маленький кожаный мешочек, высыпал оттуда под нос гвардейцу щепоть дурно пахнущего порошка и чуть-чуть подождан. Когда тот задышал быстрее, когда тело его напряглось, незнакомец наклонился к уху солдата и быстро зашептал что-то. Потом приблизил свое ухо к губам солдата, и они шевельнулись, выдавив какое-то слово. И еще раз он проделал то же самое, и получил второе слово, которое так необходимо ему сейчас. Затем водой из фляги он старательно ополоснул гвардейцу лицо, убрав всякий след порошка, и ногой столкнул его в сточную канаву. Ясно, что утром стражника Короны здесь найдут, но тот вряд ли очнется до середины дня. Этого времени вполне достаточно. Нужно управиться до того, как на рассвете откроют ворота.
Он подобрал свой плащ и сапоги и торопливо вернулся к трактиру. Коня Дабура легко узнал по нашивкам на попоне, таким же, как и на плаще у стражника. Прошептав что-то на Ухо животному и погладив его по холке, он проворно вскочил на него верхом и, пришпорив, унесся вперед по улице в сторону моста через Трайн, который предстояло преодолеть на пути к цели. Главное еще впереди.
На грани Второго и Третьего Часа Ночи он подскакал к мосту. В ответ на грозный оклик «Кто идет?» глухо, заплетающимся языком с трудом произнес нечто вроде: «Дарб… Дабур, вто…рой канд, тэй…р ох…храны замка. В карра…ул». Он почти лежал на шее лошади, голова его моталась из стороны в сторону вместе со шлемом.
– Во нализался! – восхищенно протянул стражник, окликнувший его. – Слово!
– С…мерть колдуну, – пробормотал пьяный.
– Справедливый суд, – ответствовал стражник. – Погляди-ка, – кивнул он двум стражам, стоявшим поодаль. – Вот за что мне нравятся эти парни из замковой охраны… вот налижутся они, как олду безмозглые, а потом дрыхнут себе в карауле как ни в чем не бывало. Ведь чуть имя свое не позабыл, а слово помнит! Не можем ведь не пропустить. Ну, да ему еще кандар его вставит как следует.
– А я его кандара знаю, – похвалился второй, – Ресс – мужик на расправу скорый. За такие дела этому олду нашивки не видать, как…
– Ладно, хватит языками чесать, – вмешался третий. – Пускай проезжает. Сторонись! Да имя, имя его запомни… кандару потом доложить.
На другом конце моста все повторилось с той лишь разницей, что охрана попалась угрюмая, к шуткам не склонная, и гвардейца Короны пропустили сразу же, услышав слово. И вот он очутился по ту сторону стены и затерялся в сумрачном дворцовом парке. Съехал с парковой тропы и сделал широкий полукруг вокруг замка под покровом деревьев. Вход в замковую темницу находится в западном крыле, а там и спуск под землю.
Здесь же, в парке, недалеко от нужного ему входа он оставил коня Дабура, уколов его сначала чем-то острым из своего заплечного мешка. Конь стал как вкопанный. Мнимый гвардеец снял шпоры Дабура, торопливо нашарил в мешке свое оружие (для такой цели, как у него, оружие Дабура не годилось совсем), спрятал его под плащ, мешок отшвырнул в сторону на случай, если лошадь обнаружат, пока он будет внутри. Укрывшись за стволом дерева ак ади, подождал некоторое время, пока дворцовый патруль покажется из-за стены и удалится, не перемолвившись ни словом с двумя караульными у дверей темницы.
Время настало. Он вогнал несколько игл в ивуи, гибкую полую трубочку из обработанного особым способом дерева, тщательно прицелился, и несколько легких шипов прокололи кожу на шее первой жертвы, чуть выше пластинчатого ворота, потом второй. Присмотревшись, он понял, что попал в цель, хоть расстояние оказалось немаленьким и стражники стояли в полных доспехах. Каждый из стражников поднял руку, словно отгоняя пеев или какую другую мошкару. Должно быть, они обменялись крепким словом, отсюда не слышно. Затем снова замерли на своем посту. Светильники, укрепленные по обе стороны от массивных кованых дверей, отбрасывали на них сбоку причудливые тени, казалось, что стражники шевелятся, но это не могло его обмануть.
Он перебежал открытое пространство и встал перед тяжелой дверью. Стражники замерли, будто странное оцепенение владело ими, открытые глаза поблескивали из-под шлемов в сполохах света. Но тела оставались безжизненны. Он подобрал возле дверей несколько шипов и быстро осмотрел их. Один явно не достиг своей цели, и пришлось еще раз уколоть одного из стражников свежей иглой. Теперь в его распоряжении есть более Часа. Он снял с нагрудной цепочки одного из стражников ключ, отпер и с натугой толкнул тяжелую дверь.
Лжегвардеец, вступивший в затхлый узкий коридор, был готов ко всяким неожиданностям, но с другой стороны никого не оказалось. Однако у самого входа в подземелье наверняка кто-то караулит. Узкая лестница, извиваясь, вела вниз, тени от факелов плясали на влажных стенах, где-то там, в конце спуска должен быть вход в Королевскую темницу. И его наверняка охраняют. Он быстро спускался, не таясь, не стараясь быть тихим и незаметным, потому что сейчас это могло лишь помешать. Он сделал несколько поворотов вместе с лестницей и наконец увидел еще ниже, в самом конце, небольшую площадку и двух стражей Гвардии, точь-в-точь таких же, как и у верхних дверей, а за ними – вожделенный вход. Сверху было слышно, как они переговаривались, но сейчас стражники стояли молча, повернув к нему прорези шлемов. Однако гвардеец Короны, спокойно спускавшийся по лестнице, должен был вызвать у них скорее любопытство, чем тревогу. Еще бы, кому в такое время понадобилось присылать солдата в темницу?
– Слово! – спросил тот, что стоял слева от двери.
Пришлый стражник, подошедший уже совсем близко, сделал еще несколько шагов и оказался около охранников. Тут он вскинул руку из-под плаща, швырнул что-то прямо в лицо одного стражника, а сам бросился на другого. Мгновение – и тот обмяк, как немногим раньше Дабур, и упал бы как подкошенный около дверей, если б незнакомец не поддержал его. Другой рукой он подхватил сползавшего по стене второго стражника, который так и замер, хватаясь за свой нагрудник, глаза его остекленели. Пришелец быстро и осторожно опустил бессознательные тела обоих возле двери, отскочил на безопасное расстояние и перевел дух. Порошок н эи действовал на него не так быстро, но если б только «посчастливилось» вдохнуть его хотя бы раз полной грудью, то он упал бы тут же, рядом с караульными, и очнулся бы не скоро. Времени на осуществление плана не осталось бы совсем.
Немного подождав, он снова вдохнул чистый воздух и кинулся к стражникам. Левый, тот, что спрашивал слово, наверняка был старшим, но ключа у него не оказалось. Не было его и у второго. Пришелец опять отошел на безопасное расстояние и немного помедлил, прежде чем вновь подойти к двери. Могло случиться так, что дверь запирается изнутри, и придется рискнуть, но тогда уже нечего рассчитывать на незаметное исчезновение. Возможно даже, что мага не удастся спасти или придется пролить кровь, много крови. Но скорее всего дверь просто не заперта.
Он дернул плечом, отгоняя лишние мысли. Просто шагнул к двери и аккуратно надавил на нее плечом. Дверь тяжело дрогнула и поддалась. На его удачу, хорошо смазанная, она даже не скрипнула. Все равно, нерадивость ли охранников причиной тому, что дверь не заперта, или таков приказ; держа ивуи наготове, он заглянул за дверь. Просочившись немного в щель, стремительно оглядел открывшуюся небольшую комнату охраны. Трое стражников мирно спали, двое, отложив шлемы, азартно резались в м астак и не заметили, как тяжелая дверь немного приоткрылась. Когда шипы вонзились им в шею и щеки, один из них поднял глаза, ища леев, каким-то чудом залетевших сюда, но дверь снова была прикрыта, а небольшой охранный зал пуст. Скоро стражники уже сидели друг напротив друга, точно навеки окаменевшие. Глаза остекленели, а тела застыли, как изваяния.
Он снова увидел Эгрос, стремительно приближавшийся во всем своем великолепии, сверкавший шпилями под светом закатного солнца. Мгновение – и они оказались в городе, проносились над улицами и площадями, рекой и Королевским парком. И вот они уже опустились в мрачные подземелья Королевской темницы. Для эффии не существовало темноты, для его невольного спутника тьма тоже не была помехой, ибо она не мешала ему видеть окружающее. Да и приходилось уже в этих местах бывать.
Эффии, между тем, скользнул в один тесный бак ор почти в самом конце подземелья, у входа в который томились два стражника, и повис над узником, чье лицо почти тонуло во мраке, как будто ни эффии, ни спутник его не могли проникнуть своим взором далее неведомого предела. Лицо узника в полутьме казалось обращенным к эффии, губы его беззвучно шевелились. «На рассвете нового дня…» Для эффии не было разницы, шептал ли узник, кричал ли, устремив свой взор в его огненную глубину, написал ли эти слова прямо на стене. Путнику, взиравшему на произошедшее через призрачный огонь эффии, все равно суждено было услышать призыв.
Мгновение – и эффии исчез. Куда он унесся, неведомо, но послание уже доставлено, и цепь замкнулась. И тени сомнения не мелькнуло у его получателя, сворачивать ли со своего пути, идти ли к Эгросу. В своей жизни он привык все время следовать за эффии. А неизвестный узник… Если он смог увидеть эффии и передать послание, то должен быть спасен. Путник даже не раздумывал. Для него это уже давно не закон, не долг и не Слово Идэлини ори, в этом была его цель, в этом была его жизнь.
Скрут тем временем зажарился, и он снял ветку лагиффы с огня. Теперь путник спешил, ел быстро и сосредоточенно, не теряя времени даром. Силы понадобятся. Даже если не так уж спешить, то вполне по силам к вечеру достичь столицы королевства, но этого мало. Нужно поосмотреться и по обстоятельствам выбрать наилучший план. Лагерь был свернут почти мгновенно, всадник вскочил на коня. Та дорога, что вела его еще вчера, больше не занимала мысли, и он решительно развернул своего скакуна на северо-запад.
Нужно спешить. Эффии не так часто приносят вести. Но то, что приносят, всегда для кого-нибудь важно: для того, кто посылает, или для того, кто получает. Эффии – странные сущности. Сущности, по-другому о них и не скажешь. Ни на что и ни на кого в этом мире не похожие. Холодный зеленый огонь, скрытый в их прозрачной глубине, несет в себе осколки чьей-то памяти. Большинство живущих не способны увидать ни одного эффии, даже не догадываются об их присутствии в нашем мире, а между тем блуждающие огни за мгновения переносят из конца в конец чужие мысли и образы. Хотя никто в мире, даже мудрейшие из ныне живущих, так до сих пор и не знает, зачем они служат добровольными посланцами. Возможно, не знают и сами эффии. И все равно протягивают нити сквозь пространство. Он никогда не пытался разгадывать их тайны, они помогали, и этого было достаточно.
Сам он тоже часто посылал вести на родину с эффии, поэтому не удивился появлению кочующего огня, но послание на этот раз оказалось необычным, потому что узник Королевской темницы в Эгросе не был ему знаком. Он возвращался с Дальнего Юга и намеревался обогнуть столицу Кромая далеко с восточной стороны. Не хотелось сворачивать туда, в то время как сердце звало на восток, тем более что он хранил о Городе Королей не лучшие воспоминания. Однако и мысли не мелькнуло о том, чтобы продолжить прежний путь. Спасение неизвестного, что послал эффии, важнее его собственных желаний, более того, теперь это стало главной целью.
Первый Вечерний Час еще не завершился, когда на Восточной Дороге появился обыкновенный, почти ничем не примечательный, путник. Он вышел из Леса Басс (что означало Сторожевой на кро), и дорога, петлявшая между холмами, вывела его к Восточным воротам Эгроса. Оставалось лишь пройти немного и подняться на Городской Холм, один из тех, на которых и был возведен этот город. Еще с Час, и он непременно должен был достигнуть столицы королевства, судя по его шагу, размашистому, но плавному и легкому, выдававшему бывалого ходока.
Несмотря на вечернее время, дорога оказалась далеко не пустынной. Путешественника обгоняли всадники, подводы с какими-то крестьянами, однако не похоже, чтобы они хоть что-нибудь везли на продажу, потому что в повозках не было ничего, кроме людей, да и время стояло вечернее. Какой-то добрый малый даже предложил подвезти пешего путника до города, и тот не отказался. Всего с крестьянином в повозке сидело четверо, все молодые, гораздо моложе его. Двое – точно его сыновья. Это он сразу определил. Обрывки их разговора были слышны еще до того, как телега поравнялась с ним.
«Тоже охота колдуна посмотреть?» – спросил крестьянин. Путник покачал головой: «Друга навестить хочу». Видя, что незнакомец не очень-то разговорчив, крестьянин, гордясь своей осведомленностью, поспешил разобъяснить, что объявился в городе колдун, и уже давно, и творил он свои злые дела людям на погибель. Вот, например, прошлогодний мор, когда более половины скота полегло в их краях, – его рук дело. Добрые люди хотели глаза раскрыть благородным Королевским эйгам и тиганам, да только все его одного и слушались, опутал он своей ложью колдовской все Королевское Собрание. Только со смертью одного из наследников Короны, совсем недавно, около дневного цикла назад, понятно стало, что замыслил он все королевское семя вывести и Короной овладеть.
И вызвались тогда люди благородные, спасители наши, сделать так, что колдун потеряет свою силу и можно будет с ним совладать. И что? И схватили. Хоть говорят, и тут рассказчик придвинулся поближе и понизил голос, что много, очень много доблестных воинов полегло в схватке с колдуном. И присудили ему смерть за все злые дела, что на совести его, торжественно закончил крестьянин.
Сыновья в который раз, похоже, слушали эту историю, но то ли их отец каждый раз вплетал все новые и новые подробности, то ли слово «колдун» будоражило их умы, но они вновь старательно внимали тому, как отец просвещал незнакомца. У одного даже рот открылся. А когда крестьянин закончил тем, что завтра утром злодея и казнят, тот же самый, с открытым ртом, пробурчал отчетливо, что так, мол, ему и надо, злодею проклятому.
«Надо же, – небрежно уронил незнакомец. – А я, признаться, колдунов здешних не видывал никогда. Вот опоздал бы на денек – и пропустил бы такое».
Крестьянин закивал. Они тоже, как и множество людей, стремившихся этим вечером в Эгрос, рассчитывали завтра поразвлечься. А то ведь попробуй только поутру приехать, и даже места на Главной Площади может не хватить. А он, незнакомец, верно, издалека путь держит? С юга? Путник кивнул и прибавил, что долго жил далеко в южных землях, но места те не для таких людей, как мы, там нужно родиться. Люди там хитрые, законы жестокие, твари, опять же, всякие водятся, да и, к слову сказать, колдунов много. Нет, с него хватит, возвращается в Кромай, сначала обоснуется у давнего друга, он давно его зовет к себе. А там посмотрит. Крестьянин снова покивал: и верно, уж лучше, чем у нас тут, нашему человеку нигде не будет. Хоть жизнь и тяжелая, да где взять лучше? Они, верно, к нам своих злодеев и засылают, как этот колдун проклятый, например.
Путник поинтересовался, откуда крестьянин так хорошо всю эту историю знает, ведь не в столице живет. На что крестьянин поведал, что служат в Эгросе солдатами двое родом из их деревни. «У нас ведь люди какие, храбрые, силой не обделены. Посмотри хоть на сыновей». Парни действительно здоровые. Лицо незнакомца выразило подобие одобрения, и крестьянин продолжал. Один из этих двоих, С омус, сын соседа, пару дней назад приехал на побывку и по дружбе все и рассказал, хоть и не велено им разговаривать про колдуна. Да разве такое утаишь? Не капля в речке, да и не атай в лесу. Вон, со всей округи люди съезжаются, всем охота на казнь поглядеть.
Тем временем они уже подъехали к Восточным Воротам. Незнакомец окинул взглядом крепостную стену. Осмотр его удовлетворил: имея несколько крепких ножей и известную ловкость, по ней можно без особых усилий подняться и спуститься. Только вот сможет ли спуститься узник? Пожалуй, не стоит на это рассчитывать. Вид у него был неважный, вряд ли ему за сутки удастся настолько оправиться.
Телега миновала створ ворот, и они въехали в город. Путник сердечно поблагодарил крестьянина, спрыгнул с подводы, подхватил свой заплечный мешок и нырнул в толпу, так и кипевшую у ворот, несмотря на вечернее время. Несколько мгновений спустя крестьянин смог бы только указать направление, в котором скрылся его смуглый спутник. Однако вряд ли он стал бы себя утруждать, потому что тоже соскочил с подводы, взял лошадь под уздцы и усердно начал проталкиваться к одной из боковых улочек, выходивших на Восточную Площадь Ворот.
Незнакомец же, напротив, совсем не стремился покинуть площадь, его не ждал постоялый двор или шумная питейная, как тех крестьян, что так кстати оказались на его пути. Его ожидало дело, и, как стало ясно теперь, не такое уж и простое. Достаточно было лишь первых слов этого неотесанного работяги, чтобы понять, чей эффии прилетел сегодня утром. «Колдун», а точнее маг, если, конечно, доверчивого крестьянина не накормили небылицами, и был отправителем послания. Но, толкаясь туда-сюда по площади, новоприбывшему столько раз довелось услыхать слово «колдун», да и всю историю урывками, что сомнения исчезли сами собой.
Маг! Они теперь так редки среди нас… Он долженего спасти, пусть даже все войско Кромая охраняет узника. Странно лишь то, как настоящий маг мог попасться в эту ловушку. И еще одно… что самому ему не под силу выбраться из Королевской темницы. Но он не позволил этим сомнениям загуманить свое сознание. Сейчас важнее то, как выполнить все наилучшим образом. А лучше, если пленник просто исчезнет, испарится. И для того, чтобы подготовить все, как надо, он и околачивался у Ворот довольно долго и узнал за это время немало.
Он точно узнал, что казнь назначена на Первый Час Пополудни. Но народ с раннего утра будет отчаянно ломиться в город, поэтому стражникам разрешено открыть Ворота на целый Час раньше, с началом Первого Утреннего. Но уже сегодня столько народу понаехало, что Главная Площадь и так завтра будет битком забита. Он слышал, как об этом судачили стражники Гвардии Короны, здесь стоял полный караульный расчет – целый канд, двенадцать человек, и канд ар, тринадцатый. Не так уж много, но прорываться силой через ворота было бы безумием. Он и не собирался это делать. На то и колдун, чтобы исчезнуть так, что никто не заметит. Однако уже к Первому Утреннему Часу все должно быть сделано.
План уже сложился в голове. Он хорошо знал Эгрос и Королевский замок, знал, где подземелье. А вот уже в темнице придется поискать, на это нужно время. Но самое слабое место плана – мост через Трайн. Королевский замок стоит в кольце вод Трайна, лишь три моста ведут на другой берег. И ночью, он помнил это очень хорошо, они освещены и неусыпно охраняются. Вдоль всего дальнего берега стоят чаши со светильниками, их зажигают каждый вечер, лишь только станет смеркаться. Незваному гостю не перебраться незаметно на другой берег. Ради того, чтобы это сделать, придется изрядно потрудиться.
Он повернул от Площади Ворот к центру столицы. Восточная часть города располагалась на Городском Холме, Западная – на Малом Городском Холме, Королевский замок высился на Королевском Холме. В древние времена между холмами Сэрну и Санш, теперь Королевским и Малым, с юга на север протекал Трайн. С тех пор прошло много летних циклов, Кромаем стали править Короли. Ради своей безопасности они решили отвести часть вод Трайна в обход холма, а на холме Сэрну построить новый огромный Королевский замок, дабы возвеличить правивших тогда властителей. С тех пор холм получил название Королевского, к нему вели три моста: один с запада и два с востока.
Прошли еще циклы циклов – и о тех правителях почти не осталось воспоминаний, разве что в древних рукописях Королевского Хранилища книг и свитков, а замок продолжал выситься посреди рукотворного острова, окруженного невысокой, но прочной стеной, представлявшей второй рубеж обороны города. Ей суждено было быть испытанной лишь дважды, и она дважды выдерживала испытание. И пусть стена служила верой и правдой своим строителям, но ему она сейчас стала досадной помехой, особенно светильники, натыканные уж слишком часто вдоль нее.
Беглый осмотр подошел к концу. Нет, ничего, по-видимому, не изменилось со времени последнего свидания с Эгросом. Он устремился в путаницу улочек, направляясь к Городской площади. Вокруг нее прилепилось множество питейных, излюбленных мест времяпрепровождения треев, солдат Королевского войска, и главное, стражников из Гвардии Короны.
Так и есть. Злачные местечки кишели народом, местным и приезжим, важных вояк Гвардии обхаживали с выпивкой, ведь каждому хотелось узнать, что за дела с колдуном, как все на самом деле-то приключилось. Но стражники только напускали на себя еще более важный и таинственный вид, хоть от выпивки не отказывались, конечно. На самом же деле, если они упускали такую замечательную возможность преподнести очередную невероятную историю о своей храбрости и полной непобедимости, значит, им дан строжайший приказ держать язык за зубами, и нарушителя ожидало суровое наказание. Незнакомец, пришедший в Эгрос сегодня вечером, кочевал из одной питейной в другую, ютился в плохо освещенных уголках поблизости от гвардейцев, заказывал выпивку. И слушал. Ничего подходящего для его плана пока заметно не было, а время шло. Еще Час, и действовать придется по-другому.
Он зашел уже в шестую по счету забегаловку и даже не успел там расположиться, как понял, что расчет оказался верен и успех наконец пришел к нему. Огромный гвардеец, не кандар, но явно старший полук анда, судя по нашивкам на рукаве и плаще, жаловался собратьям, ушедшим сегодня в увольнение, на свою печальную судьбу. Его срок заканчивался сегодня к Первому Часу Утра. В это время ему надо заступать в караул в нижнем ярусе замка, а что там охранять, тьфу! Да ничего! Королевских поваров? Или, может, истопников, подметальщиков? Кого еще? И вот, ради такого бездарного дела он пропустит завтрашнее представление, для которого уже выстроен такой роскошный помост на Площади! И почему его не взяли в тэйр Охраны Короля или кого-нибудь из благородных тиганов? А те гвардейцы, которым так посчастливилось, уж они-то все увидят. А ему, Даб уру, не везет. Когда привезли колдуна, он был в карауле, когда будут казнить – он снова в карауле.
Бравый гвардеец уже изрядно набрался и здорово надоел своим же товарищам. Они пытались его спровадить, но уходить Дабуру явно не хотелось. Он довольно долго еще испытывал их терпение, и воплям его мог бы позавидовать любой олду. Наконец один из его собутыльников крикнул помощнику трактирщика, чтобы Дабуру больше не наливали, а то ему в караул заступать. За этим последовала немедленная ссора, и разъяренный Дабур направился к выходу. Его налитые кровью глаза не обещали ничего хорошего тому, кто попадется ему на пути. И тут от одного из столов отделилась еще одна пьяная шатающаяся фигура, закутанная в плащ, и направилась к выходу нетвердой походкой. К дверям они подошли одновременно, никто не хотел уступать, началась потасовка, и Дабур нашел свою жертву. Он вышвырнул пьяного за порог и кинулся на него, выкрикивая что-то невнятное заплетающимся языком. Притихшие посетители питейной слыхали, как тот пустился наутек, а гвардеец за ним, продолжая вопить. Эта обычная для подобных заведений сцена так рассмешила всех остальных, особенно бравых солдат Гвардии, что хохот еще долго не смолкал под крышей.
Дабур же пустился вдогонку за обидчиком. Тот улепетывал довольно быстро, хоть ноги его и заплеталась, свернул несколько раз в кривые узкие боковые улочки, чтобы скрыться, но гвардеец уже нагонял его, он уже слышал прерывистое дыхание беглеца, хоть и сам устал от погони, которая ему уже изрядно надоела. Они сделали еще поворот, и жертва оказалась в двух шагах от стражника. Дабур уже различал в кромешной тьме этих узких нищих улочек качающуюся фигуру и предвкушал, как рассчитается с этим сыном олду за все свои неудачи. Он выбросил руку вперед, ухватил его за плащ…
В то же мгновенье беглец развернулся, его руки неуловимо метнулись к шее огромного стражника, и тот, дернувшись, как будто налетел всем своим огромным телом на невидимую в темноте преграду, обмяк прямо на бегу. Ноги его подкосились, и Дабур кувырком полетел бы в сточную канаву, если бы недавний беглец не удержал его от падения, опустив бесчувственное тело прямо на подобие мостовой у своих ног.
Он проворно раздел стражника и быстро облачился в его форму поверх своей одежды, скинув только плащ и сапоги. Несмотря на свой высокий рост, таким огромным, как Дабур, он не сделался, но явно увеличился в размерах. Затем, порывшись в своем заплечном мешке, достал маленький кожаный мешочек, высыпал оттуда под нос гвардейцу щепоть дурно пахнущего порошка и чуть-чуть подождан. Когда тот задышал быстрее, когда тело его напряглось, незнакомец наклонился к уху солдата и быстро зашептал что-то. Потом приблизил свое ухо к губам солдата, и они шевельнулись, выдавив какое-то слово. И еще раз он проделал то же самое, и получил второе слово, которое так необходимо ему сейчас. Затем водой из фляги он старательно ополоснул гвардейцу лицо, убрав всякий след порошка, и ногой столкнул его в сточную канаву. Ясно, что утром стражника Короны здесь найдут, но тот вряд ли очнется до середины дня. Этого времени вполне достаточно. Нужно управиться до того, как на рассвете откроют ворота.
Он подобрал свой плащ и сапоги и торопливо вернулся к трактиру. Коня Дабура легко узнал по нашивкам на попоне, таким же, как и на плаще у стражника. Прошептав что-то на Ухо животному и погладив его по холке, он проворно вскочил на него верхом и, пришпорив, унесся вперед по улице в сторону моста через Трайн, который предстояло преодолеть на пути к цели. Главное еще впереди.
На грани Второго и Третьего Часа Ночи он подскакал к мосту. В ответ на грозный оклик «Кто идет?» глухо, заплетающимся языком с трудом произнес нечто вроде: «Дарб… Дабур, вто…рой канд, тэй…р ох…храны замка. В карра…ул». Он почти лежал на шее лошади, голова его моталась из стороны в сторону вместе со шлемом.
– Во нализался! – восхищенно протянул стражник, окликнувший его. – Слово!
– С…мерть колдуну, – пробормотал пьяный.
– Справедливый суд, – ответствовал стражник. – Погляди-ка, – кивнул он двум стражам, стоявшим поодаль. – Вот за что мне нравятся эти парни из замковой охраны… вот налижутся они, как олду безмозглые, а потом дрыхнут себе в карауле как ни в чем не бывало. Ведь чуть имя свое не позабыл, а слово помнит! Не можем ведь не пропустить. Ну, да ему еще кандар его вставит как следует.
– А я его кандара знаю, – похвалился второй, – Ресс – мужик на расправу скорый. За такие дела этому олду нашивки не видать, как…
– Ладно, хватит языками чесать, – вмешался третий. – Пускай проезжает. Сторонись! Да имя, имя его запомни… кандару потом доложить.
На другом конце моста все повторилось с той лишь разницей, что охрана попалась угрюмая, к шуткам не склонная, и гвардейца Короны пропустили сразу же, услышав слово. И вот он очутился по ту сторону стены и затерялся в сумрачном дворцовом парке. Съехал с парковой тропы и сделал широкий полукруг вокруг замка под покровом деревьев. Вход в замковую темницу находится в западном крыле, а там и спуск под землю.
Здесь же, в парке, недалеко от нужного ему входа он оставил коня Дабура, уколов его сначала чем-то острым из своего заплечного мешка. Конь стал как вкопанный. Мнимый гвардеец снял шпоры Дабура, торопливо нашарил в мешке свое оружие (для такой цели, как у него, оружие Дабура не годилось совсем), спрятал его под плащ, мешок отшвырнул в сторону на случай, если лошадь обнаружат, пока он будет внутри. Укрывшись за стволом дерева ак ади, подождал некоторое время, пока дворцовый патруль покажется из-за стены и удалится, не перемолвившись ни словом с двумя караульными у дверей темницы.
Время настало. Он вогнал несколько игл в ивуи, гибкую полую трубочку из обработанного особым способом дерева, тщательно прицелился, и несколько легких шипов прокололи кожу на шее первой жертвы, чуть выше пластинчатого ворота, потом второй. Присмотревшись, он понял, что попал в цель, хоть расстояние оказалось немаленьким и стражники стояли в полных доспехах. Каждый из стражников поднял руку, словно отгоняя пеев или какую другую мошкару. Должно быть, они обменялись крепким словом, отсюда не слышно. Затем снова замерли на своем посту. Светильники, укрепленные по обе стороны от массивных кованых дверей, отбрасывали на них сбоку причудливые тени, казалось, что стражники шевелятся, но это не могло его обмануть.
Он перебежал открытое пространство и встал перед тяжелой дверью. Стражники замерли, будто странное оцепенение владело ими, открытые глаза поблескивали из-под шлемов в сполохах света. Но тела оставались безжизненны. Он подобрал возле дверей несколько шипов и быстро осмотрел их. Один явно не достиг своей цели, и пришлось еще раз уколоть одного из стражников свежей иглой. Теперь в его распоряжении есть более Часа. Он снял с нагрудной цепочки одного из стражников ключ, отпер и с натугой толкнул тяжелую дверь.
Лжегвардеец, вступивший в затхлый узкий коридор, был готов ко всяким неожиданностям, но с другой стороны никого не оказалось. Однако у самого входа в подземелье наверняка кто-то караулит. Узкая лестница, извиваясь, вела вниз, тени от факелов плясали на влажных стенах, где-то там, в конце спуска должен быть вход в Королевскую темницу. И его наверняка охраняют. Он быстро спускался, не таясь, не стараясь быть тихим и незаметным, потому что сейчас это могло лишь помешать. Он сделал несколько поворотов вместе с лестницей и наконец увидел еще ниже, в самом конце, небольшую площадку и двух стражей Гвардии, точь-в-точь таких же, как и у верхних дверей, а за ними – вожделенный вход. Сверху было слышно, как они переговаривались, но сейчас стражники стояли молча, повернув к нему прорези шлемов. Однако гвардеец Короны, спокойно спускавшийся по лестнице, должен был вызвать у них скорее любопытство, чем тревогу. Еще бы, кому в такое время понадобилось присылать солдата в темницу?
– Слово! – спросил тот, что стоял слева от двери.
Пришлый стражник, подошедший уже совсем близко, сделал еще несколько шагов и оказался около охранников. Тут он вскинул руку из-под плаща, швырнул что-то прямо в лицо одного стражника, а сам бросился на другого. Мгновение – и тот обмяк, как немногим раньше Дабур, и упал бы как подкошенный около дверей, если б незнакомец не поддержал его. Другой рукой он подхватил сползавшего по стене второго стражника, который так и замер, хватаясь за свой нагрудник, глаза его остекленели. Пришелец быстро и осторожно опустил бессознательные тела обоих возле двери, отскочил на безопасное расстояние и перевел дух. Порошок н эи действовал на него не так быстро, но если б только «посчастливилось» вдохнуть его хотя бы раз полной грудью, то он упал бы тут же, рядом с караульными, и очнулся бы не скоро. Времени на осуществление плана не осталось бы совсем.
Немного подождав, он снова вдохнул чистый воздух и кинулся к стражникам. Левый, тот, что спрашивал слово, наверняка был старшим, но ключа у него не оказалось. Не было его и у второго. Пришелец опять отошел на безопасное расстояние и немного помедлил, прежде чем вновь подойти к двери. Могло случиться так, что дверь запирается изнутри, и придется рискнуть, но тогда уже нечего рассчитывать на незаметное исчезновение. Возможно даже, что мага не удастся спасти или придется пролить кровь, много крови. Но скорее всего дверь просто не заперта.
Он дернул плечом, отгоняя лишние мысли. Просто шагнул к двери и аккуратно надавил на нее плечом. Дверь тяжело дрогнула и поддалась. На его удачу, хорошо смазанная, она даже не скрипнула. Все равно, нерадивость ли охранников причиной тому, что дверь не заперта, или таков приказ; держа ивуи наготове, он заглянул за дверь. Просочившись немного в щель, стремительно оглядел открывшуюся небольшую комнату охраны. Трое стражников мирно спали, двое, отложив шлемы, азартно резались в м астак и не заметили, как тяжелая дверь немного приоткрылась. Когда шипы вонзились им в шею и щеки, один из них поднял глаза, ища леев, каким-то чудом залетевших сюда, но дверь снова была прикрыта, а небольшой охранный зал пуст. Скоро стражники уже сидели друг напротив друга, точно навеки окаменевшие. Глаза остекленели, а тела застыли, как изваяния.