______________ * Как это вообще свойственно советским исследователям, налицо не только полнейшее непонимание "духа" рэггей, полная внеположенность предмету исследования, но и изоморфная растафари иллюзорность восприятия: растафари в классическом изводе не знает "классовости", она сводит мировые коллизии к расе. ** Лукьянова И. Г. Критика современных идеалистических концепций молодёжной культуры. // Критика буржуазных философских и социологических концепций культуры. Л..1986, с.118. Так и подмывает процитировать еще, но это столь же неблагородно, как глумиться над актером, читающим чужой бездарный текст. Я и сам году в 86 - сдал маленькую статейку о растафари в сборник Института востоковедения и с ужасом и стыдом увидел, что хотя текст был всего лишь урезан, без "правильных" добавок, за которые стоило бы краснеть, зато название редактор изменил на какое-то совершенно маразматическое и не связанное с текстом никоим образом.
   Очень благостный образ Боба Марли как высокосознательного политического борца вроде участников сочинского фестиваля политической песни "Красная гвоздика" выведен в статье маститого знатока рок-культуры и сибарита Артема Троицкого.* В этом случае, видимо, полное умолчание о культовой стороне растафари или поклонении марихуане, видимо, тоже дело рук редакции.
   ______________ * Троицкий А.К. Боб Марли. // Музыкальная жизнь. М.. 1981. №21
   Леворадикальный подход к растафари ярко выражен преподавателем университета в Дар-эс-Саламе Хорасом Кэмпбеллом. Кэмпбелл выводит растафари напрямую из анализа производительных сил и производственных отношений, наделяя его "антикапиталистическими тенденциями" и настойчиво предлагая соединить культуру растафари с идеологией рабочего класса".* Кэмпбелла раздражают исследования растафари как религиозного культа, он видит в нём народное культурно-политическое движение сопротивления: "Академические исследования, поглощённые изучением культов, милленаризма и метафизики, без первоочередного и сопутствующего исследования производственных отношений, представляют в анализе растафари, как и во всём остальном, определённую идеологическую установку".**
   ______________ * Campbell H. Rasta and Resistance: From Marcus Garvey to Walter Rodney.. L: Hansib Pbl., 1985, р. 150 ** Idem, Rastafari: Culture of Resistance. // Race and Class, L. Summer 1981, vol., 22. #1, p. 2
   4 Растафари и социология субкультуры
   В развитые страны Запада "культура растафари" была занесена вместе с модой на музыку рэггей. Тотчас же появилось множество работ, посвященных музыке рэггей, её пропаганде растафари и роли в преобразовании культа в субкультуру раста-рэггей. Множество работ посвящено и ключевой фигуре превращения растафари в субкультуру - Бобу Марли. Наиболее значительная из посвященных рэггей работ - коллективная монография Reggae International (ed. By S. Davis and P. Simon). L.: Thames & Hudson, 1993. Однако, как сокрушается видный исследователь рок-культуры Саймон Фрит, "хорошая история рэггей, так пока и не написана, существующие работы либо поверхностны, либо написаны в жанре "записок путешественника", либо являются политическими памфлетами третьемирского антиимпериализма".*
   ______________ * Frith S. Sound Effects. Youth, Leisure and the Politics of Rock. L.: Constable. 1933. p. 279.
   Параллельно возникает интерес к раста-рэггей как субкультуре, совпавший в Великобритании со вспышкой интереса левоориентированных социологов к проблематике суб- и конркультуры вообще. Особенно привлекла раста-рэггей группу леволиберальных социологов, работавших в то время в бирмингемском Центре современных культурных исследований.: Д. Хэбдиджа. Й. Чэмберса, П. Уиллиса, С. Фрита, Дж. Тэйни, Дж. Кларка и стоящего несколько в стороне сотрудника Центра С. Джонса, а также П. Жилроя и Б. Тройну. Социологи бирмингемского Центра исходили из популярного на рубеже 60-х и 70-х на Западе неомарксизма, осмыслив субкультуру в русле идей А. Грамши о культурной гегемонии: кто контролирует производство культурных символов и смыслов, тот контролирует общество и его сознание. Отсюда понимание субкультуры в терминах классовой борьбы и концепции "2-х культур" (соответственно даже самые неприглядные проявления субкультур рабочей молодёжи оправдываются как пролетарское сопротивление капиталистическому господству и культурной гегемонии буржуазии). Сопротивление культурной гегемонии господствующего класса находит в субкультуре знаковое выражение (наиболее значительная монография Центра озаглавлена "Сопротивление посредством ритуалов" - Resistance Through Rituals. Youth subcultures In Postwar Britain. L.: Hutchinson, 1976). Согласно разработанной учёными Центра "теории конфликта", молодёжные субкультуры - это системы смыслов, средств выражения, стилей жизни, создаваемые группами молодёжи, находящимися в подчинённых структурных позициях, в качестве реакции на доминирующие системы ценностей; субкультуры при этом отражают попытки разрешения противоречий, связанных с более широким социальным контекстом, "теория конфликта" противостоит функционалистскому подходу, согласно которому субкультура лишь внешне ориентирована на разрыв с обществом, на самом же деле играет роль буфера, облегчающего адаптацию молодёжи к "взрослой" жизни.
   Само собою, в изучении субкультуры как попытки коллективно решить проблемы, возникающие из дефектов и противоречит социальной структуры, как нормы коллективной идентичности, социологов бирмингемского центра не могла не привлечь столь ярко выраженная "конфликтная" субкультура, как растафари. Помимо того. что многие черты субкультуры раста-рэггей демонстрирует как бы в чистом, "лабораторном" виде, интерес к ней вызван и тем, что почти все субкультуры белой молодёжи, начиная по меньшей мере с середины 60-х. строятся на положительном или отрицательном обыгрывании её символики. Высокая символическая насыщенность растафари и то, что, в отличие от стихийного возникновения символов в других субкультурах, они создаются и применяются осознанно, делает её удобным предметом исследования для семиотического анализа субкультуры. Даже Стэнли Коэн, высмеивавший "теорию конфликта" вообще и семиотический подход Дика Хэбдиджа в частности как стремление расшифровать, декодировать, концептуализировать любую мелочь вплоть до последней булавки панка, считает семиотический подход вполне оправданным в отношении растафари. Не зря именно на растафари и её отражении белыми субкультурами основывается Д. Хэбдидж. Кроме того, растафари прекрасно иллюстрирует и то свойство субкультуры, что "большинство молодёжи вроде бы не участвует непосредственно в субкультуре, но невозможно сказать, где заканчивается её влияние. Это авангард, провозглашающий то, что чувствуют и хотели бы высказать все".* Происходит это не всегда осознанно, субкультура - явление очень размытое, и чем слабее и опосредованнее (в основном музыкой, манерой одеваться и другими элементами стиля) её влияние, тем многочисленнее число попавших под него. По крайней мере, как работы западных социологов, так и обследование африканской молодёжи, проведённое автором, показывают, что даже те из молодых африканцев и цветной молодёжи диаспоры, кто ориентирован на вестернизацию, подспудно и неосознанно для себя усваивают некоторые элементы отвергаемой ими раста-рэггей - в основном через музыку.
   ______________ * Cashmore Е.E. No Future: Youth and Society. L.: Helneman. 1984. p.l7-13.
   Как уже отмечалось, несмотря на свою популярность в 70-е и 80-е гг., субкультура растафари в африканском городе исследована мало. Её изучение в университетских центрах, например, насколько известно автору, в Танзании и Бенине, проводится в плане превращения её в потенциале в подспорье массово-политической работе правительства, используя влияние рэггей на молодёжь. Единственная большая работа - довольно сумбурная книга председателя Ивуарийской ассоциации преподавателей философии Якуба Конате "Альфа Блонди: рэггей и общество в Чёрной Африке". Я. Конате надеется, что раста-рэггей может способствовать созданию новой африканской культуры. Вряд ли эти надежды были оправданы даже в 80-е гг., растафари - довольно маргинальное явление в культуре континента, несмотря на повальное увлечение ею среди городской молодёжи, она может служить скорее симптомом определённого духовного голода и потребности в современной африканской культуре, отражает тенденцию к возникновению местных культурных движений с подобным же пафосом. Я. Конате считает растафари отвечающим запросам Африки, несмотря на её заимствованное происхождение: "Следует навсегда отказаться от идеи афро-африканской Африки, как и от мысли о чистоте языка, музыки и культуры африканцев... Современное африканское искусство создаётся среди необразованных масс, в лабиринтах общества потребления... Всенародный энтузиазм, с которым была воспринята рэггей Альфы Блонди, может дать нам справку насчёт эстетического чувства африканцев 80-х. Восприятие произведения искусства не пропорционально его ценности, но является частью его подлинности".* Едва ли не треть книги занимают тексты песен Альфы Блонди (ивуарийский пропагандист растафари, звезда рэггей, поющий на диула, английском и французском) с подробным истолкованием их потаённого смысла в свете учения растафари.
   ______________ * Konate Y. Op.cit., р. 86.
   В классическом труде по аккультурации М. Херсковиц писал: "Процесс диффузии, силы, определяющие культурную стабильность и нестабильность, реакции индивида на новые ситуации, развитие новых ориентаций, появление новых смыслов и жизненных ценностей, - всё это можно наблюдать там, где народ находится в длительном контакте с жизненными укладами, отличающимися от собственного". Изучение аккультурации, - продолжает Херсковиц, - на примере африканского элемента в жизни чернокожих Нового Света может внести величайший вклад в понимание природы культурных процессов в целом, ибо история создала здесь лабораторию аккультурации, где можно наблюдать процессы, важные для понимания человеческой цивилизации в целом".*
   ______________ * Herskovits М. Op.clt.. p.10, 18.
   "Культура растафари" - уникальный пример попытки самостоятельно осознать сущность этих процессов "низами". Не случайно она привлекла многих исследователей аккультурации и явившихся реакцией на нее культурных и народно-религиозных движении. Однако исследование растафари в качестве милленаристского культа не продвинуло вперед изучение процессов культурного синтеза, так как рассматривалось обычно в ряду тысяч других подобных культов. Учёные, непосредственно изучавшие растафари культового периода, обычно использовали уже существующие концепции, в работах же, развивающих концептуальную базу науки, растафаризм исследовался лишь как одна из иллюстраций для подкрепления взглядов исследователя. Тем самым за рамками исследований осталось неповторимое своеобразие растафари в ряду подобных явлений.
   Зато совершенно уникальное положение растафари в ряду молодёжных субкультур обусловило значительное место, которое изучение раста-рэггей занимает в осмыслении феномена субкультуры, особенно в разработке семиотического подхода в рамках "теории конфликта".
   Глава II. ЭВОЛЮЦИЯ РАСТАФАРИ И МАССОВАЯ КУЛЬТУРА
   Явление "культурного империализма" подробно изучено и многократно заклеймлено. В этой связи общественных деятелей '"Третьего мира" особенно беспокоит молодёжь. На региональной конференции по проблемам африканской молодёжи (Найроби, декабрь 1979 г.) представитель Кении заявил: "Сегодня молодёжь испытывает культурное отчуждение. Она вовлечена в мировой культурный процесс. По радио, ТВ и другим средствам массовой информации она может мгновенно воспринимать как хорошие, так и дурные культурные образцы из других регионов мира. Поэтому молодёжь стоит перед дилеммой. Ей надо сделать выбор между различными культурами".* Но чисто фольклорное отношение к национальной культуре не ликвидирует болезненного комплекса архаичности. Само слово "традиционное" вызывает у молодых африканцев неприятие как символ отсталости и консерватизма, а в интересе европейцев к африканской экзотике видится нечто оскорбительное. Да и не соответствует уже традиционное искусство духовному миру африканского горожанина. Оговоримся, что следует различать "традиционное" и "самобытное", т.к. первое часто употребляется вместо второго. Традиционная культура - это культура, основанная на элементарных формах мышления и социально-экономической практики, т.е. культура патриархального общества. Это понятие передает не специфику данной культуры по отношению к другим национальным культурам, а ее внутреннюю структуру и уровень развития. Самобытность не сводится к традиционному, а современное не сводится к европейскому. Европейская культура - это просто иная самобытность. Развивающиеся страны находятся сегодня в процессе формирования современной самобытной национальной культуры. В известном историческом анекдоте обоядившегося в мурмолку и кафтан славянофила простолюдины принимают за "персиянина": "Глянь-ка, каково вырядился: должно, настранец". В подобном курьёзном положении оказались и традиционалисты в Тропической Африке.
   ______________ * Youth, Tradition and Development in Africa. Regional meetings on Youtn in Africa. Nairobi. 17-22 dec.1979. P. : UNESCO. 1981, p.140
   Не получают признания и попытки африканских "западников" механически перенести на родную почву достижения европейской культуры, тем более, что желание быть "не хуже других", утвердить своё равноправие в мировом сообществе интеллектуалов приводит к обращению африканской творческой интеллигенции "прогрессистского" направления к сложным авангардным формам. Жителю Лагоса и Абиджана одинаково чужды и традиционализм, и вестернизаторство, неспособные адекватно отразить своеобразие их мироощущения.
   В этой ситуации лубочная массовая городская культура, обычно непрофессиональная и копирующая приёмы китчевой культуры Запада, но "национальная по содержанию" легко побивает своих мало популярных соперников. По глубокому замечанию В.Б. Мириманова, "аморфный, стихийный характер маргинальной художественной культуры обеспечивает ей в быстро меняющихся современных условиях относительную стабильность, позволяет непосредственно реагировать на запросы своей среды. Анализ общей ситуации подводит к выводу, что именно здесь, в этой неоформленной стихии, в большей степени, нежели в традиционном или урбанистическом искусстве, имеется возможность для появления и укоренения адекватных форм новой африканской художественной культуры".* Не случайно в исследованиях, посвященных профессиональному искусству Африки, "речь идёт главным образом об авторах и, как правило, ничего не говорится о том, кому адресовано их творчество", и горожане, и сельские жители почти ничего не знают о современном профессиональном искусстве.**
   ______________ * Африка: взаимодействие культур. М.,1989. с.214. ** Там же, с.214-215.
   Что же касается того, откуда черпаются формы такого "переходного искусства", то для него не менее, чем для "высокого искусства", справедливо замечание того же автора: "Теперь не горами то время, когда новое искусство прочно станет на национальную основу, не ту, которая питала традиционное искусство, а ту, которую являет собой современная африканская действительность, "преображенная прикосновением с культурой других народов".*
   ______________ * Проблемы культурного строительства в независимых странах Африки. М..1971,с.162.
   1. Роль культуры диаспоры в "модернизации африканской культуры: "чужое свое".
   В какой, однако, форме происходит это приобщение африканской культуры к мировой? Наибольшие внешние влияния в маргинальной непрофессиональной городской культуре Африки носят две черты: во-первых, они черпаются из поп-культуры, во-вторых, наиболее органично и безболезненно, совершенно "как свои" входят в африканскую городскую культуру элементы культуры африканской диаспоры. Поскольку они обычно уже привязаны к современным средствам выражения, современным формам, современным каналам массовой коммуникации, а мир диаспоры лишён патриархальности, то именно в этом обличье входит в африканскую культуру "современное". Нетрудно заметить, что, например, все наиболее популярные стили африканской городской поп-музыки - это "репатрианты" из Нового Света. Так, заирско-конголезский "гитаристский стиль" возник в начале века, когда на строительство железной дороги через Матади были завезены антильские рабочие. Но уже через десятилетие гитара воспринималась в этом регионе как народный инструмент, выработалась собственная манера исполнения. Из Нового света занесена заирская румба и её варианты: кара-кара, буше, суку, кири-кири. Южноафриканские стили квела, мбаканга и "тауншип джайв" несут следы афро-американского влияния, особенно свинга и соула. Из сочетания традиционного ритма "осиби", североамериканского джаза и латиноамериканской манеры игры на гитаре родился западно-африканский стиль "хайлайф". Уходят корнями в музыку диаспоры и другие наиболее популярные стили городской музыки континента: аль-джад в Либерии, макосса в Камеруне, майло-джаз в Сьерра-Леоне, зимбабвийская сунгура, восточноафрикаская сега, конголезско-заирский стиль "суку", адаха в Гане, сенегальский мбалакс, нигерийский афро-бит, мараби в ЮАР, "экспортный вариант" африканской музыки "афро-рок" и т.д.
   Даже стили, возникшие из традиционных африканских корней (хвалебная песня йоруба джуджу, породившая одноименный стиль поп-музыки и старинная форма фуджи у хауса) не избежали этого влияния.
   Два чисто карибских стиля стали наиболее популярной музыкой на Африканском континенте: зук (особенно в исполнении антильской групы "Кассав") и рэггей.* Обычно массовую культуру рассматривают как канал, по которому якобы "низкопробные" ценности буржуазной цивилизации просачиваются в развивающиеся страны. Но именно в сфере массовой культуры был впервые дан эффективный отпор культурной гегемонии Запада. Разнообразные проявления массовой культуры третьемирского происхождения не только "потрафляют невзыскательному вкусу" широких масс. Они утверждают - и в этом причина их успеха - понятные и близкие этим массам ценности, пусть даже в примитивной и пошловатой манере.
   ______________ * Об ориентации африканской городской поп-музыки на музыку диаспоры см: Besignor F. Sons d'Afrique. Baume-les-Dames: Marabout, 1988; Coplan D. Go to my town, Cape Cost! The Social History of Ghanaian Highlife. // Eight urban musical cultures. Tradition and change. Urbana-Chlcago-L.: Univ.of Ill. Pr., 1973; Idem, In Township Tonight! South Africa's Black City Music and Theatre. L.-N.Y.: Longman 1985; Roberts J. Black Music of Two Worlds. L: Penguin Books. 1973
   Если на содержательную сторону культуры методами культурной политики воздействовать затруднительно, когда к этому не располагают другие аспекты общественной жизни, те положительное влияние культурная политика может оказать, поддерживая сбалансированную структуру национальной культуры. Культурная же политика развивающихся стран обычно строится не "снизу", а "сверху", с её элитарных этажей. В итоге подавляющее большинство населения оказывается вовсе вне культурной политики переходя на "самообеспечение", удовлетворяя свои культурные запросы самоделками.*
   ______________ * Подобно тому, как в позднем советском обществе при отсутствии осмысленной и нетривиальной профессиональной песенной культуры для интеллигенции среднего возраста замена находилась в художественно беспомощной, но эмоционально и духовно насыщенной (пускай и с корявыми текстами) "самодеятельной песне". Для молодежи этот вакуум заполнял "русский рок", тоже откровенно любительский, по крайней мере, в музыкальном плане (при высоком поэтическом уровне пение и игру Башлачева музицированием назвать трудно, а "гаражный" рок или британский панк на этом фоне вообще выглядят виртуозами.
   В процессе межкультурного диалога воспринимающая сторона часто утверждает свое достоинство копированием формальных характеристик "передающей" культуры: возникает представление, что полноценная культура должна обладать набором признаков, которыми обладает западная культура. Эти признаки начинают старательно копироваться. Чуждые самобытной культуре формы ничего не дают её развитию, в то время как предоставленные самим себе нижние этажи культуры деградируют. В середине 60-х советская пресса радостно писала о создании мордовской национальной симфонии (подразумевалось, что теперь-то мордовская культура вошла в семью официально признанных "высокоразвитых" культур и будет развиваться семимильными шагами). Важнейшими событиями в культуре каждого народа объявляется создание "национальной оперы", "национальной симфонии", пусть даже естественное развитие этой культуры к данной форме её не подводит.* В энциклопедическом словаре "Африка" в статьях по музыке отдельных стран написание первой национальной оперы выделяется как значительное событие, хотя на реальное состояние культуры оно накладывает малозаметный след.**
   ______________ * Для Иегуди Менухина его друг Рави Шанкар был равным ему по уровню Музыкантом, но для массы музыковедов - нет. В Индии нет национальной оперы или балета европейского типа, как нет и симфонической музыки, но тысячелетняя история индийской культуры позволяет не испытывать по этому поводу стыда перед мировой музыкальной общественностью. Решение Туркменбаши (С. Ниязова) о закрытии в 2001 году Туркменского театра оперы и балета им. Махтумкули как чуждого национальной культуре было осмеяно за ретроградство, меж тем как именно тут-то и проявилась прозорливость государственного мужа. По крайней мере, откровенно пародийные балеты о современной жизни туркменских тружеников были куда более издевательским зрелищем. ** В статье об алжирской музыке даже не упоминается стиль "раи", хотя существует он с 30-х годов и без него алжирский горожанин досуга не мыслит, а в 90-е годы на волне интереса к "мировой музыке" "раи" покорил и Францию (Шеб Мами и Халед вошли в мировые хит-парады). В статьях о музыке других стран Африки нет упоминаний ни об одном реально популярном стиле современной городской музыки (напомню, что для африканца не существует деления на "легкую" и "серьёзную" музыку, музыка для него подразделяется функционально (ритуальная, обрядовая, трудовая, величальная, для отдыха). В Музыкальном энциклопедическом словаре (Москва, "Советская музыка", 1990) в статье о пакистанской музыке нет ни слова о каввали, хотя даже на зашоренный взгляд музыковеда-книжника она того заслуживает: это насчитывающая 800 лет музыкальная традиция суфийского радения (зикра), тем более, что вот уже десять лет как стиль каввали благодаря Нусрат Фатех Али-хану стал всемирно известен и популярен. Разумеется, издание обошлось без рэггей. Там же в статье о Бразилии не упоминается босса нова, визитная карточка этой страны перед миром. Зато все это можно найти в куда более респектабельной "Британике".
   В Африке, где теоретическая мысль и художественная культура формировались под сильным влиянием и в рамках чужеродной интеллектуальной традиции, был утрачен "сквозной" характер культуры. Между её нижними и верхними этажами не было сообщения: структурное несоответствие массовых представлений философским и политическим доктринам элиты перекрывает каналы циркуляции информации куда надёжнее, чем поголовная неграмотность. Похожая картина наблюдалась в России, обратная - в Индии, Японии, Латинской Америке, арабских странах. Автора некогда поразили результаты обследований латиноамериканских и африканских студентов: выяснилось, что даже элитарная культура Латинской Америки достаточно органично входит в живую народную культуру. Малообразованные люди читают К. Фуэнтеса. Г. Маркеса и В. Льосу. Сельские жители в Никарагуа знают на память множество стихов Рубена Дарио, основоположника латиноамериканского модернизма, поэта довольно сложного. В то же время африканцы практически незнакомы с тем, что считается в Европе их современной культурой. Рабиндранат Тагор был широко читаем, а гандизм стал массовым движением, толстовство же в понимании крестьян так и осталось барской затеей. Труды африканских интеллектуалов получают больший резонанс на Западе, чем в умах простых африканцев. Растафаризм показал, что ту же потребность, которая вызвала обращение интеллектуалов к проблемам культуры, испытывает и массовое сознание: в "культуре растафари" не принадлежащие к интеллектуальным сливкам молодые люди увидели упрощённый аналог привлекательных, но чересчур мудрёных концепций, изложенных к тому же в понятиях чужой культурной традиции. Если негритюд стал элитарным культурным мифом, то раста - культурным мифом массового сознания, "негритюдом для масс".
   Музыка рэггей во многом выражает самосознание и формирует мировоззрение молодых африканцев. Экзистенциализм пропагандировал себя в прозе и драматургии, негритюд - в поэзии, "новое левое" и растафари - в рок-музыке, и этот способ оказался поразительно эффективным. Гарвеизм в межвоенные годы был известен лишь малой группе образованной африканской молодёжи, мистифицированный неогарвеизм растафари мгновенно завоёвывает африканскую молодёжь в 70-е гг. благодаря музыке рэггей. Бунтари 60-х знали о "новом левом" в основном не по Герберту Маркузе, а по Бобу Дилану. Африканский юноша знаком с лозунгами культурного национализма не по М.П. Ндиаю и Альюну Диопу, а по Бобу Марли и Альфа Блонди. Кстати, почти все молодые африканцы, знающие о М. Гарви, знают о нём (или впервые услышали) из песен рэггей. Из трёхсот опрошенных автором студентов-африканцев (соотношение говорящих по-английски, по-французски и по-португальски примерно одинаковое) работы африканских теоретиков (любых) читали 12%, стихи или прозу наиболее известных африканских писателей и поэтов по предложенному списку - 35% (обычно помнят по школе, но сами произведения знают плохо). Эти данные показательны лишь условно. Так, среди нигерийцев А. Тутуолу не знает никто. B. Шoинку знают все как лауреата Нобелевской премии, но почти никто не читал, зато С. Эквенси* знают все), рэггей же обожают все, причём не говорящим по-английски известно содержание песен. Что же касается духовной жизни их менее образованных ровесников, то тут массовая культура, и не в последнюю очередь - рэггей, господствует уже безраздельно. Увлечение рэггей как музыкой часто сопровождается неприятием растафари как культа или субкультуры. Но, конечно, невозможно слушать ежедневно рэггей, не усвоив непроизвольно что-то из панафриканских клише, из которых состоят тексты песен.