По дороге к воротам кладбища Рейн набрался смелости и спросил у одной из тетушек:
- Скажите, от чего умер Игорь?
- А вы не знаете? - удивилась она. - От сердечного приступа. Так, во всяком случае, сказал врач. Видно, разнервничался сильно. У него какие-то неприятности на работе были. Вы-то наверное в курсе. Вы же тоже в порту работаете? Тоже стюардом на пароме?
Рейн чуть не подпрыгнул от неожиданности, но виду не подал.
- Ну вот, - продолжала тетушка, - а между нами говоря, какая у двадцатитрехлетнего парня сердечная недостаточность? Откуда? Вот ведь жизнь какая пошла. Я так думаю, все болезни от нервов. И Игорь от нервов умер. Мать говорит, по телефону разговаривал - и умер. - И она полезла в сумку за платочком. - Ему недавно кто-то телефон подарил... Этот... Как его? Который без провода? Он еще называется как-то странно. Что-то связанное с пчелами.
- С пчелами? Сотовый?
- Точно, сотовый. Напридумывали дряни всякой. Один вред от этих штучек...
- А кто подарил?
- Не знаю... Говорят, подруга его, Дита...
Когда Рейн возвращался к себе в гостиницу, было уже совсем темно. Он безумно устал, ботинки и нижние края брюк были облеплены комьями глины, но все-таки день прошел не зря. Удалось установить, что Бурцев работал в порту, а значит, мог иметь какое-то отношение к катастрофе. Кроме того, его неожиданная и загадочная смерть вызывала большие подозрения. Рейн чувствовал, что напал на след.
- Который час, не подскажете?
В Таллине теперь редко когда можно было услышать на улице русскую речь. Даже не владеющие языком старались говорить с акцентом. Вопрос прозвучал неожиданно еще и потому, что задавший его был скрыт в тени огромного платана, растущего здесь, видимо, с самого дня основания города.
Рейн посмотрел на часы, но ответить не успел. Чьи-то стальные пальцы схватили его за горло и уволокли в темноту...
"РЫЖУХА"
- Вячеслав Георгиевич, Владивосток на связи, - раздался из селектора голос Маши.
Поляк нервно схватил трубку. После нескольких секунд треска, бульканья и жужжания в ней раздался голос Гиббона:
- Слушаю.
- Это я, - сказал Поляк.
- А-а, привет-привет, как поживаешь?
- Нормально... Ты лучше скажи, где "рыжуха".
- Ну-у, кто же такие вещи по телефону выясняет? Сам понимаешь...
"Что-то произошло", - подумал Поляк.
- Объясни в двух словах.
В трубке замолчали. Поляку показалось, что Гиббон с кем-то разговаривает.
- Ты знаешь, - наконец сказал он, - лучше бы нам встретиться.
- Ну прилетай.
- Не могу. Дела, знаешь...
- У нас с тобой одно дело! - чуть ли не выкрикнул в трубку Поляк.
- Ну не скажи. Пока ты там в Таллине роскошествуешь, у меня сплошные неурядицы. Вот недавно вертолет свалился...
- Как это - свалился? Ты что, с ума сошел? У меня уже все заряжено!
- Не знаю... Думаю, у тебя хлопот с твоим паромом по самое не могу...
- Ах ты старая сволочь! - не удержался Поляков. - Ты забыл, что...
Гиббон хмыкнул:
- Если ты чем-то недоволен, мы можем прервать наше взаимовыгодное сотрудничество.
Поляк сцепил зубы.
- Я не понял. Тебя что, гонорар не устраивает? Или ты на кого-то другого поработать решил?
- А вот это уже не твое дело, - жестко сказал Гиббон, - я повторяю прилетай во Владивосток. Поговорим.
Поляк с силой бросил трубку на рычаг.
- Маша! - крикнул он изо всех сил.
Дверь тотчас же открылась.
- Вячеслав Георгиевич, как вы меня напугали. Селектор же есть.
- Ты меня еще учить будешь! - рассвирепел Поляк. - Соплячка!
Маша, привыкшая к нервным приступам своего шефа, стояла молча.
- Машину! Срочно!
- Сейчас, - она выбежала из кабинета.
Поляк вскочил со своего кресла и принялся ходить взад-вперед по кабинету, опрокидывая на ходу стулья и цепляясь за телефонные провода. "Ну, Гиббон, погоди, падла, я до тебя еще доберусь!"
- Маша! - снова заорал он.
Секретарша вновь возникла в дверном проеме.
- Скажи, чтобы самолет приготовили.
- Хорошо. Куда летим?
- Скажу в аэропорту.
- Машина у подъезда, Вячеслав Георгиевич.
Скоростной лифт мигом спустил Поляка на первый этаж. Выйдя из вестибюля, он обнаружил, что его дожидается оранжевый "ниссан". Пришлось снова возвращаться в офис.
Маша стойко перенесла поток ругательств, обрушенных на нее шефом. При этом она даже успела принять какой-то факс. Когда запас слов у Поляка иссяк, она сказала:
- Не было другой машины, Вячеслав Георгиевич.
- Где мои "мерседесы"?!!
- Один у главного бухгалтера - он уехал договариваться со шведами. Другой в ремонте. Третий поехал заправляться - вы же знаете, сейчас с бензином напряженка...
Поляк в бессилии опустился в кресло. Он был одним из самых крупных таллинских бизнесменов, с ним здоровался за руку сам премьер-министр, его состояние оценивалось восьмизначными цифрами в долларах... И ему же подчиненные подсовывают какую-то японскую гадость из-за того, видите ли, что "с бензином напряженка".
Пришлось ждать, пока шофер вернется из путешествия по бензоколонкам.
Пообещав уволить всех, Поляк погрузился наконец в "мерседес" и приказал везти в аэропорт.
Да, с Гиббоном надо было срочно что-то делать. Если он действительно нашел какие-то другие способы сбыта золота, это пробило бы существенную брешь в доходах Поляка.
Все дело в том, что грузопассажирские перевозки были только милым прикрытием настоящего бизнеса. Нелегальная переправка желтого металла за границу была основной сферой деятельности Поляка. Золото, добываемое на рудниках, сначала доставлялось Гиббону, который превращал песок и самородки в слитки. Потом небольшими партиями оно переправлялось в Москву, где на них ставились настоящие пробы, клейма и все такое. Там же подкупленными чиновниками оформлялись необходимые документы: лицензии, сертификаты и так далее. Конечно, легально через границу с ними соваться было нечего во-первых, явно фуфловое происхождение этих бумаг было видно невооруженным глазом, а во-вторых, подкуп российских пограничников требовал дополнительных вложений, которые в конечном счете повышали себестоимость товара, и Поляк предпочитал действовать иначе. В тайниках, оборудованных в рефрижераторах, перевозящих для фирмы "Прибалтика" говядину, золото доставлялось в Таллин.
- Скажите, от чего умер Игорь?
- А вы не знаете? - удивилась она. - От сердечного приступа. Так, во всяком случае, сказал врач. Видно, разнервничался сильно. У него какие-то неприятности на работе были. Вы-то наверное в курсе. Вы же тоже в порту работаете? Тоже стюардом на пароме?
Рейн чуть не подпрыгнул от неожиданности, но виду не подал.
- Ну вот, - продолжала тетушка, - а между нами говоря, какая у двадцатитрехлетнего парня сердечная недостаточность? Откуда? Вот ведь жизнь какая пошла. Я так думаю, все болезни от нервов. И Игорь от нервов умер. Мать говорит, по телефону разговаривал - и умер. - И она полезла в сумку за платочком. - Ему недавно кто-то телефон подарил... Этот... Как его? Который без провода? Он еще называется как-то странно. Что-то связанное с пчелами.
- С пчелами? Сотовый?
- Точно, сотовый. Напридумывали дряни всякой. Один вред от этих штучек...
- А кто подарил?
- Не знаю... Говорят, подруга его, Дита...
Когда Рейн возвращался к себе в гостиницу, было уже совсем темно. Он безумно устал, ботинки и нижние края брюк были облеплены комьями глины, но все-таки день прошел не зря. Удалось установить, что Бурцев работал в порту, а значит, мог иметь какое-то отношение к катастрофе. Кроме того, его неожиданная и загадочная смерть вызывала большие подозрения. Рейн чувствовал, что напал на след.
- Который час, не подскажете?
В Таллине теперь редко когда можно было услышать на улице русскую речь. Даже не владеющие языком старались говорить с акцентом. Вопрос прозвучал неожиданно еще и потому, что задавший его был скрыт в тени огромного платана, растущего здесь, видимо, с самого дня основания города.
Рейн посмотрел на часы, но ответить не успел. Чьи-то стальные пальцы схватили его за горло и уволокли в темноту...
"РЫЖУХА"
- Вячеслав Георгиевич, Владивосток на связи, - раздался из селектора голос Маши.
Поляк нервно схватил трубку. После нескольких секунд треска, бульканья и жужжания в ней раздался голос Гиббона:
- Слушаю.
- Это я, - сказал Поляк.
- А-а, привет-привет, как поживаешь?
- Нормально... Ты лучше скажи, где "рыжуха".
- Ну-у, кто же такие вещи по телефону выясняет? Сам понимаешь...
"Что-то произошло", - подумал Поляк.
- Объясни в двух словах.
В трубке замолчали. Поляку показалось, что Гиббон с кем-то разговаривает.
- Ты знаешь, - наконец сказал он, - лучше бы нам встретиться.
- Ну прилетай.
- Не могу. Дела, знаешь...
- У нас с тобой одно дело! - чуть ли не выкрикнул в трубку Поляк.
- Ну не скажи. Пока ты там в Таллине роскошествуешь, у меня сплошные неурядицы. Вот недавно вертолет свалился...
- Как это - свалился? Ты что, с ума сошел? У меня уже все заряжено!
- Не знаю... Думаю, у тебя хлопот с твоим паромом по самое не могу...
- Ах ты старая сволочь! - не удержался Поляков. - Ты забыл, что...
Гиббон хмыкнул:
- Если ты чем-то недоволен, мы можем прервать наше взаимовыгодное сотрудничество.
Поляк сцепил зубы.
- Я не понял. Тебя что, гонорар не устраивает? Или ты на кого-то другого поработать решил?
- А вот это уже не твое дело, - жестко сказал Гиббон, - я повторяю прилетай во Владивосток. Поговорим.
Поляк с силой бросил трубку на рычаг.
- Маша! - крикнул он изо всех сил.
Дверь тотчас же открылась.
- Вячеслав Георгиевич, как вы меня напугали. Селектор же есть.
- Ты меня еще учить будешь! - рассвирепел Поляк. - Соплячка!
Маша, привыкшая к нервным приступам своего шефа, стояла молча.
- Машину! Срочно!
- Сейчас, - она выбежала из кабинета.
Поляк вскочил со своего кресла и принялся ходить взад-вперед по кабинету, опрокидывая на ходу стулья и цепляясь за телефонные провода. "Ну, Гиббон, погоди, падла, я до тебя еще доберусь!"
- Маша! - снова заорал он.
Секретарша вновь возникла в дверном проеме.
- Скажи, чтобы самолет приготовили.
- Хорошо. Куда летим?
- Скажу в аэропорту.
- Машина у подъезда, Вячеслав Георгиевич.
Скоростной лифт мигом спустил Поляка на первый этаж. Выйдя из вестибюля, он обнаружил, что его дожидается оранжевый "ниссан". Пришлось снова возвращаться в офис.
Маша стойко перенесла поток ругательств, обрушенных на нее шефом. При этом она даже успела принять какой-то факс. Когда запас слов у Поляка иссяк, она сказала:
- Не было другой машины, Вячеслав Георгиевич.
- Где мои "мерседесы"?!!
- Один у главного бухгалтера - он уехал договариваться со шведами. Другой в ремонте. Третий поехал заправляться - вы же знаете, сейчас с бензином напряженка...
Поляк в бессилии опустился в кресло. Он был одним из самых крупных таллинских бизнесменов, с ним здоровался за руку сам премьер-министр, его состояние оценивалось восьмизначными цифрами в долларах... И ему же подчиненные подсовывают какую-то японскую гадость из-за того, видите ли, что "с бензином напряженка".
Пришлось ждать, пока шофер вернется из путешествия по бензоколонкам.
Пообещав уволить всех, Поляк погрузился наконец в "мерседес" и приказал везти в аэропорт.
Да, с Гиббоном надо было срочно что-то делать. Если он действительно нашел какие-то другие способы сбыта золота, это пробило бы существенную брешь в доходах Поляка.
Все дело в том, что грузопассажирские перевозки были только милым прикрытием настоящего бизнеса. Нелегальная переправка желтого металла за границу была основной сферой деятельности Поляка. Золото, добываемое на рудниках, сначала доставлялось Гиббону, который превращал песок и самородки в слитки. Потом небольшими партиями оно переправлялось в Москву, где на них ставились настоящие пробы, клейма и все такое. Там же подкупленными чиновниками оформлялись необходимые документы: лицензии, сертификаты и так далее. Конечно, легально через границу с ними соваться было нечего во-первых, явно фуфловое происхождение этих бумаг было видно невооруженным глазом, а во-вторых, подкуп российских пограничников требовал дополнительных вложений, которые в конечном счете повышали себестоимость товара, и Поляк предпочитал действовать иначе. В тайниках, оборудованных в рефрижераторах, перевозящих для фирмы "Прибалтика" говядину, золото доставлялось в Таллин.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента