– Идет только второй день, а вся храмовая братия уже знает о явлении!
   Аталай почувствовал досаду, но совсем не оттого, что слух так быстро распространился. Хотя младший служитель Храма наверняка так и подумал. Нет, верховный жрец пребывал в тщательно подавляемом смятении, в которое впал его разум после такого небывалого события. Вот уже четыре десятка лет он служит богам телом и душой, приносит им жертвы и совершает каждодневные моления, не говоря уж о многих ночах, проведенных у зрительных труб и за изучением астрономических петроглифов и звездных фигур. Мир давно ясен ему до последнего пятнышка на Луне и волоска на теле альпака. Богам полагается пребывать высоко в небе, взирая на смертных с высоты своего положения, и не мешать им творить мелкие шалости.
   Зачем оказался тут белокожий гигант? Что он должен сделать такого, до чего у простых людей не дошли бы руки? В какую тайную щель заглянуть, невидимую со звезд, и донести о том покровителям мира? Именно на то, что привычный ход вещей дал сбой, заставив Аталая противодействовать этому с риском быть раздавленным богами, он и досадовал.
   – Уакаран разрешил нам не скрывать это знание, – оправдался младший жрец.
   – Человек, первым увидевший гостя, еще не очнулся? – спросил Ило.
   – Не знаю, господин!
   Похоже, этот простой парень был готов сам брякнуться в обморок от такого двойного натиска.
   – Скоро посланник выйдет к нам, а затем явит себя народу, – бросил Аталай и скорым шагом, как только мог быстро, направился к выходу из усыпальницы.
   Как ни тяжело ему было передвигаться после дневных трудов, близкое присутствие богов в лице старых правителей не давало ему расслабиться. К тому же упоминание Ило о жреце, повредившемся головой, напомнило Аталаю о его намерении посетить лекаря.
   На этот раз они выбрали другую дорогу, сразу поднявшись на улицу по узкой и крутой северной лестнице. Ило поддерживал наставника под руку, чтобы ему не пришлось отдыхать через каждые десять ступеней. Ход вывел их к синему из-за сумерек переулку, примыкавшему к Храму. Тут жили семьи младших слуг сапаны и мастеров по металлам. Вдоль улицы лежал последний луч Солнца, готовящегося закатиться за Храм, что возвышался на скале к западу от города. Сейчас на этой улочке было довольно шумно. Главы семейств возвращались со своих работ. Судачили на камнях старухи, пользуясь последним теплом, при этом они успевали сплевывать в кувшины пережеванные маисовые зерна, чтобы те перебродили в чичу. Играли с собаками и друг с другом дети. Переругивались через ограды хозяйки, успевая хлопотать у очагов.
   Однако ледяной ветер с белых вершин уже подгонял людей к огню. Улица упиралась в квартал знати, и как раз в этом месте, вплотную к отвесной скале, прилепился дом лекаря, который пользовал всех высших жрецов и чиновников. Звали его Уймун, и полноправным лекарем он стал несколько лет назад, когда достиг на этом поприще немалой известности. Распорядитель храмовых работ приказал освободить его от обязанностей жреца и предоставить другое, более почетное жилище.
   Чтобы попасть в помещение, где обычно и проводились лечебные действия, нужно было пройти вдоль всего дома, между ним и высокой плетеной оградой. В сопровождении слуги оба жреца вышли в сад, к низкой соломенной крыше, установленной на четырех столбах.
   Сейчас под ней сидела на скамье молодая женщина. Она привела дочь, лицо которой искажала боль. Лежа на холщовой подстилке, девочка поскуливала со сжатыми зубами, пока Уймун с помощью сына разминал ей тазобедренный сустав. Вдоль всего края подстилки, прижимая ее к земле, стояли глиняные фигурки людей и животных с оскаленными мордами. Лекарь негромко напевал, а его подручный свистел, выбирая паузы между словами Уймуна. Они сделали всё, чтобы у злых духов и врагов больного не было возможности помешать исцелению.
   – Господин... – Женщина при виде верховного жреца вскочила и склонилась со сложенными на груди руками. Уймун отвлекся от лечения и тоже хотел приветствовать Аталая, но тот хмуро кивнул и жестом приказал лекарю продолжать.
   – Где содержится наш пострадавший? – тихо спросил он у Ило.
   – В комнате для тяжелых больных.
   – Всё понятно, – сказал лекарь, окончив осмотр девочки. – Принеси наш отвар для этого случая.
   Мальчик сбегал к дому, снял с открытой полки обожженный до черноты глиняный кувшин в форме старушечьей головы и нацедил лекарство в глубокую чашку, затем подал ее отцу. Тот потрогал отвар языком, поморщился и силой заставил девочку выпить его. Пациентка мычала и мотала головой, но всё-таки допила мерзкую, судя по всему, жидкость, чтобы тут же с выпученными глазами прижаться к матери. Похоже, ее так и тянуло стошнить, однако она крепилась.
   – Я даю тебе еще семь раз по столько же, – сурово бросил лекарь и подал знак сыну, чтобы тот наполнил отваром пустую емкость. – Пей каждый вечер, и болезнь пройдет. И больше не приходи ко мне с этим суставом, помогать не буду – это значит, ты нарушила мое приказание.
   – Нравится мне этот мастер, – пробормотал Ило. – Мертвого поднимет.
   Уймун быстро выпроводил посетителей и не мешкая провел высоких гостей в дом, в комнату для тяжелых больных. Она примыкала к саду и не имела окон, чтобы ночной холод не тревожил живущих там пациентов. Но несколько отверстий под самым потолком всё же обеспечивали нужную вентиляцию, иначе находиться тут было бы немыслимо.
   На соломенных подстилках вдоль стен лежало несколько человек, состояние которых на вид было крайне тяжелым. Одного рвало в глиняный таз чем-то темным, второй то и дело стонал и метался, снедаемый жаром, так же как и третий – этого мучило отсутствие только что удаленной руки. Служанка как раз обрабатывала ему культю какой-то мазью, размотав окровавленное узкое полотно. Безрукий требовал у нее коку, но девушка отрицательно мотала в ответ головой.
   Еще двое страдало от застарелой любовной болезни – тела их были покрыты кровоточащими язвами.
   Сердце у Аталая всё-таки проснулось и заныло, как всегда с ним бывало в последние годы при виде чужой боли. Верховный жрец незаметно потер грудь ладонью.
   – Гнойная опухоль, – пояснил лекарь. – Поранился ножом... Пришлось отрубить руку по самый локоть.
   Он шагнул к горящему возле входа факелу и подсыпал в плошку, закрепленную рядом с ним, табака. Поднялся густой сизый дым, и дышать стало заметно легче – неприятные запахи растворились в табачном дыму почти без остатка. А вот злым духам, что витали тут, питаясь мучениями людей, наверняка пришлось несладко.
   Пострадавший при явлении пришельца жрец лежал немного в стороне от других больных и отличался от сотоварищей тем, что не подавал признаков жизни. Это был совсем молодой жрец, примерно одного с Ило возраста, и брови его так и застыли в горестном разлете, каковой придало им, похоже, явление белокожего гиганта.
   – Что с ним? – встревожился Аталай. – Он спит?
   – Вот уже больше суток, – усмехнулся лекарь. – Хотите осмотреть рану?
   Верховный жрец кивнул. Уймун бесцеремонно приподнял голову жреца, схватив его за уши, и развернул к свету. Гости склонились над затылком жреца – тот был чисто выбрит, и на месте «проплешины» виднелась обычная багровая ссадина, даже не загноившаяся.
   – Очевидно, мозг получил повреждение от удара и теперь отказывается реагировать на свет, звук и даже прижигание. – Он показал на плечо пострадавшего, где краснел свежий ожог, густо смазанный заживляющим снадобьем. – Я не буду держать его здесь до самой смерти. А она непременно случится, поскольку больной не ест и не пьет.
   – И ты ничего не можешь сделать?
   – Только вскрыть голову и удалить ушибленную часть мозга, – пожал плечами лекарь. – Ни призывами к богам, ни кровопусканием или промыванием желудка, ни травами – ничем таким этому юноше не помочь. Полагаю, лучше всего удалить часть черепной кости и напустить на рану муравьев, они съедят испорченные ткани и тем самым вернут к жизни соседние, здоровые. Потом заделаю дырку золотой пластиной... Мне понадобится согласие его родственников. Но ведь тебе нужно, чтобы он рассказал нечто важное? А такая операция может убить в нем все его знания, даже самые крепкие.
   – Вряд ли он сможет рассказать нам то, чего мы и так не знаем, – покачал головой верховный жрец.
   – Значит, он первым увидел посланца богов? – отошел от официальной формы поведения лекарь, опуская голову раненого на подстилку. Стало видно, что за целый день возни с больными он устал ничуть не меньше, чем Аталай от забот о храмовом хозяйстве. – Может быть, его беспамятство – совсем не от удара об камень, а из-за злого умысла пришельца? Допустим, он собирался незаметно бежать и наслал на свидетеля чары.
   – Но ведь воин, стоявший рядом, не пострадал, – возразил Ило.
   Лекарь с усмешкой покосился на него.
   – Мысли богов куда более извилисты, чем у самого зрелого воина. Лишь жрецам с их вековой мудростью под силу проникнуть в них, да и то ненамного. Здесь есть над чем подумать, Аталай...
   – Я не против операции на его черепе, – перебил верховный жрец. – Поговори с женой и родителями этого юноши. Как они решат, так и поступи. Можешь заверить их, что продуктами и одеждой мы его обеспечим до самой смерти, если богам угодно будет продлить его бессознательную жизнь после удаления опухоли. Золото для пластины получишь из казны. Сообразуйся с обстоятельствами, ведь тебе не впервой вести такие речи. Ило, не забудь навестить этого юношу после операции, если она состоится, – повернулся он к помощнику. – Потом расскажешь мне, в чем нуждается его семья. Как его зовут?
   – Рунтан, – ответил Уймун и повернулся к деревянной полке под факелом. Там у него были разложены связки сухих лекарственных трав, и лекарь выбрал одну из них. – Возьми кровяного корня, Аталай, прикажи заварить настойку. По-моему, тебе нездоровится...
   – Суставы у меня не болят, Уймун, спасибо. От моей хвори лекарства нет.
   – Как знаешь.
   На сегодня, пожалуй, все дела можно было считать законченными. Верховный жрец попросил Ило проводить себя к дому, подсвечивая путь факелом – они взяли его у лекаря.
   – У меня есть для тебя важное дело, – сказал Аталай.
   – Слушаю, господин, – склонил голову помощник.
   – Тайно поговори с рабами Уакарана, с каждым по отдельности. Одари их кокой, пообещай оставить в живых до самой старости, если не проговорятся хозяину. Узнай, не выходил ли мастер церемоний в ту ночь, когда убили раба на приютном дворе, не была ли его одежда в крови. Кто-то же должен был ее стирать, если он испачкался!
   – Он мог просто закопать ее и взять другой плащ.
   – Хм... В любом случае надо прояснить этот вопрос, пока не случилось очередное убийство. Того и гляди, люди поймут, что на улицах свирепствует не демон ночи, а обыкновенный жрец. Страшно представить, что тогда может начаться.
   Семья Аталая, завидев приближение огня, поспешила встретить старика на пороге. Все пять наложниц, в последние годы в основном выполнявшие обязанности служанок, также высыпали на порог. Они пересмеивались и что-то шепотом обсуждали между собой, не забывая почтительно поглядывать на верховного жреца.
   – Зайдешь? – спросил Аталай у молодого помощника.
   – Конечно, Ило, Майта ждала тебя, – подхватила старшая супруга Аталая и ткнула молодого человека в бок толстым морщинистым пальцем.
   – А где она? – спросил Ило.
   – Устала ждать, – хихикнула младшая дочь Аталая, пятнадцатилетняя девчушка. – Наверху сидит, у посланца вашего, Алекоса. Говорит, уже несколько слов выучила. Он опять хотел ее на коврик повалить, только она убежала. – Ило как будто превратился в статую на пирамиде. – И еще тут такое было!
   – Что? – вскинулся Аталай.
   – Твой посланец произнес речь перед народом, но его никто не понял... Так необычно, – сказала мать семейства. – По лицу казалось, что ругается, но грома и молний не метал, никого не испепелил. Мне понравилось.
   – И нам, и нам! – подхватили дети. – Мы уже три божественных слова выучили, он их много раз крикнул!
   Младший жрец помрачнел и отвернулся. Как ни уговаривали его зайти в дом и отужинать, он лишь односложно отнекивался и в конце концов быстро ушел, сославшись на хворь матери.
   Дети после ухода Ило беззлобно подшучивали над ним, но верховный жрец был всерьез опечален. Он был бы рад, если бы после служения богам Майта искренне, а не по приказу отца выбрала Ило мужем. В очередной раз он подумал, что не в добрый час явился из небытия этот белокожий незнакомец и что принесет его явление народу аймара – лишь богам ведомо.
 
   К концу второго дня пребывания в горной сказке Алекс стал подумывать о том, что приключение духа затягивается. Особенно его озадачивало, что приходится время от времени справлять нужду, а главное – отдыхать между сексуальными играми с девчонками, фактически переселившимися к нему в гостевую комнату. Все эти жизненные детали настолько не отвечали его представлению о наркотическом сне, что Алекс постепенно перешел от восхищения мастерством носатой ведьмы к страху.
   Добавляли тревоги и время от времени накатывавшие мысли о Лельке. Поначалу Алекс и не думал волноваться за нее – казалось, за те полчаса реального времени, что он проведет в подвале, ничего с ней не случится. Но прошло уже больше суток, а пробуждение не наступало. Как-то с трудом верилось, что в настоящем мире, а не в дурмане время течет настолько медленнее, что там всё еще вечер того же дня.
   Когда абсурдная мысль, что всё происходит с ним в действительности, пришла в первый раз, Алекс моментально отмел ее как дикость и фантастику. Но всё же не преминул выполнить действия, какие полагается совершать человеку, желающему проснуться, – ущипнул себя, до крови царапнул ладонь золотым клинком и напоследок ударил кулаком по челюсти. Правда, не очень сильно.
   Проснуться не вышло. А когда Чучилья, пухлая девица с круглым как кувшин лицом, принялась бодрить его усталую плоть, а в результате лишь зря потеряла время, Алекс встревожился по-настоящему. Такого фиаско в психоделических фантазиях просто не должно было случиться! Тогда-то Алекс и прогнал девушек, чтобы подумать.
   В итоге он решил, что надо предпринять что-нибудь неординарное.
   – Вы мне мерещитесь! – заорал он что было сил, высунув голову в оконце. – Вас не существует! Приказываю всем исчезнуть!
   Алекс представил, что делает то же самое в Москве, ночью, и ему стало нехорошо. «Так и должно быть, если я хочу сдвинуться с мертвой точки, – принялся убеждать он самого себя. – Пора кончать с этим благодушием и встряхнуться». Если положительные эмоции ему не помогали, надо попробовать отрицательные. Пусть даже вопреки желаниям и наклонностям.
   Тут Алекс понял, что оказавшиеся в пределах видимости горожане восхищенно уставились на него и стали сбегаться к окну, показывая пальцами на пришельца и созывая друзей и соседей. Через несколько минут площадь перед домом верховного жреца была густо заполнена детьми, женщинами и стариками. Среди них виднелись также солдаты и другие мужчины в полосатых длинных накидках. Алекс в недоумении оглядел своих поклонников и повторил призыв:
   – Исчезли! Быстро!
   Видимо, слова прозвучали не так убедительно, как ему хотелось, поскольку никто даже не подумал раствориться в вечернем, начинающем темнеть небе. Алекс начал злиться, в первую очередь на самого себя. Мало того что эти фантомы не желают исполнить приказ, так они еще и уставились на него, как на божество. Как же почувствовать себя гадом и ублюдком? Пожалуй, надо наорать на них матом и повести себя как фюрер на трибуне. «Ну, сейчас я вам покажу!» – с досадой подумал гость. После чего заставил себя минут пять поливать головы «прихожан» самыми отборными ругательствами, корчить гнусные рожи и вообще мерзко изгаляться. Имел бы он возможность явить людям не только лицо, но и тело, они познакомились бы также и с оскорбительными жестами – локтевым, пальцевым и так далее... Увы, окно было слишком мало для таких пантомим.
   В общем, на любом приличном собрании Алекса выставили бы вон уже через три секунды такого поведения и вдогонку набили бы морду. А эти виртуальные дикари слушали с открытыми ртами и восхищенно качали головами.
   Алекс устал и крикнул напоследок:
   – Пойдите вы к черту!
   Местные жители уходить не пожелали, тогда гость плюнул им на головы и скрылся сам. В комнате он упал на одеяло и опять стукнул себя кулаком по лбу в бессчетной попытке проснуться.
   Насыпав в рот горсть вареных кукурузных зерен, смешанных с земляными орехами, он окончательно сообразил, что каким-то невероятным образом очутился вдали от цивилизации. Проклятая ведьма перенесла его далеко в горы, где и речи-то человеческой не понимают. И даже преображение в отвратительного урода и хама ничего не даст, как ни старайся.
   Эта мысль побудила его вскочить и опять высунуться в окошко, чтобы выкрикнуть несколько известных ему слов на иностранных языках вроде «говорите ли вы по-английски?». Даже одно слово на кечуа вспомнил. Обитатели миража, не успевшие разойтись, только переглянулись.
   Алекс успокоился и вновь стал думать. Если его угораздило оказаться в такой дикой глуши, надо найти местную власть вроде мэрии и просто позвонить оттуда Лельке на сотовый. Может, она закопала его не так глубоко в чемодан и услышит сигнал. В конце концов, есть же тут хоть какая-нибудь дорога, по которой ездят машины или хотя бы автобусы. Где только взять баксов на проезд? Алекс решил расплатиться золотом и пригляделся к утвари, уставлявшей его комнату. «Вот черт, откуда тут столько золота, если это не сон? – обожгла мозг новая мысль. – Или... Да это же сказочный город Эльдорадо! Который испанцы сто лет искали! Ну вот, вместо одной фантазии придумал себе другую. Какое такое Эльдорадо? Предлагай другую версию».
   Других предположений не появилось, и Алекс решил остановиться на новой идее – мол, он и в самом деле в древнем городе-мифе.
   И всё-таки его грызли сомнения. Допустим, этот городишко действительно Эльдорадо. Почему тогда его не смогли обнаружить с самолета или спутника? Защитное поле над ним какое-то, что ли? И как, черт побери, носатая бабка сумела перевезти его сюда, пока он валялся в отрубе после ее вонючего пойла? И зачем? Последний вопрос звучал особенно одиозно. Ладно, на него он получит ответ, когда покажет ведьме кулак, а сейчас надо искать дорогу обратно – пусть даже придется шагать по карнизу над пропастью.
   К тому же виза в загранпаспорте сроком всего на месяц, пора заканчивать этот странный вояж в древнее Перу.
   Для начала же стоит осмотреться и подумать, как прихватить отсюда побольше золота и других сувениров, Лельке и родителям на подарки. Впрочем, хозяева настолько добры, что сами вручат пару килограммов. С другой стороны, на таможне всё равно отнимут...
   «О чем я думаю? – ужаснулся он. – Какое еще золото? Как это я вытащу что-нибудь из сна? Или я на самом деле провалился в дыру во времени?»
   – Парни, позовите мне Майту! – сказал он в сторону полога.
   Никто не пошевелился.
   – Майта! – повторил Алекс.
   Послышались быстрые шаги солдата, сбегавшего по ступеням, и вскоре девушка явилась к гостю. Как обычно, на ней было глухое платье из плотной ткани. В этом она радикально отличалась от девчонок, что являлись сюда, – те предпочитали носить только короткие юбки, и больше ничего.
   – Алекос?
   – Почта, – сказал он, указав на подушку напротив себя. – Дорога? Автобус? Телефон? – Она только непонимающе качала головой, напряженно изогнув брови. – Ладно, орехи будешь?
   Но Майта отказалась от угощения и опять стала показывать на разные предметы, называя их по-своему. Видимо, она взяла в голову, что гость опять надумал провести сеанс обучения языку.
   Вчера он для развлечения постарался запомнить хотя бы несколько из тех непроизносимых слов, которыми сыпала Майта. Она честно попыталась вбить ему в память хоть одно слово из своего наречия, но почти без толку. Вместо этого она сама выучила уже штук двадцать русских слов и даже повторяла их за гостем, когда он отказывался повторять за ней.
   Сейчас же, после упорных размышлений о своей и Лелькиной судьбе, ему было не до уроков. К тому же он всё еще пребывал в смятении после сумбурной речи перед толпой. Промучившись с Майтой с полчаса, Алекс так и не понял, куда и к кому следует обратиться, чтобы покинуть город.
   Зато он выяснил, что может захватить с собой симпатичную золотую статуэтку девушки, разительно похожей на Майту. Сначала Майта удивленно подняла брови, когда Алекс с вопросительным видом прижал статуэтку к груди, потом потупила взгляд и кивнула.
   – Это ты? – улыбнулся Алекс и подкрепил вопрос жестом сравнения статуэтки и живой девушки.
   Она отчего-то насупилась и склонила голову, прижав к груди ладони.
   – Чучилья? – невпопад спросила она.
   – Хватит на сегодня, – отмахнулся Алекс, и Майта отчего-то еще больше помрачнела.
   Поняв, что от хозяйки ничего не добиться, Алекс жестом разрешил ей уйти и выглянул в окно. Причем постарался сделать это так, чтобы не привлечь внимания горожан, если они еще ожидали продолжения «концерта». Толпа, впрочем, давно рассеялась, поскольку успело стемнеть и по улицам гулял откровенно холодный ветер. Лицо Алекса обожгло холодом.
   Выходить наружу в одной лишь накидке на голое тело было глупо. В углу имелся сундук, обшитый тонкими золотыми пластинами, где Алекс еще вчера обнаружил несколько разнообразных шмоток – примитивные брюки на плетенном из грубых ниток ремне, длинное пончо, рубаху с жесткими продольными швами по бокам и всё в таком духе. Несмотря на общую неказистость, одежда выглядела крепкой и была аккуратно отделана мехом, драгоценными по виду камнями и вездесущим золотом.
   В том же сундуке он нашел слюдяное зеркало размером с обычную тарелку, роскошный гребень – бесполезный по причине того, что Алекс был очень коротко подстрижен, – и кувшинчики с какими-то вонючими притираниями.
   Тщательно подобрав теплую одежду, Алекс облачился в нее и не утерпел, поглядел на себя в зеркало. Да уж, в Москве вокруг него уже через три минуты роились бы репортеры. Да и в Лиме, пожалуй, тоже, только сначала местные жители оборвали бы с «туриста» все камешки и пластины. А в дыре под названием Эльдорадо... Впрочем, даже в этом невозможном городе, как бы он ни назывался, Алекс только один раз видел нечто подобное – когда к нему в подвал явился кто-то похожий на короля, с мечом на поясе. Вот у него, пожалуй, прикид был еще круче.
   Самым же главным недостатком в одежде было то, что она на несколько размеров не подходила к габаритам Алекса. Из штанин смешно торчали волосатые лодыжки, а из рукавов рубахи, которая чудом не трещала по швам, – запястья. Но более крупных вещей в сундуке не имелось, и Алекс смирился.
   Он отдернул полог и увидел вечных солдат, что торчали возле его комнаты день и ночь. Наверное, это были уже другие воины, лиц предыдущих Алекс не запомнил. Эти бравые мужчины, вопреки его опасениям, не выставили в его сторону копья, а даже расступились, словно приглашали выйти.
   – Ну-ну, – сказал он и прошел пару метров к лестнице. Оба воина последовали за ним в нескольких шагах позади, даже не думая колоть его в спину.
   Алекс пожал плечами и стал спускаться. Выйти из заточения оказалось совсем не так сложно, как он опасался, а эскорт в виде двух солдат на незнакомых улицах будет даже полезен. Кто знает, какие тут нравы.
   Появление Алекса на первом этаже, когда одна из служанок увидела гостя, вызвало подлинный фурор.
   Набежали все девушки, в том числе пухлая Чучилья, и стали что-то лопотать по-своему, хватая Алекса за рубаху и штаны. Едва не порвали! При этом они хихикали и показывали пальчиками на голые ноги Алекса, что торчали из штанин.
   – Для кого шили? – притворно рассердился он и потряс рукавами. – Для карликов! Чтобы завтра притащили одежду нормального размера, ясно вам? И можно без побрякушек.
   Из большой комнаты, где в очаге горел огонь и сидело несколько людей, в том числе подростков, вышел сам хозяин дома. Именно этот старик был вчера с «королем» в подвале. Он вопросительно и с почтением уставился на Алекса, задирая голову, и при этом ухитрился не рассмеяться при виде нелепо короткого одеяния гостя.
   – Хочу прогуляться до мэрии, – заявил Алекс.
   Старик поднял руки к потолку, затем прикрыл ладонями глаза, сопроводив этот жест коротким поклоном и словами. Смысл их остался для гостя туманен, по из жеста стало понятно, что по причине темного неба все давно спят.
   – Да ладно, тогда просто выйду проветрюсь перед сном! – Тут буквально все шумно вздохнули и просветлели лицами, будто он произнес откровение. – Сколько можно на одном месте торчать? В конце концов, я в туристической поездке, а не в тюрьме.
   Хозяин, видимо, сообразил, что бороться с желаниями гостя глупо, – или у него имелось указание местного начальства ни в чем не препятствовать ему. Так или иначе, он что-то быстро сказал своим домочадцам, и старший мальчик метнулся наружу по короткому коридору, ведущему на улицу.
   Все женщины и дети молча сопроводили троицу до выхода, где оба солдата обзавелись факелами. Они вынули их из высокого кувшина и подожгли от уже горевшего. Алекс уже хотел двинуться куда глаза глядят, как хозяин придержал его за рукав.
   – Что-то не так?
   Старик принялся что-то толковать, нетерпеливо поглядывая во мрак, и никак не отпускал гостя. Наконец из темноты вынырнул молодой человек в длинном полосатом пончо, которому хозяин напоследок бросил несколько негромких фраз. «Соглядатай или гид?» – пожал плечами Алекс. Этот хмурый тип пристроился практически рядом, лишь на шаг отставал от Алекса.