• не жалеет о содеянном;
   • не боится мужчин.
 
   Она всегда:
   • ведет себя так, будто на улице ее ждет белый «Мерседес»;
   • умеет появиться в нужном месте в нужное время;
   • смеется последней;
   • играет по своим правилам;
   • имеет собственное мнение;
   • знает, что ничего не бывает «слишком»;
   • уверена в своей исключительности.
   Вообще-то, никто еще не разобрался до конца, что же такое «стерва» на самом деле: склочная соседка, «перемывающая кости» даже дворовому коту Мурзику, загадочная «леди Гамильтон», способная одной улыбкой послать в бой корабли своего адмирала, или же «Наоми Кемпбелл», выжимающая мужчин, как лимон.
   Впрочем, стервы, как и ловеласы, тоже делятся на подвиды.
Стерва обыкновенная
   Ее приемы просты, но бьют больно и всегда в цель. «Чудное платьице», – говорит она вам, сложив губы умилительной трубочкой. – Лет десять назад у меня было такое же… В «секонде» купила?» И, если вы особа мнительная, этого достаточно для того, чтобы утреннее настроение было испорчено, а платье, купленное в модном магазине, приобрело стойкий аромат поношенных вещей.
   А кому не доводилось слышать классическую фразу: «Ты прекрасно выглядишь – так поправилась, округлилась!» И, если вы далеко не худышка, ваше воображение добавляет вам лишних килограммов пять, с которыми вы начинаете беспощадную борьбу до следующей фразы «доброжелательницы»: «Со спины ты – просто девочка! А с личиком что случилось?!» И так – до бесконечности. Потому что стерва обыкновенная – существо примитивное, но изобретательное. Но вот парадокс: ее изобретательность и изощренность уменьшаются в геометрической прогрессии в зависимости от того, какой ответ она получает. А говоря проще: чем решительнее ваш отпор, тем меньше у нее энтузиазма говорить вам колкости.
   «Вот который день выглядываю в окошко и никогда не видела, чтобы ваш муж приходил домой вовремя! Все после полуночи… Бедная вы, бедная… Ну так же, голубушка, нельзя! С этим же надо что-то делать!» – сочувственно качает головой сердобольная соседка. Вместо того чтобы расстроиться и начать объяснять, что у мужа сложная работа, одна моя знакомая беспечно повела плечом: «Что поделаешь, быть главой мафии нелегко!» Мало того, что соседка больше не разносила по всему дому сплетню о неверности супруга, ее язычок и буйная фантазия увяли надолго. Возможно, навсегда. С мафией шутки плохи…
   Нет, этакой стервой.«местного масштаба» быть не к лицу, да и скучно. Как говорила героиня Фаины Раневской, «королевство маловато – разгуляться негде». Да и незачем, если вы хороший человек.
Стерва разумная
   «Хочу кольцо с бриллиантом!» – «Возьми, дорогая!» – «Почему золотое, а не платиновое?» – «Прости, любимая!» – «Простить мало! Три наряда вне очереди!!!» Причем наряды имеются в виду самые настоящие. Думаете, не побежит менять колечко и покупать платья? Ошибаетесь… А если именно ваш не побежит – гордиться нечем. Это всего лишь означает, что вы не живете по первому правилу настоящей стервы: «Люди ценят тебя ровно настолько, насколько ты сама ценишь себя!» Кстати, золотое правило для женщины.
   Одна моя подруга – красавица и умница, отличная хозяйка и, кроме того, «сексуальный объект» для многих представителей противоположного пола. И что же? С утра до ночи она пребывала в заботах о здоровье и благополучии своего супруга. Однажды мне пришлось присутствовать при семейной сцене, когда разгневанный (в семье это состояние супруга называлось: «Сереженька перенервничал на работе!») муж швырнул ей в лицо недостаточно хорошо выглаженную сорочку.
   Это длилось до тех пор, пока наш общий знакомый, совершенно не понимая, какую революцию знаменует, сказал подруге: «С твоей внешностью и характером любую дверь можно открывать пинком ноги!» Первые ростки уверенности в себе вскоре дали цветочки, а потом появились и плоды… Видели бы вы эту скромницу сейчас! «Кофе в постель» – самая банальная из всех обязанностей, которые Сережа с удовольствием выполняет для самой ненаглядной, самой желанной и драгоценной супруги.
   А помните чеховскую «Анну на шее»? Полностью уверовав в свою исключительность на первом же балу, робкая бесприданница со стервозной элегантностью говорила поутру своему старому, но богатому мужу: «Подите прочь, болван!» И он таки пошел… Потому что велика сила женской уверенности в себе. Но как обрести эту силу? И нужно ли идти к ней через уловки и ухищрения?
   Есть в этой категории стервозности что-то нарочитое, некий элемент игры, неискренности, корысти. По-моему, все должно быть естественно…
Стерва-люкс
   …Она заходит в зал, идет прямо на середину, где уже собрались танцующие. На ее плечи накинут чей-то пиджак. Она входит в круг и легким движением сбрасывает пиджак прямо на пол. Она даже не оглядывается – знает, что поднимать его кинутся, по меньшей мере, четверо… И сочтут это за честь. Причем ее благосклонность достанется тому, кто остался стоять на месте.
   «Если я скажу вам, что люблю вас, – не верьте мне, хотя я говорю правду!» – произносит она, и поди-ка разберись! Она способна до самой старости держать мужчин в напряжении. И не только мужчин. Одним своим видом и поведением она заставляет подруг подтянуть животик, посмотреть новый спектакль и не опускать глаза перед сильными мира сего.
   …Ее обожает сын (или дочь), потому что она считает, что ее ребенок всегда прав, и не хватается за ремень при первом же учительском замечании в дневнике. Она вообще из тех, кто способен выцарапать глаза любому, кто косо посмотрит на то, что она любит.
   Ее молчание красноречивее слов. А слово – бесценнее! Потому что она умеет ввернуть его вовремя.
   Ее опасно обижать, ведь сама природа восстает против этого и рано или поздно захлестывает обидчика с головой.
   Она ведьма и ангел в одном лице. С равным достоинством она принимает охапку полевых цветов от бедного, но любимого трубадура и бриллиант в тридцать каратов от короля. Но ни тот, ни другой не могут похвастаться полной властью над ней. «Ах, какая женщина!» – это о ней. «Ну и стерва!» – это тоже о ней. Главное, что оба восклицания произносятся с восторгом.
   Пожалуй, это то, что надо. Но, чтобы стать такой, совершенно не обязательно начинать с ехидных сплетен на лавочке в кругу соседок или учиться манипулировать мужчинами, как Наоми Кемпбелл.
   В конце концов, любая Настоящая Женщина – немножко стерва. А может, и не немножко, но обязательно – высшего класса!
   Итак, поехали. Утром я решительно набрала номер телефона своей обидчицы. Голос у нее был жалкий и простуженный. «Я всю ночь глаз не сомкнула, – пожаловалась она. – Все думала, что вы были правы. Хотите, приезжайте ко мне сегодня – у меня блинчики с вишнями… Заодно и поболтаем, решим все проблемы за чашечкой чая…» И мой хищно-кошачий настрой моментально улетучился: нормальная тетка оказалась! Хотя, конечно, и стерва…
   Господин С. отозвался сам и был настолько трогателен, что разыгрывать перед ним сцену из мыльной оперы было бы, по меньшей мере, глупо. Он пришел на встречу с замечательным букетом алых роз. «Я вообще-то предпочитаю желтые…» – невзначай заметила я. И он пошел покупать желтые. «Ах, какая женщина!» – сказал он, протягивая новый букет. Но в его взгляде ясно читалось кое-что еще…

«Я С ТЕМ БЫЛА, ТОГО, УВЫ, ЛЮБИЛА, А ЭТОГО МНЕ БОЛЬНО ВСПОМИНАТЬ…»

   У меня есть мой любимый человек, мой самый дорогой, мой самый важный, он всегда во мне, и имя его растворилось в моей крови. Я вижу его перед собой почти всегда, потому что его фотография стоит на моем рабочем столе рядом с первой фотографией моей дочери уже несколько лет. Еще в моей жизни был и остается сейчас на уровне телефонного общения тот, кого я невероятно, дико, страстно, необузданно любила, из-за кого плевать хотела на собственную репутацию и катящуюся под откос карьеру и от кого родила дочь. Еще, как уже говорила, десять лет в моей жизни присутствует мой муж. Эти трое – разные люди, это не одно и то же лицо. О юноше-химике, теперешнем моем любовнике, звонков которого я с нетерпением жду и который копается в Интернете, отыскивая для меня нужные мне книги, предварительно уложив меня вздремнуть на полчасика на диван, я не говорю. Он прекрасен, он украшает мою жизнь своим чудным телом и своим искренним обожанием моей скромной персоны, и еще тем, что осознает, хотя и с некоторой печалью, что в его жизни я останусь… ну если и не эпизодом, то человеком, о котором, наверное, он будет думать с таким же неизменным ровным теплом и заботой, как я о моем дорогом Саше, человеке, чья фотография стоит сейчас передо мной.
   Я очень хорошо помню, как мы встретились впервые. Это произошло за две недели до моей свадьбы. Схематически-образно это как раз тот случай, когда он входит в гостиную, она видит его, в забытьи поднимается с кресла, делает шаг к нему, протягивает руки, на глаза ее опускается пелена, и она идет, спотыкаясь и падая, идет, обливаясь счастливыми слезами, за ним на край земли, и будет идти, пока не рухнет в пропасть, с ним или без него.
   Я не хотела в пропасть. Тем более, побрести за ним мне никто бы не позволил. И вообще, через три месяца после этого волшебного знакомства его на пять лет посадили в тюрьму за ограбление банка. Сейчас он – советник по идеологии одной нашей политической партии. И я поражаюсь тому, что, оказывается, ни на миллионную долю не стала любить его меньше. Более того, иногда мне кажется, что когда-нибудь он ответит мне не хорошим сексом, который, впрочем, для него не является особенной ценностью, а тем, что покажется ему отдаленно напоминающим любовь. Мы уже семь лет друг другу «кто-то», и я вижу, как теплеют его электронные письма…
   Однажды муж во время разговора на повышенных тонах стал утверждать, что он не может постичь разницы между моими возлюбленными, это был один-единственный раз, когда он возмутился фактом всепроникновения образа Александра в мою повседневную жизнь. Впрочем, с моим мужем, тоже, кстати, Александром, у них вполне приятельственные отношения, замешанные на добрых воспоминаниях о встречах в той самой досвадебной моей жизни, и, встречаясь, хотя это и происходит раз в двести лет, они потягивают коньяк на нашей кухне и говорят о политике. Да, мой муж тогда сказал, что он не понимает разницы, «потому что ты и о Яше (отце моего ребенка) говорила то же скупое «Я его люблю», как теперь говоришь о Саше». Помню, я закурила и сказала, что отец моего ребенка, Яша – это было то, что называется любовь в чистом виде, любовь, освободившая меня от необходимости ходить на работу, с которой меня чуть было не попросили, встречаться с подругами, которые посчитали, что мне пора в клинику, общаться с родителями и мыть посуду… от необходимости быть самой собой, просто существовать как человек с именем и фамилией. Это продолжалось три года и поэтому, наверное, я и ушла, взяв от этого человека лучшее, что он мог мне дать – моего ребенка. А Саша… Саша – это жизнь. Это просто жизнь, та самая ее внутренняя основа, которую можно называть еще человеческим стержнем и которая делает нас сильнее, давая силы выстоять в любой беде. Наверное, Сашин незаконный арест и его тюремное заключение в течение пяти лет и научили меня жить не во времени, а в каком-то другом, более раздвинутом измерении, в котором всегда есть место надежде на завтра. Ведь надеяться на то, что мы еще когда-нибудь увидимся, я могла лишь в проекции на завтра. Пока же все эти пять лет я могла лишь два раза в год приезжать в его город – Саша гражданин другого государства – и подолгу гулять по улицам с его другом, выспрашивая о Саше все-все. Писем ему писать я по определению не могла – мы виделись всего три раза, это были мимолетные встречи, и у него уже тогда были жена и ребенок. Да и, я полагаю, тогда он меня помнил как нечто очень странное, потому что во вторую с ним встречу, а происходила она в квартире моей подруги, где он собирался остановиться на ночь, приехав на такси из аэропорта, я сделала то, что потом долго шокировало меня саму, да и подруга наутро, когда он ушел, закатила страшный скандал, крича: «Ты вела себя как проститутка, что на тебя нашло?!» Он разулся, прошел на кухню, я молча вышла из комнаты в халате (я осталась ночевать в тот раз у подруги по некой предопределенной свыше случайности), скользнула к нему на колени, обхватила его шею и все последующее время даже не шевельнулась, пока он не отнес меня на мой диван и не постелил себе на полу. Потом была еще одна, последняя перед тюрьмой встреча уже в его городе, где я оказалась на студенческой конференции и, позвонив, попала на попойку в мужской компании. Он трогательно опекал меня (а я была для него «маленькой девочкой»), и потом, выпив для храбрости рюмку водки, я утащила его в соседнюю комнату и там, что называется, – единственный раз в жизни – в меня вселился бес Эммануэль.
   Теперь, когда он уже три года на свободе и говорит всем, что я – один из ближайших его друзей, я догадываюсь, что свое место в его жизни я заслужила этими поездками к его друзьям, этим броском к нему навстречу после пяти лет молчания, этими электронными письмами в критический период его жизни, когда я почти агрессивно задекларировала свое желание помогать ему, в том числе материально. Хотя по-настоящему близкими людьми мы стали в месяц, прожитый нами вместе – единственный раз, когда я сказала мужу, требуя его срочного отъезда на месяц к родителям: «По-моему или никак!» Я сказала ему, что после пяти лет тишины хочу с Сашей говорить. Хотя муж, мне кажется, до сих пор скептически относится к моим словам о том, что все эти годы, живя в довольно успешном браке, я думала о Саше непрестанно, так же как и после, уйдя жить к будущему отцу моего ребенка, посчитав, что служение последнему есть более притягательная для меня роль, чем работа женским психологом.
   Но… Но с Сашей мы, тем не менее, до сих пор вместе. Не рядом, а именно вместе. Смешно звучит, но это очень напоминает духовное взаимопроникновение. Я знаю, я хорошо знаю, о, как я хорошо знаю, что женщина никогда не будет для него ценностью, смыслом и краеугольным камнем его бытия. Он – мужчина до кончиков пальцев, и, случись даже так, что он невероятно сильно полюбил бы какую-нибудь женщину, он бы немедленно изменил свою жизнь и исчез из ее поля зрения, оставив отношения разве только в электронном формате.
   Наверное, благодаря ему я стала хорошим психологом, потому что, глядя на него, я по-настоящему захотела постичь человека. Я демонстрировала чудеса рабочего рвения для того, чтобы раз в два-три месяца иметь возможность летать в его город. Я выучила язык его страны. Я стала уважаемым специалистом, который приезжает в его город «по делам», хотя я знаю, что сведу до минимума все дела, чтобы у нас были эти сутки в гостинице без каких бы то ни было забот, эти прогулки с вином в пакетиках… И я стала человеком, раздвинув рамки женщины, – для того, чтобы он мог говорить со мной так, как говорил бы с мужчиной, к которому испытывает максимальное доверие.
   А что до легкомыслия и флирта, так его ближайший друг, 27-летний военный, изволил влюбиться в меня с первого взгляда, и теперь в мои приезды с радостью развлекает меня… а иногда вытирает слезы, когда я говорю ему, что его Сашка и есть, судя по всему, то самое мое небо в алмазах, о котором говорил мне когда-то мой школьный учитель.
   Я очень подробно рассказываю вам эту историю, потому что должен ведь существовать какой-то рецепт борьбы с безответной любовью, которая превращает в ад и мученическое существование жизнь огромного количества женщин. Что поделать, иногда, а точнее часто, чаще, чем хотелось бы, это не совпадает. Просто он меня не любит. И, кажется, я должна уважать себя за то, что умудрилась занять такое значительное место в его жизни. Впрочем, вряд ли бы я смотрела на вещи так оптимистично, если бы не допускала вероятность того, что однажды, может быть, все-таки… По-моему, я нарисовала вам не самую худшую панацею от неразделенного чувства.
   Похожая, а может и совсем непохожая история приключилась с моей подругой, с той, которую «насиловал» на моем дне рождения мой приятель. Однажды в студенческой компании она тоже встретила своего Человека. Этой любви не суждено было осуществиться и, наверное, не будет суждено уже никогда. Он почти не обратил на Эллу внимания в той большой компании, да и зачем – это ведь были проводы, он улетал в Германию на постоянное место жительства. Более того, он гомосексуалист, не так давно официально оформил отношения со своим другом, с которым живет уже с десяток лет. А она – она уверена в том, что с этим человеком они созданы друг для друга и… ждет. Ей уже 32 года. У нее никогда не было парня, и теперь даже мысль о том, что с кем-то иным может быть у нее мимолетный флирт, приводит ее в злобное неистовство. Она уже начинает ненавидеть всех женщин моложе тридцати, она говорит, что дождется своего возлюбленного, что хотя бы в глубокой старости Бог соединит их сердца. Она хранит ему верность, и я опасаюсь того, что однажды ей понадобится помощь уже психиатра, а не подружки-психолога. Она становится желчной и раздражительной, она просто внутренне психует, когда видит у меня дома мужское сборище, ей становятся ненавистными мужские запахи пота и сигарет. Когда-то очень добрая и отзывчивая, она едко и неприятно ехидничает относительно «нудной и ханжеской» семейной жизни наших общих подруг. И она тихо ненавидит моего юного химика, потому что он живой и реальный. Она часто говорит абсурдную вещь – уверяет меня, что, если бы я развелась с мужем и сказала Александру, что сделала это ради того, чтобы принадлежать лишь ему, то он немедленно предложил бы мне брак (забывая о том, что, давно игнорируя свою жену в чувственном плане, он все же не собирается с ней разводиться, так как говорит, что она не мешает его жизни).
   Я не думаю, что мне стоит на нее походить. Потому я вышла замуж за своего нынешнего мужа, не помышляя идти за Александром к той самой пропасти, понимая, что его это лишь раздражит.
   Кстати, снова о сексе. Допустим, вы смогли справиться со своим невостребованным, к несчастью, чувством и между вами существуют красивые, трогательные отношения. Между вами есть и сексуальные отношения, причем, чего греха таить, инициатором их в ваши редкие встречи выступаете вы. Но все же вы осознаете, что они важны для вашего кумира лишь в тот момент, когда он видит вас перед собой и вы обольстительны как никогда. Как быть с этим? Увы, это тот случай, когда вы танцуете с ним бесконечное танго и каждый раз вам приходится все начинать с нуля, проявляя невиданную сноровку для того, чтобы он вас захотел. Не нужно рассчитывать на то, что секс обязан быть в каждую вашу встречу, даже если вам этого очень хочется. Вы отвратите его от себя тем, что дадите ему понять, будто ради вас он обязан выполнять своего рода альтернативные супружеские обязанности. Нет. Это ваша вечная война за его сердце и душу, напоминающая, как я уже сказала, зажигательное аргентинское танго.
   Итак, любовь – это одно, а жизнь – совсем другое. Кстати, если вы вышли замуж по огромной любви, это утверждение относится и к вам тоже. Все равно через какое-то количество лет любовь-страсть сменится просто жизнью в любви (в лучшем случае), в любви к своему дому, к его уютному укладу и к тому чувству тыла, покоя и защищенности, которое дает вам ваш супруг.
   Думаю, что мой выбор мужа тоже в некой степени был предопределен случайностями, хотя расчет, мой собственный расчет, конечно же, присутствовал. Я точно знала, что я получу от этого человека в браке. Начнем с того, что замуж я вышла за своего бывшего любовника. Еще точнее, за своего первого настоящего, серьезного любовника, с которым у меня были именно «взрослые» отношения, в отличие от полудетских романов с Тарасом и Вячеславом, призванных быть, скорее, моими первыми экспериментами на ниве гармонии отношений полов.
   Мой муж тоже психолог. Он старше меня на шесть лет. Мы понравились друг другу сразу, на первой же секунде знакомства. В его рабочий кабинет я попала поздно вечером после рок-концерта, где мы были с ребятами из клиники, в которой он был одним из ведущих специалистов. Ребята предложили еще выпить пива, но, поскольку на улице было сыро и зябко, они пригласили нас в свой рабочий корпус и наглым образом захватили кабинет своего шефа. Шеф возник на пороге минут двадцать спустя. Он зашел, чтобы оставить в кабинете увесистый сверток, подарок жене – до замечательного праздника 8 Марта оставались считанные дни.
   Шеф выпил с нами нашего пива и угостил нас своим коньяком из запирающейся тумбочки. Это были очень долгие посиделки, я так и не решилась слезть со стола, на которым сидела в кожаной юбке и деловом пиджаке – испугалась порвать колготки и показаться еще более неуклюжей. Он подробно расспрашивал меня о моих университетских занятиях, жизни в общежитии и пригласил на следующий вечер прийти к нему на работу. Я выждала еще несколько дней и в клинику зашла – к девочке-приятельнице, вместе с которой мы были на концерте. Я и думать не думала о серьезном романе, но уже через несколько дней, когда поняла, что желание видеться каждый день наличествует у обоих сторон, просто отдалась новому общению. Будущий муж меня покорил прежде всего как самый занимательный и яркий собеседник в моей жизни, и таковым он остается по сей день. Но тогда, разумеется, я не могла думать о нем, как о будущем муже – он был женат, о жене говорил с неподдельной любовью, однако не считал себя обязанным торопиться домой из вечера в вечер. Скорее, наоборот, он, похоже, радовался любой возможности провести вечер где-то вне дома.
   Отношения его с женой, а я воссоздавала их для себя по крупицам, так как эту тему он всегда замалчивал, были конфликтными потому, что сказалась разница образовательного и социального статуса. Он уже тогда был перспективным психологом-исследователем, она окончила торговый техникум и работать не спешила, считая, что денег мужа на жизнь в достатке хватает. Кроме того, в той же степени, в какой он был и остается человеком, интересующимся всем на свете, ей не было дела ни до чего, кроме кухонно-бытовых хлопот. «Как тебя угораздило!» – периодически хотелось мне ему сказать, но я молчала, понимая, что жену свою он любит. Но постоянные их ссоры (ее раздражали его друзья, его стремление всюду успеть, все увидеть, кроме того, он не оставлял попыток и ее увлечь в свой мир, чему она яростно противодействовала) выливались в то, что она жила между Москвой и Петербургом, так как после каждой размолвки с ним демонстративно уезжала домой к своим родителям. На месяц, на два. Так я и попала впервые в его квартиру. И сразу поняла, что приводить в дом девушек в дни ее отсутствия ему не впервой – чувствовалась определенная традиционность моего приглашения.
   Тогда мы впервые поссорились. Дело в том, что о сексе с ним я пока не помышляла, мы просто как-то сразу невероятно сдружились. И к нему в тот вечер мы приехали с подругой, которая, честно говоря, от скуки просто увязалась за нами. Но когда он разобрал диван для нас с ним, а для нее постелил раскладное кресло… Я попыталась в шутку дать ему понять, что на этой мебели нынче все мы будем просто спать. Однако он считал по-иному, и закончилось тем, что я, возмутившись, ночью пешком пошагала вместе с подругой в свое общежитие. И каким потрясением для меня было то, что назавтра он разыскал меня в университетской библиотеке, где не бывал со дня получения диплома! Он положил рядом со мной букет полевых цветков и сказал, что просит прощения, потому что осознает… в общем, он безропотно согласился даже и на то, что теперь ему надо идти просить прощения еще и у моей подруги.
   Интимная близость произошла банально, без «антуража», потому что отношения постепенно стали такими, что было бы странным подразумевать, что мы обойдемся без нее. Мы вели почти полусемейный образ жизни, вместе покупали продукты в магазине по списку, составленному его женой, потом медленно шли к остановке, потом он провожал меня до общежития, потом снова я затевала проводить его к его остановке. Мы встречались два года. Летом, во время студенческой практики, он просто убил меня тем, что, соскучившись, видите ли, приехал к нам домой в наш райцентр. Снять обручальное кольцо он не потрудился. Мама на все это посмотрела косо, но вроде поверила в то, что мы просто друзья. Потом он еще приезжал осенью к нам в колхоз, мы лазили по всяким сеновалам… А потом отношения пресеклись сами собой, потому что его вздорная, а вовсе не покладистая, как я уже узнала, супруга, настояла на переезде в Петербург. Было очень тоскливо, первое время я просто никак не могла избавиться от пустоты, и где-то года два дальше флирта с мальчиками моя личная жизнь не продвигалась. Я просто не могла обнаружить среди них кого-то, с кем мне было бы столь же интересно.
   Но потом был мой следующий и очень кратковременный роман с женатым мужчиной, точнее, с мужчиной, находившимся в состоянии развода. Знаете, обычная такая история, когда лысеющий тридцатилетний журналист, живущий в бомондном кругу, начинает общаться с «чистой девушкой», выгодно отличающейся от «гадюки-жены», (которая, кстати, на момент развода должна была вот-вот родить второго ребенка, что моего нового возлюбленного не останавливало), рассказывает ей, как погиб его ум и талант из-за неудачной женитьбы… в общем, см. главу об интимофобии. Мне этот человек все же очень нравился… по крайней мере, нравился, когда он меня завоевывал, и наши отношения были трогательными, как в индийских фильмах. Нравился, пока на одном из, так сказать, светских раутов, он не увидел очень красивую блондинку-телеведущую, после чего сказки об отвращении к людям шоу-бизнеса были забыты, и в течение нескольких дней он мне даже не позвонил. Тогда я сказала себе: «Хватит. Пора замуж!» И для начала легла в больницу подлечить хронический бронхит.