– Готово, – гордо объявил Танкред. – Как вам это?
   – Чистая работа, – одобрил Лизандр.
   – Фанта-а-астика! – выдохнул Чарли.
   Выдавленное ветром стекло Танкред тщательно запрятал в самую гущу досок и брусков в дальнем углу.
   – Мистер Мейсон в жизни не найдет, – решил он.
   Чарли смотрел на окошко.
   – Жаль, нельзя поглядеть, как Эмма летает, – грустно сказал он. – Лично я пока так ни разу и не видел – даже как она превращается.
   – Кое-что лучше делать без свидетелей, – таинственно и уверенно отозвался Лизандр. – Знаете что, давайте-ка приберемся тут и пойдем спать, а то утром глаза не продерем.
   Освещая путь фонариком, Танкред провел их вниз по лестнице и через мастерскую живописцев. В коридоре мальчики распрощались и разошлись по своим спальням.
   А в это время Эмма отпирала окно в коридоре, и сердце у нее тревожно колотилось, как всегда перед превращением. Девочка каждый раз волновалась, получится или нет, станут ли ее руки крыльями и смогут ли оторвать ее от земли. Для начала нужно было крепко-накрепко зажмуриться и подумать о какой-нибудь птице, а потом поверить в себя и в то, что она и есть эта птица, и еще вспомнить о своих предках, которые передали ей этот дар.
   Сегодня Эмма решила стать скворцом. Спрятавшись за шкаф, она закрыла глаза, съежилась и принялась уменьшаться, а тело ее покрывалось перышками, пока вместо девочки в коридоре академии не очутилась маленькая птичка. Приготовленную заранее записку Эмма взяла в клюв, сделала шажок, другой, расправила крылья и вылетела в окно. Но именно в это мгновение из темноты коридора выступила какая-то фигура и… захлопнула окно.
   Эмма не оглянулась и изо всех сил постаралась не думать сейчас, как потом вернуться внутрь. Главное – найти среди множества чердачных помещений то самое, где заперт Рики Сверк. Эмма дважды облетела темную громаду академии, время от времени присаживаясь передохнуть на карниз или водосточную трубу. Но темные комнаты за слуховыми окошками хранили свои тайны, и та, единственная, ничем себя среди них не выдавала. Эмме не удалось заметить никаких следов пленника-невидимки, хотя она старательно высматривала узкую койку и пустые жестянки из-под джема.
   Снизившись, она принялась парить на уровне другого этажа и вот тут увидела кое-что примечательное – озаренное окно и внушительную старинную кровать под балдахином, в которой, подпертый добрым десятком подушек, восседал древний старик. Эмма испуганно метнулась прочь от окна: это морщинистое лицо, больше похожее на череп, она уже видела, когда сама сидела под замком на чердаке. Мистер Иезекииль, в бордовом ночном колпаке и расшитом халате, зловеще посмеиваясь, водил крючковатым пальцем по страницам какой-то книги в черном переплете. Маленькая птаха поспешно порхнула дальше.
   Этажом ниже она увидела величественную мадам надзирательницу в фиолетовой ночной рубашке, которая сосредоточенно расчесывала свои длинные полуседые космы, – тоже зрелище не из приятных. А еще этажом ниже обитатель был и того хуже: Манфред Блур собственной персоной, в черном халате. Он как раз развязывал черную ленту, стягивавшую его волосы в хвост, и стоял спиной к окну, но лицом к зеркалу. И глаза его остановились на Эмме.
   Конечно, Манфред увидел всего-навсего отражение скворца, который сидел на его подоконнике и почему-то держал в клюве белый бумажный квадратик. Но взгляд его стал засасывать Эмму, как болото, и она в панике метнулась прочь, с перепугу жалобно крикнув. Белый квадратик, подхваченный ночным ветром, унесся во тьму.
   «Он меня узнал», – думала Эмма, с колотящимся сердцем взмахивая крыльями. Что же теперь будет?

Глава 7
ВОЗВРАЩЕНИЕ ДЯДИ ПАТОНА

   Наутро Чарли чуть не проспал и со всех ног мчался на завтрак одним из последних. В коридоре, увешанном старинными портретами, его нагнала Эмма, бледная и с кругами под глазами. Чарли остановился подождать ее, и тут вдали показалась Оливия. Кто же еще способен напялить лимонно-желтые туфли с черными носками и покрасить волосы желто-черными прядями, под тигра? Нет, правда, хорошо им живется на театральном – хоть клоуном наряжайся, никто тебе слова не скажет. Оливия двигалась как-то странно, вприскочку. – Каблук сломала, – объяснила она, не дожидаясь вопросов, и задрала ногу, демонстрируя ущерб. – Это потому, что туфли великоваты. Они мамины. Авось мне не влетит.
   Эмма посмотрела на каблук, выкорчеванный с корнем, покачала головой и неудержимо зевнула.
   – Ну как у тебя вчера ночью, все получилось? – осторожно поинтересовался Чарли.
   – Окно Рики не нашла, – хмуро отозвалась Эмма, – потому что все окна на чердаке одинаковые. И все заперты. Но что еще хуже – я выронила записку.
   – Какую такую записку? – Оливия мигом забыла про туфли. – Впервые слышу.
   – Я заранее ее написала и взяла с собой. Записку для Рики.
   – Ты ее несла в… – Чарли чуть не сказал «в клюве», но застеснялся.
   – Ну да, в зубах зажала. – Эмма бросила на него непонятный взгляд.
   – А обратно нормально попала? Мы тебе окно в мастерской открыли – Танкред постарался.
   – Ага, спасибо. – Эмма вновь зевнула.
   В столовой им пришлось прервать разговор и разойтись: каждому отделению полагалось сидеть отдельно. А поскольку они опоздали, то свободных мест уже почти не оставалось и Эмме пришлось сесть рядом с Беллой. Чарли заволновался. А если Блуры пронюхают насчет записки, которую Эмма хотела передать Рики, и про план спасения? Страшно подумать, что они с ней сделают. Хорошо еще, что Эмма в случае чего всегда может улетучиться – то есть улететь.
   Его размышления прервал сидевший рядом Фиделио. Доев овсянку, он объявил, что хочет быть в курсе последних событий:
   – Я, конечно, занят музыкой, но не до такой степени, чтобы забыть обо всем на свете. Давай рассказывай, как дела.
   – Лучше приходи в воскресенье в «Зоокафе», – предложил Чарли. – Там все и соберемся, – может, даже Лизандр с Танкредом подтянутся.
   Поймав вопросительный взгляд маленького альбиноса, сидевшего напротив, Чарли поспешно прибавил:
   – И Билли тоже будет.
   – Билли? – Фиделио подозрительно понизил голос. – А стоит ли его звать?
   Чарли пожал плечами:
   – По-моему, он перешел на нашу сторону. Понимаешь?
   – Хм… – Было видно, что Фиделио в это не очень-то верится.
   На переменке все, как повелось последнее время, репетировали пьесу – кто зубрил роли, кто учил музыку. А Чарли вызвался помочь Эмме найти оброненную записку и методично обшаривал сад. Он как раз сунулся в кусты, когда мимо прошли Доркас с Беллой, причем последняя насмешливо заметила:
   – А я и не знала, что ты интересуешься ландшафтным дизайном, Чарли.
   – Ландышевым чем-чем? – переспросил мальчик.
   – Не важно, – свысока обронила Белла. – Ты что-то потерял?
   – С чего ты взяла?
   Сунув руки в карманы, Чарли напустил на себя беззаботный вид и поспешил убраться от коварной парочки подальше. Посоветоваться с Танкредом и Лизандром? Но их что-то не видно. Лизандр, наверно, пошел в мастерскую, заканчивать скульптуру. И Билли тоже в саду нет, но он-то ясно чем занят: задает корм крысе и беседует с ней в свое удовольствие.
   Незадолго до звонка на урок Чарли отыскал Эмму, и выяснилось, что никто из них записку не нашел.
   – Я думаю, ее ветром унесло – скажем, на площадь, – предположила огорченная Эмма.
   И было из-за чего огорчиться: ведь до самых выходных выход из академии ученикам был закрыт.
   – А что ты там написала?
   Эмма прикусила губу.
   – Да ничего особенного. Написала: «Не сдавайся, Рики, мы тебя не бросим. Э.». Вот и все.
   – Значит, подпись просто «Э.»? – переспросил Чарли. – Тогда все не так страшно.
   – Они поймут, что Э. значит Эмма. – Девочка мрачнела на глазах.
   – Будем надеяться, что кто не надо бумажку не найдет, – подбодрил ее Чарли.
   Следующим уроком была история, и, как обычно, Чарли с трудом удавалось сосредоточиться. Точнее, не удавалось. По счастью, мистер Поуп его сегодня и не вызывал, – похоже, он решил, что Чарли безнадежен. Нашего героя это вполне устраивало: и без Наполеона Бонапарта забот полон рот. Какие уж тут даты, войны и походы…
   Итак, поразмыслим. Прежде всего, кто такие «они»? Враги, кто ж еще. Эмма наверняка имела в виду Блуров, ну и, разумеется, Беллу. Впрочем, школьного садовника и столяра Уидона тоже стоит отнести к врагам – мерзкий тип. И тетку Лукрецию, с ней все ясно. А как насчет остальных учителей и прочего персонала? Поди угадай, кто враг, кто нет. Эх, посоветоваться бы с дядей Патоном, подумал Чарли, так ведь он до сих пор в отъезде и от него ни слуху ни духу.
   За размышлениями урок истории пролетел незаметно. Чарли очнулся, только когда все повалили из класса, а мистер Поуп сердито крикнул ему:
   – Что, Бон, опять ворон считал? Имей в виду, в понедельник контрольная по Наполеоновским войнам. Не получишь приличной оценки – останешься после уроков.
   Чарли охнул. Это что же получается, ему придется все выходные зубрить даты? А как же дела? Собрав сумку, он уныло поплелся на перемену, где и убедился, что у остальных настроение ничуть не лучше. А самое ужасное – среди учителей, похоже, началась повальная эпидемия назначать контрольные, и к вечеру все ученики ходили с кислыми минами.
   – Похоже, я не смогу прийти в «Зоокафе» в воскресенье, – хмуро сообщил за ужином Габриэль, не поднимая глаз от тарелки.
   – И не ты один. Я тоже, – откликнулся Чарли.
   Билли подергал его за рукав.
   – Но мне можно погостить у тебя в выходные или уже нет? – жалобно спросил он.
   У Чарли не хватило духу отказать маленькому альбиносу.
   – Конечно можно. Будешь натаскивать меня по Наполеону.
   – Отлично! – просиял Билли. – Договорились.
   В пятницу все ученики академии в обычной суматохе собирались домой. И хотя угроза многочисленных контрольных никуда не делась, на душе у всех стало повеселее: как-никак, впереди два дня свободы! Два дня вдали от мрачных коридоров, классов и спален! Под сводами академии звенели радостные голоса и топали торопливые шаги. Пользуясь всеобщим гамом, Эмма улучила минутку и сообщила Чарли, что работа над волшебной статуэткой у Лизандра идет полным ходом.
   – Вчера ночью он показал ее мне, – прошептала девочка. – Получилось просто потрясающе, Рики вышел как живой! Лизандр как раз начал раскрашивать фигуру, значит, через несколько дней она будет готова.
   – А про нее никто лишний не знает?
   – На день Лизандр закрывает ее простыней. Мистер Мейсон и внимания не обращает, он же занят своей работой.
   – Да, но на изобразительных искусствах еще и Белла учится! – встревожился Чарли.
   – Можешь не напоминать. – Эмма вздохнула. – Насколько мне известно, она фигурку не видела.
   Эмма отправилась собирать сумку, а Чарли, не подозревая, что враг не дремлет, – на поиски Билли.
   Белла и в самом деле пока что не видела волшебную фигурку, но прекрасно о ней знала. Она просто выжидала удобного момента; когда все разъехались и академия опустела, Белла поспешила в мастерскую скульпторов. Мистера Мейсона она не опасалась: учитель расположился у окна и так увлеченно тюкал молоточком по каменной глыбе, забыв обо всем на свете, что даже не заметил появления Беллы. Не особенно скрываясь, Белла прошла в дальний угол мастерской – здесь, укутанная простыней, белела та самая скульптура, почти в натуральную величину. Рывок – и простыня упала на пол. Перед Беллой стоял мальчик – то есть, разумеется, деревянная фигура, но выглядела она как живая.
   Ярко-голубые глаза мальчишки взирали на мир с интересом, темные волосы были взъерошены, а длинный любопытный нос, казалось, готов в любой миг сунуться не в свое дело. Из-под синего плаща виднелись штанины и ботинки, пока еще не раскрашенные.
   – Так-так, – пробормотала себе под нос Белла. – Вот, значит, какую игру вы затеяли.
   Пока она рассматривала скульптуру, Чарли с Билли доехали на школьном автобусе до Фил-берт-стрит. Крысу Билли всю дорогу вез за пазухой, но Босха явно мучили кошмары, и потому под свитером у маленького альбиноса попискивало и ерзало.
   – Это он из-за мистера Краплака все переживает, – объяснил Билли, – ведь тот его отверг.
   – Утешь его как-нибудь, – посоветовал Чарли. – Ты ведь теперь его лучший друг. Можно сказать, новый хозяин.
   Билли даже замедлил шаг, обдумывая услышанное. Потом улыбнулся.
   – Получается, что так, – сказал он.
   – Слушай, – спохватился Чарли, – моя мама не знает, что я тебя привез. Она по субботам работает до четырех.
   – Ничего страшного. – Билли все равно был счастлив, что его пригласили в гости.
   – Но она наготовит нам уйму всяких вкусностей.
   – Здорово! А с Босхом можно будет поделиться?
   – Конечно. Только вот что: смотри, чтоб он не попадался на глаза моей бабушке. Она терпеть не может животных. Еще пришибет его, пожалуй.
   – Я постараюсь. – Улыбка пропала с лица Билли.
   На подходе к дому Чарли заметил, что у самого крыльца припаркован знакомый автомобиль, вроде бы черный, но, если приглядеться, не совсем черный, а скорее темно-синий, как ночное небо. Впрочем, первоначальный цвет с трудом угадывался под толстым слоем грязи и пыли, а также под многочисленными вмятинами и царапинами. Из огня он, что ли, вырвался, этот автомобиль? Ой, и бампер на сторону свернут! И лобовое стекло все в трещинах!
   – Адское зрелище, – высказался Билли, вытянув шею.
   – Да, похоже, как раз через ад он и проехал. – Чарли заволновался. – Тьфу ты, да это же автомобиль дяди Патона!
   И встревоженный Чарли припустил к дому с такой скоростью, что Билли еле поспевал за ним. Взлетев на крыльцо, мальчик распахнул дверь и кинулся осматривать первый этаж.
   – Никого нет, – крикнул он из кухни гостю, робко застывшему посреди прихожей.
   – Мне остаться тут? – спросил Билли.
   – Нет. Пошли со мной, – отрывисто сказал Чарли, которому было страшновато входить в дядину комнату в одиночку. Кто его знает, что там внутри? Снаружи ничего хорошего не было: табличка «Не беспокоить» валялась на полу, а дверная ручка была погнута, словно на нее налегали всем телом. Чарли замешкался, не зная, как быть – постучать или войти без спросу?
   – Я бы все-таки постучался, – подал голос Билли.
   Чарли последовал его совету. Он стукнул в дверь.
   Раз. Другой. Третий.
   Но ответа не последовало.
   В комнате было тихо.
   Чарли набрался решимости, глубоко вдохнул и вошел. Билли остался стоять за порогом, бережно придерживая сидящую у него за пазухой крысу.
   Первое, что бросилось в глаза Чарли, – волшебная палочка, лежавшая на письменном столе. Как и дядин автомобиль, она была изуродована до неузнаваемости, и только серебряный наконечник помог мальчику понять, что это за черный закопченный прутик.
   – Да что же случилось-то? – вырвалось у Чарли.
   Медленно, боязливо перевел он взгляд на кровать и увидел дядю – неподвижную черную фигуру, вытянувшуюся прямо поверх покрывала и всю перемазанную в саже и пепле. Даже лицо у дяди Патона было в каких-то темных потеках, но, несмотря на это, было видно, что он мертвенно-бледен. А волосы! Еще недавно черная как вороново крыло шевелюра в одночасье поседела.
   – Он что, умер? – испуганно заглянул в комнату Билли.
   – Нет! – Чарли отчаянно замотал головой. Ему очень хотелось верить, что дядя жив, но… Он потормошил неподвижную фигуру за плечо и позвал, сначала тихо, потом погромче:
   – Дядя Патон, а дядя Патон! Пожалуйста, очнитесь! Ну пожалуйста!!!

Глава 8
В ГОСТЯХ У СКОРПИО

   Дядя Патон не шелохнулся. Глаза у него были закрыты, лицо застыло. Да дышит ли он? Чарли поспешно приложил ухо к пыльному дядиному пиджаку и с облегчением уловил слабый, еле слышный стук сердца.
   – Он жив. Просто очень крепко спит, – объяснил Чарли, повернувшись к Билли. – Нужно подождать, пока он проснется. Когда-нибудь да проснется…
   Сон дяди Патона явно нельзя было назвать обычным, но и на состояние гипноза это как-то не походило. Чарли сообразил, что дядя не иначе как ездил в замок Юбим. Но что с ним там сделали? К тому же дядя был единственным обитателем дома номер девять, способным противостоять старухе Бон, и при мысли о том, каково будет всем остальным, пока дядя спит непробудным сном, Чарли задрожал мелкой дрожью.
   – Знаешь что, пойдем-ка отсюда, – предложил он Билли.
   Тот стоял, вжавшись спиной в дверь и затаив дыхание. Чарли заметил, что из-за пазухи у Билли торчит усатая мордочка Босха. Крыса быстро-быстро дергала носом, потом вдруг пискнула, шлепнулась на пол и метнулась за дверь.
   – Лови его! – вскричал Чарли. Мальчики выскочили из комнаты, причем Чарли, несмотря на спешку, плотно закрыл дядину дверь. Босх со всех лапок мчался по коридору, держась поближе к стене. Билли уже почти нагнал его, но тут путь ему преградила высокая фигура.
   Это бабушка Бон вышла из своей комнаты на шум.
   – Ах вот оно что, Чарли привел домой своего маленького приятеля? – Старуха наклонилась над Билли и вопросительно подняла густые черные брови.
   Билли только глазами захлопал.
   – Это Билли Гриф, бабушка, – поспешно пояснил Чарли. – Он погостит у нас в выходные.
   – Вижу, что Билли Гриф, не слепая, – ответила бабушка Бон. – Я рада, Чарлз, что ты наконец-то взялся за ум. Билли – хороший мальчик. Не чета твоему провонявшему псиной Бенджамину или этому фанфарону Фиделио, я уж не говорю об этом квелом Габриэле.
   Чарли бы не сдержался и ответил – слыханное ли дело, вот так взять и одним махом оскорбить всех его лучших друзей! – но сейчас важнее было поймать Босха, а не пускаться в пререкания с бабушкой. А крыса по каким-то неведомым причинам замерла точно за спиной (вернее, за тапками) у старухи и, сидя на задних лапках, внимательно наблюдала за происходящим.
   Билли растерялся и смотрел на Босха, приоткрыв рот.
   – Почему это ты уставился мне на ноги, малыш? – спросила бабушка Бон. – Смотри в глаза. Я не кусаюсь.
   Ой ли, усомнился Чарли.
   Билли послушно отвел глаза от Босха, и Чарли с облегчением увидел, что крыса засеменила вниз по лестнице.
   – Бабушка… – начал Чарли.
   – Что такое? – насторожилась бабушка Бон и перегнулась через перила. – Я определенно что-то слышала!
   Но крыса уже куда-то спряталась.
   – Так, Билли, – сказала бабушка Бон, – я вынуждена сообщить, что особа, которая обычно за повара в этом доме, отбыла на отдых.
   – Да какой там отдых! – вмешался Чарли. – Бабушка, разве вы не…
   – Не перебивать! – отрубила старуха. – Итак, как я только что сказала, мы остались без повара, но я приложу все усилия, Билли, чтобы накормить тебя повкуснее. А вот Чарлзу придется довольствоваться хлебом и водой – в наказание за то, что он имел наглость украсть мой гусиный паштет!
   – Бабушка! – Чарли повысил голос и показал на дядину дверь. – Вы вообще понимаете, что дядя Патон лежит там полумертвый?!
   – Мне прекрасно известно, что с моим братцем, – ледяным тоном отозвалась старуха Бон. – И поделом ему, нечего совать нос в чужие дела. Впредь не станет лезть, куда не просят. Это ему наука! Он же, хе-хе-хе, как раз увлекается наукой! – И бабушка Бон с противным трескучим хихиканьем двинулась в прихожую, откуда, облачившись в шляпу и пальто, оповестила: – Пойду куплю слив! – После чего удалилась.
   – Терпеть не могу сливы, – скривился Билли и опасливо вытянул шею: не услышала ли старуха.
   – Не волнуйся, никто тебя не заставит их есть, найдем чего повкуснее. Пошли на кухню.
   – Давай лучше сначала Босха найдем! – предложил Билли.
   Мальчики обшарили весь дом, но тщетно: крыса как сквозь землю провалилась.
   – Наверно, спряталась где-нибудь и уснула, – с надеждой в голосе предположил Чарли. – Все, идем обедать. Я разогрею жареную картошку в духовке.
   Но Чарли не успел даже плиту зажечь, как пришла мама с пакетом моркови. Увидев на кухне маленького альбиноса, она ничуть не удивилась и очень обрадовалась, что у сына гости: Бенджамин-то в отъезде.
   – Дядя Патон ведь уже вернулся? – спросила она, выкладывая морковку в раковину. – Я так и думала. Ночью был какой-то странный шум, но утром я так спешила на работу, что даже не успела заглянуть к нему в комнату. Во что он превратил машину!
   – Это-то ладно, но, мам, он заболел! – поспешно сообщил Чарли. – Серьезно заболел. Мам, он весь поседел, говорить не может, лежит в своей комнате почти… почти как мертвый.
   – Что?! – И мама умчалась на второй этаж. Через несколько минут она вернулась на кухню, встревоженная не на шутку.
   – Надо вызвать врача. Бабушка в курсе насчет Патона?
   – Сказала – так ему и надо, – выпалил Чарли.
   Мама только головой покачала.
   – Ну и семейка! – пробормотала она. Чарли уже успел и ужин разогреть, и стол накрыть, а мама все разговаривала с врачом, безуспешно пытаясь описать ему состояние дяди Патона. В самом деле, попробуй объясни по телефону, что человек поседел в одну ночь!
   Наконец она повесила трубку и повернулась к мальчикам.
   – Кажется, врач мне не поверил. Но обещал приехать в течение часа и разобраться, – сказала она.
   – Врач? Какой еще врач?
   Это вернулась из магазина бабушка Бон. Получив объяснения, она промаршировала к телефону, позвонила врачу и железным голосом отменила вызов.
   – Да как вы можете! – возмутилась мама. – Патону нужна медицинская помощь!
   – Обойдется, – отрезала старуха. – По крайней мере, врач тут ничего сделать не сможет, и незачем попусту тратить его рабочее время.
   – Вы с ума сошли! – Голос у мамы сорвался. – Это же ваш родной брат! А если… если он умрет? Вас совесть не замучит?
   – Все там будем. – Бабушка Бон принялась хладнокровно мыть сливы.
   Билли прирос к стулу и с вытаращенными глазами наблюдал за происходящим. Похоже, семейная жизнь – это вовсе не сахар, решил он.
   Атмосфера за ужином царила напряженная. От картошки с ветчиной бабушка Бон отказалась, поставила перед собой целое блюдо слив и с неимоверным чавканьем поглощала их одну за другой.
   После ужина мальчики улучили минутку, когда мама стелила Билли постель, и выложили всю правду про бегство Босха.
   – Как, опять животные? – Мама уронила подушку.
   – Босх опрятный, – вступился за крысу Билли, – и ручной, совсем не кусается.
   – Но все-таки крыса…
   – Мам, ну пожалуйста, помоги нам его найти! – взмолился Чарли. – Если бабушка успеет первой, знаешь, что будет?
   – Могу себе представить. – Мама усмехнулась. – Ладно, поищу, но предупреждаю: если я увижу крысу, то завизжу! Уж извините. – Она взбила подушку и вышла из комнаты, вздыхая: – Собаки, крысы… кто следующий – крокодил?
   Билли рвался продолжить поиски Босха, но Чарли его отговорил.
   – А ну как бабушка Бон что-нибудь заподозрит? – испуганным шепотом предположил он.
   Ах, посоветоваться бы с дядей! На него ведь всегда можно положиться в трудную минуту, но… дядя лежит пластом, седой, полумертвый, от него даже не добьешься, что случилось. И придет ли он в себя вообще – еще неизвестно.
   – Твой дядя ведь умеет взрывать лампочки? – спросил Билли.
   – Не совсем. Он… вроде как управляет электричеством, – попытался растолковать Чарли. – Стоит ему посмотреть на лампочку, что-то происходит, и она взрывается. Поэтому он выходит из дому только по ночам. Чтобы никто не увидел, как проявляются его… способности.
   – Слушай, а ведь у него в комнате горела лампочка, – заметил Билли.
   – Да?! – Чарли вскочил. Надо же, а он и внимания на это не обратил. Нужно срочно проверить!
   И точно, в дядиной комнате горел свет – яркая лампа над письменным столом.
   – Все прошло, Чарли, – раздался слабый голос с кровати.
   Дядя Патон смотрел на лампочку широко раскрытыми глазами, и на лице у него был ужас.
   – Дядя, вы пришли в себя! – возликовал Чарли.
   – Если это можно так назвать, – с трудом выдавил дядя. – Все, он со мной разделался. Выжал из меня все до капли. Он невообразимо силен. Я и помыслить такого не мог.
   – Кто – он? – насторожился Чарли. Дядя опустил веки.
   – Гризелда нарочно зажгла свет, чтобы меня испытать. Хотела убедиться, что я потерял свои способности. Что ж – так оно и есть.
   – Но кто вас так отделал, дядя?
   Дядя Патон попытался покачать седой головой.
   – Я полагал, будто он давно умер. Но нет, он никогда не умрет.
   – Да кто же, кто?! – заклинал Чарли.
   – Не могу назвать его имя. Может, завтра… – И дядя Патон отвернулся лицом к стене.
   Расспрашивать его дальше было бы жестоко и бессмысленно. Чарли направился к двери, но взгляд его упал на закопченную волшебную палочку, и мальчик, осененный внезапной идеей, прихватил ее с собой.
   Билли сидел на кровати в комнате у Чарли – воплощенное отчаяние.
   – Не переживай из-за Босха, – подбодрил приятеля Чарли. – Он умница, он друга не бросит. Вот давай поспорим, он скоро объявится. На что хочешь поспорим, а?
   Оказывается, Билли даже не слушал. Он впился потрясенным взглядом в волшебную палочку. Чарли проследил его взгляд и ахнул. Палочка зашевелилась в руке у мальчика и начала преображаться на глазах: копоть исчезала, из-под нее проступала белизна – гладкая, как шелк, и теплая, точно солнечный луч. Вот сверкнул серебряный наконечник, и вместо горелого прутика перед Чарли вновь была волшебная палочка – целая и невредимая.