Страница:
Я думал, можно ли совершить такой маневр на транспортном диске, и теперь был доволен: можно. В то время мне не пришло в голову, что я чуть не сбросил с диска своих пассажиров, да и сам едва не упал.
— Хотите попробовать управлять диском? — спросил я.
— Да! — сказал Мул-Ал-Ка.
— Да, — подхватил Мул-Ба-Та, — очень хотим!
— Но вначале ты нам покажешь, как быть человеком? — спросил Мул-Ал-Ка.
— Как ты глуп! — насмехался Мул-Ба-Та. — Он нам уже показывает.
— Не понимаю, — сказал Мул-Ал-Ка.
— Значит, не ты синтезирован, — заметил Мул-Ба-Та.
— Может быть, — согласился Мул-Ал-Ка. — Но я все равно не понимаю.
— Как ты думаешь, — свысока спросил Мул-Ба-Та, — может ли царь-жрец поступать так глупо?
— Нет, — ответил Мул-Ал-Ка. Лицо его прояснилось.
— Видишь, — сказал Мул-Ба-Та. — Он учит нас быть людьми.
Я покраснел.
— Поучи нас еще, — сказал Мул-Ал-Ка.
— Говорю вам, я сам много не знаю, — ответил я.
— Если узнаешь, скажи нам, — это Мул-Ал-Ка.
— Да, пожалуйста, — подтвердил Мул-Ба-Та.
— Хорошо.
— Это справедливо, — сказал Мул-Ал-Ка.
— Да, — согласился Мул-Ба-Та.
— А тем временем, — Мул-Ал-Ка с неприкрытым восхищением смотрел на управляющие полосы диска, — поучимся водить этот диск.
— Да, — сказал Мул-Ба-Та, — нас это вполне устраивает, Тарл Кабот.
Я не возражал против того, чтобы проводить время с Сармом: он мне сообщил о рое гораздо больше, чем я за такое время смог бы узнать сам. С ним я получал доступ в такие районы, куда бы меня одного не пропустили.
Одним из таких мест был энергетический центр, гигантская установка, откуда энергия передавалась на многочисленные механизмы и работы.
— Иногда это называют Домашним Камнем Гора, — сказал Сарм, когда мы шли по длинной извивающейся металлической спирали снаружи одной стены огромного прозрачного голубого купола. Под куполом размещалось сверкающее, испускающее голубоватое свечение большое сетчатое полушарие.
— Конечно, аналогия неточна, — продолжал Сарм, — потому что в рое нет никакого домашнего камня. Домашние камни характерны для варварских городов человеческих обитателей Гора.
Я почувствовал раздражение. В городах Гора к домашним камням относятся очень серьезно. Человек может потерять жизнь, если не встанет почтительно при упоминании о домашнем камне города, а Сарм отзывается о нем так пренебрежительно.
— Тебе трудно понять любовь человека к своему домашнему камню, — сказал я.
— Странный культурный феномен, — заметил Сарм. — Я его прекрасно понимаю, но нахожу нелепым.
— В рое нет ничего подобного домашнему камню? — спросил я.
— Конечно, нет, — ответил Сарм. Я заметил еле заметное подергивание передних конечностей, но роговые лезвия не обнажились.
— Впрочем, у вас есть Мать, — невинно заметил я.
Сарм остановился на узкой металлической спирали, опоясывающей огромный купол, выпрямился и повернулся ко мне. Одним движением передней конечности он мог сбросить меня вниз, на несколько сот футов, к неминуемой гибели. Мгновенно его антенны прижались к голове, выскочили роговые лезвия, но тут же антенны снова поднялись, а лезвия скрылись.
— Это совсем другое дело, — сказал Сарм.
— Да, другое, — согласился я.
Сарм несколько мгновений смотрел на меня, потом повернулся и пошел дальше.
Наконец мы достигли вершины большого голубого купола, и я увидел прямо под собой сверкающее сетчатое полушарие.
Голубой прозрачный купол находился под другим куполом, каменным, и в нем я увидел множество переходов, инструментальных панелей и механизмов. Тут и там расхаживали цари-жрецы, поглядывая на шкалы, время от времени поворачивая ручки своими хватательными крючками.
Я решил, что этот купол — какой-то реактор.
Посмотрел на полушарие под нами.
— Итак, это источник могущества царей-жрецов.
— Нет, — сказал Сарм.
Я посмотрел на него.
Он притронулся своими передними конечностями к трем местам по обе стороны груди и к одному за глазами.
— Здесь, — сказал он, — истинный источник нашего могущества.
Я понял, что он показывает на те точки, куда уходили провода у того молодого царя-жреца, что лежит на каменном столе в потайной лаборатории Миска. Сарм указал на восемь мозгов.
— Да, — сказал я, — ты прав.
Сарм разглядывал меня.
— Значит, ты знаешь о модификации сети ганглий?
— Да. Мне рассказывал Миск.
— Хорошо. Я хочу, чтобы ты понял царей-жрецов.
— Ты меня уже научил многому, — сказал я, — и я тебе благодарен.
Сарм, возвышаясь надо мной, стоя над голубым куполом, над лежавшей далеко внизу сияющей полусферой, высоко поднял антенны, повернулся и обвел ими обширное, запутанное, прекрасное, запретное пространство.
— Но есть такие, — сказал Сарм, — кто хотел бы уничтожить все это.
Я подумал, могу ли, навалившись всем телом, сбросить Сарма вниз.
— Я знаю, почему тебя привели в рой, — сказал Сарм.
— В таком случае ты знаешь больше меня, — ответил я.
— Тебя привели сюда, чтобы ты убил меня, — сказал Сарм, глядя вниз.
Я вздрогнул.
— Есть такие, — продолжал Сарм, — кто не любит рой, хочет, чтобы рой умер.
Я молчал.
— Рой вечен, — сказал Сарм. — Он не может умереть. Я не допущу его гибели.
— Не понимаю, — сказал я.
— Понимаешь, Тарл Кабот, — сказал Сарм. — Не лги мне.
Он повернулся ко мне и протянул антенны, их тонкие чувствительные волоски слегка дрожали.
— Ты ведь не хочешь, чтобы эта красота и мощь ушли из нашего общего мира?
Я посмотрел на невероятно сложную установку подо мной.
— Не знаю, — ответил я. — На месте царя-жреца, конечно, я не хотел бы, чтобы она погибла.
— Совершенно верно, — сказал Сарм, — и тем не менее среди нас есть такой — как ни невероятно, но он царь-жрец, — который предает свой род, который хочет, чтобы эта красота исчезла.
— Ты знаешь его имя? — спросил я.
— Конечно, — ответил Сарм. — Мы оба его знаем. Это Миск.
— Я ничего об этих делах не знаю.
— Понятно, — сказал Сарм. Он помолчал. — Миск считает, что по своей инициативе привел тебя в Сардар, и я позволил ему поверить в это. Я позволил ему также думать, что подозреваю — но не знаю точно — о его заговоре, потому что я поместил тебя в комнату рабыни Вики из Трева, и он доказал свою вину, кинувшись защищать тебя.
— А если бы он не пришел?
— Рабыня Вика никогда не подводила меня, — сказал Сарм.
Я стиснул перила, горечь захватила горло, вспыхнула старая ненависть к этой девушке из Трева.
— А чем бы я тебе пригодился, если бы был прикован к рабскому кольцу?
— спросил я.
— Спустя время, может, через год, когда ты был бы готов, я освободил бы тебя при условии, что ты выполнишь мою просьбу.
— И что это за просьба?
— Убей Миска, — сказал Сарм.
— А почему ты не убьешь его сам? — спросил я.
— Это было бы убийством, — ответил Сарм. — Несмотря на свою вину и предательство, он царь-жрец.
— Между мной и Миском роевая правда, — сказал я.
— Не может быть роевой правды между царем-жрецом и человеком, — ответил Сарм.
— Понятно, — сказал я. — А если соглашусь выполнить твое желание, что я получу в награду?
— Вику из Трева, — ответил Сарм. — Я отдам ее тебе нагой и в рабских цепях.
— Это не очень понравится Вике из Трева.
— Она всего лишь самка-мул.
Я подумал о Вике и о своей ненависти к ней.
— Ты по-прежнему хочешь, чтобы я убил Миска?
— Да, — сказал Сарм. — Именно с этой целью я привел тебя в рой.
— Тогда верни мне мой меч и отведи меня к нему.
— Хорошо, — сказал Сарм, и мы начали долгий спуск по огромному синему куполу, под которым скрывался энергетический центр царей-жрецов.
19. УМРИ, ТАРЛ КАБОТ
20. ОШЕЙНИК 708
— Хотите попробовать управлять диском? — спросил я.
— Да! — сказал Мул-Ал-Ка.
— Да, — подхватил Мул-Ба-Та, — очень хотим!
— Но вначале ты нам покажешь, как быть человеком? — спросил Мул-Ал-Ка.
— Как ты глуп! — насмехался Мул-Ба-Та. — Он нам уже показывает.
— Не понимаю, — сказал Мул-Ал-Ка.
— Значит, не ты синтезирован, — заметил Мул-Ба-Та.
— Может быть, — согласился Мул-Ал-Ка. — Но я все равно не понимаю.
— Как ты думаешь, — свысока спросил Мул-Ба-Та, — может ли царь-жрец поступать так глупо?
— Нет, — ответил Мул-Ал-Ка. Лицо его прояснилось.
— Видишь, — сказал Мул-Ба-Та. — Он учит нас быть людьми.
Я покраснел.
— Поучи нас еще, — сказал Мул-Ал-Ка.
— Говорю вам, я сам много не знаю, — ответил я.
— Если узнаешь, скажи нам, — это Мул-Ал-Ка.
— Да, пожалуйста, — подтвердил Мул-Ба-Та.
— Хорошо.
— Это справедливо, — сказал Мул-Ал-Ка.
— Да, — согласился Мул-Ба-Та.
— А тем временем, — Мул-Ал-Ка с неприкрытым восхищением смотрел на управляющие полосы диска, — поучимся водить этот диск.
— Да, — сказал Мул-Ба-Та, — нас это вполне устраивает, Тарл Кабот.
Я не возражал против того, чтобы проводить время с Сармом: он мне сообщил о рое гораздо больше, чем я за такое время смог бы узнать сам. С ним я получал доступ в такие районы, куда бы меня одного не пропустили.
Одним из таких мест был энергетический центр, гигантская установка, откуда энергия передавалась на многочисленные механизмы и работы.
— Иногда это называют Домашним Камнем Гора, — сказал Сарм, когда мы шли по длинной извивающейся металлической спирали снаружи одной стены огромного прозрачного голубого купола. Под куполом размещалось сверкающее, испускающее голубоватое свечение большое сетчатое полушарие.
— Конечно, аналогия неточна, — продолжал Сарм, — потому что в рое нет никакого домашнего камня. Домашние камни характерны для варварских городов человеческих обитателей Гора.
Я почувствовал раздражение. В городах Гора к домашним камням относятся очень серьезно. Человек может потерять жизнь, если не встанет почтительно при упоминании о домашнем камне города, а Сарм отзывается о нем так пренебрежительно.
— Тебе трудно понять любовь человека к своему домашнему камню, — сказал я.
— Странный культурный феномен, — заметил Сарм. — Я его прекрасно понимаю, но нахожу нелепым.
— В рое нет ничего подобного домашнему камню? — спросил я.
— Конечно, нет, — ответил Сарм. Я заметил еле заметное подергивание передних конечностей, но роговые лезвия не обнажились.
— Впрочем, у вас есть Мать, — невинно заметил я.
Сарм остановился на узкой металлической спирали, опоясывающей огромный купол, выпрямился и повернулся ко мне. Одним движением передней конечности он мог сбросить меня вниз, на несколько сот футов, к неминуемой гибели. Мгновенно его антенны прижались к голове, выскочили роговые лезвия, но тут же антенны снова поднялись, а лезвия скрылись.
— Это совсем другое дело, — сказал Сарм.
— Да, другое, — согласился я.
Сарм несколько мгновений смотрел на меня, потом повернулся и пошел дальше.
Наконец мы достигли вершины большого голубого купола, и я увидел прямо под собой сверкающее сетчатое полушарие.
Голубой прозрачный купол находился под другим куполом, каменным, и в нем я увидел множество переходов, инструментальных панелей и механизмов. Тут и там расхаживали цари-жрецы, поглядывая на шкалы, время от времени поворачивая ручки своими хватательными крючками.
Я решил, что этот купол — какой-то реактор.
Посмотрел на полушарие под нами.
— Итак, это источник могущества царей-жрецов.
— Нет, — сказал Сарм.
Я посмотрел на него.
Он притронулся своими передними конечностями к трем местам по обе стороны груди и к одному за глазами.
— Здесь, — сказал он, — истинный источник нашего могущества.
Я понял, что он показывает на те точки, куда уходили провода у того молодого царя-жреца, что лежит на каменном столе в потайной лаборатории Миска. Сарм указал на восемь мозгов.
— Да, — сказал я, — ты прав.
Сарм разглядывал меня.
— Значит, ты знаешь о модификации сети ганглий?
— Да. Мне рассказывал Миск.
— Хорошо. Я хочу, чтобы ты понял царей-жрецов.
— Ты меня уже научил многому, — сказал я, — и я тебе благодарен.
Сарм, возвышаясь надо мной, стоя над голубым куполом, над лежавшей далеко внизу сияющей полусферой, высоко поднял антенны, повернулся и обвел ими обширное, запутанное, прекрасное, запретное пространство.
— Но есть такие, — сказал Сарм, — кто хотел бы уничтожить все это.
Я подумал, могу ли, навалившись всем телом, сбросить Сарма вниз.
— Я знаю, почему тебя привели в рой, — сказал Сарм.
— В таком случае ты знаешь больше меня, — ответил я.
— Тебя привели сюда, чтобы ты убил меня, — сказал Сарм, глядя вниз.
Я вздрогнул.
— Есть такие, — продолжал Сарм, — кто не любит рой, хочет, чтобы рой умер.
Я молчал.
— Рой вечен, — сказал Сарм. — Он не может умереть. Я не допущу его гибели.
— Не понимаю, — сказал я.
— Понимаешь, Тарл Кабот, — сказал Сарм. — Не лги мне.
Он повернулся ко мне и протянул антенны, их тонкие чувствительные волоски слегка дрожали.
— Ты ведь не хочешь, чтобы эта красота и мощь ушли из нашего общего мира?
Я посмотрел на невероятно сложную установку подо мной.
— Не знаю, — ответил я. — На месте царя-жреца, конечно, я не хотел бы, чтобы она погибла.
— Совершенно верно, — сказал Сарм, — и тем не менее среди нас есть такой — как ни невероятно, но он царь-жрец, — который предает свой род, который хочет, чтобы эта красота исчезла.
— Ты знаешь его имя? — спросил я.
— Конечно, — ответил Сарм. — Мы оба его знаем. Это Миск.
— Я ничего об этих делах не знаю.
— Понятно, — сказал Сарм. Он помолчал. — Миск считает, что по своей инициативе привел тебя в Сардар, и я позволил ему поверить в это. Я позволил ему также думать, что подозреваю — но не знаю точно — о его заговоре, потому что я поместил тебя в комнату рабыни Вики из Трева, и он доказал свою вину, кинувшись защищать тебя.
— А если бы он не пришел?
— Рабыня Вика никогда не подводила меня, — сказал Сарм.
Я стиснул перила, горечь захватила горло, вспыхнула старая ненависть к этой девушке из Трева.
— А чем бы я тебе пригодился, если бы был прикован к рабскому кольцу?
— спросил я.
— Спустя время, может, через год, когда ты был бы готов, я освободил бы тебя при условии, что ты выполнишь мою просьбу.
— И что это за просьба?
— Убей Миска, — сказал Сарм.
— А почему ты не убьешь его сам? — спросил я.
— Это было бы убийством, — ответил Сарм. — Несмотря на свою вину и предательство, он царь-жрец.
— Между мной и Миском роевая правда, — сказал я.
— Не может быть роевой правды между царем-жрецом и человеком, — ответил Сарм.
— Понятно, — сказал я. — А если соглашусь выполнить твое желание, что я получу в награду?
— Вику из Трева, — ответил Сарм. — Я отдам ее тебе нагой и в рабских цепях.
— Это не очень понравится Вике из Трева.
— Она всего лишь самка-мул.
Я подумал о Вике и о своей ненависти к ней.
— Ты по-прежнему хочешь, чтобы я убил Миска?
— Да, — сказал Сарм. — Именно с этой целью я привел тебя в рой.
— Тогда верни мне мой меч и отведи меня к нему.
— Хорошо, — сказал Сарм, и мы начали долгий спуск по огромному синему куполу, под которым скрывался энергетический центр царей-жрецов.
19. УМРИ, ТАРЛ КАБОТ
Итак, у меня в руках снова будет меч и я смогу отыскать Миска, за безопасность которого я опасался.
Определенных планов у меня не было.
Сарм действовал не так быстро, как я ожидал; после посещения энергетического центра мы просто вернулись в комнату Миска, где стояла моя клетка.
Я провел беспокойную ночь на моховом матраце.
Почему мы сразу не занялись делом?
Утром, через час после первой еды, в комнате Миска, где я его ждал, появился Сарм. К моему удивлению, на голове его был венок из ароматных зеленых листьев — первая зелень, которую я увидел в рое, а на шее, кроме неизбежного переводчика, висело ожерелье, вероятно, просто украшение, множество мелких металлических предметов, одни похожие на маленькие закругленные совки, другие круглые и заостренные, третьи с лезвиями. К тому же от Сарма исходили острые незнакомые запахи.
— Наступает праздник Толы, праздник Ночного Полета, — сказал Сарм. — Твое задание должно быть выполнено сегодня.
Я смотрел на него.
— Ты готов? — спросил он.
— Да.
— Хорошо, — сказал Сарм, подошел к одному из высоких шкафов в стене, несколько раз нахал кнопку, и шкаф открылся. Очевидно, Сарм хорошо знаком с комнатой Миска. Я подумал, все ли их помещения устроены одинаково или он несколько раз бывал тут на разведке в прошлом. Знает ли он о потайной комнате под моей клеткой? Из шкафа Сарм достал мой пояс, ножны и короткий острый меч горянской стали, который я отдал Миску.
Приятно снова ощутить в руке оружие.
Рассчитав расстояние между собой и Сармом, я подумал, смогу ли убить его, прежде чем он пустит в ход свои челюсти и страшные лезвия на конечностях. Где у царя-жреца уязвимое место?
К моему удивлению, Сарм рванул дверь шкафа, из которого достал мой меч. Он согнул ее внутрь и вниз, потом одним из кусков металла, висевших у него на шее, исцарапал дверь и опять немного прогнул ее. Потом аналогично поступил с внутренностями шкафа.
— Что ты делаешь? — спросил я.
— Хочу быть уверенным, что больше твое оружие не запрут в этом шкафу,
— ответил Сарм. И добавил: — Я твой друг.
— Я счастлив иметь такого друга, — сказал я. Очевидно, он привел шкаф в такое состояние, чтобы считали, что его вскрыли снаружи.
— Почему ты сегодня так одет? — спросил я.
— Сегодня праздник Толы, — ответил Сарм, — праздник Ночного Полета.
— А где ты взял зеленые листья?
— Мы выращиваем их в особых помещениях при свете ламп. Во время Толы их носят все цари-жрецы в память о Ночном Полете, потому что Ночной Полет происходит на поверхности, где много такой зелени.
— Понятно.
Сарм коснулся металлических предметов у себя на шее.
— Они тоже имеют значение, — сказал он.
— Украшение в честь праздника Толы, — предположил я.
— Больше этого. Посмотри на них внимательно.
Я подошел к Сарму и осмотрел эти куски металла. Одни из них напомнили мне совки, другие шила, третьи ножи.
— Это инструменты, — сказал я.
— Давным-давно, за много роев до этого, так давно, что ты себе и вообразить не можешь, с помощью этих инструментов мой народ начал путь к царям-жрецам.
— А как же видоизменения сети ганглий?
— Эти предметы древнее, — сказал Сарм. — Возможно, если бы не они и не те перемены, которые они вызвали в жизни, никакого видоизменения ганглий не было бы. Потому что сами по себе видоизменения нервных узлов имели бы малую практическую ценность и не стали бы постоянными.
— Может показаться, — невинно заметил я, — что, вопреки твоему вчерашнему высказыванию, именно эти кусочки металла, а не восемь нервных узлов есть подлинные источники могущества царей-жрецов.
Сарм раздраженно подергал антеннами.
— Нам пришлось их делать и использовать, — сказал он.
— Но ведь ты сам сказал, что они древнее модификации сети ганглий, — напомнил я.
— Это неясный вопрос, — сказал Сарм.
— Да, вероятно, ты прав.
Лезвия Сарма мелькнули и снова исчезли.
— Хорошо, — сказал Сарм, — источник могущества царей-жрецов в элементарных частицах вселенной.
— Хорошо, — согласился я.
Я с удовольствием заметил, что только с огромным напряжением Сарм сохранил самоконтроль. Все его огромное тело, казалось, дрожит от гнева. Он плотно прижал хватательные отростки, чтобы помешать непроизвольному появлению лезвий.
— Кстати, — спросил я, — а как можно убить царя-жреца? При этом я заметил, что бессознательно определяю расстояние до Сарма.
Сарм успокоился.
— Это нелегко с твоим маленьким оружием, — сказал он, — но Миск не сможет сопротивляться, и у тебя будет столько времени, сколько нужно.
— Я что, его просто зарежу?
— Бей по нервным узлам в груди и в голове, — сказал Сарм. — Тебе потребуется не больше полусотни ударов.
Сердце у меня упало.
Похоже, цари-жрецы неуязвимы для моего меча, хотя, вероятно, я могу их серьезно ранить, если перерублю чувствительные волоски на конечностях или соединение груди с животом, а также глаза и антенны, если дотянусь до них.
Потом мне пришло в голову, что, возможно, есть важные жизненные центры, не упомянутые Сармом; может быть, крестец или орган, перемещающий по телу жидкости и соответствующий нашему сердцу. Но, конечно, он мне о нем не скажет, не покажет, где он помещается. Он хочет, чтобы я просто изрубил обреченного Миска, как будто он куб нечувствительных грибов. Я этого не сделаю не только из-за тех чувств, что испытываю к Миску; даже если бы я хотел его убить, я не стал бы этого делать таким способом. Не так убивает обученный воин. Я должен отыскать сердце или соответствующий ему орган в груди; потом я вспомнил, что, предположительно, органы дыхания тоже должны размещаться в груди; однако я знал, что они у царей-жрецов в животе. Хорошо бы мне повнимательней ознакомиться с нитями запахов Миска, но времени на это у меня не было, да и если бы я их прочел, мой переводчик сообщил бы только термины-этикетки. Проще будет, приблизившись к Миску с мечом в руке, просто спросить у него об этом. Почему-то я при этой мысли улыбнулся.
— Ты пойдешь со мной, чтобы присутствовать при смерти Миска?
— Нет, — ответил Сарм, — потому что сегодня праздник Толы и я должен дать гур Матери.
— А что это значит?
— Людей это не касается.
— Хорошо, — сказал я.
— Снаружи тебя ждет транспортный диск и два мула: Мул-Ал-Ка и Мул-Ба-Та. Они отведут тебя к Миску и потом помогут избавиться от тела.
— Я могу на них полагаться?
— Конечно, — сказал Сарм. — Они верны мне.
— А девушка?
— Вика из Трева?
— Да.
Антенны Сарма свернулись.
— Мул-Ал-Ка и Мул-Ба-Та расскажут тебе, где ее найти.
— Они обязательно должны идти со мной?
— Да, чтобы убедиться, что ты хорошо справился.
— Но ведь тогда слишком многие будут об этом знать.
— Нет, — возразил Сарм, — потому что я приказал им по завершении твоей работы отправиться в помещения для разделки.
Я некоторое время молчал, глядя на нависшего надо мной царя-жреца.
— Куск может быть недоволен, — заметил Сарм, предвидя мое возражение,
— но успокоится, к тому же он всегда может синтезировать новых.
— Понимаю, — сказал я.
— К тому же он подарил их мне, и я могу делать с ними, что захочу.
— Понятно.
— Не беспокойся о Куске.
— Хорошо, — сказал я, — постараюсь не беспокоиться о Куске.
Сарм отступил в сторону, открывая проход к двери. Он поднял свое тело почти вертикально.
— Желаю тебе удачи в этом деле, — сказал он. — Совершив его, ты окажешь великую услугу рою и царям-жрецам и тем самым заслужишь великую славу и жизнь, полную почета и богатства. И прежде всего ты получишь рабыню Вику из Трева.
— Сарм щедр и великодушен, — сказал я.
— Сарм твой друг, — донеслось из транслятора.
Покидая комнату, я заметил, что Сарм отключил переводчик.
Потом поднял конечности в благословляющем жесте.
Я несколько иронически в ответ поднял правую руку.
До моих ноздрей, теперь натренированных различать оттенки запахов в моей практике с переводчиком Миска, донесся новый легкий запах, компоненты которого я без труда распознал. Это была очень простая фраза и, конечно, не переведенная транслятором Сарма. Она означала: «Умри, Тарл Кабот».
Я улыбнулся и вышел из комнаты.
Определенных планов у меня не было.
Сарм действовал не так быстро, как я ожидал; после посещения энергетического центра мы просто вернулись в комнату Миска, где стояла моя клетка.
Я провел беспокойную ночь на моховом матраце.
Почему мы сразу не занялись делом?
Утром, через час после первой еды, в комнате Миска, где я его ждал, появился Сарм. К моему удивлению, на голове его был венок из ароматных зеленых листьев — первая зелень, которую я увидел в рое, а на шее, кроме неизбежного переводчика, висело ожерелье, вероятно, просто украшение, множество мелких металлических предметов, одни похожие на маленькие закругленные совки, другие круглые и заостренные, третьи с лезвиями. К тому же от Сарма исходили острые незнакомые запахи.
— Наступает праздник Толы, праздник Ночного Полета, — сказал Сарм. — Твое задание должно быть выполнено сегодня.
Я смотрел на него.
— Ты готов? — спросил он.
— Да.
— Хорошо, — сказал Сарм, подошел к одному из высоких шкафов в стене, несколько раз нахал кнопку, и шкаф открылся. Очевидно, Сарм хорошо знаком с комнатой Миска. Я подумал, все ли их помещения устроены одинаково или он несколько раз бывал тут на разведке в прошлом. Знает ли он о потайной комнате под моей клеткой? Из шкафа Сарм достал мой пояс, ножны и короткий острый меч горянской стали, который я отдал Миску.
Приятно снова ощутить в руке оружие.
Рассчитав расстояние между собой и Сармом, я подумал, смогу ли убить его, прежде чем он пустит в ход свои челюсти и страшные лезвия на конечностях. Где у царя-жреца уязвимое место?
К моему удивлению, Сарм рванул дверь шкафа, из которого достал мой меч. Он согнул ее внутрь и вниз, потом одним из кусков металла, висевших у него на шее, исцарапал дверь и опять немного прогнул ее. Потом аналогично поступил с внутренностями шкафа.
— Что ты делаешь? — спросил я.
— Хочу быть уверенным, что больше твое оружие не запрут в этом шкафу,
— ответил Сарм. И добавил: — Я твой друг.
— Я счастлив иметь такого друга, — сказал я. Очевидно, он привел шкаф в такое состояние, чтобы считали, что его вскрыли снаружи.
— Почему ты сегодня так одет? — спросил я.
— Сегодня праздник Толы, — ответил Сарм, — праздник Ночного Полета.
— А где ты взял зеленые листья?
— Мы выращиваем их в особых помещениях при свете ламп. Во время Толы их носят все цари-жрецы в память о Ночном Полете, потому что Ночной Полет происходит на поверхности, где много такой зелени.
— Понятно.
Сарм коснулся металлических предметов у себя на шее.
— Они тоже имеют значение, — сказал он.
— Украшение в честь праздника Толы, — предположил я.
— Больше этого. Посмотри на них внимательно.
Я подошел к Сарму и осмотрел эти куски металла. Одни из них напомнили мне совки, другие шила, третьи ножи.
— Это инструменты, — сказал я.
— Давным-давно, за много роев до этого, так давно, что ты себе и вообразить не можешь, с помощью этих инструментов мой народ начал путь к царям-жрецам.
— А как же видоизменения сети ганглий?
— Эти предметы древнее, — сказал Сарм. — Возможно, если бы не они и не те перемены, которые они вызвали в жизни, никакого видоизменения ганглий не было бы. Потому что сами по себе видоизменения нервных узлов имели бы малую практическую ценность и не стали бы постоянными.
— Может показаться, — невинно заметил я, — что, вопреки твоему вчерашнему высказыванию, именно эти кусочки металла, а не восемь нервных узлов есть подлинные источники могущества царей-жрецов.
Сарм раздраженно подергал антеннами.
— Нам пришлось их делать и использовать, — сказал он.
— Но ведь ты сам сказал, что они древнее модификации сети ганглий, — напомнил я.
— Это неясный вопрос, — сказал Сарм.
— Да, вероятно, ты прав.
Лезвия Сарма мелькнули и снова исчезли.
— Хорошо, — сказал Сарм, — источник могущества царей-жрецов в элементарных частицах вселенной.
— Хорошо, — согласился я.
Я с удовольствием заметил, что только с огромным напряжением Сарм сохранил самоконтроль. Все его огромное тело, казалось, дрожит от гнева. Он плотно прижал хватательные отростки, чтобы помешать непроизвольному появлению лезвий.
— Кстати, — спросил я, — а как можно убить царя-жреца? При этом я заметил, что бессознательно определяю расстояние до Сарма.
Сарм успокоился.
— Это нелегко с твоим маленьким оружием, — сказал он, — но Миск не сможет сопротивляться, и у тебя будет столько времени, сколько нужно.
— Я что, его просто зарежу?
— Бей по нервным узлам в груди и в голове, — сказал Сарм. — Тебе потребуется не больше полусотни ударов.
Сердце у меня упало.
Похоже, цари-жрецы неуязвимы для моего меча, хотя, вероятно, я могу их серьезно ранить, если перерублю чувствительные волоски на конечностях или соединение груди с животом, а также глаза и антенны, если дотянусь до них.
Потом мне пришло в голову, что, возможно, есть важные жизненные центры, не упомянутые Сармом; может быть, крестец или орган, перемещающий по телу жидкости и соответствующий нашему сердцу. Но, конечно, он мне о нем не скажет, не покажет, где он помещается. Он хочет, чтобы я просто изрубил обреченного Миска, как будто он куб нечувствительных грибов. Я этого не сделаю не только из-за тех чувств, что испытываю к Миску; даже если бы я хотел его убить, я не стал бы этого делать таким способом. Не так убивает обученный воин. Я должен отыскать сердце или соответствующий ему орган в груди; потом я вспомнил, что, предположительно, органы дыхания тоже должны размещаться в груди; однако я знал, что они у царей-жрецов в животе. Хорошо бы мне повнимательней ознакомиться с нитями запахов Миска, но времени на это у меня не было, да и если бы я их прочел, мой переводчик сообщил бы только термины-этикетки. Проще будет, приблизившись к Миску с мечом в руке, просто спросить у него об этом. Почему-то я при этой мысли улыбнулся.
— Ты пойдешь со мной, чтобы присутствовать при смерти Миска?
— Нет, — ответил Сарм, — потому что сегодня праздник Толы и я должен дать гур Матери.
— А что это значит?
— Людей это не касается.
— Хорошо, — сказал я.
— Снаружи тебя ждет транспортный диск и два мула: Мул-Ал-Ка и Мул-Ба-Та. Они отведут тебя к Миску и потом помогут избавиться от тела.
— Я могу на них полагаться?
— Конечно, — сказал Сарм. — Они верны мне.
— А девушка?
— Вика из Трева?
— Да.
Антенны Сарма свернулись.
— Мул-Ал-Ка и Мул-Ба-Та расскажут тебе, где ее найти.
— Они обязательно должны идти со мной?
— Да, чтобы убедиться, что ты хорошо справился.
— Но ведь тогда слишком многие будут об этом знать.
— Нет, — возразил Сарм, — потому что я приказал им по завершении твоей работы отправиться в помещения для разделки.
Я некоторое время молчал, глядя на нависшего надо мной царя-жреца.
— Куск может быть недоволен, — заметил Сарм, предвидя мое возражение,
— но успокоится, к тому же он всегда может синтезировать новых.
— Понимаю, — сказал я.
— К тому же он подарил их мне, и я могу делать с ними, что захочу.
— Понятно.
— Не беспокойся о Куске.
— Хорошо, — сказал я, — постараюсь не беспокоиться о Куске.
Сарм отступил в сторону, открывая проход к двери. Он поднял свое тело почти вертикально.
— Желаю тебе удачи в этом деле, — сказал он. — Совершив его, ты окажешь великую услугу рою и царям-жрецам и тем самым заслужишь великую славу и жизнь, полную почета и богатства. И прежде всего ты получишь рабыню Вику из Трева.
— Сарм щедр и великодушен, — сказал я.
— Сарм твой друг, — донеслось из транслятора.
Покидая комнату, я заметил, что Сарм отключил переводчик.
Потом поднял конечности в благословляющем жесте.
Я несколько иронически в ответ поднял правую руку.
До моих ноздрей, теперь натренированных различать оттенки запахов в моей практике с переводчиком Миска, донесся новый легкий запах, компоненты которого я без труда распознал. Это была очень простая фраза и, конечно, не переведенная транслятором Сарма. Она означала: «Умри, Тарл Кабот».
Я улыбнулся и вышел из комнаты.
20. ОШЕЙНИК 708
Снаружи меня ждали Мул-Ал-Ка и Мул-Ба-Та.
Они прилетели на диске, и этого обычно было бы вполне достаточно, чтобы вызвать у них радость, но на этот раз они не казались счастливыми.
— Нам приказано, — сказал Мул-Ал-Ка, — проводить тебя к царю-жрецу Миску, которого ты убьешь.
— Нам также приказано, — добавил Мул-Ба-Та, — помочь тебе избавиться от тела в месте, которое нам назвали.
— Нам приказано также, — продолжал Мул-Ал-Ка, — поддерживать тебя в твоем намерении и напоминать о тех богатствах и почестях, которые тебя ожидают.
— Не последнее из этих удовольствий, как нам приказано тебе напомнить, — сказал Мул-Ба-Та, — это наслаждение самкой Викой из Трева.
Я улыбнулся и встал на транспортный диск.
Мул-Ал-Ка и Мул-Ба-Та встали передо мной, но повернулись ко мне спинами. Легко было бы сбросить их с диска. Мул-Ал-Ка ступил на полосы ускорения и повел диск от помещения Миска по широкому главному туннелю. Диск неслышно двигался на своей газовой подушке. Ветер дул нам в лицо, порталы скользили мимо, сливаясь в одну полосу.
— Мне кажется, — сказал я, — вы точно выполнили ваши инструкции. А теперь скажите, чего вы на самом деле хотите.
— Я бы хотел это сказать, Тарл Кабот, — признался Мул-Ал-Ка.
— Но это было бы неправильно, — сказал Мул-Ба-Та.
— Ага, — выговорил я.
Некоторое время мы двигались молча.
— Ты заметил, — сказал наконец Мул-Ал-Ка, — мы встали таким образом, чтобы ты, если захочешь, смог бы нас сбросить с диска.
— Да, я это заметил.
— Увеличь скорость диска, — сказал Мул-Ба-Та, — чтобы это действие было эффективнее.
— Я не хочу сбрасывать вас с диска.
— О, — сказал Мул-Ал-Ка.
— Нам это кажется неплохой мыслью, — сказал Мул Ба-Та.
— Может быть, но почему вы хотите, чтобы я сбросил вас с диска?
Мул-Ба-Та посмотрел на меня.
— В таком случае, Тарл Кабот, у тебя будет время бежать и скрыться. Тебя, конечно, найдут, но ты сможешь прожить немного дольше.
— Но я ведь должен получить почести и богатства, — напомнил я.
Мулы молчали; казалось, они еще больше опечалились, и мне это показалось трогательным. В то же время я с трудом удерживал улыбку: уж очень они похожи.
— Послушай, Тарл Кабот, — неожиданно сказал Мул-Ал-Ка, — мы хотим тебе кое-что показать.
— Да, — согласился Мул-Ба-Та.
Мул-Ал-Ка неожиданно повернул диск в боковой туннель, увеличил его скорость, мы пронеслись мимо нескольких входов; тут он сошел с полосы, диск замедлил движение и плавно остановился у высокого стального портала. Я восхитился искусством Мула-Ал-Ка. Он прекрасно научился обращаться с диском. Хорошо бы с ним посостязаться.
— Что вы хотите мне показать?
Мул-Ал-Ка и Мул-Ба-Та ничего не ответили, они сошли с диска и, нажав рычаг, открыли проход. Я последовал за ними.
— Нам приказано не разговаривать с тобой, — сказал Мул-Ал-Ка.
— А вам приказали привести меня сюда?
— Нет, — ответил Мул-Ба-Та.
— Зачем же вы меня привели?
— Нам это кажется правильным, — сказал Мул-Ал-Ка.
— Да, — согласился Мул-Ба-Та. — Это имеет отношение к почестям и богатствам царей-жрецов.
Мы оказались в довольно большой и почти пустой комнате, очень похожей на ту, в которой я начинал проходить обработку. Но на стене не было экрана, не было и приборов со шкалами.
Единственным предметом в комнате было тяжелое шарообразное устройство, подвешенное к потолку высоко над нашими головами. В нижней части этого устройства видно было регулируемое отверстие. Сейчас оно было примерно шести дюймов в диаметре. Многочисленные провода уходили от этого шара в потолок. На самом шаре было множество различных приборов, узлов, рычажков, проводов, дисков, лампочек.
Мне показалось, что я уже когда-то слышал о таком устройстве.
Из соседней комнаты донесся женский крик.
Рука моя потянулась к мечу.
— Нет, — сказал Мул-Ал-Ка, взяв меня за руку.
Теперь я знал, что это за устройство — что это такое и что с его помощью делают, — но зачем Мул-Ал-Ка и Мул-Ба-Та привели меня сюда?
Панель в стене отодвинулась, и вошли два одетых в пластик мула. Наклонившись вперед, они толкали большой круглый плоский диск. Диск двигался на газовой подушке. Они поместили диск непосредственно под шарообразным устройством. На диске был узкий закрытый цилиндр из прозрачного пластика. Примерно восемнадцати дюймов в диаметре, он мог открываться по вертикальной оси, но сейчас был надежно закрыт. В цилиндре лежала девушка, только ее голова, удерживаемая круглым отверстием цилиндра, торчала наружу. Девушка в традиционной церемониальной одежде, включая вуаль, руки в перчатках беспомощно прижаты к внутренним стенкам цилиндра.
Ее полные ужаса глаза увидели Мула-Ал-Ка, Мула-Ба-Та и меня.
— Спасите! — закричала она.
Мул-Ал-ка снова коснулся моей руки, я не извлек меч.
— Здравствуйте, достопочтенные мулы, — сказал один из работников.
— Здравствуйте, — ответил Мул-Ал-Ка.
— А кто этот? — спросил второй работник.
— Тарл Кабот из города Ко-ро-ба, — объяснил Мул-Ба-Та.
— Никогда о нем не слышал, — сказал второй.
— Это на поверхности.
— Ах, вот оно что. Я родился в рое.
— Он наш друг, — сказал Мул-Ба-Та.
— Дружба между мулами запрещена, — сказал первый работник.
— Мы знаем, — согласился Мул-Ал-Ка, — но мы все равно отправляемся в помещения для разделки.
— Мне жаль это слышать.
— Нам самим жаль, — сказал Мул-Ал-Ка.
Я в удивлении смотрел на своих спутников.
— С другой стороны, — сказал Мул-Ба-Та, — таково желание царя-жреца, и потому мы радуемся.
— Конечно, — сказал первый работник.
— А каково ваше преступление? — спросил второй.
— Мы не знаем, — ответил Мул-Ал-Ка.
— Это всегда очень неприятно, — заметил первый.
— Да, — согласился Мул-Ба-Та, — но не имеет значения.
— Верно, — подтвердил первый работник.
И они занялись работой. Один остался у диска, второй подошел к стене и, нажимая на кнопки, начал опускать шарообразный предмет к голове девушки.
Мне стало жаль ее. Она подняла голову и увидела большой шар, испускающий электронное гудение и медленно опускающийся к ней. Девушка испустила долгий дикий полный ужаса крик и забилась в цилиндре, ее маленькие кулачки в перчатках тщетно стучали по пластиковым стенам.
Работник, стоявший у диска, к окончательному ужасу девушки, небрежно, как шарф, откинул ее церемониальный капюшон и прекрасную кружевную вуаль, обнажив лицо. Она дрожала в цилиндре, прижимала к нему свои маленькие руки и плакала. Я увидел, что у нее каштановые волосы, темные глаза с длинными ресницами. Рот приятный, горло белое и красивое. Ее крик замер, когда работник надел ей на голову шар и приладил зажимы. Его товарищ щелкнул переключателем на стене, и шар, казалось, ожил, загудел и защелкал, на нем вспыхнуло множество огоньков.
Я подумал, понимает ли девушка, что сейчас готовится пластина с записью ее мозга и что эта пластина будет связана с сенсорами в комнате рабыни.
Пока шар выполнял свою работу, удерживая голову девушки на месте, работник расстегнул замки на цилиндре и раскрыл его. Быстро и привычно он зажал руки девушки в специальные замки и острым ножом разрезал ее одежду, которую отбросил в сторону. Потом он достал три предмета: длинное традиционное белое платье рабыни комнаты в пластиковом пакете, ошейник и еще один предмет, назначение которого я не сразу понял: прямоугольный, небольшой, на одной стороне перевернутые буквы — начальные буквы слова «рабыня».
Он нажал на этом предмете кнопку, и немедленно та его сторона, на которой были буквы, раскалилась добела.
Я прыгнул вперед, но Мул-Ал-Ка и Мул-Ба-Та, предвидя мое стремление, схватили меня за руки, и прежде чем я смог освободиться, я услышал приглушенный из-за шара крик девушки. Она была заклеймена.
Я почувствовал свою беспомощность.
Слишком поздно.
— Ваш спутник нездоров? — спросил работник у стены.
— Все в порядке, спасибо, — ответил Мул-Ал-Ка.
— Если он болен, — заметил работник у диска, — он должен немедленно явиться в госпиталь для уничтожения.
— Он здоров, — сказал Мул-Ба-Та.
— Почему он говорил об уничтожении? — спросил я у Мула-Ал-Ка.
— Больных мулов обычно уничтожают, — ответил он. — Так лучше для роя.
Работник у диска открыл пакет и достал свежее и выглаженное платье рабыни. Натянул его на девушку, защелкнул пряжку на плече. Потом освободил руки девушки и снова закрыл цилиндр. Теперь девушка оказалась точно в таком же положении, как раньше, только вместо богатой одежды свободной женщины на ней было простое платье рабыни, а на левом бедре — клеймо.
Шар, укрепленный у нее над головой, перестал гудеть и вспыхивать, и работник у диска освободил от него голову девушки. Он отвел шар примерно на фут вверх и в сторону, потом быстрым движением закрыл, так что отверстие в нижней стороне стало опять шести дюймов. Работник у стены нажал кнопку, и шар поднялся к потолку.
Девушка, дрожа и плача, сквозь прозрачный цилиндр рассматривала себя. На ней новая незнакомая одежда. Она коснулась левого бедра и закричала от боли.
Глаза ее были полны слез.
Они прилетели на диске, и этого обычно было бы вполне достаточно, чтобы вызвать у них радость, но на этот раз они не казались счастливыми.
— Нам приказано, — сказал Мул-Ал-Ка, — проводить тебя к царю-жрецу Миску, которого ты убьешь.
— Нам также приказано, — добавил Мул-Ба-Та, — помочь тебе избавиться от тела в месте, которое нам назвали.
— Нам приказано также, — продолжал Мул-Ал-Ка, — поддерживать тебя в твоем намерении и напоминать о тех богатствах и почестях, которые тебя ожидают.
— Не последнее из этих удовольствий, как нам приказано тебе напомнить, — сказал Мул-Ба-Та, — это наслаждение самкой Викой из Трева.
Я улыбнулся и встал на транспортный диск.
Мул-Ал-Ка и Мул-Ба-Та встали передо мной, но повернулись ко мне спинами. Легко было бы сбросить их с диска. Мул-Ал-Ка ступил на полосы ускорения и повел диск от помещения Миска по широкому главному туннелю. Диск неслышно двигался на своей газовой подушке. Ветер дул нам в лицо, порталы скользили мимо, сливаясь в одну полосу.
— Мне кажется, — сказал я, — вы точно выполнили ваши инструкции. А теперь скажите, чего вы на самом деле хотите.
— Я бы хотел это сказать, Тарл Кабот, — признался Мул-Ал-Ка.
— Но это было бы неправильно, — сказал Мул-Ба-Та.
— Ага, — выговорил я.
Некоторое время мы двигались молча.
— Ты заметил, — сказал наконец Мул-Ал-Ка, — мы встали таким образом, чтобы ты, если захочешь, смог бы нас сбросить с диска.
— Да, я это заметил.
— Увеличь скорость диска, — сказал Мул-Ба-Та, — чтобы это действие было эффективнее.
— Я не хочу сбрасывать вас с диска.
— О, — сказал Мул-Ал-Ка.
— Нам это кажется неплохой мыслью, — сказал Мул Ба-Та.
— Может быть, но почему вы хотите, чтобы я сбросил вас с диска?
Мул-Ба-Та посмотрел на меня.
— В таком случае, Тарл Кабот, у тебя будет время бежать и скрыться. Тебя, конечно, найдут, но ты сможешь прожить немного дольше.
— Но я ведь должен получить почести и богатства, — напомнил я.
Мулы молчали; казалось, они еще больше опечалились, и мне это показалось трогательным. В то же время я с трудом удерживал улыбку: уж очень они похожи.
— Послушай, Тарл Кабот, — неожиданно сказал Мул-Ал-Ка, — мы хотим тебе кое-что показать.
— Да, — согласился Мул-Ба-Та.
Мул-Ал-Ка неожиданно повернул диск в боковой туннель, увеличил его скорость, мы пронеслись мимо нескольких входов; тут он сошел с полосы, диск замедлил движение и плавно остановился у высокого стального портала. Я восхитился искусством Мула-Ал-Ка. Он прекрасно научился обращаться с диском. Хорошо бы с ним посостязаться.
— Что вы хотите мне показать?
Мул-Ал-Ка и Мул-Ба-Та ничего не ответили, они сошли с диска и, нажав рычаг, открыли проход. Я последовал за ними.
— Нам приказано не разговаривать с тобой, — сказал Мул-Ал-Ка.
— А вам приказали привести меня сюда?
— Нет, — ответил Мул-Ба-Та.
— Зачем же вы меня привели?
— Нам это кажется правильным, — сказал Мул-Ал-Ка.
— Да, — согласился Мул-Ба-Та. — Это имеет отношение к почестям и богатствам царей-жрецов.
Мы оказались в довольно большой и почти пустой комнате, очень похожей на ту, в которой я начинал проходить обработку. Но на стене не было экрана, не было и приборов со шкалами.
Единственным предметом в комнате было тяжелое шарообразное устройство, подвешенное к потолку высоко над нашими головами. В нижней части этого устройства видно было регулируемое отверстие. Сейчас оно было примерно шести дюймов в диаметре. Многочисленные провода уходили от этого шара в потолок. На самом шаре было множество различных приборов, узлов, рычажков, проводов, дисков, лампочек.
Мне показалось, что я уже когда-то слышал о таком устройстве.
Из соседней комнаты донесся женский крик.
Рука моя потянулась к мечу.
— Нет, — сказал Мул-Ал-Ка, взяв меня за руку.
Теперь я знал, что это за устройство — что это такое и что с его помощью делают, — но зачем Мул-Ал-Ка и Мул-Ба-Та привели меня сюда?
Панель в стене отодвинулась, и вошли два одетых в пластик мула. Наклонившись вперед, они толкали большой круглый плоский диск. Диск двигался на газовой подушке. Они поместили диск непосредственно под шарообразным устройством. На диске был узкий закрытый цилиндр из прозрачного пластика. Примерно восемнадцати дюймов в диаметре, он мог открываться по вертикальной оси, но сейчас был надежно закрыт. В цилиндре лежала девушка, только ее голова, удерживаемая круглым отверстием цилиндра, торчала наружу. Девушка в традиционной церемониальной одежде, включая вуаль, руки в перчатках беспомощно прижаты к внутренним стенкам цилиндра.
Ее полные ужаса глаза увидели Мула-Ал-Ка, Мула-Ба-Та и меня.
— Спасите! — закричала она.
Мул-Ал-ка снова коснулся моей руки, я не извлек меч.
— Здравствуйте, достопочтенные мулы, — сказал один из работников.
— Здравствуйте, — ответил Мул-Ал-Ка.
— А кто этот? — спросил второй работник.
— Тарл Кабот из города Ко-ро-ба, — объяснил Мул-Ба-Та.
— Никогда о нем не слышал, — сказал второй.
— Это на поверхности.
— Ах, вот оно что. Я родился в рое.
— Он наш друг, — сказал Мул-Ба-Та.
— Дружба между мулами запрещена, — сказал первый работник.
— Мы знаем, — согласился Мул-Ал-Ка, — но мы все равно отправляемся в помещения для разделки.
— Мне жаль это слышать.
— Нам самим жаль, — сказал Мул-Ал-Ка.
Я в удивлении смотрел на своих спутников.
— С другой стороны, — сказал Мул-Ба-Та, — таково желание царя-жреца, и потому мы радуемся.
— Конечно, — сказал первый работник.
— А каково ваше преступление? — спросил второй.
— Мы не знаем, — ответил Мул-Ал-Ка.
— Это всегда очень неприятно, — заметил первый.
— Да, — согласился Мул-Ба-Та, — но не имеет значения.
— Верно, — подтвердил первый работник.
И они занялись работой. Один остался у диска, второй подошел к стене и, нажимая на кнопки, начал опускать шарообразный предмет к голове девушки.
Мне стало жаль ее. Она подняла голову и увидела большой шар, испускающий электронное гудение и медленно опускающийся к ней. Девушка испустила долгий дикий полный ужаса крик и забилась в цилиндре, ее маленькие кулачки в перчатках тщетно стучали по пластиковым стенам.
Работник, стоявший у диска, к окончательному ужасу девушки, небрежно, как шарф, откинул ее церемониальный капюшон и прекрасную кружевную вуаль, обнажив лицо. Она дрожала в цилиндре, прижимала к нему свои маленькие руки и плакала. Я увидел, что у нее каштановые волосы, темные глаза с длинными ресницами. Рот приятный, горло белое и красивое. Ее крик замер, когда работник надел ей на голову шар и приладил зажимы. Его товарищ щелкнул переключателем на стене, и шар, казалось, ожил, загудел и защелкал, на нем вспыхнуло множество огоньков.
Я подумал, понимает ли девушка, что сейчас готовится пластина с записью ее мозга и что эта пластина будет связана с сенсорами в комнате рабыни.
Пока шар выполнял свою работу, удерживая голову девушки на месте, работник расстегнул замки на цилиндре и раскрыл его. Быстро и привычно он зажал руки девушки в специальные замки и острым ножом разрезал ее одежду, которую отбросил в сторону. Потом он достал три предмета: длинное традиционное белое платье рабыни комнаты в пластиковом пакете, ошейник и еще один предмет, назначение которого я не сразу понял: прямоугольный, небольшой, на одной стороне перевернутые буквы — начальные буквы слова «рабыня».
Он нажал на этом предмете кнопку, и немедленно та его сторона, на которой были буквы, раскалилась добела.
Я прыгнул вперед, но Мул-Ал-Ка и Мул-Ба-Та, предвидя мое стремление, схватили меня за руки, и прежде чем я смог освободиться, я услышал приглушенный из-за шара крик девушки. Она была заклеймена.
Я почувствовал свою беспомощность.
Слишком поздно.
— Ваш спутник нездоров? — спросил работник у стены.
— Все в порядке, спасибо, — ответил Мул-Ал-Ка.
— Если он болен, — заметил работник у диска, — он должен немедленно явиться в госпиталь для уничтожения.
— Он здоров, — сказал Мул-Ба-Та.
— Почему он говорил об уничтожении? — спросил я у Мула-Ал-Ка.
— Больных мулов обычно уничтожают, — ответил он. — Так лучше для роя.
Работник у диска открыл пакет и достал свежее и выглаженное платье рабыни. Натянул его на девушку, защелкнул пряжку на плече. Потом освободил руки девушки и снова закрыл цилиндр. Теперь девушка оказалась точно в таком же положении, как раньше, только вместо богатой одежды свободной женщины на ней было простое платье рабыни, а на левом бедре — клеймо.
Шар, укрепленный у нее над головой, перестал гудеть и вспыхивать, и работник у диска освободил от него голову девушки. Он отвел шар примерно на фут вверх и в сторону, потом быстрым движением закрыл, так что отверстие в нижней стороне стало опять шести дюймов. Работник у стены нажал кнопку, и шар поднялся к потолку.
Девушка, дрожа и плача, сквозь прозрачный цилиндр рассматривала себя. На ней новая незнакомая одежда. Она коснулась левого бедра и закричала от боли.
Глаза ее были полны слез.