Андрэ Нортон
Магия благородного оленя
 
(Магические книги — 6)

1. Мы не семья

 
   Крис Фиттон прижался плечами к стене, руки глубоко засунул в карманы джинсов. Глаза его за стеклами очков были полузакрыты — ему много раз говорили, что это придает его лицу угрюмое выражение.
   Ковер зеленый и косматый, как трава, которую не мешает подстричь. На фоне бело-кремовых стен комнаты он выглядит неплохо, но совершенно не соответствует мебели, которая на нем стоит. А мебель — стулья, стол, диван — они словно откуда-то не отсюда.
   Один из стульев зеленый, но совсем другого оттенка, чем травянисто-зеленый ковер. Другой стул оранжевый, настолько яркий, что глазам больно смотреть, а диван горчично-желтый, и на нем громоздятся пузатые подушки, каждая с особым рисунком. Однако бросив беглый взгляд в этом направлении, Крис решительно отвернулся к двум большим окнам, потому что там сидела она.
   Нэн Мэллори плотно сдвинула ноги, всем видом выражая уверенность, которой не чувствовала. Руки она сложила на коленях, локтями уперлась в две подушки, совсем не предназначенные для удобства, скорее это демонстрация искусства вышивки тети Элизабет. «Тетя Элизабет» — Нэн почувствовала, как ее охватывает ощущение одиночества. Здесь живет не ее тетя; и ей здесь вообще не место. Эта квартира так ей ненавистна, что она готова убежать куда угодно, лишь бы как можно дальше.
   Но куда ей бежать? Некуда и не к кому — теперь. Нэн внутренне вздрогнула. Никто не должен знать, что она чувствует, особенно он. Она не будет смотреть в его сторону. Тетя Элизабет и ее разговоры о братьях! Они не родственники и никогда ими не будут! Она напишет бабушке Бергман. Но Нэн заранее была уверена, что ничего хорошего из этого не выйдет.
   Теперь, когда бабушка переехала в Саннисайд, во Флориду, она не сможет ее забрать. Она объяснила Нэн, что внуки могут туда приезжать только в гости. Поэтому когда мама написала…
   Нэн крепче стиснула зубы, чуть задрала подбородок. Когда мама сказала, что снова выходит замуж и проведет шесть месяцев с мистером Хейнсом (так Нэн всегда будет называть его: просто мистером Хейнсом; он определенно ей не отец!) в Мексике, а Нэн должна жить у тети Элизабет, бабушка согласилась. Как будто Нэн чемодан или какая-нибудь вещь, которую можно переслать с одного места в другое! Ну, они еще узнают! Как-нибудь, когда-нибудь она отправится — куда? Ей некуда идти — старого дома в Элмспорте больше нет, ничего нет.
   Может быть, она бы еще выдержала здесь — только может быть, если бы здесь не было его. Только вчера вечером он прямо в лицо назвал ее тупой и сказал, что она должна заткнуться, если не знает, о чем говорит. Тупой! Он сам выглядит тупым — и злым к тому же, с косыми глазами и ртом, сжатым так, словно кто-то хочет его ударить.
 
   Крис передвинул одну ногу на дюйм вперед, прижал пучок травы ковра. Это самое плохое. Даже хуже, чем два года назад остаться одному на каникулах в Брикстоне, когда он был единственным учеником и учителям пришлось с ним возиться. Конечно, сейчас он должен был бы уже привыкнуть. Только он думал, что, может, в этом году — ведь уже достаточно большой, чтобы кое-что понимать, — отец возьмет его с собой. Тут Крис постарался не продолжать мысль. Она — она и еще эта, в другом конце комнаты, вот кто все испортил. Тетя Элизабет все время говорит о том, что нужно быть семьей! Вот уж глупость — никакая они не семья! Папа и эта женщина — они уехали вместе. И теперь с ним тетя Элизабет и она. И они не его семья. У него нет семьи, и никто не заставит его сказать, что есть.
   Если бы он был уверен, что сюда не явится тетя Элизабет, чтобы спросить, чем он занимается, он бы прямо сейчас ушел к себе в комнату. Он привез с собой конструктор, даже еще не распакованный. Беда в том, что в его комнате нет места для работы. Если он откроет коробку, а тетя Элизабет заставит ее куда-нибудь перенести, он может даже потерять детали. Можно почитать: у него есть несколько книг. Но он уже знал, что думает тетя Элизабет о чтении…
   Крис нахмурился. Он знал, чем хочет заняться; и он не собирается провести утро с этой куклой, не собирается быть «хорошим мальчиком», как все время говорит тетя Элизабет. Он мальчик, и настолько хороший, насколько сам захочет.
   — Крис… Нэн…
   Плечи Криса дернулись, голова Нэн тоже. Ни один не ответил. И вот тетя Элизабет уже не в коридоре, а в гостиной. Радуется так, словно это она их изобрела, подумал Крис.
   Она все время улыбается и говорит, как будто это заставит их делать то, что она хочет, подумала Нэн. Поток слов льется на тебя и так утомляет, что в конце концов ты отвечаешь да или нет, даже не замечая этого.
   — Замечательная удача! — гудел в ушах Криса радостный голос. — Билеты! — Тетя Элизабет махала в воздухе рукой, как волшебник, только что материализовавший какой-то предмет. — Билеты на фестиваль Диснея в Рокленде! Я завезу вас туда по пути в больницу к кузину Филипу, а заберу в четыре. Видите, стоит немного подумать и все спланировать, и получается замечательно…
   У нее улыбка словно приклеена к лицу, решила Нэп. Хочет, чтобы мы здесь были, не больше, чем я. Если бы только она оставила меня одну, не подталкивала постоянно…
   В этот момент она не хотела видеть ничего заманчивого в предложении тети Элизабет. Дисней — вероятно, глупые мультики для малышей. Но спасения не было. Придется пойти с ним, как и спланировала тетя Элизабет, сидеть весь день рядом с человеком, который ведет себя так, словно она вообще не существует.
   Впервые она бросила на Криса быстрый взгляд и тут же отвела его. Он равнодушно смотрел на тетю Элизабет. Неужели он всегда смотрит так, словно никого не хочет знать, подумала Нэн. А чего ему на самом деле хочется?
   Вчера вечером тетя Элизабет говорила и говорила, рассказывала о том, что их ждет. Она все спланировала — школу, друзей, подобрала для обоих «лучшее». Новая мысль возникла у Нэн, и впервые скорлупа ее отчуждения чуть треснула. Может, ему это тоже не нравится, как и ей?
   Он не очень привлекателен на вид — всегда сутулится, хотя тетя Элизабет постоянно просит его «распрямиться». Лицо у него круглое, а глаза за стеклами очков кажутся маленькими и полузакрытыми, как будто его клонит ко сну или ему так скучно, что он ни на что смотреть не хочет. На нем синяя футболка под цвет джинсов, а волосы у него светлые, так что брови и ресницы едва заметны. К тому же он для своего возраста невысок, едва ли выше ее. На рубашке выцветшее пятно от краски, а ботинки выглядят так, словно он месяцами ходил в них по кучам мусора.
   Нэн чуть подняла голову, позволяя словам тети Элизабет обтекать ее, и посмотрела на свое отражение в зеркале над камином. По крайней мере она выглядит аккуратной. На ней полосатая рубашка, сшитая бабушкой, и брюки. И она причесалась — и готова поклясться, что он этого сегодня не делал.
   Волосы у нее чуть длиннее плеч, темно-русые, и кожа коричневатая. Ее кожа весь год сохраняет летний загар. Лето… Летом она жила на пляже в Элмспорте. Но она не позволит себе вспоминать Элмспорт, нет, не позволит.
   — И, пожалуйста, чистую рубашку, Крис. Ты не должен выглядеть неаккуратным.
   Нэн слегка улыбнулась. Говорит это ему! И это правда. Даже если бы Крис ей нравился, она все равно не захотела бы выходить с человеком, который выглядит так, словно рылся на свалке.
   — Хорошо, тетя Элизабет. — Он не хмурился, но голос его звучал так, решила Нэн, словно ему хочется нахмуриться. Ответ вежливый, но это такая вежливость, когда человек «взбешен изнутри», как говорила бабушка. Нэн с интересом наблюдала за ним. Может, эта вежливость даст трещину и он скажет тете Элизабет, что на самом деле думает?
   Нэн была уверена, что предложение нравится ему не больше, чем ей. Но тетя Элизабет его тетя, не ее, так что если кто-нибудь ей возразит, пусть это будет он. А она сама будет помалкивать, как всегда говорила ей бабушка: сосчитай до десяти, потом еще до десяти, прежде чем ответить, как бы сердита ты ни была. Бабушка часто говорила, что молчание помогает выйти из трудного положения лучше, чем свободно подвешенный язык.
   На мгновение Нэн снова почувствовала тоску. Бабушка! Ей так хочется к бабушке в Элмспорт, и чтобы все было, как раньше, до того, как мама все спутала. Мамы никогда не бывает дома, она всегда куда-то едет, описывает новые места для «Трэвел мэгэзин». Она никогда не казалась такой реальной, как бабушка: просто человек, который появляется и исчезает, вечно торопится и говорит о чем-то другом, когда ты пытаешься поговорить о чем-то действительно для тебя важном.
   Он ушел. Вероятно, менять футболку. Это дало тете Элизабет возможность приняться за нее. Нэн внутренне ощетинилась.
   — Ты выглядишь очень хорошо, дорогая.
   Мягко стелет, подумала Нэн. Пожалуй, она действительно выглядит нормально, но ничего выдающегося.
   — Может, будут письма, — продолжала тетя Элизабет так радостно, что Нэн почувствовала себя неловко. — Я знаю, ты будешь рада получить письмо от мамы.
   — Мама никогда не пишет письма, — прямо ответила Нэн. — Иногда присылает открытки. Она пишет только то, что можно продать. Письма нельзя.
   На мгновение улыбка тети Элизабет стала чуть натянутой.
   — Открытки — это тоже хорошо, — слишком быстро сказала она.
   Нэн снова напряглась. Может, мама действительно пишет слишком мало и редко; может, Нэн хочется, чтобы она писала чаще; но это не дело тети Элизабет. Она не должна так говорить и даже думать.
   — Мама в прошлом году получила премию Кливера за иранскую статью, — сказала она. — Это очень важно. Ей пришлось лететь в Вашингтон, там был большой прием. Его показывали по телевизору. И мы с бабушкой смотрели.
   — Да, конечно. — Привычная улыбка вернулась на лицо тети Элизабет. — Ты имеешь право гордиться мамой, Нэн.
   Нэн посмотрела на свои стиснутые руки. Можно гордиться мамой, даже если как следует ее не знаешь. Но любила она бабушку. Если бы только бабушка не решила, что дом для нее слишком велик, а врач не сказал, что ей нужно жить в более теплом месте, чем Элмспорт. А тут еще мама выходила замуж и все… Что ж, теперь Нэн здесь и постарается выжить, пока что-нибудь не придумает.
   Он вернулся — в чистой футболке. По крайней мере она кажется чистой, на ней нет пятен, хотя так же выцвела и того же голубого цвета. Тетя Элизабет была не очень довольна.
   — Крис, а другой рубашки у тебя нет? Надо просмотреть твой гардероб и решить, что тебе нужно приобрести. Ну, по крайней мере эта чистая, а поверх будет куртка. Я подумала, что мы можем выехать пораньше и поесть в «Магниме» по пути. Сегодня у Клары выходной, а у меня нет времени готовить. — Она посмотрела на свои часы. — Крис, беги к Хейнсу и попроси его вызвать такси. Мы мигом спустимся.
   Нэн пошла к себе за пальто, а Крис, набросив куртку, вышел из квартиры. Тетя Элизабет поправляла волосы в прихожей перед зеркалом. Казалось, ей никак не удается посадить шляпу под нужным углом, и она хмурилась, глядя на свое отражение.
   Нэн вернулась в синем пальто, с лоскутной сумочкой в руках, как раз в тот момент, как тетя Элизабет отвернулась от зеркала, надела пальто и схватила сумку.
   — Пошли! — поторопила она Нэн. — Не нужно заставлять такси ждать, у нас не так много денег.
   Они спустились в автоматическом лифте, который с самого начала не понравился Нэн. Ей всегда казалось, что в лифте она как в клетке. И, затаив дыхание, смотрела, как мелькают вверху номера этажей. Но вот лифт остановился, и они вышли в вестибюль.
   Дома Нэн никогда не тревожили такие мелочи. Но там все было знакомо, и она чувствовала себя в безопасности. Здесь все новое и чужое, и она предпочла бы остаться в квартире, а не выходить.
 
   Крис стоял рядом с рослым швейцаром. Такси, которое тетя Элизабет послала его вызывать, уже пришло. Крис посмотрел вверх и вниз по улице. Почему бы им не пойти пешком? Тетя Элизабет всегда берет такси, а потом такси застревает в пробке. Скорее было бы идти пешком. К тому же магазины…
   Интересно, есть ли поблизости магазин, где продают конструкторы и модели. Папа прислал ему — Крис сунул руку в карман и нащупал банкноту. Папа никогда так много не давал ему. Он как будто… Неужели папа старался задобрить его за то, что отправил к тете Элизабет? Ну, это теперь деньги Криса, и он потратит их так, как захочет. Выберет что-нибудь действительно интересное. Когда увидит, сразу узнает. Конечно, если у него будет возможность попасть в магазины. Тетя Элизабет сформулировала правила, и он решил вначале поступать так, как она хочет; пока не узнает побольше об этом месте.
   — Вот и мы!
   Крис невольно опустил плечи; на его плечо легла рука тети Элизабет в перчатке.
   — Спасибо, Хейнс, — сказала она, подгоняя Криса и Нэн к ожидающему такси.
   «Магним» совсем не такой, как тот отель, в который бабушка по воскресеньям дважды водила Нэн обедать. Столики в большом зале, множество разговоров — целое море шума. Тетя Элизабет не позволила им посмотреть меню и выбрать самим. Словно они маленькие, она сама твердым голосом сделала заказ. Нэн поклевала салат с незнакомым соусом — у него странный запах и еще более странный вкус — и с облегчением занялась сэндвичем с цыпленком. К счастью, впереди еще мороженое.
   Крис ел медленно, жевал так сосредоточенно, словно подсчитывал, сколько раз его челюсти поднимаются и опускаются. Тетя Элизабет ерзала и все время поглядывала на часы.
   — Крис, — сказала она наконец чуть резче, чем обычно. — Заканчивай. Мы опоздаем. Мне придется высадить вас у кинотеатра и ехать в больницу. И помните, когда кончится, вы должны ждать в вестибюле, если меня там еще не будет. С таким движением я могу задержаться.
   Крис старательно допил молоко.
   — Хорошо, тетя Элизабет, — ответил он.
   Когда такси переходило в другой ряд, чтобы они могли остановиться у театра, Крис увидел большую красную вывеску. Магазин Армии спасения! Один из этих магазинов! Он снова нащупал банкноту в кармане. В прошлом году он открыл, какие сокровища скрываются за такой вывеской. Там продают все, что угодно. Он сам там купил пять книг — хороших! — за доллар, а еще транзисторный приемник, старый, но вполне исправный. А в другой раз он открыл коробку, полную раковин. Кто-то к каждой раковине аккуратно прицепил ярлычок с напечатанным названием.
   Он бросил взгляд на тетю Элизабет. Она снова смотрела на часы. Должно быть, они опаздывают. Если бы он мог…
   Такси остановилось, но счетчик продолжал деловито щелкать. Тетя Элизабет одной рукой открыла дверцу, а другой протянула Крису билеты.
   — Идите внутрь. Должно быть, уже начинается, так что торопитесь. Помните, оставайтесь в вестибюле, пока не увидите меня.
   — Хорошо, — согласился он. И вот он стоит рядом с Нэн, а такси исчезает в потоке машин.
   Крис протянул ей один билет.
   — Вот, — коротко сказал он, — иди.
   — А ты не пойдешь?
   Крис не мог упустить такую возможность. Трудно сказать, когда он еще раз сможет уйти один.
   — Потом приду. Иди.
   Нэн не взяла билет, хотя он пытался вложить его ей в руку.
   — А ты что будешь делать? — спросила она.
   — Не будь дурой! — На мгновение раздражение взяло верх. — Иди. Не твое дело. Верно?
   Она медленно покачала головой.
   — Но тетя Элизабет…
   — Иди! — Он хотел втолкнуть ее в дверь. Так напомнить ему о тете Элизабет…
   — Хорошо! — Нэн взяла билет.
   Крис подождал, пока она дойдет до входа в кинотеатр. Потом повернулся и пошел по улице. Нэн открыла дверь и закрыла ее, оставаясь снаружи. Крис Что-то задумал. Она не собирается покорно идти смотреть Диснея. Нужно узнать, куда он пошел и зачем.

2. Прилавок

 
   К счастью, Крис не оглядывался, так что Нэн можно было не нырять в двери магазинов и идти за ним открыто. Но вот он повернулся и принялся разглядывать большую витрину. Нэн увидела над ней вывеску «Армия спасения». Что Крис собирается здесь делать? Она торопилась, не понимая, почему должна за ним следовать, но зная, что почему-то это очень важно.
   В свою очередь посмотрев на витрину, она увидела только массу вещей: мебель, детскую колыбель, лампу. Зачем Крису такие старые вещи?
   Любопытство Нэн было настолько возбуждено, что она в свою очередь решилась зайти в магазин. Похоже на обычный розничный магазин, только гораздо тесней. У одного прилавка три женщины. Одна наклонилась и примеряет платье девочке с сопливым носом; девочка хнычет, что хочет домой. Другая женщина рассматривает пальто, висящие на вешалке, щупает материал и смотрит на ярлычки, прикрепленные к рукавам.
   Но где Крис и зачем он сюда пришел?
   Казалось, никто не обратил на нее внимания. Нэн прошла мимо женщин у прилавка и направилась в глубину магазина, куда, должно быть, ушел Крис.
   Здесь тоже прилавки, как в настоящем магазине, — коробки с транзисторными приемниками, тостеры, несколько витрин с украшениями на темном материале, а вверху подвешены сумки, дальше стоят чашки и блюдца, все с разным рисунком, висят несколько поясов. И тут она увидела его и задержалась у поясов.
   Крис стоял у большого стола, на который была навалена груда книг и журналов. Журналы перевязаны пачками, и под веревку засунут ярлычок с ценой. Крис отодвинул пачки и принялся разглядывать книги.
   Он просмотрел ряд томов. Здесь книги, как делать все самому, книги по садоводству и тому подобное. Ничего по-настоящему интересного. Старые романы; буквы на корешках так выцвели, что приходится внимательно вглядываться, чтобы прочесть название: «Мальчишки Харди»* [1]и то, что он уже читал, вроде «Тарзана» и «Гекльберри Финна». Крис чувствовал сильное разочарование. Попасть сюда было так легко, как будто его здесь ждало что-то действительно хорошее. Он отодвинул пачку «Нэшнл Джиографик». И истрепанный «Том Свифт» — детское чтиво.
   Крис продвигался вдоль стола, чувствуя, как нарастает его раздражение. Но он должен что-нибудь найти, обязательно должен. Он перешел к следующему большому столу. Игрушки. Часть детской железной дороги. Не особенно интересно, тем более многих частей не хватает; да ему никогда игрушечные поезда и не нравились. Два медвежонка панды и целый ряд кукол. Он увидел груду коробок с головоломками-паззлами и принялся разглядывать картинки на крышках. Ничего хорошего. У него даже нет места, где можно начать собирать картинку и оставить. Если он появится с ними, тетя Элизабет начнет расспрашивать.
   Он нетерпеливо миновал стол с игрушками и подошел к застекленной витрине в самой глубине магазина. Ружья — старые ружья — и сабля! И снова никакой надежды пронести это тайно в квартиру.
   Еще какие-то тарелки, чашки… О, это старинные вещи, некоторые их собирают. Крис всмотрелся в набор потемневших монет, тщательно выложенных на потрепанный бархат. Но он ничего не знает о монетах. Еще коробка с марками, наваленными в беспорядке…
   Крис знал, чего хочет: нужна такая необычная покупка, которая сделает терпимым пребывание у тети Элизабет. Он должен ее найти!
   — Что-нибудь ищешь, сынок?
   Крис, вздрогнув, посмотрел на мужчину за прилавком. Тот улыбался, но выглядел настороженным. Может, так следят здесь за всеми детьми, чтобы они что-нибудь не стащили.
   — У вас есть наборы для моделей? — Крис задал вопрос, чтобы доказать, что он не воришка, а перспективный покупатель.
   — Модели? Посмотрим. — Мужчина отошел к настенными стеллажам, где стояло множество коробок. Крис тоже прошел вперед вдоль прилавка. За коробкой с марками выложены три кинжала, один с серебряной рукоятью. Крис с тоской посмотрел на них: он знал, что у него нет никаких шансов получить один из них. Мужчина не продаст ему нож, даже если у него хватит денег.
   За кинжалами кое-что еще. Вначале Крис решил, что это кукольный домик, только очень маленький. Он прошел бы мимо, если бы кое-что не привлекло его внимание… Он никогда таких домов не видел, только один раз на картинке в книге. Он вспомнил эту картинку. Это совсем не кукольный домик. Макет гостиницы! Высокая арка входа, рядом с воротами меньшая дверь; через ворота во двор въезжали старинные почтовые кареты. Верхняя часть здания кремово-желтая с широкими темными балками под углом друг к другу. Крошечные оконца разделены на участки, в каждом стеклышко, как ограненный бриллиант.
   — А вот и они. Флагманский корабль Колумба, бомбардировщик времен Второй мировой войны…
   Крис почти не слышал, что сказал мужчина, поставивший на прилавок две коробки.
   — Вот это… — Он указал на гостиницу. — Что это? Кукольный домик?
   — Это? А, ты имеешь в виду пип-шоу.* [2]
   Крис, не отрывая взгляда от гостиницы, спросил:
   — А что такое пип-шоу?
   — Смотришь в окна. Видишь? — Мужчина открыл заднюю крышку коробки, достал гостиницу и поставил перед Крисом. — Очень старая вещь. И очень необычная.
   Крис нащупал банкноту.
   — Сколько? — спросил он, не отводя взгляда от макета. Он знал, что нашел то, за чем пришел: нечто такое, что сделает терпимым пребывание у тети Элизабет.
   — Это не игрушка. — В голосе мужчины послышалось нетерпение. — Во всяком случае не сейчас. Это старинная вещь.
   — Сколько? — упрямо повторил Крис. Если папиного подарка не хватит, придется где-то добывать еще. Он должен купить это! Не похоже на макеты, с которыми он играл раньше. Ему хотелось взять гостиницу в руки, заглянуть в маленькие окошки, почувствовать ее.
   — Десять долларов. — Мужчина положил руку на гостиницу. Он собирался унести макет, так как был уверен, что у Криса нет десяти долларов.
   — Я возьму. — Крис достал банкноту и разгладил ее. — Видите, у меня есть деньги, больше, чем нужно. Они мои, — добавил он, поняв, что означает теперь выражение лица мужчины. — У меня был день рождения, — с ходу сочинял он: незачем рассказывать, почему папа дал ему деньги, — это подарок, и я могу потратить их, на что хочу.
   Мужчина перевел взгляд с Криса на измятую банкноту, потом снова посмотрел на мальчика. Должно быть, Крис говорил убедительно, потому что продавец наконец кивнул. Потом взял коробку и осторожно вложил в нее макет.
   — Пойдем к кассе, сынок. — Но коробку Крису не отдал, понес и ее и деньги, словно опасался, что возникнут какие-нибудь затруднения.
 
   Нэн едва успела спрятаться за рядом костюмов, когда Крис повернулся. Он что-то купил. Но что? И он казался каким-то другим, когда проходил мимо нее, словно купил что-то очень замечательное. Ей хотелось узнать, что сделало его таким не похожим на мрачного мальчика, который не обращал на нее внимания и ясно давал понять, что она ему не нравится.
   Она вышла за вешалками и прилавками по другую сторону магазина. К счастью, Крис ни разу не посмотрел в ее сторону, и она сумела добраться до двери и выскользнуть раньше, чем он отошел от кассы.
   Конечно, он вернется в кинотеатр, а она не хотела, чтобы он знал, что она за ним следила. Поэтому она вернулась в фойе, но не проходила мимо контролера. Если Крис не придет, одна она в кино не пойдет.
   Но он пришел. И, увидев ее сидящую на скамье, нахмурился.
   — Что ты здесь делаешь?
   — Жду тебя. — Она надеялась, что голос ее звучит так же резко, как его. — Не собираюсь идти одна.
   — Хорошо.
   Он держал коробку под рукой, тесно прижимая к себе. Прошел мимо Нэн, держа билет в вытянутой руке, и направился к внутренней двери.
   Нэн быстро встала и достала свой билет. Ей хотелось сказать ему, что она знает, где он был, и спросить, что у него в коробке, но благоразумие восторжествовало: пока лучше помалкивать. Она была уверена, что сейчас Крис на ее вопросы не ответит.
   Он даже не стал ее ждать, хотя Нэн была уверена: он знает, что она идет за ним. Просто прошел в темный зал, где гремел гром. Нэн тащилась за ним, и ее раздражение с каждым шагом усиливалось.
   Когда придет тетя Элизабет, она, конечно, увидит коробку и начнет расспрашивать. Но позже, когда они, мигая, вышли в освещенное фойе, Нэн не увидела коробки. Однако критически рассмотрев Криса, заметила выпуклость у него под курткой. Что ему так нужно прятать от тети Элизабет?
   Крис сам решал эту проблему. Он завернул коробку в шарф и положил под сиденье, собираясь ничего не рассказывать, если Нэн спросит, что он делает, У него наготове были слова: «Не твое дело». Но Нэн, вопреки своим желаниям захваченная тем, что происходило на экране, очевидно, ничего не заметила.
   Он сам не вполне понимал, почему должен держать существование гостиницы в тайне. Он имел право потратить папины деньги, как хочет. Тетя Элизабет может упрекнуть его за то, что он оставил Нэн одну и пошел в магазин Армии спасения. Но ведь ему не велели не ходить, и в конце концов он уже не маленький. Однако с самого начала гостиница казалась тайной, которую нельзя делить ни с кем. Пип-шоу — так назвал ее тот человек. У Криса еще не было возможности заглянуть в окошки… Что там внутри? Не терпелось добраться до дома и увидеть.
 
   Тетя Элизабет, конечно, опоздала. Нэн сидела на одном краю скамьи в вестибюле, Крис — на другом. И был так полон стремлением сохранить свою тайну, что даже не заметил, что она за ним наблюдает.
   Эта штука, которую Крис купил в магазине, у него под курткой. Нэн пыталась по виду выпуклости догадаться, что это. В этом магазине продавали миллион разных вещей, может, и больше. Так что же купил Крис с того прилавка в глубине? Конечно, не книгу: он просмотрел книги на столе и прошел дальше.
   Она видела игрушки на другом столе, но он и там не задержался. Витрина дальше… Она уверена, что там ружья. Ружье! Неужели Крис купил ружье? Он не посмеет, да и она уверена, что ему оружие не продадут. Итак…