Страница:
Не более чем на час в полдень солнечный свет достигал дна ущелья. Во всякое другое время он оставался в тени гор, оправдывая свое название — Мглистый Провал.
Пустынное ущелье покрывали низкорослые чахлые кустики. Дорога через него поднималась вверх, затейливо огибая вершины. Элия проходила через пролом много раз, охраняя караваны. Она помнила, как весной вода бежит с гор по тем же путям, что и караваны купцов.
Тяжелогруженые фургоны, покрытые непромокаемыми накидками, могли передвигаться через ущелье черепашьими шагами. Владельцы каравана поторапливали возниц. Охранники глядели по сторонам, высматривая, нет ли засады. Иногда процессия пилигримов прерывала движение, не обращая внимание на суету вокруг них. Реже через долину проезжала повозка какого-нибудь мага, нагруженная лесом, пускающим свежие весенние листья. Повозки волшебников, как правило, были запряжены буйволами, горгонами или более фантастическими зверями.
Сейчас ничего этого не было. Долина была более пуста, чем карман нищего.
Единственными звуками, которые слышали путешественники, был стук копыт лошадей, на которых они ехали. «Что остановило оживленную прежде торговлю, — думала Элия. — Возможно, война». Но она ничего подобного не слышала в Кормире.
Акабар, который никогда до этого не пересекал провал, ехал во главе колонны. Он не замечал ничего необычного.
Дракон зашипел, и Элия уловила слабый запах ветчины. Она удивленно подняла бровь и принюхалась.
«Ничего. Должно быть мне это показалось», — подумала она, но проверила, свободно ли меч ходит в ножнах и под рукой ли ножи.
Ей показалось, что какой-то грубый низкий голос произнес ее имя. Она поднялась в стременах, держа кинжал наготове. Похоже, остальные не слышали этого голоса.
«Мне послышалось? Или это какое-то колдовство и голос не слышит никто, кроме меня?» — подумала она, вспоминая нападение на каменном круге, когда ветер отнес ее крики о помощи.
Элия ехала на своей лошади позади всех и прислушивалась. Снова раздался противный, каркающий голос. Он звал ее по имени, на этот раз откуда-то из кустов, слева от Элии.
Оливия заметила, что Элия отстала. Акабар окликнул ее:
— Элия? Ты…
Вдруг куст около Элии зашелестел, и расцвел шквалом перьев. Первыми сработали рефлексы. «Словно я какая-то механическая игрушка», — подумалось Элии. Она прицелилась и метнула кинжал.
Клинок попал в левое крыло огромного ворона. Чудом птица осталась в живых после такого страшного удара — ее проткнуло почти насквозь. Ворон взмыл в воздух с кинжалом в теле — отделанная золотом рукоятка сверкнула на солнце.
Зашипев, Дракон выхватил меч.
— Лия-а, Лия-а, Лия-а, — пронзительно кричала птица. Она улетела в сторону скал, унося кинжал в своем теле.
Элия в раздражении тряхнула головой. Эта вспышка гнева стоила ей хорошего метательного кинжала.
— Я подумала, что в этой птице какая-то опасность, — объяснила Элия, присоединяясь к группе, — Мне показалось, она произносила мое имя.
Она засмеялась — первый искренний смех за, боги знают, сколько месяцев.
Это всего-навсего ворокрыл, — сказал маг, удивленный ее реакцией. Они очень часто встречаются на южных берегах Внутреннего моря. Я думал, они хорошо известны и на севере. Эти грабители так и норовят украсть что-нибудь блестящее, но в остальном они безвредны.
— В Синих Водах, — сказала хафлинг, — хитрый лорд натренировал целую стаю, чтобы они воровали и приносили добычу ему.
— Жители Синих Вод, — ответил маг, — в свободное время любят заняться темными делишками… Конечно, когда они не заняты подсчетом денег.
— Ворокрылы считаются плохим предзнаменованием в Тэе, — добавила Оливия.
Дракон зашипел опять. Его мертвенно-желтые глаза смотрели на утес, за которым исчез ворон.
— Все хорошо, Дракон. — Элия похлопала его по спине. Это просто ворон. Она повернулась к остальным. Я думала, там дракон. Или гарпия. Или, наконец, целый выводок вампиров-стирджей. Какая же я идиотка — потеряла такое оружие из-за птицы.
— Потеря оружия — потеря еды, — развернувшись на своем пони сказала хафлинг. — Это поправимо, но в следующий раз будь осмотрительнее. Мы что, так и будем все время болтать и останемся здесь до заката или все-таки поспешим в гостиницу?
— Мы поспешим, — сказала Элия.
— Хвала небесам! — певица пришпорила своего пони. Можно ожидать увлекательных приключений! Э, я слышала, как кто-то назвал и мое имя! — Она поднесла руку к уху. Слышу, кто-то нашептывает мне про теплую постель и горячую пищу, которая не превратит меня в пирожок с перцем и пряностями.
Раскеттл из-под широких полей шляпы бросила взгляд на Акабара, желая увидеть его реакцию, но лицо мага оставалось непроницаемым. Пять дней назад Оливия пожаловалась на стряпню Акабара, предупредив, что если он не будет умереннее в употреблении перца, то она будет готовить сама. С тех пор она продолжала ныть, но ни разу не пошевелила пальцем, чтобы помочь в приготовлении пищи.
Хафлинг пустила своего пони рысью. Акабар последовал за ней. Он выглядел по-королевски на своем белом коне. Дракон подождал Элию, пропустил ее вперед и поехал последним, продолжая настороженно поглядывать на утес.
— Не волнуйся, — успокоила его Элия. — Я достану себе другой кинжал, когда мы доберемся до Тенистого Дола.
Но Дракон еще долго не отрывал взгляда от скал. Мечты Оливии о теплой постели и хорошей пище разбились вдребезги, когда они миновали последний перевал. Вместо уютного дома и желанной кружки вина они обнаружили пепелище громадного здания, почерневшие от пожара массивные балки и каменный пол, засыпанный черепицей с рухнувшей крыши.
— Не говорите ничего, дайте мне самой догадаться, — злобно огрызнулась Оливия. — Это место почему-то стало горным склоном с того времени, когда ты последний раз посетила его.
— Очевидно, сменилась клиентура, — сухо сказал Акабар, пихая ногой камень.
Он тоже мечтал об удобной постели.
— Девять Проклятых Кругов, — бормотала Элия. Последние лучи вечернего солнца освещали скалу, окрашивая ее в кроваво-красный цвет.
— Трупов не видно, — заметил Акабар, — похоже, огонь разрушил все несколько месяцев назад, поэтому думаю, что опасности нет. А что касается удобств, то вон там осталось немного кровли и исправный очаг. Остановимся или пойдем дальше?
— Можем, конечно, остаться, — вздохнула Элия. В душе она была благодарна магу за поддержку.
Она так надеялась отдохнуть в таверне. Ее уставшее тело потеряло способность двигаться.
Акабар кивнул.
— Останемся.
— А я говорю, мы должны идти, — пылко возразила Оливия.
— Все, что здесь могло произойти плохого, уже произошло, и теперь нет никакой опасности, — заспорил маг.
— Велика вероятность, что это случится опять, — обижено сказала певица.
— Здесь нет мертвых тел, — настаивал Акабар.
— Это еще хуже, — закричала Оливия. — Это только доказывает, что кто-то сжег все это или поглотил людей целиком и выплюнул кости у себя в логове.
Смотрите! — Раскеттл подняла тяжеленный двуручный меч. Даже владелец такого меча не смог защитить себя. Она бросила клинок с отвращением.
— Или, — перебила ее Элия, — или это был обычный пожар, который всегда случается неожиданно, и все успели выбежать, или те, кто спасся, похоронили сгоревших. Так что, Оливия, не перебарщивай.
— Я? — пискнула Оливия. — По-моему, это ты пыталась пронзить ворокрыла за то, что он назвал твое имя. Если это был обычный пожар, почему не восстановили таверну? Почему никто не пользуется этой дорогой?
Элия пожала плечами.
— Надо привезти Строительные материалы, а это требует времени. Я уверена, что мы пришли сюда в неудачное время. Последнее замечание было не очень-то умным, но поддаться панике хафлинга было глупо. Такими сказками пугают маленьких детей.
Элия полезла под лошадь, чтобы расстегнуть седельные ремни.
— Хорошо, Оливия, проваливай, — сказала она, снимая седло, — но я уверена, что ты не уйдешь далеко.
Оливия в раздражении прорычала что-то и склонилась над своим пони.
Сопевший над кучей бревен, Дракон тоже зарычал.
— Смотрите! — тут же воспряла Оливия. — Даже Дракон голосует за то, чтобы мы ушли из этого гиблого места.
Элия засмеялась.
— Скорее всего он зарычал на паука. Кроме того, Дракон не имеет права голоса. Он не может говорить. Хотя понимает, что мы говорим.
— Он понимает достаточно хорошо, когда это действительно важно.
— Что, что ты там бормочешь?
— Я сказала, что благоразумнее спуститься ниже по ущелью до наступления темноты.
— Тогда нам придется есть холодный ужин — , — поддразнил ее маг.
Эти слова заставили Оливию серьезно задуматься. В конце концов она решила, что безопасность важнее, чем удобства.
— Это не так уж важно, если ты только не будешь сыпать так много специй.
— Может, ты покажешь мне, как это делать?
— Не могу лишить тебя удовольствия определить их количество самому, — ответила Оливия, — кроме того, у меня есть более важные дела вечером.
Она достала из кармана пачку пластинок.
— О? И что это за дело? — спросила Элия с улыбкой.
— Научить твоего ящера голосовать, — ответила хафлинг, взяла Дракона за лапу и увела его в дальний угол руин.
— Присмотри за Оливией, Дракон, — напутствовала Элия. — Не отпускай ее в лес.
Используя обгорелую древесину построек бывшего постоялого двора, Акабар разжег костер. Затем достал из сумки кухонную утварь и мясо.
— Баранина. Разрезав мясо на куски, он добавил:
— Скоро нам придется ходить на охоту.
— Знаю, — вздохнула Элия, уставившись на огонь, — если бы я не оплошала так и убила бы птицу, у меня был бы кинжал, и мы ели бы свежее мясо.
— Твоя рука не может быть всегда точна, — сказал маг.
— Это почему!?
Маг засмеялся. Он налил масла в миску и поставил на огонь.
— Ты не божество, а всего лишь человек.
— Ну и что?
— Тебе важно быть лучшей?
— Важно остаться в живых, — поправила его Элия. — Промахнешься — и сама станешь ужином.
— Ты выбрала трудную жизнь.
— Она того стоит.
— Почему?
Элия пожала плечами:
— Я думаю, из-за чувства свободы.
— Свободы и независимости?
Элия не ответила. Она достала из сумки щетку и пошла к своей лошади, щиплющей выжженную горную траву.
Маг улыбнулся, увидев, как Элия чистит свою лошадь. Если она причешет этой щеткой свои волосы, подумал он, то и сама будет выглядеть, как чистокровная кобылка. Акабар понял, почему девушка так привязана к лошади. Это существо никогда не предаст ее, оно не беспокоит ее и не задает вопросов. Впрочем, как и ее другой товарищ, ящер.
Он отогнал от себя чувство сострадания, зная, что если она заметит, то это плохо для него кончится. Масло в раскаленной миске уже начало пригорать, и маг добавил кусочки баранины.
Горный воздух был прохладен, и скоро Элия вернулась к огню погреть руки.
— Как ты думаешь, дракон мог натворить это? — спросил Акабар. Эта мысль давно мучила его, но он не хотел показаться испуганным.
— Нет, — ответила Элия. — Дракон оставил бы все совсем не так аккуратно.
Он разломал бы весь каменный пол в поисках сокровищ. Вероятно, разрушения результат простого пожара. Если только два мага не решили завершить здесь свою борьбу с помощью волшебства.
— Я вспомнил, — начал Акабар, закрывая миску с похлебкой, ты говорила, что у Дымки есть знакомые вороны. Сейчас пик торгового сезона. А они характерная примета этого пути, что же он так пустынен, а?
— Да, это странно, — призналась Элия, — но это может не иметь никакого отношения к уничтожению таверны. Торговые пути заброшены не из-за монстров, а по другим причинам. Может быть, из-за слухов о монстрах, распространенных секретными обществами, чтобы отвадить конкурентов. Налоги и пошлины на ввоз товаров. Ты же знаешь больше меня о торговле. Что ты думаешь?
— Я думаю, все не так просто, и это может касаться нас.
— Ты имеешь ввиду меня, конечно. И мои руны.
— У тебя были с ними неприятности? — спросил маг.
— Нет. Со времени свадьбы.
Элия увидела, как Акабар поднял крышку с миски и всыпал целую пригоршню перца в кипящую крупу.
— .Я дам эту порцию Оливии, — улыбаясь, заметил Акабар, — месть магов и поваров должна быть незаметна, но коварна. Каждый день я кладу Оливии огромную порцию специй, ежедневно увеличивая ее почти вдвое. Или «госпожа» Раскеттл будет помогать мне готовить еду, или ее язык отвалится от острого перца.
— Скорее, у тебя кончатся специи.
Акабар ухмыльнулся.
Элия взглянула в дальний угол, где, скрестив ноги, Оливия сидела перед Драконом. Певица держала табличку перед ящером и что-то говорила. Что именно, Элия не могла услышать. С равнодушным видом Дракон посмотрел на табличку, затем резко выхватил ее из рук хафлинга и попробовал на зуб.
— Хафлинг имеет меньше шансов на успех, чем школьный священник, пытающийся обратить в свою веру кобольда, засмеялась Элия.
— Ты напоминаешь мне мою младшую жену. Пока не увидит, не поверит. Когда я вернусь, она сядет и станет считать деньги, которые я привезу домой, но она будет смеяться недоверчиво над удивительными вещами о которых я ей расскажу.
— Больше всего она будет смеяться над этой компанией, — предсказала Элия.
— Когда ты закончишь свои поиски, ты можешь вернуться со мной за компанию в Алагон, там мои жены ведут торговлю.
Его тон был шутливым, но Элия ощутила за этими словами что-то, что он пытался запрятать глубоко.
— Я надеюсь это не приглашение присоединиться к твоему маленькому гарему, термит?
Она хотела сказать это с иронией, но фраза прозвучала как вопрос.
Акабар тяжело вздохнул. Он изобразил улыбку, но на душе скребли кошки.
— Предложение было только путешествовать вместе, и не как будущие партнеры или родственники. Я хочу доказать моим женам, что женщины севера в совершенстве владеют оружием и могут путешествовать, где им нравится. Тебе не нужно бояться моих предложений. Женщины Термиша охраняют своих мужей и не потерпят вторжения в свою семью иностранки.
— Я знаю, — отвернувшись, чтобы спрятать усмешку, ответила Элия.
— Кроме того, — продолжал Акабар, — как я уже однажды объяснил, они имеют право вето по отношению к новым женам. Они никогда не одобрят твое присоединение к семье. Ты очень темпераментна, а моя старшая жена не выносит запаха мокрой шерсти.
Элия засмеялась и бросила в него щетку.
— От тебя тоже пахнет мокрой шерстью, термит. Она дернула, его за плащ.
Акабар пожал плечами.
— Да, но они не могут наложить вето на меня. Когда зашло солнце, Оливия и Дракон присоединились к ним у огня, единственного источника тепла. Ящер принес дров. Певица тряслась от смеха.
— Я сделала это, — заявила Оливия.
— Сделала что? — спросил Акабар, помешивая варево.
— Научила Дракона говорить с нами. Бросив на Элию укоризненный взгляд, она добавила:
— Это удивительно, что никто раньше не додумался до этого.
— Ну, давайте послушаем, как он говорит, — положив кусок мяса на хлеб, сказала Элия.
— Он не говорит ни на одном языке, — призналась певица, — но он может понимать нас. Смотрите. Раскеттл перетасовала таблички и выбрала две.
— Знак Камня значит — да. сказала Оливия, — Огненный Клинок значит — нет.
Он выбрал их сам.
— Я представляю почему, — ухмыльнулась Элия.
— Я задаю ему вопрос, и он может дать ответ. Смотрите. Она повернулась к ящеру, улыбнулась и спросила:
— Дракон, ты — ящер?
Ящер поднял Знак Камня.
— Ты голоден? — бодро спросила Оливия. Дракон поднял ту же табличку. Опять — да.
— Следует ли нам оставаться в этом проклятом месте? — показала на обожженные стропила Оливия.
Дракон поднял Огненный Клинок. Оливия повернулась к Элии и магу.
— Ну что, видите? Вы ущемляли в правах бедное существо, даже не пытаясь общаться с ним. Я разбудила его сознание за один раз. Оливия печально покачала головой. Я не понимаю, как вы, люди, смогли покорить весь мир.
Элия озадаченно смотрела на Дракона. Она безуспешно пыталась общаться с ним еще в «Таинственной Даме».
«Почему я так быстро оставила эти попытки?» — размышляла она. Она знала ответ на вопрос. Дракон, казалось, понимал то, что она хочет, даже если она не спрашивала. Возможно… что она не хотела знать что-то, о чем он мог рассказать ей? Она злилась на себя.
Акабар покончил с ужином и облизал пальцы.
— Вручаю с наилучшими пожеланиями, — протягивая Оливии приготовленное по «спецрецепту» мясо с пшеном, сказал ей Акабар. — Можно я теперь попробую?
— Конечно, — уступая свое место перед ящером, ответила хафлинг. — Ответы получаются, тайны раскрываются.
Акабар сел перед ящером. Нахмурившись, он пытался сосредоточиться.
— Дракон, — спросил он, — ты понимаешь меня? Ящер поднял Огненный Клинок — нет.
— Хорошо, — сказал маг, — во всяком случае — честно.
С улыбкой на лице он спросил:
— Хафлинг законченная дура?
Дракон поднял Знак Камня — да.
Элия засмеялась.
Акабар сделал серьезное лицо.
— Ты не будешь возражать, если мы бросим хафлинга в огонь вместо дров?
Огненный Клинок — нет.
Акабар покатился со смеху.
— Идиотка! Ты натренировала его поднимать табличку «да», когда ты улыбаешься, и «нет» — когда хмуришься. Он быстро научился, но так дрессируют обезьян в Калимшане. А сейчас ешь свой обед, пока он не остыл.
Он и Элия повернулись за мисками для добавки.
— От того, как ты приправляешь пищу, сталь расплавится в один миг, — ворчала хафлинг. Перед тем как откусить следующий кусок переперченого мяса, она сверкнула глазами на Дракона:
— Держу пари, что ты гордишься собой, ящер.
Вскинув голову со странным щелкающим звуком, который шел через стиснутые зубы, Дракон поднял Знак Камня. Оливии почему-то показалось, что он смеется над ней.
Глава 12. Сон и калмари
Пустынное ущелье покрывали низкорослые чахлые кустики. Дорога через него поднималась вверх, затейливо огибая вершины. Элия проходила через пролом много раз, охраняя караваны. Она помнила, как весной вода бежит с гор по тем же путям, что и караваны купцов.
Тяжелогруженые фургоны, покрытые непромокаемыми накидками, могли передвигаться через ущелье черепашьими шагами. Владельцы каравана поторапливали возниц. Охранники глядели по сторонам, высматривая, нет ли засады. Иногда процессия пилигримов прерывала движение, не обращая внимание на суету вокруг них. Реже через долину проезжала повозка какого-нибудь мага, нагруженная лесом, пускающим свежие весенние листья. Повозки волшебников, как правило, были запряжены буйволами, горгонами или более фантастическими зверями.
Сейчас ничего этого не было. Долина была более пуста, чем карман нищего.
Единственными звуками, которые слышали путешественники, был стук копыт лошадей, на которых они ехали. «Что остановило оживленную прежде торговлю, — думала Элия. — Возможно, война». Но она ничего подобного не слышала в Кормире.
Акабар, который никогда до этого не пересекал провал, ехал во главе колонны. Он не замечал ничего необычного.
Дракон зашипел, и Элия уловила слабый запах ветчины. Она удивленно подняла бровь и принюхалась.
«Ничего. Должно быть мне это показалось», — подумала она, но проверила, свободно ли меч ходит в ножнах и под рукой ли ножи.
Ей показалось, что какой-то грубый низкий голос произнес ее имя. Она поднялась в стременах, держа кинжал наготове. Похоже, остальные не слышали этого голоса.
«Мне послышалось? Или это какое-то колдовство и голос не слышит никто, кроме меня?» — подумала она, вспоминая нападение на каменном круге, когда ветер отнес ее крики о помощи.
Элия ехала на своей лошади позади всех и прислушивалась. Снова раздался противный, каркающий голос. Он звал ее по имени, на этот раз откуда-то из кустов, слева от Элии.
Оливия заметила, что Элия отстала. Акабар окликнул ее:
— Элия? Ты…
Вдруг куст около Элии зашелестел, и расцвел шквалом перьев. Первыми сработали рефлексы. «Словно я какая-то механическая игрушка», — подумалось Элии. Она прицелилась и метнула кинжал.
Клинок попал в левое крыло огромного ворона. Чудом птица осталась в живых после такого страшного удара — ее проткнуло почти насквозь. Ворон взмыл в воздух с кинжалом в теле — отделанная золотом рукоятка сверкнула на солнце.
Зашипев, Дракон выхватил меч.
— Лия-а, Лия-а, Лия-а, — пронзительно кричала птица. Она улетела в сторону скал, унося кинжал в своем теле.
Элия в раздражении тряхнула головой. Эта вспышка гнева стоила ей хорошего метательного кинжала.
— Я подумала, что в этой птице какая-то опасность, — объяснила Элия, присоединяясь к группе, — Мне показалось, она произносила мое имя.
Она засмеялась — первый искренний смех за, боги знают, сколько месяцев.
Это всего-навсего ворокрыл, — сказал маг, удивленный ее реакцией. Они очень часто встречаются на южных берегах Внутреннего моря. Я думал, они хорошо известны и на севере. Эти грабители так и норовят украсть что-нибудь блестящее, но в остальном они безвредны.
— В Синих Водах, — сказала хафлинг, — хитрый лорд натренировал целую стаю, чтобы они воровали и приносили добычу ему.
— Жители Синих Вод, — ответил маг, — в свободное время любят заняться темными делишками… Конечно, когда они не заняты подсчетом денег.
— Ворокрылы считаются плохим предзнаменованием в Тэе, — добавила Оливия.
Дракон зашипел опять. Его мертвенно-желтые глаза смотрели на утес, за которым исчез ворон.
— Все хорошо, Дракон. — Элия похлопала его по спине. Это просто ворон. Она повернулась к остальным. Я думала, там дракон. Или гарпия. Или, наконец, целый выводок вампиров-стирджей. Какая же я идиотка — потеряла такое оружие из-за птицы.
— Потеря оружия — потеря еды, — развернувшись на своем пони сказала хафлинг. — Это поправимо, но в следующий раз будь осмотрительнее. Мы что, так и будем все время болтать и останемся здесь до заката или все-таки поспешим в гостиницу?
— Мы поспешим, — сказала Элия.
— Хвала небесам! — певица пришпорила своего пони. Можно ожидать увлекательных приключений! Э, я слышала, как кто-то назвал и мое имя! — Она поднесла руку к уху. Слышу, кто-то нашептывает мне про теплую постель и горячую пищу, которая не превратит меня в пирожок с перцем и пряностями.
Раскеттл из-под широких полей шляпы бросила взгляд на Акабара, желая увидеть его реакцию, но лицо мага оставалось непроницаемым. Пять дней назад Оливия пожаловалась на стряпню Акабара, предупредив, что если он не будет умереннее в употреблении перца, то она будет готовить сама. С тех пор она продолжала ныть, но ни разу не пошевелила пальцем, чтобы помочь в приготовлении пищи.
Хафлинг пустила своего пони рысью. Акабар последовал за ней. Он выглядел по-королевски на своем белом коне. Дракон подождал Элию, пропустил ее вперед и поехал последним, продолжая настороженно поглядывать на утес.
— Не волнуйся, — успокоила его Элия. — Я достану себе другой кинжал, когда мы доберемся до Тенистого Дола.
Но Дракон еще долго не отрывал взгляда от скал. Мечты Оливии о теплой постели и хорошей пище разбились вдребезги, когда они миновали последний перевал. Вместо уютного дома и желанной кружки вина они обнаружили пепелище громадного здания, почерневшие от пожара массивные балки и каменный пол, засыпанный черепицей с рухнувшей крыши.
— Не говорите ничего, дайте мне самой догадаться, — злобно огрызнулась Оливия. — Это место почему-то стало горным склоном с того времени, когда ты последний раз посетила его.
— Очевидно, сменилась клиентура, — сухо сказал Акабар, пихая ногой камень.
Он тоже мечтал об удобной постели.
— Девять Проклятых Кругов, — бормотала Элия. Последние лучи вечернего солнца освещали скалу, окрашивая ее в кроваво-красный цвет.
— Трупов не видно, — заметил Акабар, — похоже, огонь разрушил все несколько месяцев назад, поэтому думаю, что опасности нет. А что касается удобств, то вон там осталось немного кровли и исправный очаг. Остановимся или пойдем дальше?
— Можем, конечно, остаться, — вздохнула Элия. В душе она была благодарна магу за поддержку.
Она так надеялась отдохнуть в таверне. Ее уставшее тело потеряло способность двигаться.
Акабар кивнул.
— Останемся.
— А я говорю, мы должны идти, — пылко возразила Оливия.
— Все, что здесь могло произойти плохого, уже произошло, и теперь нет никакой опасности, — заспорил маг.
— Велика вероятность, что это случится опять, — обижено сказала певица.
— Здесь нет мертвых тел, — настаивал Акабар.
— Это еще хуже, — закричала Оливия. — Это только доказывает, что кто-то сжег все это или поглотил людей целиком и выплюнул кости у себя в логове.
Смотрите! — Раскеттл подняла тяжеленный двуручный меч. Даже владелец такого меча не смог защитить себя. Она бросила клинок с отвращением.
— Или, — перебила ее Элия, — или это был обычный пожар, который всегда случается неожиданно, и все успели выбежать, или те, кто спасся, похоронили сгоревших. Так что, Оливия, не перебарщивай.
— Я? — пискнула Оливия. — По-моему, это ты пыталась пронзить ворокрыла за то, что он назвал твое имя. Если это был обычный пожар, почему не восстановили таверну? Почему никто не пользуется этой дорогой?
Элия пожала плечами.
— Надо привезти Строительные материалы, а это требует времени. Я уверена, что мы пришли сюда в неудачное время. Последнее замечание было не очень-то умным, но поддаться панике хафлинга было глупо. Такими сказками пугают маленьких детей.
Элия полезла под лошадь, чтобы расстегнуть седельные ремни.
— Хорошо, Оливия, проваливай, — сказала она, снимая седло, — но я уверена, что ты не уйдешь далеко.
Оливия в раздражении прорычала что-то и склонилась над своим пони.
Сопевший над кучей бревен, Дракон тоже зарычал.
— Смотрите! — тут же воспряла Оливия. — Даже Дракон голосует за то, чтобы мы ушли из этого гиблого места.
Элия засмеялась.
— Скорее всего он зарычал на паука. Кроме того, Дракон не имеет права голоса. Он не может говорить. Хотя понимает, что мы говорим.
— Он понимает достаточно хорошо, когда это действительно важно.
— Что, что ты там бормочешь?
— Я сказала, что благоразумнее спуститься ниже по ущелью до наступления темноты.
— Тогда нам придется есть холодный ужин — , — поддразнил ее маг.
Эти слова заставили Оливию серьезно задуматься. В конце концов она решила, что безопасность важнее, чем удобства.
— Это не так уж важно, если ты только не будешь сыпать так много специй.
— Может, ты покажешь мне, как это делать?
— Не могу лишить тебя удовольствия определить их количество самому, — ответила Оливия, — кроме того, у меня есть более важные дела вечером.
Она достала из кармана пачку пластинок.
— О? И что это за дело? — спросила Элия с улыбкой.
— Научить твоего ящера голосовать, — ответила хафлинг, взяла Дракона за лапу и увела его в дальний угол руин.
— Присмотри за Оливией, Дракон, — напутствовала Элия. — Не отпускай ее в лес.
Используя обгорелую древесину построек бывшего постоялого двора, Акабар разжег костер. Затем достал из сумки кухонную утварь и мясо.
— Баранина. Разрезав мясо на куски, он добавил:
— Скоро нам придется ходить на охоту.
— Знаю, — вздохнула Элия, уставившись на огонь, — если бы я не оплошала так и убила бы птицу, у меня был бы кинжал, и мы ели бы свежее мясо.
— Твоя рука не может быть всегда точна, — сказал маг.
— Это почему!?
Маг засмеялся. Он налил масла в миску и поставил на огонь.
— Ты не божество, а всего лишь человек.
— Ну и что?
— Тебе важно быть лучшей?
— Важно остаться в живых, — поправила его Элия. — Промахнешься — и сама станешь ужином.
— Ты выбрала трудную жизнь.
— Она того стоит.
— Почему?
Элия пожала плечами:
— Я думаю, из-за чувства свободы.
— Свободы и независимости?
Элия не ответила. Она достала из сумки щетку и пошла к своей лошади, щиплющей выжженную горную траву.
Маг улыбнулся, увидев, как Элия чистит свою лошадь. Если она причешет этой щеткой свои волосы, подумал он, то и сама будет выглядеть, как чистокровная кобылка. Акабар понял, почему девушка так привязана к лошади. Это существо никогда не предаст ее, оно не беспокоит ее и не задает вопросов. Впрочем, как и ее другой товарищ, ящер.
Он отогнал от себя чувство сострадания, зная, что если она заметит, то это плохо для него кончится. Масло в раскаленной миске уже начало пригорать, и маг добавил кусочки баранины.
Горный воздух был прохладен, и скоро Элия вернулась к огню погреть руки.
— Как ты думаешь, дракон мог натворить это? — спросил Акабар. Эта мысль давно мучила его, но он не хотел показаться испуганным.
— Нет, — ответила Элия. — Дракон оставил бы все совсем не так аккуратно.
Он разломал бы весь каменный пол в поисках сокровищ. Вероятно, разрушения результат простого пожара. Если только два мага не решили завершить здесь свою борьбу с помощью волшебства.
— Я вспомнил, — начал Акабар, закрывая миску с похлебкой, ты говорила, что у Дымки есть знакомые вороны. Сейчас пик торгового сезона. А они характерная примета этого пути, что же он так пустынен, а?
— Да, это странно, — призналась Элия, — но это может не иметь никакого отношения к уничтожению таверны. Торговые пути заброшены не из-за монстров, а по другим причинам. Может быть, из-за слухов о монстрах, распространенных секретными обществами, чтобы отвадить конкурентов. Налоги и пошлины на ввоз товаров. Ты же знаешь больше меня о торговле. Что ты думаешь?
— Я думаю, все не так просто, и это может касаться нас.
— Ты имеешь ввиду меня, конечно. И мои руны.
— У тебя были с ними неприятности? — спросил маг.
— Нет. Со времени свадьбы.
Элия увидела, как Акабар поднял крышку с миски и всыпал целую пригоршню перца в кипящую крупу.
— .Я дам эту порцию Оливии, — улыбаясь, заметил Акабар, — месть магов и поваров должна быть незаметна, но коварна. Каждый день я кладу Оливии огромную порцию специй, ежедневно увеличивая ее почти вдвое. Или «госпожа» Раскеттл будет помогать мне готовить еду, или ее язык отвалится от острого перца.
— Скорее, у тебя кончатся специи.
Акабар ухмыльнулся.
Элия взглянула в дальний угол, где, скрестив ноги, Оливия сидела перед Драконом. Певица держала табличку перед ящером и что-то говорила. Что именно, Элия не могла услышать. С равнодушным видом Дракон посмотрел на табличку, затем резко выхватил ее из рук хафлинга и попробовал на зуб.
— Хафлинг имеет меньше шансов на успех, чем школьный священник, пытающийся обратить в свою веру кобольда, засмеялась Элия.
— Ты напоминаешь мне мою младшую жену. Пока не увидит, не поверит. Когда я вернусь, она сядет и станет считать деньги, которые я привезу домой, но она будет смеяться недоверчиво над удивительными вещами о которых я ей расскажу.
— Больше всего она будет смеяться над этой компанией, — предсказала Элия.
— Когда ты закончишь свои поиски, ты можешь вернуться со мной за компанию в Алагон, там мои жены ведут торговлю.
Его тон был шутливым, но Элия ощутила за этими словами что-то, что он пытался запрятать глубоко.
— Я надеюсь это не приглашение присоединиться к твоему маленькому гарему, термит?
Она хотела сказать это с иронией, но фраза прозвучала как вопрос.
Акабар тяжело вздохнул. Он изобразил улыбку, но на душе скребли кошки.
— Предложение было только путешествовать вместе, и не как будущие партнеры или родственники. Я хочу доказать моим женам, что женщины севера в совершенстве владеют оружием и могут путешествовать, где им нравится. Тебе не нужно бояться моих предложений. Женщины Термиша охраняют своих мужей и не потерпят вторжения в свою семью иностранки.
— Я знаю, — отвернувшись, чтобы спрятать усмешку, ответила Элия.
— Кроме того, — продолжал Акабар, — как я уже однажды объяснил, они имеют право вето по отношению к новым женам. Они никогда не одобрят твое присоединение к семье. Ты очень темпераментна, а моя старшая жена не выносит запаха мокрой шерсти.
Элия засмеялась и бросила в него щетку.
— От тебя тоже пахнет мокрой шерстью, термит. Она дернула, его за плащ.
Акабар пожал плечами.
— Да, но они не могут наложить вето на меня. Когда зашло солнце, Оливия и Дракон присоединились к ним у огня, единственного источника тепла. Ящер принес дров. Певица тряслась от смеха.
— Я сделала это, — заявила Оливия.
— Сделала что? — спросил Акабар, помешивая варево.
— Научила Дракона говорить с нами. Бросив на Элию укоризненный взгляд, она добавила:
— Это удивительно, что никто раньше не додумался до этого.
— Ну, давайте послушаем, как он говорит, — положив кусок мяса на хлеб, сказала Элия.
— Он не говорит ни на одном языке, — призналась певица, — но он может понимать нас. Смотрите. Раскеттл перетасовала таблички и выбрала две.
— Знак Камня значит — да. сказала Оливия, — Огненный Клинок значит — нет.
Он выбрал их сам.
— Я представляю почему, — ухмыльнулась Элия.
— Я задаю ему вопрос, и он может дать ответ. Смотрите. Она повернулась к ящеру, улыбнулась и спросила:
— Дракон, ты — ящер?
Ящер поднял Знак Камня.
— Ты голоден? — бодро спросила Оливия. Дракон поднял ту же табличку. Опять — да.
— Следует ли нам оставаться в этом проклятом месте? — показала на обожженные стропила Оливия.
Дракон поднял Огненный Клинок. Оливия повернулась к Элии и магу.
— Ну что, видите? Вы ущемляли в правах бедное существо, даже не пытаясь общаться с ним. Я разбудила его сознание за один раз. Оливия печально покачала головой. Я не понимаю, как вы, люди, смогли покорить весь мир.
Элия озадаченно смотрела на Дракона. Она безуспешно пыталась общаться с ним еще в «Таинственной Даме».
«Почему я так быстро оставила эти попытки?» — размышляла она. Она знала ответ на вопрос. Дракон, казалось, понимал то, что она хочет, даже если она не спрашивала. Возможно… что она не хотела знать что-то, о чем он мог рассказать ей? Она злилась на себя.
Акабар покончил с ужином и облизал пальцы.
— Вручаю с наилучшими пожеланиями, — протягивая Оливии приготовленное по «спецрецепту» мясо с пшеном, сказал ей Акабар. — Можно я теперь попробую?
— Конечно, — уступая свое место перед ящером, ответила хафлинг. — Ответы получаются, тайны раскрываются.
Акабар сел перед ящером. Нахмурившись, он пытался сосредоточиться.
— Дракон, — спросил он, — ты понимаешь меня? Ящер поднял Огненный Клинок — нет.
— Хорошо, — сказал маг, — во всяком случае — честно.
С улыбкой на лице он спросил:
— Хафлинг законченная дура?
Дракон поднял Знак Камня — да.
Элия засмеялась.
Акабар сделал серьезное лицо.
— Ты не будешь возражать, если мы бросим хафлинга в огонь вместо дров?
Огненный Клинок — нет.
Акабар покатился со смеху.
— Идиотка! Ты натренировала его поднимать табличку «да», когда ты улыбаешься, и «нет» — когда хмуришься. Он быстро научился, но так дрессируют обезьян в Калимшане. А сейчас ешь свой обед, пока он не остыл.
Он и Элия повернулись за мисками для добавки.
— От того, как ты приправляешь пищу, сталь расплавится в один миг, — ворчала хафлинг. Перед тем как откусить следующий кусок переперченого мяса, она сверкнула глазами на Дракона:
— Держу пари, что ты гордишься собой, ящер.
Вскинув голову со странным щелкающим звуком, который шел через стиснутые зубы, Дракон поднял Знак Камня. Оливии почему-то показалось, что он смеется над ней.
Глава 12. Сон и калмари
Вечернее небо над Мглистым Провалом было все покрыто облаками. Только далеко на юге несколько звезд мерцали между облаками и горизонтом. Элия медленно выдохнула, изо рта вырвался пар. Несмотря на холод, вполне сносно.
Акабар не поскупился на теплую одежду и одеяла для путешествия на север.
Несущая вахту девушка взглянула на волшебника, он лежал всего лишь под одним тонким одеялом, положив руки поверх него. Она осторожно укрыла его сверху теплой шкурой, но Акабар откинул ее, и его руки снова оказались на холодном ветру.
«Или он удерживает тепло с помощью волшебства, или в нем все еще сохраняется жар южного солнца», — подумала Элия.
Оливия, под предлогом защиты от разбойников, улеглась выше всех. Во сне она выглядела по-детски невинно. Акабар, с его бородой и морщинами вокруг глаз, казался гораздо старше.
Элия смотрела на спящего Дракона, решая, выглядит ли он старым или молодым. Он спал тихо, как ребенок, положив свой длинный хвост между лап так, что кончик его лежал около головы, но сила этого бойца была все равно видна.
Она представила, как ящер спит сном праведника, его не тревожат тяжелые сны, ведь он живет по своим собственным понятиям добра и зла.
Дракон всегда быстро просыпался. Когда бы девушка ни будила его, он с удивлением открывал глаза, улыбался и издавал забавный чирикающий звук.
Несколько раз, когда им приходилось подниматься посреди ночи, чтобы избежать встречи с гоблинами, Элия открывала глаза и видела, что Дракон уже не спит, принюхиваясь и крепко сжимая свой меч.
Она обернула одно из своих собственных одеял вокруг плеч ящера. Эту привычку она приобрела во время своих путешествий с Отрядом Лебедей. Она скучала по этой компании женщин, которые были друг другу как сестры, она никогда не ощущала себя так же свободно среди своих теперешних спутников, чтобы позволить себе такой интимный жест, кроме как… этой ночью.
Девушка думала о Драконе, о том, что он сделал для нее, о том, что знала о нем, и о том, что чувствовала. Среди всех ее спутников он меньше всего похож на человека, он не умел разговаривать, но был единственным, кому она полностью доверяла.
— Ты ведь мне не слуга, — прошептала Элия спящему ящеру. Ты мой брат.
У нее не было никогда родных, по крайней мере насколько это было ей известно. Ее мать, малоразговорчивая вдова рыбака, никогда не говорила о своих родственниках. Она умерла, когда Элия была подростком, и на ее поминки никто из родни не приехал. В следующем году Элия удрала из дома, чтобы избежать замужества с ткачом, человеком честным, но совершенно лишенным воображения. До того, как она присоединилась к Лебедям, она никогда ни к кому не испытывала чувства родства. Лебеди любили чувство опасности и шли на риск всегда, когда могли.
От этих воспоминаний у Элии перехватывало дыхание.
Чувства, которые она испытывала к Дракону, не основывались на общих интересах. Насколько она могла понять, у них вообще таковых не было. Его поведение по отношению к ней определялось братским желанием защитить ее.
Странно, но Элия относилась к нему так же. И эти чувства заставляли ее думать, что на целом свете у нее нет существа ближе, чем Дракон.
Но ее отношение к ящеру не помогало приоткрыть завесу над исчезнувшим прошлым.
Оливия не представляла для девушки загадки. Элия знала, что она может доверить хафлингу присматривать за самой собой и за имуществом компании. И все.
Хотя певица показала вспышку геройства в пещере Дымки, насмехаясь над драконом, пока Элия не смогла подняться на ноги, Элия понимала, что геройство не имеет ничего общего со смелостью. Она также чувствовала, что Оливия согласна подвергать себя опасности только из-за того, что в конце пути надеется получить вознаграждение.
С Акабаром было сложнее. Он путешествовал с ней для того, чтобы доказать, что он не только торговец из Термиша. Элии казалось, что его стремление к приключениям продиктовано желанием рассказать потом о них своим женам. Может быть, он просто не торопится вернуться домой. Она была уверена, что Акабар мог с таким же успехом сопровождать не ее, а кого-нибудь другого в путешествиях.
Элия понимала, что может доверять ему, но она не рассчитывала на то, что он не пожалеет своей жизни ради нее. Она догадывалась, что, возможно, у волшебника есть другие причины сопровождать ее, но он не считал нужным упоминать о них, а она не собиралась разгадывать его загадки.
Спать не хотелось, но когда развалины гостиницы начали мерцать, расплываться и превращаться в здание, которое она видела совсем давно, девушка поняла, что видит сон. Разозлившись, она попыталась проснуться, опасаясь, что ее сон на дежурстве подвергает их большой опасности, но не смогла.
Гостиница выглядела вполне по-настоящему. Появились бревенчатые стены, щели между бревнами покрылись грязью. Двери, столы и стулья выросли, как будто из-под земли. Элия обнаружила, что она сидит за маленьким столом у огня.
Встревоженная ярким светом над собой, девушка посмотрела вверх. Обгоревшие бревна превратились в целые. Упавший кусок потолка встал на место. Элия слышала треск черепичной крыши. На стенах выросли стальные крюки, с которых зазмеились цепи. На концах цепей появились лампы, напоминающие формой тыкву, с горящим масляным фитилем внутри.
Огонь в камине превратился в гудящее пламя, и гостиница «Северные Ворота» стала наполняться посетителями, хотя в дверь они явно не входили. Вокруг себя Элия слышала шум и разговоры. Она услышала спор в дальнем углу, повернулась, но все, что увидела, были лишь тени.
Элия подумала, что это не сон. Это могла быть только фантастическая иллюзия. Шум должен был разбудить остальных, но они спят рядом. «Нет, это только сон», — решила девушка.
Внезапно она услышала громкий шум справа. Элия повернула голову и увидела большого, плотного мужчину, ругавшего маленькую служанку за то, что она пролила вино на его спутницу. Служанка возражала, и мужчина поднялся, возвышаясь над ней на голову. Он казался больше ее раза в два, но тут Элия увидела, как служанка вытащила блестящее лезвие из кармана фартука.
В дальнем углу опять послышался громкий шум, и она перевела взгляд обратно. Тени наполнялись цветом и глубиной. Усталый монах и молодой воин спорили о религиозных терминах. Священник утверждал, что Темпос это искаженное южное Темпус и что Темпус правильнее. Это предположение, казалось, очень раздражало воина, варвара с севера. Его лицо, уже довольно красное от выпивки, потемнело еще больше. Он приготовил свой аргумент — взялся за рукоятку меча, привязанного за спиной.
Элия задумалась, какая из двух ссор будет поводом для пьяной свалки.
— Ни одна из них, — послышался приятный голос.
Элия обернулась. Молодой мужчина стоял рядом с ней, держа в руках два хрустальных бокала и покрытую пылью бутылку. Он сел на стул рядом с ней, расставляя на столе принесенное.
— Но представление скоро начнется, — уверил он ее, криво улыбнувшись, и подмигнул.
Элия решила, что ему нет и двадцати, хотя из-за своих учтивых манер он казался старше. Он обтер бутылку и ловко выдернул пробку.
Его светлые волосы, блестящие в пламени камина, свободно падали на плечи.
Он обладал тем, что Лебеди назвали бы хорошей фигурой. В голубых глазах отражался свет огня. Его привлекательность слегка волновала Элию, но она чувствовала, что если она и ждет кого-то в этом сне, то не этого парня.
— Я взял на себя смелость заказать особое вино. Оно тебе наверняка понравится. Он улыбнулся, наполняя оба бокала темно-красным вином.
Акабар не поскупился на теплую одежду и одеяла для путешествия на север.
Несущая вахту девушка взглянула на волшебника, он лежал всего лишь под одним тонким одеялом, положив руки поверх него. Она осторожно укрыла его сверху теплой шкурой, но Акабар откинул ее, и его руки снова оказались на холодном ветру.
«Или он удерживает тепло с помощью волшебства, или в нем все еще сохраняется жар южного солнца», — подумала Элия.
Оливия, под предлогом защиты от разбойников, улеглась выше всех. Во сне она выглядела по-детски невинно. Акабар, с его бородой и морщинами вокруг глаз, казался гораздо старше.
Элия смотрела на спящего Дракона, решая, выглядит ли он старым или молодым. Он спал тихо, как ребенок, положив свой длинный хвост между лап так, что кончик его лежал около головы, но сила этого бойца была все равно видна.
Она представила, как ящер спит сном праведника, его не тревожат тяжелые сны, ведь он живет по своим собственным понятиям добра и зла.
Дракон всегда быстро просыпался. Когда бы девушка ни будила его, он с удивлением открывал глаза, улыбался и издавал забавный чирикающий звук.
Несколько раз, когда им приходилось подниматься посреди ночи, чтобы избежать встречи с гоблинами, Элия открывала глаза и видела, что Дракон уже не спит, принюхиваясь и крепко сжимая свой меч.
Она обернула одно из своих собственных одеял вокруг плеч ящера. Эту привычку она приобрела во время своих путешествий с Отрядом Лебедей. Она скучала по этой компании женщин, которые были друг другу как сестры, она никогда не ощущала себя так же свободно среди своих теперешних спутников, чтобы позволить себе такой интимный жест, кроме как… этой ночью.
Девушка думала о Драконе, о том, что он сделал для нее, о том, что знала о нем, и о том, что чувствовала. Среди всех ее спутников он меньше всего похож на человека, он не умел разговаривать, но был единственным, кому она полностью доверяла.
— Ты ведь мне не слуга, — прошептала Элия спящему ящеру. Ты мой брат.
У нее не было никогда родных, по крайней мере насколько это было ей известно. Ее мать, малоразговорчивая вдова рыбака, никогда не говорила о своих родственниках. Она умерла, когда Элия была подростком, и на ее поминки никто из родни не приехал. В следующем году Элия удрала из дома, чтобы избежать замужества с ткачом, человеком честным, но совершенно лишенным воображения. До того, как она присоединилась к Лебедям, она никогда ни к кому не испытывала чувства родства. Лебеди любили чувство опасности и шли на риск всегда, когда могли.
От этих воспоминаний у Элии перехватывало дыхание.
Чувства, которые она испытывала к Дракону, не основывались на общих интересах. Насколько она могла понять, у них вообще таковых не было. Его поведение по отношению к ней определялось братским желанием защитить ее.
Странно, но Элия относилась к нему так же. И эти чувства заставляли ее думать, что на целом свете у нее нет существа ближе, чем Дракон.
Но ее отношение к ящеру не помогало приоткрыть завесу над исчезнувшим прошлым.
Оливия не представляла для девушки загадки. Элия знала, что она может доверить хафлингу присматривать за самой собой и за имуществом компании. И все.
Хотя певица показала вспышку геройства в пещере Дымки, насмехаясь над драконом, пока Элия не смогла подняться на ноги, Элия понимала, что геройство не имеет ничего общего со смелостью. Она также чувствовала, что Оливия согласна подвергать себя опасности только из-за того, что в конце пути надеется получить вознаграждение.
С Акабаром было сложнее. Он путешествовал с ней для того, чтобы доказать, что он не только торговец из Термиша. Элии казалось, что его стремление к приключениям продиктовано желанием рассказать потом о них своим женам. Может быть, он просто не торопится вернуться домой. Она была уверена, что Акабар мог с таким же успехом сопровождать не ее, а кого-нибудь другого в путешествиях.
Элия понимала, что может доверять ему, но она не рассчитывала на то, что он не пожалеет своей жизни ради нее. Она догадывалась, что, возможно, у волшебника есть другие причины сопровождать ее, но он не считал нужным упоминать о них, а она не собиралась разгадывать его загадки.
Спать не хотелось, но когда развалины гостиницы начали мерцать, расплываться и превращаться в здание, которое она видела совсем давно, девушка поняла, что видит сон. Разозлившись, она попыталась проснуться, опасаясь, что ее сон на дежурстве подвергает их большой опасности, но не смогла.
Гостиница выглядела вполне по-настоящему. Появились бревенчатые стены, щели между бревнами покрылись грязью. Двери, столы и стулья выросли, как будто из-под земли. Элия обнаружила, что она сидит за маленьким столом у огня.
Встревоженная ярким светом над собой, девушка посмотрела вверх. Обгоревшие бревна превратились в целые. Упавший кусок потолка встал на место. Элия слышала треск черепичной крыши. На стенах выросли стальные крюки, с которых зазмеились цепи. На концах цепей появились лампы, напоминающие формой тыкву, с горящим масляным фитилем внутри.
Огонь в камине превратился в гудящее пламя, и гостиница «Северные Ворота» стала наполняться посетителями, хотя в дверь они явно не входили. Вокруг себя Элия слышала шум и разговоры. Она услышала спор в дальнем углу, повернулась, но все, что увидела, были лишь тени.
Элия подумала, что это не сон. Это могла быть только фантастическая иллюзия. Шум должен был разбудить остальных, но они спят рядом. «Нет, это только сон», — решила девушка.
Внезапно она услышала громкий шум справа. Элия повернула голову и увидела большого, плотного мужчину, ругавшего маленькую служанку за то, что она пролила вино на его спутницу. Служанка возражала, и мужчина поднялся, возвышаясь над ней на голову. Он казался больше ее раза в два, но тут Элия увидела, как служанка вытащила блестящее лезвие из кармана фартука.
В дальнем углу опять послышался громкий шум, и она перевела взгляд обратно. Тени наполнялись цветом и глубиной. Усталый монах и молодой воин спорили о религиозных терминах. Священник утверждал, что Темпос это искаженное южное Темпус и что Темпус правильнее. Это предположение, казалось, очень раздражало воина, варвара с севера. Его лицо, уже довольно красное от выпивки, потемнело еще больше. Он приготовил свой аргумент — взялся за рукоятку меча, привязанного за спиной.
Элия задумалась, какая из двух ссор будет поводом для пьяной свалки.
— Ни одна из них, — послышался приятный голос.
Элия обернулась. Молодой мужчина стоял рядом с ней, держа в руках два хрустальных бокала и покрытую пылью бутылку. Он сел на стул рядом с ней, расставляя на столе принесенное.
— Но представление скоро начнется, — уверил он ее, криво улыбнувшись, и подмигнул.
Элия решила, что ему нет и двадцати, хотя из-за своих учтивых манер он казался старше. Он обтер бутылку и ловко выдернул пробку.
Его светлые волосы, блестящие в пламени камина, свободно падали на плечи.
Он обладал тем, что Лебеди назвали бы хорошей фигурой. В голубых глазах отражался свет огня. Его привлекательность слегка волновала Элию, но она чувствовала, что если она и ждет кого-то в этом сне, то не этого парня.
— Я взял на себя смелость заказать особое вино. Оно тебе наверняка понравится. Он улыбнулся, наполняя оба бокала темно-красным вином.