Страница:
Ольга Мяхар
А обещали сказку…
Всем, кто помогал мне фантазировать и сочинять новые повороты сюжета, посвящается.
Автор
Пролог
Сижу, сжимаю в руках простое золотое колечко и удивленно смотрю на высокую надменную женщину, стоящую передо мной.
– Фея? – с вызовом.
– Фея, – твердо.
– Исполняешь? – напряженно и немного нервно. Счастье зашкаливает, разум в отрубе.
– Да.
– Тогда хочу…
– Погоди. В ответ на предложения читателей.
Понятливо замолкаю: чудес на свете не бывает, и сейчас мне об этом нагло объявят.
– Сначала верни кольцо, потом исполню одно желание. Поняла?
– Фигу!
– Что-о?! – Взгляд феи прожигал насквозь, я вцепилась в колечко грязными пальцами, наотрез отказываясь выпускать его из рук. Ага, щас, так я и поверила! Не отдам.
– Сначала желание.
– Да как ты…
Я сунула кольцо в рот и нагло улыбнулась. У феи не было слов. Зато сколько эмоций на лице.
– Ефли пофволю – доставать будеф, сама внаеф откуда.
Лицо тети посерело, она допетрила.
– Говори желание, грязь под моими ногтями!
Я вопросительно посмотрела на ее ногти.
– Такие гвяфзные? – участливо и с оттенком жалости.
Обоюдное рассматривание маникюра. Серое лицо пошло багровыми пятнами. Красиво.
– НЕТ!
Молчу.
– Так, или ты скажешь свое желание и выплюнешь мне мое кольцо, или…
– Ой.
– Ну что еще?
– Я, кажется, его…
Шок – и снова сереющее лицо. Широко раскрытые глаза смотрели на мир и грязную меня, сидящую в подворотне.
– Проглотила? – Надсадный писк поразил до глубины души.
– Не-не, – успокоила я истеричку, – оно за щеку завалилось. Нашла, не боись.
Моя широкая щербатая улыбка – и шумное дыхание взбешенной женщины в ответ.
– Говори немедленно, чего хочешь!
Я с трудом встала, потирая синяк на коленке, и почесала ногтями спутанные волосы на макушке. Чего хочу? Многого. Но говорить надо кратко. А то ведь последний шанс провороню.
– Хочу красоты и счастья.
– Это два желания.
Я перекатила кольцо во рту, звякнув им по остаткам эмали. Фея скрипнула зубами.
– Против правил не пойду. Перефразируй.
– Лана, тогда сделай меня главным героем в сказке со счастливым концом. Сойдет?
– Плюй.
– Сначала…
– Выплюнь, тогда исполню. Без кольца – не колдую. Да не бойся, я уже дала слово.
Я тяжело вздохнула, но кольцо выплюнула. Ладно, фиг с ней, попытаюсь поверить еще раз.
Кольцо крайне брезгливо соскребли платочком с моей ладони, зажимая нос второй рукой. Ну да, я сейчас в бегах от одной местной банды, вот и прошлась по канализации. Так ведь уже почти все выветрилось.
– Уверена? – прогундосила фея, пытаясь надеть кольцо на трясущийся палец.
– Да.
– Ну смотри…
А дальше память обрывалась.
– Фея? – с вызовом.
– Фея, – твердо.
– Исполняешь? – напряженно и немного нервно. Счастье зашкаливает, разум в отрубе.
– Да.
– Тогда хочу…
– Погоди. В ответ на предложения читателей.
Понятливо замолкаю: чудес на свете не бывает, и сейчас мне об этом нагло объявят.
– Сначала верни кольцо, потом исполню одно желание. Поняла?
– Фигу!
– Что-о?! – Взгляд феи прожигал насквозь, я вцепилась в колечко грязными пальцами, наотрез отказываясь выпускать его из рук. Ага, щас, так я и поверила! Не отдам.
– Сначала желание.
– Да как ты…
Я сунула кольцо в рот и нагло улыбнулась. У феи не было слов. Зато сколько эмоций на лице.
– Ефли пофволю – доставать будеф, сама внаеф откуда.
Лицо тети посерело, она допетрила.
– Говори желание, грязь под моими ногтями!
Я вопросительно посмотрела на ее ногти.
– Такие гвяфзные? – участливо и с оттенком жалости.
Обоюдное рассматривание маникюра. Серое лицо пошло багровыми пятнами. Красиво.
– НЕТ!
Молчу.
– Так, или ты скажешь свое желание и выплюнешь мне мое кольцо, или…
– Ой.
– Ну что еще?
– Я, кажется, его…
Шок – и снова сереющее лицо. Широко раскрытые глаза смотрели на мир и грязную меня, сидящую в подворотне.
– Проглотила? – Надсадный писк поразил до глубины души.
– Не-не, – успокоила я истеричку, – оно за щеку завалилось. Нашла, не боись.
Моя широкая щербатая улыбка – и шумное дыхание взбешенной женщины в ответ.
– Говори немедленно, чего хочешь!
Я с трудом встала, потирая синяк на коленке, и почесала ногтями спутанные волосы на макушке. Чего хочу? Многого. Но говорить надо кратко. А то ведь последний шанс провороню.
– Хочу красоты и счастья.
– Это два желания.
Я перекатила кольцо во рту, звякнув им по остаткам эмали. Фея скрипнула зубами.
– Против правил не пойду. Перефразируй.
– Лана, тогда сделай меня главным героем в сказке со счастливым концом. Сойдет?
– Плюй.
– Сначала…
– Выплюнь, тогда исполню. Без кольца – не колдую. Да не бойся, я уже дала слово.
Я тяжело вздохнула, но кольцо выплюнула. Ладно, фиг с ней, попытаюсь поверить еще раз.
Кольцо крайне брезгливо соскребли платочком с моей ладони, зажимая нос второй рукой. Ну да, я сейчас в бегах от одной местной банды, вот и прошлась по канализации. Так ведь уже почти все выветрилось.
– Уверена? – прогундосила фея, пытаясь надеть кольцо на трясущийся палец.
– Да.
– Ну смотри…
А дальше память обрывалась.
Глава 1
– Вирх, вставай! Вставай, кому говорю! На экзамен опоздаешь – лично придушу.
По мне кто-то прыгал. Но было так тепло и уютно в кои-то веки, что я просто отмахнулась и забралась поглубже под одеяло. Рядом пискнули, закопошились, и в ухо вонзилось что-то острое.
Мой крик смешался с чужим воплем, и я вылетела из кровати, грохнувшись на пол и на ощупь отползая в угол. При этом на груди дергалось что-то мелкое, мягкое и сопротивляющееся.
– Кто здесь? – Голос был каким-то чужим, будто и не мой вовсе. И когда только успела так охрипнуть?
– Я.
– Кто – я?
– Ты идиотом-то не прикидывайся. Ты – это ты.
Недоверчиво опускаю голову и смотрю в огромные золотые глаза котенка, затихшего на коленях.
– Глюк, – мрачно и проникновенно.
– Кто? Я?! – расширив глаза и выпуская коготки.
– Ну не я же, – усмехаясь.
– Ну все, ученик, ты нарвался.
Дальше было плохо.
По комнате что-то летало (кот), сверкали когти, раздавалось шипение, меня поливало какими-то огненными искрами и било летающими с неменьшей скоростью подушками. Психика слезно прощалась с тронувшимся в дальний путь разумом.
Кое-как влетела в ванную, заперла дверь на хрупкую щеколду и, пока котенок с жутким хохотом выжигал в ней дырку бьющими из глаз лазерными лучами, судорожно искала окно. Линять вообще никогда не поздно. Проходили.
Остановившись и слегка отдышавшись, я опасливо огляделась по сторонам. Из зеркала на меня смотрел хмурый психопат с дымящимся хвостом на макушке и трясущимися руками. Я взвизгнула, врезала по нему ковшиком, и на меня градом посыпались осколки битого стекла.
Дверь разлетелась на куски, на пороге стоял ненормальный котенок, а я ревела, сидя на краю ванны и прижимая к себе погнутый ковшик.
Кот остановился, склонил голову набок и неожиданно ласково спросил:
– Вирх, ты чего?
– Я МАЛЬЧИК?!! – на пределе связок.
Кота вынесло децибелами.
– Странно, – откуда-то из коридора.
– Да? – недоверчиво. Вытирая ковшиком сопли.
– Да. И как ты за триста лет этого не заметил?
– За скоко?!
Слезы перестали течь, ковш я прижимала к плоской груди, как последний оплот надежды.
– Триста, – безжалостно и с садистским юмором.
– Столько не живут. – Я попыталась встать.
– А ты давно мертв.
Грохот рухнувшего в ванну тела и дребезжание ковша, упавшего на пол.
Тишина в коридоре.
Но уже через минуту мне на грудь кто-то вспрыгнул, а в ухо ткнулись мокрым носом, щекоча усами. Я угрюмо разглядывала потолок.
– Хочешь еще что-нибудь о себе узнать? – задумчиво тыча лапкой мне в глаз. – Рефлекс есть. Хорошо.
– А что, я еще чего-то не знаю?! – Так и не смогла сказать это с юмором. По потолку ползли жирные наглые тараканы, с интересом меня разглядывая.
Все. Это – явно ШИЗА. Мозги не вынесли реалий мира и спустили сознание в глубины бушующей психики.
– Ну… гм. Зовут тебя Вирх. Ты студент. Сегодня экзамен по философии, и ты – вампир.
Я закрыла глаза. Ничего себе сказочка. Спасибо тебе, добрая фея.
Кот все же меня поднял. Заставил одеться, попытался еще и накормить – не смог. (В холодильнике мне торжественно указали лапкой на тридцать пакетов с донорской кровью и заформалиненное сердце на закуску. Мне стало дурно, я предложила укусить кота. Вопрос еды был снят.) После чего он залез в рюкзак и заставил, закинув сумку за спину, идти в универ.
Мне в принципе было все равно, а мозг пока не претендовал на место главного органа, тихо решая сугубо внутренние проблемы организма в целом. Так что я задумчиво помахала (…помахал?) рукой тараканам, трогательно сидящим на краю ванной, и покорно вышла из квартиры, не забыв закрыть за собой дверь.
– Так, а теперь рассказывай.
На улице светило солнце, пели птички, бабульки на лавочках мило мне улыбались, махая и называя Вирхом. Я ме-эдленно приходила в себя, рассматривая со всех сторон только что проклюнувшуюся мысль… что и от шизы надо постараться получить удовольствие.
А рюкзак все не затыкался.
– Что именно ты забыл? Вирх, не игнорируй меня, а то засвечу фаерболом в спину!
– Все.
– Что «все».
– Все забыл.
Мат-перемат из рюкзака. Улыбки бабулек подувяли, мне уже не так активно машут вслед.
– А это… про мальчика ты там что вещал?
– Я – девочка, – с какой-то непонятной гордостью.
Тяжелый стон из рюкзака.
– Да? – истерически.
– Да, – твердо и с нажимом.
– Н-да-а-а… Если твоя сестра узнает, меня кремируют прижизненно… Надо что-то делать.
Я угрюмо молчал… молчала? А, не знаю! Тоскливо щупаю грудь проходящей рядом случайной девушки. Визг, резанувший по барабанным перепонкам, и увесистая пощечина более или менее привели в чувство.
– Чего там? – заволновался рюкзак.
– Извращенец!!!
Что ж так орать-то?
– Кто? – ахнул рюкзак.
– Я, – мрачно и с оттенком сарказма.
На душе муторно. «Красавица» все не затыкается. Да и спешащие от соседней скамейки ей на помощь ребята оптимизма не добавляют. Лысые и с наколками – они столь явно символизировали защиту чистоты и добродетели, что даже девушка на миг заткнулась, оценивая смутные перспективы такого близкого «спасения». Правый ей щербато улыбнулся и подмигнул. Красавица куда-то рванула, передумав жаловаться. Амбалы, не замедляясь, пронеслись мимо меня, спеша догнать «спасаемую». Пришлось посторониться, не то бы сбили.
– Н-да-а, – мохнатая морда высунулась из рюкзака и угрюмо огляделась по сторонам, – может, хоть вспомнишь, что вчера пил?
– Я вчера даже не ела.
– Н-да-а…
Институт поражал обшарпанностью и убожеством. Кафедра погрязла в ремонте и походила на руины, оставленные войсками на разграбление тощим студентам. Сами же студенты, толкущиеся внутри, в основном занимались тем, что злобно переглядывались, шушукались и нервно пересчитывали шпоры.
Изредка по коридорам проходили тихие преподаватели, стараясь при этом ни на кого не смотреть и никому не мешать.
Я «встал» в сторонке, расчесывая бардак на голове и снова скалывая черные волосы во вполне уже приличный хвост. Котенок более или менее рассказал, что надо делать, и предупредил: с кошками сюда нельзя. Ну нельзя так нельзя. Я «прислонился» к стене, прикрыв глаза и пытаясь хоть как-то собрать разъезжающиеся мысли.
Итак, первое: я – вампир. Света не боюсь, чеснока не пробовал. Кол в грудь, скорее, убьет и упокоит одновременно, но мне от этого не легче. А еще из нёба теперь вторым рядом выступают острые края пары клыков. Могут выходить и на всю длину, царапая нижнюю губу. Я так понял, что ими, скорее всего, и надо кусать непосредственно перед присосом к жертве.
Далее… мертв. С этим сложнее, пока забью.
Живу… а точнее, существую около трехсот лет. Много. Скорее всего, кот врет – столько не умирают.
Что там еще? Ах да. Мрачно смотрю на штаны, начинаю расстегивать пояс. Хочется убедиться в том, что действительно парень. Мгновенно повисшая в радиусе трех метров тишина напрягала. Ладно, проверю позже.
На меня смотрели с любопытством и пренебрежением. Либо не знали, кто я (пока и сам не в курсе: то в мужском, то в женском роде о себе думаю), либо просто не уважали. Скорее, второе. Еще бы: мне бы вымыться.
– Пра-ашу всях зайты в аудториу! – рявкнуло что-то в сером костюме от двери, сражая наповал газами духов.
Глаза начали слезиться, сильно захотелось открыть хотя бы форточку.
Народ нестройно потянулся, гнусавя что-то под нос и толкаясь в узком дверном проеме. Пришлось идти следом, заранее ненавидя и эту «аудиториу», и сдаваемый предмет, и… да все сразу! Я сказку просила, не маразм. А это что?
– Тянитя бялет! – рявкнули, выхватывая из руки зачетку (кот заранее сунул).
Я хмуро посмотрела на карточки с кучей помятостей и подозрительных пятен на поверхности. После чего тяжело вздохнула и взяла наиболее чистый.
– Сдитесь! – Корявый палец с километровым когтем ткнул куда-то вбок.
Пожав плечами, подошла и села за переднюю парту, не слушая шипение котенка в сумке. Списывать не хотелось. Что я тут делаю – было непонятно в принципе.
– Покажи билет! – Громкий шепот прошелся по нервам соседей, сумка старательно ползла ко мне по скамейке.
Я сунула билет в прорезь. Упоенное шебуршение привлекало все больше внимания.
– На, – сунули мне в руку пухлую связку шпор.
Я столько и за неделю не прочитаю… тем более таким шрифтом.
– Не надо, – мотаю головой и сую шпоры обратно.
Удивленная сумка застыла рядом со мной.
– Идиот, да?
– Нет.
– Да.
– Нет!
– ДА!!!
От рева котенка у кого-то посыпались шпоры, справа об пол грохнулась «промокашка» соседа. Мне криво улыбнулись, обещая придушить взглядом.
– Маладый чилафек! – Тетка стояла прямо передо мной, пытаясь взять когтями сумку. Я вежливо, но быстро переложила сумку на правую сторону скамьи и небрежно скинула ее на пол. Послышался тихий стон, и все стихло.
– Где? – вежливо и с интересом в глазах.
– Хто? – хмуря нарисованные брови.
– Чилафек, – поясняю мысль.
Багровая шея и пятна на лбу.
– Фто-о?!!
– Хта? – еще более вежливо, с ободряющей улыбкой.
Короче… меня выгнали, попросив не возвращаться. Я был доволен. Рюкзак, который кинули вслед, загадочно молчал.
Присев в коридоре на корточки, я расстегнула молнию и с любопытством уставилась на злого, встрепанного, пытающегося прийти в себя котенка.
– Ну ты… – прошипел он.
Я сграбастала его на руки и пошла вниз по лестнице.
– Рассказывай. Все. Мне надо знать, как выпутаться из этой истории.
Недоверчивый, но уже более осмысленный взгляд кошачьих глаз.
– Значит, не врешь? А где Вирх?
– Понятия не имею. – Главное – честно.
Особо много мне не рассказали. В основном – все то же самое плюс кое-какие подробности. Вроде той, что неизвестный мне Вирх, ранее живший в этом теле, постоянно бегает между мирами, имеет сестру, кучу врагов и временно залег на дно. Домой, в родной мир Вирха, как я понял, лучше не возвращаться. Почему – не уточнили. Сам же котенок является личным телохранителем вампира, для конспирации принявшим вид небольшого безвредного существа. Как я понял – на самом деле он похож на бенгальского тигра, только покруче… Но я слушала не очень внимательно.
– Значит, так… – Котенок сидел у меня на руке, старательно имитируя процесс мышления.
Я стоял у палатки с мороженым, свободной рукой шаря в карманах и разыскивая мелочь. Продавец угрюмо наблюдал за процессом, отгоняя мух от лица. Неподалеку от палатки по традиции располагались кабинки платных туалетов – хорошее, надо сказать, соседство для товара мороженщика. Да и хрен с ними, зато дешево.
– Стаканчик.
Цапнув монетку, мне извлекли что-то холодное, мятое и без палочки. Протестовать не стал, просто пошел дальше, кусая льдистую сладость.
– Короче, сядь где-нибудь. Вон хоть на ту скамейку в парке, а то мне при людях говорить нельзя. – Котенок, облизываясь.
Пожав плечами, иду к стоящей невдалеке свободной лавочке. Располагалась она у самой воды, что радовало, а вокруг росли деревья, укрывая от любопытных глаз. Здесь было тихо, сравнительно уютно, да и никто не мешал и не сновал перед носом. Так что можно было спокойно откусывать мороженое, изредка давая лизнуть котенку, и с умным видом выслушивать умозаключения зверя.
– Во-первых, закрой глаза – я просканирую мозг. Авось пойму, куда ты Вирха дела.
Я недоверчиво хмыкнула, но глаза закрыла. Душа потихоньку успокаивалась, думать не хотелось совершенно, исходя из вполне разумного предположения, что психика все-таки не железная. Вокруг меня пели птицы, у серебристой кромки воды суетились воробьи, не поделившие крошку хлеба, а яркое летнее солнце, словно раскаленный еж, царило над облаками.
Мягкая лапка коснулась лба, и осторожные волны тепла прошли сквозь мозг, окутывая туманом больную голову. Я расслабилась, чувствуя, как ветер приятно обдувает виски, скользя по прядям. Да и солнце уже светило не так ярко, а крики детей и шелест листвы, скорее… убаюкивали.
Но поспать не дали. Легкий укус за палец, и вот я снова открываю глаза, вопросительно глядя на серую морду.
– Гм… ну не знаю, как и сказать.
Я выгнула дугой правую бровь, молча ожидая продолжения.
– Короче, Вирх… никуда и не уходил.
– Н-да? – Мороженое капнуло на штанину – придется спускаться к воде и замывать.
– Угу. Вас там теперь либо двое, либо же просто он вчера сильно ударился головой, и ты – его временное помешательство.
Весело.
– И… что мне теперь делать?
– А что хочешь. Надеюсь, со временем все пройдет само. Мне же пока достаточно того, что с хозяином все нормально.
Я кивнула и встала. Котенок, обиженно мявкнув, упал с колен в траву и уже оттуда хмуро наблюдал, как я захожу по колено в мутную воду. Утки вежливо отплыли, стараясь не мешать.
– Эй, козел, куда? Дети ж смотрят, не вздумай топиться! – рявкнул мне какой-то толстый мужик с берега.
Угу, вот прямо сейчас наложу на себя руки и, булькнув, скроюсь под водой. Не дождетесь.
– Вирх, – неуверенно позвал котенок.
– Чего?
– А ты и впрямь?..
– Стираю.
– Чего?
– Штаны стираю, не мешай.
– А-а…
А дальше все было, как в самом дешевом романе. На безоблачном небе сгустились грозовые тучи, грянул гром, сверкнула молния и с треском вонзилась в меня. Я заорала, вода вокруг забурлила, накатывая непонятно откуда взявшимися метровыми волнами. А в грудь врезалось что-то небольшое и колючее.
Потом – полный мрак… и смешная мысль о том, что я все-таки утоплюсь.
По мне кто-то прыгал. Но было так тепло и уютно в кои-то веки, что я просто отмахнулась и забралась поглубже под одеяло. Рядом пискнули, закопошились, и в ухо вонзилось что-то острое.
Мой крик смешался с чужим воплем, и я вылетела из кровати, грохнувшись на пол и на ощупь отползая в угол. При этом на груди дергалось что-то мелкое, мягкое и сопротивляющееся.
– Кто здесь? – Голос был каким-то чужим, будто и не мой вовсе. И когда только успела так охрипнуть?
– Я.
– Кто – я?
– Ты идиотом-то не прикидывайся. Ты – это ты.
Недоверчиво опускаю голову и смотрю в огромные золотые глаза котенка, затихшего на коленях.
– Глюк, – мрачно и проникновенно.
– Кто? Я?! – расширив глаза и выпуская коготки.
– Ну не я же, – усмехаясь.
– Ну все, ученик, ты нарвался.
Дальше было плохо.
По комнате что-то летало (кот), сверкали когти, раздавалось шипение, меня поливало какими-то огненными искрами и било летающими с неменьшей скоростью подушками. Психика слезно прощалась с тронувшимся в дальний путь разумом.
Кое-как влетела в ванную, заперла дверь на хрупкую щеколду и, пока котенок с жутким хохотом выжигал в ней дырку бьющими из глаз лазерными лучами, судорожно искала окно. Линять вообще никогда не поздно. Проходили.
Остановившись и слегка отдышавшись, я опасливо огляделась по сторонам. Из зеркала на меня смотрел хмурый психопат с дымящимся хвостом на макушке и трясущимися руками. Я взвизгнула, врезала по нему ковшиком, и на меня градом посыпались осколки битого стекла.
Дверь разлетелась на куски, на пороге стоял ненормальный котенок, а я ревела, сидя на краю ванны и прижимая к себе погнутый ковшик.
Кот остановился, склонил голову набок и неожиданно ласково спросил:
– Вирх, ты чего?
– Я МАЛЬЧИК?!! – на пределе связок.
Кота вынесло децибелами.
– Странно, – откуда-то из коридора.
– Да? – недоверчиво. Вытирая ковшиком сопли.
– Да. И как ты за триста лет этого не заметил?
– За скоко?!
Слезы перестали течь, ковш я прижимала к плоской груди, как последний оплот надежды.
– Триста, – безжалостно и с садистским юмором.
– Столько не живут. – Я попыталась встать.
– А ты давно мертв.
Грохот рухнувшего в ванну тела и дребезжание ковша, упавшего на пол.
Тишина в коридоре.
Но уже через минуту мне на грудь кто-то вспрыгнул, а в ухо ткнулись мокрым носом, щекоча усами. Я угрюмо разглядывала потолок.
– Хочешь еще что-нибудь о себе узнать? – задумчиво тыча лапкой мне в глаз. – Рефлекс есть. Хорошо.
– А что, я еще чего-то не знаю?! – Так и не смогла сказать это с юмором. По потолку ползли жирные наглые тараканы, с интересом меня разглядывая.
Все. Это – явно ШИЗА. Мозги не вынесли реалий мира и спустили сознание в глубины бушующей психики.
– Ну… гм. Зовут тебя Вирх. Ты студент. Сегодня экзамен по философии, и ты – вампир.
Я закрыла глаза. Ничего себе сказочка. Спасибо тебе, добрая фея.
Кот все же меня поднял. Заставил одеться, попытался еще и накормить – не смог. (В холодильнике мне торжественно указали лапкой на тридцать пакетов с донорской кровью и заформалиненное сердце на закуску. Мне стало дурно, я предложила укусить кота. Вопрос еды был снят.) После чего он залез в рюкзак и заставил, закинув сумку за спину, идти в универ.
Мне в принципе было все равно, а мозг пока не претендовал на место главного органа, тихо решая сугубо внутренние проблемы организма в целом. Так что я задумчиво помахала (…помахал?) рукой тараканам, трогательно сидящим на краю ванной, и покорно вышла из квартиры, не забыв закрыть за собой дверь.
– Так, а теперь рассказывай.
На улице светило солнце, пели птички, бабульки на лавочках мило мне улыбались, махая и называя Вирхом. Я ме-эдленно приходила в себя, рассматривая со всех сторон только что проклюнувшуюся мысль… что и от шизы надо постараться получить удовольствие.
А рюкзак все не затыкался.
– Что именно ты забыл? Вирх, не игнорируй меня, а то засвечу фаерболом в спину!
– Все.
– Что «все».
– Все забыл.
Мат-перемат из рюкзака. Улыбки бабулек подувяли, мне уже не так активно машут вслед.
– А это… про мальчика ты там что вещал?
– Я – девочка, – с какой-то непонятной гордостью.
Тяжелый стон из рюкзака.
– Да? – истерически.
– Да, – твердо и с нажимом.
– Н-да-а-а… Если твоя сестра узнает, меня кремируют прижизненно… Надо что-то делать.
Я угрюмо молчал… молчала? А, не знаю! Тоскливо щупаю грудь проходящей рядом случайной девушки. Визг, резанувший по барабанным перепонкам, и увесистая пощечина более или менее привели в чувство.
– Чего там? – заволновался рюкзак.
– Извращенец!!!
Что ж так орать-то?
– Кто? – ахнул рюкзак.
– Я, – мрачно и с оттенком сарказма.
На душе муторно. «Красавица» все не затыкается. Да и спешащие от соседней скамейки ей на помощь ребята оптимизма не добавляют. Лысые и с наколками – они столь явно символизировали защиту чистоты и добродетели, что даже девушка на миг заткнулась, оценивая смутные перспективы такого близкого «спасения». Правый ей щербато улыбнулся и подмигнул. Красавица куда-то рванула, передумав жаловаться. Амбалы, не замедляясь, пронеслись мимо меня, спеша догнать «спасаемую». Пришлось посторониться, не то бы сбили.
– Н-да-а, – мохнатая морда высунулась из рюкзака и угрюмо огляделась по сторонам, – может, хоть вспомнишь, что вчера пил?
– Я вчера даже не ела.
– Н-да-а…
Институт поражал обшарпанностью и убожеством. Кафедра погрязла в ремонте и походила на руины, оставленные войсками на разграбление тощим студентам. Сами же студенты, толкущиеся внутри, в основном занимались тем, что злобно переглядывались, шушукались и нервно пересчитывали шпоры.
Изредка по коридорам проходили тихие преподаватели, стараясь при этом ни на кого не смотреть и никому не мешать.
Я «встал» в сторонке, расчесывая бардак на голове и снова скалывая черные волосы во вполне уже приличный хвост. Котенок более или менее рассказал, что надо делать, и предупредил: с кошками сюда нельзя. Ну нельзя так нельзя. Я «прислонился» к стене, прикрыв глаза и пытаясь хоть как-то собрать разъезжающиеся мысли.
Итак, первое: я – вампир. Света не боюсь, чеснока не пробовал. Кол в грудь, скорее, убьет и упокоит одновременно, но мне от этого не легче. А еще из нёба теперь вторым рядом выступают острые края пары клыков. Могут выходить и на всю длину, царапая нижнюю губу. Я так понял, что ими, скорее всего, и надо кусать непосредственно перед присосом к жертве.
Далее… мертв. С этим сложнее, пока забью.
Живу… а точнее, существую около трехсот лет. Много. Скорее всего, кот врет – столько не умирают.
Что там еще? Ах да. Мрачно смотрю на штаны, начинаю расстегивать пояс. Хочется убедиться в том, что действительно парень. Мгновенно повисшая в радиусе трех метров тишина напрягала. Ладно, проверю позже.
На меня смотрели с любопытством и пренебрежением. Либо не знали, кто я (пока и сам не в курсе: то в мужском, то в женском роде о себе думаю), либо просто не уважали. Скорее, второе. Еще бы: мне бы вымыться.
– Пра-ашу всях зайты в аудториу! – рявкнуло что-то в сером костюме от двери, сражая наповал газами духов.
Глаза начали слезиться, сильно захотелось открыть хотя бы форточку.
Народ нестройно потянулся, гнусавя что-то под нос и толкаясь в узком дверном проеме. Пришлось идти следом, заранее ненавидя и эту «аудиториу», и сдаваемый предмет, и… да все сразу! Я сказку просила, не маразм. А это что?
– Тянитя бялет! – рявкнули, выхватывая из руки зачетку (кот заранее сунул).
Я хмуро посмотрела на карточки с кучей помятостей и подозрительных пятен на поверхности. После чего тяжело вздохнула и взяла наиболее чистый.
– Сдитесь! – Корявый палец с километровым когтем ткнул куда-то вбок.
Пожав плечами, подошла и села за переднюю парту, не слушая шипение котенка в сумке. Списывать не хотелось. Что я тут делаю – было непонятно в принципе.
– Покажи билет! – Громкий шепот прошелся по нервам соседей, сумка старательно ползла ко мне по скамейке.
Я сунула билет в прорезь. Упоенное шебуршение привлекало все больше внимания.
– На, – сунули мне в руку пухлую связку шпор.
Я столько и за неделю не прочитаю… тем более таким шрифтом.
– Не надо, – мотаю головой и сую шпоры обратно.
Удивленная сумка застыла рядом со мной.
– Идиот, да?
– Нет.
– Да.
– Нет!
– ДА!!!
От рева котенка у кого-то посыпались шпоры, справа об пол грохнулась «промокашка» соседа. Мне криво улыбнулись, обещая придушить взглядом.
– Маладый чилафек! – Тетка стояла прямо передо мной, пытаясь взять когтями сумку. Я вежливо, но быстро переложила сумку на правую сторону скамьи и небрежно скинула ее на пол. Послышался тихий стон, и все стихло.
– Где? – вежливо и с интересом в глазах.
– Хто? – хмуря нарисованные брови.
– Чилафек, – поясняю мысль.
Багровая шея и пятна на лбу.
– Фто-о?!!
– Хта? – еще более вежливо, с ободряющей улыбкой.
Короче… меня выгнали, попросив не возвращаться. Я был доволен. Рюкзак, который кинули вслед, загадочно молчал.
Присев в коридоре на корточки, я расстегнула молнию и с любопытством уставилась на злого, встрепанного, пытающегося прийти в себя котенка.
– Ну ты… – прошипел он.
Я сграбастала его на руки и пошла вниз по лестнице.
– Рассказывай. Все. Мне надо знать, как выпутаться из этой истории.
Недоверчивый, но уже более осмысленный взгляд кошачьих глаз.
– Значит, не врешь? А где Вирх?
– Понятия не имею. – Главное – честно.
Особо много мне не рассказали. В основном – все то же самое плюс кое-какие подробности. Вроде той, что неизвестный мне Вирх, ранее живший в этом теле, постоянно бегает между мирами, имеет сестру, кучу врагов и временно залег на дно. Домой, в родной мир Вирха, как я понял, лучше не возвращаться. Почему – не уточнили. Сам же котенок является личным телохранителем вампира, для конспирации принявшим вид небольшого безвредного существа. Как я понял – на самом деле он похож на бенгальского тигра, только покруче… Но я слушала не очень внимательно.
– Значит, так… – Котенок сидел у меня на руке, старательно имитируя процесс мышления.
Я стоял у палатки с мороженым, свободной рукой шаря в карманах и разыскивая мелочь. Продавец угрюмо наблюдал за процессом, отгоняя мух от лица. Неподалеку от палатки по традиции располагались кабинки платных туалетов – хорошее, надо сказать, соседство для товара мороженщика. Да и хрен с ними, зато дешево.
– Стаканчик.
Цапнув монетку, мне извлекли что-то холодное, мятое и без палочки. Протестовать не стал, просто пошел дальше, кусая льдистую сладость.
– Короче, сядь где-нибудь. Вон хоть на ту скамейку в парке, а то мне при людях говорить нельзя. – Котенок, облизываясь.
Пожав плечами, иду к стоящей невдалеке свободной лавочке. Располагалась она у самой воды, что радовало, а вокруг росли деревья, укрывая от любопытных глаз. Здесь было тихо, сравнительно уютно, да и никто не мешал и не сновал перед носом. Так что можно было спокойно откусывать мороженое, изредка давая лизнуть котенку, и с умным видом выслушивать умозаключения зверя.
– Во-первых, закрой глаза – я просканирую мозг. Авось пойму, куда ты Вирха дела.
Я недоверчиво хмыкнула, но глаза закрыла. Душа потихоньку успокаивалась, думать не хотелось совершенно, исходя из вполне разумного предположения, что психика все-таки не железная. Вокруг меня пели птицы, у серебристой кромки воды суетились воробьи, не поделившие крошку хлеба, а яркое летнее солнце, словно раскаленный еж, царило над облаками.
Мягкая лапка коснулась лба, и осторожные волны тепла прошли сквозь мозг, окутывая туманом больную голову. Я расслабилась, чувствуя, как ветер приятно обдувает виски, скользя по прядям. Да и солнце уже светило не так ярко, а крики детей и шелест листвы, скорее… убаюкивали.
Но поспать не дали. Легкий укус за палец, и вот я снова открываю глаза, вопросительно глядя на серую морду.
– Гм… ну не знаю, как и сказать.
Я выгнула дугой правую бровь, молча ожидая продолжения.
– Короче, Вирх… никуда и не уходил.
– Н-да? – Мороженое капнуло на штанину – придется спускаться к воде и замывать.
– Угу. Вас там теперь либо двое, либо же просто он вчера сильно ударился головой, и ты – его временное помешательство.
Весело.
– И… что мне теперь делать?
– А что хочешь. Надеюсь, со временем все пройдет само. Мне же пока достаточно того, что с хозяином все нормально.
Я кивнула и встала. Котенок, обиженно мявкнув, упал с колен в траву и уже оттуда хмуро наблюдал, как я захожу по колено в мутную воду. Утки вежливо отплыли, стараясь не мешать.
– Эй, козел, куда? Дети ж смотрят, не вздумай топиться! – рявкнул мне какой-то толстый мужик с берега.
Угу, вот прямо сейчас наложу на себя руки и, булькнув, скроюсь под водой. Не дождетесь.
– Вирх, – неуверенно позвал котенок.
– Чего?
– А ты и впрямь?..
– Стираю.
– Чего?
– Штаны стираю, не мешай.
– А-а…
А дальше все было, как в самом дешевом романе. На безоблачном небе сгустились грозовые тучи, грянул гром, сверкнула молния и с треском вонзилась в меня. Я заорала, вода вокруг забурлила, накатывая непонятно откуда взявшимися метровыми волнами. А в грудь врезалось что-то небольшое и колючее.
Потом – полный мрак… и смешная мысль о том, что я все-таки утоплюсь.
Глава 2
Тепло. Уютно. Уже второй раз за прошедшие сутки я прихожу в себя, лежа в мягкой теплой кровати. Видимо, врали все романы о том, что после обморока обязательно должна быть холодная темница с полчищами крыс. Ничего подобного. Даже котенок, свернувшийся клубочком около груди, не раздражал.
Из любопытства осторожно открываю один глаз, пытаясь понять, где это я очутилась.
Не общага точно. Странная небольшая комната, полностью обитая деревом. Или же само строение деревянное? Не знаю. Около кровати, за письменным столом, склонившись над древним манускриптом, сидит мужчина и что-то пишет, поскрипывая пером. Высокий, худощавый, с узким лицом и черными, живыми как ртуть, глазами, он так и излучает силу и уверенность в себе. Волосы коротко и неровно острижены. Нижнюю губу слегка прикусывают кончики острых клыков. Я тихонько вздохнула, любуясь идеалом и млея от восторга: наверняка он-то меня и спас.
– Очнулся?
Восторг умер, не выдержав мысли о том, что я теперь тоже парень.
– Да.
– Вставай.
Пришлось кое-как выбираться из такой уютной и теплой кровати, стараясь не разбудить кота.
– Вещи в углу. Одевайся и можешь идти.
Угрюмо смотрю на грязную кучу еще сырой одежды.
– А-а…
– Можешь не благодарить. Я всех спасаю.
Меня перекосило – в общем-то и не собирался.
– А как тебя…
– Вас, – уточнил идеал, продолжая поскрипывать пером.
– …вас зовут? – не стала я возникать.
– Как надо, так и зовут. Вали отсюда.
Я сжал зубы, но одежду подобрал, хмуро наблюдая, как с поднятых штанов капает вода.
– Они мокрые.
Перо перестало скрипеть, на меня впервые посмотрели. Я попытался улыбнуться.
– И что дальше? Хочешь – иди без штанов. Мне в общем-то все равно.
Скрип зубов, молча пытаюсь просунуть ногу в правую штанину, но нога не лезет, а по телу проходит дрожь отвращения и холода.
– Гадость, – ни к кому конкретно не обращаясь.
Тяжелый вздох и что-то синее, кинутое в меня. Попали в штаны, которые тут же зашипели. Я испуганно бросил их обратно в кучу, и теперь шипела уже вся одежда, исходя тяжелым паром. Мужчина снова склонился над пергаментом, макая перо в чернильницу.
– Теперь все сухое.
Недоверчиво трогаю вещи и радостно начинаю одеваться в еще теплую одежду, стараясь не поворачиваться при этом к нему лицом.
– Спасибо, – поправляя куртку и застегивая ремень.
– Пожалуйста.
Я неуверенно застыл посреди комнаты.
– Ну я пошел?
– Да.
Зачем-то продолжаю стоять.
– До свидания.
– Всего доброго! – Скрип пера стал более отчетливым.
– Еще раз спасибо за все, – не унималась я, переступая с ноги на ногу.
Мне не ответили, спина мужчины напряглась.
– Я говорю, спасибо!
Перо треснуло в пальцах, он встал.
– Тебе помочь? – тихо, оборачиваясь и пристально при этом глядя в глаза.
Я отрицательно мотнул головой, подошел к кровати, взял котенка и сделал пару шагов к двери. Ощущение, что за мной наблюдают, не покидало ни на миг.
– И все же… – уже берясь за ручку двери, протянула я, – как вас зовут?
Ко мне подошли, рывком распахнули дверь, сильным тычком в спину выпихнули из комнаты и с грохотом дверь захлопнули. Я врезалась в стену, со стоном сползла на пол и угрюмо посмотрела на валяющегося в обмороке кота. Он как раз был между мной и стеной, так и не успев проснуться. Обидно.
Нет, ну так же нельзя! По меньшей мере, это вообще некультурно.
Я встала, внимательно огляделась по сторонам и, увидев чьи-то грязные сапоги у соседнего порога, радостно схватила один. Ну сейчас я ему покажу…
Вернувшись обратно и удерживая одной рукой котенка, я грохнула пару раз сапогом по двери. После чего бросила сапог обратно и как можно быстрее скрылась за поворотом коридора.
Тишина. Осторожно выглянув и разочарованно вздохнув, я снова вернулась, взяла сапог и… так обколошматила его об дверь, что аж рука заболела.
Послышались ругань и звук отодвигаемого стула. Бросив сапог, я снова скрылась за поворотом. Уже оттуда я услышала, как распахнулась дверь, как стучали в соседнюю и как из соседнего номера моего спасителя некультурно послали в то самое место. Спаситель, доведенный до ручки, вызверился, выломал дверь, уделал сапогом того, кто его послал. После чего вернулся в номер и… снова грохнул напоследок дверью.
– Чего это он? – держась лапкой за голову, простонал котенок.
– Характер… – туманно пояснил я.
– А… кто это меня так… больно ушиб?
– Так вышло. – Снова храбро иду к номеру. – Да, кстати, а имя-то у тебя есть?
– Да, кажется.
Я покосилась на зверька.
– И какое?
– Мурз.
Забавно.
– Между прочим, древнее и очень редкое дворянское имя, так что нечего ржать.
Но я уже стучалась в дверь ногой, не обращая внимания на возмущение обиженного зверя.
Дверь открыли сразу. В руках хозяина комнаты был длинный меч, а в глазах – мой кровавый фотопортрет. Я лучезарно улыбнулась, подошла к нему и страстно поцеловала в щеку, прижимаясь всем телом. После чего скромно обошла по дуге застывшего в оторопи спасителя и аккуратно присела на кровать, ожидая, когда в его широко распахнутых от удивления глазах отразится первая мысль.
Котенок тоже находился в ступоре. Видимо, все еще воспринимал меня как своего прежнего хозяина. Я тихо хмыкнула в кулак, наслаждаясь тишиной и моментом. Радовалась я недолго.
На этот раз меня вышвырнули из окна, вместе со стеклом. И выжила я только благодаря тому, что падала с первого этажа. Котенок упал сверху, ругаясь и обзывая меня последними словами. Подумав, поняла, что он прав: я явно переборщила, и высунувшаяся из окна красная злая рожа была живым тому доказательством.
– Если еще раз увижу – убью!
– Так ты ж сам меня спас! – возмущенно. Пытаясь при этом сгрести под себя разъезжающиеся ноги. Котенку-то хорошо – упал на мягкое, то бишь на меня.
– И уже жалею!
– Я, может, спасибо хотел сказать!
– Что?! – В голосе почти истерика.
– Ничего, – это я буркнул под нос.
– Так, короче…
– А слуга тебе не нужен? – Я только что огляделась по сторонам и резко осознала, что явно не в своем родном мире. Лошади, ржущие у привязи, были явным тому подтверждением, да и котенок что-то такое пытался сказать в коридоре.
– Нет! – Прежней злости в голосе я уже не заметила. Будем давить дальше. Одна я тут точно пропаду, тем более не зная ни законов, ни порядков этого места, или что там у них. Мозги работали судорожно, пытаясь стабилизировать полную нестабильность.
Я подняла глаза и твердо взглянула в его черные, с искрами в глубине.
– А ты подумай: платить не надо, все исполню, да еще и магией, если что, помогу. Плюс… – Я улыбнулась, демонстрируя клыки на всю длину и сильно рискуя быть непонятой.
Он внимательно на меня посмотрел, нахмурился и… внезапно успокоился, изучая необычную улыбку стоящего под окном парня.
– Заходи.
После чего мужчина скрылся внутри комнаты.
Я радостно заулыбалась – есть контакт с аборигеном!
– Поздравляю, – мрачно сообщили откуда-то снизу, – так улыбнуться охотнику на вампиров способен не каждый. Продемонстрировать клыки – только полный идиот додумается.
В животе стало пусто и холодно, улыбку заклинило на лице, а в комнате уже раздавались странные щелчки.
– А… что это там щелкает? – не переставая улыбаться, поинтересовалась я.
– Арбалет серебром заряжает, – задумчиво сообщил Мурз и куда-то пошел.
Налетевший ветер взъерошил волосы, заглянув в расширенные до предела глаза.
– Ты идешь? Или все же поднимешься в его комнату? – Сарказм зашкаливал.
Я вздрогнул, резко развернулся и побежал за котом. Ну на фиг этих аборигенов, сама разберусь, как тут жить.
– Стой, нежить! – И мимо уха просвистел первый болт.
Вот когда я понял, что такое быстро бегать. Подхватив животное, я рванул так, что только ветер засвистел. Котенка впечатало в грудь, он что-то орал, но я не слушал, набирая и без того немаленькую скорость.
– Что? – перемахивая через забор.
– Я говорю, правее давай!!! Там ворота-а-а-а!..
Я свернул, во что-то врезался, побежал дальше, на ходу выковыривая пушистика из того, во что врезался. И рванул дальше, вскоре увидев впереди те самые ворота, почему-то открытые даже ночью.
– Ты как? – рявкнул в ухо имитирующему обмороку Мурзу.
Мурз заорал от неожиданности и вцепился в руку всеми когтями разом. Стиснув зубы, стараюсь стойко это вынести.
– Так ты как?!
– Сволочь! – прочувствованно, в ответ.
Я успокоился. Значит, все в порядке. А мимо ноги просвистел еще один болт.
Оглянувшись на бегу, увидел скачущего на коне вслед за мной недавнего спасителя.
– А-а-а-а!!! – заорал котенок.
– Оторвемся, – крикнул я в ответ, не отводя взгляд от всадника.
– Ворота-а-а-а!!! – завопил Мурз еще сильнее.
Из любопытства осторожно открываю один глаз, пытаясь понять, где это я очутилась.
Не общага точно. Странная небольшая комната, полностью обитая деревом. Или же само строение деревянное? Не знаю. Около кровати, за письменным столом, склонившись над древним манускриптом, сидит мужчина и что-то пишет, поскрипывая пером. Высокий, худощавый, с узким лицом и черными, живыми как ртуть, глазами, он так и излучает силу и уверенность в себе. Волосы коротко и неровно острижены. Нижнюю губу слегка прикусывают кончики острых клыков. Я тихонько вздохнула, любуясь идеалом и млея от восторга: наверняка он-то меня и спас.
– Очнулся?
Восторг умер, не выдержав мысли о том, что я теперь тоже парень.
– Да.
– Вставай.
Пришлось кое-как выбираться из такой уютной и теплой кровати, стараясь не разбудить кота.
– Вещи в углу. Одевайся и можешь идти.
Угрюмо смотрю на грязную кучу еще сырой одежды.
– А-а…
– Можешь не благодарить. Я всех спасаю.
Меня перекосило – в общем-то и не собирался.
– А как тебя…
– Вас, – уточнил идеал, продолжая поскрипывать пером.
– …вас зовут? – не стала я возникать.
– Как надо, так и зовут. Вали отсюда.
Я сжал зубы, но одежду подобрал, хмуро наблюдая, как с поднятых штанов капает вода.
– Они мокрые.
Перо перестало скрипеть, на меня впервые посмотрели. Я попытался улыбнуться.
– И что дальше? Хочешь – иди без штанов. Мне в общем-то все равно.
Скрип зубов, молча пытаюсь просунуть ногу в правую штанину, но нога не лезет, а по телу проходит дрожь отвращения и холода.
– Гадость, – ни к кому конкретно не обращаясь.
Тяжелый вздох и что-то синее, кинутое в меня. Попали в штаны, которые тут же зашипели. Я испуганно бросил их обратно в кучу, и теперь шипела уже вся одежда, исходя тяжелым паром. Мужчина снова склонился над пергаментом, макая перо в чернильницу.
– Теперь все сухое.
Недоверчиво трогаю вещи и радостно начинаю одеваться в еще теплую одежду, стараясь не поворачиваться при этом к нему лицом.
– Спасибо, – поправляя куртку и застегивая ремень.
– Пожалуйста.
Я неуверенно застыл посреди комнаты.
– Ну я пошел?
– Да.
Зачем-то продолжаю стоять.
– До свидания.
– Всего доброго! – Скрип пера стал более отчетливым.
– Еще раз спасибо за все, – не унималась я, переступая с ноги на ногу.
Мне не ответили, спина мужчины напряглась.
– Я говорю, спасибо!
Перо треснуло в пальцах, он встал.
– Тебе помочь? – тихо, оборачиваясь и пристально при этом глядя в глаза.
Я отрицательно мотнул головой, подошел к кровати, взял котенка и сделал пару шагов к двери. Ощущение, что за мной наблюдают, не покидало ни на миг.
– И все же… – уже берясь за ручку двери, протянула я, – как вас зовут?
Ко мне подошли, рывком распахнули дверь, сильным тычком в спину выпихнули из комнаты и с грохотом дверь захлопнули. Я врезалась в стену, со стоном сползла на пол и угрюмо посмотрела на валяющегося в обмороке кота. Он как раз был между мной и стеной, так и не успев проснуться. Обидно.
Нет, ну так же нельзя! По меньшей мере, это вообще некультурно.
Я встала, внимательно огляделась по сторонам и, увидев чьи-то грязные сапоги у соседнего порога, радостно схватила один. Ну сейчас я ему покажу…
Вернувшись обратно и удерживая одной рукой котенка, я грохнула пару раз сапогом по двери. После чего бросила сапог обратно и как можно быстрее скрылась за поворотом коридора.
Тишина. Осторожно выглянув и разочарованно вздохнув, я снова вернулась, взяла сапог и… так обколошматила его об дверь, что аж рука заболела.
Послышались ругань и звук отодвигаемого стула. Бросив сапог, я снова скрылась за поворотом. Уже оттуда я услышала, как распахнулась дверь, как стучали в соседнюю и как из соседнего номера моего спасителя некультурно послали в то самое место. Спаситель, доведенный до ручки, вызверился, выломал дверь, уделал сапогом того, кто его послал. После чего вернулся в номер и… снова грохнул напоследок дверью.
– Чего это он? – держась лапкой за голову, простонал котенок.
– Характер… – туманно пояснил я.
– А… кто это меня так… больно ушиб?
– Так вышло. – Снова храбро иду к номеру. – Да, кстати, а имя-то у тебя есть?
– Да, кажется.
Я покосилась на зверька.
– И какое?
– Мурз.
Забавно.
– Между прочим, древнее и очень редкое дворянское имя, так что нечего ржать.
Но я уже стучалась в дверь ногой, не обращая внимания на возмущение обиженного зверя.
Дверь открыли сразу. В руках хозяина комнаты был длинный меч, а в глазах – мой кровавый фотопортрет. Я лучезарно улыбнулась, подошла к нему и страстно поцеловала в щеку, прижимаясь всем телом. После чего скромно обошла по дуге застывшего в оторопи спасителя и аккуратно присела на кровать, ожидая, когда в его широко распахнутых от удивления глазах отразится первая мысль.
Котенок тоже находился в ступоре. Видимо, все еще воспринимал меня как своего прежнего хозяина. Я тихо хмыкнула в кулак, наслаждаясь тишиной и моментом. Радовалась я недолго.
На этот раз меня вышвырнули из окна, вместе со стеклом. И выжила я только благодаря тому, что падала с первого этажа. Котенок упал сверху, ругаясь и обзывая меня последними словами. Подумав, поняла, что он прав: я явно переборщила, и высунувшаяся из окна красная злая рожа была живым тому доказательством.
– Если еще раз увижу – убью!
– Так ты ж сам меня спас! – возмущенно. Пытаясь при этом сгрести под себя разъезжающиеся ноги. Котенку-то хорошо – упал на мягкое, то бишь на меня.
– И уже жалею!
– Я, может, спасибо хотел сказать!
– Что?! – В голосе почти истерика.
– Ничего, – это я буркнул под нос.
– Так, короче…
– А слуга тебе не нужен? – Я только что огляделась по сторонам и резко осознала, что явно не в своем родном мире. Лошади, ржущие у привязи, были явным тому подтверждением, да и котенок что-то такое пытался сказать в коридоре.
– Нет! – Прежней злости в голосе я уже не заметила. Будем давить дальше. Одна я тут точно пропаду, тем более не зная ни законов, ни порядков этого места, или что там у них. Мозги работали судорожно, пытаясь стабилизировать полную нестабильность.
Я подняла глаза и твердо взглянула в его черные, с искрами в глубине.
– А ты подумай: платить не надо, все исполню, да еще и магией, если что, помогу. Плюс… – Я улыбнулась, демонстрируя клыки на всю длину и сильно рискуя быть непонятой.
Он внимательно на меня посмотрел, нахмурился и… внезапно успокоился, изучая необычную улыбку стоящего под окном парня.
– Заходи.
После чего мужчина скрылся внутри комнаты.
Я радостно заулыбалась – есть контакт с аборигеном!
– Поздравляю, – мрачно сообщили откуда-то снизу, – так улыбнуться охотнику на вампиров способен не каждый. Продемонстрировать клыки – только полный идиот додумается.
В животе стало пусто и холодно, улыбку заклинило на лице, а в комнате уже раздавались странные щелчки.
– А… что это там щелкает? – не переставая улыбаться, поинтересовалась я.
– Арбалет серебром заряжает, – задумчиво сообщил Мурз и куда-то пошел.
Налетевший ветер взъерошил волосы, заглянув в расширенные до предела глаза.
– Ты идешь? Или все же поднимешься в его комнату? – Сарказм зашкаливал.
Я вздрогнул, резко развернулся и побежал за котом. Ну на фиг этих аборигенов, сама разберусь, как тут жить.
– Стой, нежить! – И мимо уха просвистел первый болт.
Вот когда я понял, что такое быстро бегать. Подхватив животное, я рванул так, что только ветер засвистел. Котенка впечатало в грудь, он что-то орал, но я не слушал, набирая и без того немаленькую скорость.
– Что? – перемахивая через забор.
– Я говорю, правее давай!!! Там ворота-а-а-а!..
Я свернул, во что-то врезался, побежал дальше, на ходу выковыривая пушистика из того, во что врезался. И рванул дальше, вскоре увидев впереди те самые ворота, почему-то открытые даже ночью.
– Ты как? – рявкнул в ухо имитирующему обмороку Мурзу.
Мурз заорал от неожиданности и вцепился в руку всеми когтями разом. Стиснув зубы, стараюсь стойко это вынести.
– Так ты как?!
– Сволочь! – прочувствованно, в ответ.
Я успокоился. Значит, все в порядке. А мимо ноги просвистел еще один болт.
Оглянувшись на бегу, увидел скачущего на коне вслед за мной недавнего спасителя.
– А-а-а-а!!! – заорал котенок.
– Оторвемся, – крикнул я в ответ, не отводя взгляд от всадника.
– Ворота-а-а-а!!! – завопил Мурз еще сильнее.