****Если бы ход этого боя не рассматривался позже в открытых судах, мы бы так и не узнали многих "некрасивых" подробностей. Так уж повелось (наверное, не в одной нашей армии), что события сплошь и рядом приукрашиваются, замалчиваются, а то и вовсе искажаются.
ПОД ХАСАВЮРТОМ
БОЛЬ АРМАВИРСКОГО СПЕЦНАЗА
ПОД ХАСАВЮРТОМ
Между Новолакским и Тухчаром как раз посередине лежат акинские аулы Ахар и Шушия. В Ахар басаевцы зашли в первый же день вторжения. Боев здесь не было, но грозным знаком для ваххабитов было то, как их приняли. Жители собрались на сход около мечети и потребовали от полевого командира не входить в аул. "Вы здесь убиваете друг друга, а у нас дома разбомбят. Уходите!". Естественно, боевики требование отклонили. Поставили в ауле зенитки, стали обстреливать вертолеты, навлекая огонь на свои позиции. Когда же федералы в ответ начали обстреливать дома, большинство жителей покинули дома. На сторону экстремистов перешло только несколько молодых людей.
В Шушия ситуация складывалась еще интересней. Чеченцы не могли войти в него целых два дня, так как местные создали отряд самообороны. Это был тот самый отряд, который удрал из-под Тухчара. Но у себя дома они действовали решительнее. Все требования боевиков были отвергнуты. Только 7 августа Хаттаб, подтянув дополнительные силы, устроил в Шушия "зачистку". Разоружили ополченцев - тех самых, на кого лидеры ваххабитов возлагали самые большие свои надежды. И в этом случае акинцы тоже покинули свои дома - почти полностью.
В тот же день чеченцы без боя заняли аул Гамиях и стали оборудовать позиции на соседней горе Экитебе. Здесь боевики получили поддержку местных жителей. Были даже зафиксированы случаи перехода на их сторону милиционеров.
Гамиях всего в пяти километрах от Хасавюрта. Пять километров - это пять минут езды на машине, раз плюнуть. Однако, боевики идти на Хасавюрт не решились. Почему? - на этот вопрос вряд ли кто ответит. По непроверенным данным в соседнем Новочартухе собралось немало ополченцев, а на въездах в Хасавюрт были поставлены милицейские заслоны. Еще севернее, в Баташюрте находился 93-й мехполк.*
Из Казбековского района докладывали, что с полудня около Калининаула милиционеры ведут бой с группой чеченцев. Стрельба велась до трех часов пополудни, после чего нападавшие скрылись, прихватив раненых. У милиционеров погибших не было, ранения получили пять человек. Вероятно, это была демонстрация активности, имеющая цель рассредоточить силы федералов. И действительно, Басаев своего добился: в Казбековский район была направлена бронегруппа.
То же самое происходило на другом фланге. 6 сентября в 00.50 со стороны Чечни из стрелкового оружия обстреляна застава Внутренних войск, расположенного у Аксая Хасавюртовского района. Был ранен солдат.
В течение 6-8 сентября боевики под командованием дагестанца Шамиля Гергебельского пытались овладеть Дучи и Новокули с целью разблокировать карамахинских "братьев". 7 сентября им удалось сбить наших мотострелков с тактической высоты около Дучи и установить там минометную батарею, которая день и ночь вела по нашим позициям огонь.
8 сентября. Рассказывает корреспондент "Радио "Свобода" Андрей Бабицкий:
"Нам нужны танки. Нужны танки", - монотонно и без всякого выражения на белом лице повторяет одну фразу мальчик в солдатской форме. - От БТР-ов никакого толку. Они горят как свечки". Два танка у подразделений внутренних войск, воюющих у селения Новолакское, до начала боевых действий были. Один подбили в самый первый день, второй через некоторое время почти полностью выведен из строя. Сгорели три бронетранспортера, еще несколько машин в состоянии лишь передвигаться. Разговаривать с ребятами на передовых позициях у селения Новокули тяжело. Нельзя сказать, что они подавлены большими потерями. У них просто изменено сознание. За последние несколько дней в их жизни появилась война, и они теперь живут на этой войне. "Из сорока человек разведроты, - спокойно, но заторможено говорит паренек с темной косынкой на голове, - осталось десять. Остальные или убиты или ранены". Другой солдат, рассказывавший нам о подбитых БТР-ах замечает: " Дай Бог, если в каждом экипаже осталось три-четыре человека". А экипаж бронетранспортера - восемь человек. Здесь, в Новолакском районе идут настоящие контактные бои. Вчера моджахеды выбили федералов с высотки, расположенной вблизи села Новолакское, и развернули там минометную батарею. Утром мы примерно полчаса наблюдали за тем, как российские вертолеты методично и без перерыва обрабатывали ракетами захваченную экстремистами сопку…
На Хасавюртовском направлении басаевцы активности не проявляли. Здесь командовал ближайший сподвижник Басаева бригадный генерал Хасан Долгуев. Пассивность боевиков позволила федералам сконцентрировать в Баташюрте и Хасавюрте достаточно крупные силы: Зеленокумский и Нефтекумский полки особого назначения, 3-й и 8-й отряды армейского спецназа, 15-й отряд спецназа ВВ, а также батальон 119-го ПДП Тульской дивизии. Подтянули артиллерию и вертолетный полк из станицы Кореневской.
Рассказ артиллериста:
Приехали мы под Хасавюрт, в Баташюрт. Там находилась тактическая группировка. Площадь большая, и кого только нету: полков море, штаб, генералы ходят. Встали, а через два дня - давай сопку брать где-то под Новолакском. Мы приехали -там ветер. Какая-то странная погода: ночью - нормально, а днем ветер - аж сдувает. Приехали, палатку разбили и давай палить: Бух! Бух! Бух! Бух! Всю ночь.
Расположившиеся около Хасавюрта боевики, вероятно очень раздражали отцов-командиров. 7 сентября, даже не дожидаясь завершения передислокации, федералы впервые пытались овладеть аулом Гамиях. Продвинувшись вперед на 300 метров, штурмующие подразделения залегли и вынуждены были отступить.
Неудача не помешала Казанцеву заявить, что "высота Экитебе в наших руках и мы добились коренного перелома ситуации". Якобы боевики теперь вынуждены отступать повсюду. Лживые заявления, похоже, превращались у Казанцева в норму - не так давно он уже рапортовал о взятии "Ослиного уха". Рассказывают, что вечером 8 сентября он ставил боевую задачу десантникам следующим образом: 'На той высоте чеченские позиции. Завтра там должен быть мой командный пункт!' Видимо, Виктор Казанцев понимал, что раздавать авансы - дело опасное, и их надо оправдывать, пусть даже любой ценой.
Приказ десантники получили поздним вечером 8 сентября, едва успев прибыть под Хасавюрт. Идти на неподавленную невскрытую оборону противника - это старые приемы из Второй Мировой Войны. Времени под рекогносцинировку почти не оставалось. И все же комбат Юрий Цветов решил рискнуть. Вызвал к себе лейтенанта Игоря Сарычева. Показал карту, объяснил ситуацию. Приказал в бой без необходимости не влезать, разведать маршруты выдвижения и отходов, проверить подступы на предмет минных полей, если удастся - вскрыть линию обороны. "Так много?" - удивился Сарычев, - Давайте я вам лучше языка приволоку!" "Какого языка? - обозлился Цветов, - Через два часа батальон пойдет!"
"Тропить зеленку", т.е. искать наиболее удобные пути подхода в переплетении арыков, посадок винограда - штука непростая. Но хуже всего было то, что подобраться к высотке можно было только с пологого ската, откуда хорошо просматривался рубеж атаки.
Забыв об усталости, десантники приступили к выполнению задачи. Что-то фиксировали приборы ночной разведки, но больше всего ребята надеялись на собственные глаза и уши. Когда дело было сделано, командир дал приказ на отход.
Боевики открыли минометный огонь внезапно: то ли их охранение заметило какое-то движение, то ли просто решили обозначить активность. На раздумья у лейтенанта Сарычева времени было немного - разрывы мин отрезали разведгруппе пути отхода. Игорь принял решение не прорываться сквозь заградительный огонь, а атаковать бандитов на высоте. Дерзкая атака была для тех неожиданной. Часть моджахедов полегла тут же, остальные в беспорядке отступили.
Но на захваченной позиции удержаться было трудно. Выше по склону находился опорный пункт боевиков, откуда на разведчиков обрушился шквальный огонь из пулеметов и гранатометов. Заняв круговую оборону, десантники все же продержались три часа - пригодились захваченные в бою пулеметы и миномет. В самые критические моменты, когда чеченцы с криками "Аллах акбар!" скатывались на них, Сарычев с подчиненными схватывался с ними в рукопашной.
Но силы были неравными, и когда в разведгруппе было ранено трое бойцов, командир принял решение прорывать окружение. Основную часть огня перенесли на пути выхода. Под его прикрытием десантники тройками оставляли позицию. С последней отходил гвардии лейтенант Игорь Сарычев. Рядом взорвалась граната, осколки брызнули ему в голову. Не замечая этого, он продолжал руководить отходом и в конце концов вывел подчиненных из полосы огня.
Когда казалось, что все кончено и осталось лишь оторваться от преследования, командир вдруг упал на землю - ранения оказались смертельными.
Рассказывает командир 119-го ПДП полковник Валентин Полянский:
В час ночи разведчики завязали бой. Потом пошли две роты, еще одну я оставил сначала в резерве, а потом и ее послал вперед. Боевики встретили десантников шквальным огнем, никто из бойцов не мог ни на минуту оторваться от земли. Тогда я дал команду открыть минометный огонь. Время полета мины около 20 секунд. И вот 15 секунд бойцы выжидали, а в последние пять делали бросок вперед по 5-10 метров, пока чеченцы прятались от мин и не стреляли.
А потом пришла техника и авиация, и к 11 утра высота была наша. В этом бою мы потеряли 9 человек и 14 было ранено…
Естественно, после ночного боя о внезапности приходилось только мечтать. Когда батальон пошел в атаку, боевики сразу влезли в эфир: "Мы ждем, наступайте."
На правом фланге наступала 2-я рота капитана Алексея Кузина. В этом бою он решил опробовать новую тактику, которую вынашивал уже давно. В современной войне при возросшей огневой мощи сторон удобнее использовать мелкие группы-тройки, действующие без локтевой связи с соседом и автономно, без офицера. Каждый участник такой группы - как вершина в треугольнике. Ранило одного - двое выносят. Один идет под огнем вперед - двое его прикрывают. Да вот еще хорошо бы ввести в оснащение солдата индивидуальную рацию. Но это уже не компетенция капитана Кузина.
Новая тактика позволила охватить гораздо большее пространство, чем полагалось по уставу. Десантники обтекли высоту с востока и юго-востока, боевики вынужденно рассредоточили ононь. Стрелять они начали метров с пятисот. Споткнулся и упал взводный лейтенант Бибиков. К раненому поплзли Хлебников, Лапсан и Чаварык. Еще выстрел! Пуля попала Чаварыку прямо в лоб. Вдвоем подползли к Бибикову, подхватили - и в тыл. На отходе убило и Хлебникова: снайпер попался опытный. Этот прием "чехи" отработали еще в первую войну, когда одного намеренно обездвиживают, а после по очереди "щелкают" спасателей…
Рассказывает капитан Алексей Кузин:
Воюют хорошо. Снайпера хорошие. Форма хорошая. Экипировка хорошая. Окопы хорошие делают. Но наши солдаты не хуже. Любой солдат.
В лоб наступала первая рота. Ей пришлось тяжелее всего: именно здесь боевики сосредоточили свои главные силы.
Заместитель командира парашютно-десантного батальона по воспитательной работе гвардии капитан В.Л.Кузнецов:
Нашу роту разделили на три взвода, я шел командиром первого. Подойдя к горе, увидели, как по ней кто-то ходит. Сначала подумали, что наши, но потом сообразили, что наших там просто не может быть. Духи нас заметили, завязалась перестрелка. Так получилось, что мы с командиром роты майором Трошиным остались одни. Решили провести разведку, поднялись на высоту, слышим - где-то совсем рядом бьет пулемет. Думаю: вот взберусь на самый верх и пулеметчика сниму. Пробираемся к самым окопам. Видим, ходят два чеченца, один из них - снайпер. Этих мы с одного выстрела сняли. И вдруг из густых зарослей кустов на меня выходит тот самый пулеметчик. Он услышал близкие выстрелы и решил узнать, в чем дело. Я с разворота, не целясь, стреляю по нему и промахиваюсь. Боевик на коленях начал от меня отползать. Тут меня такое зло взяло - с такого близкого расстояния не попал! Дал еще одну очередь. Он развернулся, посмотрел на меня и упал… Я этот взгляд и лицо помню до сих пор.
Чтобы перезарядить автомат, ложусь на спину, приподнимаю голову, а в 15 метрах от нас идет целый отряд духов, в голубой камуфлированной форме. Нас только двое, а их человек 30. Мы в камуфляже, вокруг высокая трава, они нас не замечают. Думаю, надо уходить, иначе все, завалят нас. Вскакиваю на ноги, даю по толпе длинную очередь, командир роты успевает добежать до обрыва и прыгнуть. Я - за ним, успел только заметить, что четыре человека из этой толпы упали. Оказывается, с другой стороны высоты стояло село, туда через определенный интервал времени подъезжал автобус с новой "сменой" чеченцев, забирал "старую" и уезжал. Вот мы и попали в такую "пересменку". На нас сработал фактор неожиданности - боевики просто не ожидали нас здесь увидеть…
Осколком зацепило комбата майора Юрия Цветова. Та же самая мина настигла авианаводчика, майора Владимира Гречаника. Были и другие потери… Среди них - залетный гость из 8-го отряда армейского спецназа, лейтенант Вячеслав Матвиенко. По долгу службы ему со своей группой приходилось больше лазить на животе, собирая информацию, а тут захотелось "сбегать" в атаку… Брать его не хотели, но он сам навязался, аж до генерала дошел. Генерал разрешил. Действовал Матвиенко отважно: вытащил из-под огня раненого, а когда возвращался с вторым, его выцелил снайпер. Многие его потом осуждали за это решение - все-таки у каждого на войне свое место.
П.Н.Тараканов, старший сержант, награжден орденом Мужества, медалью Суворова и медалью Жукова:
Я уже отслужил 8 месяцев, когда попал в Дагестан. Накануне нам сказали, что предстоит идти в бой. Выдали промедол и очень скоро наша четвертая рота двинулась на позиции. Шли долго, цепью, прошли через огромный виноградник, разговаривали шепотом. Техники с нами не было, чтобы лишним шумом не привлекать внимание противника. Как только стало светать, на пашне возле горы завязался бой. У чеченцев положение было куда выгоднее, чем у нас. Они находились на возвышенности и видели нас как на ладони. А нам и спрятаться негде, поле ровное, и грязь по колено. Чеченцы обрушили на нас просто шквальный огонь, мы не могли встать с этого поля, но потом подошли машины и с их поддержкой мы заняли высоту. В других ротах были потери, у нас, слава богу, никто не погиб.
Увидев, что солдаты залегли, Полянский двинул вперед БМД. Когда 'броня' поравнялась с пехотой, до 'духовских' окопов оставалось метров четыреста. Их удалось покрыть за четыре часа. Впереди техника, за ней десант - и шквал огня по окопам - не дать боевикам поднять головы и ударить 'Мухами' по броне. Ворвавшись в окопы, добивали боевиков, закидывая гранатами их блиндажи и перекрытые щели. Тех, кто попытался смыться - перестреляли в спины. "Чехи" даже раненых утащить не успели, не говоря уж о мертвецах. Кое-кто, конечно, сбежал, но результат боевой работы - вот он, четыре десятка трупов на склонах горы. Десантники тоже имели потери. Во второй роте погибли трое, еще шесть получили ранения.
Потеряв высоту Экитебе, боевики покинули Гамиях. Но наши вступят в него только 12 августа - до того времени Гамиях будет оставалось "бесхозным".
ПРИМЕЧАНИЯ:
*93-й механизирванный полк ВВ, на вооружении которого стояли танки, представлял собой серьезную силу. Однако по неизвестной причине из его состава в боях в Новолакском районе принимали участие всего лишь два танка.
В Шушия ситуация складывалась еще интересней. Чеченцы не могли войти в него целых два дня, так как местные создали отряд самообороны. Это был тот самый отряд, который удрал из-под Тухчара. Но у себя дома они действовали решительнее. Все требования боевиков были отвергнуты. Только 7 августа Хаттаб, подтянув дополнительные силы, устроил в Шушия "зачистку". Разоружили ополченцев - тех самых, на кого лидеры ваххабитов возлагали самые большие свои надежды. И в этом случае акинцы тоже покинули свои дома - почти полностью.
В тот же день чеченцы без боя заняли аул Гамиях и стали оборудовать позиции на соседней горе Экитебе. Здесь боевики получили поддержку местных жителей. Были даже зафиксированы случаи перехода на их сторону милиционеров.
Гамиях всего в пяти километрах от Хасавюрта. Пять километров - это пять минут езды на машине, раз плюнуть. Однако, боевики идти на Хасавюрт не решились. Почему? - на этот вопрос вряд ли кто ответит. По непроверенным данным в соседнем Новочартухе собралось немало ополченцев, а на въездах в Хасавюрт были поставлены милицейские заслоны. Еще севернее, в Баташюрте находился 93-й мехполк.*
Из Казбековского района докладывали, что с полудня около Калининаула милиционеры ведут бой с группой чеченцев. Стрельба велась до трех часов пополудни, после чего нападавшие скрылись, прихватив раненых. У милиционеров погибших не было, ранения получили пять человек. Вероятно, это была демонстрация активности, имеющая цель рассредоточить силы федералов. И действительно, Басаев своего добился: в Казбековский район была направлена бронегруппа.
То же самое происходило на другом фланге. 6 сентября в 00.50 со стороны Чечни из стрелкового оружия обстреляна застава Внутренних войск, расположенного у Аксая Хасавюртовского района. Был ранен солдат.
В течение 6-8 сентября боевики под командованием дагестанца Шамиля Гергебельского пытались овладеть Дучи и Новокули с целью разблокировать карамахинских "братьев". 7 сентября им удалось сбить наших мотострелков с тактической высоты около Дучи и установить там минометную батарею, которая день и ночь вела по нашим позициям огонь.
8 сентября. Рассказывает корреспондент "Радио "Свобода" Андрей Бабицкий:
"Нам нужны танки. Нужны танки", - монотонно и без всякого выражения на белом лице повторяет одну фразу мальчик в солдатской форме. - От БТР-ов никакого толку. Они горят как свечки". Два танка у подразделений внутренних войск, воюющих у селения Новолакское, до начала боевых действий были. Один подбили в самый первый день, второй через некоторое время почти полностью выведен из строя. Сгорели три бронетранспортера, еще несколько машин в состоянии лишь передвигаться. Разговаривать с ребятами на передовых позициях у селения Новокули тяжело. Нельзя сказать, что они подавлены большими потерями. У них просто изменено сознание. За последние несколько дней в их жизни появилась война, и они теперь живут на этой войне. "Из сорока человек разведроты, - спокойно, но заторможено говорит паренек с темной косынкой на голове, - осталось десять. Остальные или убиты или ранены". Другой солдат, рассказывавший нам о подбитых БТР-ах замечает: " Дай Бог, если в каждом экипаже осталось три-четыре человека". А экипаж бронетранспортера - восемь человек. Здесь, в Новолакском районе идут настоящие контактные бои. Вчера моджахеды выбили федералов с высотки, расположенной вблизи села Новолакское, и развернули там минометную батарею. Утром мы примерно полчаса наблюдали за тем, как российские вертолеты методично и без перерыва обрабатывали ракетами захваченную экстремистами сопку…
На Хасавюртовском направлении басаевцы активности не проявляли. Здесь командовал ближайший сподвижник Басаева бригадный генерал Хасан Долгуев. Пассивность боевиков позволила федералам сконцентрировать в Баташюрте и Хасавюрте достаточно крупные силы: Зеленокумский и Нефтекумский полки особого назначения, 3-й и 8-й отряды армейского спецназа, 15-й отряд спецназа ВВ, а также батальон 119-го ПДП Тульской дивизии. Подтянули артиллерию и вертолетный полк из станицы Кореневской.
Рассказ артиллериста:
Приехали мы под Хасавюрт, в Баташюрт. Там находилась тактическая группировка. Площадь большая, и кого только нету: полков море, штаб, генералы ходят. Встали, а через два дня - давай сопку брать где-то под Новолакском. Мы приехали -там ветер. Какая-то странная погода: ночью - нормально, а днем ветер - аж сдувает. Приехали, палатку разбили и давай палить: Бух! Бух! Бух! Бух! Всю ночь.
Расположившиеся около Хасавюрта боевики, вероятно очень раздражали отцов-командиров. 7 сентября, даже не дожидаясь завершения передислокации, федералы впервые пытались овладеть аулом Гамиях. Продвинувшись вперед на 300 метров, штурмующие подразделения залегли и вынуждены были отступить.
Неудача не помешала Казанцеву заявить, что "высота Экитебе в наших руках и мы добились коренного перелома ситуации". Якобы боевики теперь вынуждены отступать повсюду. Лживые заявления, похоже, превращались у Казанцева в норму - не так давно он уже рапортовал о взятии "Ослиного уха". Рассказывают, что вечером 8 сентября он ставил боевую задачу десантникам следующим образом: 'На той высоте чеченские позиции. Завтра там должен быть мой командный пункт!' Видимо, Виктор Казанцев понимал, что раздавать авансы - дело опасное, и их надо оправдывать, пусть даже любой ценой.
Приказ десантники получили поздним вечером 8 сентября, едва успев прибыть под Хасавюрт. Идти на неподавленную невскрытую оборону противника - это старые приемы из Второй Мировой Войны. Времени под рекогносцинировку почти не оставалось. И все же комбат Юрий Цветов решил рискнуть. Вызвал к себе лейтенанта Игоря Сарычева. Показал карту, объяснил ситуацию. Приказал в бой без необходимости не влезать, разведать маршруты выдвижения и отходов, проверить подступы на предмет минных полей, если удастся - вскрыть линию обороны. "Так много?" - удивился Сарычев, - Давайте я вам лучше языка приволоку!" "Какого языка? - обозлился Цветов, - Через два часа батальон пойдет!"
"Тропить зеленку", т.е. искать наиболее удобные пути подхода в переплетении арыков, посадок винограда - штука непростая. Но хуже всего было то, что подобраться к высотке можно было только с пологого ската, откуда хорошо просматривался рубеж атаки.
Забыв об усталости, десантники приступили к выполнению задачи. Что-то фиксировали приборы ночной разведки, но больше всего ребята надеялись на собственные глаза и уши. Когда дело было сделано, командир дал приказ на отход.
Боевики открыли минометный огонь внезапно: то ли их охранение заметило какое-то движение, то ли просто решили обозначить активность. На раздумья у лейтенанта Сарычева времени было немного - разрывы мин отрезали разведгруппе пути отхода. Игорь принял решение не прорываться сквозь заградительный огонь, а атаковать бандитов на высоте. Дерзкая атака была для тех неожиданной. Часть моджахедов полегла тут же, остальные в беспорядке отступили.
Но на захваченной позиции удержаться было трудно. Выше по склону находился опорный пункт боевиков, откуда на разведчиков обрушился шквальный огонь из пулеметов и гранатометов. Заняв круговую оборону, десантники все же продержались три часа - пригодились захваченные в бою пулеметы и миномет. В самые критические моменты, когда чеченцы с криками "Аллах акбар!" скатывались на них, Сарычев с подчиненными схватывался с ними в рукопашной.
Но силы были неравными, и когда в разведгруппе было ранено трое бойцов, командир принял решение прорывать окружение. Основную часть огня перенесли на пути выхода. Под его прикрытием десантники тройками оставляли позицию. С последней отходил гвардии лейтенант Игорь Сарычев. Рядом взорвалась граната, осколки брызнули ему в голову. Не замечая этого, он продолжал руководить отходом и в конце концов вывел подчиненных из полосы огня.
Когда казалось, что все кончено и осталось лишь оторваться от преследования, командир вдруг упал на землю - ранения оказались смертельными.
Рассказывает командир 119-го ПДП полковник Валентин Полянский:
В час ночи разведчики завязали бой. Потом пошли две роты, еще одну я оставил сначала в резерве, а потом и ее послал вперед. Боевики встретили десантников шквальным огнем, никто из бойцов не мог ни на минуту оторваться от земли. Тогда я дал команду открыть минометный огонь. Время полета мины около 20 секунд. И вот 15 секунд бойцы выжидали, а в последние пять делали бросок вперед по 5-10 метров, пока чеченцы прятались от мин и не стреляли.
А потом пришла техника и авиация, и к 11 утра высота была наша. В этом бою мы потеряли 9 человек и 14 было ранено…
Естественно, после ночного боя о внезапности приходилось только мечтать. Когда батальон пошел в атаку, боевики сразу влезли в эфир: "Мы ждем, наступайте."
На правом фланге наступала 2-я рота капитана Алексея Кузина. В этом бою он решил опробовать новую тактику, которую вынашивал уже давно. В современной войне при возросшей огневой мощи сторон удобнее использовать мелкие группы-тройки, действующие без локтевой связи с соседом и автономно, без офицера. Каждый участник такой группы - как вершина в треугольнике. Ранило одного - двое выносят. Один идет под огнем вперед - двое его прикрывают. Да вот еще хорошо бы ввести в оснащение солдата индивидуальную рацию. Но это уже не компетенция капитана Кузина.
Новая тактика позволила охватить гораздо большее пространство, чем полагалось по уставу. Десантники обтекли высоту с востока и юго-востока, боевики вынужденно рассредоточили ононь. Стрелять они начали метров с пятисот. Споткнулся и упал взводный лейтенант Бибиков. К раненому поплзли Хлебников, Лапсан и Чаварык. Еще выстрел! Пуля попала Чаварыку прямо в лоб. Вдвоем подползли к Бибикову, подхватили - и в тыл. На отходе убило и Хлебникова: снайпер попался опытный. Этот прием "чехи" отработали еще в первую войну, когда одного намеренно обездвиживают, а после по очереди "щелкают" спасателей…
Рассказывает капитан Алексей Кузин:
Воюют хорошо. Снайпера хорошие. Форма хорошая. Экипировка хорошая. Окопы хорошие делают. Но наши солдаты не хуже. Любой солдат.
В лоб наступала первая рота. Ей пришлось тяжелее всего: именно здесь боевики сосредоточили свои главные силы.
Заместитель командира парашютно-десантного батальона по воспитательной работе гвардии капитан В.Л.Кузнецов:
Нашу роту разделили на три взвода, я шел командиром первого. Подойдя к горе, увидели, как по ней кто-то ходит. Сначала подумали, что наши, но потом сообразили, что наших там просто не может быть. Духи нас заметили, завязалась перестрелка. Так получилось, что мы с командиром роты майором Трошиным остались одни. Решили провести разведку, поднялись на высоту, слышим - где-то совсем рядом бьет пулемет. Думаю: вот взберусь на самый верх и пулеметчика сниму. Пробираемся к самым окопам. Видим, ходят два чеченца, один из них - снайпер. Этих мы с одного выстрела сняли. И вдруг из густых зарослей кустов на меня выходит тот самый пулеметчик. Он услышал близкие выстрелы и решил узнать, в чем дело. Я с разворота, не целясь, стреляю по нему и промахиваюсь. Боевик на коленях начал от меня отползать. Тут меня такое зло взяло - с такого близкого расстояния не попал! Дал еще одну очередь. Он развернулся, посмотрел на меня и упал… Я этот взгляд и лицо помню до сих пор.
Чтобы перезарядить автомат, ложусь на спину, приподнимаю голову, а в 15 метрах от нас идет целый отряд духов, в голубой камуфлированной форме. Нас только двое, а их человек 30. Мы в камуфляже, вокруг высокая трава, они нас не замечают. Думаю, надо уходить, иначе все, завалят нас. Вскакиваю на ноги, даю по толпе длинную очередь, командир роты успевает добежать до обрыва и прыгнуть. Я - за ним, успел только заметить, что четыре человека из этой толпы упали. Оказывается, с другой стороны высоты стояло село, туда через определенный интервал времени подъезжал автобус с новой "сменой" чеченцев, забирал "старую" и уезжал. Вот мы и попали в такую "пересменку". На нас сработал фактор неожиданности - боевики просто не ожидали нас здесь увидеть…
Осколком зацепило комбата майора Юрия Цветова. Та же самая мина настигла авианаводчика, майора Владимира Гречаника. Были и другие потери… Среди них - залетный гость из 8-го отряда армейского спецназа, лейтенант Вячеслав Матвиенко. По долгу службы ему со своей группой приходилось больше лазить на животе, собирая информацию, а тут захотелось "сбегать" в атаку… Брать его не хотели, но он сам навязался, аж до генерала дошел. Генерал разрешил. Действовал Матвиенко отважно: вытащил из-под огня раненого, а когда возвращался с вторым, его выцелил снайпер. Многие его потом осуждали за это решение - все-таки у каждого на войне свое место.
П.Н.Тараканов, старший сержант, награжден орденом Мужества, медалью Суворова и медалью Жукова:
Я уже отслужил 8 месяцев, когда попал в Дагестан. Накануне нам сказали, что предстоит идти в бой. Выдали промедол и очень скоро наша четвертая рота двинулась на позиции. Шли долго, цепью, прошли через огромный виноградник, разговаривали шепотом. Техники с нами не было, чтобы лишним шумом не привлекать внимание противника. Как только стало светать, на пашне возле горы завязался бой. У чеченцев положение было куда выгоднее, чем у нас. Они находились на возвышенности и видели нас как на ладони. А нам и спрятаться негде, поле ровное, и грязь по колено. Чеченцы обрушили на нас просто шквальный огонь, мы не могли встать с этого поля, но потом подошли машины и с их поддержкой мы заняли высоту. В других ротах были потери, у нас, слава богу, никто не погиб.
Увидев, что солдаты залегли, Полянский двинул вперед БМД. Когда 'броня' поравнялась с пехотой, до 'духовских' окопов оставалось метров четыреста. Их удалось покрыть за четыре часа. Впереди техника, за ней десант - и шквал огня по окопам - не дать боевикам поднять головы и ударить 'Мухами' по броне. Ворвавшись в окопы, добивали боевиков, закидывая гранатами их блиндажи и перекрытые щели. Тех, кто попытался смыться - перестреляли в спины. "Чехи" даже раненых утащить не успели, не говоря уж о мертвецах. Кое-кто, конечно, сбежал, но результат боевой работы - вот он, четыре десятка трупов на склонах горы. Десантники тоже имели потери. Во второй роте погибли трое, еще шесть получили ранения.
Потеряв высоту Экитебе, боевики покинули Гамиях. Но наши вступят в него только 12 августа - до того времени Гамиях будет оставалось "бесхозным".
ПРИМЕЧАНИЯ:
*93-й механизирванный полк ВВ, на вооружении которого стояли танки, представлял собой серьезную силу. Однако по неизвестной причине из его состава в боях в Новолакском районе принимали участие всего лишь два танка.
БОЛЬ АРМАВИРСКОГО СПЕЦНАЗА
Об армавирском спецназе не писал только ленивый. Много гневных слов досталось нашим генералам, перепало и летчикам, и артиллеристам. Но интересное дело: победы, не менее кровавые и драматические, такой истерики почему-то не вызвали. Только в поражении, как в рентгенограмме отпечатались болезни нашей армии.
6 сентября ближе к вечеру 15-й отряд спецназначения был поднят по тревоге. О вторжении Басаева и Хаттаба в Новолакский район спецназовцы уже знали из новостей, и вопрос ставился следующим образом: когда именно пошлют. С приказом не задержались.
Утром 7 сентября приехали в Моздок. Там личный состав погрузился в вертолеты и убыл в Баташюрт, а техника отправилась кружным путем. В Хасавюрте было неспокойно: ждали вооруженного мятежа акинцев. 15-й отряд получил приказ взять под охрану ряд объектов. В ту ночь соснуть удалось только пару часов. А утром новый приказ: выдвигаться к Дучи, где боевики крепко прижали наш мотострелковый батальон.
На сто человек выделили только два "Урала" и два БТР. Ехали, набившись под полную завязку. Духота, жарища, пыль, глаза слипаются - сказывались две бессонных ночи. И вдруг выстрелы!
Вспоминает Альберт Кудряшов:
На опушке показались двое дагестанских ополченцев. Кроме того, что их преследуют, ничего вразумительного они сказать не смогли. Хватаю одного, специально поздоровее выбрал, ставлю рядом со своими бойцами из разведгруппы: показывай куда идти. Он, бедный, чуть дар речи не потерял. Прошли метров пятьсот, вижу, что он от страха еле ногами шлепает. Да и от основных сил отряда мы оторвались прилично. Залегли, заняли круговую оборону. Провожатый наш как это увидел, сразу зайцем по кустам в сторону тыла усвистел.
К вечеру армавирцы окопались около входа в Новолакское ущелье. В 8 часов к Новолакскому одна за другой потянулись три пары Ми-24. Бойцы повылазили из окопов, щурясь на солнце, любовались, как работают вертолетчики. Работали красиво. Заходили со стороны солнца, выпускали НУРСы, поливали из пушек окопы, четко разворачивались, освобождая место новой паре. И тут случилась непредвиденное. Вертушка зависла прямо над головами спецназовцев, дала по Новолаксскому залп НУРСами. Ракеты дымными стрелами ушли к цели. Кроме одной. У этой видно отказал двигатель, и она по крутой параболе устремилась к земле - прямо на "спецов". Взрыв, крики, стоны… Когда улеглась пыль, стали считать потери. Погиб один, семеро раненых: у кого осколок в шее застрял, у кого в ноге…* Обидно.
Этот инцидент стал прелюдией в цепи роковых случайностей, которые приведут армавирский спецназ к трагедии. На следующий день в расположение армавирцев приехал начальник разведки Терентьев, обвел на карте какую-то точку. "Завтра эта высота должна быть взята". "К чему такая спешка, товарищ полковник? - спросил майор Юрий Яшин, - Дайте хотя бы сутки. Мы с разведвзводом за это время местность прочешем. Хоть будем знать, где противник, наметим пути выдвижения, отхода… Да и бойцам перед операцией отоспаться не мешает." Начальник связи что-то еще бубнил про севшие аккумуляторы к радиостанциям, но его уж точно не слушали. "Какие, на хрен, сутки? Завтра к утру! Там их человек сорок - пятьдесят. Несколько групп. Вам это как два пальца обоссать…" "А не эти ли сорок - пятьдесят клоунов наш оперативный батальон чуть не раздолбали?" Терентьев побагровел. "Я, что ли, сроки ставлю?! Верховный три дня нам дал с ситуацией разобраться, - почти прокричал он. - Что расселись? Выполнять! Идите организовывайте взаимодействие и у соседей чего-нибудь заодно выпросите. Да, вот вам карты," - сказал Терентьев, протягивая несколько листов ксерокопий.
Верховный приказал… Верховный - это Веховный Главнокомандующий, президент Российской Федерации. 6 сентября Ельцин собрал у себя силовиков и при телекамерах наорал на них за то, что проспали Новолакский район. "Я с вами, военными, еще разберусь" - пригрозил он.
Пошла цепная реакция. Министр обороны позвонил Казанцеву и в жесткой форме потребовал переломить ситуацию. Казанцев, который в выражениях никогда не стеснялся, наорал на зама, генерал-майора Черкашенко. Черкашенко на коленке за полчаса разработрал план наступления и поставил в известность подчиненных. Первыми "под раздачу" попали десантники из Наро-Фоминска: 9 сентября им сходу, без рекогносцировки и без артподготовки пришлось брать Экитебе. Потом настал черед армавирских спецназовцев.
Из книги Г. Трошева "Моя война"
Когда боевики из Чечни прорвались на Новолакском направлении, в один из моментов Казанцев проявил нетерпение. Было это в день, когда "федералы" атаковали высоту с ретранслятором. Командующий торопил, гнал подразделения вперед, не дождавшись поддержки авиации. В результате четкого взаимодействия не получилось. Удар с воздуха чуть запоздал. Случай этот, правда, единичный, и Виктора Германовича трудно упрекнуть в каких-то других просчетах. Конечно, как и на всякой войне, при проведении войсковых операций возникали шероховатости: уж очень велико желание побыстрее разделаться с противником…
Ошибается тот, кто считает, что хорошее исполнение плохого приказа может исправить ситуацию. Не может. Вот и теперь, получив боевую задачу, офицеры собрались в блиндаже, чтобы хоть как-то обкатать острые углы. Решили начинать ночью, в самую темень. Маршрут выдвижения разбили на четыре участка, каждый из которых предварительно должна была обработать артиллерия. "Заходим в первый - даем координаты на второй, - говорил Яшин, - Артиллеристы обрабатыват. Пока "духи" спросонья разбираются что к чему, проходим через их позиции, сосредотачиваемся у третьего. И так далее… "
План утвердили сообща и с поправками. На "телевышку" выдвигалась основная группа, 94 человека. В случае осложнений ее должна была поддержать резервная групапа верхом на двух "бэтэрах" Понимая, что бой придется вести в окружении, брали с собой боеприпасов по максимуму - в ущерб всему остальному. Без сухпайка двое суток можно продержаться, без патронов - нет. Выступили в 0.40, осенний дождь сыпал за шкирку, ноги разъезжались в грязи. Под прикрытием артиллерии добрались до подошвы горы. Присели отдохнуть в кукурузном поле. Рассветало… Оставался последний участок, самый сложный - вверх, к высоте. Заранее договорились, что заходить будут со стороны Новолакского с деланным спокойствием и не таясь.
Хитрость сработала. Чеченцы, конечно, заметили армавирцев, но приняли их за своих, беспокойства не проявляли. Только когда раздались первые очереди, они всполошились.
Вспоминает Сергей Богданченко:
Влетаю в окоп, а спиной ко мне сидит тело в нашей форме. Голова ежиком, магазин в автомат вставляет. Я ему в спину говорю: боец, ты какого лысого тут делаешь? "Боец" встает, оборачивается, а у него - борода до пупка лопатой и зрачки от удивления больше глаз. А руки автомат так медленно дулом вверх тянут. Я его на доли секунды секунды тогда опередил…
Боевики, сбежали, не приняв боя. И тут пошли осложнения. Тремя сотнями метров западнее "телевышки" обнаружилась еще одна горка, господствовавшая над позициями спецназовцев. "Где она на бумажках этих?! - разъярился Яшин, потрясая ксерокопиями, - Почему мы ничего не знали?" Ответа, естественно, никто не дал.
В шесть утра Яшин доложил на КНП, что "телевышка" взята. Командующий, находившийся в штабе, как только поступил доклад, уехал, передав управление заместителю. Только бросил на прощанье: "Приступай к второму этапу".
На втором этапе у Черкашенко значилось выдвижение к высоте 713,5 676-го полка.** Нефтекумские мотострелки должны были установить с армавирским спецназем взаимодействие. Черкашенко расчитывал, что отряды чеченцев на равнине, начнут отступать - вот тут-то их и накроет спецназ на горе. Но не зря говорят: гладко было на бумаге, да забыли про овраги. В данном случае забыли не про овраги, а про гору. Ту самую, несуществующую на картах.
Материализовавшаяся высота сразу дала о себе знать: боевики, окопавшиеся там, открыли огонь по "телевышке". Правда, огонь их поначалу был неплотным. Командир подозвал Сергея Богданченко и приказал идти туда и взять горку. "Иначе они нам жизни не дадут". Группа Богданченко спустилась в ложбинку, в мертвую зону. Боевики, чтобы достать их, высовывались из укрытий - и в это время снайперы с "телевышки" их снимали. Тем временем спецназовцы Богданченко выбили боевиков и начали оборудовать позиции. Однако к "чехам" быстро подошло подкрепление, они стали наседать. И тут в полной мере навалилась усталость, копившаяся в течении четырех дней. Когда пошли раненые, в тыл их пришлось таскать по двое, а от этого "обезлюживания" сильно пострадала оборона. В конце концов остались двое: сам Богданченко и старшина Евгений Лихачев. Когда патронов было уже в обрез, решили прорываться. Вытащить с той высоты удалось только Богданченкова: Лихачев погиб. Богданченко, получивший тяжелое ранение, умрет при отходе.
Пока на соседней высоте группа Богданченкова вела бой, внизу происходили не менее драматические события.
Вспоминает Альберт Кудряшов:
А на равнине в это время для развития нашего успеха в направлении горы с ретранслятором выдвинулась колонна бронетехники федеральных войск. С высоты было хорошо видно, как она выстраивалась. Но что нас просто поразило - колонна начала движение в походном порядке. Не в боевом и даже не в предбоевом, а в походном. Мы по связи выходим, говорим: там "духи", куда вы претесь? Здесь не Красная площадь, не парад. А поздно уже.
Окопы, вырытые боевиками, образовывали вокруг дороги своеобразный мешок, куда и вошла эта колонна. А кустарник вокруг дороги плотной стеной стоял, за ним ничего не было видно. Когда до подножия горы оставалось километр-полтора и ленточка из машин полностью вошла в этот мешок, "духи" начали ее расстрел. Сначала сожгли БМПэшки. Они там четырьмя факелами загорелись. А потом боевики и до грузовых машин с БТРами добрались. Раздолбили на удивление быстро. Мы уж и вертолеты наводили дымами, обозначали позиции "духов" трассерами. Ничего не помогало. В результате - два километра сплошного факела вместо обещанной помощи. Сколько людей там полегло!
6 сентября ближе к вечеру 15-й отряд спецназначения был поднят по тревоге. О вторжении Басаева и Хаттаба в Новолакский район спецназовцы уже знали из новостей, и вопрос ставился следующим образом: когда именно пошлют. С приказом не задержались.
Утром 7 сентября приехали в Моздок. Там личный состав погрузился в вертолеты и убыл в Баташюрт, а техника отправилась кружным путем. В Хасавюрте было неспокойно: ждали вооруженного мятежа акинцев. 15-й отряд получил приказ взять под охрану ряд объектов. В ту ночь соснуть удалось только пару часов. А утром новый приказ: выдвигаться к Дучи, где боевики крепко прижали наш мотострелковый батальон.
На сто человек выделили только два "Урала" и два БТР. Ехали, набившись под полную завязку. Духота, жарища, пыль, глаза слипаются - сказывались две бессонных ночи. И вдруг выстрелы!
Вспоминает Альберт Кудряшов:
На опушке показались двое дагестанских ополченцев. Кроме того, что их преследуют, ничего вразумительного они сказать не смогли. Хватаю одного, специально поздоровее выбрал, ставлю рядом со своими бойцами из разведгруппы: показывай куда идти. Он, бедный, чуть дар речи не потерял. Прошли метров пятьсот, вижу, что он от страха еле ногами шлепает. Да и от основных сил отряда мы оторвались прилично. Залегли, заняли круговую оборону. Провожатый наш как это увидел, сразу зайцем по кустам в сторону тыла усвистел.
К вечеру армавирцы окопались около входа в Новолакское ущелье. В 8 часов к Новолакскому одна за другой потянулись три пары Ми-24. Бойцы повылазили из окопов, щурясь на солнце, любовались, как работают вертолетчики. Работали красиво. Заходили со стороны солнца, выпускали НУРСы, поливали из пушек окопы, четко разворачивались, освобождая место новой паре. И тут случилась непредвиденное. Вертушка зависла прямо над головами спецназовцев, дала по Новолаксскому залп НУРСами. Ракеты дымными стрелами ушли к цели. Кроме одной. У этой видно отказал двигатель, и она по крутой параболе устремилась к земле - прямо на "спецов". Взрыв, крики, стоны… Когда улеглась пыль, стали считать потери. Погиб один, семеро раненых: у кого осколок в шее застрял, у кого в ноге…* Обидно.
Этот инцидент стал прелюдией в цепи роковых случайностей, которые приведут армавирский спецназ к трагедии. На следующий день в расположение армавирцев приехал начальник разведки Терентьев, обвел на карте какую-то точку. "Завтра эта высота должна быть взята". "К чему такая спешка, товарищ полковник? - спросил майор Юрий Яшин, - Дайте хотя бы сутки. Мы с разведвзводом за это время местность прочешем. Хоть будем знать, где противник, наметим пути выдвижения, отхода… Да и бойцам перед операцией отоспаться не мешает." Начальник связи что-то еще бубнил про севшие аккумуляторы к радиостанциям, но его уж точно не слушали. "Какие, на хрен, сутки? Завтра к утру! Там их человек сорок - пятьдесят. Несколько групп. Вам это как два пальца обоссать…" "А не эти ли сорок - пятьдесят клоунов наш оперативный батальон чуть не раздолбали?" Терентьев побагровел. "Я, что ли, сроки ставлю?! Верховный три дня нам дал с ситуацией разобраться, - почти прокричал он. - Что расселись? Выполнять! Идите организовывайте взаимодействие и у соседей чего-нибудь заодно выпросите. Да, вот вам карты," - сказал Терентьев, протягивая несколько листов ксерокопий.
Верховный приказал… Верховный - это Веховный Главнокомандующий, президент Российской Федерации. 6 сентября Ельцин собрал у себя силовиков и при телекамерах наорал на них за то, что проспали Новолакский район. "Я с вами, военными, еще разберусь" - пригрозил он.
Пошла цепная реакция. Министр обороны позвонил Казанцеву и в жесткой форме потребовал переломить ситуацию. Казанцев, который в выражениях никогда не стеснялся, наорал на зама, генерал-майора Черкашенко. Черкашенко на коленке за полчаса разработрал план наступления и поставил в известность подчиненных. Первыми "под раздачу" попали десантники из Наро-Фоминска: 9 сентября им сходу, без рекогносцировки и без артподготовки пришлось брать Экитебе. Потом настал черед армавирских спецназовцев.
Из книги Г. Трошева "Моя война"
Когда боевики из Чечни прорвались на Новолакском направлении, в один из моментов Казанцев проявил нетерпение. Было это в день, когда "федералы" атаковали высоту с ретранслятором. Командующий торопил, гнал подразделения вперед, не дождавшись поддержки авиации. В результате четкого взаимодействия не получилось. Удар с воздуха чуть запоздал. Случай этот, правда, единичный, и Виктора Германовича трудно упрекнуть в каких-то других просчетах. Конечно, как и на всякой войне, при проведении войсковых операций возникали шероховатости: уж очень велико желание побыстрее разделаться с противником…
Ошибается тот, кто считает, что хорошее исполнение плохого приказа может исправить ситуацию. Не может. Вот и теперь, получив боевую задачу, офицеры собрались в блиндаже, чтобы хоть как-то обкатать острые углы. Решили начинать ночью, в самую темень. Маршрут выдвижения разбили на четыре участка, каждый из которых предварительно должна была обработать артиллерия. "Заходим в первый - даем координаты на второй, - говорил Яшин, - Артиллеристы обрабатыват. Пока "духи" спросонья разбираются что к чему, проходим через их позиции, сосредотачиваемся у третьего. И так далее… "
План утвердили сообща и с поправками. На "телевышку" выдвигалась основная группа, 94 человека. В случае осложнений ее должна была поддержать резервная групапа верхом на двух "бэтэрах" Понимая, что бой придется вести в окружении, брали с собой боеприпасов по максимуму - в ущерб всему остальному. Без сухпайка двое суток можно продержаться, без патронов - нет. Выступили в 0.40, осенний дождь сыпал за шкирку, ноги разъезжались в грязи. Под прикрытием артиллерии добрались до подошвы горы. Присели отдохнуть в кукурузном поле. Рассветало… Оставался последний участок, самый сложный - вверх, к высоте. Заранее договорились, что заходить будут со стороны Новолакского с деланным спокойствием и не таясь.
Хитрость сработала. Чеченцы, конечно, заметили армавирцев, но приняли их за своих, беспокойства не проявляли. Только когда раздались первые очереди, они всполошились.
Вспоминает Сергей Богданченко:
Влетаю в окоп, а спиной ко мне сидит тело в нашей форме. Голова ежиком, магазин в автомат вставляет. Я ему в спину говорю: боец, ты какого лысого тут делаешь? "Боец" встает, оборачивается, а у него - борода до пупка лопатой и зрачки от удивления больше глаз. А руки автомат так медленно дулом вверх тянут. Я его на доли секунды секунды тогда опередил…
Боевики, сбежали, не приняв боя. И тут пошли осложнения. Тремя сотнями метров западнее "телевышки" обнаружилась еще одна горка, господствовавшая над позициями спецназовцев. "Где она на бумажках этих?! - разъярился Яшин, потрясая ксерокопиями, - Почему мы ничего не знали?" Ответа, естественно, никто не дал.
В шесть утра Яшин доложил на КНП, что "телевышка" взята. Командующий, находившийся в штабе, как только поступил доклад, уехал, передав управление заместителю. Только бросил на прощанье: "Приступай к второму этапу".
На втором этапе у Черкашенко значилось выдвижение к высоте 713,5 676-го полка.** Нефтекумские мотострелки должны были установить с армавирским спецназем взаимодействие. Черкашенко расчитывал, что отряды чеченцев на равнине, начнут отступать - вот тут-то их и накроет спецназ на горе. Но не зря говорят: гладко было на бумаге, да забыли про овраги. В данном случае забыли не про овраги, а про гору. Ту самую, несуществующую на картах.
Материализовавшаяся высота сразу дала о себе знать: боевики, окопавшиеся там, открыли огонь по "телевышке". Правда, огонь их поначалу был неплотным. Командир подозвал Сергея Богданченко и приказал идти туда и взять горку. "Иначе они нам жизни не дадут". Группа Богданченко спустилась в ложбинку, в мертвую зону. Боевики, чтобы достать их, высовывались из укрытий - и в это время снайперы с "телевышки" их снимали. Тем временем спецназовцы Богданченко выбили боевиков и начали оборудовать позиции. Однако к "чехам" быстро подошло подкрепление, они стали наседать. И тут в полной мере навалилась усталость, копившаяся в течении четырех дней. Когда пошли раненые, в тыл их пришлось таскать по двое, а от этого "обезлюживания" сильно пострадала оборона. В конце концов остались двое: сам Богданченко и старшина Евгений Лихачев. Когда патронов было уже в обрез, решили прорываться. Вытащить с той высоты удалось только Богданченкова: Лихачев погиб. Богданченко, получивший тяжелое ранение, умрет при отходе.
Пока на соседней высоте группа Богданченкова вела бой, внизу происходили не менее драматические события.
Вспоминает Альберт Кудряшов:
А на равнине в это время для развития нашего успеха в направлении горы с ретранслятором выдвинулась колонна бронетехники федеральных войск. С высоты было хорошо видно, как она выстраивалась. Но что нас просто поразило - колонна начала движение в походном порядке. Не в боевом и даже не в предбоевом, а в походном. Мы по связи выходим, говорим: там "духи", куда вы претесь? Здесь не Красная площадь, не парад. А поздно уже.
Окопы, вырытые боевиками, образовывали вокруг дороги своеобразный мешок, куда и вошла эта колонна. А кустарник вокруг дороги плотной стеной стоял, за ним ничего не было видно. Когда до подножия горы оставалось километр-полтора и ленточка из машин полностью вошла в этот мешок, "духи" начали ее расстрел. Сначала сожгли БМПэшки. Они там четырьмя факелами загорелись. А потом боевики и до грузовых машин с БТРами добрались. Раздолбили на удивление быстро. Мы уж и вертолеты наводили дымами, обозначали позиции "духов" трассерами. Ничего не помогало. В результате - два километра сплошного факела вместо обещанной помощи. Сколько людей там полегло!