Басаев не пошел дальше Рахаты. Появление десантников в Ботлихе стало для него полной неожиданностью. Он-то расчитывал занять райцентр без сопротивления, и не задерживаясь двигаться на Буйнакск, присоединяя по пути сторонников. Не вышло. Басаев растерялся и занервничал. Он не знал, как поступить.
В это самое время к нему прибыла делегация местных чиновников. Заместитель главы администрации Ботлихского района связался с Магомедали Магомедовым и вдвоем они порешили начать с Басаевым переговоры. Об этом сказали Булгакову, но он, отлично помнивший еще по Первой войне, к чему могут привести подобные переговоры, встал на дыбы: "Какие, б…, переговоры! Если бы они на х…, переговорами не тянули бы Карамахи и Чабанмахи, дело до этого не дошло бы! Х… вам переговоры!"*****
В конце концов Булгаков сдался, напутствовав переговорщиков, чтобы заодно разведали, сколько у Басаева людей и какое оружие. "А Басаеву передайте это я, генерал Булгаков нахожусь в Ботлихе! Я брал Грозный в 95-м, я громил их в Чечне и здесь намерен раздавить!"
Переговоры с Басаевым вел Алимагомаев:
- Кроме как черной благодарностью мы, ботлихцы, не можем оценить ваш вероломный акт. Вы во многом были спокойны в прошлую чеченскую войну благодаря ботлихцам. Вы могли, не думая о своих стариках, женах и сестрах, воевать благодаря дагестанцам. Лично у меня находилось 35 человек беженцев в ту войну. Наш район приютил более 12 тысяч чеченских беженцев. На фоне этого нам не понять то, что вы делаете.
- За то добро и гостеприимство Аллах вас в загробной жизни не забудет! Мы - воины Аллаха, и пришли сюда не воевать с вами. Мы пришли со словом божьим избавить вас от гнета неверных, будь это русские, будь это наши же, ушедшие от нравственности и морали правители. Мы все мусульмане и находимся на земле Аллаха. А воевать мы будем с теми, кто намерен с нами воевать. Если русские не нападут - то и мы нападать не станем. А уйдем только тогда, когда они уберут эти два батальона.
Итак, Басаев был уверен, что у кафиров в Ботлихе стоят два батальона. Чрезмерная прозрачность наших штабов сыграла с ним злую шутку: на самом деле в Ботлихе в это время находилась только первая рота батальона десантников (133 человека), 4 пушки Д-30 и два самоходных миномета "Нона". Точка.
ПРИМЕЧАНИЯ:
* Заставы с границы были убраны из опасений, что нашу 102-ю бригаду элементарно блокируют в горах. Такое "подозрительное" решение позже даст пищу для досужих домыслов, что вторжение было подстроено ФСБ. Будто наши власти специально заманили ваххабитов в ловушку, чтобы получить повод к войне. Но это не соответствует действительности. В 1998 году военные открытым текстом заявляли журналистам, что Горный Дагестан для России потерян. Исламские радикалы тогда казались всемогущими. Они наступали по всем направлениям: строили теократию в Афганистане, взрывали дома в Саудовской Аравии и Судане, создавали партизанские зоны в Алжире, Таиланде и на Филиппинах, вторгались в Киргизию, Узбекистан, Таджикистан, Македонию. Все это были звенья одной цепи.
** Позже это даст повод Басаеву утверждать, что все его вторжение в Ботлих - не более, чем помощь попавшим в беду цумадинским "братьям". Но слов из песни не выкинешь. 10 августа Исламская Шура Дагестана приняла т.н. "Декларацию о восстановлении исламского государства Дагестан". В этом документе в частности говорится: "Мы, мусульмане Дагестана, официально заявляем о восстановлении независимого исламского государства Дагестан. Уповая на помощь и милость Аллаха, объявляем о том, что джихад в Дагестане является обязанностью для каждого мусульманина встать на защиту Исламского государства и воевать до полного изгнания неверных с мусульманской территории". Соответственно, было принято решение ввести на всей территории Дагестана военное положение, организовать комендатуры и создать шариатские суды. Кроме того, "Исламская шура Дагестана обращается к исламскому чеченскому государству и народу, как моджахедам и защитникам религии Аллаха, поднявшим знамя Ислама, честь и достоинство мусульманской Уммы, с призывом оказать поддержку мусульманам Дагестана, а также установить прямые отношения с Исламским государством Дагестан, как того требует шариат Аллаха". Это обращение имело целью "узаконить" присутствие на дагестанской земле вооруженных чеченцев.
***Авиаудар по разведданным, основанным на слухах - это симптом болезни. В ближайшие дни наряду с бомбежкой грузинских сел, обычным делом станут удары по своим.
****Ахмадов Хута, уроженец Урус-Мартана, был убит около н.п. Новолакское 5 сентября 1999-го года. Принадлежал к известному в Чечне клану братьев Ахмадовых, известных работорговцев.
*****По воспоминаниям генерала Сидякина, делегация ансалтинцев была послана к Басаеву с его санкции.
ОБИДА
Во всех этих российско-чеченских играх оставалась одна неразыгранная карта-джокер: простые люди Дагестана. Как они себя поведут? Встретят ли ваххабитов с распростертыми объятьями, отвернут испуганно лица, или захлопнут перед незванными гостями двери? Никто не мог сказать наверняка. Русские опасались "дагов": непонятный многоликий Дагестан казался продолжением Чечни, Махачкала - новым Грозным. Русских в Дагестане не любили: как захватчиков, как иноверцев, как наследников коммунизма, как тех, кому лучше живется. И в то же время Дагестан тысячью нитей был связан с Россией - не только политическими интересами, но и торговыми. Дагестанцы, в отличие от чеченцев, были терпимее: полиэтничность и долгое соседство заставляли искать компромисс, ценить мир. Дагестан боялся большой войны. Войны боялись и Магомедов, и Хачилаев, и Багаудин. Знали: если начнется - мало никому не покажется.
В то же время дагестанцы сочувствовали чеченцам, сражающимся с "русским агрессором". Дагестанские добровольцы воевали в Чечне с русскими в 1995-96 годах. Дагестан принял 150 тысяч чеченских беженцев. Многие семьи впускали их в свои дома - в том же Ботлихском районе приют нашли 12000 чеченцев.
Не пользовались уважением дагестанцев и власти Махачкалы, погрязшие в коррупции и кумовстве. Это, кстати, был один из главных козырей ваххабитов, выставлявших себя борцами с преступным режимом Магомедали Магомедова. Действительно, социальное расслоение, общее для всей России, в Дагестане приняло невиданный размах. Достаточно сказать, что 80% национальных богатств Дагестана принадлежит 200 семьям, тесно связанными между собой. Безработица в отдельных районах достигала 70% от трудоспособного населения.
Но и ваххабитов в Дагестане не жаловали. Ваххабизм был чужд самой культуре Дагестана, и идеи джихада тоже мало кого привлекали. Свою роль сыграла антиваххабитская компания, развязанная дагестанкоими властями. В 1997 году только сумасшедший мог прельститься выгодами победившей Чечни. И Хаттаб с Басаевым жестоко просчитались в своих надеждах на дагестанцев. Вместо 3000 сторонников, которые должны были откликнуться на их зов, они получили 25000 ополченцев, готовых как один отстаивать свою родину.
Какими словами можно описать реакцию простых дагестанцев на вторжение чеченцев? ОБИДА. Общее мнение было таково: мы их приютили, помогли в трудную минуту, а они пришли в наши дома и аулы с оружием - как враги. На этом фоне сразу поблекли былые разногласия, и даже "федералы", которых здесь недолюбливали, стали казаться чуть ли не родными.
Вспоминает рядовой Андрюха-Татарин (фамилия вымышлена):
Приятно, что в Дагестане отношение местных к нам, "федералам", было доброжелательным. Иногда даже "даги" встречали нас на окраинах селений с молоком и хлебом, прямо как в кино про Великую Отечественную. Пацаны говорили, что к мусульманам из числа "федералов" "даги" относятся получше, чем к остальным солдатам: мусульман уважают, братаются. При случае я воспользовался этим и проверил слухи, сказав на блокпосту, что я родом из Татарстана, за что сразу получил кусок хлеба и связку сухарей из рук какого-то пожилого мужчины, видимо местного аксакала. В Дагестане мы чувствовали себя освободителями, богатырями, людьми, несущими мир в дома потревоженных боевиками гражданских лиц. Но и уходили из Дага с радостью - постоянное чувство тревоги за свою жизнь, чувство ответственности за жизнь окружающих сменилось на привычную армейскую рутину - подъем, муштра, отбой. И, главное, на душе спокойно…
Вспоминает Абдурашид Саидов:
…В клубе в Тлондода собрались все. На трибуне руководитель администрации Магомед Идрисов, имам мечети Шамсулвара Газимагомедов, представитель сельского джамаата Газидибир Магомедов, сын имама мечети Шахрурамазан, (один из грамотных ученых исламистов в республике, проживающий в г. Кизилюрте и обвиняемый всеми в "ваххабизме") и я. В своем выступлении администратор, среди прочего, сказал: "Если мы хотим вооружиться, - нет проблем. Начальник милиции и руководитель администрации района готовы предоставить нам оружие. Но на этот вопрос мы должны ответ найти в этом зале. Как собрание решит, так и будет.".
Эта идея - раздать оружие ополченцам - родилась одновременно и у простых амиров, и в Дагестанском МВД. С нею поднялись аж до Анатолия Квашнина, который поначалу ее поддержал. Так, 8 августа местным ополченцам предложили самим позаботиться о себе и даже раздали некоторое количество оружия. Это был не единственный случай: оружие ополченцам выдавали и в других местах. Раздача оружия вызвала резкую реакцию в МВД.
Вспоминает генерал-полковник Вячеслав Овчинников:
Надо сказать, что республика быстро сообразила, поднялась, и на мощной патриотической волне удалось сформировать патриотические настроения, практически весь народ был на стороне армии. Даже в какие-то моменты они перехватывали у нас инициативу, и проблема была в том, как их удержать от скорополительных решений и непродуманных действий. А то ведь на этой волне едва ли не революционный переворот могли устроить в Дагестане.
Когда пошло вооружение населения, я смотрю - это все может повернуться как угодно под нашей 'крышей'. Мы еще и виноваты будем. Заодно и свое правительство будут менять…
Поэтому, когда Квашнин начал раздавать оружие, я сказал: 'Стоп! Давайте, сделаем так, как требует закон'. Как раз сюда приехали - Голубев (заместитель министра внутренних дел России) и министр. Я попросил: 'Вы посмотрите, кто выдает оружие. Посмотрите, кому он выдает. Его выдают людям своей национальности. Для чего? Либо для того, чтобы противоположная сторона не поднялась, либо, если она поднимется, подавить ее'. Грандиознейший политический скандал может вызреть, за который нам придется отвечать. Поэтому говорю - все только по закону. То есть я это все документально, через протоколы, пропустил. Ну опыт пригодился. Все это мы уже проходили - и в Карабахе, и в Южной Осетии… Наряду с войной надо видеть и эти внутренние, подпольные течения. Тем более что каждый свои интриги плетет, каждый хочет свою цель достичь, укрепить свое внутреннее положение. Это же Кавказ!
Тут у нас тоже разногласия вышли. Но в конечном итоге все утряслось, все было взято под контроль…
Почти сразу начали создаваться отряды ополчения. Организованнее всех оказались андийцы. Они готовились заранее: достали оружие, оборудовали позиции и установили связь с родственниками на Плоскости. Их вклад в общую победу неоценим. В самый решающий момент, когда Россия просто не успевала перебросить нужные силы в Ботлихский район, андийцы не пустили басаевцев вглубь Дагестана. Другой отряд самообороны был создан в ауле Годобери. На этом участке ополченцы не позволили боевикам перерезать дорогу Ботлих-Агвали.
В Махачкале из числа добровольцев, прошедших Афганистан, была создана так называемая интербригада, в которую вступило около 600 человек. С этой целью была проведена частичная мобилизация. Под Ботлих интербригада прибыла 11 августа.
12 августа совершил свой подвиг ансалтиец Хаджимурад Курахмаев. Воспользовавшись беспечностью боевиков, 16-летний парень овладел автоматом и в упор застрелил четырех человек… За проявленное мужество Хаджимурад Курахмаев был удостоен звания "Герой Российской Федерации" - посмертно.
Его односельчане тем временем сутками просиживали на ботлихской площади перед зданием РОВД, умоляя выдать им оружие, чтобы самим разобраться с обидчиками. Их голоса были услышаны только 20 августа, когда боевые действия близились к концу. Этот отряд участвовал в операции под Тандо.
Однако, поддержка дагестанцев этим не ограничивалась. Не менее весомым был вклад тех, кто кормил солдат и беженцев, переводил деньги на специальные счета, сдавал свою кровь. Сельские джамааты практически подавили деятельность ваххабитов во внутренних районах, исключив их воздейсвтие на ход операции. На этой волне ваххабитов изгоняли из мечетей, дело доходило и до избиений. Так, жители Кироваула заставили местных ваххабитов под угрозой изгнания осудить вторжение в Дагестан и полностью их нейтрализовали.
Дагестанская земля горела под ногами пришельцев.
ПЕРВЫЕ ДНИ В БОТЛИХЕ
В это самое время к нему прибыла делегация местных чиновников. Заместитель главы администрации Ботлихского района связался с Магомедали Магомедовым и вдвоем они порешили начать с Басаевым переговоры. Об этом сказали Булгакову, но он, отлично помнивший еще по Первой войне, к чему могут привести подобные переговоры, встал на дыбы: "Какие, б…, переговоры! Если бы они на х…, переговорами не тянули бы Карамахи и Чабанмахи, дело до этого не дошло бы! Х… вам переговоры!"*****
В конце концов Булгаков сдался, напутствовав переговорщиков, чтобы заодно разведали, сколько у Басаева людей и какое оружие. "А Басаеву передайте это я, генерал Булгаков нахожусь в Ботлихе! Я брал Грозный в 95-м, я громил их в Чечне и здесь намерен раздавить!"
Переговоры с Басаевым вел Алимагомаев:
- Кроме как черной благодарностью мы, ботлихцы, не можем оценить ваш вероломный акт. Вы во многом были спокойны в прошлую чеченскую войну благодаря ботлихцам. Вы могли, не думая о своих стариках, женах и сестрах, воевать благодаря дагестанцам. Лично у меня находилось 35 человек беженцев в ту войну. Наш район приютил более 12 тысяч чеченских беженцев. На фоне этого нам не понять то, что вы делаете.
- За то добро и гостеприимство Аллах вас в загробной жизни не забудет! Мы - воины Аллаха, и пришли сюда не воевать с вами. Мы пришли со словом божьим избавить вас от гнета неверных, будь это русские, будь это наши же, ушедшие от нравственности и морали правители. Мы все мусульмане и находимся на земле Аллаха. А воевать мы будем с теми, кто намерен с нами воевать. Если русские не нападут - то и мы нападать не станем. А уйдем только тогда, когда они уберут эти два батальона.
Итак, Басаев был уверен, что у кафиров в Ботлихе стоят два батальона. Чрезмерная прозрачность наших штабов сыграла с ним злую шутку: на самом деле в Ботлихе в это время находилась только первая рота батальона десантников (133 человека), 4 пушки Д-30 и два самоходных миномета "Нона". Точка.
ПРИМЕЧАНИЯ:
* Заставы с границы были убраны из опасений, что нашу 102-ю бригаду элементарно блокируют в горах. Такое "подозрительное" решение позже даст пищу для досужих домыслов, что вторжение было подстроено ФСБ. Будто наши власти специально заманили ваххабитов в ловушку, чтобы получить повод к войне. Но это не соответствует действительности. В 1998 году военные открытым текстом заявляли журналистам, что Горный Дагестан для России потерян. Исламские радикалы тогда казались всемогущими. Они наступали по всем направлениям: строили теократию в Афганистане, взрывали дома в Саудовской Аравии и Судане, создавали партизанские зоны в Алжире, Таиланде и на Филиппинах, вторгались в Киргизию, Узбекистан, Таджикистан, Македонию. Все это были звенья одной цепи.
** Позже это даст повод Басаеву утверждать, что все его вторжение в Ботлих - не более, чем помощь попавшим в беду цумадинским "братьям". Но слов из песни не выкинешь. 10 августа Исламская Шура Дагестана приняла т.н. "Декларацию о восстановлении исламского государства Дагестан". В этом документе в частности говорится: "Мы, мусульмане Дагестана, официально заявляем о восстановлении независимого исламского государства Дагестан. Уповая на помощь и милость Аллаха, объявляем о том, что джихад в Дагестане является обязанностью для каждого мусульманина встать на защиту Исламского государства и воевать до полного изгнания неверных с мусульманской территории". Соответственно, было принято решение ввести на всей территории Дагестана военное положение, организовать комендатуры и создать шариатские суды. Кроме того, "Исламская шура Дагестана обращается к исламскому чеченскому государству и народу, как моджахедам и защитникам религии Аллаха, поднявшим знамя Ислама, честь и достоинство мусульманской Уммы, с призывом оказать поддержку мусульманам Дагестана, а также установить прямые отношения с Исламским государством Дагестан, как того требует шариат Аллаха". Это обращение имело целью "узаконить" присутствие на дагестанской земле вооруженных чеченцев.
***Авиаудар по разведданным, основанным на слухах - это симптом болезни. В ближайшие дни наряду с бомбежкой грузинских сел, обычным делом станут удары по своим.
****Ахмадов Хута, уроженец Урус-Мартана, был убит около н.п. Новолакское 5 сентября 1999-го года. Принадлежал к известному в Чечне клану братьев Ахмадовых, известных работорговцев.
*****По воспоминаниям генерала Сидякина, делегация ансалтинцев была послана к Басаеву с его санкции.
ОБИДА
Не знаю правда это или нет…но говорят, что когда Хаттаб выходил из Дагестана, он остановился на границе с Чечней и повернувшись в сердцах воскликнул: "ДАГЕСТАН- КОЗЕЛ".
/Автор ifrit2002. Из форума на сайте Kavkazchat.ru/
Во всех этих российско-чеченских играх оставалась одна неразыгранная карта-джокер: простые люди Дагестана. Как они себя поведут? Встретят ли ваххабитов с распростертыми объятьями, отвернут испуганно лица, или захлопнут перед незванными гостями двери? Никто не мог сказать наверняка. Русские опасались "дагов": непонятный многоликий Дагестан казался продолжением Чечни, Махачкала - новым Грозным. Русских в Дагестане не любили: как захватчиков, как иноверцев, как наследников коммунизма, как тех, кому лучше живется. И в то же время Дагестан тысячью нитей был связан с Россией - не только политическими интересами, но и торговыми. Дагестанцы, в отличие от чеченцев, были терпимее: полиэтничность и долгое соседство заставляли искать компромисс, ценить мир. Дагестан боялся большой войны. Войны боялись и Магомедов, и Хачилаев, и Багаудин. Знали: если начнется - мало никому не покажется.
В то же время дагестанцы сочувствовали чеченцам, сражающимся с "русским агрессором". Дагестанские добровольцы воевали в Чечне с русскими в 1995-96 годах. Дагестан принял 150 тысяч чеченских беженцев. Многие семьи впускали их в свои дома - в том же Ботлихском районе приют нашли 12000 чеченцев.
Не пользовались уважением дагестанцев и власти Махачкалы, погрязшие в коррупции и кумовстве. Это, кстати, был один из главных козырей ваххабитов, выставлявших себя борцами с преступным режимом Магомедали Магомедова. Действительно, социальное расслоение, общее для всей России, в Дагестане приняло невиданный размах. Достаточно сказать, что 80% национальных богатств Дагестана принадлежит 200 семьям, тесно связанными между собой. Безработица в отдельных районах достигала 70% от трудоспособного населения.
Но и ваххабитов в Дагестане не жаловали. Ваххабизм был чужд самой культуре Дагестана, и идеи джихада тоже мало кого привлекали. Свою роль сыграла антиваххабитская компания, развязанная дагестанкоими властями. В 1997 году только сумасшедший мог прельститься выгодами победившей Чечни. И Хаттаб с Басаевым жестоко просчитались в своих надеждах на дагестанцев. Вместо 3000 сторонников, которые должны были откликнуться на их зов, они получили 25000 ополченцев, готовых как один отстаивать свою родину.
Какими словами можно описать реакцию простых дагестанцев на вторжение чеченцев? ОБИДА. Общее мнение было таково: мы их приютили, помогли в трудную минуту, а они пришли в наши дома и аулы с оружием - как враги. На этом фоне сразу поблекли былые разногласия, и даже "федералы", которых здесь недолюбливали, стали казаться чуть ли не родными.
Вспоминает рядовой Андрюха-Татарин (фамилия вымышлена):
Приятно, что в Дагестане отношение местных к нам, "федералам", было доброжелательным. Иногда даже "даги" встречали нас на окраинах селений с молоком и хлебом, прямо как в кино про Великую Отечественную. Пацаны говорили, что к мусульманам из числа "федералов" "даги" относятся получше, чем к остальным солдатам: мусульман уважают, братаются. При случае я воспользовался этим и проверил слухи, сказав на блокпосту, что я родом из Татарстана, за что сразу получил кусок хлеба и связку сухарей из рук какого-то пожилого мужчины, видимо местного аксакала. В Дагестане мы чувствовали себя освободителями, богатырями, людьми, несущими мир в дома потревоженных боевиками гражданских лиц. Но и уходили из Дага с радостью - постоянное чувство тревоги за свою жизнь, чувство ответственности за жизнь окружающих сменилось на привычную армейскую рутину - подъем, муштра, отбой. И, главное, на душе спокойно…
Вспоминает Абдурашид Саидов:
…В клубе в Тлондода собрались все. На трибуне руководитель администрации Магомед Идрисов, имам мечети Шамсулвара Газимагомедов, представитель сельского джамаата Газидибир Магомедов, сын имама мечети Шахрурамазан, (один из грамотных ученых исламистов в республике, проживающий в г. Кизилюрте и обвиняемый всеми в "ваххабизме") и я. В своем выступлении администратор, среди прочего, сказал: "Если мы хотим вооружиться, - нет проблем. Начальник милиции и руководитель администрации района готовы предоставить нам оружие. Но на этот вопрос мы должны ответ найти в этом зале. Как собрание решит, так и будет.".
Эта идея - раздать оружие ополченцам - родилась одновременно и у простых амиров, и в Дагестанском МВД. С нею поднялись аж до Анатолия Квашнина, который поначалу ее поддержал. Так, 8 августа местным ополченцам предложили самим позаботиться о себе и даже раздали некоторое количество оружия. Это был не единственный случай: оружие ополченцам выдавали и в других местах. Раздача оружия вызвала резкую реакцию в МВД.
Вспоминает генерал-полковник Вячеслав Овчинников:
Надо сказать, что республика быстро сообразила, поднялась, и на мощной патриотической волне удалось сформировать патриотические настроения, практически весь народ был на стороне армии. Даже в какие-то моменты они перехватывали у нас инициативу, и проблема была в том, как их удержать от скорополительных решений и непродуманных действий. А то ведь на этой волне едва ли не революционный переворот могли устроить в Дагестане.
Когда пошло вооружение населения, я смотрю - это все может повернуться как угодно под нашей 'крышей'. Мы еще и виноваты будем. Заодно и свое правительство будут менять…
Поэтому, когда Квашнин начал раздавать оружие, я сказал: 'Стоп! Давайте, сделаем так, как требует закон'. Как раз сюда приехали - Голубев (заместитель министра внутренних дел России) и министр. Я попросил: 'Вы посмотрите, кто выдает оружие. Посмотрите, кому он выдает. Его выдают людям своей национальности. Для чего? Либо для того, чтобы противоположная сторона не поднялась, либо, если она поднимется, подавить ее'. Грандиознейший политический скандал может вызреть, за который нам придется отвечать. Поэтому говорю - все только по закону. То есть я это все документально, через протоколы, пропустил. Ну опыт пригодился. Все это мы уже проходили - и в Карабахе, и в Южной Осетии… Наряду с войной надо видеть и эти внутренние, подпольные течения. Тем более что каждый свои интриги плетет, каждый хочет свою цель достичь, укрепить свое внутреннее положение. Это же Кавказ!
Тут у нас тоже разногласия вышли. Но в конечном итоге все утряслось, все было взято под контроль…
Почти сразу начали создаваться отряды ополчения. Организованнее всех оказались андийцы. Они готовились заранее: достали оружие, оборудовали позиции и установили связь с родственниками на Плоскости. Их вклад в общую победу неоценим. В самый решающий момент, когда Россия просто не успевала перебросить нужные силы в Ботлихский район, андийцы не пустили басаевцев вглубь Дагестана. Другой отряд самообороны был создан в ауле Годобери. На этом участке ополченцы не позволили боевикам перерезать дорогу Ботлих-Агвали.
В Махачкале из числа добровольцев, прошедших Афганистан, была создана так называемая интербригада, в которую вступило около 600 человек. С этой целью была проведена частичная мобилизация. Под Ботлих интербригада прибыла 11 августа.
12 августа совершил свой подвиг ансалтиец Хаджимурад Курахмаев. Воспользовавшись беспечностью боевиков, 16-летний парень овладел автоматом и в упор застрелил четырех человек… За проявленное мужество Хаджимурад Курахмаев был удостоен звания "Герой Российской Федерации" - посмертно.
Его односельчане тем временем сутками просиживали на ботлихской площади перед зданием РОВД, умоляя выдать им оружие, чтобы самим разобраться с обидчиками. Их голоса были услышаны только 20 августа, когда боевые действия близились к концу. Этот отряд участвовал в операции под Тандо.
Однако, поддержка дагестанцев этим не ограничивалась. Не менее весомым был вклад тех, кто кормил солдат и беженцев, переводил деньги на специальные счета, сдавал свою кровь. Сельские джамааты практически подавили деятельность ваххабитов во внутренних районах, исключив их воздейсвтие на ход операции. На этой волне ваххабитов изгоняли из мечетей, дело доходило и до избиений. Так, жители Кироваула заставили местных ваххабитов под угрозой изгнания осудить вторжение в Дагестан и полностью их нейтрализовали.
Дагестанская земля горела под ногами пришельцев.
ПЕРВЫЕ ДНИ В БОТЛИХЕ
Рассказывает подполковник Валерий Черников:
Самыми тяжелыми были первые двое суток. Во-первых, неразбериха дикая. Никто ничего не знает. Слухи один хуже другого. Настроение от панического до истерично-героического. Конечно, был страх. Особенно мы опасались, что усиленно нагнетаемые чеченской пропагандой слухи о "полной поддержке исламской революции" местным населением и МВД окажутся правдой. Случись такое, и нам, конечно, было бы больше нечего здесь делать. К счастью, народ здесь оказался по большинству своему трезвомыслящим. Жизнь здесь не сахар, но по сравнению с ичкерийским адом - рай. Пенсии, пособия, свет, пусть клановородовая, но законная власть. За чечиками пошли только те, кто рассчитывал на их штыках подняться и разбогатеть. Реально нигде их хлебом-солью не встретили.
Итак, дагестанцы сразу и безоговорочно поддержали Россию в ее борьбе с исламским фундаментализмом. Но федералы поняли это не сразу. Первый день прошел спокойно - за исключением утреннего боя около Рахаты. С Басаевым была достигнута договоренность не открывать огонь до тех пор, пока район боев не покинут местные жители. Эта договоренность была выполнена обеими сторонами.
Федералы использовали возникшую паузу с большой пользой для себя: к исходу 7 августа в Ботлих удалось подтянуть отставшие роты новороссийцев и оборудовать позиции около местного аэродрома, заминировать к нему подступы. Боевики тоже провели день в рытье окопов - хотя им-то как раз медлить было нельзя.
Ночь с 7 на 8 августа прошла спокойно. Было немало беспокойств по поводу того, что боевики могут обойти позиции с флангов и перерезать дорогу на Буйнакск. Но все обошлось.
На следующий же день - 8 августа, - в далекой Москве произошло событие, кардинально изменившее ситуацию в Дагестане. Ельцин своим указом сместил с поста премьер-министра Сергея Степашина и назначил на его место Владимира Путина. В Кремль пришел человек, который вскоре заявит, что готов преследовать террористов где угодно: "Найдем в сортире - и в сортире замочим!". С колебаниями было покончено. Федералы стали действовать решительнее, тем более что к этому времени полностью прояснилась позиция дагестанцев.
Из дневника генерала Трошева:
8.50
Доклад Булгакова:
- если бандиты готовят опорные пункты прямо у крайних домов сел, то они не собираются уходить и знают, что по селам мы огонь открывать из вертолетов и орудий не будем;
- значит, будут входить в близлежащие села, разоружать милицию и устанавливать свою ваххабитскую власть, как это сделали в Ансалте и Рахате, и тоже начнут рыть окопы и траншеи.
Лично я думаю (мое решение на то время по той сложившейся обстановке):
1. Немедленно во все близлежащие села, где еще нет боевиков, необходимо ввести ОМОН и спецназ.
2. Села, в которых находятся боевики, блокировать на удалении до 2 км (кольцо).
3. Заминировать все дороги, ведущие от этих сел в Чечню (на самой границе), чтобы перерезать пути отхода боевиков и маршруты подвоза боеприпасов и подтягивания резервов.
4. Любыми путями вытащить мужиков из этих сел или обязать их бороться с боевиками самим.
5. Объявить ультиматум. Дать время на уход, а затем артиллерией и авиацией нанести удары по боевикам, если те не сдадутся.*
14.25
НГШ сел в Каспийске.
14.34
Вышел на меня Булгаков. Сообщил, что в районе н.п. Верхние Годобери и Анди обнаружены группы боевиков. Я продиктовал ему свое решение из пяти пунктов, чтобы доложил его Квашнину.
15.30
Доложил генерал Посредников. Готов выполнять задачу по уничтожению групп боевиков.
16.45
Посредников сообщил: авиация начала наносить первый удар по указанным районам расположения боевиков.
8 августа на дороге Ботлих-Агвали под обстрел вертолета попали дагестанские милиционеры. К счастью, никто не пострадал, но одна из опор ЛЭП сверзилась в ущелье и весь Цумадинский район был обесточен. Тем же днем по сведениям Дагестанского МВД вертолетчики обстреляли отряд милиции Ботлихского РОВД (без указания района обстрела). Милиционеры только собрались обедать, открыли банки сгущенного молока и сели в низине между холмами. Вертолеты прошли над их головами на бреющем полете. Один круг, второй. Некоторые в предчувствии чего-то привстали, попытались отойти. Удар, еще удар! Четыре трупа - мгновенно. Восемь раненных и контуженных.
Эта история имела продолжение.
Из дневника генерала Трошева:
8 августа, 20.20
От Булгакова поступила информация о якобы нанесенных авиацией ударах по своим (местной милиции) в районе Верхние Годобери. Есть раненые и убитые.
9 августа, 7.15
Заслушал доклад Булгакова:
- имел ночью разговор с НГШ ("…много говоришь, наносишь какие-то непонятные удары авиацией, в результате которых гибнет милиция. Завтра буду у тебя в Ботлихе");
- звонил дежурный генерал с ЦКП, пытался застращать: мол, почему не докладываете по авиационному удару, по гибели милиции;
- ответил, что группировка подчинена генерал-полковнику Голубеву (МВД) и все доклады идут к нему.
7.20
Посредников поясняет по поводу нанесения ударов по своим: по времени не совсем точно сообщило МВД, да и место почему-то не указывают. Что-то темнят. Непонятно.
8.40
Доложил министру обороны маршалу И. Сергееву по обстановке, по текущим задачам. Задал вопрос:
- Как могла авиация нанести удары по милиции?
9.00
Посредников по поводу "удара по своим" сообщил: авиация в том районе задач не выполняла. Где этот район - не знаем. Над территорией пролетали "бомберы", но задачу по минированию они выполнили за 10-12 км от указанной точки (то есть на границе с Чечней, что в 4 км северо-западнее н.п. Ансалта).
11.30
Довел до Посредникова, что НГШ приказал в воздухе постоянно держать пару штурмовиков СУ-25.
Он еще раз напомнил, что не может добиться от МВД Дагестана указания точного места гибели милиционеров. (Это уже о чем-то говорит. Какая-то "деза" идет).**
В целом 8 августа был продолжением прошедшего дня. Федералы ограничивались обстрелами и минированием, Басаев продолжал ползучее наступление, заняв к исходу дня Шодроту и Зиберхали.
В Тандо тогда стояли тридцать ботлихских милиционеров, трое из них были местные. Десантники про них знали, и были уверены, что с этой стороны они прикрыты…
Вспоминает генерал Анатолий Сидякин, на момент событий - командующий 58-й армией:
Через главу администрации района мы договорились с главарем боевиков Басаевым, что боевых действий не начнем, пока из населенных пунктов не выйдут все беженцы. С моей стороны условие было одно: если обнаружится, что боевики начинают занимать господствующие высоты, перемирие немедленно будет прекращено.
Басаев - фигура двуличная. Выбрав момент, он двинул своих на высоты. По ним тут же был открыт огонь. Его корректировали бойцы из группы спецназа. За высотой 'Ослиное ухо', южнее населенного пункта Шодрода, находился милицейский пост с приборами наблюдения. Сотрудники РОВД помогали корректировщикам. Со своего командного пункта я не видел результатов работы артиллеристов, но разведчики и милиционеры потом рассказывали, что при очередном артналете боевики разбегались, 'как тараканы'.
В пять вечера на блокпост Тандо из райотдела милиции пришла машина и забрала матрасы, а самим служивым велели взять все оружие и идти в Ботлих пешком. Ближе к полуночи, когда аксакалы в Тандо еще не спали - сидели на площади возле здания местной администрации, здесь неожиданно появились двадцать вооруженных мужчин. У каждого был автомат, у каждого второго 'шайтан-труба' (гранатомет), у всех рации 'воки-токи'. Опешившим от неожиданности тандийцам кто-то из них сказал: 'Салам, мусульмане'.
К середине ночи сельчане разошлись по домам, а с рассветом все до последнего человека ушли из родных домов, не взяв с собой никаких вещей, кроме документов. Все то время, что длилась операция, они провели на площади под окнами ботлихского РОВД, тщетно прося дать им оружие. Это были чабаны и крестьяне, отлично знавшие свою землю, но военные вспомнили о них только через двенадцать дней.
Тот самый пост корректировщиков, о котором говорит генерал Сидякин, тоже куда-то "испарился", так как утром 9 августа боевики уже сидели на высоте "Ослиное ухо". Воспользовавшись этой дырищей в нашей обороне, они подтянули ПТУРы. Стоявшие внизу вертолеты были прекрасной целью. В одиннадцатом часу вертолеты на земле были обстреляны: боевики снимали все на пленку и потом запустили информацию в СМИ. Кадры обошли весь мир: на них чеченцы с поразительной легкостью, как на учениях расстреливали винтокрылые машины. В результате Ми-24 и Ми-8 взорвались, незначительные повреждения получили 2 Ми-8 и один Ми-26. Погибли Герой России подполковник Юрий Наумов (заместитель командира полка), старший лейтенант Гаязов (летчик-штурман) и сержант Ягодин. Кстати, уничтоженный Ми-8 был тем самым вертолетом, на котором буквально за полчаса до обстрела в Ботлих прилетел Квашнин. Это были первые потери армии в войне.
Рассказывает жительница Ботлиха Сакинат Раджабдибирова:
Мы в Ботлихе не ощущали сначала сильной тревоги, но потом один за другим были сбиты российские вертолеты. Взрывы, пожар… Люди думали, что после этого будут бомбить Ботлих, стали уходить. Мы начали эвакуировать детей, стариков и женщин. Остались учителя, замглавы администрации Ботлиха Азаева, я. Заведующая детским садиком возглавила штаб гражданской обороны. Мы стали готовить бомбоубежище…
Вспоминает майор Зуев:
В одном из вертолетов в результате попадания был ранен бортмеханик. В другом - полностью погиб экипаж под командованием Героя России подполковника Юрия Наумова, который прошел Афганистан, Закавказье, первую чеченскую. На этом вертолете прилетел тогда в Дагестан начальник Генерального штаба генерал армии Анатолий Квашнин. Спустя 40 минут 'вертушка' была уничтожена прямым попаданием ПТУРа. Горящие части вертолета начали падать на расположенную рядом артиллерийскую позицию, ящики с боеприпасами. Я снимал, как солдаты ползли под обстрелом к горящим частям вертолета и тушили их… Признаюсь, в тот момент я испытал сильнейший шок. Ведь я не оператор-профессионал, я офицер. И с этой точки зрения снимать, как гибнут люди, - это ненормально. Сначала я уводил камеру, но в какой-то момент понял, что эту правду надо снимать…
Кто отдал преступный приказ о снятии блокпостов в Тандо и на "Ослином ухе"? Какими соображениями при этом руководствовался? Ведь любому более-менее соображающему в военном деле человеку понятна вся важность этих объектов. Тандо и "Ослиное ухо" с двух сторон запирали вход в Ансалтинское ущелье, угрожающе нависая над нашей обороной в Ботлихе. Отсюда было удобно как обороняться, так и наступать. Я не могу сказать, узнаем ли мы когда-нибудь фамилии тех предателей, но кровь людей, погибших здесь в августе 1999 года - на их совести.
Ночь с 9 на 10 августа прошла без происшествий. Армейские спецназовцы, переброшенные в Ботлих накануне по воздуху, в эту ночь ходили в разведку к той высоте, откуда прилетели ракеты - собирали сведения, проводили рекогносцировку.
В 4.00 10 августа батальон 7-й воздушно-десантной дивизии, действующий в Ботлихском районе, начал выдвижение в сторону "Ослиного уха". Операцией командовал лично Булгаков. К полудню батальон вышел на исходные позиции и занялся их оборудованием. В огневой контакт с противником десантники пока не вступали, но с наступлением темноты боевики активизировались. Подобравшись к позициям батальона, они обстреляли их их из минометов и стрелкового оружия (около 22 часов). Под огонь попал также КНП Булгакова.
Спецкорр газеты "Известия" Александр Чуйков:
…Наконец мы добрались - Ботлих! Штаб войсковой группировки, расположенный в семи километрах от райцентра, находится в глубокой ложбине. "Высотки надо занимать, а у нас сил пока не хватает, - вздыхает генерал-лейтенант Владимир Булгаков, командующий группировкой. - Сегодня попробуем туда десант выкинуть".
Самыми тяжелыми были первые двое суток. Во-первых, неразбериха дикая. Никто ничего не знает. Слухи один хуже другого. Настроение от панического до истерично-героического. Конечно, был страх. Особенно мы опасались, что усиленно нагнетаемые чеченской пропагандой слухи о "полной поддержке исламской революции" местным населением и МВД окажутся правдой. Случись такое, и нам, конечно, было бы больше нечего здесь делать. К счастью, народ здесь оказался по большинству своему трезвомыслящим. Жизнь здесь не сахар, но по сравнению с ичкерийским адом - рай. Пенсии, пособия, свет, пусть клановородовая, но законная власть. За чечиками пошли только те, кто рассчитывал на их штыках подняться и разбогатеть. Реально нигде их хлебом-солью не встретили.
Итак, дагестанцы сразу и безоговорочно поддержали Россию в ее борьбе с исламским фундаментализмом. Но федералы поняли это не сразу. Первый день прошел спокойно - за исключением утреннего боя около Рахаты. С Басаевым была достигнута договоренность не открывать огонь до тех пор, пока район боев не покинут местные жители. Эта договоренность была выполнена обеими сторонами.
Федералы использовали возникшую паузу с большой пользой для себя: к исходу 7 августа в Ботлих удалось подтянуть отставшие роты новороссийцев и оборудовать позиции около местного аэродрома, заминировать к нему подступы. Боевики тоже провели день в рытье окопов - хотя им-то как раз медлить было нельзя.
Ночь с 7 на 8 августа прошла спокойно. Было немало беспокойств по поводу того, что боевики могут обойти позиции с флангов и перерезать дорогу на Буйнакск. Но все обошлось.
На следующий же день - 8 августа, - в далекой Москве произошло событие, кардинально изменившее ситуацию в Дагестане. Ельцин своим указом сместил с поста премьер-министра Сергея Степашина и назначил на его место Владимира Путина. В Кремль пришел человек, который вскоре заявит, что готов преследовать террористов где угодно: "Найдем в сортире - и в сортире замочим!". С колебаниями было покончено. Федералы стали действовать решительнее, тем более что к этому времени полностью прояснилась позиция дагестанцев.
Из дневника генерала Трошева:
8.50
Доклад Булгакова:
- если бандиты готовят опорные пункты прямо у крайних домов сел, то они не собираются уходить и знают, что по селам мы огонь открывать из вертолетов и орудий не будем;
- значит, будут входить в близлежащие села, разоружать милицию и устанавливать свою ваххабитскую власть, как это сделали в Ансалте и Рахате, и тоже начнут рыть окопы и траншеи.
Лично я думаю (мое решение на то время по той сложившейся обстановке):
1. Немедленно во все близлежащие села, где еще нет боевиков, необходимо ввести ОМОН и спецназ.
2. Села, в которых находятся боевики, блокировать на удалении до 2 км (кольцо).
3. Заминировать все дороги, ведущие от этих сел в Чечню (на самой границе), чтобы перерезать пути отхода боевиков и маршруты подвоза боеприпасов и подтягивания резервов.
4. Любыми путями вытащить мужиков из этих сел или обязать их бороться с боевиками самим.
5. Объявить ультиматум. Дать время на уход, а затем артиллерией и авиацией нанести удары по боевикам, если те не сдадутся.*
14.25
НГШ сел в Каспийске.
14.34
Вышел на меня Булгаков. Сообщил, что в районе н.п. Верхние Годобери и Анди обнаружены группы боевиков. Я продиктовал ему свое решение из пяти пунктов, чтобы доложил его Квашнину.
15.30
Доложил генерал Посредников. Готов выполнять задачу по уничтожению групп боевиков.
16.45
Посредников сообщил: авиация начала наносить первый удар по указанным районам расположения боевиков.
8 августа на дороге Ботлих-Агвали под обстрел вертолета попали дагестанские милиционеры. К счастью, никто не пострадал, но одна из опор ЛЭП сверзилась в ущелье и весь Цумадинский район был обесточен. Тем же днем по сведениям Дагестанского МВД вертолетчики обстреляли отряд милиции Ботлихского РОВД (без указания района обстрела). Милиционеры только собрались обедать, открыли банки сгущенного молока и сели в низине между холмами. Вертолеты прошли над их головами на бреющем полете. Один круг, второй. Некоторые в предчувствии чего-то привстали, попытались отойти. Удар, еще удар! Четыре трупа - мгновенно. Восемь раненных и контуженных.
Эта история имела продолжение.
Из дневника генерала Трошева:
8 августа, 20.20
От Булгакова поступила информация о якобы нанесенных авиацией ударах по своим (местной милиции) в районе Верхние Годобери. Есть раненые и убитые.
9 августа, 7.15
Заслушал доклад Булгакова:
- имел ночью разговор с НГШ ("…много говоришь, наносишь какие-то непонятные удары авиацией, в результате которых гибнет милиция. Завтра буду у тебя в Ботлихе");
- звонил дежурный генерал с ЦКП, пытался застращать: мол, почему не докладываете по авиационному удару, по гибели милиции;
- ответил, что группировка подчинена генерал-полковнику Голубеву (МВД) и все доклады идут к нему.
7.20
Посредников поясняет по поводу нанесения ударов по своим: по времени не совсем точно сообщило МВД, да и место почему-то не указывают. Что-то темнят. Непонятно.
8.40
Доложил министру обороны маршалу И. Сергееву по обстановке, по текущим задачам. Задал вопрос:
- Как могла авиация нанести удары по милиции?
9.00
Посредников по поводу "удара по своим" сообщил: авиация в том районе задач не выполняла. Где этот район - не знаем. Над территорией пролетали "бомберы", но задачу по минированию они выполнили за 10-12 км от указанной точки (то есть на границе с Чечней, что в 4 км северо-западнее н.п. Ансалта).
11.30
Довел до Посредникова, что НГШ приказал в воздухе постоянно держать пару штурмовиков СУ-25.
Он еще раз напомнил, что не может добиться от МВД Дагестана указания точного места гибели милиционеров. (Это уже о чем-то говорит. Какая-то "деза" идет).**
В целом 8 августа был продолжением прошедшего дня. Федералы ограничивались обстрелами и минированием, Басаев продолжал ползучее наступление, заняв к исходу дня Шодроту и Зиберхали.
В Тандо тогда стояли тридцать ботлихских милиционеров, трое из них были местные. Десантники про них знали, и были уверены, что с этой стороны они прикрыты…
Вспоминает генерал Анатолий Сидякин, на момент событий - командующий 58-й армией:
Через главу администрации района мы договорились с главарем боевиков Басаевым, что боевых действий не начнем, пока из населенных пунктов не выйдут все беженцы. С моей стороны условие было одно: если обнаружится, что боевики начинают занимать господствующие высоты, перемирие немедленно будет прекращено.
Басаев - фигура двуличная. Выбрав момент, он двинул своих на высоты. По ним тут же был открыт огонь. Его корректировали бойцы из группы спецназа. За высотой 'Ослиное ухо', южнее населенного пункта Шодрода, находился милицейский пост с приборами наблюдения. Сотрудники РОВД помогали корректировщикам. Со своего командного пункта я не видел результатов работы артиллеристов, но разведчики и милиционеры потом рассказывали, что при очередном артналете боевики разбегались, 'как тараканы'.
В пять вечера на блокпост Тандо из райотдела милиции пришла машина и забрала матрасы, а самим служивым велели взять все оружие и идти в Ботлих пешком. Ближе к полуночи, когда аксакалы в Тандо еще не спали - сидели на площади возле здания местной администрации, здесь неожиданно появились двадцать вооруженных мужчин. У каждого был автомат, у каждого второго 'шайтан-труба' (гранатомет), у всех рации 'воки-токи'. Опешившим от неожиданности тандийцам кто-то из них сказал: 'Салам, мусульмане'.
К середине ночи сельчане разошлись по домам, а с рассветом все до последнего человека ушли из родных домов, не взяв с собой никаких вещей, кроме документов. Все то время, что длилась операция, они провели на площади под окнами ботлихского РОВД, тщетно прося дать им оружие. Это были чабаны и крестьяне, отлично знавшие свою землю, но военные вспомнили о них только через двенадцать дней.
Тот самый пост корректировщиков, о котором говорит генерал Сидякин, тоже куда-то "испарился", так как утром 9 августа боевики уже сидели на высоте "Ослиное ухо". Воспользовавшись этой дырищей в нашей обороне, они подтянули ПТУРы. Стоявшие внизу вертолеты были прекрасной целью. В одиннадцатом часу вертолеты на земле были обстреляны: боевики снимали все на пленку и потом запустили информацию в СМИ. Кадры обошли весь мир: на них чеченцы с поразительной легкостью, как на учениях расстреливали винтокрылые машины. В результате Ми-24 и Ми-8 взорвались, незначительные повреждения получили 2 Ми-8 и один Ми-26. Погибли Герой России подполковник Юрий Наумов (заместитель командира полка), старший лейтенант Гаязов (летчик-штурман) и сержант Ягодин. Кстати, уничтоженный Ми-8 был тем самым вертолетом, на котором буквально за полчаса до обстрела в Ботлих прилетел Квашнин. Это были первые потери армии в войне.
Рассказывает жительница Ботлиха Сакинат Раджабдибирова:
Мы в Ботлихе не ощущали сначала сильной тревоги, но потом один за другим были сбиты российские вертолеты. Взрывы, пожар… Люди думали, что после этого будут бомбить Ботлих, стали уходить. Мы начали эвакуировать детей, стариков и женщин. Остались учителя, замглавы администрации Ботлиха Азаева, я. Заведующая детским садиком возглавила штаб гражданской обороны. Мы стали готовить бомбоубежище…
Вспоминает майор Зуев:
В одном из вертолетов в результате попадания был ранен бортмеханик. В другом - полностью погиб экипаж под командованием Героя России подполковника Юрия Наумова, который прошел Афганистан, Закавказье, первую чеченскую. На этом вертолете прилетел тогда в Дагестан начальник Генерального штаба генерал армии Анатолий Квашнин. Спустя 40 минут 'вертушка' была уничтожена прямым попаданием ПТУРа. Горящие части вертолета начали падать на расположенную рядом артиллерийскую позицию, ящики с боеприпасами. Я снимал, как солдаты ползли под обстрелом к горящим частям вертолета и тушили их… Признаюсь, в тот момент я испытал сильнейший шок. Ведь я не оператор-профессионал, я офицер. И с этой точки зрения снимать, как гибнут люди, - это ненормально. Сначала я уводил камеру, но в какой-то момент понял, что эту правду надо снимать…
Кто отдал преступный приказ о снятии блокпостов в Тандо и на "Ослином ухе"? Какими соображениями при этом руководствовался? Ведь любому более-менее соображающему в военном деле человеку понятна вся важность этих объектов. Тандо и "Ослиное ухо" с двух сторон запирали вход в Ансалтинское ущелье, угрожающе нависая над нашей обороной в Ботлихе. Отсюда было удобно как обороняться, так и наступать. Я не могу сказать, узнаем ли мы когда-нибудь фамилии тех предателей, но кровь людей, погибших здесь в августе 1999 года - на их совести.
Ночь с 9 на 10 августа прошла без происшествий. Армейские спецназовцы, переброшенные в Ботлих накануне по воздуху, в эту ночь ходили в разведку к той высоте, откуда прилетели ракеты - собирали сведения, проводили рекогносцировку.
В 4.00 10 августа батальон 7-й воздушно-десантной дивизии, действующий в Ботлихском районе, начал выдвижение в сторону "Ослиного уха". Операцией командовал лично Булгаков. К полудню батальон вышел на исходные позиции и занялся их оборудованием. В огневой контакт с противником десантники пока не вступали, но с наступлением темноты боевики активизировались. Подобравшись к позициям батальона, они обстреляли их их из минометов и стрелкового оружия (около 22 часов). Под огонь попал также КНП Булгакова.
Спецкорр газеты "Известия" Александр Чуйков:
…Наконец мы добрались - Ботлих! Штаб войсковой группировки, расположенный в семи километрах от райцентра, находится в глубокой ложбине. "Высотки надо занимать, а у нас сил пока не хватает, - вздыхает генерал-лейтенант Владимир Булгаков, командующий группировкой. - Сегодня попробуем туда десант выкинуть".