Страница:
— Ни фига себе… — протянул Артём. Он медленно оглядел кабинет и остановил взгляд на Валере. Ощерился и сообщил: — Ты похож на Карабаса-Барабаса. Только галстук не семихвостый.
Рысцов сунул зажигалку в карман и произнёс:
— Миром правит бумага.
— Точно, особенно — в сортире. Ты чего это раскочегарился? Мысли так экстремально мозгуешь? Зачем имущество-то казённое поганить?
— Я сейчас возьму и спалю тут все, — угрожающе прошептал Рысцов.
— У-у-у… Ну мне пора, — сказал Шуров голосом Карлсона. — Не шали. Если хочешь, пойдём вечерком ко мне. Нахрюкаемся — авось полегчает…
Валера вздохнул и бросил галстук на стол. Тот лёг на папку «VIP-контракты» наискосок. Как траурная лента.
— Нет, Темка, не буду я нахрюкиваться сегодня. Схожу лучше сына навещу — созвонился уже.
— Тоже правильно, — согласился Шуров, прикрывая за собой дверь. — До завтра. Чувствую, тяжёлый денёк предстоит. Блин…
Смахнув несколько листов с кресла, Рысцов сел и, достав из ящика пачку сигарет, закурил. Да уж, завтрашний день обещает быть весёленьким. Обязательно нужно помириться с Петровским и разузнать у него про Копельникова, а потом… Черт знает, видно будет. Ничего не понятно, одни загадки — как в дешёвом детективе, ей-богу. Только вот предчувствие не отпускает…
Над пасмурной Москвой воскресала ночная жизнь неона — вездесущему свету рекламы плевать на погоду, было прохладно, все-таки конец сентября, и Рысцов пожалел, что с утра не надел плащ.
Он глянул на часы — двадцать минут девятого. Если пробки к этому часу слегка рассосались — успеет.
Деловой центр «Москва-Сити» нависал колоссами небоскрёбов, пылал огнями развлекательных заведений, вздрагивал от гула толпы. Полностью отстроенный в 2015 году, этот стеклобетонный исполин на Краснопресненской набережной стал нашим ответом Нью-Йорку — два с половиной миллиона квадратных метров офисных, гостиничных, торговых и рекреационных площадей, единое интегральное информационное пространство, новейшие телекоммуникационные системы, ресурсосберегающие технологии, независимые системы электро— и теплоснабжения, активное многоярусное и многофункциональное использование пространства…
Аллеи, фонтаны, переходы, эстакады, колонны… Люди, люди, люди. Стекло, свет, жизнь…
Рысцов потёр щеки руками и пошёл к парковке такси. Вечножелтые авто в изобилии скучали на широком асфальтированном плацдарме, ожидая торопливых пассажиров, брезгующих метро.
— В Печатники за полчаса успеем? — спросил Рысцов, наклоняясь к одному из водителей.
— Если на Волгоградке в пробку не вмажемся — да.
— Поехали.
Пожилой таксист протянул руку и гостеприимно приоткрыл заднюю дверцу. Рысцов расстегнул пиджак и забрался на сиденье, положив портфель рядом с собой.
Мотор «Форда», фыркнув, заурчал, и машина двинулась по эстакаде, набирая скорость. Проскочив довольно быстро до Смоленской набережной, водитель рванул влево и, замедляя ход, принялся вилять по переулкам, чтобы, минуя заторы, выбраться на Садовое.
— Как прошёл день? — участливо поинтересовался он у Валеры через несколько минут.
— Ужасней трудно придумать, — хмуро ответил Рысцов. — Закурить можно?
— Базара ноль. Курите.
Затянувшись терпким дымом, Рысцов откинулся на спинку, глядя на проносящиеся мимо колонны Крымского моста. На них любили забираться разного рода наркоманы и придурки-суицидники, заверяя общественность и папарацци, что немедленно бросятся вниз по той или иной причине. Подавляющее большинство таких декадентов, испорченных вульгарным нарциссизмом, в конечном итоге в реку не сигали, а садились на верхушке колонны и принимались рыдать и истерично выть, чтобы их сняли оттуда. Спасатели знали этот мост вдоль и поперёк.
На Таганке водитель свернул направо, и через минуту Рысцов увидел указатель «Волгоградский проспект». Вот тут-то они и вляпались. Скорость в пробке была километров пять в час, а головы этой автомобильной змеи не было видно.
— Так… — с видом матёрого волчары, выходящего на охоту, сказал таксист. — Странно, куда это они все на ночь глядя намылились? Вроде не пятница, на дачи рановато, да и не сезон уже… А… — махнул он волосатой рукой, — шут с ними! Куда конкретно вам нужно в Печатниках?
— Пересечение Шоссейной и Кухмистерова.
— Базара ноль. В объезд: через Шарикоподшипниковую и Южнопортовую…
— Да, конечно.
Машина переползла в правый ряд и ушла в сторону от запруженного проспекта. «Странно слышать фразу „базара ноль“ от мужика, которому по самым скромным прикидкам под шестьдесят», — с внутренней усмешкой подумал Рысцов.
К нужному перекрёстку они подъехали без пяти девять. Валера быстро расплатился, накинул полтинник сверху — на сорокаградусные ГСМ — и побежал к супермаркету.
Серёжке он купил его любимых чипсов и двухлитровый баллон кока-колы, а Светке — коробку самарского шоколада. Вжав голову в плечи, рванул к девятиэтажке, перескакивая через лужи и вполголоса матерясь. Дождь опять набирал силу…
— Привет. Вымок? — Светка пропустила его в прихожую, двигая ногой обувь и тапочки. От неё едва ощутимо пахло каким-то дорогим парфюмом.
— Слегка. Что-то осень рановато пожаловала. И слезливая чересчур.
— Точно. — Она коротко улыбнулась. — У нас Саша. Извини, я не знала, что он сегодня придёт.
Рысцов перестал развязывать шнурки, пальцы машинально вернули узел в исходное положение. Он выпрямился, отдал пакет с гостинцами Светке и усмехнулся:
— Зачастил. И как он смотрится меж подушек?
— Не начинай… Пройдёшь?
— Скорее нет, чем да…
Из комнаты вылетел Серёжка в хоккейном шлеме.
Сверкнул остатками молочных зубов и заорал:
— Папа! Здарова!
Рысцов присел на корточки и обнял сына, стукнувшись лбом о шлем. Светка печально посмотрела на них и прошептала почти про себя:
— Скорее да, чем нет.
Валера нахмурился и чуточку отстранил от себя сына. Прохрипел голосом простывшего флибустьера:
— Ну здарова, коль не дразнишься! Ты в каком классе нынче? В девятом?
— Ты что, совсем с ума сошёл? В первый я только пошёл!
— Очень жаль… — Рысцов наигранно скуксился и замолчал.
— Почему? — искренне удивился Серёжка. — Пап, ну почему?
— Да понимаешь… Я забыл, сколько лет моему сыночку. Купил пивка, хотел налить тебе кружечку-дру-гую…
Мальчуган сделал пару шагов назад, сдвинул шлем на затылок, демонстрируя причёску «колючий бобрик», и подозрительно прищурился, глядя на отца.
— Да ладно! — сдался Рысцов. — Отними у мамы пакет и немедленно раздраконь его.
Щеки Серёжки тут же раздвинулись на всю возможную ширину, и он, ловко выхватив цель, умчался в комнату. Через пять секунд оттуда раздалось шуршание упаковки. Ещё через две — довольный хруст.
— Ты — клинический придурок, — обречённо резюмировала Светка. Её серо-зеленые глаза невесело улыбались.
Валера исподлобья глядел на бывшую жену. В груди не возникало никакого чувства. Абсолютно.
— Проходи, чего в половик-то врос… — вздохнула она, плотнее запахивая голубенький халатик. — Иди поболтай с Серёжкой. Он сегодня какой-то странный проснулся… Словно… удивлённый. Пока завтракал, все думал о чем-то; спрашивала, что беспокоит, — молчит как партизан. Никогда его таким не видела… Правда, вот под вечер опять разошёлся, шкодник этакий — закрылся в туалете, умыкнув из ящика все ножи и спички, и пытался развести костёр. Хорошо хоть, что я быстро запах учуяла… С-фильмов про рыцарей, наверное, опять насмотрелся.
Светка замолчала, снова поправляя халат. С кухни послышался скрежет передвигаемой табуретки. Рысцов поставил портфель, быстро разулся и прошёл в комнату, прикрыв за собой дверь.
Горе-рыцарь уминал вторую пачку чипсов, на ковре рядом с ним темнела свежая лужица колы — даже пузырьки не успели полопаться.
Увидев отца, Серёжка молниеносно прикрыл лужицу «Иллюстрированным атласом мира». Рысцов сделал вид, что не заметил факта порчи напольных покрытий, и, задрав брюки почти до колен, уселся рядом, сложив ноги по-турецки.
— Докладывай, рядовой, — казённым тоном цыкнул он.
— День прошёл нормально. Происшествий не было, товарищ капитан.
— Не было? А кто хотел предать огню сортир? — Рысцову вдруг вспомнилась недавняя сцена в кабинете, где он сам в порыве «нежности» к бюрократам чуть не спалил документы.
Серёжка набычился.
— Я ничего не хотел. Мне нужно было только поджарить вепря на вертеле. — Пацан кивнул в сторону маленького резинового поросёнка. Бок у животинки был основательно подпалён.
— Ты ещё и браконьер?
— Кто?
— Тот, кто охотится в заповеднике.
— Где?
— Там, где это запрещено.
Серёжка озадаченно почесал подбородок и снова надвинул хоккейный шлем на лоб.
— Что приключится в следующий раз? Ты попытаешься соорудить из фотоаппарата лазерную установку? — добил его Рысцов.
— Ну ладно, не буду я больше…
— То-то, рядовой. Вольно.
Захрустев чипсиной, мальчуган подбежал к столу и сунул в руки отцу дневник. Открыв страницу с нынешним числом, Рысцов обнаружил пятёрку по чтению и длинную красную тираду: «На перемене разбил губу однокласснику. Бегал по партам!» Интересно, сколько ещё веков учителя будут изводить алые чернила на подобную ерунду?..
— Так, — сказал он, — по чтению пять очков… Ты что, умеешь читать?
— Конечно, пап! — рассмеялся Серёжка. — Ты же меня учил!
— Ах да… Совсем забыл. Просто я-то с того времени сам разучился… Ну-ка прочти, что это тут сказано?
Отступать было некуда, мальчуган понял, что попался на простейший трюк. Поэтому ему пришлось вслух, с трудом разбирая красную вязь учительских каракулей, продекламировать свои дисциплинарные «успехи».
— Хм… — Рысцов пожевал губами. — Я чего-то не понимаю, или ты обижаешь своих однокашников?
— Не-е-ет! — тут же взвинтился Серёжка, вскакивая и опрокидывая пакет с остатками чипсов. — Мы просто играли в «звёздных десантников», а Чемкаев попёр через нашу линию обороны! Мы ему кричим, что так нельзя нападать — надо сначала с воздуха атаку провести! А он прямо ломится! Он ещё большой такой… Помнишь, я тебе на плёнке показывал?
Рысцов выжидательно почёсывал ладонь.
— Ну наша команда стала его не пускать в пределы бункера, — понуро продолжил Серёжка. Вдруг оживился: — Мы, кстати, такой классный бункер из парт забабахали! Там энергоустановка была — динамо-машина из класса физики, продовольственные ангары — все обеды собрали в двух портфелях… — Мальчишка с надеждой посмотрел на отца и, вздохнув, вновь состряпал трагическую физию. — Ну и, когда был самый разгар борьбы нашего отряда с Чемкаевым… я нечаянно заехал локтем ему по лицу… Честное слово, нечаянно! Он вообще хороший мальчик, я бы нарочно никогда…
— Верю, — быстро сказал Рысцов. — Ты извинился?
— Не успел! Он убежал в туалет умыться, а потом — домой, наверное…
— Завтра обязательно извинись.
— Па-ап! Я все знаю!.. — Серёжка замолчал. Потом добавил тихонько: — Знаешь, я после этого… ну, когда губу разбил ему… Я… до сих пор чувствую рукой его зубы, даже когда не смотрю туда… — Он продемонстрировал худой локоть, на котором багровели несколько маленьких рубцов. — Мне так… больно… нет! Так… неприят… не знаю, как сказать.
Мальчуган поднял блестящие кругляшки глаз на отца.
— Это называется совесть, Серёж.
— А-а… — неопределённо протянул он. — Вот она какая. А я читал раньше и все не понимал…
— Извинись перед ним и поймёшь до конца.
— Да, пап.
— Но будут моменты, когда тебе придётся нарочно ударить человека. Если он обидит тебя или твоих родных, друзей, то эта самая совесть тебя мучить не должна.
Серёжка непонимающе посмотрел на Рысцова и заявил вдруг:
— Пап, у тебя жилетка грязная. Вот, гляди!.
— Я знаю. Ложку сегодня уронил в суп…
Сначала раздался тихий одинокий хрюк, но уже через миг Серёжка катался по полу, заразительно хохоча во все горло, Валера сидел, разминая затёкшие ноги, и тоже посмеивался. Черт подери! Ну почему там, в ресторане, эта мелочь буквально вывела его из себя?! А сейчас, рядом с семилетним сыном, все так просто. Сущая ерунда! И ведь действительно комичная ерунда…
Он прикрыл глаза… Предчувствие. Снова пульсирует где-то далеко это тревожное смятение…
— Серёга… — сказал Рысцов, беря за плечи все ещё хихикающего пацана. — Послушай меня.
Сын знал, что, когда папа называет его «Серёга» — значит, разговор серьёзный и слушать нужно внимательно… Он перестал смеяться.
— Ты можешь мне пообещать одну штуку? Я не хочу тебя заставлять…
Раздались шаги, дверь открылась, и Светка строго сказала:
— Ребёнку пора спать… Одиннадцатый час уже.
— Дай нам ещё минутку, хорошо? — учтиво сказал Рысцов и холодно посмотрел на неё. — У нас серьёзный разговор.
Она раздражённо кашлянула и закрыла дверь.
Господи, как он ненавидел, когда женщины находились в подобном состоянии! Когда сама на взводе и своими негативными флюидами начинает нервировать окружающих… Но теперь это уже вовсе не важно.
— Ку-ку, — спокойно произнёс Валера, и Серёжка перевёл взгляд с захлопнувшейся двери снова на отца. — Так вот. Сумеешь пообещать мне одну штуку?
— Я… — Пацан пожал плечами. — А какую?
— Сначала пообещай, что сделаешь так, как я попрошу.
— Но вдруг ты попросишь что-нибудь очень трудное? Вдруг я не сумею?
— Ты веришь мне?
— Да.
— Сто на сто?
— Сто на сто.
— Тогда пообещай.
— Обещаю, — прошептал Серёжка после секундной запинки.
Одёрнув безвозвратно измятые штанины дорогих брюк, Рысцов встал. Открыл было рот, но с кухни донёсся пробравший до мозжечка голос Светки:
— Ну сколько можно? Завтра в школу не встанет ведь…
Рысцов сглотнул, выдохнул и спокойным тоном сказал:
— Серёг, посмотри сегодня ночью обычные сны. Не включай С-визор.
— Ну, па-ап! Я уже по программе видел классный фильм…
— Ты обещал.
Мальчишка громко засопел и, вырвавшись из рук отца, отвернулся. Злобно пнул пустой пакет из-под чипсов.
— Не подведи меня, хорошо? — шепнул Рысцов, открывая дверь.
— Ну почему? — Серёжка повернулся. В глазах стояли слезы обиды.
— Я пока не знаю… — рассеянно пробормотал отец. — Кажется, что-то случилось с передатчиками…
Да плевать было пацану на какие-то передатчики! Привык видеть ночью красочные фильмы и интереснейшие программы. Он привык принимать участие в опасных погонях за бандитами по прериям Невады, исследовать луны Юпитера, играть с героями любимых мультяшек…
Он родился в век, когда человечество получило власть над обратной стороной своей жизни, когда оно покорило святая святых — собственные сны…
Мальчишка жил в разгар эпохи, которую люди во всем мире с лёгкой подачи русских называли век эс.
Плеснув в стакан виски на два пальца, он закурил третью за сутки сигарету и встал посреди кухни, словно забыл, что нужно делать дальше. Черт! Опять не успел заехать к Нине Васильевне за пельменями. Он терпеть не мог магазинные комочки с начинкой из соевого мяса и бумаги, поэтому уже на протяжении многих лет покупал исконно сибирское лакомство у знакомой домохозяйки. В качестве этих пельменей он был уверен полностью: Нина Васильевна лепила их вручную и в отличных пропорциях умела смешать говяжий и свиной фарш…
Валера сделал большую затяжку и бросил длинный окурок в бокал с вискарем. Сейчас нельзя пить, а то во сне не исключена аберрация восприятия. А ему непременно нужно разобраться, что происходит…
Он вылил испорченный напиток в раковину, погасил на кухне свет и прошёл в комнату, на ходу скидывая рубашку и брюки. С-визор «Sony Dream Digital» покорно висел над кроватью, помигивая зелёным огоньком под надписью «stand by»… Хорошо бы принять душ, хоть чуть-чуть освежиться после такого мерзкого дня, но некогда. Тем более, чтобы спать, не обязательно быть в форме. Главное — покрепче…
Снотворное лежало на журнальном столике возле кресла. Одну-две таблетки, больше не стоит…
Пробежав пальцами по нескольким сенсорам на ожившей панели С-визора, Рысцов машинально пощупал стальную пуговку ресивера, имплантированного в череп за правым ухом. Все отлично, синхронизация подтверждена.
Да уж, четверг, в самом деле, выдался мерзкий… И предчувствие, это назойливое, тянущее… тиканье — туда-сюда, туда-сюда… трансферинг-ресивинг…
Рысцов устало откинулся на подушку, с наслаждением вытянулся до хруста в позвоночнике, положил руки под голову и, страшно утомлённый, практически мгновенно заснул.
Погрузился в придуманные тысячами профессиональных сценаристов, художников и режиссёров сны…
КАДР ВТОРОЙ
Рысцов сунул зажигалку в карман и произнёс:
— Миром правит бумага.
— Точно, особенно — в сортире. Ты чего это раскочегарился? Мысли так экстремально мозгуешь? Зачем имущество-то казённое поганить?
— Я сейчас возьму и спалю тут все, — угрожающе прошептал Рысцов.
— У-у-у… Ну мне пора, — сказал Шуров голосом Карлсона. — Не шали. Если хочешь, пойдём вечерком ко мне. Нахрюкаемся — авось полегчает…
Валера вздохнул и бросил галстук на стол. Тот лёг на папку «VIP-контракты» наискосок. Как траурная лента.
— Нет, Темка, не буду я нахрюкиваться сегодня. Схожу лучше сына навещу — созвонился уже.
— Тоже правильно, — согласился Шуров, прикрывая за собой дверь. — До завтра. Чувствую, тяжёлый денёк предстоит. Блин…
Смахнув несколько листов с кресла, Рысцов сел и, достав из ящика пачку сигарет, закурил. Да уж, завтрашний день обещает быть весёленьким. Обязательно нужно помириться с Петровским и разузнать у него про Копельникова, а потом… Черт знает, видно будет. Ничего не понятно, одни загадки — как в дешёвом детективе, ей-богу. Только вот предчувствие не отпускает…
Над пасмурной Москвой воскресала ночная жизнь неона — вездесущему свету рекламы плевать на погоду, было прохладно, все-таки конец сентября, и Рысцов пожалел, что с утра не надел плащ.
Он глянул на часы — двадцать минут девятого. Если пробки к этому часу слегка рассосались — успеет.
Деловой центр «Москва-Сити» нависал колоссами небоскрёбов, пылал огнями развлекательных заведений, вздрагивал от гула толпы. Полностью отстроенный в 2015 году, этот стеклобетонный исполин на Краснопресненской набережной стал нашим ответом Нью-Йорку — два с половиной миллиона квадратных метров офисных, гостиничных, торговых и рекреационных площадей, единое интегральное информационное пространство, новейшие телекоммуникационные системы, ресурсосберегающие технологии, независимые системы электро— и теплоснабжения, активное многоярусное и многофункциональное использование пространства…
Аллеи, фонтаны, переходы, эстакады, колонны… Люди, люди, люди. Стекло, свет, жизнь…
Рысцов потёр щеки руками и пошёл к парковке такси. Вечножелтые авто в изобилии скучали на широком асфальтированном плацдарме, ожидая торопливых пассажиров, брезгующих метро.
— В Печатники за полчаса успеем? — спросил Рысцов, наклоняясь к одному из водителей.
— Если на Волгоградке в пробку не вмажемся — да.
— Поехали.
Пожилой таксист протянул руку и гостеприимно приоткрыл заднюю дверцу. Рысцов расстегнул пиджак и забрался на сиденье, положив портфель рядом с собой.
Мотор «Форда», фыркнув, заурчал, и машина двинулась по эстакаде, набирая скорость. Проскочив довольно быстро до Смоленской набережной, водитель рванул влево и, замедляя ход, принялся вилять по переулкам, чтобы, минуя заторы, выбраться на Садовое.
— Как прошёл день? — участливо поинтересовался он у Валеры через несколько минут.
— Ужасней трудно придумать, — хмуро ответил Рысцов. — Закурить можно?
— Базара ноль. Курите.
Затянувшись терпким дымом, Рысцов откинулся на спинку, глядя на проносящиеся мимо колонны Крымского моста. На них любили забираться разного рода наркоманы и придурки-суицидники, заверяя общественность и папарацци, что немедленно бросятся вниз по той или иной причине. Подавляющее большинство таких декадентов, испорченных вульгарным нарциссизмом, в конечном итоге в реку не сигали, а садились на верхушке колонны и принимались рыдать и истерично выть, чтобы их сняли оттуда. Спасатели знали этот мост вдоль и поперёк.
На Таганке водитель свернул направо, и через минуту Рысцов увидел указатель «Волгоградский проспект». Вот тут-то они и вляпались. Скорость в пробке была километров пять в час, а головы этой автомобильной змеи не было видно.
— Так… — с видом матёрого волчары, выходящего на охоту, сказал таксист. — Странно, куда это они все на ночь глядя намылились? Вроде не пятница, на дачи рановато, да и не сезон уже… А… — махнул он волосатой рукой, — шут с ними! Куда конкретно вам нужно в Печатниках?
— Пересечение Шоссейной и Кухмистерова.
— Базара ноль. В объезд: через Шарикоподшипниковую и Южнопортовую…
— Да, конечно.
Машина переползла в правый ряд и ушла в сторону от запруженного проспекта. «Странно слышать фразу „базара ноль“ от мужика, которому по самым скромным прикидкам под шестьдесят», — с внутренней усмешкой подумал Рысцов.
К нужному перекрёстку они подъехали без пяти девять. Валера быстро расплатился, накинул полтинник сверху — на сорокаградусные ГСМ — и побежал к супермаркету.
Серёжке он купил его любимых чипсов и двухлитровый баллон кока-колы, а Светке — коробку самарского шоколада. Вжав голову в плечи, рванул к девятиэтажке, перескакивая через лужи и вполголоса матерясь. Дождь опять набирал силу…
— Привет. Вымок? — Светка пропустила его в прихожую, двигая ногой обувь и тапочки. От неё едва ощутимо пахло каким-то дорогим парфюмом.
— Слегка. Что-то осень рановато пожаловала. И слезливая чересчур.
— Точно. — Она коротко улыбнулась. — У нас Саша. Извини, я не знала, что он сегодня придёт.
Рысцов перестал развязывать шнурки, пальцы машинально вернули узел в исходное положение. Он выпрямился, отдал пакет с гостинцами Светке и усмехнулся:
— Зачастил. И как он смотрится меж подушек?
— Не начинай… Пройдёшь?
— Скорее нет, чем да…
Из комнаты вылетел Серёжка в хоккейном шлеме.
Сверкнул остатками молочных зубов и заорал:
— Папа! Здарова!
Рысцов присел на корточки и обнял сына, стукнувшись лбом о шлем. Светка печально посмотрела на них и прошептала почти про себя:
— Скорее да, чем нет.
Валера нахмурился и чуточку отстранил от себя сына. Прохрипел голосом простывшего флибустьера:
— Ну здарова, коль не дразнишься! Ты в каком классе нынче? В девятом?
— Ты что, совсем с ума сошёл? В первый я только пошёл!
— Очень жаль… — Рысцов наигранно скуксился и замолчал.
— Почему? — искренне удивился Серёжка. — Пап, ну почему?
— Да понимаешь… Я забыл, сколько лет моему сыночку. Купил пивка, хотел налить тебе кружечку-дру-гую…
Мальчуган сделал пару шагов назад, сдвинул шлем на затылок, демонстрируя причёску «колючий бобрик», и подозрительно прищурился, глядя на отца.
— Да ладно! — сдался Рысцов. — Отними у мамы пакет и немедленно раздраконь его.
Щеки Серёжки тут же раздвинулись на всю возможную ширину, и он, ловко выхватив цель, умчался в комнату. Через пять секунд оттуда раздалось шуршание упаковки. Ещё через две — довольный хруст.
— Ты — клинический придурок, — обречённо резюмировала Светка. Её серо-зеленые глаза невесело улыбались.
Валера исподлобья глядел на бывшую жену. В груди не возникало никакого чувства. Абсолютно.
— Проходи, чего в половик-то врос… — вздохнула она, плотнее запахивая голубенький халатик. — Иди поболтай с Серёжкой. Он сегодня какой-то странный проснулся… Словно… удивлённый. Пока завтракал, все думал о чем-то; спрашивала, что беспокоит, — молчит как партизан. Никогда его таким не видела… Правда, вот под вечер опять разошёлся, шкодник этакий — закрылся в туалете, умыкнув из ящика все ножи и спички, и пытался развести костёр. Хорошо хоть, что я быстро запах учуяла… С-фильмов про рыцарей, наверное, опять насмотрелся.
Светка замолчала, снова поправляя халат. С кухни послышался скрежет передвигаемой табуретки. Рысцов поставил портфель, быстро разулся и прошёл в комнату, прикрыв за собой дверь.
Горе-рыцарь уминал вторую пачку чипсов, на ковре рядом с ним темнела свежая лужица колы — даже пузырьки не успели полопаться.
Увидев отца, Серёжка молниеносно прикрыл лужицу «Иллюстрированным атласом мира». Рысцов сделал вид, что не заметил факта порчи напольных покрытий, и, задрав брюки почти до колен, уселся рядом, сложив ноги по-турецки.
— Докладывай, рядовой, — казённым тоном цыкнул он.
— День прошёл нормально. Происшествий не было, товарищ капитан.
— Не было? А кто хотел предать огню сортир? — Рысцову вдруг вспомнилась недавняя сцена в кабинете, где он сам в порыве «нежности» к бюрократам чуть не спалил документы.
Серёжка набычился.
— Я ничего не хотел. Мне нужно было только поджарить вепря на вертеле. — Пацан кивнул в сторону маленького резинового поросёнка. Бок у животинки был основательно подпалён.
— Ты ещё и браконьер?
— Кто?
— Тот, кто охотится в заповеднике.
— Где?
— Там, где это запрещено.
Серёжка озадаченно почесал подбородок и снова надвинул хоккейный шлем на лоб.
— Что приключится в следующий раз? Ты попытаешься соорудить из фотоаппарата лазерную установку? — добил его Рысцов.
— Ну ладно, не буду я больше…
— То-то, рядовой. Вольно.
Захрустев чипсиной, мальчуган подбежал к столу и сунул в руки отцу дневник. Открыв страницу с нынешним числом, Рысцов обнаружил пятёрку по чтению и длинную красную тираду: «На перемене разбил губу однокласснику. Бегал по партам!» Интересно, сколько ещё веков учителя будут изводить алые чернила на подобную ерунду?..
— Так, — сказал он, — по чтению пять очков… Ты что, умеешь читать?
— Конечно, пап! — рассмеялся Серёжка. — Ты же меня учил!
— Ах да… Совсем забыл. Просто я-то с того времени сам разучился… Ну-ка прочти, что это тут сказано?
Отступать было некуда, мальчуган понял, что попался на простейший трюк. Поэтому ему пришлось вслух, с трудом разбирая красную вязь учительских каракулей, продекламировать свои дисциплинарные «успехи».
— Хм… — Рысцов пожевал губами. — Я чего-то не понимаю, или ты обижаешь своих однокашников?
— Не-е-ет! — тут же взвинтился Серёжка, вскакивая и опрокидывая пакет с остатками чипсов. — Мы просто играли в «звёздных десантников», а Чемкаев попёр через нашу линию обороны! Мы ему кричим, что так нельзя нападать — надо сначала с воздуха атаку провести! А он прямо ломится! Он ещё большой такой… Помнишь, я тебе на плёнке показывал?
Рысцов выжидательно почёсывал ладонь.
— Ну наша команда стала его не пускать в пределы бункера, — понуро продолжил Серёжка. Вдруг оживился: — Мы, кстати, такой классный бункер из парт забабахали! Там энергоустановка была — динамо-машина из класса физики, продовольственные ангары — все обеды собрали в двух портфелях… — Мальчишка с надеждой посмотрел на отца и, вздохнув, вновь состряпал трагическую физию. — Ну и, когда был самый разгар борьбы нашего отряда с Чемкаевым… я нечаянно заехал локтем ему по лицу… Честное слово, нечаянно! Он вообще хороший мальчик, я бы нарочно никогда…
— Верю, — быстро сказал Рысцов. — Ты извинился?
— Не успел! Он убежал в туалет умыться, а потом — домой, наверное…
— Завтра обязательно извинись.
— Па-ап! Я все знаю!.. — Серёжка замолчал. Потом добавил тихонько: — Знаешь, я после этого… ну, когда губу разбил ему… Я… до сих пор чувствую рукой его зубы, даже когда не смотрю туда… — Он продемонстрировал худой локоть, на котором багровели несколько маленьких рубцов. — Мне так… больно… нет! Так… неприят… не знаю, как сказать.
Мальчуган поднял блестящие кругляшки глаз на отца.
— Это называется совесть, Серёж.
— А-а… — неопределённо протянул он. — Вот она какая. А я читал раньше и все не понимал…
— Извинись перед ним и поймёшь до конца.
— Да, пап.
— Но будут моменты, когда тебе придётся нарочно ударить человека. Если он обидит тебя или твоих родных, друзей, то эта самая совесть тебя мучить не должна.
Серёжка непонимающе посмотрел на Рысцова и заявил вдруг:
— Пап, у тебя жилетка грязная. Вот, гляди!.
— Я знаю. Ложку сегодня уронил в суп…
Сначала раздался тихий одинокий хрюк, но уже через миг Серёжка катался по полу, заразительно хохоча во все горло, Валера сидел, разминая затёкшие ноги, и тоже посмеивался. Черт подери! Ну почему там, в ресторане, эта мелочь буквально вывела его из себя?! А сейчас, рядом с семилетним сыном, все так просто. Сущая ерунда! И ведь действительно комичная ерунда…
Он прикрыл глаза… Предчувствие. Снова пульсирует где-то далеко это тревожное смятение…
— Серёга… — сказал Рысцов, беря за плечи все ещё хихикающего пацана. — Послушай меня.
Сын знал, что, когда папа называет его «Серёга» — значит, разговор серьёзный и слушать нужно внимательно… Он перестал смеяться.
— Ты можешь мне пообещать одну штуку? Я не хочу тебя заставлять…
Раздались шаги, дверь открылась, и Светка строго сказала:
— Ребёнку пора спать… Одиннадцатый час уже.
— Дай нам ещё минутку, хорошо? — учтиво сказал Рысцов и холодно посмотрел на неё. — У нас серьёзный разговор.
Она раздражённо кашлянула и закрыла дверь.
Господи, как он ненавидел, когда женщины находились в подобном состоянии! Когда сама на взводе и своими негативными флюидами начинает нервировать окружающих… Но теперь это уже вовсе не важно.
— Ку-ку, — спокойно произнёс Валера, и Серёжка перевёл взгляд с захлопнувшейся двери снова на отца. — Так вот. Сумеешь пообещать мне одну штуку?
— Я… — Пацан пожал плечами. — А какую?
— Сначала пообещай, что сделаешь так, как я попрошу.
— Но вдруг ты попросишь что-нибудь очень трудное? Вдруг я не сумею?
— Ты веришь мне?
— Да.
— Сто на сто?
— Сто на сто.
— Тогда пообещай.
— Обещаю, — прошептал Серёжка после секундной запинки.
Одёрнув безвозвратно измятые штанины дорогих брюк, Рысцов встал. Открыл было рот, но с кухни донёсся пробравший до мозжечка голос Светки:
— Ну сколько можно? Завтра в школу не встанет ведь…
Рысцов сглотнул, выдохнул и спокойным тоном сказал:
— Серёг, посмотри сегодня ночью обычные сны. Не включай С-визор.
— Ну, па-ап! Я уже по программе видел классный фильм…
— Ты обещал.
Мальчишка громко засопел и, вырвавшись из рук отца, отвернулся. Злобно пнул пустой пакет из-под чипсов.
— Не подведи меня, хорошо? — шепнул Рысцов, открывая дверь.
— Ну почему? — Серёжка повернулся. В глазах стояли слезы обиды.
— Я пока не знаю… — рассеянно пробормотал отец. — Кажется, что-то случилось с передатчиками…
Да плевать было пацану на какие-то передатчики! Привык видеть ночью красочные фильмы и интереснейшие программы. Он привык принимать участие в опасных погонях за бандитами по прериям Невады, исследовать луны Юпитера, играть с героями любимых мультяшек…
Он родился в век, когда человечество получило власть над обратной стороной своей жизни, когда оно покорило святая святых — собственные сны…
Мальчишка жил в разгар эпохи, которую люди во всем мире с лёгкой подачи русских называли век эс.
* * *
Домой Рысцов вернулся ближе к полуночи.Плеснув в стакан виски на два пальца, он закурил третью за сутки сигарету и встал посреди кухни, словно забыл, что нужно делать дальше. Черт! Опять не успел заехать к Нине Васильевне за пельменями. Он терпеть не мог магазинные комочки с начинкой из соевого мяса и бумаги, поэтому уже на протяжении многих лет покупал исконно сибирское лакомство у знакомой домохозяйки. В качестве этих пельменей он был уверен полностью: Нина Васильевна лепила их вручную и в отличных пропорциях умела смешать говяжий и свиной фарш…
Валера сделал большую затяжку и бросил длинный окурок в бокал с вискарем. Сейчас нельзя пить, а то во сне не исключена аберрация восприятия. А ему непременно нужно разобраться, что происходит…
Он вылил испорченный напиток в раковину, погасил на кухне свет и прошёл в комнату, на ходу скидывая рубашку и брюки. С-визор «Sony Dream Digital» покорно висел над кроватью, помигивая зелёным огоньком под надписью «stand by»… Хорошо бы принять душ, хоть чуть-чуть освежиться после такого мерзкого дня, но некогда. Тем более, чтобы спать, не обязательно быть в форме. Главное — покрепче…
Снотворное лежало на журнальном столике возле кресла. Одну-две таблетки, больше не стоит…
Пробежав пальцами по нескольким сенсорам на ожившей панели С-визора, Рысцов машинально пощупал стальную пуговку ресивера, имплантированного в череп за правым ухом. Все отлично, синхронизация подтверждена.
Да уж, четверг, в самом деле, выдался мерзкий… И предчувствие, это назойливое, тянущее… тиканье — туда-сюда, туда-сюда… трансферинг-ресивинг…
Рысцов устало откинулся на подушку, с наслаждением вытянулся до хруста в позвоночнике, положил руки под голову и, страшно утомлённый, практически мгновенно заснул.
Погрузился в придуманные тысячами профессиональных сценаристов, художников и режиссёров сны…
КАДР ВТОРОЙ
Странные поступки
Антрацитовая вязкость разверзлась световыми пятнами, которые за секунду слились в единое полотно. Широкий фосфоресцирующий экран располагался прямо перед ним.
«Sony Dream Digital — выбор будущего…» — мелькнула надпись под логотипом старейшей японской фирмы.
Здесь человек ещё не ощущает себя — это лишь загрузочный модуль С-визора. Настройка аппаратуры, активация необходимых для восприятия сна областей мозга…
«Выберите, пожалуйста, канал. Уровень доступа „льготный“, — женский голос приятного тембра прозвучал отовсюду сразу. Сообщение продублировалось по-английски, и на экране вспыхнули сотни строчек, за каждой из которых был целый мир нужной и никчёмной информации, головокружительных путешествий и довольно нудных развлечений, все более изощрённой рекламы… За каждой была целая жизнь.
Жизнь выдуманных снов.
Выделил взглядом строку номер 24…
Мир обернулся широкой морской гладью. Как обычно — штиль. Открытый катер на воздушной подушке плавно скользил в десятке сантиметров над поверхностью воды, оставляя после себя волнующуюся зыбь. Неподалёку вертелись в поиске неосторожных рыбёшек чайки.
Рядом с Рысцовым сидел развязный мужчина лет сорока в кожаной косухе и с початой бутылкой пролетарского портвейна в руке.
— Привет, доходяга, — тут же обрадовался он, скосив пьяные очи на Валеру. — Я уж думал, что всю дорогу один поеду!
Шумно выдохнув пары перегара, попавшие в нос, Рысцов откинулся на упругую спинку анатомического кресла и повернул голову к морю. Лёгкий солёный ветерок приятно щекотал ноздри, обдувал лицо и шею, будто самовольно проникал в лёгкие.
— Да ладно тебе, — легонько толкнул его в плечо хипповый люмпен. — Не обижайся. Я сегодня зарплату получил, пару суток двадцать четвёртого купил. Я раньше уже покупал этот канал, смотрел — тут зашибись! Фильмаки классные гоняют, передачи есть хорошие. Вот знаешь, к примеру…
— Уважаемые зрители 24-го канала! Мы рады приветствовать вас! — раздался заунывный басок гида, вышедшего на пассажирскую палубу. Одет парень был в летние брюки и футболку с короткими рукавами. — На подлокотнике, слева от себя, вы найдёте панель программ. Встроенная система «helpdesk» поможет вам сориентироваться. Новейшие художественные и документальные фильмы, миры мультяшек, политические и научные передачи, яркие ток-шоу и С-спорт, обучающие программы для школьников и студентов, путешествия в различные уголки нашей планеты — все это вы найдёте на нашем 24-м канале! Внимание! Небольшое пояснение для тех, кто впервые пользуется услугами С-видения. Вы можете выбрать два режима просмотра: интерактивный и спектаторный. В первом случае вы сами принимаете участие в программе от лица одного из предложенных актёров, во втором — лишь наблюдаете со стороны в том порядке, который продуман нашими сценаристами и режиссёрами. Помните! Детям до семи лет запрещено пользоваться интерактивным режимом в ряде передач. В случае попытки нарушения данного пункта правил канал вправе включить блокировку сигнала и принять меры вплоть до принудительного пробуждения. Родители! Будьте внимательны! Наш канал желает вам приятного сна! В случае произвольного…
Катер нёсся к недостижимому абрису горизонта. Это была необязательная подготовительная процедура, которую Рысцов мог без затруднения пропустить, введя нужные данные на консоли «Дрим-Соньки» ещё до сна, но он решил хоть немного расслабиться перед делом. Ведь время во сне течёт совсем не так, как наяву, — гораздо медленнее.
Опустив взгляд на панель программ, располагающуюся возле левого предплечья, он быстро ввёл нужные команды.
Вид?
Художественный фильм.
Выбор по жанру, названию, актёру, дате производства, популярности, кинокомпании…
Актёр. Дата производства.
Введите одну или несколько фамилий на русском языке, интересующий год выпуска или порядковый номер картины.
Копельников. Самая последняя картина.
Уточните год выпуска или порядковый номер…
Рысцов нехотя повернулся к неформалу-переростку. Тот радостно булькнул портвейном.
— Слушай, дружище, ты не в курсе, какой самый новый фильм с Копельниковым?
— Да это все ерунда! — полностью игнорируя вопрос, заявил уже порядочно нализавшийся сосед. Наверное, спать уже тёпленьким завалился. — Я знаю одну пикантную пре… передачу. Пойдём вместе! Там и бар отпадный имеется…
Вздохнув, Валера обратился к гиду:
— Прошу прощения, вы не подскажете…
Парень зыркнул на него исподлобья и неожиданно грубо сказал:
— Я же говорил, если что-то непонятно — пользуйтесь системой «helpdesk».
— Простите, а как ваша фамилия?
— Корепанов, — буркнул парень, будучи обязанным по правилам канала ответить на этот вопрос. И язвительно добавил: — Жалобы и предложения можете высылать на адрес электронной почты канала, указанный в вашем контракте.
Набирая запрос на панели, Рысцов подумал, что обязательно завтра поболтает с этим хамом на работе. Надо же, распоясался! Новенький, что ли? В лицо меня не знает… Куда менеджер по персоналу смотрит?..
С-фильм с участием Родиона Копельникова. Название «Вход на выход». Жанр — приключенческий киберпанк. Режиссёр Дмитрий Митин. Язык?
Русский.
Режим — интерактивный или спектаторный?
Спектаторный.
Приятных сновидений…
Рысцов просмотрел уже около трети картины — ничего, абсолютно никаких зацепок. Копельников играл точно так же, как и сотни раз до этого…
Действие стремительно развивалось.
Майор Степанов выбежал из раскуроченной виллы главы румынского гангстерского синдиката Алекса Пилишвиски. Он не застал самого хозяина, но, пользуясь случаем, покрошил в капусту охранников и прислугу. Снесённая с петель дверь глупо таращилась глазницами прожжённых лазером дыр… Оглядевшись, Степанов уверенным шагом направился к одному из коллекционных флаеров Пилишвиски, припаркованному на аллейке, возле фигурно выстриженных кустов.
Ловко запрыгнув на кожаное сиденье аэромобиля, майор запустил двигатель и взмыл в предзакатное небо… Тьфу ты! Опять реклама! Флаер Степанова исчез, картинка сменилась на лазурный берег слишком голубого океана с выцветшим до белесого сияния песчаным пляжем. Вокруг заскакали названия фешенебельных салонов красоты, перемежаемые бюстами тёток, облачённых в какие-то полупрозрачные саваны на бретельках… «Салон „Ева“ предлагает вернуть молодость прекрасной половине человечества… Доктор медицинских наук Анжела Вишневская проводит приём желающих похудеть в ультракороткие сроки…»
Да-а… кинокомпания Петровского совсем скатилась. Неужели эту банальщину про бластерные стрелялки кто-то смотрит? Ладно, к делу подобные рассуждения отношения не имеют. Герой как герой. Все тот же толстокожий и несомневающийся Дима Степанов, подкупающий своей детской улыбкой и шоколадной родинкой на левой скуле. Все тот же Копельников. Все — то же…
У С-видения было одно потрясающее качество. Даже, пожалуй, не одно… Зритель мог не только тупо глядеть передачи, но и обдумывать их. То есть в процессе просмотра работала кора головного мозга — человек осознавал себя. Мог анализировать события, происходящие вокруг него, оценивать. Но… Не мог действовать вопреки сюжету. Даже при интерактивном режиме невозможно было отклониться от продуманного режиссёром алгоритма поступков того или иного персонажа далее определённого рубежа. Далее той шаткой грани, за которой герой уже изменил бы не только свою линию поведения, но и стал бы влиять на восприятие других участников шоу или передачи. Практически односторонний процесс: смотри сам, не мешай другим. Остальное додумают специалисты по массовым коммуникациям, социологи, декораторы, рекламщики и сценаристы. Думай, но не меняй. Научно это объяснялось особенностью С-волн, которая выражалась гигабайтами заумных формул. А если в двух словах, то так: зоны нашего мозга, отвечающие за моделирование и катализацию воссоздания сновидений, имели свойство поглощать эти загадочные флюиды, формируя тем самым нужные образы в центрах зрительного восприятия, а также посылая импульсы в области, отвечающие за слух, обоняние, тактильные ощущения и речевые функции. Но излучать сложные вереницы пульсаций обратно эти так называемые «сонные» зоны не могли. Лишь чрезвычайно длинная и высокоструктурированная цепочка импульсов, причём посланная в строго определённой последовательности, была способна видоизменить программу, транслируемую С-каналами, перенастроить её и «перепрошить» сценарий. «Сонные» зоны человеческого мозга, к счастью, могли излучать только простые комбинации, дающие возможность людям общаться в едином С-пространстве и совершать элементарные действия. А также наблюдать и запоминать. Там, во сне.
«Sony Dream Digital — выбор будущего…» — мелькнула надпись под логотипом старейшей японской фирмы.
Здесь человек ещё не ощущает себя — это лишь загрузочный модуль С-визора. Настройка аппаратуры, активация необходимых для восприятия сна областей мозга…
«Выберите, пожалуйста, канал. Уровень доступа „льготный“, — женский голос приятного тембра прозвучал отовсюду сразу. Сообщение продублировалось по-английски, и на экране вспыхнули сотни строчек, за каждой из которых был целый мир нужной и никчёмной информации, головокружительных путешествий и довольно нудных развлечений, все более изощрённой рекламы… За каждой была целая жизнь.
Жизнь выдуманных снов.
Выделил взглядом строку номер 24…
Мир обернулся широкой морской гладью. Как обычно — штиль. Открытый катер на воздушной подушке плавно скользил в десятке сантиметров над поверхностью воды, оставляя после себя волнующуюся зыбь. Неподалёку вертелись в поиске неосторожных рыбёшек чайки.
Рядом с Рысцовым сидел развязный мужчина лет сорока в кожаной косухе и с початой бутылкой пролетарского портвейна в руке.
— Привет, доходяга, — тут же обрадовался он, скосив пьяные очи на Валеру. — Я уж думал, что всю дорогу один поеду!
Шумно выдохнув пары перегара, попавшие в нос, Рысцов откинулся на упругую спинку анатомического кресла и повернул голову к морю. Лёгкий солёный ветерок приятно щекотал ноздри, обдувал лицо и шею, будто самовольно проникал в лёгкие.
— Да ладно тебе, — легонько толкнул его в плечо хипповый люмпен. — Не обижайся. Я сегодня зарплату получил, пару суток двадцать четвёртого купил. Я раньше уже покупал этот канал, смотрел — тут зашибись! Фильмаки классные гоняют, передачи есть хорошие. Вот знаешь, к примеру…
— Уважаемые зрители 24-го канала! Мы рады приветствовать вас! — раздался заунывный басок гида, вышедшего на пассажирскую палубу. Одет парень был в летние брюки и футболку с короткими рукавами. — На подлокотнике, слева от себя, вы найдёте панель программ. Встроенная система «helpdesk» поможет вам сориентироваться. Новейшие художественные и документальные фильмы, миры мультяшек, политические и научные передачи, яркие ток-шоу и С-спорт, обучающие программы для школьников и студентов, путешествия в различные уголки нашей планеты — все это вы найдёте на нашем 24-м канале! Внимание! Небольшое пояснение для тех, кто впервые пользуется услугами С-видения. Вы можете выбрать два режима просмотра: интерактивный и спектаторный. В первом случае вы сами принимаете участие в программе от лица одного из предложенных актёров, во втором — лишь наблюдаете со стороны в том порядке, который продуман нашими сценаристами и режиссёрами. Помните! Детям до семи лет запрещено пользоваться интерактивным режимом в ряде передач. В случае попытки нарушения данного пункта правил канал вправе включить блокировку сигнала и принять меры вплоть до принудительного пробуждения. Родители! Будьте внимательны! Наш канал желает вам приятного сна! В случае произвольного…
Катер нёсся к недостижимому абрису горизонта. Это была необязательная подготовительная процедура, которую Рысцов мог без затруднения пропустить, введя нужные данные на консоли «Дрим-Соньки» ещё до сна, но он решил хоть немного расслабиться перед делом. Ведь время во сне течёт совсем не так, как наяву, — гораздо медленнее.
Опустив взгляд на панель программ, располагающуюся возле левого предплечья, он быстро ввёл нужные команды.
Вид?
Художественный фильм.
Выбор по жанру, названию, актёру, дате производства, популярности, кинокомпании…
Актёр. Дата производства.
Введите одну или несколько фамилий на русском языке, интересующий год выпуска или порядковый номер картины.
Копельников. Самая последняя картина.
Уточните год выпуска или порядковый номер…
Рысцов нехотя повернулся к неформалу-переростку. Тот радостно булькнул портвейном.
— Слушай, дружище, ты не в курсе, какой самый новый фильм с Копельниковым?
— Да это все ерунда! — полностью игнорируя вопрос, заявил уже порядочно нализавшийся сосед. Наверное, спать уже тёпленьким завалился. — Я знаю одну пикантную пре… передачу. Пойдём вместе! Там и бар отпадный имеется…
Вздохнув, Валера обратился к гиду:
— Прошу прощения, вы не подскажете…
Парень зыркнул на него исподлобья и неожиданно грубо сказал:
— Я же говорил, если что-то непонятно — пользуйтесь системой «helpdesk».
— Простите, а как ваша фамилия?
— Корепанов, — буркнул парень, будучи обязанным по правилам канала ответить на этот вопрос. И язвительно добавил: — Жалобы и предложения можете высылать на адрес электронной почты канала, указанный в вашем контракте.
Набирая запрос на панели, Рысцов подумал, что обязательно завтра поболтает с этим хамом на работе. Надо же, распоясался! Новенький, что ли? В лицо меня не знает… Куда менеджер по персоналу смотрит?..
С-фильм с участием Родиона Копельникова. Название «Вход на выход». Жанр — приключенческий киберпанк. Режиссёр Дмитрий Митин. Язык?
Русский.
Режим — интерактивный или спектаторный?
Спектаторный.
Приятных сновидений…
* * *
Родя был великолепен. Его накачанный до бугров торс молнией мелькал перед глазами. Враги непобедимого майора Дмитрия Степанова, роль которого он исполнял в добром десятке фильмов уже на протяжении нескольких лет, пачками валились к мощным спецназовским ногам, скошенные лазерными очередями.Рысцов просмотрел уже около трети картины — ничего, абсолютно никаких зацепок. Копельников играл точно так же, как и сотни раз до этого…
Действие стремительно развивалось.
Майор Степанов выбежал из раскуроченной виллы главы румынского гангстерского синдиката Алекса Пилишвиски. Он не застал самого хозяина, но, пользуясь случаем, покрошил в капусту охранников и прислугу. Снесённая с петель дверь глупо таращилась глазницами прожжённых лазером дыр… Оглядевшись, Степанов уверенным шагом направился к одному из коллекционных флаеров Пилишвиски, припаркованному на аллейке, возле фигурно выстриженных кустов.
Ловко запрыгнув на кожаное сиденье аэромобиля, майор запустил двигатель и взмыл в предзакатное небо… Тьфу ты! Опять реклама! Флаер Степанова исчез, картинка сменилась на лазурный берег слишком голубого океана с выцветшим до белесого сияния песчаным пляжем. Вокруг заскакали названия фешенебельных салонов красоты, перемежаемые бюстами тёток, облачённых в какие-то полупрозрачные саваны на бретельках… «Салон „Ева“ предлагает вернуть молодость прекрасной половине человечества… Доктор медицинских наук Анжела Вишневская проводит приём желающих похудеть в ультракороткие сроки…»
Да-а… кинокомпания Петровского совсем скатилась. Неужели эту банальщину про бластерные стрелялки кто-то смотрит? Ладно, к делу подобные рассуждения отношения не имеют. Герой как герой. Все тот же толстокожий и несомневающийся Дима Степанов, подкупающий своей детской улыбкой и шоколадной родинкой на левой скуле. Все тот же Копельников. Все — то же…
У С-видения было одно потрясающее качество. Даже, пожалуй, не одно… Зритель мог не только тупо глядеть передачи, но и обдумывать их. То есть в процессе просмотра работала кора головного мозга — человек осознавал себя. Мог анализировать события, происходящие вокруг него, оценивать. Но… Не мог действовать вопреки сюжету. Даже при интерактивном режиме невозможно было отклониться от продуманного режиссёром алгоритма поступков того или иного персонажа далее определённого рубежа. Далее той шаткой грани, за которой герой уже изменил бы не только свою линию поведения, но и стал бы влиять на восприятие других участников шоу или передачи. Практически односторонний процесс: смотри сам, не мешай другим. Остальное додумают специалисты по массовым коммуникациям, социологи, декораторы, рекламщики и сценаристы. Думай, но не меняй. Научно это объяснялось особенностью С-волн, которая выражалась гигабайтами заумных формул. А если в двух словах, то так: зоны нашего мозга, отвечающие за моделирование и катализацию воссоздания сновидений, имели свойство поглощать эти загадочные флюиды, формируя тем самым нужные образы в центрах зрительного восприятия, а также посылая импульсы в области, отвечающие за слух, обоняние, тактильные ощущения и речевые функции. Но излучать сложные вереницы пульсаций обратно эти так называемые «сонные» зоны не могли. Лишь чрезвычайно длинная и высокоструктурированная цепочка импульсов, причём посланная в строго определённой последовательности, была способна видоизменить программу, транслируемую С-каналами, перенастроить её и «перепрошить» сценарий. «Сонные» зоны человеческого мозга, к счастью, могли излучать только простые комбинации, дающие возможность людям общаться в едином С-пространстве и совершать элементарные действия. А также наблюдать и запоминать. Там, во сне.