Пикуль Валентин
Реквием последней любви
Валентин Пикуль
Реквием последней любви
XIX век - трудный, величавый, мелочный и героический - был временем разочарований. Прошлое неясно, настоящее не радовало, а будущее принадлежало кому-то другим, только не им...
Ференц Лист говорил Гейне - почти с упреком:
- Разве один я плохо сижу в своем времени? Все мы сидим неудобно между прошлым, о котором не желаем слышать, и будущим, которого знать не дано. Что удерживает нас в этом мерзком столетии? Лишь одни привязанности сердца...
Но даже связи из роз казались ему похожими на цепи, и в 1844 году Лист порвал свои долгие отношения с Марией д'Агу, от которой имел троих детей.
Разочарованный, маэстро продолжал скитаться по свету, но эти скитания, где бы он ни появлялся, заканчивались триумфом композитора. Через два года после разрыва с мадам д'Агу он снова посетил Россию, где имел немало добрых и верных друзей. На этот раз он приехал в Киев.
Беллони, своему секретарю, он сказал:
- Милый Гаэтано, бывать в Петербурге я опасаюсь, и виною тому один случай.
Однажды, концертируя в Зимнем дворце, я прервал игру, когда русский император вдруг начал разговор со своим адъютантом. Николай удивился почему смолкла музыка? Я ответил: наверное, когда ваше величество изволит говорить, музыке следует молчать. В ответ на это Николай сказал: "Господин Лист, экипаж вам подан". Я поклонился и вышел. А в гостинице меня навестил петербургский полицмейстер со словами: "Через шесть часов вы должны покинуть столицу", что я и сделал... По этой причине я более не рискую посещать Санкт-Петербург.
Но зато Киев принял Листа восторженно, и в один из дней Гаэтано Беллони радостно сообщил:
- Маэстро! Вы не поверите: одна местная дама купила билет на ваш концерт, оплатив его ста рублями, тогда как билет продается за рубль... Это ли не предел вашего успеха?
Лист давал концерты в пользу сиротского дома в Киеве, и щедрость дамы он воспринял как заботу о детях.
- Но все-таки,- велел он секретарю,- вы, Гаэтано, узнайте имя этой женщины, чтобы я мог отблагодарить ее. Хотя бы выражением душевной признательности...
Вскоре Лист был извещен, что щедрая дама - из семьи местных помещиков Ивановских, зовут ее Каролиной Петровной, она замужем за князем Николаем Витгенштейном, сыном российского фельдмаршала, у нее есть маленькая дочь Мария-Манечка.
- Но,- доложил всезнающий Беллони,- с мужем она не живет, Витгенштейн лишь изредка предстает перед женой только затем, чтобы взять у нее денег на прожигание жизни в невской столице, после чего этот шалун снова и надолго исчезает.
- Обоюдная любовь? - горестно усмехнулся Лист. Секретарь пожал плечами, досказав главное:
- Кармина очень богата, и, чтобы не видеть мужа, наверное, она попросту откупается от него большими суммами. Ее имение Вороницы неподалеку от Киева, и она ждет вас, маэстро, желая насладиться личным общением с вами...
По времени это событие совпало с выступлением в печати Марии д'Агу, которая, укрывшись под мужским псевдонимом "Даниэль Стерн", выпустила роман под названием "Нелида". В своем романе оставленная композитором женщина представила себя благородной жертвой плебея и выскочки, в образе которого Лист, конечно, узнал самого себя.
Это была месть - чисто женская, но вряд ли простительная. Лист тяжело переживал оскорбление, столь широко обнародованное, стараясь делать вид, что все герои романа - обычный вымысел автора.
- Карета подана!- неожиданно доложил Беллони.
- Какая карета?- удивился композитор.
- Светлейшей княгини Каролины Витгенштейн-СайнБерлебург... Или вам, маэстро, безразлично желание прекрасной и знатной женщины, давно тоскующей в своем имении?
- Едем,- решил Ференц Лист...
Приехав в Вороницы, музыкант был встречен самой хозяйкой и ее маленькой дочкой.
Девочка сразу же оказалась на руках Листа, сказав ему по-детски наивно:
- Я тебя очень люблю. Но тебя любит и моя хорошая мамочка. Я прошу, чтобы ты всегда был с нами... Ладно?
Лист слишком выразительно посмотрел на Каролину:
- Неужели устами ребенка глаголет истина?
- Возможно, что и так,- потупилась княгиня...
Нет, его душа - душа великого артиста - не была доступна омерзительному мщению, и, как бы ни обидела его мадам д'Агу, Лист все-таки сообщил ей: "У меня - новость! В Киеве я совершенно случайно повстречал необычную, выдающуюся женщину". Он мог бы и добавить - несчастную и полюбившую его.
Каролина Петровна призналась ему:
- Я была еще девочкой, когда - из почтения к богатству моих родителей на меня нацепили бант фрейлинского шифра, чтобы я состояла при дворе императрицы. Потом меня выдали за князя Витгенштейна, дабы совместить мое наследство со знатностью фамилии Витгенштейнов. Я устала жить в ожидании любовной гармонии, которой никогда не испытывала. Простите, но, услышав вашу музыку, я сразу поняла, что в вашем мире я могу обрести надежды. Вот мой дом,- сказала она,- и, как видите, он богат. Но я согласна обменять его на жалкую хижину, лишь бы вы были рядом. Если же вы станете творить, я хотела бы дышать тем воздухом, которым дышит ваш несравненный гений... Поцелуйте меня!
Лист еще не окончил турне по южной России, с дороги в Одессу он писал Каролине с ответным чувством: "Я схожу с ума, как Ромео, если, конечно, это можно назвать сумасшествием. Сочинять для вас, любить вас... я желаю сделать вашу жизнь красивой и новой. Я верю в любовь к вам и с вами, благодаря именно вам. Без любви мне уже не нужны ни небо, ни земля. Давайте же будем любить друг друга, моя единственная...)"
Вообще-то странная судьба у этой женщины. Мать ее из шляхетского рода Подосских жила отдельно от мужа, и потому Каролина с детства была как бы раздвоена между родителями. При отце - прозябание в сельской глуши, где за стенами роскошной усадьбы царил крестьянский мир мазанок, топот ухарских гопаков возле трактира и вечерние "спиванья" девчат. При матери - вечные вояжи по Европе, где ее, как носительницу крови Ягеллонов, принимали в самом высшем обществе. Каролина была ученицей Дж. Россини, юная пани пела в венских дворцах канцлера Меттерниха, ее голос вызывал восхищение композиторов Карла Мейербера и Каспаро Спонтини, а знаменитый философ Шеллинг, встретив девушку в Карлсбаде, воспел ее в стихах, как ангела во плоти. Конечно, после такой жизни что ей знатный, но пакостный муж, ползающий на коленях по паркетам, вымаливая у нее денежные подачки?..
Каролина встретила Листа, когда ее решение о разводе уже созрело. Композитор был очарован не прелестями женщины, а ее ученостью и бесподобною эрудицией, а эти качества, согласитесь, способны покорять нас в женщине даже некрасивой.
Реквием последней любви
XIX век - трудный, величавый, мелочный и героический - был временем разочарований. Прошлое неясно, настоящее не радовало, а будущее принадлежало кому-то другим, только не им...
Ференц Лист говорил Гейне - почти с упреком:
- Разве один я плохо сижу в своем времени? Все мы сидим неудобно между прошлым, о котором не желаем слышать, и будущим, которого знать не дано. Что удерживает нас в этом мерзком столетии? Лишь одни привязанности сердца...
Но даже связи из роз казались ему похожими на цепи, и в 1844 году Лист порвал свои долгие отношения с Марией д'Агу, от которой имел троих детей.
Разочарованный, маэстро продолжал скитаться по свету, но эти скитания, где бы он ни появлялся, заканчивались триумфом композитора. Через два года после разрыва с мадам д'Агу он снова посетил Россию, где имел немало добрых и верных друзей. На этот раз он приехал в Киев.
Беллони, своему секретарю, он сказал:
- Милый Гаэтано, бывать в Петербурге я опасаюсь, и виною тому один случай.
Однажды, концертируя в Зимнем дворце, я прервал игру, когда русский император вдруг начал разговор со своим адъютантом. Николай удивился почему смолкла музыка? Я ответил: наверное, когда ваше величество изволит говорить, музыке следует молчать. В ответ на это Николай сказал: "Господин Лист, экипаж вам подан". Я поклонился и вышел. А в гостинице меня навестил петербургский полицмейстер со словами: "Через шесть часов вы должны покинуть столицу", что я и сделал... По этой причине я более не рискую посещать Санкт-Петербург.
Но зато Киев принял Листа восторженно, и в один из дней Гаэтано Беллони радостно сообщил:
- Маэстро! Вы не поверите: одна местная дама купила билет на ваш концерт, оплатив его ста рублями, тогда как билет продается за рубль... Это ли не предел вашего успеха?
Лист давал концерты в пользу сиротского дома в Киеве, и щедрость дамы он воспринял как заботу о детях.
- Но все-таки,- велел он секретарю,- вы, Гаэтано, узнайте имя этой женщины, чтобы я мог отблагодарить ее. Хотя бы выражением душевной признательности...
Вскоре Лист был извещен, что щедрая дама - из семьи местных помещиков Ивановских, зовут ее Каролиной Петровной, она замужем за князем Николаем Витгенштейном, сыном российского фельдмаршала, у нее есть маленькая дочь Мария-Манечка.
- Но,- доложил всезнающий Беллони,- с мужем она не живет, Витгенштейн лишь изредка предстает перед женой только затем, чтобы взять у нее денег на прожигание жизни в невской столице, после чего этот шалун снова и надолго исчезает.
- Обоюдная любовь? - горестно усмехнулся Лист. Секретарь пожал плечами, досказав главное:
- Кармина очень богата, и, чтобы не видеть мужа, наверное, она попросту откупается от него большими суммами. Ее имение Вороницы неподалеку от Киева, и она ждет вас, маэстро, желая насладиться личным общением с вами...
По времени это событие совпало с выступлением в печати Марии д'Агу, которая, укрывшись под мужским псевдонимом "Даниэль Стерн", выпустила роман под названием "Нелида". В своем романе оставленная композитором женщина представила себя благородной жертвой плебея и выскочки, в образе которого Лист, конечно, узнал самого себя.
Это была месть - чисто женская, но вряд ли простительная. Лист тяжело переживал оскорбление, столь широко обнародованное, стараясь делать вид, что все герои романа - обычный вымысел автора.
- Карета подана!- неожиданно доложил Беллони.
- Какая карета?- удивился композитор.
- Светлейшей княгини Каролины Витгенштейн-СайнБерлебург... Или вам, маэстро, безразлично желание прекрасной и знатной женщины, давно тоскующей в своем имении?
- Едем,- решил Ференц Лист...
Приехав в Вороницы, музыкант был встречен самой хозяйкой и ее маленькой дочкой.
Девочка сразу же оказалась на руках Листа, сказав ему по-детски наивно:
- Я тебя очень люблю. Но тебя любит и моя хорошая мамочка. Я прошу, чтобы ты всегда был с нами... Ладно?
Лист слишком выразительно посмотрел на Каролину:
- Неужели устами ребенка глаголет истина?
- Возможно, что и так,- потупилась княгиня...
Нет, его душа - душа великого артиста - не была доступна омерзительному мщению, и, как бы ни обидела его мадам д'Агу, Лист все-таки сообщил ей: "У меня - новость! В Киеве я совершенно случайно повстречал необычную, выдающуюся женщину". Он мог бы и добавить - несчастную и полюбившую его.
Каролина Петровна призналась ему:
- Я была еще девочкой, когда - из почтения к богатству моих родителей на меня нацепили бант фрейлинского шифра, чтобы я состояла при дворе императрицы. Потом меня выдали за князя Витгенштейна, дабы совместить мое наследство со знатностью фамилии Витгенштейнов. Я устала жить в ожидании любовной гармонии, которой никогда не испытывала. Простите, но, услышав вашу музыку, я сразу поняла, что в вашем мире я могу обрести надежды. Вот мой дом,- сказала она,- и, как видите, он богат. Но я согласна обменять его на жалкую хижину, лишь бы вы были рядом. Если же вы станете творить, я хотела бы дышать тем воздухом, которым дышит ваш несравненный гений... Поцелуйте меня!
Лист еще не окончил турне по южной России, с дороги в Одессу он писал Каролине с ответным чувством: "Я схожу с ума, как Ромео, если, конечно, это можно назвать сумасшествием. Сочинять для вас, любить вас... я желаю сделать вашу жизнь красивой и новой. Я верю в любовь к вам и с вами, благодаря именно вам. Без любви мне уже не нужны ни небо, ни земля. Давайте же будем любить друг друга, моя единственная...)"
Вообще-то странная судьба у этой женщины. Мать ее из шляхетского рода Подосских жила отдельно от мужа, и потому Каролина с детства была как бы раздвоена между родителями. При отце - прозябание в сельской глуши, где за стенами роскошной усадьбы царил крестьянский мир мазанок, топот ухарских гопаков возле трактира и вечерние "спиванья" девчат. При матери - вечные вояжи по Европе, где ее, как носительницу крови Ягеллонов, принимали в самом высшем обществе. Каролина была ученицей Дж. Россини, юная пани пела в венских дворцах канцлера Меттерниха, ее голос вызывал восхищение композиторов Карла Мейербера и Каспаро Спонтини, а знаменитый философ Шеллинг, встретив девушку в Карлсбаде, воспел ее в стихах, как ангела во плоти. Конечно, после такой жизни что ей знатный, но пакостный муж, ползающий на коленях по паркетам, вымаливая у нее денежные подачки?..
Каролина встретила Листа, когда ее решение о разводе уже созрело. Композитор был очарован не прелестями женщины, а ее ученостью и бесподобною эрудицией, а эти качества, согласитесь, способны покорять нас в женщине даже некрасивой.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента