Платонов Андрей
Ерик

   Андрей Платонов
   ЕРИК
   Жил на этом свете в Ендовищах один мужик по названию Ерик. Человек он был молодой, а сильный и большой. Бабы не имел и чего-то то и дело чхал.
   Не было веселее Ерика на свете: никогда в нем не сокрушалась душа и не скорбело сердце. По этому миру Ерик был как раз впору.
   Шли по улице мужики, и шел им навстречу Ерик и чхал.
   -- Во, корежить его, -- говорили мужики, -- должно, воздухи в душу не пролезают. Дух не по ем.
   -- Да. Должно, так... Дерет его чох, поди ж ты!
   -- Такой уж чудотворный человек.
   А Ерик любил дышать, любил всякий дух и чхал для потехи. Радость он чуял во всем и на все отзывался.
   Занимался он многими делами -- пахал, думал, ходил по полю и считал облака. К вечеру он ворочался на деревню и щупал девок. Ерик не верил ни в Бога, ни во врага. "Все человечье, -- думал он, -- и нет у земли концов. Что захочу, беспременно сделаю. Захочу скорбь произведу, захочу радость".
   И Ерик, правда, делал многие дела и был душевный человек, хотя и жил один без бабы, как супостат, и приплясывал, когда звонили к обедне.
   Раз приходит к нему враг рода человеческого и говорит:
   -- Хошь, я тебя научу людей из глины лепить?
   -- Давай, -- сказал Ерик.
   -- А что дашь?
   -- Лапоть.
   -- А еще чего?
   -- Чего ж еще: бери вон корчажку, чуни, юбку... Не обижу, не бойсь.
   -- Да ладно уж, вижу, -- сказал враг и научил Ерика людей лепить из глины, из земли и всякой пакости, если ее наслюнявить.
   Наделал Ерик людей целый полк и распустил их по всему пузу земли искать у нее четырех концов. Разошлись вражьи и Ериковы дети и пропали: ни слуху ни духу. И Ерик уж позабыл их и принялся за новое дело -- задумал небо проломить и голову в дырку наверх просунуть и поглядеть -- есть там Бог иль спрятался.
   Ходил он опять по полю под облаками и думал обо всем -- отчего так хорошо на свете, когда ничего тут нету хорошего и все дела известны. Ночью небо ближе и глядят с него звезды -- змеиные глаза. У девок по вечерам сиськи распухают и слезы на глазах.
   Отчего еще глаза у них похожи на озера, когда на дне туманом ходят небеса. Колдуны и старухи говорят, что у святых в глазах звезд больше, чем на небе.
   Ведьма, дурья голова, -- в глазу одна звезда, зато она добрее всей звериной бездны наверху.
   С мужиками Ерик водился по-братски -- они чуяли друг в друге человеков и не смущались, что жили как брошенные, одни в своей деревне без всего света. Из каждой хаты видно небо, а с неба виден весь свет. И в тихую ночь можно слышать все голоса, как перекликаются люди друг с другом по земле.
   И прошел раз слух: объявились гдей-то вражьи дети и выворачивают будто пузо земли наружу кишками и печенками. Всю пакость нутряную будто даром показывают всем на потеху и утешение. Отреклись они от Бога и врага рода человеческого, опередили их и задумали переворотить мир и показать всем, что он есть пакость и потеха... Нужно, дескать, самим сделать другую землю сначала.
   Заухмылялся Ерик с народом: Бог с врагом -- давно други и сватья, ад с раем всегда перекликаются. И хоть вражьи дети задумали дело такое, да сами-то на врага не похожи -- не то хуже, не то лучше.
   На Егорьев день появилась на небе прорубь, высунулась оттуда насмешливая голая голова и опять спряталась.
   -- Ах, враг тебя нанюхай! -- хохотали мужики.
   Вечером девки пошли хороводом и пели до полночи над прудом. Ждали других женихов, не своих ребят с оголтелыми рожами.
   Дней через пять обломилось небо и выворотилась земля. Полилась отовсюду пакость и нечистота. Все увидели, что такое был белый свет, и насмеялись над ним.
   Мир кончился потешением и радостью. Земля и небо оказались пакостью, курником и никому не были больше надобны. Ериков полк наделал делов.
   Ночью все пропало, и очутились люди близко друг к другу и остались навсегда одни.
   Воротились с пустыми руками пастухи и вдарили в жалейки. Одно дело кончилось, а другое началось.