Страница:
— Ну, как знаешь. Но если спросишь меня, ты зарываешь свой талант в землю. Вы с Чубаккой были лучшими пиратами, которых я знал.
Хэн положил ладонь на бластер; указательный палец привычно лег на спусковой крючок.
— Я не так уж долго отсутствовал, Джаррил. И меня все еще нелегко обмануть. Что тебе надо?
Джаррил придвинулся ближе. От него пахло элем, жвачкой и конфетами.
— Большие деньги, Хэн. Больше, чем нам когда-либо могло присниться.
— Ну, не знаю… — он услышал, как кто-то другой, из прежней жизни, произносит его голосом знакомые слова. — Вообще-то у меня богатое воображение.
— У меня тоже, — Джаррил говорил так тихо, что Хэн едва разбирал слова из-за музыки. — И я не могу потратить все, что я получил.
— Мои поздравления, — усмехнулся Хэн, — хочешь, я произнесу тост?
— Тебе не интересно, да? — спросил Джаррил, внимательно смотря на Хэна.
— Раньше было бы интересно, а теперь у меня другая жизнь.
— Тоже мне жизнь. Сидишь тут целый день да смотришь на красоток, пока твоя маленькая женщина управляет своей собственной Империей.
Хэн одним четко отработанным движением сгреб Джаррила за воротник:
— Следи за звуком, приятель.
Джаррил безуспешно попытался улыбнуться. Взгляд его метался с опущенной под стол руки собеседника на лицо и обратно. Хорошо. Хэн не потерял ни одного из навыков, создавших ему потрясающую репутацию.
— Да что я такого сказал, Соло? Мы же просто разговаривали.
Хэн чуть крепче сжал пальцы.
— Что тебе надо?
— Помощь, Хэн.
Соло разжал руку. Джаррил шлепнулся обратно на стул, схватил второй бокал, залпом выдул зеленое содержимое и вытер рот. Хэн ждал, не убирая руки с бластера. Контрабандисты не просят помощи друг у друга. Иногда они втягивают своих друзей в сотрудничество, но никогда не просят.
Джаррил врал. И врал неумело.
Джаррил взял у дроида-официанта третий бокал.
— Давай побыстрее, — сказал ему Соло. — Маленькая женщина ждет, что я буду дома, а обед будет готов к тому времени, как она вернется, — он качнулся на стуле. — Может, приготовить ей пирог по-контрабандистски?
Джаррил отрицательно замотал головой.
— Я не шучу, Хэн. И не думал. Деньги…
— Ты сказал, тебе нужна помощь.
— Нам всем она бы не помешала, — Джаррил вновь понизил голос. — За нее здорово платят. Я на самом деле никогда не видел столько денег.
— Я понял. Ты богат. А это влечет определенные трудности. Я знаю. Я не в настроении слушать твое нытье.
— Я не ною.
— А похоже, что ноешь.
— Ты не понял, Хэн. Умирают люди. Хорошие люди.
— Я не знал, что ты знаком с хорошими людьми, Джаррил.
— Я знаком с тобой.
— Хочешь сказать, кто-то мне угрожает?
— Нет, — Джаррил воровато глянул через плечо.
— Лее?
— Нет! — Джаррил придвинулся. Хэн подправил положение бластера. — Слушай, Хэн. За последние несколько месяцев кое-кто с мозгами сильно поправил свои дела. Все, кого мы знаем, и те, кого ты никогда не встречал. Они богаты. Ход Контрабандиста совсем не тот, что раньше. Там теперь столько кредиток, сколько хаттам не потратить за всю их жизнь.
— И что с того?
— Что? — Джаррил допил бокал. — А то, что поначалу все удивлялись. Потом некоторые не вернулись. Крепкие ребята. Вроде тебя и Калриссиана.
Хэн подавил улыбку. В свое время их с Ландо считали парнями, у которых в голове плоховато со смазкой, потому что они как-то раз случайно помогли выпутаться из беды другому контрабандисту.
— А куда бегали те, кому не повезло вернуться?
Джаррил пожал плечами.
— Раньше я не задумывался над этим, пока однажды не понял, что пропадают те ребята, которые участвуют в деле ради денег и приключений. И тогда я подумал о тебе, старина.
— Обо мне?
— Знаешь, я подумал, может быть, ты и Чубакка могли бы выяснить, что происходит. Неофициально. Между прочим.
— У меня своя жизнь, — сказал Хэн.
Джаррил закусил нижнюю губу, как будто он не хотел говорить, но потом сказал:
— Вот поэтому я сюда и пришел. Ты многих знаешь. Ты мог бы узнать, что происходит. Неофициально.
— С каких это пор контрабандистам понадобилась помощь закона?
— Да кто здесь говорит о законе! — взбешенный голос Джаррила перекрыл шум в казино.
Все замолчали. Хэн улыбнулся лицам, повернувшимся к нему, все ребята демонстрировали полное отсутствие интереса и жажду крови. Просто руки чесались продемонстрировать парням бластер.
— Тебе что-то не нравится? — спросил он сети.
Та покачала треугольной головой. Тогда он приподнял бровь и медленно обвел взглядом остальных зрителей, как будто задавал им тот же вопрос. Зрители отвернулись.
Хэн подождал, пока шум в комнате возобновится, прежде чем продолжить прерванный разговор.
— Если это незаконно, почему ты пришел ко мне?
— Потому что вы с Чубаккой единственные, кто. может быть посредником между Республикой и контрабандистами без лишних вопросов.
— А Ландо? Каррде? Мара Джейд?
— Каррде не хочет связываться. Джейд с Калриссианом, а ты знаешь про него и Нандриесона.
— Нет, не знаю.
Хэн соврал. Он прекрасно все знал, но думал, что это дело давным-давно улажено.
— Да ладно, Соло. Нандриесон назначил цену за голову Калриссиана еще в дни Империи.
— Должно быть, цена была смехотворно мала. Каждый знал, где находился Ландо.
— Калриссиан умеет заводить хороших друзей, но и он не осмеливается войти в «Приют».
— А ты считаешь, что все дело в Ходе?
— Я считаю, что там можно найти кое-какие ответы.
Хэн вздохнул и расслабил палец, лежавший на спусковом крючке бластера.
— А почему ты сам все не выяснишь, Джаррил?
Его собеседник пожал плечами.
— В этом нет никакой выгоды, — сказал он.
— Джаррил, — и в голосе Хэна прозвучала угроза и предупреждение.
Джаррил глубоко вздохнул и пододвинулся как можно ближе к Хэну.
— Потому что, — почти прошептал он, — я слишком глубоко увяз в этом, слишком глубоко.
Нападение было успешным. Си-ЗПиО, с ног до головы закиданный бобами-сальциа и облитый свернувшимся молоком, попытался выяснить, как началось продуктовое сражение. Он спрашивал, как еда попала п детскую, и, поскольку битва продолжалась, сетовал на отсутствие дисциплины.
Отсутствие дисциплины стало еще более очевидным, когда по делам ушли госпожа Лея и капитан Соло. По мнению Си-ЗПиО, они были совсем неправильными родителями и разбаловали детей. Госпожа Винтер, помогавшая растить всех троих детей с младенчества, по крайней мере понимала ценность дисциплины.
К счастью, она пришла до того, как Соло-младший обнаружил свою рогатку.
Она вывела Си-ЗПиО в коридор и посоветовала ему отдохнуть. Он попытался проинформировать ее, что дроидам не требуется отдых, но она лишь понимающе улыбнулась. После этого она закрыла за собой двери и долго не выходила, а Си-ЗПиО покорно ждал снаружи, то ли смущенный приказом, то ли не желая покидать поле дальнейшего сражения. Он еще не разобрался.
В детской, восьмиугольной комнате, некогда служившей приемной, царил хаос. В креслах давно никто не сидел, а дети нашли прекрасное применение гладкому каменному полу. Они на нем катались с разбега. Дроиды-уборщики, приписанные к этому крылу бывшего Императорского дворца, вечно жаловались на оставляемые ими следы.
Цоканье металлических ног по коридору привлекло внимание Си-ЗПиО. Дверь отодвинулась в сторону, впустив дроида-няньку. Все четыре ее манипулятора были сложены поверх передника. Серебристые фоторецепторы светились, а вокодер был сложен в добросердечную улыбку.
— Си-ЗПиО? — ласково спросила она. — Я — ТДЛЗ-5. Я пришла сменить тебя.
— О нет, — Си-ЗПиО посмотрел на дверь в детскую. — Меня никто не проинформировал.
— Необычная ситуация, — сказала нянька. — Робот-секретарь заботится о детях! У тебя нет ни синтетической плоти, ни программы, позволяющей обнимать, и если честно, мой дорогой, ты здорово устарел. Некоторые перепрограммированные новые модели секретарей, разумеется, способны выполнять дополнительные функции по уходу, но…
— Уверяю тебя, я хорошо служу детям.
— Уверена, что так и есть, — весело согласилась нянька. — И уверена, что тебя хорошо наградят. Но я пришла сменить тебя.
— Я ничего об этом не слышал, — упорствовал Си-ЗПиО.
— Дроидов не информируют…
— Я занимаю особое место в этой семье. Меня нельзя так просто взять и заменить, как…
— Ржавого водопроводчика? — нянька хихикнула. — Определенно мы переоцениваем свое значение, верно?
— Я не переоцениваю собственное значение! — заявил Си-ЗПиО. — Осмелюсь сказать, что я самый скромный дроид, которого я знаю.
— И ты повторял это много раз, — сказала Винтер, появляясь в дверном проеме.
Йайна подергала воспитательницу за подол:
— Как он может быть скромным, если постоянно твердит об этом?
— Уймись, ребенок, — посоветовала ей Винтер.
— Хозяйка Винтер, — сказал Си-ЗПиО, — я всегда считал, протокол требует, что если вы хотите сменить меня, то вам следовало проинформировать сначала.
— Ты избавляешься от Си-ЗПиО? — поинтересовался Йакен. Ему было семь лет, но по его лицу легко можно было предсказать, что вырастет он копией собственного отца. — А может, не надо, а? Мы дразним его, но только потому, что любим.
— Я и не думала от него избавляться, — Винтер смахнула пряди снежно-белых волос, упавшие ей на лицо. — И, насколько мне известно, ваши родители тоже ничего об этом не говорили.
— Мне было приказано явиться именно в эту детскую, — вмешалась дроид-нянька. — Я — ТДЛЗ-5, я пришла, чтобы заменить Си-ЗПиО согласно коду инструкции «банта 4-5-6».
— Банта? — переспросила Винтер. — Это код не этой семьи.
— А я не виноват! — крикнул Анакин из комнаты.
— По-моему, ему не понравилось, что ты посчитал его слишком взрослым для «Маленького Потерявшегося Бантенка», — доверительно шепнула Си-ЗПиО Йайна.
— Верно, — согласился Си-ЗПиО. — Эта история стала бесполезной несколько лет назад. Только на прошлой неделе я слышал, как хозяин Соло выразил облегчение, что никто из его детей больше не хочет ее послушать.
— Си-ЗПиО, — одернула его Винтер. — Прости нас, ТДЛЗ-5. Очевидно, кто-то из нас исследовал сеть доставки в тех областях, в которые ему совершенно не стоило совать нос..
— Налицо все причины для подходящего надсмотра, — заявила нянька. — Под моим руководством дети ведут себя превосходно и играют в нужных условиях. Устаревшая модель секретаря, которому вы поручили охранять детей, явно не может контролировать их. Необходим опыт…
— Да, верно, — Винтер скрестила на груди руки. — Скольких детей с талантом направлять Силу ты воспитывала раньше?
— Дети есть дети, — возразила нянька. — Неважно, какими особыми талантами они обладают. Исходя из своего опыта могу сказать, что сверхчувствительность связана с недостатком дисциплины…
— Похоже, что ни одного, — оборвала ее Винтер. — Си-ЗПиО неплохо справляется со своей задачей. Так или иначе, я всегда считала, что робот-нянька — сущее наказание как для детей, так для взрослых.
— Вы отсылаете меня? — спросила ТДЛЗ-5.
— Заказ был сделан ребенком, — отозвалась меланхолично Винтер.
— Это был другой ребенок! — крикнул Анакин из детской.
Йайна зажала себе рот и захихикала. Йакен ринулся в детскую:
— Ани, нет смысла врать. Код выдал тебя с головой. И теперь мы им больше не сможем воспользоваться!
— И хорошо, — встрял Си-ЗПиО. — Вообразите детей, у которых есть доступ к сети доставки. Что они придумают на следующий раз?
— Что-нибудь равно ужасное, — спокойно отозвалась Винтер, не спуская взгляда с робота-няньки. Та не двигалась с места, — ТДЛЗ-5, тебе здесь не место. Я отпускаю тебя.
— Прошу прощения, хозяйка, — сказала нянька. — Думаю, вы совершаете огромную ошибку.
— Какая возмутительная наглость! — заволновался Си-ЗПиО. — Хозяйка Винтер отвечает за этих детей…
— Я сама справлюсь, — Винтер холодно улыбнулась. — Я занесу твою жалобу в досье.
Робот-нянька хрюкнула от возмущения. Затем развернулась и выкатилась прочь, дверь за ней закрылась.
— Досье? — удивился Си-ЗПиО. — Не знал, что вы ведете досье.
— Не веду, — сказала Винтер.
Изнутри донеслись голоса детей:
— Ну, что скажешь? — это Иакен.
— Ничего себе было… — это Анакин.
Винтер улыбнулась Си-ЗПиО и направилась в детскую улаживать назревающий спор.
— Робот-нянька однажды спасла Ани жизнь, — громко сказала она по дороге. — Видимо, он хочет обезопасить свое детство.
— Я не… — Анакин захлопнул рот.
Си-ЗПиО поспешил в детскую.
У Соло-младшего лицо было белое, точно снег.
— Что такое? — спросила Винтер.
Близнецы застыли на месте. Потом глаза у них расширились, и все трое детей в унисон завизжали.
Хэн положил ладонь на бластер; указательный палец привычно лег на спусковой крючок.
— Я не так уж долго отсутствовал, Джаррил. И меня все еще нелегко обмануть. Что тебе надо?
Джаррил придвинулся ближе. От него пахло элем, жвачкой и конфетами.
— Большие деньги, Хэн. Больше, чем нам когда-либо могло присниться.
— Ну, не знаю… — он услышал, как кто-то другой, из прежней жизни, произносит его голосом знакомые слова. — Вообще-то у меня богатое воображение.
— У меня тоже, — Джаррил говорил так тихо, что Хэн едва разбирал слова из-за музыки. — И я не могу потратить все, что я получил.
— Мои поздравления, — усмехнулся Хэн, — хочешь, я произнесу тост?
— Тебе не интересно, да? — спросил Джаррил, внимательно смотря на Хэна.
— Раньше было бы интересно, а теперь у меня другая жизнь.
— Тоже мне жизнь. Сидишь тут целый день да смотришь на красоток, пока твоя маленькая женщина управляет своей собственной Империей.
Хэн одним четко отработанным движением сгреб Джаррила за воротник:
— Следи за звуком, приятель.
Джаррил безуспешно попытался улыбнуться. Взгляд его метался с опущенной под стол руки собеседника на лицо и обратно. Хорошо. Хэн не потерял ни одного из навыков, создавших ему потрясающую репутацию.
— Да что я такого сказал, Соло? Мы же просто разговаривали.
Хэн чуть крепче сжал пальцы.
— Что тебе надо?
— Помощь, Хэн.
Соло разжал руку. Джаррил шлепнулся обратно на стул, схватил второй бокал, залпом выдул зеленое содержимое и вытер рот. Хэн ждал, не убирая руки с бластера. Контрабандисты не просят помощи друг у друга. Иногда они втягивают своих друзей в сотрудничество, но никогда не просят.
Джаррил врал. И врал неумело.
Джаррил взял у дроида-официанта третий бокал.
— Давай побыстрее, — сказал ему Соло. — Маленькая женщина ждет, что я буду дома, а обед будет готов к тому времени, как она вернется, — он качнулся на стуле. — Может, приготовить ей пирог по-контрабандистски?
Джаррил отрицательно замотал головой.
— Я не шучу, Хэн. И не думал. Деньги…
— Ты сказал, тебе нужна помощь.
— Нам всем она бы не помешала, — Джаррил вновь понизил голос. — За нее здорово платят. Я на самом деле никогда не видел столько денег.
— Я понял. Ты богат. А это влечет определенные трудности. Я знаю. Я не в настроении слушать твое нытье.
— Я не ною.
— А похоже, что ноешь.
— Ты не понял, Хэн. Умирают люди. Хорошие люди.
— Я не знал, что ты знаком с хорошими людьми, Джаррил.
— Я знаком с тобой.
— Хочешь сказать, кто-то мне угрожает?
— Нет, — Джаррил воровато глянул через плечо.
— Лее?
— Нет! — Джаррил придвинулся. Хэн подправил положение бластера. — Слушай, Хэн. За последние несколько месяцев кое-кто с мозгами сильно поправил свои дела. Все, кого мы знаем, и те, кого ты никогда не встречал. Они богаты. Ход Контрабандиста совсем не тот, что раньше. Там теперь столько кредиток, сколько хаттам не потратить за всю их жизнь.
— И что с того?
— Что? — Джаррил допил бокал. — А то, что поначалу все удивлялись. Потом некоторые не вернулись. Крепкие ребята. Вроде тебя и Калриссиана.
Хэн подавил улыбку. В свое время их с Ландо считали парнями, у которых в голове плоховато со смазкой, потому что они как-то раз случайно помогли выпутаться из беды другому контрабандисту.
— А куда бегали те, кому не повезло вернуться?
Джаррил пожал плечами.
— Раньше я не задумывался над этим, пока однажды не понял, что пропадают те ребята, которые участвуют в деле ради денег и приключений. И тогда я подумал о тебе, старина.
— Обо мне?
— Знаешь, я подумал, может быть, ты и Чубакка могли бы выяснить, что происходит. Неофициально. Между прочим.
— У меня своя жизнь, — сказал Хэн.
Джаррил закусил нижнюю губу, как будто он не хотел говорить, но потом сказал:
— Вот поэтому я сюда и пришел. Ты многих знаешь. Ты мог бы узнать, что происходит. Неофициально.
— С каких это пор контрабандистам понадобилась помощь закона?
— Да кто здесь говорит о законе! — взбешенный голос Джаррила перекрыл шум в казино.
Все замолчали. Хэн улыбнулся лицам, повернувшимся к нему, все ребята демонстрировали полное отсутствие интереса и жажду крови. Просто руки чесались продемонстрировать парням бластер.
— Тебе что-то не нравится? — спросил он сети.
Та покачала треугольной головой. Тогда он приподнял бровь и медленно обвел взглядом остальных зрителей, как будто задавал им тот же вопрос. Зрители отвернулись.
Хэн подождал, пока шум в комнате возобновится, прежде чем продолжить прерванный разговор.
— Если это незаконно, почему ты пришел ко мне?
— Потому что вы с Чубаккой единственные, кто. может быть посредником между Республикой и контрабандистами без лишних вопросов.
— А Ландо? Каррде? Мара Джейд?
— Каррде не хочет связываться. Джейд с Калриссианом, а ты знаешь про него и Нандриесона.
— Нет, не знаю.
Хэн соврал. Он прекрасно все знал, но думал, что это дело давным-давно улажено.
— Да ладно, Соло. Нандриесон назначил цену за голову Калриссиана еще в дни Империи.
— Должно быть, цена была смехотворно мала. Каждый знал, где находился Ландо.
— Калриссиан умеет заводить хороших друзей, но и он не осмеливается войти в «Приют».
— А ты считаешь, что все дело в Ходе?
— Я считаю, что там можно найти кое-какие ответы.
Хэн вздохнул и расслабил палец, лежавший на спусковом крючке бластера.
— А почему ты сам все не выяснишь, Джаррил?
Его собеседник пожал плечами.
— В этом нет никакой выгоды, — сказал он.
— Джаррил, — и в голосе Хэна прозвучала угроза и предупреждение.
Джаррил глубоко вздохнул и пододвинулся как можно ближе к Хэну.
— Потому что, — почти прошептал он, — я слишком глубоко увяз в этом, слишком глубоко.
* * *
Си-ЗПиО, приходя в себя, стоял у детской комнаты. Он все утро провел с близнецами и их младшим братом, и это утро было особо тяжелым для робота-секретаря. Нападение дети спланировали еще ночью. Они не выучили заданного урока по истории Старой Республики и, чтобы отвлечь внимание Си-ЗПиО, устроили небольшой бой. Кидались они едой.Нападение было успешным. Си-ЗПиО, с ног до головы закиданный бобами-сальциа и облитый свернувшимся молоком, попытался выяснить, как началось продуктовое сражение. Он спрашивал, как еда попала п детскую, и, поскольку битва продолжалась, сетовал на отсутствие дисциплины.
Отсутствие дисциплины стало еще более очевидным, когда по делам ушли госпожа Лея и капитан Соло. По мнению Си-ЗПиО, они были совсем неправильными родителями и разбаловали детей. Госпожа Винтер, помогавшая растить всех троих детей с младенчества, по крайней мере понимала ценность дисциплины.
К счастью, она пришла до того, как Соло-младший обнаружил свою рогатку.
Она вывела Си-ЗПиО в коридор и посоветовала ему отдохнуть. Он попытался проинформировать ее, что дроидам не требуется отдых, но она лишь понимающе улыбнулась. После этого она закрыла за собой двери и долго не выходила, а Си-ЗПиО покорно ждал снаружи, то ли смущенный приказом, то ли не желая покидать поле дальнейшего сражения. Он еще не разобрался.
В детской, восьмиугольной комнате, некогда служившей приемной, царил хаос. В креслах давно никто не сидел, а дети нашли прекрасное применение гладкому каменному полу. Они на нем катались с разбега. Дроиды-уборщики, приписанные к этому крылу бывшего Императорского дворца, вечно жаловались на оставляемые ими следы.
Цоканье металлических ног по коридору привлекло внимание Си-ЗПиО. Дверь отодвинулась в сторону, впустив дроида-няньку. Все четыре ее манипулятора были сложены поверх передника. Серебристые фоторецепторы светились, а вокодер был сложен в добросердечную улыбку.
— Си-ЗПиО? — ласково спросила она. — Я — ТДЛЗ-5. Я пришла сменить тебя.
— О нет, — Си-ЗПиО посмотрел на дверь в детскую. — Меня никто не проинформировал.
— Необычная ситуация, — сказала нянька. — Робот-секретарь заботится о детях! У тебя нет ни синтетической плоти, ни программы, позволяющей обнимать, и если честно, мой дорогой, ты здорово устарел. Некоторые перепрограммированные новые модели секретарей, разумеется, способны выполнять дополнительные функции по уходу, но…
— Уверяю тебя, я хорошо служу детям.
— Уверена, что так и есть, — весело согласилась нянька. — И уверена, что тебя хорошо наградят. Но я пришла сменить тебя.
— Я ничего об этом не слышал, — упорствовал Си-ЗПиО.
— Дроидов не информируют…
— Я занимаю особое место в этой семье. Меня нельзя так просто взять и заменить, как…
— Ржавого водопроводчика? — нянька хихикнула. — Определенно мы переоцениваем свое значение, верно?
— Я не переоцениваю собственное значение! — заявил Си-ЗПиО. — Осмелюсь сказать, что я самый скромный дроид, которого я знаю.
— И ты повторял это много раз, — сказала Винтер, появляясь в дверном проеме.
Йайна подергала воспитательницу за подол:
— Как он может быть скромным, если постоянно твердит об этом?
— Уймись, ребенок, — посоветовала ей Винтер.
— Хозяйка Винтер, — сказал Си-ЗПиО, — я всегда считал, протокол требует, что если вы хотите сменить меня, то вам следовало проинформировать сначала.
— Ты избавляешься от Си-ЗПиО? — поинтересовался Йакен. Ему было семь лет, но по его лицу легко можно было предсказать, что вырастет он копией собственного отца. — А может, не надо, а? Мы дразним его, но только потому, что любим.
— Я и не думала от него избавляться, — Винтер смахнула пряди снежно-белых волос, упавшие ей на лицо. — И, насколько мне известно, ваши родители тоже ничего об этом не говорили.
— Мне было приказано явиться именно в эту детскую, — вмешалась дроид-нянька. — Я — ТДЛЗ-5, я пришла, чтобы заменить Си-ЗПиО согласно коду инструкции «банта 4-5-6».
— Банта? — переспросила Винтер. — Это код не этой семьи.
— А я не виноват! — крикнул Анакин из комнаты.
— По-моему, ему не понравилось, что ты посчитал его слишком взрослым для «Маленького Потерявшегося Бантенка», — доверительно шепнула Си-ЗПиО Йайна.
— Верно, — согласился Си-ЗПиО. — Эта история стала бесполезной несколько лет назад. Только на прошлой неделе я слышал, как хозяин Соло выразил облегчение, что никто из его детей больше не хочет ее послушать.
— Си-ЗПиО, — одернула его Винтер. — Прости нас, ТДЛЗ-5. Очевидно, кто-то из нас исследовал сеть доставки в тех областях, в которые ему совершенно не стоило совать нос..
— Налицо все причины для подходящего надсмотра, — заявила нянька. — Под моим руководством дети ведут себя превосходно и играют в нужных условиях. Устаревшая модель секретаря, которому вы поручили охранять детей, явно не может контролировать их. Необходим опыт…
— Да, верно, — Винтер скрестила на груди руки. — Скольких детей с талантом направлять Силу ты воспитывала раньше?
— Дети есть дети, — возразила нянька. — Неважно, какими особыми талантами они обладают. Исходя из своего опыта могу сказать, что сверхчувствительность связана с недостатком дисциплины…
— Похоже, что ни одного, — оборвала ее Винтер. — Си-ЗПиО неплохо справляется со своей задачей. Так или иначе, я всегда считала, что робот-нянька — сущее наказание как для детей, так для взрослых.
— Вы отсылаете меня? — спросила ТДЛЗ-5.
— Заказ был сделан ребенком, — отозвалась меланхолично Винтер.
— Это был другой ребенок! — крикнул Анакин из детской.
Йайна зажала себе рот и захихикала. Йакен ринулся в детскую:
— Ани, нет смысла врать. Код выдал тебя с головой. И теперь мы им больше не сможем воспользоваться!
— И хорошо, — встрял Си-ЗПиО. — Вообразите детей, у которых есть доступ к сети доставки. Что они придумают на следующий раз?
— Что-нибудь равно ужасное, — спокойно отозвалась Винтер, не спуская взгляда с робота-няньки. Та не двигалась с места, — ТДЛЗ-5, тебе здесь не место. Я отпускаю тебя.
— Прошу прощения, хозяйка, — сказала нянька. — Думаю, вы совершаете огромную ошибку.
— Какая возмутительная наглость! — заволновался Си-ЗПиО. — Хозяйка Винтер отвечает за этих детей…
— Я сама справлюсь, — Винтер холодно улыбнулась. — Я занесу твою жалобу в досье.
Робот-нянька хрюкнула от возмущения. Затем развернулась и выкатилась прочь, дверь за ней закрылась.
— Досье? — удивился Си-ЗПиО. — Не знал, что вы ведете досье.
— Не веду, — сказала Винтер.
Изнутри донеслись голоса детей:
— Ну, что скажешь? — это Иакен.
— Ничего себе было… — это Анакин.
Винтер улыбнулась Си-ЗПиО и направилась в детскую улаживать назревающий спор.
— Робот-нянька однажды спасла Ани жизнь, — громко сказала она по дороге. — Видимо, он хочет обезопасить свое детство.
— Я не… — Анакин захлопнул рот.
Си-ЗПиО поспешил в детскую.
У Соло-младшего лицо было белое, точно снег.
— Что такое? — спросила Винтер.
Близнецы застыли на месте. Потом глаза у них расширились, и все трое детей в унисон завизжали.
4
Куэллер прошел по ангару, каблуки сапог клацали о металлический пол. Техники простерлись ниц перед ним. Он прошел так близко от них, что подол его плаща касался их затылков. Маска смерти, плотно подогнанная под его лицо, давала ему спокойствие, давала власть.
— Мне нужен корабль, — сказал он; его сильный голос разнесся эхом по огромному, почти пустому ангару.
— Уже ждет вас, господин, — ответила его преданная помощница Фемон, поднимаясь с колен.
Ее длинные черные волосы скрывали опущенное, неестественно бледное лицо. Легким движением головы она откинула волосы. Глаза ее были черны, а губы — кроваво-красны, лицо само по себе выглядело как маска смерти.
Куэллер кивнул. Больше никто не двигался.
— Бракисс?
— Отбыл, господин.
— Он времени зря не теряет.
— Он сказал, что вы разрешили.
— А ты не проверила?
Фемон улыбнулась.
— Я всегда все проверяю.
— Хорошо, — Куэллер сделал голос ласковым.
Фемон выпрямилась от его похвалы, как обычно.
Если бы она не была такой способной, он бы давно…
Он дал мысли утечь в никуда. Нельзя отвлекаться, даже на приятное.
— Доклады с Пидира?
— Тысяча людей заключены у себя в домах, как вы приказали.
— Беспорядки?
— Никаких.
Он позволил себе улыбнуться, зная, как это влияет на его ревностных последователей.
— Отлично. Потери?
Фемон заложила руки за спину, серебристый балахон обтянул ее гибкое тело.
— Один миллион шестьсот пятьдесят одна тысяча триста пять, господин.
— В точности как запланировано, — сказал Куэллер.
— С точностью до человека. Будете проверять?
— Я всегда проверяю, — ответил он фемон ее же словами.
Она улыбнулась. Выражение ее лица смягчилось.
— Разрешите мне сопровождать вас? — спросила она.
На секунду он заколебался. Она была с ним с самого начала. Эта часть плана принадлежала им обоим в равной степени.
— Не сейчас, — ответил он, — ты нужна мне здесь.
— Я думала, что мы дождемся второй фазы.
— О нет, — сказал Куэллер, — лучше переждать мгновение, чем потерять преимущество. Помнишь?
— Конечно, — в ее дрожащем голосе он услышал остатки ночных кошмаров, которые он посылал ей, иногда до пяти за ночь.
— Хорошо, — сказал он и затянутой в кожаную перчатку рукой дотронулся до ее лица, — очень хорошо.
Она вошла с высоко поднятой головой, два охранника следовали по пятам. Вообще, количество охраны в Зале увеличилось: стражи во всех бессчетных дверях амфитеатра, среди роботов-секретарей замерли дроиды-телохранители. Представители всех рас и планет Новой Республики расселись по своим местам и смотрели на бывшую принцессу выжидательно. Мон Мотма была права: сегодня действия Леи определят курс на долгие годы.
На неподвижной балюстраде под самым потолком толпились репортеры. Грани прозрачного купола кидали на толпу радужные брызги. Императору нравился этот трюк, ему удавалось даже солнечный свет заставить работать на себя. Лея тоже радовалась солнцу. Оно отвлечет внимание тех, кто никогда не видел его раньше.
Она пошла к своей сенаторской платформе. Ей чудился запах тел, человеческих и нет, он словно наполнял зал, согретый присутствием столь многих существ. Ее платформа отчалила от сектора и поплыла под купол. Лея отметила по дороге: М'йет Лууре сидит рядом с новым своим коллегой с Эксодиена, у обоих по шесть рук и шесть ног, и они оба едва помещаются в креслах, сконструированных в те дни, когда негуманоидные расы не считались равными людям. На первый взгляд невозможно отличить бывшего эксодиенца-имперца от бывшего повстанца. Но некоторых она знала просто в лицо, а не только по репутации.
Как, например, Мейдо, первого и единственного сенатора с планеты Адин. Адин была оплотом Империи, и Лея до сих пор не была уверена, честной ли была победа Мейдо на выборах. Кое-кто по ее поручению занимается этим вопросом. Она помнила морщинистое лицо сенатора еще по временам Альянса и никак не могла успокоиться.
Платформа застыла под куполом точно на оси симметрии зала. Сенаторы аплодировали или каким-то иным способом выражали приветствие. Луйальцы постукивали щупальцами по столам. Не имеющие рук утиены попросили роботов-секретарей похлопать в ладони вместо них. Лея положила ладони на деревянную трибуну. Она не готовила речи, и сейчас это ей помогало.
Двери зала были закрыты, перед ними застыла стража. Аплодисменты были длительными и громкими. Лея улыбнулась: на комлинке платформы текли знакомые и незнакомые лица. Что ж, скоро она будет знакома со всеми…
— Мои друзья сенаторы, — сказала она. Аплодисменты стихли. Она подождала полной тишины. — Мы открываем новую главу в истории Республики. Война с Империей давно закончена. И мы, наконец, можем протянуть руку дружбы…
Зал содрогнулся. Взрывной волной платформу Леи бросило вверх. Затем потянуло вниз, под углом, казалось, что сейчас платформу внесет в какой-нибудь из секторов Сената. Гравитационный экран выдержал, выровнял падение, но на последнем метре отключился, и платформа со скрежетом рухнула в центр зала. Кровь и осколки дождем обрушились на нее. Помещение заполнилось дымом и пылью. Лея ничего не слышала. Трясущейся ладонью она дотронулась до лица, залитого чем-то теплым. Из ушей текла кровь. Взрыв, должно быть, повредил барабанные перепонки.
В наступившей полутьме первого яруса загорелись аварийные лампы. Она не слышала, но чувствовала, как сверху падают сияющие осколки. Рядом с платформой упало тело охранника, голова его была свернута под неестественным углом. Лея потянулась за бластером. Ей надо выбраться. Неизвестно, шло нападение изнутри или снаружи. Откуда бы ни было, ей надо удостовериться, что других бомб не будет.
Она не смогла удержать равновесия. Тогда она перевалила через край разбитой платформы и поползла по телам, некоторые еще шевелились. Любое усилие вызывало тошноту и головокружение, но она не обращала внимания. Ей надо выбраться.
Над ней склонилось лицо, испачканное в пыли и крови, шлем сбит набок. Она узнала одного из телохранителей, бывших при ней со времен Алдераана. Его губы шевелились. Ваше высочество… Дальше она не разобрала. Она покачала головой, задохнулась от нового приступа головокружения, потом поползла дальше.
В конце концов она добралась до мертвого эскалатора. Встала на ноги, опираясь на скамью. Ее одежда вымокла в крови, длинный подол путался между ног и мешал идти. Отсутствие звуков сбивало с толку. Лея выставила перед собой бластер. Если бы она слышала! Она смогла бы защитить себя.
Из кучи обломков рядом с ней появилась рука. Лея смотрела, как оттуда вылезает Мейдо, его худое лицо было в грязи, но, кажется, сенатор был невредим. Он увидел бластер и попятился. Она кивнула в знак того, что узнала его, и пошла дальше. За ней следовал страж.
С потолка еще что-то упало. Лея метнулась за барьер первого яруса, закрыв голову руками. Ее осыпало мелкими осколками, рядом рухнуло что-то тяжелое. Поднялась пыль. Она закашлялась, кожей ощутив новый удар, но не услышав его. В одно мгновение хозяйкой Зала Сената стала смерть.
В памяти появилось лицо, закрытое маской смерти. Она знала, что это случится. Она предвидела. Люк говорил, что джедаи время от времени способны увидеть будущее. Но у нее не было осмысленного обучения. Она — не джедаи.
Разве что способности…
В ней нарастал гнев, глубокий и ничем не замутненный. Мелкая пыль осела. Она поманила к себе Мейдо и всех тех, кто мог ее видеть. Если она не могла слышать, то и они тоже едва ли. И им всем надо выбираться отсюда.
Лея посмотрела наверх. Взрыв проделал несколько громадных дыр в потолке. Фрагменты цветной мозаики, выложенной при Императоре, грозили рухнуть им на головы. Часть центрального яруса оказалась практически не задетой, но подпитка энергосистем происходила в аварийном режиме. Сенатский амфитеатр зашевелился. Несколько древних роботов-секретарей освобождали своих хозяев из-под обломков. Помощник М'йета Лууре уже спешил вверх по лестнице, все шесть его ног и длинный хвост мешали пройти остальным. Самого Лууре Лея нигде не видела.
Страж взял ее за руку и указал на выход. Она кивнула. Она ожидала новых взрывов и нервничала, потому что не понимала, почему их нет. Нападение было совсем не похоже на те, которые ей довелось пережить. Зачем нападать на Сенат и тут же бежать?
Она поскользнулась на обломке мозаики, чуть не упала, вытянула левую руку, чтобы схватиться за что-нибудь. Рука нащупала что-то мягкое. Лея повернула голову и увидела, что держится за одну из шести ног эксодиенца, оторванную взрывом. Лууре лежал неподалеку. Лея заторопилась к нему, надеясь, что он еще жив, отбрасывая руками засыпавшую его арматуру, мозаичные черепки и осколки…
…а потом остановилась, увидев лицо сенатора. Глаза Лууре были открыты и пусты, рот приоткрыт, так что видны все шесть рядов острых зубов. Лея погладила сенатора по щеке.
— М'йет, — прошептала она, ощутив, как слово клокочет у нее в горле.
Он не заслужил такой смерти. Ей не нравилась его политика, но он был добрым другом, давним другом, и одним из лучших политиков, каких ей доводилось встречать. А она так надеялась убедить ею перейти на ее сторону. Она так надеялась, что он будет работать вместе с Новой Республикой.
Двери открылись ослепительным проемом. Лея кинулась за ближайшую кучу и для упора положила руку с бластером на камни. Потом она увидела, что в зал входит охрана. Она встала и направилась к ним, пробираясь среди завалов.
— Скорее! — сказала она. — Там внизу раненые!
Один из охранников что-то сказал, но она не услышала. На самом верху эскалатора она повернулась и посмотрела на разрушенный зал сверху. Все сиденья были засыпаны обломками. Большинство сенаторов двигались, но кое-кто нет.
И Империя еще заплатит за это.
— Мне нужен корабль, — сказал он; его сильный голос разнесся эхом по огромному, почти пустому ангару.
— Уже ждет вас, господин, — ответила его преданная помощница Фемон, поднимаясь с колен.
Ее длинные черные волосы скрывали опущенное, неестественно бледное лицо. Легким движением головы она откинула волосы. Глаза ее были черны, а губы — кроваво-красны, лицо само по себе выглядело как маска смерти.
Куэллер кивнул. Больше никто не двигался.
— Бракисс?
— Отбыл, господин.
— Он времени зря не теряет.
— Он сказал, что вы разрешили.
— А ты не проверила?
Фемон улыбнулась.
— Я всегда все проверяю.
— Хорошо, — Куэллер сделал голос ласковым.
Фемон выпрямилась от его похвалы, как обычно.
Если бы она не была такой способной, он бы давно…
Он дал мысли утечь в никуда. Нельзя отвлекаться, даже на приятное.
— Доклады с Пидира?
— Тысяча людей заключены у себя в домах, как вы приказали.
— Беспорядки?
— Никаких.
Он позволил себе улыбнуться, зная, как это влияет на его ревностных последователей.
— Отлично. Потери?
Фемон заложила руки за спину, серебристый балахон обтянул ее гибкое тело.
— Один миллион шестьсот пятьдесят одна тысяча триста пять, господин.
— В точности как запланировано, — сказал Куэллер.
— С точностью до человека. Будете проверять?
— Я всегда проверяю, — ответил он фемон ее же словами.
Она улыбнулась. Выражение ее лица смягчилось.
— Разрешите мне сопровождать вас? — спросила она.
На секунду он заколебался. Она была с ним с самого начала. Эта часть плана принадлежала им обоим в равной степени.
— Не сейчас, — ответил он, — ты нужна мне здесь.
— Я думала, что мы дождемся второй фазы.
— О нет, — сказал Куэллер, — лучше переждать мгновение, чем потерять преимущество. Помнишь?
— Конечно, — в ее дрожащем голосе он услышал остатки ночных кошмаров, которые он посылал ей, иногда до пяти за ночь.
— Хорошо, — сказал он и затянутой в кожаную перчатку рукой дотронулся до ее лица, — очень хорошо.
* * *
Церемониймейстер распахнул двери в Зал Сената, когда глашатаи объявили о прибытии Леи. До разговора с Мон Мотмой вся эта помпа и великолепие казались Лее ненужными; сейчас, после странных событий в гардеробной, она радовалась церемонии. Та давала возможность собраться с мыслями, на время забыть о страхе, накатившем холодной волной.Она вошла с высоко поднятой головой, два охранника следовали по пятам. Вообще, количество охраны в Зале увеличилось: стражи во всех бессчетных дверях амфитеатра, среди роботов-секретарей замерли дроиды-телохранители. Представители всех рас и планет Новой Республики расселись по своим местам и смотрели на бывшую принцессу выжидательно. Мон Мотма была права: сегодня действия Леи определят курс на долгие годы.
На неподвижной балюстраде под самым потолком толпились репортеры. Грани прозрачного купола кидали на толпу радужные брызги. Императору нравился этот трюк, ему удавалось даже солнечный свет заставить работать на себя. Лея тоже радовалась солнцу. Оно отвлечет внимание тех, кто никогда не видел его раньше.
Она пошла к своей сенаторской платформе. Ей чудился запах тел, человеческих и нет, он словно наполнял зал, согретый присутствием столь многих существ. Ее платформа отчалила от сектора и поплыла под купол. Лея отметила по дороге: М'йет Лууре сидит рядом с новым своим коллегой с Эксодиена, у обоих по шесть рук и шесть ног, и они оба едва помещаются в креслах, сконструированных в те дни, когда негуманоидные расы не считались равными людям. На первый взгляд невозможно отличить бывшего эксодиенца-имперца от бывшего повстанца. Но некоторых она знала просто в лицо, а не только по репутации.
Как, например, Мейдо, первого и единственного сенатора с планеты Адин. Адин была оплотом Империи, и Лея до сих пор не была уверена, честной ли была победа Мейдо на выборах. Кое-кто по ее поручению занимается этим вопросом. Она помнила морщинистое лицо сенатора еще по временам Альянса и никак не могла успокоиться.
Платформа застыла под куполом точно на оси симметрии зала. Сенаторы аплодировали или каким-то иным способом выражали приветствие. Луйальцы постукивали щупальцами по столам. Не имеющие рук утиены попросили роботов-секретарей похлопать в ладони вместо них. Лея положила ладони на деревянную трибуну. Она не готовила речи, и сейчас это ей помогало.
Двери зала были закрыты, перед ними застыла стража. Аплодисменты были длительными и громкими. Лея улыбнулась: на комлинке платформы текли знакомые и незнакомые лица. Что ж, скоро она будет знакома со всеми…
— Мои друзья сенаторы, — сказала она. Аплодисменты стихли. Она подождала полной тишины. — Мы открываем новую главу в истории Республики. Война с Империей давно закончена. И мы, наконец, можем протянуть руку дружбы…
Зал содрогнулся. Взрывной волной платформу Леи бросило вверх. Затем потянуло вниз, под углом, казалось, что сейчас платформу внесет в какой-нибудь из секторов Сената. Гравитационный экран выдержал, выровнял падение, но на последнем метре отключился, и платформа со скрежетом рухнула в центр зала. Кровь и осколки дождем обрушились на нее. Помещение заполнилось дымом и пылью. Лея ничего не слышала. Трясущейся ладонью она дотронулась до лица, залитого чем-то теплым. Из ушей текла кровь. Взрыв, должно быть, повредил барабанные перепонки.
В наступившей полутьме первого яруса загорелись аварийные лампы. Она не слышала, но чувствовала, как сверху падают сияющие осколки. Рядом с платформой упало тело охранника, голова его была свернута под неестественным углом. Лея потянулась за бластером. Ей надо выбраться. Неизвестно, шло нападение изнутри или снаружи. Откуда бы ни было, ей надо удостовериться, что других бомб не будет.
Она не смогла удержать равновесия. Тогда она перевалила через край разбитой платформы и поползла по телам, некоторые еще шевелились. Любое усилие вызывало тошноту и головокружение, но она не обращала внимания. Ей надо выбраться.
Над ней склонилось лицо, испачканное в пыли и крови, шлем сбит набок. Она узнала одного из телохранителей, бывших при ней со времен Алдераана. Его губы шевелились. Ваше высочество… Дальше она не разобрала. Она покачала головой, задохнулась от нового приступа головокружения, потом поползла дальше.
В конце концов она добралась до мертвого эскалатора. Встала на ноги, опираясь на скамью. Ее одежда вымокла в крови, длинный подол путался между ног и мешал идти. Отсутствие звуков сбивало с толку. Лея выставила перед собой бластер. Если бы она слышала! Она смогла бы защитить себя.
Из кучи обломков рядом с ней появилась рука. Лея смотрела, как оттуда вылезает Мейдо, его худое лицо было в грязи, но, кажется, сенатор был невредим. Он увидел бластер и попятился. Она кивнула в знак того, что узнала его, и пошла дальше. За ней следовал страж.
С потолка еще что-то упало. Лея метнулась за барьер первого яруса, закрыв голову руками. Ее осыпало мелкими осколками, рядом рухнуло что-то тяжелое. Поднялась пыль. Она закашлялась, кожей ощутив новый удар, но не услышав его. В одно мгновение хозяйкой Зала Сената стала смерть.
В памяти появилось лицо, закрытое маской смерти. Она знала, что это случится. Она предвидела. Люк говорил, что джедаи время от времени способны увидеть будущее. Но у нее не было осмысленного обучения. Она — не джедаи.
Разве что способности…
В ней нарастал гнев, глубокий и ничем не замутненный. Мелкая пыль осела. Она поманила к себе Мейдо и всех тех, кто мог ее видеть. Если она не могла слышать, то и они тоже едва ли. И им всем надо выбираться отсюда.
Лея посмотрела наверх. Взрыв проделал несколько громадных дыр в потолке. Фрагменты цветной мозаики, выложенной при Императоре, грозили рухнуть им на головы. Часть центрального яруса оказалась практически не задетой, но подпитка энергосистем происходила в аварийном режиме. Сенатский амфитеатр зашевелился. Несколько древних роботов-секретарей освобождали своих хозяев из-под обломков. Помощник М'йета Лууре уже спешил вверх по лестнице, все шесть его ног и длинный хвост мешали пройти остальным. Самого Лууре Лея нигде не видела.
Страж взял ее за руку и указал на выход. Она кивнула. Она ожидала новых взрывов и нервничала, потому что не понимала, почему их нет. Нападение было совсем не похоже на те, которые ей довелось пережить. Зачем нападать на Сенат и тут же бежать?
Она поскользнулась на обломке мозаики, чуть не упала, вытянула левую руку, чтобы схватиться за что-нибудь. Рука нащупала что-то мягкое. Лея повернула голову и увидела, что держится за одну из шести ног эксодиенца, оторванную взрывом. Лууре лежал неподалеку. Лея заторопилась к нему, надеясь, что он еще жив, отбрасывая руками засыпавшую его арматуру, мозаичные черепки и осколки…
…а потом остановилась, увидев лицо сенатора. Глаза Лууре были открыты и пусты, рот приоткрыт, так что видны все шесть рядов острых зубов. Лея погладила сенатора по щеке.
— М'йет, — прошептала она, ощутив, как слово клокочет у нее в горле.
Он не заслужил такой смерти. Ей не нравилась его политика, но он был добрым другом, давним другом, и одним из лучших политиков, каких ей доводилось встречать. А она так надеялась убедить ею перейти на ее сторону. Она так надеялась, что он будет работать вместе с Новой Республикой.
Двери открылись ослепительным проемом. Лея кинулась за ближайшую кучу и для упора положила руку с бластером на камни. Потом она увидела, что в зал входит охрана. Она встала и направилась к ним, пробираясь среди завалов.
— Скорее! — сказала она. — Там внизу раненые!
Один из охранников что-то сказал, но она не услышала. На самом верху эскалатора она повернулась и посмотрела на разрушенный зал сверху. Все сиденья были засыпаны обломками. Большинство сенаторов двигались, но кое-кто нет.
И Империя еще заплатит за это.
5
Световые панели в «Кристалле» помутнели. Затем вздрогнул пол под ногами. Слаженным хором взвыли дроиды-крупье. Так аккуратно уравновешенный на двух ножках стул Хэна свалился. Соло успел вскочить с него и поймать одной рукой. Джаррил свалился на стол, расплескав выпивку.
— В чем…
— Землетрясение? — спросил кто-то.
— …все рушится…
— …осторожно!
В воплях и криках утонули все попытки поговорить, да Хэн на это особенно и не рассчитывал. Он прожил достаточно долго, чтобы сообразить, что землетрясение ни при чем. Это был взрыв. Соло постучал по плечу Джаррила.
— Пошли отсюда.
— Что это было? — проорал Джаррил.
Хэн не стал объяснять, ну, по крайней мере, не напрямик.
— Мы под землей, дружище. Если не выберемся сейчас, можем не выбраться никогда.
Джаррил, похоже, о такой возможности не подумал. Кости не всегда выпадают шестерками вверх, хотя все надеются, что так оно будет вечно. Крик Джаррила присоединился к прочим воплям. Хэн уже прокладывал себе путь к дверям — с бластером в руке, на тот случай, если кто-нибудь вздумает остановить его. По дороге ему удалось даже поставить на ноги какого-то цемаса, избежать острых зубов бойцовского нека и вытолкнуть крылатого ажие из-под обрушившейся секции потолка.
Толпа в дверях была колоссальная, все лезли по головам, все хотели наружу. Какой-то идиот запер двери.
— Эй! — крикнул Хэн. — Выпустите нас отсюда!
— А ты знаешь, что снаружи?
— Да что бы ни было, это лучше, чем сдохнуть здесь!
С ним все согласились. Настолько, что он сумел протолкаться к дверному проему и выяснить, что в нем застрял оодок, представитель расы, известной своими размерами и силой, но не умом и сообразительностью.
— Здесь безопаснее, — сообщил оодок, сложив на широкой груди шипастые лапы.
— Слушай, ты, булавочные мозги, — сказал ему Хэн. — Крыша вот-вот рухнет. И я лучше умру один, но на улице, чем здесь вместе с тобой.
— Я бы не стал…
— В чем…
— Землетрясение? — спросил кто-то.
— …все рушится…
— …осторожно!
В воплях и криках утонули все попытки поговорить, да Хэн на это особенно и не рассчитывал. Он прожил достаточно долго, чтобы сообразить, что землетрясение ни при чем. Это был взрыв. Соло постучал по плечу Джаррила.
— Пошли отсюда.
— Что это было? — проорал Джаррил.
Хэн не стал объяснять, ну, по крайней мере, не напрямик.
— Мы под землей, дружище. Если не выберемся сейчас, можем не выбраться никогда.
Джаррил, похоже, о такой возможности не подумал. Кости не всегда выпадают шестерками вверх, хотя все надеются, что так оно будет вечно. Крик Джаррила присоединился к прочим воплям. Хэн уже прокладывал себе путь к дверям — с бластером в руке, на тот случай, если кто-нибудь вздумает остановить его. По дороге ему удалось даже поставить на ноги какого-то цемаса, избежать острых зубов бойцовского нека и вытолкнуть крылатого ажие из-под обрушившейся секции потолка.
Толпа в дверях была колоссальная, все лезли по головам, все хотели наружу. Какой-то идиот запер двери.
— Эй! — крикнул Хэн. — Выпустите нас отсюда!
— А ты знаешь, что снаружи?
— Да что бы ни было, это лучше, чем сдохнуть здесь!
С ним все согласились. Настолько, что он сумел протолкаться к дверному проему и выяснить, что в нем застрял оодок, представитель расы, известной своими размерами и силой, но не умом и сообразительностью.
— Здесь безопаснее, — сообщил оодок, сложив на широкой груди шипастые лапы.
— Слушай, ты, булавочные мозги, — сказал ему Хэн. — Крыша вот-вот рухнет. И я лучше умру один, но на улице, чем здесь вместе с тобой.
— Я бы не стал…