Страница:
Р2Д2 выругался витиеватым свистом. Покрутил куполом головы, изучая проход в стене. Очевидно, это был не тот проход.
— Очень самоуверенно с твоей стороны считать, что мастер Люк обязан извещать тебя о своих планах, — Си-ЗПиО даже не взглянул на проход.
Р2Д2 громко возмутился.
— Значит, все дело в том, что ты беспокоишься о корабле. Он тебе не принадлежит. Ты — дроид.
Р2Д2 выдал совсем уж непристойную фразу.
— Знаешь, Р2, любой другой астродроид может управлять «крестокрылом». Ты — не такой уж особенный.
Р2Д2 проскрежетал все, что думает о товарище.
— Может быть, тебе следует промыть мозги. Твои так называемые подвиги начались после битвы при Эндоре. Не знаю, почему я продолжаю общаться с тобой, — Си-ЗПиО помолчал. — Как странно. Двери в ремонтный док должны быть открыты в любое время.
Ради разнообразия Р2Д2 промолчал. Вместо препирательств он принялся копаться в разъеме. Си-ЗПиО заглянул в прозрачную панель на двери. По всему доку вокруг кораблей были разбросаны детали. Дроиды трудились под присмотром клопериан, низкорослых, крепко сбитых созданий с бахромой тонких щупальцеобразных конечностей на боках. Конечности заканчивались подобием человеческой ладони. Еще эти создания отличались способностью вытягивать шеи на большую длину. Их физические особенности и склонности копаться в двигателях и моторах делали клопериан одними из лучших механиков и инженеров в Республике.
Р2Д2 чирикнул.
— Конечно, это обычный осмотр, — заявил Си-ЗПиО, отворачиваясь от панели. — Не понимаю, чему ты удивляешься. Все истребители за последние несколько месяцев были модифицированы.
Р2Д2 чирикнул настойчивее.
— Я уверен, что мастеру Люку об этом известно. Уверен, его известили. Знаешь, ты начинаешь расстраиваться по таким странным поводам.
Р2Д2 просвистел длинную фразу, нетерпеливо переступая на механических лапах.
— Не буду я просить мастера Люка спускаться сюда. Мы даже не знаем, что они делают с кораблями.
Р2Д2 залихватски свистнул, так что по коридору раскатилось звонкое эхо.
— Р2! Да, я понимаю, что у тебя дурное предчувствие. Но у мастера Люка не было никакого предчувствия, а уж он в этом вопросе эксперт.
Дверь открылась. На пороге, скрестив шесть конечностей на щуплой груди стоял клоперианин.
— Не хотите ли объяснить, почему вы незаконно вломились в нашу компьютерную сеть? — поинтересовался он.
Р2Д2 поспешно выдернул манипулятор из разъема.
— Мы не хотели ничего дурного, — начал Си-ЗПиО, — наш хозяин послал нас проверить свой корабль. Мы не смогли попасть внутрь, и мой товарищ попытался открыть дверь.
— Замок вон там, — клоперианин указал на другую сторону дверного проема.
— Ох, беда! Р2, я же сказал тебе ничего не трогать!
Выпуклые шары глаз клоперианина сузились.
— Ладно, вы двое. Входите-ка. Нужно проверить вашу начинку.
Четырьмя свободными конечностями клоперианин втянул дроидов в док. Металлическая дверь с лязгом наглухо закрылась за ними. Пятьдесят клопериан внимательно уставились на незваных гостей. Несколько десятков дроидов бросили работу.
— Р2, — прошептал Си-ЗПиО. — Что-то у меня дурное предчувствие.
— Очень самоуверенно с твоей стороны считать, что мастер Люк обязан извещать тебя о своих планах, — Си-ЗПиО даже не взглянул на проход.
Р2Д2 громко возмутился.
— Значит, все дело в том, что ты беспокоишься о корабле. Он тебе не принадлежит. Ты — дроид.
Р2Д2 выдал совсем уж непристойную фразу.
— Знаешь, Р2, любой другой астродроид может управлять «крестокрылом». Ты — не такой уж особенный.
Р2Д2 проскрежетал все, что думает о товарище.
— Может быть, тебе следует промыть мозги. Твои так называемые подвиги начались после битвы при Эндоре. Не знаю, почему я продолжаю общаться с тобой, — Си-ЗПиО помолчал. — Как странно. Двери в ремонтный док должны быть открыты в любое время.
Ради разнообразия Р2Д2 промолчал. Вместо препирательств он принялся копаться в разъеме. Си-ЗПиО заглянул в прозрачную панель на двери. По всему доку вокруг кораблей были разбросаны детали. Дроиды трудились под присмотром клопериан, низкорослых, крепко сбитых созданий с бахромой тонких щупальцеобразных конечностей на боках. Конечности заканчивались подобием человеческой ладони. Еще эти создания отличались способностью вытягивать шеи на большую длину. Их физические особенности и склонности копаться в двигателях и моторах делали клопериан одними из лучших механиков и инженеров в Республике.
Р2Д2 чирикнул.
— Конечно, это обычный осмотр, — заявил Си-ЗПиО, отворачиваясь от панели. — Не понимаю, чему ты удивляешься. Все истребители за последние несколько месяцев были модифицированы.
Р2Д2 чирикнул настойчивее.
— Я уверен, что мастеру Люку об этом известно. Уверен, его известили. Знаешь, ты начинаешь расстраиваться по таким странным поводам.
Р2Д2 просвистел длинную фразу, нетерпеливо переступая на механических лапах.
— Не буду я просить мастера Люка спускаться сюда. Мы даже не знаем, что они делают с кораблями.
Р2Д2 залихватски свистнул, так что по коридору раскатилось звонкое эхо.
— Р2! Да, я понимаю, что у тебя дурное предчувствие. Но у мастера Люка не было никакого предчувствия, а уж он в этом вопросе эксперт.
Дверь открылась. На пороге, скрестив шесть конечностей на щуплой груди стоял клоперианин.
— Не хотите ли объяснить, почему вы незаконно вломились в нашу компьютерную сеть? — поинтересовался он.
Р2Д2 поспешно выдернул манипулятор из разъема.
— Мы не хотели ничего дурного, — начал Си-ЗПиО, — наш хозяин послал нас проверить свой корабль. Мы не смогли попасть внутрь, и мой товарищ попытался открыть дверь.
— Замок вон там, — клоперианин указал на другую сторону дверного проема.
— Ох, беда! Р2, я же сказал тебе ничего не трогать!
Выпуклые шары глаз клоперианина сузились.
— Ладно, вы двое. Входите-ка. Нужно проверить вашу начинку.
Четырьмя свободными конечностями клоперианин втянул дроидов в док. Металлическая дверь с лязгом наглухо закрылась за ними. Пятьдесят клопериан внимательно уставились на незваных гостей. Несколько десятков дроидов бросили работу.
— Р2, — прошептал Си-ЗПиО. — Что-то у меня дурное предчувствие.
7
Куэллер стоял на крытой песчаником улице Пидира, широко расставив ноги и заложив руки за спину. Воздух был теплый и сухой, он пах солью, напоминая об океане, простиравшемся за искусственными дюнами. Из-за сухого жара маска смерти казалась ему действительно маской. Он потел под ней, уничтожая точность ее подгонки к мимическим мышцам лица.
На Пидире он не задержится. Маска, тонкий, тщательно отрегулированный инструмент, работала только в определенных условиях.
Здесь эти условия не выполнялись.
Он не мог думать о том, что происходит сейчас с его лицом.
Но если ему было неудобно, то и войскам его тоже. Штурмовые доспехи, надраенные и отремонтированные, выглядели замечательно. Угрожающе. Воспоминания о старой Империи были воплощены в белых костюмах и искусно сделанных шлемах, воспоминания о власти, которые он хотел воскресить.
Образ — все. И Пидир уже это узнал.
Пустые улицы свидетельствовали о достатке. Песчаник быстро стирается, поэтому местные жители сконструировали специального дроида, который поддерживал улицы в чистоте и порядке. Второй дроид отвечал за стены домов. Богатство Пидира вошло в легенды, его аристократы давно стали предметом пересудов для этой части Галактики.
Алмания завидовала Пидиру многие сотни лет. Больше — нет.
Пидир принадлежал Куэллеру.
Зловещая тишина нарушалась лишь звуками шагов. Ноги, обутые в сапоги: штурмовики обследуют каждое здание, чтобы убедиться, что никого не осталось.
Куэллер почти ожидал, что его встретит зловоние разлагающихся под яростным солнцем тел, но Хартциг, ответственный за операцию, хорошо поработал. Аристократы Пидира были мертвы; от их тел избавились в течение нескольких часов. Осталось лишь их богатство.
Как он и хотел. Он рассчитал время как нельзя лучше. Он попытался улыбнуться, но кожа под маской была скользкой. Хоть губы остались на месте.
Он развернулся на каблуках и прошел в одно из зданий, уже обследованных штурмовиками.
Бесстыдная архитектура — колонны, огромные залы, каждая поверхность украшена, ручные росписи давно умерших художников, драгоценности. Пидир копил богатство веками, но и сам был источником немалого состояния. Крошечные существа в океане в своих раковинах рождали дивные камни — сефах. Чтобы найти их на дне, нужен опытный глаз. Глаз местного жителя. Аристократы Пидира поколениями пытались создать дроидов для этой работы, дроиды были прекрасны, но не могли отличить сефах от помета.
Куэллер провел пальцем по драгоценным камням, которыми была инкрустирована ближайшая колонна. Солнце играло в них — сине-зеленые, темно-красные, почти черные, бело-оранжевые, желтые. Каждый камень когда-то был живым существом со дна океана.
Сама колонна стоила столько, сколько Куэллер тратил за два года. Хотя траты придется теперь увеличить. Надо быстро отремонтировать несколько больших кораблей. В отличие от жителей Пидира, он не станет копить богатства. Через несколько месяцев он будет владеть всем.
— Такое ощущение, как будто хозяева только что покинули дом, — тихий голос Фемон в пустом зале прозвучал словно гром. Очевидно, она уже закончила дела на Алмании и решила присоединиться к нему.
— Только что, — Куэллер не повернулся. Маска соскользнула больше, чем ему хотелось бы. Рот ее больше не двигался одновременно с его губами. — Они не так давно умерли, Фемон.
— Так странно. Я была в трапезной. На столах все еще стоят тарелки.
— Но еды нет, — сказал Куэллер.
Дроиды вычистили всю органику.
— Разумеется.
Она подошла ближе. Он чувствовал спиной тепло ее тела. Но не обернулся, хотя очень хотел этою. Власть делала Фемон самонадеянной. Следует ей напомнить, кто здесь правит бал. Чем скорее, тем лучше.
— Не понимаю, почему Император не делал подобных вещей. Он любил разрушать.
Куэллер припомнил восхитительное чувство — хрупкость жизни и страх.
— Он не нашел истинного пути. Может быть, и не искал. Иногда мне кажется, что Палпатина больше интересовал сам процесс разрушения, нежели власть.
— Но тебе-то нужна власть.
Она не спрашивала, но ему послышались вопросительные ноты.
— У тебя есть какое-то мнение на этот счет? — из его тона становилось ясно, что она не имеет на это права.
— Мне кажется, — медленно произнесла Фемон, — что если мы собираемся завоевать Галактику, то начинать надо сейчас. Все готово.
— Только на Корусканте, — возразил он.
— Но так и должно быть.
Он опустил руку. Ее вопросы портили его хорошее настроение.
— Все должно произойти на всех намеченных планетах. Всеохваченность — вот секрет власти и контроля над ситуацией.
— Значит, Корускант первый. И готово должно быть в течение нескольких дней.
— Правильно рассчитать время — это самое главное. Я лучше подожду, — сказал Куэллер.
— Если ты избавишься от их лидеров…
— …другие займут их место, — резко перебил он.
Он очень хотел развернуться и яростно глянуть на нее через прорези маски, но воздержался. Маска не действовала, а он не хотел, чтобы Фемон видела его лицо. Пот капал с подбородка на полотняную рубашку.
— Поэтому ты хочешь избавиться от Скайуокера?
Он молчал, сомневаясь, насколько можно ей открыться. Затем сказал:
— Сестра Скайуокера возглавляет Республику.
— Откуда ты знаешь, что она пережила взрыв?
— Она выжила, — мягко ответил он.
— Так найди ее.
— Я найду, — сказал он, сжимая кулаки, чтобы не дать своему гневу прорваться наружу в такой прекрасный, удачный день. — Я абсолютно точно найду ее.
Тем более что несколько недель вместе с Марой в плавающих городах Каламари были восхитительны. Он давно ее не видел и наслаждался ее обществом. И все лишь несколько раз мечтал об одиночестве.
И вот он, наконец, получил то самое одиночество, но оно ему больше не было нужно. Сейчас он все бы отдал, чтобы было с кем посоветоваться о корабле, медленно разворачивающимся в пространстве под самым его носом.
Знакомый кораблик. Поначалу он решил было, что это «Тысячелетний сокол». Затем сообразил, что не хватает пусковых установок для ракет «аракид». Даже не просто не хватает. Там их никогда и не было. Определенно, на их месте что-то было, но это что-то давно отсутствовало.
Он видел только один грузовик, настолько напоминающий «Сокол», и звался он «Пикантная дамочка». А там, где должны были находиться пусковые ракетные установки, у «Дамочки» была принайтована модифицированная «ашка».
И «ашка» умела летать без пилота. Этакий скоростной кораблик для экскурсов и эскапад.
— «Пикантная дамочка», это «Госпожа удача». У вас авария? Прием.
Ответа не было. Корабль выглядел брошенным. Только Ландо было известно, что Джаррил никогда не оставляет надолго свое корытце. Джаррил поставил на «Дамочку» свою личную удачу и зарабатывал на ней деньги. Он в жизни не оставит ее дрейфовать. Даже если он сейчас в «ашке», то все равно сначала бы удостоверился, что с кораблем все в порядке, чтобы никто не смог подняться на борт без особого риска.
— «Дамочка», это «Госпожа удача». Прием.
Ландо негромко выругался. А ведь предполагалось, что путешествие будет простым. Он не любил летать в одиночку. Мара приобрела для него новенького астродроида, но даже это чудо техники не могло ему сейчас помочь.
Он включил сканеры. Никаких признаков Жизни. Темно. Пусто. Даже системы жизнеобеспечения не работали.
Ландо вздохнул. На борт ему не подняться. По уважительной причине он «Госпожу» не оставит. Может, проверить «Дамочку» на дистанционное управление? Сомнительное мероприятие. Как правило, первое, что контрабандисты выводят из строя на своих кораблях, это аппаратуру дистанционного управления. Но с тех пор как Ландо стал различать, где у корабля нос, а где дюзы; положение дел изменилось. Многие клиенты стали требовать установки подобного оборудования. А Джаррил все еще сидит в делах по уши. Может быть, у него как раз такой клиент?
Чирикнул компьютер. «Дамочка» не только была оборудована дистанционным управлением. Она сейчас на нем и шла.
— Первая хорошая новость за день, — пробормотал под нос Ландо.
Он подсоединился к внутренним камерам «Дамочки» и начал исследование.
Создавалось впечатление, будто по коридорам прошелся имеррийекий шквал. Гравитации нет, все плавает по отсекам. В кают-компании кушетку жгли из бластера. Кислородные маски разбиты, спасательная капсула уничтожена.
Ландо еще раз просмотрел изображение. В грузовом отсеке Джаррил вывинтил все камеры, это точно. Во рту стало сухо. А неприятноеощущение, возникшее, когда он увидел корабль, только усилилось.
Кроме следов от бластеров, других свидетельств сра-жения не было. Да и особенных разрушений не было, только такие, что возникают, когда кто-то — или несколько человек — обыскивают корабль. Неприятное ощущение стало еще сильнее.
Он вывел на экран рубку «Дамочки». И наконец выпустил из легких воздух, который, оказывается, вдохнул довольно давно.
Джаррил тоже плавал в невесомости, его тело наталкивалось на панели приборов, переборки, пол, потолок. Судя по дырке в груди, в него стреляли с очень близкого расстояния.
Ландо закрыл глаза и потер двумя пальцами переносицу. Старый друг не должен вот так умирать. Особенно на задворках космоса, где некому прикрыть тебе спину. Тут Ландо нахмурился. С Джаррилом всегда летал суллустианин Селусс. Может, он воспользовался «ашкой»? Полетел за помощью? Чушь какая. Он должен был уже вернуться.
Если, конечно, за ним никто не гонится.
Но Ландо никого здесь не видел. Кораблей в этом секторе мало. Контрабанды тут нет. Да и самого Ландо здесь бы не было, не приспичь Маре встретиться с Каррде. Республику местные примитивные планеты не интересуют, а Империя давно, оставила надежду на присоединение столь отсталых народов.
Империя вообще давно оставила надежду сделать хоть что-нибудь.
Но кое-что не давало Ландо покоя. Он видел что-то в обломках на корабле Джаррила. Что-то, чего там быть не должно.
Он открыл глаза и стал осматривать корабль, снова и снова, раз за разом осматривая обломки, пока не нашел то, что искал.
По камбузу дрейфовал шлем имперского штурмовика.
Такой чистый, что в нем отражались огоньки приборной панели.
Штурмовики. Здесь. Пожалуй, Ландо ошибался на счет Империи.
Ландо переключил управление брошенного корабля на себя. Он возьмет «Дамочку» на буксир, дотащит ее до Кесселя и лично осмотрит. И, может быть, выяснит, во что влип Джаррил.
Ландо почему-то был уверен, что ему не понравится то, что он выяснит.
На Пидире он не задержится. Маска, тонкий, тщательно отрегулированный инструмент, работала только в определенных условиях.
Здесь эти условия не выполнялись.
Он не мог думать о том, что происходит сейчас с его лицом.
Но если ему было неудобно, то и войскам его тоже. Штурмовые доспехи, надраенные и отремонтированные, выглядели замечательно. Угрожающе. Воспоминания о старой Империи были воплощены в белых костюмах и искусно сделанных шлемах, воспоминания о власти, которые он хотел воскресить.
Образ — все. И Пидир уже это узнал.
Пустые улицы свидетельствовали о достатке. Песчаник быстро стирается, поэтому местные жители сконструировали специального дроида, который поддерживал улицы в чистоте и порядке. Второй дроид отвечал за стены домов. Богатство Пидира вошло в легенды, его аристократы давно стали предметом пересудов для этой части Галактики.
Алмания завидовала Пидиру многие сотни лет. Больше — нет.
Пидир принадлежал Куэллеру.
Зловещая тишина нарушалась лишь звуками шагов. Ноги, обутые в сапоги: штурмовики обследуют каждое здание, чтобы убедиться, что никого не осталось.
Куэллер почти ожидал, что его встретит зловоние разлагающихся под яростным солнцем тел, но Хартциг, ответственный за операцию, хорошо поработал. Аристократы Пидира были мертвы; от их тел избавились в течение нескольких часов. Осталось лишь их богатство.
Как он и хотел. Он рассчитал время как нельзя лучше. Он попытался улыбнуться, но кожа под маской была скользкой. Хоть губы остались на месте.
Он развернулся на каблуках и прошел в одно из зданий, уже обследованных штурмовиками.
Бесстыдная архитектура — колонны, огромные залы, каждая поверхность украшена, ручные росписи давно умерших художников, драгоценности. Пидир копил богатство веками, но и сам был источником немалого состояния. Крошечные существа в океане в своих раковинах рождали дивные камни — сефах. Чтобы найти их на дне, нужен опытный глаз. Глаз местного жителя. Аристократы Пидира поколениями пытались создать дроидов для этой работы, дроиды были прекрасны, но не могли отличить сефах от помета.
Куэллер провел пальцем по драгоценным камням, которыми была инкрустирована ближайшая колонна. Солнце играло в них — сине-зеленые, темно-красные, почти черные, бело-оранжевые, желтые. Каждый камень когда-то был живым существом со дна океана.
Сама колонна стоила столько, сколько Куэллер тратил за два года. Хотя траты придется теперь увеличить. Надо быстро отремонтировать несколько больших кораблей. В отличие от жителей Пидира, он не станет копить богатства. Через несколько месяцев он будет владеть всем.
— Такое ощущение, как будто хозяева только что покинули дом, — тихий голос Фемон в пустом зале прозвучал словно гром. Очевидно, она уже закончила дела на Алмании и решила присоединиться к нему.
— Только что, — Куэллер не повернулся. Маска соскользнула больше, чем ему хотелось бы. Рот ее больше не двигался одновременно с его губами. — Они не так давно умерли, Фемон.
— Так странно. Я была в трапезной. На столах все еще стоят тарелки.
— Но еды нет, — сказал Куэллер.
Дроиды вычистили всю органику.
— Разумеется.
Она подошла ближе. Он чувствовал спиной тепло ее тела. Но не обернулся, хотя очень хотел этою. Власть делала Фемон самонадеянной. Следует ей напомнить, кто здесь правит бал. Чем скорее, тем лучше.
— Не понимаю, почему Император не делал подобных вещей. Он любил разрушать.
Куэллер припомнил восхитительное чувство — хрупкость жизни и страх.
— Он не нашел истинного пути. Может быть, и не искал. Иногда мне кажется, что Палпатина больше интересовал сам процесс разрушения, нежели власть.
— Но тебе-то нужна власть.
Она не спрашивала, но ему послышались вопросительные ноты.
— У тебя есть какое-то мнение на этот счет? — из его тона становилось ясно, что она не имеет на это права.
— Мне кажется, — медленно произнесла Фемон, — что если мы собираемся завоевать Галактику, то начинать надо сейчас. Все готово.
— Только на Корусканте, — возразил он.
— Но так и должно быть.
Он опустил руку. Ее вопросы портили его хорошее настроение.
— Все должно произойти на всех намеченных планетах. Всеохваченность — вот секрет власти и контроля над ситуацией.
— Значит, Корускант первый. И готово должно быть в течение нескольких дней.
— Правильно рассчитать время — это самое главное. Я лучше подожду, — сказал Куэллер.
— Если ты избавишься от их лидеров…
— …другие займут их место, — резко перебил он.
Он очень хотел развернуться и яростно глянуть на нее через прорези маски, но воздержался. Маска не действовала, а он не хотел, чтобы Фемон видела его лицо. Пот капал с подбородка на полотняную рубашку.
— Поэтому ты хочешь избавиться от Скайуокера?
Он молчал, сомневаясь, насколько можно ей открыться. Затем сказал:
— Сестра Скайуокера возглавляет Республику.
— Откуда ты знаешь, что она пережила взрыв?
— Она выжила, — мягко ответил он.
— Так найди ее.
— Я найду, — сказал он, сжимая кулаки, чтобы не дать своему гневу прорваться наружу в такой прекрасный, удачный день. — Я абсолютно точно найду ее.
* * *
Корабль висел в пространстве. Ландо Калриссиан сидел в одиночестве в рубке «Госпожи удачи». Он был один после того, как высадил Мару Джейд на кластере Минос (ей нужно было сделать что-то срочное для Каррде). Ландо очень не нравилось их затягивающееся сотрудничество, но у него не было права жаловаться, да он и не был уверен, что ему хочется иметь это право.Тем более что несколько недель вместе с Марой в плавающих городах Каламари были восхитительны. Он давно ее не видел и наслаждался ее обществом. И все лишь несколько раз мечтал об одиночестве.
И вот он, наконец, получил то самое одиночество, но оно ему больше не было нужно. Сейчас он все бы отдал, чтобы было с кем посоветоваться о корабле, медленно разворачивающимся в пространстве под самым его носом.
Знакомый кораблик. Поначалу он решил было, что это «Тысячелетний сокол». Затем сообразил, что не хватает пусковых установок для ракет «аракид». Даже не просто не хватает. Там их никогда и не было. Определенно, на их месте что-то было, но это что-то давно отсутствовало.
Он видел только один грузовик, настолько напоминающий «Сокол», и звался он «Пикантная дамочка». А там, где должны были находиться пусковые ракетные установки, у «Дамочки» была принайтована модифицированная «ашка».
И «ашка» умела летать без пилота. Этакий скоростной кораблик для экскурсов и эскапад.
— «Пикантная дамочка», это «Госпожа удача». У вас авария? Прием.
Ответа не было. Корабль выглядел брошенным. Только Ландо было известно, что Джаррил никогда не оставляет надолго свое корытце. Джаррил поставил на «Дамочку» свою личную удачу и зарабатывал на ней деньги. Он в жизни не оставит ее дрейфовать. Даже если он сейчас в «ашке», то все равно сначала бы удостоверился, что с кораблем все в порядке, чтобы никто не смог подняться на борт без особого риска.
— «Дамочка», это «Госпожа удача». Прием.
Ландо негромко выругался. А ведь предполагалось, что путешествие будет простым. Он не любил летать в одиночку. Мара приобрела для него новенького астродроида, но даже это чудо техники не могло ему сейчас помочь.
Он включил сканеры. Никаких признаков Жизни. Темно. Пусто. Даже системы жизнеобеспечения не работали.
Ландо вздохнул. На борт ему не подняться. По уважительной причине он «Госпожу» не оставит. Может, проверить «Дамочку» на дистанционное управление? Сомнительное мероприятие. Как правило, первое, что контрабандисты выводят из строя на своих кораблях, это аппаратуру дистанционного управления. Но с тех пор как Ландо стал различать, где у корабля нос, а где дюзы; положение дел изменилось. Многие клиенты стали требовать установки подобного оборудования. А Джаррил все еще сидит в делах по уши. Может быть, у него как раз такой клиент?
Чирикнул компьютер. «Дамочка» не только была оборудована дистанционным управлением. Она сейчас на нем и шла.
— Первая хорошая новость за день, — пробормотал под нос Ландо.
Он подсоединился к внутренним камерам «Дамочки» и начал исследование.
Создавалось впечатление, будто по коридорам прошелся имеррийекий шквал. Гравитации нет, все плавает по отсекам. В кают-компании кушетку жгли из бластера. Кислородные маски разбиты, спасательная капсула уничтожена.
Ландо еще раз просмотрел изображение. В грузовом отсеке Джаррил вывинтил все камеры, это точно. Во рту стало сухо. А неприятноеощущение, возникшее, когда он увидел корабль, только усилилось.
Кроме следов от бластеров, других свидетельств сра-жения не было. Да и особенных разрушений не было, только такие, что возникают, когда кто-то — или несколько человек — обыскивают корабль. Неприятное ощущение стало еще сильнее.
Он вывел на экран рубку «Дамочки». И наконец выпустил из легких воздух, который, оказывается, вдохнул довольно давно.
Джаррил тоже плавал в невесомости, его тело наталкивалось на панели приборов, переборки, пол, потолок. Судя по дырке в груди, в него стреляли с очень близкого расстояния.
Ландо закрыл глаза и потер двумя пальцами переносицу. Старый друг не должен вот так умирать. Особенно на задворках космоса, где некому прикрыть тебе спину. Тут Ландо нахмурился. С Джаррилом всегда летал суллустианин Селусс. Может, он воспользовался «ашкой»? Полетел за помощью? Чушь какая. Он должен был уже вернуться.
Если, конечно, за ним никто не гонится.
Но Ландо никого здесь не видел. Кораблей в этом секторе мало. Контрабанды тут нет. Да и самого Ландо здесь бы не было, не приспичь Маре встретиться с Каррде. Республику местные примитивные планеты не интересуют, а Империя давно, оставила надежду на присоединение столь отсталых народов.
Империя вообще давно оставила надежду сделать хоть что-нибудь.
Но кое-что не давало Ландо покоя. Он видел что-то в обломках на корабле Джаррила. Что-то, чего там быть не должно.
Он открыл глаза и стал осматривать корабль, снова и снова, раз за разом осматривая обломки, пока не нашел то, что искал.
По камбузу дрейфовал шлем имперского штурмовика.
Такой чистый, что в нем отражались огоньки приборной панели.
Штурмовики. Здесь. Пожалуй, Ландо ошибался на счет Империи.
Ландо переключил управление брошенного корабля на себя. Он возьмет «Дамочку» на буксир, дотащит ее до Кесселя и лично осмотрит. И, может быть, выяснит, во что влип Джаррил.
Ландо почему-то был уверен, что ему не понравится то, что он выяснит.
8
Оставшиеся в живых сенаторы собрались в палате для аудиенций Императорского дворца. В одном из ее углов сбились в толпу те, кто открыто поддерживал Республику; они что-то обсуждали друг с другом. Лея облокотилась о буфетную стойку, тянувшуюся вдоль стены. Разговоры коллег ее не интересовали — она наблюдала за спором среди младших сенаторов. Многие из них когда-то работали на Империю.
Если не считать легкой боли — напоминания об ожогах, во всем остальном Лея чувствовала себя прекрасно.
И если не считать слуха.
Лучше бы он не возвращался.
Никто не считал нужным понижать голоса, так что вскоре в палате поднялся общий гвалт.
— …решить, кто теперь будет отвечать за…
— …никогда не допустил бы подобного хаоса…
— …хорошо, что мы здесь. Новая Республика не может позволить себе такого недостатка…
Ей хватало и обрывков фраз, чтобы понять, что происходит. По мнению младших сенаторов обвинение в разрушении Зала Сената должно пасть на голову правительства. Не надо было слушаться Хэна. Надо было оставаться на ногах, а не отлеживаться в больничной палате. Два пропущенных дня — и ситуация вышла из-под контроля.
Лея выбрала себе вагнерианский бутерброд и быстро съела его в надежде, что приторная сладость еды восполнит недостаток энергии. Врачи в один голос заявляли, что ей нужно время для выздоровления, что она чуть было не погибла, но ей и раньше приходилось бывать в госпиталях, она справится. Тем более что проблема заключалась в ее позиции, а не ранах.
Лея украдкой вытерла ладони о широкие, свободные штаны, напоминающие юбку (ей хотелось чувствовать себя удобно), и пошла к младшим сенаторам.
Разговор тут же стих. Лея улыбнулась сенаторам, как будто ничего не слышала, и хлопнула в ладони, призывая ко вниманию.
— Хочу поблагодарить вас всех. Вы пришли сюда, несмотря на то, что были извещены о собрании совсем недавно, — громко сказала она. — В данный момент в бальном зале идут приготовления, он станет временной резиденцией Сената. Но до завтрашнего дня работы не закончатся. В то же время я подумала, что нам не помешает неформальное заседание. Я хотела сообщить вам, как идет расследование.
— Какое расследование? — поинтересовался Р'йет Кооме, младший сенатор с Эксодиена. Его голос настолько напоминал голос его погибшего коллеги М'йета Лууре, что Лея вздрогнула. Словно бы сам М'йет задал вопрос.
Она оглянулась на эксодиенца; тот упер в бока все три пары верхних конечностей и улыбался, демонстрируя шесть рядов великолепных острых зубов. Если бы Лея не знала, что Лууре погиб, она решила бы, что говорит с ним.
— Одновременно со спасательными работами начато расследование, — сказала она. — Мы должны убедиться…
Ком в горле не дал ей договорить.
— Мы должны убедиться, — подхватил Чофе, сенатор, поддерживающий ее с самого создания Новой Республики. Он встал за спиной Леи, и благодаря его огромному росту экс-принцесса чувствовала себя в относительной безопасности, — что никто не остался под завалами.
Лея кивнула, благодарная ему за поддержку.
— Следовало принять надлежащие меры предосторожности, — сказал Р'йет. — Я не знаю, как мне сообщить жителям Эксодиена, что погиб один из самых почитаемых нами политиков.
— У нас лучшая система охраны во всей Республике, — откликнулась Лея. — Очевидно, ее недостаточно.
— Очевидно, — эхом повторил Р'йет Кооме.
Стоящий рядом с ним Мейдо — тощий, как виброклинок, алое лицо покрыто сеточкой белых линий — положил два пальца на самую верхнюю конечность Кооме. Лея была изумлена. Она не ожидала, что Мейдо известны тонкости эксодиенского этикета. Это прикосновение означало: «перестань говорить». Лучше бы он дотронулся до второй руки Р'йета. Это значило вызов на бой, а эксодиенец без труда пришиб бы надоедливого Мейдо.
— У главы государства была трудная неделя, — сказал Мейдо.
— Как и у всех нас, — буркнул кто-то из задних рядов.
Мейдо даже головы не повернул.
— Будем трактовать сомнения в ее пользу, — промурлыкал он. — Разумеется, нужно узнать, не остался ли кто-нибудь под руинами Зала Сената. Тогда можно будет провести расследование всерьез.
Поддержка Мейдо — не желавшего иметь с ней ничего общего с самых выборов — настораживала. Лея преисполнилась подозрений.
— Благодарю вас, сенатор, — она перевела.дух. — Ущерб, нанесенный Залу Сената, значителен. Бомба, если можно ее так называть, была взорвана внутри помещения. Внешних повреждений нет. Сейчас идет опрос всего персонала, находившегося в Зале во время взрыва, а также людей, имевших доступ в помещение ля несколько дней до трагедии.
— Включая сенаторов? — спросил Ввебилс, крошечный гуманоид с Ин.
— Включая всех.
— Даже мертвых? — хмыкнул Р'йет. Теперь нижняя пара верхних конечностей подпирала вторую пару бедер. От многочисленности его рук и ног Лею начинало мутить.
— Даже мертвых, — тихо признала принцесса. — Мы не имеем права ничего упустить. И никого.
— Итак, вас тоже должны допросить, — подытожил Мейдо.
Лея вздрогнула. Разумеется, никому и в голову не пришло пригласить ее на допрос. Она знала, что она ни при чем.
— Она сказала «всех», — вновь вмешался Чофе. Из другого угла зала раздался звучный рык — подал голос Керритхрарр, представитель Кашиийка. — Мой коллега-вуки, — перевел Чофе, — говорит, что лучший способ пережить кризис — это сотрудничать друг с другом. Он прав.
— Мы не можем сотрудничать, пока нас допрашивают, — возразил еще один сенатор. — Нас всех допрашивают, — вставил Никои, сенатор с Рудрига.
— Нам придется сотрудничать, — сказал Гно. Он был сенатором Старой Республики, потом входил в Альянс, оставаясь в Имперском сенате. И одним из немногих старых политиков, кто еще не ушел в отставку. — Вам не приходило в головы, что тот, кто установил бомбу, сделал это именно по этой причине? Если мы станем сражаться друг с другом, то не заметим внешней угрозы. Мы сами разорвем наше правительство на части своими ссорами и дрязгами.
Неизвестно, как остальные, но Лея точно об этом не думала. Она так жаждала отыскать преступников и выяснить, не обладают ли они талантом направлять Силу. Ей никак не удавалось забыть ощущение безысходности и отчаяния, гибели — не Сената, правительства целиком.
И о новом оружии рассказать не могла. Доказательства — лишь ее ощущения. И еще брата.
— А мне кажется, что правительство уже разваливается на части, — усмехнулся Кооме. — Нам нужен лидер. Хороший лидер, который мог бы предотвратить нападение.
— Этого мы не знаем, — возразил Чофе. — И не будем знать, пока не выясним, чем вызван взрыв.
— Над этим работают, — отчаянно сказала Лея. — Эксперты исследуют пробы материалов, а на месте работают команды дознавателей. Сегодня мы будем знать больше.
— И тогда нам сообщат, против кого был направлен взрыв? — пожелал знать Р'йет. — Против Сената или против вас лично?
Он имел право задать подобный вопрос. Но знание этого не предотвратило вспышки гнева. С Леи было достаточно. Р'йет Кооме вел себя так, будто со смертью Лууре добился высокого положения.
— Сенатор Кооме, — резко сказала Лея, — если нападение было направлено против вас, меня или любого из наших коллег, значит, оно было направлено против нас всех. Мы — едины, нравится вам это или нет. Нападение произошло во время заседания и в равной степени повлияло на всех нас…
— Не в равной, — хмыкнул Р'йет. — Кое-кто погиб.
— В равной, — Лея еле сдерживалась, чтобы не затопать ногами. -Для оставшихся в живых. Вы можете сотрудничать с нами и помочь Новой Республике.
— Или?
Мейдо попытался его удержать, но Р'йет Кооме легко освободился от его рук.
— Вы угрожаете мне, Лея Органа Соло?
— Это плохо бы отразилось на сотрудничестве, верно? — вопросом на вопрос отозвалась она.
— Определенно, — ласково сказал Мейдо. — Может быть, моих коллег слегка успокоит независимое расследование? В параллель с официальным. Вдвое больше народа — результаты вдвое быстрее.
— Или испорченное дело, — буркнула Лея.
— Итак, вы против независимого расследования? — улыбнулся Мейдо. Его тон давал всем понять, что сенатор не сомневается: Лее есть что скрывать.
— Разумеется, нет, — Лея безуспешно пыталась замаскировать досаду. — Мне просто не нравятся ненужные расходы. Новая Республика не слишком богата, как кредитками, так и работниками.
— По-моему, все, что позволит нам вновь доверять друг другу, стоит трат.
Вновь? Хорошо, что вновь пересохло в горле, иначе Лея обязательно высказалась бы вслух.
— Определенно ей не нравится эта идея, — вставил Р'йет.
Все-таки они вынудили ее. С самого начала надо было это предполагать. И предложить самой. Лея вздохнула:
— Мы — правительство. Давайте голосовать.
— А мне казалось, у нас неформальная встреча, — сказал Чофе.
— Неформальное заседание — заседание все равно, — отрезал Мейдо.
Следующий вздох Лее удалось подавить. Трудновато будет проголосовать без привычных консолей, без электронного подсчета голосов и компьютерной поддержки. Придется действовать по старинке.
Принесли общий список. Лея читала его, взгляд каждый раз цеплялся за имена погибших и раненых. Всю оставшуюся жизнь она будет помнить тот день в Сенате. Она всегда считала Зал самым безопасным местом. Наверное, поэтому так противилась бывшим имперцам. Наверное, ей хотелось уберечь от них одно из немногих оставшихся убежищ в Галактике.
Пока настраивали систему, сенаторы могли обдумать свой выбор.
— Ставится на голосование вопрос, — объявила Лея. — Должны ли мы открыть независимое расследование? Отвечайте «да», «нет» или воздержитесь, — она сделала паузу и назвала первое имя в списке.
Она и ее помощник отмечали голоса. Привлекли и робота-секретаря. Лея ожидала, что голосование окажется в ее пользу. По крайней мере, ей казалось, что отрыв сразу же окажется очень большой и можно будет закрыть голосование. Но чем дальше она зачитывала имена, пропуская погибших и отсутствующих, тем меньше у нее оставалось сторонников. Во время взрыва пострадали в основном те сенаторы, кто давно поддерживал Республику. Новым представителям повезло больше.
К концу списка у Леи першило в горле и жгло глаза. Плечи ныли от напряжения. Против независимого расследования проголосовало всего пятнадцать сенаторов. Пятнадцать. Остальные высказались «за» или же воздержались. Подавляющее большинство хотело расследования.
Лея заметила, что Керритхрарр в упор глядит на нее. Вуки, как и Лея, считал, что имперцы погубят Сенат. Он отчаянно помотал головой.
Лея с помощником сверили результаты. Дроид подтвердил их.
— Большинством голосов, — сказала Лея, — решено провести независимое расследование.
Младшие сенаторы устроили овацию. Оставшиеся в меньшинстве смотрели удрученно. Лея подняла деревянную чашу и поставила ее на буфетную стойку, призывая к порядку. Когда в комнате стало тихо, она сказала:
— Я понимаю, что наша встреча происходит не в Зале. Делая скидку на неофициальность заседания, я допускаю некоторое нарушение этикета. В будущем любой сенатор, продемонстрировавший несвоевременную и чрезмерную приверженность, будет удален из помещения, а его голос не будет учитываться. Это правило записано в своде регламента Сената. Предлагаю вам прочитать его.
Если не считать легкой боли — напоминания об ожогах, во всем остальном Лея чувствовала себя прекрасно.
И если не считать слуха.
Лучше бы он не возвращался.
Никто не считал нужным понижать голоса, так что вскоре в палате поднялся общий гвалт.
— …решить, кто теперь будет отвечать за…
— …никогда не допустил бы подобного хаоса…
— …хорошо, что мы здесь. Новая Республика не может позволить себе такого недостатка…
Ей хватало и обрывков фраз, чтобы понять, что происходит. По мнению младших сенаторов обвинение в разрушении Зала Сената должно пасть на голову правительства. Не надо было слушаться Хэна. Надо было оставаться на ногах, а не отлеживаться в больничной палате. Два пропущенных дня — и ситуация вышла из-под контроля.
Лея выбрала себе вагнерианский бутерброд и быстро съела его в надежде, что приторная сладость еды восполнит недостаток энергии. Врачи в один голос заявляли, что ей нужно время для выздоровления, что она чуть было не погибла, но ей и раньше приходилось бывать в госпиталях, она справится. Тем более что проблема заключалась в ее позиции, а не ранах.
Лея украдкой вытерла ладони о широкие, свободные штаны, напоминающие юбку (ей хотелось чувствовать себя удобно), и пошла к младшим сенаторам.
Разговор тут же стих. Лея улыбнулась сенаторам, как будто ничего не слышала, и хлопнула в ладони, призывая ко вниманию.
— Хочу поблагодарить вас всех. Вы пришли сюда, несмотря на то, что были извещены о собрании совсем недавно, — громко сказала она. — В данный момент в бальном зале идут приготовления, он станет временной резиденцией Сената. Но до завтрашнего дня работы не закончатся. В то же время я подумала, что нам не помешает неформальное заседание. Я хотела сообщить вам, как идет расследование.
— Какое расследование? — поинтересовался Р'йет Кооме, младший сенатор с Эксодиена. Его голос настолько напоминал голос его погибшего коллеги М'йета Лууре, что Лея вздрогнула. Словно бы сам М'йет задал вопрос.
Она оглянулась на эксодиенца; тот упер в бока все три пары верхних конечностей и улыбался, демонстрируя шесть рядов великолепных острых зубов. Если бы Лея не знала, что Лууре погиб, она решила бы, что говорит с ним.
— Одновременно со спасательными работами начато расследование, — сказала она. — Мы должны убедиться…
Ком в горле не дал ей договорить.
— Мы должны убедиться, — подхватил Чофе, сенатор, поддерживающий ее с самого создания Новой Республики. Он встал за спиной Леи, и благодаря его огромному росту экс-принцесса чувствовала себя в относительной безопасности, — что никто не остался под завалами.
Лея кивнула, благодарная ему за поддержку.
— Следовало принять надлежащие меры предосторожности, — сказал Р'йет. — Я не знаю, как мне сообщить жителям Эксодиена, что погиб один из самых почитаемых нами политиков.
— У нас лучшая система охраны во всей Республике, — откликнулась Лея. — Очевидно, ее недостаточно.
— Очевидно, — эхом повторил Р'йет Кооме.
Стоящий рядом с ним Мейдо — тощий, как виброклинок, алое лицо покрыто сеточкой белых линий — положил два пальца на самую верхнюю конечность Кооме. Лея была изумлена. Она не ожидала, что Мейдо известны тонкости эксодиенского этикета. Это прикосновение означало: «перестань говорить». Лучше бы он дотронулся до второй руки Р'йета. Это значило вызов на бой, а эксодиенец без труда пришиб бы надоедливого Мейдо.
— У главы государства была трудная неделя, — сказал Мейдо.
— Как и у всех нас, — буркнул кто-то из задних рядов.
Мейдо даже головы не повернул.
— Будем трактовать сомнения в ее пользу, — промурлыкал он. — Разумеется, нужно узнать, не остался ли кто-нибудь под руинами Зала Сената. Тогда можно будет провести расследование всерьез.
Поддержка Мейдо — не желавшего иметь с ней ничего общего с самых выборов — настораживала. Лея преисполнилась подозрений.
— Благодарю вас, сенатор, — она перевела.дух. — Ущерб, нанесенный Залу Сената, значителен. Бомба, если можно ее так называть, была взорвана внутри помещения. Внешних повреждений нет. Сейчас идет опрос всего персонала, находившегося в Зале во время взрыва, а также людей, имевших доступ в помещение ля несколько дней до трагедии.
— Включая сенаторов? — спросил Ввебилс, крошечный гуманоид с Ин.
— Включая всех.
— Даже мертвых? — хмыкнул Р'йет. Теперь нижняя пара верхних конечностей подпирала вторую пару бедер. От многочисленности его рук и ног Лею начинало мутить.
— Даже мертвых, — тихо признала принцесса. — Мы не имеем права ничего упустить. И никого.
— Итак, вас тоже должны допросить, — подытожил Мейдо.
Лея вздрогнула. Разумеется, никому и в голову не пришло пригласить ее на допрос. Она знала, что она ни при чем.
— Она сказала «всех», — вновь вмешался Чофе. Из другого угла зала раздался звучный рык — подал голос Керритхрарр, представитель Кашиийка. — Мой коллега-вуки, — перевел Чофе, — говорит, что лучший способ пережить кризис — это сотрудничать друг с другом. Он прав.
— Мы не можем сотрудничать, пока нас допрашивают, — возразил еще один сенатор. — Нас всех допрашивают, — вставил Никои, сенатор с Рудрига.
— Нам придется сотрудничать, — сказал Гно. Он был сенатором Старой Республики, потом входил в Альянс, оставаясь в Имперском сенате. И одним из немногих старых политиков, кто еще не ушел в отставку. — Вам не приходило в головы, что тот, кто установил бомбу, сделал это именно по этой причине? Если мы станем сражаться друг с другом, то не заметим внешней угрозы. Мы сами разорвем наше правительство на части своими ссорами и дрязгами.
Неизвестно, как остальные, но Лея точно об этом не думала. Она так жаждала отыскать преступников и выяснить, не обладают ли они талантом направлять Силу. Ей никак не удавалось забыть ощущение безысходности и отчаяния, гибели — не Сената, правительства целиком.
И о новом оружии рассказать не могла. Доказательства — лишь ее ощущения. И еще брата.
— А мне кажется, что правительство уже разваливается на части, — усмехнулся Кооме. — Нам нужен лидер. Хороший лидер, который мог бы предотвратить нападение.
— Этого мы не знаем, — возразил Чофе. — И не будем знать, пока не выясним, чем вызван взрыв.
— Над этим работают, — отчаянно сказала Лея. — Эксперты исследуют пробы материалов, а на месте работают команды дознавателей. Сегодня мы будем знать больше.
— И тогда нам сообщат, против кого был направлен взрыв? — пожелал знать Р'йет. — Против Сената или против вас лично?
Он имел право задать подобный вопрос. Но знание этого не предотвратило вспышки гнева. С Леи было достаточно. Р'йет Кооме вел себя так, будто со смертью Лууре добился высокого положения.
— Сенатор Кооме, — резко сказала Лея, — если нападение было направлено против вас, меня или любого из наших коллег, значит, оно было направлено против нас всех. Мы — едины, нравится вам это или нет. Нападение произошло во время заседания и в равной степени повлияло на всех нас…
— Не в равной, — хмыкнул Р'йет. — Кое-кто погиб.
— В равной, — Лея еле сдерживалась, чтобы не затопать ногами. -Для оставшихся в живых. Вы можете сотрудничать с нами и помочь Новой Республике.
— Или?
Мейдо попытался его удержать, но Р'йет Кооме легко освободился от его рук.
— Вы угрожаете мне, Лея Органа Соло?
— Это плохо бы отразилось на сотрудничестве, верно? — вопросом на вопрос отозвалась она.
— Определенно, — ласково сказал Мейдо. — Может быть, моих коллег слегка успокоит независимое расследование? В параллель с официальным. Вдвое больше народа — результаты вдвое быстрее.
— Или испорченное дело, — буркнула Лея.
— Итак, вы против независимого расследования? — улыбнулся Мейдо. Его тон давал всем понять, что сенатор не сомневается: Лее есть что скрывать.
— Разумеется, нет, — Лея безуспешно пыталась замаскировать досаду. — Мне просто не нравятся ненужные расходы. Новая Республика не слишком богата, как кредитками, так и работниками.
— По-моему, все, что позволит нам вновь доверять друг другу, стоит трат.
Вновь? Хорошо, что вновь пересохло в горле, иначе Лея обязательно высказалась бы вслух.
— Определенно ей не нравится эта идея, — вставил Р'йет.
Все-таки они вынудили ее. С самого начала надо было это предполагать. И предложить самой. Лея вздохнула:
— Мы — правительство. Давайте голосовать.
— А мне казалось, у нас неформальная встреча, — сказал Чофе.
— Неформальное заседание — заседание все равно, — отрезал Мейдо.
Следующий вздох Лее удалось подавить. Трудновато будет проголосовать без привычных консолей, без электронного подсчета голосов и компьютерной поддержки. Придется действовать по старинке.
Принесли общий список. Лея читала его, взгляд каждый раз цеплялся за имена погибших и раненых. Всю оставшуюся жизнь она будет помнить тот день в Сенате. Она всегда считала Зал самым безопасным местом. Наверное, поэтому так противилась бывшим имперцам. Наверное, ей хотелось уберечь от них одно из немногих оставшихся убежищ в Галактике.
Пока настраивали систему, сенаторы могли обдумать свой выбор.
— Ставится на голосование вопрос, — объявила Лея. — Должны ли мы открыть независимое расследование? Отвечайте «да», «нет» или воздержитесь, — она сделала паузу и назвала первое имя в списке.
Она и ее помощник отмечали голоса. Привлекли и робота-секретаря. Лея ожидала, что голосование окажется в ее пользу. По крайней мере, ей казалось, что отрыв сразу же окажется очень большой и можно будет закрыть голосование. Но чем дальше она зачитывала имена, пропуская погибших и отсутствующих, тем меньше у нее оставалось сторонников. Во время взрыва пострадали в основном те сенаторы, кто давно поддерживал Республику. Новым представителям повезло больше.
К концу списка у Леи першило в горле и жгло глаза. Плечи ныли от напряжения. Против независимого расследования проголосовало всего пятнадцать сенаторов. Пятнадцать. Остальные высказались «за» или же воздержались. Подавляющее большинство хотело расследования.
Лея заметила, что Керритхрарр в упор глядит на нее. Вуки, как и Лея, считал, что имперцы погубят Сенат. Он отчаянно помотал головой.
Лея с помощником сверили результаты. Дроид подтвердил их.
— Большинством голосов, — сказала Лея, — решено провести независимое расследование.
Младшие сенаторы устроили овацию. Оставшиеся в меньшинстве смотрели удрученно. Лея подняла деревянную чашу и поставила ее на буфетную стойку, призывая к порядку. Когда в комнате стало тихо, она сказала:
— Я понимаю, что наша встреча происходит не в Зале. Делая скидку на неофициальность заседания, я допускаю некоторое нарушение этикета. В будущем любой сенатор, продемонстрировавший несвоевременную и чрезмерную приверженность, будет удален из помещения, а его голос не будет учитываться. Это правило записано в своде регламента Сената. Предлагаю вам прочитать его.