– Простите, что я не могу предложить вам более изысканного угощения, – нескладно проговорил он.
   – Этого вполне достаточно. – Смущенная тем, что его взгляд не отрывался от ее губ, Дезире отпила воды.
   Библиотека была достаточно просторной, однако девушке показалось, что Роман заполнил собой все помещение, окружив ее подавляющей аурой мужественности и силы. Судорожно пытаясь сообразить, с чего следует начать разговор, Дезире с трудом перевела взгляд с лица Романа на украшенные тонкой резьбой старинные шкафы.
   – Дом просто чудесный, – сказала она совершенно искренне, решив не замечать слой пыли вокруг, разбросанные на ковре старые газеты и запущенный сад. От всего этого вполне можно избавиться за несколько дней тщательной уборки. – Теперь я понимаю, почему вы решили купить его, даже несмотря на привидение.
   – Привидение меня не смущало. Напротив, мне казалось, что благодаря ему дом приобрел особую привлекательность. К сожалению, с того дня, как я переехал, мне еще не доводилось слышать ни одного душераздирающего вопля – знаете, из тех, от которых, как говорится, кровь стынет в жилах. Да и заунывный звон цепей ни разу не будил меня посреди ночи.
   Дезире немедленно подумала о девушке, изнасилованной вчера на кладбище, вспомнила историю, которую рассказал ей Роман, о жертвах одного из прежних хозяев дома, связала все это в одну цепочку и почувствовала, как мурашки пробежали по спине.
   – Вас привлекают насилие и убийства?
   – Совсем не привлекают, – отозвался Роман. – Однако большинство людей испытывают почти первобытное влечение к насилию.
   Дезире нахмурилась, думая о толпе зевак, собравшейся вчера ночью у кладбища.
   – Не очень-то лестное для человечества признание, вы не находите?
   – Может быть, и нелестное. Но вполне справедливое. Иначе как еще можно объяснить невероятный успех так называемых мужских фильмов-боевиков с героями типа Рембо?
   – Цель подобных фильмов – напомнить мужчине о тех мечтах, которые он лелеял в пору своего взросления.
   – Очко засчитывается. – Роман улыбнулся, и неожиданно Дезире стало не по себе. – Уж не собираетесь ли вы заявить, что фантазии женщин лишены всякой примеси насилия?
   – Как правило, женщины никогда не мечтают о том, как будут взрывать небоскребы или уничтожать полчища мятежников.
   – Пожалуй, и это верно, – согласился он, – однако, хотя я и не отношу себя к знатокам женской психологии, готов поспорить, что немало найдется женщин, которые вносят элемент сладкого насилия в свои сексуально-эротические фантазии.
   Дезире, работающая в настоящее время над своей третьей книгой, которую ей хотелось назвать «Запретные фантазии», внезапно почувствовала себя на весьма и весьма зыбкой почве. Гонорары, которые выплачивало ей издательство, неоспоримо свидетельствовали о том, что фантазии женщин в куда большей степени окрашены первобытными инстинктами и насилием, чем это кажется большинству мужчин.
   Внутренне откликаясь на пристальный взгляд темных глаз Романа, Дезире поняла, что пришло время сменить тему дискуссии.
   – Как ни интересен наш с вами разговор, боюсь, меня еще ждет собрание работников криминальной службы новостей на студии, – решительно проговорила Дезире, возвращая их беседу к причине, по которой она появилась в доме Романа. – Давайте лучше поговорим о событиях прошлой ночи.
   – Ну, разумеется, почему бы и нет? – Стараясь вести себя как человек, которому нечего скрывать, Роман пересел в кресло напротив Дезире, закинул руки за голову и вытянул перед собой длинные ноги. – Валяйте спрашивайте.

Глава 4

   Дезире достала из кожаной сумки блокнот для записей и положила ногу на ногу, заставив Романа страстно пожалеть о том, что на ней серые фланелевые слаксы, а не юбка.
   Дезире заметила в его глазах искорку откровенного интереса и немедленно ощутила ответную реакцию в своем теле. Вот уже несколько месяцев она живет совершенно одна. Не желая смешивать работу с чем-то еще, она тут же побранила себя за неожиданный выброс незваных гормонов.
   – Расскажите мне, что вы делали на кладбище, – попросила она.
   – Я гулял по городу, заметил патрульные машины и решил подойти поближе, посмотреть, в чем там дело.
   – И часто вы гуляете посреди ночи?
   – Иногда. Особенно если работаю над книгой и вдруг слова перестают приходить на ум. – Взгляд Романа вернулся к ее лицу, задержавшись на губах. – А от вас всегда так чертовски хорошо пахнет?
   Дезире почувствовала, как что-то дрогнуло в ее душе при виде улыбки, сменившей рассеянно-серьезное выражение на лице Романа. Снова напоминая себе, что пришла сюда исключительно ради интересующих ее ответов, девушка отчаянно сопротивлялась нахлынувшим на нее чувствам.
   – Полагаю, сейчас вопросы задаю я.
   – Очко засчитывается, – легко согласился с ней Роман.
   – Выходит, вы пришли к воротам кладбища уже после того, как прибыла полиция?
   – Вопрос уже был задан, и ответ получен, – сообщил он ей на судебном жаргоне, напоминая, что куда лучше ее осведомлен о технике ведения допросов. – Я сказал вам, что увидел множество патрульных машин и лишь после этого подошел к воротам.
   – Действительно, так вы и сказали. Это означает, что вы не могли увидеть, как кто-то покидает место преступления?
   – Окажись я свидетелем совершенного преступления, мисс Дапри, поверьте мне, я был бы последним идиотом, если бы попытался сам задержать преступника. По крайней мере я позвонил бы в «службу спасения», а затем остался бы с пострадавшей девушкой до прибытия полиции. Тогда вам, разумеется, не пришлось бы разыскивать меня.
   – И все же вы решили не задерживаться на кладбище.
   – Я ничем не мог помочь полиции. Кроме того, – напомнил он ей, – я уже больше не работаю в органах правосудия, так что у фараонов не было никакой причины стремиться поговорить со мной.
   – Мне трудно представить, что никто из ведущих это дело полицейских не захочет побеседовать с вами, особенно если учесть место вашей прежней работы.
   – А я и не говорил, что никто не захочет разговаривать со мной. Я лишь упомянул, что у меня не было серьезных оснований прерывать ход расследования.
   – Какая заботливость, – сухо заметила Дезире. Ее расспросы могли представлять для Романа немалую опасность, однако ему почему-то понравилось то, что эта репортерша с хорошеньким личиком оказалась на удивление настырной.
   – Заботливость тут вовсе ни при чем. Там и без меня хватало людей, не имеющих никакого отношения к случившемуся. В мои намерения вовсе не входило путать карты следствию или же перебегать дорогу детективу О'Мейли.
   Дезире заметила, что взгляд Романа стал осуждающим, и поняла, что он, вероятно, имеет в виду ее и Рафинада.
   – А у меня сложилось такое впечатление, – заговорила она, решив попытаться еще раз, – что вам не хотелось, чтобы ваше лицо попало в кадр.
   – Вы совершенно правы. Если бы ваш оператор заснял меня в числе других зевак, начался бы сущий ад, и вы понимаете это не хуже меня самого. Только представьте реакцию зрителей на такой сюжет вы берете интервью у автора романов, завоевавших сомнительную репутацию из-за обилия беспощадных сцен насилия, и все это происходит ночью у ворот кладбища, где только что было совершено нападение на молодую женщину. Вам пришлось бы рассказывать не о случившемся, а обо мне, что, несомненно, только помешало бы следствию.
   Довод прозвучал вполне разумно. И все же интуиция подсказывала Дезире, что Роман поспешил исчезнуть с кладбища не только по этой причине. Он явно что-то недоговаривает.
   – А вы знакомы с пострадавшей? Он пожал плечами.
   – Понятия не имею, кто она такая.
   – Это нельзя назвать ответом, мистер Фалконар.
   – Зовите меня просто Роман. Но другого ответа вы от меня не услышите. – Его спокойствие начинало раздражать Дезире. – Разумеется, если сами не назовете мне ее имя.
   Дезире поняла, что оказалась в западне. Майкл О'Мейли нарушил служебную тайну, сообщив ей имя пострадавшей, и теперь она не имеет права выдавать его.
   – Полиция еще не обнародовала имя женщины.
   – Да, но вам-то оно известно...
   – Однако к нашему с вами разговору это не имеет ни малейшего отношения.
   Роман восхитился ее выдержкой. По всей вероятности, О'Мейли уже поделился с ней своими соображениями относительно личности подозреваемого. Наверное, они переговорили за завтраком, размышлял Роман. А может, еще раньше, в постели?
   Он представил соблазнительное тело Дезире, мягкое и теплое, бронзово-золотистые, как у тициановских красавиц, волосы, спутавшиеся после сна, счастливый блеск топазовых глаз, таинственную улыбку женщины, насладившейся на рассвете нового дня близостью с любимым мужчиной...
   Повторяя себе, что ему не должно быть никакого дела до того, с кем проводит ночи эта женщина, Роман неожиданно сообразил, что ему предоставляется отличный шанс побольше разузнать о ходе следствия.
   Каким бы рискованным ни казался ему сейчас этот план – особенно если учесть его причастность к совершенным преступлениям, – Роман твердо решил не терять связи с Дезире Дапри. По крайней мере до тех пор, пока он не узнает, что именно известно детективу Майклу Патрику О'Мейли.
   – Таким образом, вы утверждаете, что оказались вблизи от того места, где было совершено преступление, по чистой случайности? – настойчиво переспросила Дезире.
   Девушка глядела на него так доверчиво, так искренне, что Роман, несмотря на всю серьезность ситуации, не смог сдержать улыбку.
   – Знаете, мисс Дапри, если бы наш разговор происходил в зале суда, вас можно было бы обвинить в том, что вы подсказываете свидетелю нужные вам показания.
   – Может быть, но мы-то сейчас не в суде.
   – Верно. – Роман кивнул, соглашаясь с ней. – Мой дом стоит во Французском квартале. Иногда по ночам я выхожу на прогулку. Мне доводилось присутствовать на месте совершения преступления и раньше. По правде говоря, хотя я и в восторге оттого, что ко мне пришла хорошенькая женщина, благоухающая ночными цветами и романтикой тайных свиданий, боюсь, что должен вас разочаровать. Вы задаете мне такие вопросы, ответы на которые я просто не в силах дать.
   И снова интуиция подсказала Дезире, что Роман Фалконар говорит не правду, словно прячется в какую-то свою раковину. Он – бывший окружной прокурор, быстро превратившийся в популярного писателя. У него влиятельное окружение, начиная с отца – присяжного Верховного суда штата – и кончая матерью – уважаемым профессором юриспруденции в университете Туланы. Но если Фалконар думает, что Дезире отступит лишь потому, что с ним не так-то легко иметь дело, он глубоко ошибается, и очень скоро ему придется изменить свою точку зрения.
   Дезире убрала блокнот в сумку и поднялась на ноги.
   – Я благодарна вам за то, что вы были так искренни со мной, мистер Фалконар. – Однако сухой тон говорил ему совсем иное. – И прошу прощения, что так надолго оторвала вас от творческого процесса.
   – Ничего, я все» равно собирался сделать перерыв. – Он тоже встал. – Знаете, у меня появилась идея.
   – В самом деле?
   Надо было быть глухим от рождения, чтобы не заметить ядовитый сарказм в ее голосе. Несмотря на рискованный разговор. Роман неожиданно понял, что эта игра ему нравится. Как нравится и сама Дезире.
   – А что, если сегодня я еще раз постараюсь как следует вспомнить то, что видел прошлой ночью? А после шестичасового выпуска новостей я заехал бы за вами на студию и мы бы отправились куда-нибудь перекусить, а заодно и обсудили бы мои воспоминания?
   Едва Дезире услышала предложение Романа, как в душе у нее словно включились тревожные сирены. С чего это он вдруг стал столь любезен? Что-то тут не так – не только в профессиональном смысле, но и в личном.
   – Вы приглашаете меня на ужин?
   – Нам обоим нужно питаться, так что мы вполне можем заняться поглощением пищи вместе.
   – А почему вы так уверены, что сумеете что-то вспомнить, а?
   – Сдаюсь... – На лице его медленно появилась улыбка, от которой у Дезире дрогнуло сердце. – По-вашему, мне следует перестать притворяться и заявить вам, что вы кажетесь мне на редкость привлекательной женщиной и что мне очень хочется еще раз увидеть вас?
   И вновь у Дезире возникло ощущение, что он лишь наполовину откровенен с ней.
   – Простите, но я уже дала обещание представлять телестудию на благотворительном аукционе сегодня вечером.
   Отказ ничуть не смутил Романа.
   – Вы живете очень напряженной жизнью. Едете посреди ночи на место происшествия, записываете интервью на следующее утро, а вечером отправляетесь на благотворительное мероприятие...
   – Пока что у меня нет причин жаловаться.
   – Надо думать, и у руководства студии нет оснований быть недовольными вами. – Рука – Романа легла на ее талию и начала легонько подталкивать гостью к двери. – Ведь, если я не ошибаюсь, с тех пор, как вы заняли место ведущей в программе криминальных новостей, рейтинг канала значительно повысился...
   Дезире хотела было вежливо попросить Романа убрать руку с ее талии, однако затем решила, что такое проявление викторианской скромности лишь подскажет ему, что от этого прикосновения ее кожа словно загорается огнем, несмотря на плотный шерстяной свитер. Подобно хозяину дома, она предпочла сохранить кое-что в тайне.
   – Нам просто повезло, – пробормотала она, когда Роман распахнул перед ней наружную дверь.
   – Везение тут вовсе ни при чем. Все случилось исключительно благодаря вам.
   Дезире стояла на ступеньках крыльца, глядя на Романа снизу вверх. Хотелось что-то возразить, но внезапно она поняла, что у нее просто не хватит духу спорить с ним.
   – Вы действительно смотрите наши программы?.. – рассеянно спросила она.
   – Я уже говорил вам, что не пропускаю ни единого выпуска. – Его пальцы более не касались талии девушки, однако взгляд темных глаз, медленно скользивший по ее запрокинутому к нему лицу, волновал Дезире, подобно нежной ласке. – Красота и ум в женщине – поистине смертоносное сочетание. И вдвойне привлекательное.
   – Я разочарована... – холодно протянула Дезире, изо всех сил пытаясь скрыть, что от его бархатистого голоса и пристального взгляда ее сердце начало глухо стучать в груди.
   Пальцы крепче сжали кожаный ремешок сумочки. Нечего волноваться, это всего лишь деловая встреча, и ничего больше, напомнила она себе.
   Роман вопросительно поднял бровь, и Дезире снисходительно пояснила:
   – Мне просто казалось, что писатель, произведения которого «Нью-Йорк тайме» включает в список лучших бестселлеров страны, мог бы выбрать и более удачную цитату из своей книги...
   Роман расхохотался, чувствуя, как легко стало у него на душе.
   – Ладно, в следующий раз непременно учту.
   Смех его был негромким и хрипловатым, словно Роман уже давно отвык смеяться. Дезире подумалось, что слова его звучали одновременно и как угроза, и как обещание. Она снова ощутила опасное волнение в крови. И снова усилием воли заставила себя оставаться спокойной.
   Боясь, что голос выдаст ее, девушка кивнула, а затем повернулась и пошла по улице.
   Роман любовался ее плавной походкой и думал о том, что, вероятно, ноги Дезире Дапри так же безупречны, как и ее лицо.
   Когда она скрылась за углом. Роман вернулся в библиотеку и снял трубку телефона.
   – Алло, мама? – Голос Романа был исполнен сейчас такой нежности, что Дезире, несомненно, была бы потрясена, если бы услышала его разговор с матерью. – Помнишь то благотворительное действо, на которое ты так старалась меня завлечь?
   Роман терпеливо выслушал жалобы на его вечную занятость. Несмотря на карьеру в университете, не говоря уже об обязанностях жены присяжного Верховного суда штата, его мама умудрялась заниматься еще тысячей других дел. Роман давным-давно понял, что, как бы горячо он ни любил свою мать, если он будет принимать все бесконечные приглашения на различные собрания и вечеринки по сбору средств для сирот, бездомных, безработных и прочее, у него просто не останется ни времени, ни сил на работу.
   – Ну ладно, – проговорил он наконец, когда голос в трубке умолк, – я, кажется, передумал и готов пойти.
   День выдался ужасно тяжелым: сначала Дезире пришлось гоняться за возможными свидетелями вчерашнего происшествия, затем состоялось собрание на студии, а потом ей предстояло провести шестичасовой выпуск новостей, пытаясь следовать готовому сценарию и стараясь в то же самое время на ходу менять заготовленные строчки. По окончании трансляции Дезире хотелось только одного: вернуться домой, залечь в пенную ванну с горячей водой, прихватив бокал сухого вина и какой-нибудь детективчик поглупее, а затем забраться в постель и уже ни о чем больше не думать. К сожалению, ее рабочий день еще не кончился.
   Слава Богу, она всегда была хорошей актрисой, а потому никто из присутствовавших в забронированном для рождественского аукциона «Тропическом» зале отеля «Хилтон» даже не заподозрил, что Дезире просто падает от усталости.
   Телестудия обычно старалась не отставать от общественной жизни, и Дезире уже не первый раз представляла свой телеканал.
   Однако этот аукцион был необычным: вместо денежных пожертвований, игрушек или одежды на торгах должны были быть представлены всяческого рода знаменитости – в основном холостые мужчины и незамужние женщины.
   В зале, щедро декорированном тропическими растениями, отчего возникала иллюзия настоящих джунглей, были расставлены столики, и Дезире сидела за одним из них с бокалом шампанского в руках, пытаясь вести светскую беседу с людьми, заплатившими по 500 долларов за возможность принять участие в аукционе и добиться свидания с прекрасной незнакомкой. В самом начале вечера организаторы вручили Дезире отпечатанную на дорогой тисненой бумаге программку, и она, увидев, что ее имя стоит последним в списке выставленных на торги, потеряла всякую надежду незаметно ускользнуть пораньше.
   Шампанское лилось рекой, и неудивительно, что ставки продолжали неуклонно повышаться. Наконец настала и очередь Дезире. Напоминая себе, что все это делается во имя благородной цели – кто посмеет утверждать, что бедным не нужны поликлиники? – Дезире прошла на сцену. Улыбаясь, она выслушивала, как ведущий аукциона перечисляет ее достоинства, включая и престижную награду за сделанный в прошлом году репортаж из пяти частей о неизбежной связи преступности и сферы азартных игр.
   – Мисс Дапри предлагает вам фантастический вечер во Французском квартале: коктейли в баре «Наполеон» и изысканный ужин в лучшем ресторане Нового Орлеана «Арно» плюс наслаждение чудесной музыкой в «Доме блюзов» и десерт в знаменитом «Кафе дю Монд» на набережной! – Ведущий со значением вздохнул. – Все это и мисс Дезире Дапри в придачу! Любой мужчина почувствует себя на седьмом небе от счастья рядом с такой женщиной. – Зал отозвался одобрительными возгласами. – Ну что же... Для начала предлагаю пятьсот долларов.
   Поскольку предыдущие ставки достигали и пяти тысяч, Дезире не особенно удивилась, когда начальная цена оказалась тут же превышенной. Тем не менее она ощущала страшную неловкость.
   Стоя на сцене среди тропических зарослей, с глупой улыбкой на губах, Дезире отчаянно жалела, что не надела, как собиралась с самого начала, бархатный брючный костюм.
   Одеваясь дома, в последнюю минуту она достала из шкафа ярко-алое платье с золотой вышивкой. Скроенное на манер комбинации, платье плотно облегало тело, оставляя на всеобщее обозрение не только плечи, спину и руки, но и ноги девушки. Сейчас она раздумывала о том, что вот так, наверное, чувствуют себя стриптизерши на краснофонарных улицах. Интересно, замечает ли кто-нибудь, что у нее дрожат колени?
   Ставки продолжали повышаться, и Дезире отчаянно старалась с достоинством пережить эти унизительные мгновения. Она дала себе честное слово, что никогда больше не позволит менеджеру телеканала включать ее имя в список участников какого-либо мероприятия, не сообщив предварительно, что именно придется там делать.
   – Пятнадцать тысяч долларов от джентльмена в третьем ряду! – торжественно возгласил ведущий, когда Дезире вновь вернулась к реальности.
   – Пятнадцать с, половиной! – выкрикнул мужчина, сидевший через два столика. Весь вечер он, не отрываясь, глазел на Дезире.
   – Шестнадцать тысяч! – не удержался сосед Дезире по столику. Бизнесмен весьма и весьма сомнительной репутации, наживший сказочное состояние, когда ему удалось напасть на нефтяное месторождение после долгих лет бурения скважин наугад, он игнорировал требование надеть смокинг и заявился на вечер в ковбойском наряде вульгарного фасона, расшитом серебром и бирюзой. Успев изрядно накачаться спиртным еще до появления Дезире, он вел себя все более и более разнузданно, пока девушка не сообщила ему – разумеется, вежливо и не очень громко, – что, если только он снова осмелится дотронуться до ее колен, она выплеснет шампанское ему в лицо.
   – Шестнадцать с половиной, – настаивал оппонент нефтяного короля.
   По всей вероятности, упившийся в стельку сосед по столику не привык уступать.
   – Восемнадцать! – проговорил он заплетающимся языком.
   Дезире затаила дыхание, надеясь, что кому-нибудь – все равно кому – удастся превысить его ставку. Однако противник нефтяника молча поднял руки, выходя из соревнования. Сердце Дезире учащенно забилось.
   – Таким образом, у нас восемнадцать тысяч долларов, – услышала она голос ведущего аукциона. – Раз... – (Улыбка медленно сползала с лица Дезире.) – Два...
   – Двадцать пять тысяч долларов, – неожиданно произнес низкий мужской голос, показавшийся Дезире странно знакомым.
   Круто повернувшись, она посмотрела в дальний конец зала. Обычно мужчины в смокинге казались Дезире подтянутыми и довольно привлекательными, однако сейчас при виде Романа Фалконара девушка ощутила, что у нее перехватывает дыхание.
   Их взгляды скрестились. Дезире услышала, как молоток стукнул по дубовым поручням.
   – Продано мистеру Роману Фалконару за двадцать пять тысяч долларов!
   Зал взорвался аплодисментами и возбужденными комментариями, однако смех стал смолкать по мере того, как Роман не спеша приближался к сцене.
   – Мисс Дапри... – Глаза его лукаво блеснули, и на лице появилась коварная улыбка. – Позвольте пригласить вас на танец.
   Оркестр уже начал играть. Понимая, что взгляды всех в зале направлены сейчас на них двоих, Дезире изобразила на лице радостную улыбку и спустилась по ступенькам сцены.
   Точно так же, как и несколько часов назад, рука Романа легла на талию Дезире, и он повел ее в середину зала. С неимоверным облегчением она увидела, что за ними устремились и другие пары.
   Через несколько шагов Роман слегка отодвинулся и окинул Дезире откровенно вызывающим взглядом. Короткое платье, подобно языкам алого пламени, облегало фигуру Дезире, подчеркивая безупречные формы. Роман с удовольствием отметил, что ноги девушки оказались стройными и длинными, как он и представлял себе раньше.
   – Вы действительно на редкость привлекательная женщина, Дезире. – Без сомнения, она стоит двадцати пяти тысяч, которые поступят в благотворительный фонд его матери.
   – Благодарю вас... С тех пор как в возрасте четырнадцати лет, оставив позади детство и отрочество, Дезире выпорхнула из тесного кокона веснушек, косичек и по-детски угловатой фигурки и превратилась в прекрасную девушку, ей довелось выслушать немало комплиментов от сильной половины человечества. Но еще никогда душа ее не трепетала от мужской похвалы так, как сейчас.
   – Это чистая правда. – Роман снова привлек ее к себе. – Как говорится, правда, чистая правда и ничего, кроме правды.
   Дезире не позволила ему продолжить:
   – Вот уж не думала, что вы показываетесь на подобных мероприятиях.
   – Я решил пойти в последнюю минуту. – Он прикоснулся щекой к душистому облаку ее бронзовых волос и глубоко вдохнул. – Можно сказать, вам повезло, что я оказался туг, верно?
   В его объятиях Дезире чувствовала себя так уютно, что ей стало страшно. Изо всех сил стараясь не поддаваться желанию опустить голову на его широкое плечо, она на мгновение застыла.
   – Я не вполне понимаю, на что вы намекаете.
   – Если бы я появился на долю секунды позже и не успел купить вас, возможно, вам пришлось бы провести ваш «фантастический вечер» с тем пьяным недоумком, мечты которого о любовных ласках ограничены возможностью похватать вас за коленки под скатертью.
   Зная, что каждый писатель отличается необыкновенной наблюдательностью, Дезире ничуть не удивилась, что Роман заметил – или, может быть, угадал – маленькую драму, происходившую за ее столиком. Однако необходимо было внести ясность по некоторым пунктам:
   – К вашему сведению, вы меня не купили. Вы просто заплатили за возможность провести вечер в моем обществе, вот и все.
   – Ну да, и вы даже представить себе не можете, с каким нетерпением я жду этого вечера. – Понимая, что ведет себя до неприличия вульгарно, Роман позволил своей ладони скользнуть вверх по бархатистой спине Дезире.
   – Вы всегда бываете так грубы?
   – С каких это пор говорить правду считается грубостью? – Роман умело провел Дезире между официантом и другой парой.