Рубинстайн Джилиан. Космические демоны

   - Не люблю! Я просто хочу жить на одном месте. Я хочу, чтобы у нас был нормальный дом! И никогда ничего не добьюсь в жизни, если мы будем болтаться таким образом. Я буду таким же перекати поле, как ты!
   Она посмотрела на кружку чая, которую держала в руке, подумав, чего это он поит ее чаем в такое время и шмякнула ею об пол. Кружка подскочила несколько раз, разбрызгивая чай по пробковым квадратам.
   Дэвид протянул руку и стукнул ее по плечу.
   - Ты как это со мной разговариваешь?! - закричал он. - Я заслуживаю некоторого уважения с твоей стороны. Я твой отец, ты что, забыла?
   - Лучше бы ты им не был! - крикнула она,
   И сразу пожалела об этом, но было уже поздно, слово вылетело. И ей было трудно остановиться.
   - Неудивительно, что мама тебя бросила. Я бы сделала то же самое на ее месте. И лучше бы она взяла меня с собой!
   - Взяла с собой! - прорычал Дэвид. - Да меньше всего она собиралась это сделать. Она все время говорила, что хочет быть свободной. Она не желала быть ничьей матерью. Даже когда ты была маленькой, она нисколько не думала о тебе.
   Элейн в ужасе глядела на него.
   - Неправда, - сказала она.
   - Правда. Ты не виновата. Ты родилась недоношенной и чуть не умерла. Тебя долго держали в больнице, а когда принесли домой, она не восприняла тебя как своего ребенка. Никакой, как говорят, биологической связи. Ты была трудным ребенком, ты много кричала. Это не твоя вина. Но твоя мать не справлялась с этим. Когда ты стала подрастать, она стала жалеть, что вышла замуж слишком рано, она еще не узнала жизни, хотела выяснить, кто же она на самом деле, и все такое в этом духе.
   В его голосе была горечь. Элейн чувствовала и гнев, и печаль, которые таились в его словах.
   Он отвернулся и положил свою пустую кружку в раковину.
   - Она не хотела быть ничьей матерью, она не хотела быть ничьей женой, вот она и сбежала, - говорил он с трудом, - Вспоминая все, я даже удивляюсь, что она продержалась так долго.
   Он повернулся к ней, лицо его было неподвижно, глаза серьезны.
   - И не ори на меня, - потребовал он. - Я сделал для тебя столько, что вряд ли какой-нибудь мужчина смог бы без всякой помощи со стороны, обрати внимание. И я буду все время о тебе заботиться, но я буду жить так, как я хочу, и тебе придется под это подстраиваться. А теперь вытри пол, и хватит вести себя как пятилетний ребенок.
   Элейн смущенно посмотрела на отца.
   - Эли, - сказал он мягко. И протянул к ней руку. Его гнев тоже поостыл.
   Элейн почувствовала, как предательски к ней подбираются слезы. Она знала, что если расплачется, тут и окончится вся ссора. Отец утешит ее, но тогда придется подчиниться. Она стиснула зубы и пробормотала:
   - Уходи! Ненавижу тебя!
   Рука опустилась, он отвернулся от нее. Ее гнев вернулся. Теперь она уже не чувствовала опасности слез.
   - Я никуда не поеду, - бормотала она себе под нос, вытирая пол тряпкой.
   Элейн держалась за эти слова, точно они были перилами в половодье на затопленном мосту. Пока она их говорит себе, никто не заставит ее делать то, чего она не хочет. "Я никуда не поеду. Я никуда не поеду." И все же вид ее отца, такого большого и сердитого, наполнял ее отчаянием. Где-то в глубине она знала: что бы она ни говорила, он все равно сделает по-своему. Он всегда делал по-своему. Он никогда не изменит свой образ жизни на тот, что подходит ей. Он будет бульдозером идти по жизни, а она будет тащиться за ним, человек подвластный, без прав, без места на земле. Пока они ссорились, наступила темнота, и окна без штор отражали происходящее в кухне. Элейн была слишком сердита и не замечала черных трещин, но сейчас отчетливо увидела их слева от себя. Она инстинктивно дернула головой, чтобы избавиться от видения, и тут заметила нечто, что двигалось и отражалось в стекле. Никаких сомнений - космический демон, но еще более крупный и еще более реальный, чем тот, которого она увидела в спортзале. У нее перехватило дыхание. Его глаза были темны, он смотрел прямо на нее. Он был тих, спокоен и нагонял страх.
   "Он сцапает меня, - думала она с ужасом. - Он пришел за мной. И я ничего не могу поделать. Слишком много всего на меня свалилось. Мне не справиться, не справиться. О, мне хочется кого-нибудь убить. Я всех готова поубивать! Это все Эндрю Хейфорд виноват. Я прикончу его!"
   Демон еще немного подрос.
   Элейн легла спать.
   - Я им не позволю, - все убеждала она себя. - Хватит таскать меня туда-сюда. Хватит обижать меня. Хватит! И все! Теперь я буду командовать!
   Она чувствовала, как ненависть мерцает у нее внутри. Лежала в кровати и раздувала злость, пока она прямо дошла до точки кипения. От этого Элейн почувствовала себя сильной. Долго она так лежала, давая ненависти все разрастаться и разрастаться. Когда она наконец заснула, то увидела очень живой и очень страшный сон. Она стояла возле брусьев в школьном дворе...
   Глава шестнадцатая
   - Эндрю! - позвала Марджори утром.
   Он открыл глаза.
   - Который час?
   В комнате было совершенно светло, за окнами птицы шумели на дневной лад.
   - Десятый час, - сказала мать. - Ты ужас как долго спал! Ты уже уснул, когда я вчера пришла звать тебя ужинать.
   Эндрю обнаружил, что он спал не раздеваясь.
   - Сейчас я встану, - сказал он. Ему очень не хотелось начинать день.
   - Не спеши, - сказала Марджори. - Ты сегодня не идешь в школу. Мы пойдем к доктору Фримену, но это к одиннадцати.
   Эндрю удивленно поглядел на нее.
   - Кто это доктор Фримен? И зачем нам к нему идти? Я не больной.
   - Ты слегка не в себе последнее время. Я немного о тебе тревожусь. Я думала, хорошо, если ты с кем-нибудь поговоришь, ну, с кем-нибудь - не со мной, в смысле.
   Марджори говорила все это, не глядя на него, она прибирала в комнате, раскладывала вещи по ящикам, распрямляя салфетки, которые вовсе в этом не нуждались.
   - Поговорю?.. О чем? - спросил Эндрю, медленно подбирая слова.
   - О том, как ты себя сейчас чувствуешь. О том, что тебя тревожит, ну, о таком...
   Он видел ее отражение в зеркале, глаза их встретились, она беспомощно улыбнулась и отвела взгляд. Эндрю в ответ не улыбнулся.
   - Ничего меня не тревожит, - сказал он. И почувствовал, как внутри него вырастает злость. Почему мама не оставит его в покое?
   - Кто этот мужик, Фримен?
   Марджори взяла стопку журналов и стала укладывать их на книжной полке.
   - Приятель отца, они вместе учились... Он... ну, детский психиатр, что ли.
   - Психиатр? Ты что думаешь, мам, у меня крыша поехала, что ли?
   Она села на кровать и потрепала его по щеке.
   - Переоденься в чистое, - сказала она мягко. - Я приготовлю завтрак.
   Взгляд Эндрю упал на выключенный компьютер. Что-то произошло. Что-то заставило его решить больше не играть. Он не мог сообразить: на самом деле что-то было или только приснилось. Его мозг вроде забастовал, как тогда, когда он первый раз играл с Марио... Вот оно! Марио! Что-то случилось с Марио. Но что? Да, а где он?
   "Да все с ним в порядке, - пытался он убедить самого себя. - Должно быть пошел домой, когда мы кончили играть, а я про это забыл. У меня что-то голова плохо работает. Что со мной? Почему я так ужасно себя чувствую?"
   На его комоде стояла фотография, сделанная на пляже прошлым летом, с отцом и с матерью. Они с отцом занимались виндсерфингом. Бело-розовый парус резко контрастировал с их загорелой кожей. Все трое выглядела счастливыми и беззаботными. Трудно было поверять, что это их семья.
   - Папа неделями отсутствует, мама все время плачет. А я... Я... А что - я?
   Что бы там ни было, он чувствовал, что с ним не все в порядке. Перевел взгляд с фотографии на свое отражение в зеркале. Он был бледен и казался каким-то бестелесным, прозрачным.
   "Как будто я исчезаю", - подумал он: Снова взглянул на фотографию, и вдруг страх ударил его прямо в живот.
   Они стояли за спиной. Он видел их отражения в зеркале. Они были вполне реальны, даже еще реальней, чем в игре. Почти полностью трехмерны.
   Он не мог пошевельнуться, ничего не мог сделать. Совершенно остолбенел.
   - Эндрю, как ты там? Завтрак готов!
   Дверь открылась, и мать вошла в комнату. Демоны уменьшились в размере, поблекли и исчезли. Повернув голову, Эндрю увидел, что позади него никого нет, но какое-то темное пятно, колеблясь в воздухе, отплыло в сторону, а затем вернулось и осталось где-то на периферии его зрения.
   Под маминым встревоженным взглядом он позавтракал не смея повернуть головы.
   Когда они садились в машину, он увидел нечто, обескуражившее его еще больше.
   - О, черт!
   - Что? Что? - спросила Марджори в волнении. Она проследила его взгляд. Он смотрел на черный велосипед, который лежал возле клумбы.
   - Это что, велосипед твоего приятеля... того мальчика? - спросила она. - Вчера его оставил? Убери его оттуда, Эндрю, он помнет нарциссы.
   "Это безусловно велосипед Марио. - думал Эндрю. - Он швырнул его вчера как раз здесь. Но он никогда не отправился бы домой без велосипеда, скорее оставил бы свою собственную ногу. Это означает только, что он не вернулся домой".
   Эндрю сжал кулаки, ногти врезались ему в ладони. Невероятным усилием успокоил свои мысли. Пока не надо об этом думать... Поднял велосипед, медленно отвел его в гараж, прислонил к своему. Потом сел в машину. Они молча поехали к центру города.
   "И не подумаю принимать никаких дурацких таблеток", - решил Эндрю, когда они с Марджори ушли от доктора и уже сели в машину.
   Марджори сосредоточилась на том, чтобы задом сдать машину с парковочного места. Другая машина уже стояла за ней в ожидании места, и ей было трудно выехать. Она ненавидела эти многоэтажные парковки. У нее появлялось такое чувство, точно ее заперли, и становилось страшновато, а к тому же надо было крутиться и крутиться по спирали в полутьме, прямо как в дурном сне. Затем остановиться у выезда и найти нужную монету. Пока она рылась в кошельке, машина, идущая следом, начинала сигналить, и от этого Марджори только нервничала и становилась неуклюжей. Наконец-то шлагбаум поднялся и они выехали. Она вздохнула глубоко и сказала:
   - Ну что, милый?
   Эндрю весь клокотал от нетерпения. Он знал совершенно определенно только одно - ему надо скорее попасть домой и начать игру в "Космических демонов" с самого начала. Он выключил компьютер, поэтому игра вернется к началу. Но если бы она оставалась на уровне воронки, это ему все равно не помогло бы: настоящий пистолет исчез вместе с Марио, и неизвестно, как теперь попадать в игру. Значит, придется снова пройти все стадии, чтобы добыть пистолет. Раньше на это ушел у него не один день. Сколько уйдет сейчас - неизвестно, но надо срочно начать. Ему не будет покоя, пока он с этим со всем не разберется.
   - Тебе понравился доктор Фримен? - спросила Марджори.
   - Ничего. Но только он ни в чем не разобрался. И у меня ничего нет. И таблетки принимать я не буду.
   - Ну, всего одну недельку, - молила она. - Доктор Фримен хочет тебе помочь, и ему виднее. Ты должен его слушаться.
   "Все взрослые одинаковые. Всегда они хотят помочь и всегда им виднее. Но им ничегошеньки неизвестно про "космических демонов"!" - думал Эндрю.
   Как только они приехали домой, он помчался в свою комнату. Марджори поднялась вслед за ним, уговаривая принять таблетки.
   - Ладно, ладно, - сказал Эндрю, чтобы отделаться от нее. - Приму. Давай.
   Он положил две таблетки в рот и притворился, что глотает. На самом деле задвинул их языком за щеку. Затем плюхнулся на постель и сказал:
   - Я посплю немножко. Устал.
   Как только мама вышла из комнаты, он выплюнул таблетки и сунул их под подушку. Затем повернулся лицом к стене, свернулся калачиком и притворился спящим.
   Минут через двадцать услышал, как дверь тихонечко отворилась. Он дышал глубоко и медленно. Дверь снова закрылась, и Эндрю услышал, как шаги удаляются и стихают.
   Тотчас быстро вскочил и запер дверь своей комнаты. Сел перед компьютером, глубоко вздохнул. Включил компьютер и нажал на старт. Глубокий синий цвет начала игры залил экран, выглядевший вполне безопасным, совсем невинным. Эндрю сосредоточился и начал играть.
   Ступени игры были все те же самые, но ощущение было иным. Тогда он чувствовал, как программа ведет его, помогает ему, сейчас казалось, что она против него, что она чинит ему препятствия, где может. И сосредоточиваться было тоже труднее, потому что его не покидало ощущение, что кто-то присутствует в комнате, заглядывает ему через плечо. Демоны на экране и демоны в комнате были как бы ведомы одним и тем же разумом. Точно они сотрудничали, стараясь не допустить его в игру. Уходило гораздо больше времени, чем раньше, даже на самые простые стадии в игре. Он продвигался слишком медленно, много делал ошибок.
   "Ничего не получается, - думал Эндрю в отчаянии. - Я ничего не смогу сделать".
   Он с тоской смотрел на экран. Экран вновь вернулся к голубому цвету.
   "Должен же быть какой-то путь, - думал Эндрю. - Должен же я суметь что-то сделать".
   Внутри него закипала злость, и чем злее он становился, тем меньше он мог сосредоточиться. Злость не помогала. Наоборот, все становилось еще хуже. Он понял, чем больше он злится, тем реальнее становятся фигуры позади него, тем больше они начинают его пугать, тем труднее кажется ему игра.
   "Игра реагирует на ненависть, - думал он. - Злость помогает им расти. Игра вытягивает энергию из играющего и питает демонов, детей программы, как она их называет. Ух, ужас какой-то, мороз по коже! Если б только я мог все это бросить!"
   И хотя он так подумал, но хорошо понимал, что сейчас игра должна быть доиграна до конца.
   - В конце концов это только игра, - уговаривал он себя. - Какой бы умной она ни казалась, это только программа. Она должна сама соблюдать свои правила. Раз она реагирует на ненависть, значит, ее надо заставить не реагировать на отсутствие всякой ненависти!
   Эта мысль проникла в его сознание, как солнечный луч через булавочную дырочку в оконных шторах. Он стал ее спокойно обдумывать. Его злость стала испаряться. Это еще пока не давало ему надежды, но все-таки с этим уже можно было что-то начинать.
   "Марс, - подумал он. - Прости меня".
   Немедленно в его душе всколыхнулось такое же негодование и бешенство, как и в туннеле, когда Марио оставил его одного. Поделом ему было то, что с ним случилось.
   "Нет! Не думай так! Откажись от ненависти!"
   Отказаться было трудно. Точно отрезать кусок от самого себя. Это причиняло боль. Но он старался держать себя в руках.
   "Откажись от ненависти!"
   Через минуту света в комнате прибавилось. Он сосредоточился на игре. Дело пошло быстрее.
   Чувство подавленности слегка отпустило. Ощущение того, что кто-то маячит там, у него за спиной, ослабело.
   "Срабатывает, - подумал он. - Мне удастся туда попасть".
   Терпеливо и спокойно он продолжал игру.
   Глава семнадцатая
   Элейн проснулась в тоске.
   Она вспомнила про скандал с отцом. От этого ей стало еще тошнее.
   Она быстро оделась и попыталась заплести спутанные волосы в косу.
   "Надо остричь, - подумала она, - но я не знаю, куда идти, и у меня нет денег, а сегодня я у него ни за что не попрошу".
   Шум пескоструйки прекратился, и отец появился в дверях.
   - Тебе дать завтрак с собой, Элейн?
   По его голосу она поняла - отец сожалеет, что сердился вчера. Но еще не была готова мириться. Кроме того, помириться означало бы потерпеть поражение. Мрачно и не глядя на него, сказала:
   - Я не голодная.
   Схватила сумку, проскользнула мимо него и распахнула дверь. Снаружи сыпал косой дождь, подгоняемый юго-западным ветром.
   - Я отвезу тебя в школу. - предложил Дэвид. - Ты промокнешь до костей. - Он пошел искать ключи от машины.
   - Не хочу! - крикнула Элейн, помчалась мимо мокрых кустов и выскочила на улицу.
   Джона не было видно.
   "Ух, я, должно быть, опаздываю, - подумала она. - Он не дождался..." - Но когда повернула за угол, увидела, что Джон бежит к ней, но не от своего дома, а от школы.
   - Элейн! - крикнул он с беспокойством. - Ты не видела Марио? - Она покачала головой, а он продолжал: - Марс не ночевал дома. Я бегал в школу - его там нет. Что бы это могло с ним случиться?
   - Мне-то откуда знать? - сказала Элейн. У ней была куча своих проблем, чтобы ей еще думать о Марио. - Он, может быть, для того и не ночевал, чтобы вас всех перепугать.
   Джон глядел на нее большими, полными отчаяния глазами:
   - Марио грозился убежать из дома. Ты думаешь, убежал?
   - Ну и что из этого? - сказала Элейн сердито. - Все бы вы только вздохнули.
   - Не говори так, - сказал Джон. - Он же все-таки мой брат. Что, если с ним что-нибудь случилось? А вдруг его украли? Или несчастный случай?
   - Не беспокойся. Марио может за себя постоять. Я думаю, твои родители не тревожатся, а?
   - Они не знают. - сказал Джон. - Думают, что он рано ушел. Но я уверен, что и не приходил. Я не спал, ждал его. Но он не пришел. Его велосипеда нет на месте. Что-то случилось. Это факт. Он попал в ужасную беду!
   Элейн поежилась. Вспомнила черноту, которая ей снилась и как кто-то смеялся. Эндрю Хейфорд! Марио бегал к нему каждый день играть, и вот Джон говорит, что он не ночевал дома. В точности так же, как тогда не вернулся Бен... Где-то в уголке глаза шевельнулся кто-то черный и страшный.
   - О, Господи! - воскликнула она.
   - Что, что? - спросил Джон.
   - Пойдем разыщем Бена. Мне надо с ним переговорить.
   Но прежде чем она его обнаружила, зазвонил звонок. Бен появился, когда ребята как раз входили в класс, и Элейн не успела сказать ему ни слова. От этого она разволновалась еще больше. Она вновь и вновь пыталась себе сказать, что к ней это все не имеет отношения, что если мальчишки допрыгались до какой-то беды, то сами в этом и виноваты.
   "Не знаю, кто из них хуже, - думала она, - может, и Эндрю. По крайней мере, Марио и не притворяется хорошим. Паршивая парочка. Ничего удивительного, что они снюхались. Хоть бы оба провалились навсегда! И поделом бы им было!"
   Черные существа позади нее поплотнели... Как только прозвенел звонок, она вскочила и помчалась вон из класса. К ней тут же подошла Линда Шульц.
   - Привет, Эли! - сказала она.
   Элейн взглянула на нее с удивлением. Что за дружеский тон?
   - Чего тебе? - буркнула она.
   - Я придумала про тебя стишок, хочешь прочту?
   - Не хочу, - сказала Элейн решительно, но Линда все равно начала читать:
   - Эли - огонь, И ты ее не тронь, Она дочка подметалы, Вот откуда такая вонь.
   Кое-кто из ребят, стоявших поблизости, засмеялся, захихикала и сама Линда, но смех ее быстро оборвался. Элейн налетела на нее, ударила в плечо, пихнула ногой и лупила ее, пока на визг Линды не прибежал мистер Рассел.
   - Линда! Элейн! Бога ради, что происходит?
   Обе молчали.
   - Линда, объясни, что случилось? - потребовал мистер Рассел.
   - Элейн меня ударила, - сказала Линда, размазывая слезы по щекам.
   - Она довела меня, - заявила Элейн с яростью, - она сказала ужас что про меня. Она все время пристает ко мне. Я сыта по горло. Ненавижу. Ненавижу эту школу!
   Мистер Рассел посмотрел на нее участливо, брови его приподнялись, на губах появилась сочувственная улыбка.
   - Можно я пойду? - спросила Элейн.
   От ее внутреннего беспокойства вопрос прозвучал грубо.
   Мистер Рассел вздохнул и поднялся.
   - Да. Иди и поешь. Может, это приведет тебя в лучшее настроение.
   И только тогда она вспомнила, что завтрака она с собой не взяла. И дома не поела.
   "Неудивительно, что я чувствую себя так странно, - подумала она. Мне чудится, как будто я исчезаю. Может, Бен поделится со мной завтраком?"
   Когда вышла, увидела Бена в дальнем конце овала. Он смотрел прямо на нее, но так, словно не узнавал. Что случилось? Он уже больше не друг ей, что ли? Из-за того, что она подралась с Линдой?
   Но худшее было еще впереди. Бен глядел на нее в упор, и во взгляде его мелькнул ужас. Он вскочил, отшатнулся от нее, бутерброд, который он держал в руках, упал на землю.
   - Нет! - сказал Бен глухим голосом, - Нет!
   - Бен! - позвала она его, останавливаясь.
   Ясно, она ему больше не нравится, он даже не узнает ее. И вдруг Элейн почувствовала, что больше ни на кого не сердится. Внутри у нее была какая-то пустота, точно все чувства замерли.
   Лицо Бена стало приобретать нормальное выражение, но в глазах еще прятался страх.
   - Эли! - сказал он громко. Подошел к ней и схватил ее за руку. Это прикосновение придало ей бодрости. Она даже попыталась улыбнуться.
   - Что происходит? - спросил Бен.
   - О чем ты? - сказала она.
   - Что случилось?
   - Эли, я не увидел тебя. Пока ты не заговорила. Я думал, что это космический демон.
   Они уставились друг на друга. Элейн била дрожь.
   - Но я же не демон! - сказала она в страхе. - Как я выгляжу сейчас?
   - Сейчас ты обычная... только...
   - Только - что?
   - Кажется, что ты можешь исчезнуть в любую минуту!
   - Это все Эндрю, - сказала она жалобно. - Он выпустил демонов из игры, и теперь они за нами гоняются. Как я его ненавижу!
   - Брось! - крикнул Бен. - Ты опять становишься демоном.Он схватил ее за руку крепче. - Вот что помогает им!
   С большим усилием она заставила себя не думать об Эндрю. Она постаралась сконцентрировать мысли на своем друге. Поглядела ему в лицо и подумала, какое оно доброе. Он тоже пристально поглядел на нее. Через минуту вздохнул и отпустил ее руку.
   - Так-то лучше. Как ты себя чувствуешь?
   - Я жутко хочу есть.
   - У тебя нет с собой завтрака? - Бен нагнулся и поднял с земли бутерброд.
   - Вот, - сказал он, сдувая с него пыль и разламывая надвое, - поешь. Специалитет семьи Челлиз - сыр, маринованный огурчик, листок салата и помидор, и все под майонезом.
   После бутерброда они съели еще по половинке булочки и по пол-яблока. Элейн подумала, какая же она счастливая, что есть человек, который охотно разделит с ней свой завтрак. Она почувствовала себя лучше. От еды? Или от этой мысли?
   - Как я теперь? - спросила она.
   - Лучше, - сказал Бен. - Уже не такая прозрачная.
   - А... где Эндрю? - спросила Элейн.
   - Да с ним все в порядке. Мистер Рассел сказал, что он отправился к врачу. Меня больше беспокоит Марио Ферроне.
   Он взглянул на Элейн и спросил, вроде бы стесняясь:
   - Элейн, у тебя какая нибудь беда?
   - Почему ты спрашиваешь?
   - Ты пришла в школу такая несчастная, а потом это... с Линдой...
   - Она гадина, - сказала Элейн с жаром. - Ты слышал, какую мерзость она про меня сочинила?
   Мысль о Линде разогрела ее гнев.
   - Берегись! - крикнул Бен. - Не злись. Ты от этого начинаешь исчезать. Так вот как все это работает. Так запрограммирована эта игра! Она реагирует на ненависть!
   - Ну как же мне не злиться? - Сказала Элейн с отчаянием. - Так плохо мне еще никогда не было. Линда надо мной издевается, мистер Рассел плохо ко мне относится, отец хочет увезти меня в Дарвин, и демоны гоняются за мной по пятам. Что же мне делать?! Улыбаться и говорить: "О'кей, друзья, топчите меня, я вас все равно люблю"? Но у меня это не получается. Ну просто никак!
   Глава восемнадцатая
   Эндрю сидел перед компьютером. Воронка кружилась перед его глазами, а рука его сжимала черный предмет. Он добился своего! Он снова прошел все стадии игры, попал туда и вышел оттуда и снова добыл пистолет!
   Он встал и потянулся. Надо было что-нибудь съесть или выпить. Он отпер дверь и вышел на площадку. До него донесся мамин голос, она говорила по телефону в своей спальне. Говорила громко, только что не кричала.
   - ...Он заперся в своей комнате и не отзывается... Я думаю, играет в эту игру. Просто одержим ею, играет беспрестанно. Я слышу, что компьютер работает, но Эндрю меня не слышит...
   "Видно, мама пыталась войти, когда я был в игре, - сообразил Эндрю. Хорошо, что я догадался запереть дверь. Надо пойти сказать, что я, здесь".
   Когда он уже взялся за ручку ее двери. Он услыхал:
   - ...у Кейта Фримена сегодня утром. Кейт думает, Эндрю не в себе. Ему не удалось его разговорить... Нет, я еще не сказала, но он, должно быть, догадался... Почему ты не приедешь и сам не скажешь ему?
   Последние слова она сказала с такой злостью, что он удивился. Потом он подумал, что нехорошо слушать за дверью, и тихонько отошел.
   "Она, наверное, говорит с папой, - подумал он. - Она ему позвонила рассказать про меня. Она думает, у меня крыша поехала. И доктор Фримен решил, что я не в себе".
   Эти мысли проносились в голове, как картинки на экране, точно к нему они не имели никакого отношения. Он подумал, что если их все соединить, то что-то нарисуется. Но ему этого не хотелось.
   "Не все сразу, - думал он. - Сначала надо покончить с игрой. Надо вызволить Марио, а потом я займусь всем этим. А пока надо что-нибудь съесть и успокоить маму".
   Марджори вышла в кухню, когда он готовил себе горячий сэндвич.
   - О, Эндрю, - сказала она с облегчением. - Как ты себя чувствуешь?
   - Много лучше, - сказал он бодро, улыбаясь. - Эти таблетки - великая вещь. - Он не очень был доволен собой. Но подумал: "Может, они в самом деле замечательные, они не стали хуже оттого, что я их не проглотил".
   - Ты поспал?
   - Кажется, - ответил Эндрю, осторожно подбирая слова. Он вынул сэндвич из электрической духовки и положил на тарелку. Чайник вскипел.
   - Сделать тебе кофейку, мам? Горячий кофе очень полезен. Успокаивает.
   - Да, чудесно! - ответила она.
   Они пили кофе молча. Эндрю думал, чего бы сказать такое нормальное, чтобы успокоить маму, но голова не работала: Марджори смотрела на него, точно хотела что-то сказать. Чтобы перебить это ее желание, он спросил:
   - Что нибудь будет сегодня по телевизору?
   Но Марджори решила не упускать случая.
   - Мы потом посмотрим по программе. Сначала мне надо кое-что тебе сказать.