Страница:
Маргит Сандему
Затишье перед штормом
1
Звали его Мораган. Ирландец по происхождению, Мораган жил в Ливерпуле. Внимательно вслушивался в слова врача, и все никак не мог взять в толк о чем, собственно, идет речь:
— Мораган, как долго Вам пришлось работать с асбестом?
— С четырнадцати лет.
— Сейчас Вам тридцать. Получается шестнадцать.
В лаборатории стало тихо.
«Какая жалость», — думал врач, внимательно разглядывая пациента. Такой привлекательный мужчина. Не слишком высок, хорошего телосложения. Сильные руки. Темные блестящие глаза, черные волосы. Небольшое, слегка квадратное лицо. Весь образ мужчины говорил о большой силе и внутренней энергии. Но… Черты лица обострились. Морагана мучил кашель. Щеки впали. Нездоровый блеск в глазах, лицо приобрело пергаментный оттенок.
— Может, попробуем облучение? — мягко проговорил врач.
— Чтобы еще больше обострить боли? Облысеть и потерять силы? Не кажется ли Вам, что все это напрасно?
Врач предпочел не отвечать на вопрос прямо:
— Знаете, в последние годы у нас было много подобных случаев. Мы уже давно бьем тревогу, только руководство предприятия не обращает на это никакого внимания. Они зарабатывают хорошие деньги. Простые рабочие для них ничего не значат. Да и разве может асбест быть вреден для здоровья? Ерунда какая! С асбестом работают уже много лет. Так почему же теперь вдруг начинают заболевать раком?
«Вся причина именно в нем», — заключил врач про себя. «Асбест разрушает организм постепенно. Поэтому на случаи заболевания раком стали обращать внимание совсем недавно. Неужели они этого не понимают?!»
Он взглянул Морагану в глаза и увидел хорошо знакомое выражение. Врач знал, о чем сейчас думал больной, — вот он, первый шаг к концу. И думал больной, скорее всего, вот о чем: «Ничего. Я не умру. Доктор несет чушь. Я просто не могу умереть. Небольшое расстройство здоровья, ничего страшного. Болезнь меня не сломит. Я выживу…»
— Операция?
Врач покачал головой:
— Болезнь зашла слишком далеко. Поздно.
В кабинете слышалось только напряженное дыхание Морагана. Дышал он отрывисто, с трудом. Именно потому и пришел на прием к врачу. На боль старался не обращать внимания. Только теперь больной понял, что ждал непростительно долго.
Как же не хотелось умирать! Нет, он выживет!
Не успев как следует все осмыслить, он уже спрашивал:
— Сколько же мне осталось?
Врач только вздохнул:
— На такой вопрос ответить очень сложно.
— Год?
— Вряд ли. Считанные месяцы. Но не недели.
— Я понял. Смогу ли я уехать? Выдержу ли?
— Все зависит от того, куда и насколько Вы планируете уехать.
Домой, в Ирландию? В нищий рабочий квартал Дублина? С этим городом его больше ничего не связывало. Отчий дом Мораган покинул еще подростком, уехав искать счастья в Англию. В Англии, однако, его ожидало то же самое. Родители умерли, братья и сестры разъехались кто куда.
Неожиданно для самого себя, сказал:
— Я хотел съездить на родину матери, в Норвегию Она много рассказывала о том, насколько красива эта страна. Думаю, она бы обрадовалась, если бы узнала, что я решил съездить на ее родину. Так я выдержу поездку?
— Такая поездка не пройдет бесследно. Вы будете все время слабеть… Когда вернетесь, я определю Вас в одно место. В больницу или, если хотите, в пансионат.
«Как мне знакомо это спокойствие», — опять подумал врач. — «Он не смирился, смертный приговор пока ничего для него не значит. И все же ему придется пройти все стадии болезни. А жаль! Такой симпатичный парень! И так не похож на остальных… Сильный, уверенный в себе… Просто непостижимо!»
— До свидания! — Мораган был уже у двери.
«А взгляд несколько торжествующий. — Мы еще увидимся, доктор! И как же Вы удивитесь, когда я приеду совершенно здоровым!»
— До свидания, — вежливо попрощался доктор.
Мораган упаковывал вещи в только что купленный чемодан. Не из самых дорогих, но весьма элегантный на вид. Вещи после прачечной выглядели как новые. Свитер, ведь в Норвегии должно быть холодно. Во всяком случае, так говорят. Чуть не забыл купить пижаму, так как никогда ее не носил.
Уходя с завода, Мораган так и не получил никаких дополнительных выплат. Однако за годы работы парню удалось скопить некоторую сумму, которую он решил израсходовать на поездку. «Расходы на похороны придется взять на себя другим», — с горечью подумал он. С мыслью о смерти Мораган так и не смирился. И о похоронах думал отстраненно — так, словно речь шла не о нем, Яне Морагане, а о совершенно чужом, незнакомом человеке. Ян Мораган… Нет, этот умирающий ему незнаком. Какой-то неизвестный. Лично он собирался выздороветь, победить. Тут и обсуждать нечего.
Врач верно почувствовал состояние пациента.
Ян отложил старое письмо.
Письмо предназначалось матери, было написано ее сестрой, живущей в Норвегии. Верно, в этой стране у него масса родственников. Однако Ян был вовсе не уверен в том, что хочет их увидеть. Сидеть и с искусственным воодушевлением обсуждать блюда, подаваемые кузену Яну… Или как они теперь будут его называть?
Ему надо было побыть одному. Собраться с силами, победить болезнь.
Мораган снова вышел в город. Миновал бар, в котором обычно собирались ирландцы. Видеть никого не хотелось.
Как странно! У него совсем не щемило сердце, когда он в последний раз проходил по знакомым улицам. Нет, он не будет скучать. Да и не было у него такого чувства, словно все это в «последний раз». Хорошо ли ему здесь? Работал он на совесть. Хотя, конечно, про него могли сказать, что он зря разбазаривал время. Да и чего он добился в жизни? В школе учился плохо. А ведь позже еще можно было все исправить. Но свободное время утекало, да он и не пытался себя чем-либо занять.
Однако, если подумать о сегодняшнем положении… Наверно, Мораган поступил правильно, не тратя время на бесполезное образование.
Решение поехать в Норвегию пришло не случайно: мать всегда разговаривала с детьми на родном языке, и Ян думал, что еще не забыл его. Ведь все, выученное в детском возрасте, запоминается намного тверже. Стоит только заставить себя вспомнить.
Мораган вздохнул так, что в груди защемило. Да, он готов к поездке.
Странник сказал правду: Тенгель Злой постепенно просыпался. Чисто физически он не мог этого сделать, так как его скованное тело все еще находилось в Богом забытой пещере в лесах Харца, в такой непроглядной глуши, что даже лиса и барсук не всегда находили туда дорогу. А если и оказывались там, то морщили морды и старались побыстрее убраться — такая ужасающая вонь шла из пещеры Тенгеля.
Однако мыслить Тенгель мог. И мысли крутились, вертелись…
В долине Людей Льда тишина. Разве что забредет какой-нибудь турист. Тогда Тенгель гнал его из долины, воздействуя на мысли человека.
Иногда в долину наведывались и другие гости. Тенгель не мог понять, кто они и откуда, но он сразу же невзлюбил их. Временами над его долиной пролетали птицы — молодые, еще не успевшие как следует опериться. Они были огромны, и так ужасно галдели, что у Тенгеля начинала кружиться голова, и стоял звон в ушах. А однажды он увидел человека — там, внутри механического монстра. Этого Тенгель понять не мог. И это раздражало его больше всего.
В ту ночь, последнюю ночь апреля, и одновременно первую майскую ночь 1960 года, Тенгель находился в особом возбуждении. И вовсе не из-за этих глупых «птиц», а совсем по другой причине. Он, как и обычные люди, называл глупым то, чего сам не понимал.
Проклятие! Проклятие! Он совершенно не может пошевелиться. Пусть проклят будет тот день, когда он дал себя усыпить. А как давно это было! В 1200-х годах. И проклят будь волшебный корень, что так вероломно внушил ему, Тенгелю, что время его еще не наступило. Проклята будь церковь! Ведь именно из-за нее он колебался. Будь проклят Таргенур и Ловец крыс, обманувшие его с помощью флейты! Будь проклят Таргенур, вторично усыпивший Тенгеля!
Больше всего Тенгеля удручало то, что он перестал чувствовать опасность. Странствуя по земле так и не смог взять власть в свои руки. Ладно, пусть религия была сильна. Но Злой Тенгель обладал большей властью.
Если б только волшебный корень ему не препятствовал!
В ту ночь… В ту ночь… Он шел по Линде-аллее — просто так, чтобы проверить, все ли в порядке.
Что-то было не так. Скорее всего это что-то произошло еще до их отъезда, или что-то около того.
Мысль работала напряженно. Теперь он мыслями в Волденсе. Никого. Кроме той придурковатой супружеской пары, пребывающей в глубоком сне.
Тенгель двинулся дальше. Проверил все места, где имели обыкновение селиться или путешествовать эти отвратительные потомки Людей Льда.
Никого. Ни души! Всюду пусто! Тенгель не мог ощутить никаких следов присутствия строптивых предков!
Ладно, нечего даже думать об этих проклятых перебежчиках! Отмеченных, изменивших самим себе.
Все вокруг мертво. И тихо как в могиле. Словно на земле не осталось ни одного врага.
А может, они решили перехитрить его? Верно, так оно и есть. Значит, снова обрели веру. Но кто мог перехитрить его, злого духа Тан-гиля, властителя мира?! Ах, только бы захватить власть.
Теперь уже недолго. Каждой клеточкой тела, всем своим существом Тенгель ощущал, как приходит его время. Однако время пробуждения еще не наступило. Но в этот раз его время придет окончательно и бесповоротно. Его ничто не сможет остановить. Этой проклятой, усыпляющей флейты больше не существует. Больше он ни за что не даст усыпить себя снова, больше он не погрузится в эту унизительную дрему.
Так дрожи, земля! Не просто дрожи, а дрожи и трясись от страха и ужаса. Берегитесь и вы, дерзкие потомки Людей Льда. Берегитесь! Вы не подчинились моему приказу тогда, много сотен лет тому назад, когда я еще обитал в долине Людей Льда!
Но где же они?
Тенгель искал их глазами, взгляд его проникал сквозь ночную тьму и густой туман, пронизывал время и пространство. Он должен, просто обязан найти их! И уничтожить!
Но где же они? Где? Где укрылись его восставшие потомки?
В большом зале Горы Демона, там, куда не мог проникнуть взгляд Тенгеля. Там собрались его потомки. Все, кто решился на борьбу. Они пришли к Туле и ее четырем демонам. Приходили группами, парами. Живые вместе с уже умершими.
Не пришли только те, кто последовал по стопам Злого Тенгеля. Пришли и Таран-гаи, представители закабаленного народа. Марко и его черные ангелы. Фигуры остальных скрывались в тени. Все — союзники открытых и честных представителей рода Людей Льда. Но… В то же время опасные, коварные, никому не известные…
Внимание всех собравшихся было обращено к одному человеку, стоявшему на возвышении. Однако каждым владели разные чувства. На возвышении стоял тот, кого звали Руне.
Многие были удивлены. Да, они слышали о Руне, товарище Йонатана по подпольной работе во время Второй мировой войны. Да, он оказал помощь Карине, во всем поддерживал Йонатана, даже пожертвовал жизнью. Однако мало кто знал Руне. Жизнь его была так коротка, что воспринималась многими не более как трагический эпизод в истории рода.
… И вот Руне снова с ними.
Небольшая группа, собравшаяся около возвышения, то плакала, то смеялась. Тут были Хейке, Хеннинг, Дида и Таргенур. А также Ингрид, Суль, Маттиас, Даниель, Бенедикте и Андре. Даже Натаниель.
— Может, кто-нибудь объяснит, в чем дело? — послышался голос из зала.
Собравшиеся стояли полукругом, так, что Руне, Тула и Дида остались на возвышении одни.
Темные волосы практически полностью скрывали некрасивое, вырубленное, словно из дерева, лицо Руне. Руки и ноги напоминали грубо обтесанные куски дерева. Пальцы на руках обрублены. Когда Руне двигался, создавалось впечатление, будто у него болят ноги. На нем были грубые коричневые ботинки, сильно поношенная одежда. На куртке и свитере виднелся след от пули, что оборвала его жизнь в концентрационном лагере, пробив грудь навылет.
Карине взглянула Руне в глаза. Она не забыла, как они сияли тогда, в грузовике. Или, может, это было в купе поезда? Скорее всего, и там, и там. Она помнила, как он утешал ее, в купе вагона, крепко прижав к себе. И как это было странно и необычно…
И только теперь Карине поняла. Она уже в то время почувствовала, кем Руне был на самом деле.
А вот Мари так ничего и не поняла. Она решила, что Руне появился снова для того, чтобы наказать ее за то, как она с ним обошлась, что отвернулась от него с отвращением.
На самом деле Руне такие мысли даже в голову не приходили.
Все в зале находились под впечатлением сказанного Тулой:
«За то, что Руне сегодня с нами, мы должны благодарить Черных Ангелов. Руне старше вас всех вместе взятых. Он старше Адама и Евы… Но Руне с первого дня решил следовать за Людьми Льда, помогать нам в борьбе со злым роком — прародителем рода, Злым Тенгелем».
Габриель только теперь понял, кем на самом деле был Руне. Руне был не кем иным как волшебным корнем мандрагоры. А Черные Ангелы подарили ему человеческое обличье… У Габриеля закружилась голова. Маленький корень… Как он смог превратиться в человека?
Скоро Габриель смирился с этой мыслью; на сердце стало тепло и спокойно. И все же при виде убогой фигуры, стоявшей на возвышенности, комок застревал в горле. И тем не менее парень был горд, что именно представители его рода смогли вдохнуть жизнь в корень.
— Что ж, Руне, нам бы хотелось услышать твой рассказ, — мягко произнесла Дида.
— Да, — поддакнула Тула. — Где ты появился на свет? На Голгофе?
— Нет, — попытка улыбнуться далась Руне нелегко. Говорили, что ему трудно растягивать рот в улыбку. Во-первых, потому, что сделан-то он был из дерева. И потом, рассказ о себе причинял боль.
— Я еще старше. Я — первый, настоящий волшебный корень мандрагоры.
Слушатели затаили дыхание.
Увидев, что Руне тяжело стоять, Дида пододвинула к нему высокий «трон». Благодарно кивнув, Руне сел.
— Нет, обычный корень мандрагоры никогда не смог бы сделать того, что сделал я, — он говорил медленно, удивительно чистым голосом. — Корень мандрагоры — могущественный талисман, но ни один из них не может самостоятельно передвигаться, видеть, слышать или мыслить. Я же обладал этими возможностями, еще будучи корнем. Сейчас я обрел человеческий образ, а вместе с ним и речь. Я с удовольствием расскажу о себе. Ведь вы все мои друзья.
Габриель заметил, как корень бросил быстрый взгляд наверх. Во взгляде не было страха, он был, скорее, несколько лукав. Там, наверху, стояла такая же тишина, что и в зале. Все приготовились внимательно слушать.
Руне начал свой рассказ:
— Я был большим и красивым растением. Вырос я в далекой восточной стране, в красивом лесу. Этот лес или, скорее, рощу, прозвали Эдемским садом. В этом саду росли чудесные растения и деревья. Водились там также и разные звери. Там было просто чудесно! Думаю, другого такого места в мире не найти.
— А правда ли что ты до сих пор скучаешь по Райской земле? — не удержался Габриель.
— Да, Габриель, это правда.
«Надо же, он знает мое имя», — пронеслось в голове у мальчика. — Но где же находится Рай? Где он, этот Эдемский сад?
Руне печально улыбнулся:
— Не знаю, дружок. Кто-то говорит, что на Цейлоне, другие же утверждают, что это совсем недалеко от Персии. Никто точно не знает его местонахождения.
— Что ж, я съезжу на Цейлон и привезу оттуда немного земли для тебя.
— Спасибо тебе, Габриель.
Руне вернулся к прерванному рассказу: — Сторожем в этом чудном саду был назначен сам светлый ангел Люцифер. В то время я, конечно же, ничего этого не знал, ведь я был всего-навсего растением. Я мог чувствовать, но все же главным тогда для меня были солнце, почва и вода.
Темные глаза Руне смотрели задумчиво:
— И я не знал, что у Люцифера был свой начальник. Но в один прекрасный день… В сад пришел некто.
И тогда тот, кому поклонялись все звери и растения, спрятался под деревом, словно искал что-то. И напряженно думал. «Он решил сотворить нечто новое», — прошептало Древо Познания. «Нас ему уже недостаточно. Он хочет сотворить высшее существо, которое бы стало жить в нашем саду».
Высокий господин взял в руку камни и мелких животных. Подержав, отложил в сторону одного за другим. Пошарив руками в буйной растительности, он нашел меня. «Именно так», — сказал Его голос. — «Из этого растения Я сотворю того, кого пожелаю».
Он вырвал меня из земли. Руки его мяли меня до тех пор, пока я не стал походить на Него самого. Он долго вертел меня в руках, что-то подправляя… Я весь дрожал в его руках, чувствуя, что меня предназначили для чего-то великого. И тогда я поклялся, что буду этого достоин. Я почувствовал, что начинаю понимать и ощущать больше чем когда-либо. Великий вобрал в себя воздух, готовясь вдохнуть в меня жизнь…
Тут лицо Руне словно погасло.
— И тут Он опустил руку. «А может… Может, лучше создать себе подобного из воды и песка? Или глины?» — сказал Он сам себе. И положил меня на землю. Я остался растением, и в то же время получил способность рассуждать, у меня вдруг появились чувства и мысли. Великий покинул меня. А через некоторое время я встретил в саду новое создание. Высокое, двуногое, точное Его подобие. И Господь остался очень доволен своим творением и назвал новое существо Адамом.
Он долго работал над Адамом, испытывая от этого удовлетворение. В моем же пробудившемся сознании росла боль оттого, что про меня забыли. Наконец Высокий вспомнил про меня, а вспомнив… Отбросил прочь. И я остался один, никому не нужный и всеми забытый. Мое новое тело, созданное по Его подобию, тяжко страдало под ярким солнцем. Тело мое постепенно иссыхало и просилось обратно в почву.
Однажды меня нашел Люцифер. Нашел он меня в тот день, когда впал в немилость. А все оттого, что ослушался Адама, сотворенного из куска глины. Люцифер был создан из огня, а потому считал себя выше людей. Этот день не принес Эдему ничего хорошего. Так вот, Люцифер нашел меня и поднял с земли. Он был страшно зол на своего господина, — я чувствовал его злость. В Люцифере все так и кипело, как в паровом котле. Взяв меня в руку, он понес меня к Эдемским воротам. «Ты ничем не заслужил таких страданий», — сказал светлый ангел. — «В тебе заключена большая сила, и люди будут страстно мечтать о том, чтобы обладать тобой. Человек будет вырывать из земли тебе подобных, уничтожая, тем самым, остальные корни. Я помогу твоим родственникам выжить. Они станут маленькими и незаметными, так что их будет нелегко найти в траве». Господь услышал его. И вот что Он сказал Светлому Ангелу: «Будь проклят, Люцифер! Проклято будет все, чего бы ты ни коснулся. Растение же, которое ты сделал мелким и незаметным, постигнет тяжкая участь. Оно будет произрастать только на месте гибели грешников, к стыду и позору. Ни на кого Я еще не гневался так, как на тебя, Люцифер, Мой первый ангел, ты осмелился противопоставить Меня себе, попытался стать Мне подобным. А потому ты будешь низвергнут в самые глубины ада, а все обладатели этого растения потеряют свои души…»
Сказав это, Всемогущий выбросил меня из сада. Я упал за оградой Эдема в сухой песок пустыни. Тут было уготовано место для людей… Что произошло с Люцифером и его сподвижниками, мне так и не удалось узнать. Эдем был для меня потерян навеки.
Руне помолчал. Присутствующие в зале сочувствовали ему.
Тут по лицу Руне скользнула улыбка. Он продолжал:
— Позже меня нашло дитя человеческое и сжалилось над несчастным корнем. Звали его Каином. Он оставил меня у себя, сообразив, что тут можно извлечь некоторую пользу. Но он совершил тяжкое преступление и потому был выслан в суровый горный край на востоке, где никто не желал жить. Каин посчитал, что во всем виноват я, что я околдовал его и потому он убил брата своего. Состарившись, Каин попытался меня продать. В то время на земле появилось много людей. Увидев, что я могу, многие захотели обладать мною. Каин назначил за меня высокую цену. Люди узнали от Господа, что обладание мной означает потерю души, если они не успеют избавиться от меня до наступления своего смертного часа. Мой новый хозяин хорошо пользовался мною. Почувствовав приближение смерти, поспешил продать меня. За меня он смог получить в два раза меньше, чем заплатил Каину. И так бесконечно. Все жаждали обладать мною, но стремились избавиться от меня, чувствуя приближение последнего часа. Мною владели многие. И все желали одного — богатства и счастья.
Так я и переходил из одних рук в другие, все время, проживая на Востоке. Я знал, что у меня много родственников.
Но по какой-то странной случайности корень мандрагоры распространялся на запад, пока не остановился, дойдя до стран Средиземноморья. Там корень растет до сих пор. Размеры его, понятно, много меньше моих. Я же продвигался все дальше на восток, пока не достиг страны восходящего солнца…
— Японии, — перебил Андре. — Но, Руне, ты многое пропустил. Ты, верно, многое пережил, пока добрался туда. Расскажи об этом времени хоть чуть-чуть…
Руне рассмеялся. Это смех был похож на воронье карканье:
— Рассказ займет много времени. Однако… Хорошо, немного расскажу. Однажды меня очень дешево купил королевский сын у одного финикийского купца. Было это в городе под названием Анурадхапура.
В некоторых людях я мог вызывать доверие, облегчать им жизнь. Да, я был всего-навсего корнем, однако обладал большой силой. Теперь и вы об этом знаете.
Слушатели улыбнулись.
— Купец был неплохим человеком. Он знал, что обладание мной пробуждает дьявольские силы. От меня невозможно отделаться. Потому что я всегда возвращаюсь.
Так вот. Купец продал меня королевскому сыну, Кассапу. Кассап был плохим человеком. Чтобы очистить дорогу к трону, он велел заживо замуровать своего отца в скале. Опасаясь мести брата, Кассап бежал. На неприступной скале Кассап построил город Сигирилью, в котором прожил восемнадцать лет. Наконец брат напал на след Кассапа, и осадил прекрасный город. Осада продолжалась до тех пор, пока Кассап не сдался. Он был тут же убит. А поскольку королевский сын не успел продать меня перед смертью, то, думаю, его душе приходится теперь несладко…
— Погоди, — прервал Руне Йонатан. — Это же история Цейлона! Значит, ты все же побывал там?
— Да, — кивнул Руне. — Тогда, конечно, Цейлон назывался Синхала, Королевство Львов. Был я и в Персии, или, как она тогда называлась, Королевство Партера. А также в Месопотамии, Ассирии… В Китае, во время правления династии Хана… Впрочем, это неважно. В то время я и подозревать не мог, что Рай находится совсем недалеко от тех мест, куда меня бросала судьба. Узнал об этом я совсем недавно.
— Ну, а когда Кассап умер, так и не успев продать тебя, что случилось потом? Ты стал свободным?
— Свободным? — горько усмехнулся Руне. — Я не мог существовать без хозяев. Я обладал силой, только имея хозяев.
Овладев Сигирильей, войска начали грабить прекрасную крепость. А я, вместе с другими вещами, представлявшими хоть какую-то ценность, оказался в сокровищнице брата Кассапа. Меня перевезли в Анурадхапуру, где я хранился в огромной дагобе (помещении для хранения ценностей).
— Руванвели-дагоба, — пояснил Йонатан, много путешествовавший по миру. — Я бы советовал вам съездить на Цейлон и посетить Сигирилью. Это скала, вырастающая посреди джунглей. Невозможно объяснить, как там вообще можно было построить город. Говорят, что постройка стоила жизни многим тысячам рабов. Руванвели-дагоба — нечто потрясающее. Дагоба — это помещение для хранения реликвий. Сокровища находятся внутри большого купола. Сам купол — тоже сокровище. Он окружен сотнями высеченных из камня слонов. Причем в натуральную величину. А фундамент дагобы выложен двадцатисантиметровым слоем рубинов, потом двадцатисантиметровым слоем хрусталя, и такими же слоями меди и серебра. А еще я скажу вам, что до центра дагобы надо идти двадцать минут. Теперь вы, вероятно, понимаете, какие в ней собраны ценности. Да, но это отступление от темы. Извини, Руне, за то, что прервал тебя.
— Ничего страшного, — отвечал Руне. — Итак, я долго пролежал среди сокровищ в Анурадхапуру. Никто не знал, что я есть на самом деле. Несколько сот лет спустя в эти места попал торговец шелками. Он приехал с запада и должен был продолжить свой путь дальше на восток, по так называемому Шелковому пути. Около Цейлона его корабль сел на мель. Торговцу оказали необходимую помощь. Ему даже позволили взглянуть на сокровища, хранившиеся в Анурадхапуру. Может, купец что-нибудь купит? Поглядев на меня, он решил среди прочих вещей приобрести и меня. Он знал, что я такое, а потому хотел заплатить за меня намного меньше той цены, за которую меня когда-то купили. Но ту цену никто не знал.
Купец назвал смехотворно низкую цену, с которой тотчас же согласились. Ведь никто в той стране не знал, что такое корень мандрагоры.
Так я добрался до Китая, потом до Силлы…
— До Кореи, — пояснил Андре.
По лицу Руне снова скользнула горькая усмешка.
— В тех краях обо мне знали все. Меня покупали, чтобы получить богатство, честь или завоевать любовь. И продавали — дешево, стараясь избавиться от меня до наступления смертного часа. Из Силлы я попал в Японию…
— И там впервые повстречался со Злым Тенгелем, — констатировал Натаниель.
— М-м-м… Нет, не сразу. Сначала я познакомился с его отцом, Тейносуке. Он бежал с континента в Маньчжурские степи, будучи еще совсем молодым. Ему повезло — он купил меня. Не могу сказать, чтобы мне было с ним хорошо.
— Мораган, как долго Вам пришлось работать с асбестом?
— С четырнадцати лет.
— Сейчас Вам тридцать. Получается шестнадцать.
В лаборатории стало тихо.
«Какая жалость», — думал врач, внимательно разглядывая пациента. Такой привлекательный мужчина. Не слишком высок, хорошего телосложения. Сильные руки. Темные блестящие глаза, черные волосы. Небольшое, слегка квадратное лицо. Весь образ мужчины говорил о большой силе и внутренней энергии. Но… Черты лица обострились. Морагана мучил кашель. Щеки впали. Нездоровый блеск в глазах, лицо приобрело пергаментный оттенок.
— Может, попробуем облучение? — мягко проговорил врач.
— Чтобы еще больше обострить боли? Облысеть и потерять силы? Не кажется ли Вам, что все это напрасно?
Врач предпочел не отвечать на вопрос прямо:
— Знаете, в последние годы у нас было много подобных случаев. Мы уже давно бьем тревогу, только руководство предприятия не обращает на это никакого внимания. Они зарабатывают хорошие деньги. Простые рабочие для них ничего не значат. Да и разве может асбест быть вреден для здоровья? Ерунда какая! С асбестом работают уже много лет. Так почему же теперь вдруг начинают заболевать раком?
«Вся причина именно в нем», — заключил врач про себя. «Асбест разрушает организм постепенно. Поэтому на случаи заболевания раком стали обращать внимание совсем недавно. Неужели они этого не понимают?!»
Он взглянул Морагану в глаза и увидел хорошо знакомое выражение. Врач знал, о чем сейчас думал больной, — вот он, первый шаг к концу. И думал больной, скорее всего, вот о чем: «Ничего. Я не умру. Доктор несет чушь. Я просто не могу умереть. Небольшое расстройство здоровья, ничего страшного. Болезнь меня не сломит. Я выживу…»
— Операция?
Врач покачал головой:
— Болезнь зашла слишком далеко. Поздно.
В кабинете слышалось только напряженное дыхание Морагана. Дышал он отрывисто, с трудом. Именно потому и пришел на прием к врачу. На боль старался не обращать внимания. Только теперь больной понял, что ждал непростительно долго.
Как же не хотелось умирать! Нет, он выживет!
Не успев как следует все осмыслить, он уже спрашивал:
— Сколько же мне осталось?
Врач только вздохнул:
— На такой вопрос ответить очень сложно.
— Год?
— Вряд ли. Считанные месяцы. Но не недели.
— Я понял. Смогу ли я уехать? Выдержу ли?
— Все зависит от того, куда и насколько Вы планируете уехать.
Домой, в Ирландию? В нищий рабочий квартал Дублина? С этим городом его больше ничего не связывало. Отчий дом Мораган покинул еще подростком, уехав искать счастья в Англию. В Англии, однако, его ожидало то же самое. Родители умерли, братья и сестры разъехались кто куда.
Неожиданно для самого себя, сказал:
— Я хотел съездить на родину матери, в Норвегию Она много рассказывала о том, насколько красива эта страна. Думаю, она бы обрадовалась, если бы узнала, что я решил съездить на ее родину. Так я выдержу поездку?
— Такая поездка не пройдет бесследно. Вы будете все время слабеть… Когда вернетесь, я определю Вас в одно место. В больницу или, если хотите, в пансионат.
«Как мне знакомо это спокойствие», — опять подумал врач. — «Он не смирился, смертный приговор пока ничего для него не значит. И все же ему придется пройти все стадии болезни. А жаль! Такой симпатичный парень! И так не похож на остальных… Сильный, уверенный в себе… Просто непостижимо!»
— До свидания! — Мораган был уже у двери.
«А взгляд несколько торжествующий. — Мы еще увидимся, доктор! И как же Вы удивитесь, когда я приеду совершенно здоровым!»
— До свидания, — вежливо попрощался доктор.
Мораган упаковывал вещи в только что купленный чемодан. Не из самых дорогих, но весьма элегантный на вид. Вещи после прачечной выглядели как новые. Свитер, ведь в Норвегии должно быть холодно. Во всяком случае, так говорят. Чуть не забыл купить пижаму, так как никогда ее не носил.
Уходя с завода, Мораган так и не получил никаких дополнительных выплат. Однако за годы работы парню удалось скопить некоторую сумму, которую он решил израсходовать на поездку. «Расходы на похороны придется взять на себя другим», — с горечью подумал он. С мыслью о смерти Мораган так и не смирился. И о похоронах думал отстраненно — так, словно речь шла не о нем, Яне Морагане, а о совершенно чужом, незнакомом человеке. Ян Мораган… Нет, этот умирающий ему незнаком. Какой-то неизвестный. Лично он собирался выздороветь, победить. Тут и обсуждать нечего.
Врач верно почувствовал состояние пациента.
Ян отложил старое письмо.
Письмо предназначалось матери, было написано ее сестрой, живущей в Норвегии. Верно, в этой стране у него масса родственников. Однако Ян был вовсе не уверен в том, что хочет их увидеть. Сидеть и с искусственным воодушевлением обсуждать блюда, подаваемые кузену Яну… Или как они теперь будут его называть?
Ему надо было побыть одному. Собраться с силами, победить болезнь.
Мораган снова вышел в город. Миновал бар, в котором обычно собирались ирландцы. Видеть никого не хотелось.
Как странно! У него совсем не щемило сердце, когда он в последний раз проходил по знакомым улицам. Нет, он не будет скучать. Да и не было у него такого чувства, словно все это в «последний раз». Хорошо ли ему здесь? Работал он на совесть. Хотя, конечно, про него могли сказать, что он зря разбазаривал время. Да и чего он добился в жизни? В школе учился плохо. А ведь позже еще можно было все исправить. Но свободное время утекало, да он и не пытался себя чем-либо занять.
Однако, если подумать о сегодняшнем положении… Наверно, Мораган поступил правильно, не тратя время на бесполезное образование.
Решение поехать в Норвегию пришло не случайно: мать всегда разговаривала с детьми на родном языке, и Ян думал, что еще не забыл его. Ведь все, выученное в детском возрасте, запоминается намного тверже. Стоит только заставить себя вспомнить.
Мораган вздохнул так, что в груди защемило. Да, он готов к поездке.
Странник сказал правду: Тенгель Злой постепенно просыпался. Чисто физически он не мог этого сделать, так как его скованное тело все еще находилось в Богом забытой пещере в лесах Харца, в такой непроглядной глуши, что даже лиса и барсук не всегда находили туда дорогу. А если и оказывались там, то морщили морды и старались побыстрее убраться — такая ужасающая вонь шла из пещеры Тенгеля.
Однако мыслить Тенгель мог. И мысли крутились, вертелись…
В долине Людей Льда тишина. Разве что забредет какой-нибудь турист. Тогда Тенгель гнал его из долины, воздействуя на мысли человека.
Иногда в долину наведывались и другие гости. Тенгель не мог понять, кто они и откуда, но он сразу же невзлюбил их. Временами над его долиной пролетали птицы — молодые, еще не успевшие как следует опериться. Они были огромны, и так ужасно галдели, что у Тенгеля начинала кружиться голова, и стоял звон в ушах. А однажды он увидел человека — там, внутри механического монстра. Этого Тенгель понять не мог. И это раздражало его больше всего.
В ту ночь, последнюю ночь апреля, и одновременно первую майскую ночь 1960 года, Тенгель находился в особом возбуждении. И вовсе не из-за этих глупых «птиц», а совсем по другой причине. Он, как и обычные люди, называл глупым то, чего сам не понимал.
Проклятие! Проклятие! Он совершенно не может пошевелиться. Пусть проклят будет тот день, когда он дал себя усыпить. А как давно это было! В 1200-х годах. И проклят будь волшебный корень, что так вероломно внушил ему, Тенгелю, что время его еще не наступило. Проклята будь церковь! Ведь именно из-за нее он колебался. Будь проклят Таргенур и Ловец крыс, обманувшие его с помощью флейты! Будь проклят Таргенур, вторично усыпивший Тенгеля!
Больше всего Тенгеля удручало то, что он перестал чувствовать опасность. Странствуя по земле так и не смог взять власть в свои руки. Ладно, пусть религия была сильна. Но Злой Тенгель обладал большей властью.
Если б только волшебный корень ему не препятствовал!
В ту ночь… В ту ночь… Он шел по Линде-аллее — просто так, чтобы проверить, все ли в порядке.
Что-то было не так. Скорее всего это что-то произошло еще до их отъезда, или что-то около того.
Мысль работала напряженно. Теперь он мыслями в Волденсе. Никого. Кроме той придурковатой супружеской пары, пребывающей в глубоком сне.
Тенгель двинулся дальше. Проверил все места, где имели обыкновение селиться или путешествовать эти отвратительные потомки Людей Льда.
Никого. Ни души! Всюду пусто! Тенгель не мог ощутить никаких следов присутствия строптивых предков!
Ладно, нечего даже думать об этих проклятых перебежчиках! Отмеченных, изменивших самим себе.
Все вокруг мертво. И тихо как в могиле. Словно на земле не осталось ни одного врага.
А может, они решили перехитрить его? Верно, так оно и есть. Значит, снова обрели веру. Но кто мог перехитрить его, злого духа Тан-гиля, властителя мира?! Ах, только бы захватить власть.
Теперь уже недолго. Каждой клеточкой тела, всем своим существом Тенгель ощущал, как приходит его время. Однако время пробуждения еще не наступило. Но в этот раз его время придет окончательно и бесповоротно. Его ничто не сможет остановить. Этой проклятой, усыпляющей флейты больше не существует. Больше он ни за что не даст усыпить себя снова, больше он не погрузится в эту унизительную дрему.
Так дрожи, земля! Не просто дрожи, а дрожи и трясись от страха и ужаса. Берегитесь и вы, дерзкие потомки Людей Льда. Берегитесь! Вы не подчинились моему приказу тогда, много сотен лет тому назад, когда я еще обитал в долине Людей Льда!
Но где же они?
Тенгель искал их глазами, взгляд его проникал сквозь ночную тьму и густой туман, пронизывал время и пространство. Он должен, просто обязан найти их! И уничтожить!
Но где же они? Где? Где укрылись его восставшие потомки?
В большом зале Горы Демона, там, куда не мог проникнуть взгляд Тенгеля. Там собрались его потомки. Все, кто решился на борьбу. Они пришли к Туле и ее четырем демонам. Приходили группами, парами. Живые вместе с уже умершими.
Не пришли только те, кто последовал по стопам Злого Тенгеля. Пришли и Таран-гаи, представители закабаленного народа. Марко и его черные ангелы. Фигуры остальных скрывались в тени. Все — союзники открытых и честных представителей рода Людей Льда. Но… В то же время опасные, коварные, никому не известные…
Внимание всех собравшихся было обращено к одному человеку, стоявшему на возвышении. Однако каждым владели разные чувства. На возвышении стоял тот, кого звали Руне.
Многие были удивлены. Да, они слышали о Руне, товарище Йонатана по подпольной работе во время Второй мировой войны. Да, он оказал помощь Карине, во всем поддерживал Йонатана, даже пожертвовал жизнью. Однако мало кто знал Руне. Жизнь его была так коротка, что воспринималась многими не более как трагический эпизод в истории рода.
… И вот Руне снова с ними.
Небольшая группа, собравшаяся около возвышения, то плакала, то смеялась. Тут были Хейке, Хеннинг, Дида и Таргенур. А также Ингрид, Суль, Маттиас, Даниель, Бенедикте и Андре. Даже Натаниель.
— Может, кто-нибудь объяснит, в чем дело? — послышался голос из зала.
Собравшиеся стояли полукругом, так, что Руне, Тула и Дида остались на возвышении одни.
Темные волосы практически полностью скрывали некрасивое, вырубленное, словно из дерева, лицо Руне. Руки и ноги напоминали грубо обтесанные куски дерева. Пальцы на руках обрублены. Когда Руне двигался, создавалось впечатление, будто у него болят ноги. На нем были грубые коричневые ботинки, сильно поношенная одежда. На куртке и свитере виднелся след от пули, что оборвала его жизнь в концентрационном лагере, пробив грудь навылет.
Карине взглянула Руне в глаза. Она не забыла, как они сияли тогда, в грузовике. Или, может, это было в купе поезда? Скорее всего, и там, и там. Она помнила, как он утешал ее, в купе вагона, крепко прижав к себе. И как это было странно и необычно…
И только теперь Карине поняла. Она уже в то время почувствовала, кем Руне был на самом деле.
А вот Мари так ничего и не поняла. Она решила, что Руне появился снова для того, чтобы наказать ее за то, как она с ним обошлась, что отвернулась от него с отвращением.
На самом деле Руне такие мысли даже в голову не приходили.
Все в зале находились под впечатлением сказанного Тулой:
«За то, что Руне сегодня с нами, мы должны благодарить Черных Ангелов. Руне старше вас всех вместе взятых. Он старше Адама и Евы… Но Руне с первого дня решил следовать за Людьми Льда, помогать нам в борьбе со злым роком — прародителем рода, Злым Тенгелем».
Габриель только теперь понял, кем на самом деле был Руне. Руне был не кем иным как волшебным корнем мандрагоры. А Черные Ангелы подарили ему человеческое обличье… У Габриеля закружилась голова. Маленький корень… Как он смог превратиться в человека?
Скоро Габриель смирился с этой мыслью; на сердце стало тепло и спокойно. И все же при виде убогой фигуры, стоявшей на возвышенности, комок застревал в горле. И тем не менее парень был горд, что именно представители его рода смогли вдохнуть жизнь в корень.
— Что ж, Руне, нам бы хотелось услышать твой рассказ, — мягко произнесла Дида.
— Да, — поддакнула Тула. — Где ты появился на свет? На Голгофе?
— Нет, — попытка улыбнуться далась Руне нелегко. Говорили, что ему трудно растягивать рот в улыбку. Во-первых, потому, что сделан-то он был из дерева. И потом, рассказ о себе причинял боль.
— Я еще старше. Я — первый, настоящий волшебный корень мандрагоры.
Слушатели затаили дыхание.
Увидев, что Руне тяжело стоять, Дида пододвинула к нему высокий «трон». Благодарно кивнув, Руне сел.
— Нет, обычный корень мандрагоры никогда не смог бы сделать того, что сделал я, — он говорил медленно, удивительно чистым голосом. — Корень мандрагоры — могущественный талисман, но ни один из них не может самостоятельно передвигаться, видеть, слышать или мыслить. Я же обладал этими возможностями, еще будучи корнем. Сейчас я обрел человеческий образ, а вместе с ним и речь. Я с удовольствием расскажу о себе. Ведь вы все мои друзья.
Габриель заметил, как корень бросил быстрый взгляд наверх. Во взгляде не было страха, он был, скорее, несколько лукав. Там, наверху, стояла такая же тишина, что и в зале. Все приготовились внимательно слушать.
Руне начал свой рассказ:
— Я был большим и красивым растением. Вырос я в далекой восточной стране, в красивом лесу. Этот лес или, скорее, рощу, прозвали Эдемским садом. В этом саду росли чудесные растения и деревья. Водились там также и разные звери. Там было просто чудесно! Думаю, другого такого места в мире не найти.
— А правда ли что ты до сих пор скучаешь по Райской земле? — не удержался Габриель.
— Да, Габриель, это правда.
«Надо же, он знает мое имя», — пронеслось в голове у мальчика. — Но где же находится Рай? Где он, этот Эдемский сад?
Руне печально улыбнулся:
— Не знаю, дружок. Кто-то говорит, что на Цейлоне, другие же утверждают, что это совсем недалеко от Персии. Никто точно не знает его местонахождения.
— Что ж, я съезжу на Цейлон и привезу оттуда немного земли для тебя.
— Спасибо тебе, Габриель.
Руне вернулся к прерванному рассказу: — Сторожем в этом чудном саду был назначен сам светлый ангел Люцифер. В то время я, конечно же, ничего этого не знал, ведь я был всего-навсего растением. Я мог чувствовать, но все же главным тогда для меня были солнце, почва и вода.
Темные глаза Руне смотрели задумчиво:
— И я не знал, что у Люцифера был свой начальник. Но в один прекрасный день… В сад пришел некто.
И тогда тот, кому поклонялись все звери и растения, спрятался под деревом, словно искал что-то. И напряженно думал. «Он решил сотворить нечто новое», — прошептало Древо Познания. «Нас ему уже недостаточно. Он хочет сотворить высшее существо, которое бы стало жить в нашем саду».
Высокий господин взял в руку камни и мелких животных. Подержав, отложил в сторону одного за другим. Пошарив руками в буйной растительности, он нашел меня. «Именно так», — сказал Его голос. — «Из этого растения Я сотворю того, кого пожелаю».
Он вырвал меня из земли. Руки его мяли меня до тех пор, пока я не стал походить на Него самого. Он долго вертел меня в руках, что-то подправляя… Я весь дрожал в его руках, чувствуя, что меня предназначили для чего-то великого. И тогда я поклялся, что буду этого достоин. Я почувствовал, что начинаю понимать и ощущать больше чем когда-либо. Великий вобрал в себя воздух, готовясь вдохнуть в меня жизнь…
Тут лицо Руне словно погасло.
— И тут Он опустил руку. «А может… Может, лучше создать себе подобного из воды и песка? Или глины?» — сказал Он сам себе. И положил меня на землю. Я остался растением, и в то же время получил способность рассуждать, у меня вдруг появились чувства и мысли. Великий покинул меня. А через некоторое время я встретил в саду новое создание. Высокое, двуногое, точное Его подобие. И Господь остался очень доволен своим творением и назвал новое существо Адамом.
Он долго работал над Адамом, испытывая от этого удовлетворение. В моем же пробудившемся сознании росла боль оттого, что про меня забыли. Наконец Высокий вспомнил про меня, а вспомнив… Отбросил прочь. И я остался один, никому не нужный и всеми забытый. Мое новое тело, созданное по Его подобию, тяжко страдало под ярким солнцем. Тело мое постепенно иссыхало и просилось обратно в почву.
Однажды меня нашел Люцифер. Нашел он меня в тот день, когда впал в немилость. А все оттого, что ослушался Адама, сотворенного из куска глины. Люцифер был создан из огня, а потому считал себя выше людей. Этот день не принес Эдему ничего хорошего. Так вот, Люцифер нашел меня и поднял с земли. Он был страшно зол на своего господина, — я чувствовал его злость. В Люцифере все так и кипело, как в паровом котле. Взяв меня в руку, он понес меня к Эдемским воротам. «Ты ничем не заслужил таких страданий», — сказал светлый ангел. — «В тебе заключена большая сила, и люди будут страстно мечтать о том, чтобы обладать тобой. Человек будет вырывать из земли тебе подобных, уничтожая, тем самым, остальные корни. Я помогу твоим родственникам выжить. Они станут маленькими и незаметными, так что их будет нелегко найти в траве». Господь услышал его. И вот что Он сказал Светлому Ангелу: «Будь проклят, Люцифер! Проклято будет все, чего бы ты ни коснулся. Растение же, которое ты сделал мелким и незаметным, постигнет тяжкая участь. Оно будет произрастать только на месте гибели грешников, к стыду и позору. Ни на кого Я еще не гневался так, как на тебя, Люцифер, Мой первый ангел, ты осмелился противопоставить Меня себе, попытался стать Мне подобным. А потому ты будешь низвергнут в самые глубины ада, а все обладатели этого растения потеряют свои души…»
Сказав это, Всемогущий выбросил меня из сада. Я упал за оградой Эдема в сухой песок пустыни. Тут было уготовано место для людей… Что произошло с Люцифером и его сподвижниками, мне так и не удалось узнать. Эдем был для меня потерян навеки.
Руне помолчал. Присутствующие в зале сочувствовали ему.
Тут по лицу Руне скользнула улыбка. Он продолжал:
— Позже меня нашло дитя человеческое и сжалилось над несчастным корнем. Звали его Каином. Он оставил меня у себя, сообразив, что тут можно извлечь некоторую пользу. Но он совершил тяжкое преступление и потому был выслан в суровый горный край на востоке, где никто не желал жить. Каин посчитал, что во всем виноват я, что я околдовал его и потому он убил брата своего. Состарившись, Каин попытался меня продать. В то время на земле появилось много людей. Увидев, что я могу, многие захотели обладать мною. Каин назначил за меня высокую цену. Люди узнали от Господа, что обладание мной означает потерю души, если они не успеют избавиться от меня до наступления своего смертного часа. Мой новый хозяин хорошо пользовался мною. Почувствовав приближение смерти, поспешил продать меня. За меня он смог получить в два раза меньше, чем заплатил Каину. И так бесконечно. Все жаждали обладать мною, но стремились избавиться от меня, чувствуя приближение последнего часа. Мною владели многие. И все желали одного — богатства и счастья.
Так я и переходил из одних рук в другие, все время, проживая на Востоке. Я знал, что у меня много родственников.
Но по какой-то странной случайности корень мандрагоры распространялся на запад, пока не остановился, дойдя до стран Средиземноморья. Там корень растет до сих пор. Размеры его, понятно, много меньше моих. Я же продвигался все дальше на восток, пока не достиг страны восходящего солнца…
— Японии, — перебил Андре. — Но, Руне, ты многое пропустил. Ты, верно, многое пережил, пока добрался туда. Расскажи об этом времени хоть чуть-чуть…
Руне рассмеялся. Это смех был похож на воронье карканье:
— Рассказ займет много времени. Однако… Хорошо, немного расскажу. Однажды меня очень дешево купил королевский сын у одного финикийского купца. Было это в городе под названием Анурадхапура.
В некоторых людях я мог вызывать доверие, облегчать им жизнь. Да, я был всего-навсего корнем, однако обладал большой силой. Теперь и вы об этом знаете.
Слушатели улыбнулись.
— Купец был неплохим человеком. Он знал, что обладание мной пробуждает дьявольские силы. От меня невозможно отделаться. Потому что я всегда возвращаюсь.
Так вот. Купец продал меня королевскому сыну, Кассапу. Кассап был плохим человеком. Чтобы очистить дорогу к трону, он велел заживо замуровать своего отца в скале. Опасаясь мести брата, Кассап бежал. На неприступной скале Кассап построил город Сигирилью, в котором прожил восемнадцать лет. Наконец брат напал на след Кассапа, и осадил прекрасный город. Осада продолжалась до тех пор, пока Кассап не сдался. Он был тут же убит. А поскольку королевский сын не успел продать меня перед смертью, то, думаю, его душе приходится теперь несладко…
— Погоди, — прервал Руне Йонатан. — Это же история Цейлона! Значит, ты все же побывал там?
— Да, — кивнул Руне. — Тогда, конечно, Цейлон назывался Синхала, Королевство Львов. Был я и в Персии, или, как она тогда называлась, Королевство Партера. А также в Месопотамии, Ассирии… В Китае, во время правления династии Хана… Впрочем, это неважно. В то время я и подозревать не мог, что Рай находится совсем недалеко от тех мест, куда меня бросала судьба. Узнал об этом я совсем недавно.
— Ну, а когда Кассап умер, так и не успев продать тебя, что случилось потом? Ты стал свободным?
— Свободным? — горько усмехнулся Руне. — Я не мог существовать без хозяев. Я обладал силой, только имея хозяев.
Овладев Сигирильей, войска начали грабить прекрасную крепость. А я, вместе с другими вещами, представлявшими хоть какую-то ценность, оказался в сокровищнице брата Кассапа. Меня перевезли в Анурадхапуру, где я хранился в огромной дагобе (помещении для хранения ценностей).
— Руванвели-дагоба, — пояснил Йонатан, много путешествовавший по миру. — Я бы советовал вам съездить на Цейлон и посетить Сигирилью. Это скала, вырастающая посреди джунглей. Невозможно объяснить, как там вообще можно было построить город. Говорят, что постройка стоила жизни многим тысячам рабов. Руванвели-дагоба — нечто потрясающее. Дагоба — это помещение для хранения реликвий. Сокровища находятся внутри большого купола. Сам купол — тоже сокровище. Он окружен сотнями высеченных из камня слонов. Причем в натуральную величину. А фундамент дагобы выложен двадцатисантиметровым слоем рубинов, потом двадцатисантиметровым слоем хрусталя, и такими же слоями меди и серебра. А еще я скажу вам, что до центра дагобы надо идти двадцать минут. Теперь вы, вероятно, понимаете, какие в ней собраны ценности. Да, но это отступление от темы. Извини, Руне, за то, что прервал тебя.
— Ничего страшного, — отвечал Руне. — Итак, я долго пролежал среди сокровищ в Анурадхапуру. Никто не знал, что я есть на самом деле. Несколько сот лет спустя в эти места попал торговец шелками. Он приехал с запада и должен был продолжить свой путь дальше на восток, по так называемому Шелковому пути. Около Цейлона его корабль сел на мель. Торговцу оказали необходимую помощь. Ему даже позволили взглянуть на сокровища, хранившиеся в Анурадхапуру. Может, купец что-нибудь купит? Поглядев на меня, он решил среди прочих вещей приобрести и меня. Он знал, что я такое, а потому хотел заплатить за меня намного меньше той цены, за которую меня когда-то купили. Но ту цену никто не знал.
Купец назвал смехотворно низкую цену, с которой тотчас же согласились. Ведь никто в той стране не знал, что такое корень мандрагоры.
Так я добрался до Китая, потом до Силлы…
— До Кореи, — пояснил Андре.
По лицу Руне снова скользнула горькая усмешка.
— В тех краях обо мне знали все. Меня покупали, чтобы получить богатство, честь или завоевать любовь. И продавали — дешево, стараясь избавиться от меня до наступления смертного часа. Из Силлы я попал в Японию…
— И там впервые повстречался со Злым Тенгелем, — констатировал Натаниель.
— М-м-м… Нет, не сразу. Сначала я познакомился с его отцом, Тейносуке. Он бежал с континента в Маньчжурские степи, будучи еще совсем молодым. Ему повезло — он купил меня. Не могу сказать, чтобы мне было с ним хорошо.