Сазанович Елена Ивановна. «Я слушаю, Лина…» (пьеса)

 
   Даник (кричит, отряхивая снег). Какая мерзость на улице! Все тает, тает, тает. Я еще не растаял, Лина?
   Лина (с сожалением). Нет, Даник. Ты, как всегда. Цел и невредим.
   Даник (разглядывая Лину). Ну и ну! Ай да Старик! А говорила, что терпеть не можешь праздников.
   Лина. Терпеть не могу.
   Даник. Ага! Ну, конечно, что в них хорошего? (Осматривает праздничный стол) Праздник для двоих, да, Лина? Ну, безусловно, я не этот… Второй…
   Лина. Увы, Даник.
   Даник. У тебя телефон не отвечал. Ну, я и решил заскочить по пути.
   Лина. А я и не знала, что твой путь лежит через окраину города.
   Даник (бесцеремонно упав в кресло и наполнив рюмки). Извини, Старик, нужно согреться. (Они чокаются.) За тебя. (Даник хитро подмигивает Лине.)
   Лина (подмигивает в ответ). И за тебя.
   Даник. И за наше общее дело. (Ставит рюмку и начинает уплетать за обе щеки.) А он случайно меня не пришьет?
   Лина (настороженно). Кто?
   Даник. Ну, этот… Твой…
   Лина (смеясь). Разве что вышвырнет.
   Даник. Ты не слишком любезна, Лина. Намекаешь, чтобы исчез? Понятно… Он что – опаздывает?
   Лина. Он всегда опаздывает. У него много дел.
   Даник (принюхиваясь). А у тебя пахнет мужчиной, Лина.
   Лина. А я всегда думала, что ты интересуешься исключительно женщинами.
   Даник (хохочет). Ах, если бы ты знала, как они мне все надоели! И почему в меня влюбляются только смазливые девчонки? Ты не знаешь, Лина? Все такие тупые-тупые. Я ерунду какую-нибудь ляпну – они хихикают. Что я им – клоун?
   Лина. Ах, успокойся, Даник. Ты же сам от них торчишь.
   Даник (прикоснувшись к руке Лины, полусерьезно). Они только хихикать умеют. И больше ни на что не способны. Я давно подозревал, что есть другие… Скрытные, неторопливые, немногословные… Они способны на многое. В них есть тайна, Лина…
 
   Лина резко отдергивает руку.
 
   Даник. Все. Забыто, Старик. Я, если честно, с такими, как ты, и вести себя не умею. К тому же – меня ждет… (Смотрит на часы.) О! Кажется, я опаздываю. И к тому же по-свински. Ну, ничего. Моя девочка еще подождет. Успеет еще нахихикаться.
   Лина. Успеет, Даник. В твоих способностях я не сомневаюсь.
   Даник (еще раз наливает, но выпивает не дождавшись Лину). В общем, я по делу, Лина… Кое-кто в обиде, что ты мало внимания уделяешь делу. Ну, теперь-то я понял.
   Лина (резко). Что ты понял?
   Даник. Ну, что ты втрескалась по уши. Это естественно. Теперь тебе наплевать на какое-то дело. Теперь ты ради мужика любое дело можешь забыть.
   Лина (возмущенно вскочив с места). Что ты говоришь! Ты с ума сошел!
   Даник. Ты что? Это твои слова. Ты сама не раз повторяла, что влюбленной бабе никогда не следует доверять. Ну, вот… В общем, я пришел предложить, чтобы ты продолжила свой отпуск.
   Лина (решительно). Нет, Даник. Мы будем вести это дело вместе. И никакая любовь не сможет нам помешать. Ты же меня знаешь.
   Даник. Ладно, годится, Старик! Значит, по рукам? (Они хлопают ладонью об ладонь.) Да, кстати, нам чертовски с тобой повезло.
   Лина. Ты о чем?
   Даник. Этот парень на все сто процентов – в городе. Теперь мы точно его возьмем.
   Лина. Что значит – сто процентов?
   Даник. А то значит, что он никак не мог исчезнуть прошлой ночью. Ты видела, что творилось на улице? Все замело. Ни одна машина не выехала из города. И, к счастью, ни один поезд уже не отправлялся так поздно. Вот так, Старик, есть на свете Бог!.. Да, погодка была, как по заказу. И чтобы в один день все растаяло! Уму непостижимо! В общем, не повезло этому подонку, не повезло. Так что мы его быстро накроем. Не переживай. Плевое дело. Городишко-то маленький. Мне лично каждая щель здесь знакома. И у тебя, Лина, нюх, как у гончей. Разве не так?
   Лина (торопливо провожая его до двери). Так, так… И в кого ты такой шустрый, Даник?
   Даник. Моя мам когда-то по уши была влюблена в газетчика.
   Лина. До завтра, Даник.
   Даник (приостановившись в дверях). И все-таки у тебя пахнет мужчиной, Лина. Только зачем ты его скрываешь? Поверь, в нашем возрасте девственность не украшает.
 
   Лина со злостью захлопывает за ним дверь. Подходит к спальне и заглядывает туда.
 
   Лина. Эй! Эй! О-ле-ег!
   Олег (выходит с задумчивым видом). А, Лина… Зачитался.
   Лина (улыбаясь). Ты все-таки умеешь читать, Олег? Не думала.
   Олег. Пока я здесь… Хочу успеть как можно больше. В конце-концов мне ничего другого не остается. Ведь ты мне даже пить не разрешаешь.
   Лина (поправляет). Напиваться. А выпить мы с тобой выпьем. Тем более – есть повод. За Рождество, Малыш. Ну, идем?
 
   Садятся за праздничный стол. Наливают коньяк.
 
   Лина (кивая за окно). Как красиво там, хотя все и растаяло. Правда?
   Олег. И вкусно. А по вашему виду не скажешь, что вы хорошая хозяйка.
   Лина. А что скажешь?
   Олег. Ну… Честно говоря… Когда я впервые вас увидел… Я подумал, что вы… Ну… В общем, вы…
   Лина (невесело улыбаясь). Старая дева? Ну, признайся, Олег. К тому же – черствая и сухая. Да?
   Олег. Я рад, что вы к этому относитесь с улыбкой. А ваш костюм меня вообще добил. А теперь… А теперь передо мной совсем другая женщина… А я впервые отмечаю Рождество. Я вообще никогда не отмечал праздники. У нас дома… В общем не было праздников. Хотя я так хотел, чтобы они были…
   Лина. В этом мы с тобой очень похожи. Только в отличие от тебя у меня могли быть праздники, но я этого не хотела. Наверно, я сознательно выбрала этот дом на окраине города. Здесь я чувствую себя в полной безопасности. От шума, сплетен, бессмысленных разговоров и встреч.
   Олег. Места выбирают себе по душе… Как и профессию, да, Лина?
   Лина. Не знаю… Уже не знаю. В детстве я мечтала быть музыкантом. Я всегда вместе с музыкой уносилась далеко-далеко, где всегда все было красиво и хорошо. Где царит справедливость и покой. И мне казалось, что жизнь будет именно такой. Иной жизни я не понимала. Все же оказалось совсем иначе. И, наверно, поэтому я и выбрала эту профессию. Чтобы хоть чуть-чуть приблизить мир к совершенству.
   Олег. Вот видите, у нас еще нашлось общее – любовь к музыке. Вы, наверное, хорошо играете, Лина?
 
   Лина садится за рояль. Звучит музыка.
 
   Олег (восхищенно). Здорово! Вы знаете, Лина, поверите ли мне, но и я раньше хотел изменить мир, честное слово! Детская мечта, правда? Но вы знаете… Сегодня я вдруг понял, что мир совсем другой. И его менять не надо. Ведь в нем есть все для счастья. Правда, Лина?
   Лина (встав из-за рояля). Да, ты совершенно прав. В нем есть все для счастья. В нем нет лишь самого счастья.
 
   Олег садится за рояль. Пытается одним пальцем что-то сыграть, у него не получается.
 
   Олег. Иногда мне кажется, что все в жизни у меня наперекосяк. И никогда моя жизнь не получится.
   Лина. Давай попробуем вместе.
 
   Становится ему за спину. Он опускает руки, она кладет руки на его плечи и играет вместо него.
 
   Олег (не оборачиваясь). Вот теперь получилось. Но это играл не я.
   Лина (не снимая рук с его плеч). Мы играли вместе…
 
   Олег резко поворачивается к ней и целует… Лина ему отвечает горячими поцелуями.

 (Занавес)

Действие второе

   Утро. Кабинет Лины. Она сидит, склонившись над бумагами. Раздается стук в дверь и входит Тоня.
 
   Тоня. Лина Владимировна?
   Лина (встревожено). Да, входи. Слушаю тебя.
   Тоня. Нет… То есть да… Мне нужно с вам поговорить… Мне вчера показалось, что вы не заинтересованы посадить Олега.
   Лина. Ты не правильно поняла меня, девочка! Я просто заинтересована добраться до правды.
   Тоня. Да, конечно. Я неправильно выразилась. Просто я знаю, что его объявили преступником. Он в розыске. Я сама слышала по телевизору. Убийцу дочери прокурора ждет самое худшее. Но вы… Но вы хотите отыскать правду. Значит, может быть, вы могли бы помочь…
   Лина. Что значит – помочь?
   Тоня. Дело в том… Дело в том, что когда это произошло… Ну, той ночью… Был свидетель этого.
   Лина (вскрикивает). Свидетель?! Они были не одни! (Лина придвигает стул к девушке и говорит в полголоса.) Ты говоришь – свидетель… Но ты не ошибаешься? Пойми, речь идет о жизни человека.
   Тоня. Я это понимаю. Именно поэтому и решила вам сказать. Хотя он мне угрожал…
   Лина. Кто? Кто угрожал? Ну же, говори!
   Тоня. Вы вчера его видели. Рыжий такой.
   Лина. Так я и знала. Хорек.
   Тоня. Вы правы, мы его так называем. Но… В общем, дело не в этом. Он был там. И все видел. Он видел, что все произошло внезапно. Что это было случайное убийство. Она сама спровоцировала Олега, чтобы тот ударил ее. Она словно испытывала его терпение. Я подумала… Вы должны это знать. Ведь, если есть свидетель… Уже ничего нельзя сделать с Олегом. Правда?
   Лина (встала и ходит из угла в угол). Скажи… Почему Хорек не хотел, чтобы ты все это рассказала? Если он был другом, почему он не захотел вмешиваться? Почему он сам не рассказал об этом?
   Тоня. Ну… Я толком не знаю. Но, по-моему, он боится. Не хочет связываться с милицией. У него какое-то темное прошлое. Он, по-моему, уже был осужден условно. И потом… Потом ему всегда нравилась Нина. И она все время заигрывала с ним, назло Олегу.
   Лина (возбужденно, словно какая-то мысль внезапно посетила ее). Настолько боялся милиции, что все время мне грубил и хамил? Нет, здесь, наверное, другое.
   Тоня. Что вы хотите этим сказать?
   Лина. Только то, что сказала… Кстати, скажи, а ты почему пришла ко мне? И даже Хорька не побоялась.
   Тоня (покраснев). Я его не боюсь. Он только языком мелет, а на деле… Он ничего мне не сделает.
   Лина. Ты не ответила на мой вопрос.
   Тоня (подняв взгляд, решительно). А на этот вопрос я отвечать не обязана. Он никаким образом не связан с этим… С этим случайным убийством.
   Лина. Хорошо, если ты действительно готова помочь этому парню, сделаем так. Вечером я буду в вашем клубе по интересам. И ты любым способом должна туда заманить Хорька. У меня будет к нему разговор.
   Тоня. Да, конечно, я постараюсь. До свидания.
 
   Тоня уходит. Сразу же после ее ухода вбегает запыхавшийся Даник.
 
   Лина. Даник-Даник, брезгуешь бумажной работой?! Что-то давно не было тебя на рабочем месте. Или тебе уже не нравится мое кресло?
   Даник. Да нет, Лина. Просто поступил анонимный звонок. Кто-то сообщил, где может скрываться Лиманов.
   Лина (нахмурившись). С каких пор ты стал доверять анонимным звонкам, Даник?
   Даник. С тех самых, что и ты. Едва переступив порог этого кабинета. Ты не со мной? Это недалеко в паре кварталов отсюда.
   Лина (незаметно облегченно вздыхает). Насколько ты заметил, я давно не с тобой. Более того, я убеждена, что ты идешь по ложному следу. Вполне может оказаться, что убил не Лиманов.
   Даник (удивленно). Что за бред, Лина!
   Лина. Посмотрим, что ты скажешь, когда я докажу, что убивал не Лиманов. Возможно, он и присутствовал при убийстве. А потом, испугавшись, сбежал.
   Даник. Что ты затеваешь, Лина?
   Лина. Абсолютно ничего. Просто, в отличие от тебя, я не всегда доверяю «очевидным» фактам. Во всяком случае, стараюсь досконально их перепроверить.
   Даник. Так перепроверить, чтобы их нельзя было узнать?
   Лина. Ну, во лжи меня еще никто никогда не обвинял.
   Даник. Во лжи хоть разок обвиняют всех.
   Лина. Спасибо за доверие и за теплые слова. Впрочем, к начальству ты мог бы относиться с большей степенью уважения. Ладно, я займусь своей версией. Пока.
 
   Дом Лины.
 
   Лина (открыв дверь). Малыш! Послушай! Это уже не смешно! За нами, по-моему следят! Ты никого не заметил? (Ей никто не отвечает.) Черт побери, неужели это Даник? Чушь собачья! Мы с ним проработали столько лет вместе. И всегда доверяли друг другу… (Появляется Олег, но Лина его не замечает. Он очень тщательно одет, причесан. На чистой рубашке – «бабочка».) Безусловно, теперь он мог обвинить меня в необъективности. Тщеславии. Упрямстве. В конце-концов, желании отомстить Филиппу. Но не более!
   Олег. Я помогу тебе (Берет ее пальто. Лина оглядывается).
   Лина. Ну и ну!
   Олег. И дворнягу можно научить петь. Вот, послушай.
 
   Он усаживает Лину в кресло, берет гитару и опускается возле нее на колено.
 
   Олег (поет Есенина).

 
Дорогая, сядем рядом,
Поглядим в глаза друг другу.
Я хочу под кротким взглядом
Слушать чувственную вьюгу.
Это золото осени.
Эта прядь волос белесых –
Все явилось, как спасенье
Беспокойного повесы…
 

   Лина (взяв его руки в свои). Это прекрасно, что ты поешь. Ты сам сочинил музыку?
   Олег. Да, сам. Когда я читал Есенина. Это невероятные стихи. Разве можно сочинить такое? Музыка сама придумывалась. Я даже не читал. Я сразу пел. Поражаюсь, как я раньше мог без этого жить.
   Лина. Знаешь, сколько в твоей жизни будет приятных вещей. О которых ты и не подозревал.
   Олег (внезапно вспомнив о реальности). Они могли быть, Лина. Но теперь… Теперь вряд ли. Я их не заслужил. Я все чаще почему-то вспоминаю ее… Она мертва. И только по моей вине. И ничего не исправить…
   Лина. Если бы не эта трагедия… У тебя все бы было по-прежнему. Разве не так?
   Олег. Может быть. Но не такой же ценой менять жизнь.
   Лина. Да, не такой. Но… Но ты сделал это, малыш не специально. И поэтому можешь заслужить прощение. Если твоя жизнь станет осмысленной… Ты перестанешь попусту тратить время… Перестанешь пить, водиться с подонками и влезать в грязные истории…
   Олег. Дело не в этом, Лина. Дело не в тюрьме. Я уже тюрьмы не боюсь. Дело в смерти. Я ее не заслужил.
   Лина (крепко обнимает его). Ну, конечно, конечно, не заслужил. Мы обязательно обманем ее. Обязательно. Только ты мне должен помочь.
   Олег (слегка отпрянув). Помочь? Я не понимаю.
   Лина (шагая взад-вперед по комнате). Скажи, Олег, почему ты был со мной не до конца откровенен? Мне это не нравится.
   Олег (тревожно). О чем это ты?
   Лина. Ты прекрасно знаешь, о чем. В тот вечер, кроме тебя и Нины, с вами был еще один человек.
   Олег. О, Боже! Как ты узнала?.. Ну, конечно, нет ничего, что ты не можешь узнать.
   Лина. Это же в твою пользу. Если бы ты понимал это, ты бы все мне рассказал.
   Олег. Я не хотел лгать. Ведь я дал слово и не мог его выдать. Я умею держать слово, Лина.
   Лина. Так я и знала. Держать слово, рискуя своей головой! Очень здорово!
   Олег. Но этот свидетель не так важен, Лина! Я не дурак! Я это отлично понимал! Если убита дочь прокурора, то факты так перетасуют, что свидетель может сыграть не в мою пользу. Тем более такой свидетель, как Хорек… Его запросто можно прижать к стенке. И он заговорит против меня. Понимаешь! Тогда мне уж точно не сносить головы… Хорек мне честно сказал, что, если его станут пугать прошлыми делами, он даст любые показания… Поверь, Лина! Нам не нужен свидетель!
   Лина. Ты прав. Свидетель не нужен. А убийца?
 
   Долгая пауза. Лина и Олег смотрят друг другу в глаза.
 
   Олег (сквозь зубы). Убийца уже есть.
   Лина. Я так не думаю. Конечно, убийца есть. Но кто – вот вопрос.
   Олег. О, Боже! Я не верю… Я не верю. Что ты кого-то хочешь подставить, Лина. Скажи, что это неправда! Ну, пожалуйста, скажи…
   Лина. Что значит подставить! Не подставить, а разобраться! Почему я, как следователь, должна полностью доверять твоим словам? Почему я не должна сопоставлять факты? Твое обвинение строится только на том, что тебя видели с убитой в тот вечер, после чего ты скрылся. А твой любезный дружок Хорек вне подозрений только потому, что никто, никто не заявил, что он был с вами тогда… Вот и все! Но я могу предположить и другое! Что именно Хорек убил ее. Кстати, она ему нравилась – и это все знают… Кстати, «героическая» биография Хорька довольно любопытна: там уже числится одна попытка убийства. Тогда за недостаточностью улик, он и был освобожден. Условно.
 
   Олег внимательно на нее смотрит. На мгновение в разговоре повисает пауза.
 
   Олег. Ты это серьезно, Лина? (Он срывает «бабочку» и отшвыривает ее в угол.) Странная все-таки жизнь. Люди носят «бабочки», дорогие костюмы. Вертятся в самых высоких кругах общества, кичатся знанием искусств. На их глазах появляются слезы при чтении стихов. Они без конца твердят о чести и честности. С презрением относятся к бродягам и уголовникам. Но при всем при этом ничто не мешает им с необыкновенной легкостью отправлять человека на смерть. Прекрасно зная, что он не виновен.
   Лина. Что-то ты красиво говоришь, малыш. За короткое время ты много усвоил. И запомнил. Прекрасные фразы и мысли. Ты великолепно поешь. Ты даже открыл в себе талант композитора! Я же скажу менее красивые и приятные слова… (Она собирается с мыслями, затем решительно продолжает.) Ты знаешь, что такое тюрьма? Ну, конечно же, нет! А я, дорогой, знаю! Это не только грубые четыре стены, вонь, крысы и грязь. Когда рядом – одна уголовная похабщина… Господи, да их и людьми уже трудно назвать!.. Самое страшное, что там невозможно остаться человеком, малыш. Но еще страшнее, что там это и не нужно. Напротив, это может навредить. Опустившись на самое дно, еще можно выжить. Но, скажи, ради чего? Когда это – тупик. И какая, к черту, музыка и литература! И какие, к черту, красивые слова! Там они тебе не пригодятся! И о морали ты забудешь раз и навсегда!
   Олег. Лина! О, Боже! Но Хорек… Почему, скажи, почему он должен на это пойти! Почему, черт побери!
   Лина. Почему! Ты еще спрашиваешь – почему! Да хотя бы потому, что его жизнь вообще ни черта не стоит! Тебя ждет будущее, малыш! Ты можешь стать музыкантом! У тебя будет семья! Хорек… Его все равно рано или поздно ждет этот тупик. Поверь. Мало того, что он пьяница и вор. Он – убийца. Он способен убить, поверь моему опыту. Я знаю людей. Я не раз отпускала таких хорьков за неимением необходимых улик. Заранее зная, что скоро они все равно совершат преступление. Что чья-то жизнь в опасности. Но закон не позволял мне самовольно вмешиваться. Теперь же я считаю себя вправе изменить этот закон. И действовать по-своему. Теперь у меня есть шанс спасти жизнь, которая того заслуживает. И уничтожить другую, которая, если сейчас это не сделать, уничтожит сама себя.
   Олег. Ты не судья, Лина. И не Бог, чтобы самой вершить суд. Если ты это сделаешь… Я… Впрочем, я все больше убеждаюсь, что был не прав.
 
   Олег берет гитару, рюкзак и направляется к выходу.
 
   Лина (кричит). Остановись! В чем не прав! В том, что меня полюбил! Да? Ну же, найди смелость ответить! Не прав в том, что связался с бездушной, черствой женщиной? Которая пошла на риск, чтобы тебя спасти! Даже не зная тебя! Ну же, скажи!
   Олег. Нет, Лина. Не прав, что подвергал опасности других людей. Я не имел права. Я уже понял. Все, кто каким-то образом связаны со мной, тут же становятся несчастными. Один человек уже погиб по моей вине. Другой – жертвует жизнью и будущим ради меня. Третьего несправедливо могут осудить из-за меня. Это какой-то замкнутый круг. Я его хочу разорвать.
   Лина (сквозь слезы). Малыш… Малыш, не уходи. Ну, пожалуйста, не уходи. Я не сделаю этого. Честное слово.
   Олег (крепко обнимает ее). Я знаю. Ты бы никогда такое не сделала. Я ведь полюбил смелую и честную женщину. Мы и без жертв найдем выход. Правда? В конце-концов у нас всегда есть в запасе крайний вариант.
   Лина. Не надо так говорить, малыш. Только не это. Мы выиграем… Ты мне веришь? Поверь, я умею выигрывать дела.
   Олег. А я в этом нисколечко не сомневаюсь.
   Лина. Я скоро вернусь, малыш. Ты обязательно меня дождись.
   Олег. Жаль, что я не могу тебя проводить. Уже так поздно. Здорово было бы сейчас прогуляться с тобой. В зимнем лесу. Или по вечернему городу. Когда снег блестит в свете фонарей… Нельзя девушек отпускать в такой вечер одних. Это опасно.
   Лина. Я не девушка, милый. Я смелая женщина с револьвером в кармане. Пусть боятся меня.
 
   Подвал. На этот раз он освещен слабо горящей лампочкой, вкрученной прямо в патрон, висящий на двух проводах, торчащих из потолка. Хорек и Тоня что-то перекладывают в углу. Входит Лина.
 
   Хорек. Какие гости к нам пожаловали. (Резко поворачивается к Тоне.) Это ты, дура, ее навела! То-то я думаю, как ты готовилась к этой встрече. Лампочку даже вкрутила. Ну, ничего, Тонька, я еще с тобой посчитаюсь.
   Лина. Девушка здесь ни при чем. Ты напрасно недооцениваешь наших следователей, парень. Напрасно хорохоришься, да еще и запугиваешь! Я думаю, твое прошлое не дает тебе на это право. На твоем месте я бы сидела, как мышь.
   Хорек (издевательски). Что вам будет угодно, господин начальник?
   Лина. Во-первых, встань, когда разговариваешь с женщиной!
   Хорек (нехотя приподнимается с пола). Для меня мужики и… женщины одно и то же, когда они ищейки. Это, может, кто другой различает. Ради спасения собственной шкуры.
   Лина. Ты думаешь, я притащилась в эту дыру, чтобы с тобой по-приятельски поболтать? Поверь, мне это огромного удовольствия не доставляет… Против тебя имеются серьезные улики, парень. Ты обвиняешься в убийстве. Думаю, тебе скоро станет не до дешевых шуточек!
   Хорек (в ужасе). Вы… Вы не имеете права! Да как вы смеете! Где доказательства!
   Лина. Еще как смею, дружок! И доказательств – навалом. Мои люди нашли улики, доказывающие, что в вечер убийства ты тоже был здесь, в подвале. Вместе с Лимановым и Ниной. Не иначе, как ты приставал к ней? Ведь тебе очень нравилась девушка, правда? А она предпочитала Лиманова. И когда он ушел, ты ее и убил, задумав свалить убийство на другого. И сразу покончить с обоими… Тебе не нравится, когда идут против тебя. Все вполне логично. Тебе так не кажется?
   Хорек (бросается к Тоне). Это ты… Это ты, дрянь, меня подставила! Я тебя убью, сволочь!
   Лина. Что ж, видишь, ты сам признаешься, что способен убить человека.
   Хорек (в отчаянии). Господи! Да что это я! Да я же от злости, черт побери! Да вы что! Вы что все – рехнулись! Да не убивал я! Честное слово – не убивал! И Лиманов не хотел убивать! Он просто ударил! Я видел! Если это нужно для его оправдания – я могу подтвердить! Я согласен давать показания! Но я не… Я случайно зашел. Честное слово, я не убивал!..
   Лина. Твоему честному слову никто не верит! Ты обвиняешься в убийстве. Завтра я получу ордер на твой арест. Не вздумай смыться из города.
   Тоня. Вы… Вы… Я думала, что вы за правду! Я вам так верила! Господи, нашла кому доверять! Вам… Вам бы только засадить невиновного и закрыть дело! Да вам плевать на людей! Вам бы только получить должность повыше! И денег побольше! Вы не нашли Олега, который тоже был невиновен! И теперь вы готовы подставить другого невиновного! Лишь бы услужить прокурору! Что он вам обещал за это? Квартиру? Машину? Или звание генерала?
   Хорек (испытывающе смотрит на Лину). Что ж, видимо, я оказался прав. Иначе бы вы не успокоились. И продолжали искать Лиманова… Можно мне поговорить с вами с глазу на глаз?
   Лина (слегка встревожено). Поговорить? Ты хочешь в чем-то признаться без свидетелей?
   Хорек (ехидно ухмыляясь). Угу. Признаться. И именно без свидетелей.
 
   Тоня уходит. Они остаются одни.
 
   Лина. Так что ты хочешь мне сообщить?
   Хорек. А вы ничего сообщить не желаете?
   Лина. Молчать! Если ты, пацан, будешь разговаривать со мной в таком тоне, я найду способ заткнуть тебе рот! Ну же! В чем ты хотел мне признаться? Если не здесь – завтра признаешься в другом месте!
   Хорек. А, может, все-таки другого места не будет?
   Лина. Прекрати фамильярничать!
   Хорек. Думаю, завтра встречаться со мной не в ваших интересах. Вряд ли вам понравится, если я завтра на допросе расскажу при свидетелях, что после убийства Лимановым дочки прокурора именно я посоветовал ему смыться. Подыскав себе тепленькое убежище. Надеюсь, догадываетесь, какое. Самое теплое. И самое безопасное. Может, мне и достанется за сокрытие улик. Но не столько же, сколько может достаться Лиманову. И особенно – вам. В любом случае я поддержу своего дружка. Не сомневайтесь. Он неплохой парень. А вот вас кто поддержит.
 
   Пауза.
 
   Лина (взяв себя в руки). Никто не поверит твоей болтовне, мальчик. Абсолютно никто!
   Хорек. Может, и не поверят. Но в любом случае вас могут хорошенько проверить. А вам-то зачем это?
   Лина. Чушь какая-то! Бред какой-то! Как можно было такое предположить! Это же абсурд! Чтобы какая-то подвальная шваль могла укрыться в моем доме! Да я даже на порог не пустила бы таких оборванцев.
   Хорек. Может, и не пустили. Мне и самому в это не верится. Но… Согласитесь, когда не было выхода, то оставался этот единственный шанс. Я его и подкинул Лиманову. Вы – одинокая женщина. К тому же Нинка про вас много рассказывала.
   Лина. Нина?! Вы еще смели меня обсуждать!
   Хорек. Да вы не беспокойтесь так. Кстати, Нинка о вас неплохо отзывалась.
   Лина (удивленно). Неплохо?
   Хорек. Ну да. Очень даже неплохо. Это вы ее ненавидели. И она это чувствовала. Она всегда чувствовала людей. И защищалась. А про вас она говорила с уважением. Говорила, что вы умная, красивая. Но вам не хватает теплоты. И что ее отец эту теплоту вам вряд ли может дать. Потому что он очень похож на вас. Такой же холодный.