Страница:
– А ты говорил, очередь будет, – подозрительность Артема разрасталась со скоростью лесного пожара.
– В прошлый-то раз была, – возразил Славик. – Ты сам видел.
– Видел, да. Здоровяк потянул дверь и первым шагнул в оснащенный сигнализацией тамбур. Щелкнул замок. Славик понимал, что волноваться нечего, у Артема оружия нет, и тем не менее волновался. Через пару секунд замок снова щелкнул. Славик незаметно выдохнул, взялся за ручку и решительно дернул дверь. Справа в «караулке» сидели двое охранников. Значит, третий в зале, автоматически отметил Славик. Это хорошо. Милке будет легче.
– Холодное, огнестрельное оружие, газовый баллончик при себе имеются? – осведомился буднично селектор голосом охранника.
– Нет, – покачал головой Славик, стараясь выглядеть честным во всех отношениях пионером.
– Пройдите, пожалуйста, через кольцо. Славик шагнул через кольцо, и тотчас тамбур заполнился противным звоном.
– Одну минуточку, – проворчал селектор голосом охранника. – Выложите, пожалуйста, все из карманов.
– Пожалуйста, – Славик с готовностью выполнил приказание.
– Попробуйте еще раз. И снова сигнализация взорвалась противным писком.
– Поставьте пакет на стол.
– Хорошо. Славик поставил пакет на стол, шагнул в кольцо. Тишина.
– Что у вас в пакете?
– Колбаса.
– А еще?
– Еще? – Славик взял пакет, заглянул внутрь. – Так, тут, значит, лука пучок, картошка. Два килограмма. Вермишели пачка. Хлеба белого батон и два пакета молока. Все.
– Ну понятно, – охранник усмехнулся. – Молоко. В нем же фольга внутри.
– Да, точно, – Славик смущенно улыбнулся в ответ. – Извините, я как-то не подумал…
– Вы по какому вопросу? – на всякий случай уточнил охранник.
– Выигрыш получить. Я в «Русское лото» выиграл.
– Поздравляю, – кивнул охранник, нажимая кнопку на панели. Щелкнул замок на двери, ведущей в зал. – Как войдете – направо. Четырнадцатое окошко.
– А пакет? Здесь оставить?
– С собой возьмите, конечно, – наивность посетителя охранников явно позабавила. Они переглянулись. – А то прихватит еще кто-нибудь. Время такое, знаете…
– Да-да, простите, – Славик подхватил пакет и поспешно вошел в зал. Третий охранник стоял у колонны и наблюдал за входом. В двух шагах от него со слегка потерянным видом топтался Артем. Он явно не знал, что ему теперь делать, и с волнением косился в сторону входа. При виде Славика на губах здоровяка заиграла улыбка. По плану, сейчас в банк должна была войти Милка. Славик поставил пакет на банкетку, полез во внутренний карман. У них был аварийный план на случай подобной задержки. По этому плану, Славику надлежало занять очередь в окошко выплаты выигрышей, а если очередь подойдет раньше, чем появится Димка, – теперь уже, соответственно, Милка, – протянуть кассирше билет другого тиража, а потом разыгрывать рассеянного клиента до тех пор, пока не подоспеет «кавалерия». За это время Артему следовало вскрыть пакеты с «молоком». Именно в них и были спрятаны пистолеты.
– К камере лицом не поворачивайся, – пробормотал Славик, подходя к здоровяку. – Справа, в углу. Замысел казался достаточно простым и изящным. Реальность внесла в него грубые поправки. Мало того, что Милка задерживалась, но еще и у окошка, в котором выплачивали выигрыши по лотерейным билетам, не оказалось ни одного человека. Плюс к тому, охранник, стоящий в зале, словно почувствовав что-то, подошел к нервничающей парочке и продублировал вопрос напарника:
– Вы по какому вопросу?
– Мы выигрыш хотели получить, – стараясь сохранить приятную интеллигентную улыбку, ответил Славик.
– Четырнадцатое окно, – сообщил охранник и указал в нужном направлении.
– Я знаю, – Славик запустил руку в карман за «ошибочным» билетом и… похолодел. Билета не было. Билет остался у Милки. – Сейчас, сейчас, – торопливо забормотал, роясь в карманах. – Он же где-то здесь был, – и обреченно посмотрел на Артема. – Посмотри, билет не у тебя? Тот тоже принялся шарить по карманам.
– Не-ет, – наконец протянул здоровяк. – У тебя.
– Черт, забыл, что ли? Брал ведь вроде. Славик мысленно молил небеса только об одном: чтобы появилась Милка. Он ждал ее, как святой второго пришествия.
– Ну что? – спросил охранник с ноткой сочувствия. – Не нашли?
– Дома, наверное, забыл, – обреченно ответил Славик. В эту секунду наружная дверь открылась и в тамбур вошла Милка. Выглядела девушка вполне беспечно. Она придержала дверь – словно по привычке, автоматически, чтобы не хлопнула, – а мгновение спустя черная кудлатая молния сбила ее с ног. Милка не успела даже вскрикнуть. Гори опрокинул хозяйку на пол, стараясь забраться мордой под пальто, куда Милка несколько последних дней прятала лакомство. Со стороны это выглядело так, словно здоровенная псина пытается перегрызть женщине горло.
– Стойте здесь, – скомандовал охранник и кинулся к двери. Артем запустил руку в пакет из-под молока. В общаге он отрабатывал это движение не один десяток раз, поэтому получилось четко и быстро. Дверь «караулки» распахнулась – второй охранник спешил на помощь коллеге. Третий остался за пультом. Словно в замедленной съемке, Славик увидел, как тот опускает палец на красную кнопку. Очевидно, это был сигнал тревоги. Охранник не нажал ее, но был готов сделать это в любую секунду. Славик тоже полез за пистолетом. У него получилось хуже, чем у Артема. Не так быстро и элегантно. Пока он сумел отогнуть «клапан» молочного пакета, пока нащупал рукоять пистолета, пока рванул оружие из сумки – дверь, ведущая в «караулку», уже начала закрываться. Противовес тянул ее плавно и быстро. Если бы замок успел защелкнуться, дело бы провалилось. Один из охранников оказался бы в изоляции и успел бы вызвать милицию. Артем рванулся вперед. В голове Славика мелькнула вспышка. Он понял, что дверь успеет захлопнуться прежде, чем здоровяк добежит до нее. Очевидно, Артем тоже это понял. В тигрином прыжке он опрокинулся на мраморный пол и, уже лежа на боку, заскользил по полированным плитам к «караулке», одновременно вытягивая руки. Щель между створкой и косяком становилась все уже. Двадцать сантиметров, пятнадцать, десять, пять… Артем успел просунуть ствол пистолета в щель, прежде чем дверь захлопнулась окончательно. Один из охранников выскочил в тамбур, второй, готовый в любой момент прийти на помощь товарищу, остался у двери. Одной рукой он придерживал створку, другой расстегивал кобуру. Это было не страшно. Стрелять в собаку они не рискнули бы, хотя бы из опасения попасть в девушку. Первый охранник постарался подойти к мечущейся псине сбоку, чтобы отогнать ее пинком, замахнулся даже, но в этот момент Милка перевернулась, и охранник увидел пистолет, ствол которого смотрел ему точно в центр груди.
– Сидеть, – резко скомандовала Милка. Кавказец послушно плюхнулся на попу и принялся крутить головой. – А ты, – сказала девушка охраннику, – руки за голову и шагом марш в зал. Быстрее. Второй охранник тоже увидел пистолет. Он сделал то, что должен был сделать: продолжая вытягивать пистолет из кобуры, отступил назад. Дверь в тамбур захлопнулась. Охранник рывком выхватил оружие, вскинул его, целясь в запертую дверь.
– Вооруженное нападение, – крикнул он громко. – Кто-нибудь, вызовите мили… В этот момент Славик ударил его рукояткой «ТТ» по голове. Не сильно ударил, но тому хватило. Охранник рухнул на колени, схватился руками за голову. Он не потерял сознания, зато потерял способность соображать. Хотя бы на какое-то время. После этого Славик быстро достал из кармана куртки шапочку-»чеченку», натянул на голову, обернулся к кассам и крикнул что было сил:
– Это ограбление! Всем встать, руки за головы! Не делайте резких движений, и с вами ничего не случится. Артем, придерживая створку, вскочил. С его-то спортивной подготовкой ничего сложного в этом не было.
– Открой, – скомандовал он охраннику, качнув головой в сторону двери, отделяющей тамбур от зала. – Это… поднимешь тревогу – пристрелю. Давай. – Охранник вздохнул, медленно протянул руку, нажал нужную клавишу. Щелкнул замок. Через секунду Милка и третий охранник присоединились к остальным сотрудникам. – Молодец, – похвалил здоровяк. – Теперь вставай и иди в зал. Спокойно, спокойно. Не торопись. Когда охранник проходил мимо, Артем вытащил у него из кобуры пистолет, сунул за пояс. Затем тоже натянул на голову шапочку. Милка довольствовалась большими солнцезащитными очками. Помимо пульта, в «караулке» обнаружилась стойка с двумя помповыми «ремингтонами». Недолго думая, Артем подхватил их, сунул под мышку. С ружьями он стал выглядеть гораздо внушительнее. Охранники собрались у стены. Артем встал за их спинами, держа пистолет на изготовку.
– Только без резких движений, – предупредил он. Милка контролировала зал. С оружием в руках выглядела девушка чертовски эффектно.
– Дамы и господа! Попрошу минутку внимания! – крикнул Славик, выходя на середину зала. – У вас нет ни малейшего повода для беспокойства. Нам ничего не нужно, кроме денег. – Он вытащил из кармана полиэтиленовый пакет, двинулся к окошкам. – Пожалуйста, сложите крупные купюры в этот пакет, и мы уйдем. Прошу вас, – и протянул пакет первой кассирше. – И вон из того столика не забудьте, – указал на передвижной металлический сейф, из которого кассирша доставала деньги, выплачивая ему выигрыш. Кассирша открыла кассу, достала тоненькую стопочку банкнот, бросила в пакет. – Это что, все? – изумленно спросил Славик.
– Видите ли, – парень с поднятыми руками, стоящий в паре метров от кассирши, шагнул вперед. – Большую часть утреннего оборота пять минут назад забрала инкассаторская машина. У нас же филиал, а основное хранилище в центральном офисе… Артем обернулся и выразительно взглянул на Славика.
– Привезли, говоришь? – хмыкнул он.
– А тебя кто спрашивал, а? – заорал на клерка Славик. – Стой, где стоишь. И руки подними повыше, чтобы я видел! Черт! Черт, черт, черт!!! – Он в отчаянии топнул ногой. – Твою мать! Инкассация. Твою мать! – Славик прошелся по залу. – Черт! Поверить не могу. Такой банк, и нет денег. Черт! – Он вернулся к стойке. – Ребята, если вы не наберете нужной нам суммы, я вас всех перестреляю. Сказано это было в сердцах. Славик отлично понимал, что не сможет спустить курок, даже если в кассах не окажется ни копейки. Однако кассирши этого не знали. Они испуганно-торопливо ссыпали деньги в пакет, а Славик угрюмо шагал вдоль стойки, пытаясь в уме вычислить, сколько все-таки собирается денег, а заодно и «перевести» их в доллары по курсу. Получалось прилично, но на то, чтобы полностью рассчитаться с долгами, явно не хватало. Последняя девушка бросила свою часть купюр в пакет, протянула его Славику.
– Все, – сказала она.
– Точно? – переспросил Славик.
– Точно, – кивнула кассирша.
– Ладно. Спасибо, граждане, за внимание. Теперь так. Всем стоять с поднятыми руками еще пять минут. А то мы можем передумать и вернуться. Понятно? Хорошо. Уходим, компадре, – кивнул он Артему. Тот попятился к двери, продолжая контролировать зал. Первой вышла Милка. В тамбуре – благо с улицы стекло было зеркальным, – она сняла очки. Вторым – Славик. Стянул с головы шапку, спрятал в карман. Пакет с деньгами он нес в руках. Артем уходил последним. Он остановился в дверях, подождал, пока Славик и Милка сядут в машину, и только потом вышел сам. Стаскивая на ходу «чеченку», побежал к угнанной развалюхе. С двумя винтовками под мышкой он выглядел очень живописно. Прохожие останавливались и оборачивались в его сторону. Сотрудник службы безопасности рынка, заметив вооруженного человека, изумленно присел и бодрой рысью ринулся в контейнерный лабиринт. Отчаянно матерясь, Артем нырнул в салон, захлопнул дверцу.
– Ты зачем ружья взял? – спросил Славик.
– На всякий. Чтобы в спину стрелять не начали, – ответил здоровяк. Димка нажал на газ, резко выворачивая руль влево. Машина рванула с места, зацепив стоящий впереди «Рено», и… встала посреди проезжей части, перегородив единственную полосу. И снова, как в первый раз, образовалась пробка, взвыли клаксоны.
– Давай! – рявкнул Славик. – Жми!
– Да я жму, – пробормотал Димка сквозь зубы, зло дергая рычаг передач. – Не могли тачку получше подобрать. Вы бы, блин, еще на кладбище машину взяли! Из могилы!
– Хрен с ней, с тачкой! – рявкнул Артем. – Ноги! Он первым рванул дверцу и выскочил на проезжую часть. Вой клаксонов мгновенно смолк. Сигналить человеку с двумя «помповиками» под мышкой никто не решился. За Артемом из машины выбрался Славик. Потом Димка с Милкой. Последним вылез Гори. Они побежали через проезжую часть к обочине и свернули во двор. Здесь Артем сунул ружья Милке:
– Спрячь под пальто. Девушка торопливо прикрыла оба «помповика» полами длинного редингота. Через полминуты они уже вошли в нужный подъезд. Еще через минуту стояли у окна снятой квартиры, разглядывая гигантскую – на всю улицу – пробку. Вдалеке маячили голубые всполохи – милицейские машины не могли подъехать к месту происшествия даже по тротуару. У банка уже собралась толпа. Свидетели – те, кто присутствовал при ограблении, – охотно делились подробностями со всеми желающими. Минут через десять подоспела команда с внушительной видеокамерой.
– Что у них на камере написано? – спросил Димка, приподнимаясь на цыпочки, разглядывая улицу из-за плеча Артема.
– «ТВ-6», – ответил Славик. – «Дорожный патруль». Надо будет посмотреть.
– Ни хрена себе «верное дело», – пробурчал недовольно Артем. – Чуть не попались.
– А сколько взяли? – оживился Димка.
– Да, понимаешь, – вздохнул Славик. – Как раз перед нами там инкассаторы побывали.
– Ну долги-то хватит отдать? – на лице Димки отразилась тревога.
– Вряд ли, – Славик сел, скрестив по-турецки ноги, высыпал деньги прямо на пол. – Если хочешь, можем посчитать.
– Давай. Димка тоже сел, принялся рыться в купюрах, отбирая банкноты одного достоинства и складывая их в отдельные стопки. Милка подошла ближе, опустилась на корточки, обняла Димку за плечи.
– Тут много, – сказала она.
– А надо больше, – возразил Славик. Артем покосился на кучу денег, но от окна не отошел.
День Георгия Андреевича Конякина начался просто омерзительно. Во-первых, исчезла Анна. Честно говоря, он немного заволновался: не сунулась ли в петлю, дура, прихватив за компанию этого гаденыша, своего братца, и оставив записку «трогательного» содержания. Мол, в моей смерти прошу винить Конякина Георгия Андреевича. Однако отправленный по адресу охранник ни трупов, ни записок в квартире не обнаружил. Анна исчезла совместно с гаденышем-братцем. Очевидно, элементарно «сделала ноги». Таким образом, ему не удалось в полной мере насладиться мщением. Мелочь, а настроение испортилось. Конякин очень не любил, когда его «имели». Затем он позвонил своему человеку в «Абвере»‹$F»‹M›Абве‹D%0›р» ‹MI›(жарг.) – милиция.›. Генералу Сигалову. Тот поднял шухер на все управление, но вчерашний мент, Толя, извиняться категорически отказался. То, что следака отстранили от дела, Конякина не удовлетворило. Правда, Сигалов пообещал ему, что в течение недели мента уволят по служебному несоответствию, но это когда еще будет. Пока же Конякин испытывал лишь раздражение. Затем позвонили партнеры. Впрочем, даже не сами партнеры, а их «шестерки». Пожаловались, что Вован и Дукат, пацаны, которые отрихтовали Анькиного гаденыша, залетели в ментовку. За что, точно неизвестно, но скорее всего гаденыш их и вложил, сука. Пришлось снова звонить Сигалову и договариваться о том, чтобы пацанов выпустили под подписку, а потом «сбили» им срок, а лучше бы и вовсе спустили дело на тормозах. Не то чтобы Конякин сильно беспокоился о каких-то «быках». Просто в ходе ментовских разборов могло всплыть и его имя, а ему сейчас это было не с руки. Сигалов пообещал связаться с нужными людьми, которые все и уладят, пожаловался на нищую жизнь. Машина вот забарахлила… Конякин намек понял. Сказал, что с машиной – вопрос решаемый. Доброе отношение он умеет ценить. На том и расстались. Но это были еще цветочки. Ягодки пошли позже. В начале первого ему позвонил Николай Михайлович Хритинин и голосом, исполненным вселенской скорби, сказал:
– Георгий Андреевич, у меня для вас плохая новость. Конякин вздохнул и закрыл глаза рукой.
– У меня сегодня все новости плохие, – недовольно проворчал он. – Давай, выкладывай.
– Георгий Андреевич, какая-то шпана ограбила наш банк на Смольной.
– Что-о-о? – Конякин почувствовал, как у него затряслись губы. Не от злости, от изумления. Хритинин являлся президентом «Коммерческого кредитного». И только. А вот хозяином банка был именно Конякин. Ну, не он один, разумеется. Еще друзья, партнеры, финансовое состояние которых, при всей величине и надежности, периодически нуждалось в… э-э-э… услугах своего рода прачечной. Торговый дом, магазины, банки, которыми владел Конякин, и выполняли роль этой самой прачечной. Тот, кто сегодня осмелился залезть к Конякину и его партнерам в карман, был, как правильно заметил Хритинин, именно шпаной. Серьезный человек никогда не станет устраивать наезды, не выяснив для начала крутость «крыши» клиента. Сегодня днем кто-то очень и очень просчитался. Конякин не сомневался: если шпана, работнувшая банк, имеет хоть отдаленное отношение к криминальному миру – их в конце концов разыщут, и вот тогда…
– У нас есть видеозапись, – постарался хоть немного поднять хозяину настроение Хритинин.
– Сколько взяли?
– Слава Богу, в деньгохранилище они зайти не догадались, а прямо перед налетом приезжали инкассаторы, большую часть налички вывезли…
– Сколько? – тяжело повторил Конякин.
– Что-то около двадцати пяти тысяч долларов.
– Твою мать, – процедил Конякин сквозь зубы. – Ментов уже вызвали?
– Охранники тревогу подняли.
– Тревогу они подняли. Лучше бы твои охранники банк охраняли, а не тревогу поднимали, – рявкнул Конякин, чтобы хоть немного выпустить копящуюся под сердцем злобу. – Ладно, жди. Минут через десять буду. Он швырнул трубку на рычаг, поднялся, надел пальто, вышел в коридор, громко хлопнув дверью. Пройдя через торговый зал, толкнул двери главного входа и… обомлел.
– Эй! Эй, эй, эй!!! – заорал Конякин, устремляясь вниз по ступеням. Два здоровых мужика в форме подцепляли его «Вольво» к «эвакуатору». – Вы чего делаете? Эй! Мужики продолжали «делать», не обращая внимания на истошные крики. Конякин скатился по ступеням, подбежал к машине.
– В чем дело, мужики? – рявкнул он, досадуя, что нельзя вместо вопросов просто насовать этим двоим шустрилам в репу.
– Эвакуируем машину, согласно распоряжению мэра Москвы, за парковку в неположенном месте, – сухо ответил один из мужиков.
– О чем вы говорите? Здесь же разных тачек… как негров в Африке. И все запаркованы в неположенном месте. Выбирайте любую другую и эвакуируйте на здоровье.
– А мы уже выбрали. Мужик безразлично пожал плечами и принялся выписывать квитанцию.
– Завтра с девяти утра можете подъехать на штрафную стоянку службы технической помощи ГИБДД, наш сотрудник составит акт, заплатите штраф и заберете свою машину.
– Чего? – прищурился Конякин. – Я вот сейчас скажу «фас» своим ребятам, и они разгрызут эту вашу таратайку, вместе с вами обоими, пополам. Понял, нет?
– В чем дело, товарищи? – из кабины эвакуатора выбрался мент. Самый настоящий сержант, при форме, при фуражке и при оружии, как положено. Со значком ГИБДД на груди. – Возник конфликт? Мужики только пожали плечами. Мент, хитро поглядывая, закурил, остановился у кабины. Конякин матернулся еще раз беззвучно, стравливая пар. При сержанте лезть в бутылку не стоило. Можно было и в отделение загреметь, а у него времени – чтобы только в петлю залезть.
– Ладно, все в порядке, парни. Все в порядке. Я пошутил. – Он все еще старался выдерживать имидж «крутого». – Давайте без эвакуации обойдемся, лады? То же самое, только без эвакуации. Какой там у вас штраф полагается?
– Две тысячи – транспортировка и по шестьсот за каждые сутки хранения машины.
– Итого две шестьсот, да? – старательно растягивал губы в ядовитой улыбке Конякин. – Две шестьсот, да? Твою мать! Это я не вам. – Он достал пухлый бумажник, принялся отсчитывать хрустящие сотенные купюры, бормоча себе под нос: – Триста… Четыреста… Пятьсот… Две тысячи шестьсот. Держите… – И протянул деньги. Мужики уставились на них, как на ядовитую змею. Сержант медленно вытащил окурок изо рта, бросил его на газон. – Что? – спросил Конякин, чувствуя неладное. – Слушайте, мужики, у меня только что банк ограбили. Времени нет. Берите бабки, отцепляйте машину, и я поеду.
– Банк? Это который за парком, на Смольной? – явно сочувственно спросил один из мужиков.
– Он самый.
– Не повезло. Понимаем. Но поделать ничего не можем. – И демонстративно убрал руки за спину. – Российская милиция денег не берет.
– Это же взятка, – с детской непосредственностью подтвердил сержант. – Должностному лицу при исполнении. Статья двести девяносто первая, пункт второй. До восьми лет.
– Ребята, да о чем вы? – еще больше удивился Конякин. Всякого он повидал за свою жизнь, но «неберущие» менты… Это уже из разряда чудес. Один вчера. Трое сегодня. Не многовато? Для одного-то рай… И вдруг он понял. – Черт! Вы это специально, да? – темнея от гнева, произнес Конякин. – Суки, твари легавые. Специально. Толя натравил, паскудыш. Бобик в погонах!
– Оскорбление представителя власти, – произнес поучительно сержант. – Статья триста девятнадцатая. Наказывается исправительными работами на срок до одного года. Конякин выматерился от души, длинно и витиевато, повернулся и пошел к перекрестку. Он понял, что получить назад «Вольво» ему не удастся, даже если за него вступится сам Господь Бог. У перекрестка Конякин остановил «левака», забрался в салон, резко сказал одному из телохранителей:
– Поезжай на эту штрафную стоянку. Чтобы к вечеру машина была здесь.
– Понял, Георгий Андреевич, – телохранитель потрусил к автобусной остановке.
– Поехали, начальник, – с тяжким вздохом скомандовал Конякин.
Звонок раздался в половине второго. Жигулов снял трубку. Честно говоря, он пока еще даже не знал, с какой стороны подступиться к этому делу с валютой. Самым простым и эффективным было бы – выставить «наружку». Но в данный момент Олег Поликарпов мотался где-то по своим «оперативным» делам и помочь ему, Жигулову, никак не мог. Поехать в институт, побеседовать с Дмитрием Павловичем Ледягиным? Страшно спугнуть. Так и сидел Жигулов в кабинете, раз за разом перечитывая заключение экспертов относительно фальшивых банкнот в надежде, что вдруг осенит. Очень скоро он поймал себя на том, что совершенно не воспринимает смысла прочитанного. Отложив заключение, Жигулов спрятал папку в сейф, потянулся. В эту самую секунду и зазвонил телефон. Жигулов снял трубку.
– Анатолий? – он узнал голос Амелина.
– Да, Миша, слушаю тебя внимательно.
– Тут ограбление на Смольной. Михмихыч сказал тебя «дернуть». Мол, ты пока без работы сидишь, а все мотаются где-то…
– Все правильно, Миша, – подтвердил Жигулов. – Работа пока стоит, могу съездить. А что ограбили-то хоть? Он ожидал услышать что-нибудь вроде: «булочную», «палатку» или еще что-то в том же духе, но ответ Амелина его озадачил.
– «Коммерческий кредитный».
– Постой, постой. Это банк, что ли?
– Ага. Банк, – согласился Амелин.
– Ни фига себе, – изумленно протянул Жигулов.
– Машина с опергруппой ждет у входа.
– Понял, бегу. Жигулов подхватил кейс, набросил пальто. Через пару минут он уже забирался в холодный салон «УАЗа». Кроме него, здесь сидели отчаянно зевающий Коля Бадеев и Гриша Матвеев, тот самый сержант, что ездил с ними в Долгопрудный на задержание.
– Привет, кого не видел, – сказал Жигулов, устраиваясь на заднем сиденье. – Ну что, все в сборе? Можем ехать?
– Уже едем. – Гриша Матвеев нажал на газ.
– Говорят, тебя взгрели за ту «бээмвуху»? – рассеянно спросил Бадеев, зевая в очередной раз.
– Кто говорит, Коля?
– Да люди говорят. – Бадеев улыбнулся.
– Люди пускай говорят. Им на то языки и даны, чтобы говорить.
– Что, ложная информация? Это хорошо. – Бадеев поежился, поднял воротник куртки. – Ты видал, Толя? Дожили. Банки начали грабить. Это когда такое было?
– А когда такое было? – быстро спросил Жигулов. – Последний случай помнишь? Бадеев наморщил лоб, подумал, покачал головой:
– Не, не помню. Надо у Гриши спросить. Он у нас ходячая энциклопедия. Гриша, Гриш. Когда у нас последний раз банк грабили? Сержант неопределенно пожал плечами:
– Году, наверное, в сорок каком-нибудь. Во время войны. А то и еще раньше.
– А в последнее время?
– В последнее время не грабили. Инкассаторов грабили. Магазины грабили. Склады грабили. Банки не грабили.
– Во как, – торжественно произнес Бадеев и назидательно поднял палец. – Нам, Толя, памятник при жизни поставят. «Бойцы невидимого фронта, героически принявшие на себя первую волну банковских ограблений». И скульптуры. В полный рост, как положено. В пропорции один к десяти. Ты в пальто, я – в кепке, – и засмеялся довольно.
– Трепло ты, Коля, – умехнулся Жигулов и, посмотрев в окно, добавил: – Готовься, почти приехали.
– Ближе не подобраться, – заметил сержант. – Впереди пробка на всю улицу.
– А ты побибикай, – посоветовал Бадеев.
– В прошлый-то раз была, – возразил Славик. – Ты сам видел.
– Видел, да. Здоровяк потянул дверь и первым шагнул в оснащенный сигнализацией тамбур. Щелкнул замок. Славик понимал, что волноваться нечего, у Артема оружия нет, и тем не менее волновался. Через пару секунд замок снова щелкнул. Славик незаметно выдохнул, взялся за ручку и решительно дернул дверь. Справа в «караулке» сидели двое охранников. Значит, третий в зале, автоматически отметил Славик. Это хорошо. Милке будет легче.
– Холодное, огнестрельное оружие, газовый баллончик при себе имеются? – осведомился буднично селектор голосом охранника.
– Нет, – покачал головой Славик, стараясь выглядеть честным во всех отношениях пионером.
– Пройдите, пожалуйста, через кольцо. Славик шагнул через кольцо, и тотчас тамбур заполнился противным звоном.
– Одну минуточку, – проворчал селектор голосом охранника. – Выложите, пожалуйста, все из карманов.
– Пожалуйста, – Славик с готовностью выполнил приказание.
– Попробуйте еще раз. И снова сигнализация взорвалась противным писком.
– Поставьте пакет на стол.
– Хорошо. Славик поставил пакет на стол, шагнул в кольцо. Тишина.
– Что у вас в пакете?
– Колбаса.
– А еще?
– Еще? – Славик взял пакет, заглянул внутрь. – Так, тут, значит, лука пучок, картошка. Два килограмма. Вермишели пачка. Хлеба белого батон и два пакета молока. Все.
– Ну понятно, – охранник усмехнулся. – Молоко. В нем же фольга внутри.
– Да, точно, – Славик смущенно улыбнулся в ответ. – Извините, я как-то не подумал…
– Вы по какому вопросу? – на всякий случай уточнил охранник.
– Выигрыш получить. Я в «Русское лото» выиграл.
– Поздравляю, – кивнул охранник, нажимая кнопку на панели. Щелкнул замок на двери, ведущей в зал. – Как войдете – направо. Четырнадцатое окошко.
– А пакет? Здесь оставить?
– С собой возьмите, конечно, – наивность посетителя охранников явно позабавила. Они переглянулись. – А то прихватит еще кто-нибудь. Время такое, знаете…
– Да-да, простите, – Славик подхватил пакет и поспешно вошел в зал. Третий охранник стоял у колонны и наблюдал за входом. В двух шагах от него со слегка потерянным видом топтался Артем. Он явно не знал, что ему теперь делать, и с волнением косился в сторону входа. При виде Славика на губах здоровяка заиграла улыбка. По плану, сейчас в банк должна была войти Милка. Славик поставил пакет на банкетку, полез во внутренний карман. У них был аварийный план на случай подобной задержки. По этому плану, Славику надлежало занять очередь в окошко выплаты выигрышей, а если очередь подойдет раньше, чем появится Димка, – теперь уже, соответственно, Милка, – протянуть кассирше билет другого тиража, а потом разыгрывать рассеянного клиента до тех пор, пока не подоспеет «кавалерия». За это время Артему следовало вскрыть пакеты с «молоком». Именно в них и были спрятаны пистолеты.
– К камере лицом не поворачивайся, – пробормотал Славик, подходя к здоровяку. – Справа, в углу. Замысел казался достаточно простым и изящным. Реальность внесла в него грубые поправки. Мало того, что Милка задерживалась, но еще и у окошка, в котором выплачивали выигрыши по лотерейным билетам, не оказалось ни одного человека. Плюс к тому, охранник, стоящий в зале, словно почувствовав что-то, подошел к нервничающей парочке и продублировал вопрос напарника:
– Вы по какому вопросу?
– Мы выигрыш хотели получить, – стараясь сохранить приятную интеллигентную улыбку, ответил Славик.
– Четырнадцатое окно, – сообщил охранник и указал в нужном направлении.
– Я знаю, – Славик запустил руку в карман за «ошибочным» билетом и… похолодел. Билета не было. Билет остался у Милки. – Сейчас, сейчас, – торопливо забормотал, роясь в карманах. – Он же где-то здесь был, – и обреченно посмотрел на Артема. – Посмотри, билет не у тебя? Тот тоже принялся шарить по карманам.
– Не-ет, – наконец протянул здоровяк. – У тебя.
– Черт, забыл, что ли? Брал ведь вроде. Славик мысленно молил небеса только об одном: чтобы появилась Милка. Он ждал ее, как святой второго пришествия.
– Ну что? – спросил охранник с ноткой сочувствия. – Не нашли?
– Дома, наверное, забыл, – обреченно ответил Славик. В эту секунду наружная дверь открылась и в тамбур вошла Милка. Выглядела девушка вполне беспечно. Она придержала дверь – словно по привычке, автоматически, чтобы не хлопнула, – а мгновение спустя черная кудлатая молния сбила ее с ног. Милка не успела даже вскрикнуть. Гори опрокинул хозяйку на пол, стараясь забраться мордой под пальто, куда Милка несколько последних дней прятала лакомство. Со стороны это выглядело так, словно здоровенная псина пытается перегрызть женщине горло.
– Стойте здесь, – скомандовал охранник и кинулся к двери. Артем запустил руку в пакет из-под молока. В общаге он отрабатывал это движение не один десяток раз, поэтому получилось четко и быстро. Дверь «караулки» распахнулась – второй охранник спешил на помощь коллеге. Третий остался за пультом. Словно в замедленной съемке, Славик увидел, как тот опускает палец на красную кнопку. Очевидно, это был сигнал тревоги. Охранник не нажал ее, но был готов сделать это в любую секунду. Славик тоже полез за пистолетом. У него получилось хуже, чем у Артема. Не так быстро и элегантно. Пока он сумел отогнуть «клапан» молочного пакета, пока нащупал рукоять пистолета, пока рванул оружие из сумки – дверь, ведущая в «караулку», уже начала закрываться. Противовес тянул ее плавно и быстро. Если бы замок успел защелкнуться, дело бы провалилось. Один из охранников оказался бы в изоляции и успел бы вызвать милицию. Артем рванулся вперед. В голове Славика мелькнула вспышка. Он понял, что дверь успеет захлопнуться прежде, чем здоровяк добежит до нее. Очевидно, Артем тоже это понял. В тигрином прыжке он опрокинулся на мраморный пол и, уже лежа на боку, заскользил по полированным плитам к «караулке», одновременно вытягивая руки. Щель между створкой и косяком становилась все уже. Двадцать сантиметров, пятнадцать, десять, пять… Артем успел просунуть ствол пистолета в щель, прежде чем дверь захлопнулась окончательно. Один из охранников выскочил в тамбур, второй, готовый в любой момент прийти на помощь товарищу, остался у двери. Одной рукой он придерживал створку, другой расстегивал кобуру. Это было не страшно. Стрелять в собаку они не рискнули бы, хотя бы из опасения попасть в девушку. Первый охранник постарался подойти к мечущейся псине сбоку, чтобы отогнать ее пинком, замахнулся даже, но в этот момент Милка перевернулась, и охранник увидел пистолет, ствол которого смотрел ему точно в центр груди.
– Сидеть, – резко скомандовала Милка. Кавказец послушно плюхнулся на попу и принялся крутить головой. – А ты, – сказала девушка охраннику, – руки за голову и шагом марш в зал. Быстрее. Второй охранник тоже увидел пистолет. Он сделал то, что должен был сделать: продолжая вытягивать пистолет из кобуры, отступил назад. Дверь в тамбур захлопнулась. Охранник рывком выхватил оружие, вскинул его, целясь в запертую дверь.
– Вооруженное нападение, – крикнул он громко. – Кто-нибудь, вызовите мили… В этот момент Славик ударил его рукояткой «ТТ» по голове. Не сильно ударил, но тому хватило. Охранник рухнул на колени, схватился руками за голову. Он не потерял сознания, зато потерял способность соображать. Хотя бы на какое-то время. После этого Славик быстро достал из кармана куртки шапочку-»чеченку», натянул на голову, обернулся к кассам и крикнул что было сил:
– Это ограбление! Всем встать, руки за головы! Не делайте резких движений, и с вами ничего не случится. Артем, придерживая створку, вскочил. С его-то спортивной подготовкой ничего сложного в этом не было.
– Открой, – скомандовал он охраннику, качнув головой в сторону двери, отделяющей тамбур от зала. – Это… поднимешь тревогу – пристрелю. Давай. – Охранник вздохнул, медленно протянул руку, нажал нужную клавишу. Щелкнул замок. Через секунду Милка и третий охранник присоединились к остальным сотрудникам. – Молодец, – похвалил здоровяк. – Теперь вставай и иди в зал. Спокойно, спокойно. Не торопись. Когда охранник проходил мимо, Артем вытащил у него из кобуры пистолет, сунул за пояс. Затем тоже натянул на голову шапочку. Милка довольствовалась большими солнцезащитными очками. Помимо пульта, в «караулке» обнаружилась стойка с двумя помповыми «ремингтонами». Недолго думая, Артем подхватил их, сунул под мышку. С ружьями он стал выглядеть гораздо внушительнее. Охранники собрались у стены. Артем встал за их спинами, держа пистолет на изготовку.
– Только без резких движений, – предупредил он. Милка контролировала зал. С оружием в руках выглядела девушка чертовски эффектно.
– Дамы и господа! Попрошу минутку внимания! – крикнул Славик, выходя на середину зала. – У вас нет ни малейшего повода для беспокойства. Нам ничего не нужно, кроме денег. – Он вытащил из кармана полиэтиленовый пакет, двинулся к окошкам. – Пожалуйста, сложите крупные купюры в этот пакет, и мы уйдем. Прошу вас, – и протянул пакет первой кассирше. – И вон из того столика не забудьте, – указал на передвижной металлический сейф, из которого кассирша доставала деньги, выплачивая ему выигрыш. Кассирша открыла кассу, достала тоненькую стопочку банкнот, бросила в пакет. – Это что, все? – изумленно спросил Славик.
– Видите ли, – парень с поднятыми руками, стоящий в паре метров от кассирши, шагнул вперед. – Большую часть утреннего оборота пять минут назад забрала инкассаторская машина. У нас же филиал, а основное хранилище в центральном офисе… Артем обернулся и выразительно взглянул на Славика.
– Привезли, говоришь? – хмыкнул он.
– А тебя кто спрашивал, а? – заорал на клерка Славик. – Стой, где стоишь. И руки подними повыше, чтобы я видел! Черт! Черт, черт, черт!!! – Он в отчаянии топнул ногой. – Твою мать! Инкассация. Твою мать! – Славик прошелся по залу. – Черт! Поверить не могу. Такой банк, и нет денег. Черт! – Он вернулся к стойке. – Ребята, если вы не наберете нужной нам суммы, я вас всех перестреляю. Сказано это было в сердцах. Славик отлично понимал, что не сможет спустить курок, даже если в кассах не окажется ни копейки. Однако кассирши этого не знали. Они испуганно-торопливо ссыпали деньги в пакет, а Славик угрюмо шагал вдоль стойки, пытаясь в уме вычислить, сколько все-таки собирается денег, а заодно и «перевести» их в доллары по курсу. Получалось прилично, но на то, чтобы полностью рассчитаться с долгами, явно не хватало. Последняя девушка бросила свою часть купюр в пакет, протянула его Славику.
– Все, – сказала она.
– Точно? – переспросил Славик.
– Точно, – кивнула кассирша.
– Ладно. Спасибо, граждане, за внимание. Теперь так. Всем стоять с поднятыми руками еще пять минут. А то мы можем передумать и вернуться. Понятно? Хорошо. Уходим, компадре, – кивнул он Артему. Тот попятился к двери, продолжая контролировать зал. Первой вышла Милка. В тамбуре – благо с улицы стекло было зеркальным, – она сняла очки. Вторым – Славик. Стянул с головы шапку, спрятал в карман. Пакет с деньгами он нес в руках. Артем уходил последним. Он остановился в дверях, подождал, пока Славик и Милка сядут в машину, и только потом вышел сам. Стаскивая на ходу «чеченку», побежал к угнанной развалюхе. С двумя винтовками под мышкой он выглядел очень живописно. Прохожие останавливались и оборачивались в его сторону. Сотрудник службы безопасности рынка, заметив вооруженного человека, изумленно присел и бодрой рысью ринулся в контейнерный лабиринт. Отчаянно матерясь, Артем нырнул в салон, захлопнул дверцу.
– Ты зачем ружья взял? – спросил Славик.
– На всякий. Чтобы в спину стрелять не начали, – ответил здоровяк. Димка нажал на газ, резко выворачивая руль влево. Машина рванула с места, зацепив стоящий впереди «Рено», и… встала посреди проезжей части, перегородив единственную полосу. И снова, как в первый раз, образовалась пробка, взвыли клаксоны.
– Давай! – рявкнул Славик. – Жми!
– Да я жму, – пробормотал Димка сквозь зубы, зло дергая рычаг передач. – Не могли тачку получше подобрать. Вы бы, блин, еще на кладбище машину взяли! Из могилы!
– Хрен с ней, с тачкой! – рявкнул Артем. – Ноги! Он первым рванул дверцу и выскочил на проезжую часть. Вой клаксонов мгновенно смолк. Сигналить человеку с двумя «помповиками» под мышкой никто не решился. За Артемом из машины выбрался Славик. Потом Димка с Милкой. Последним вылез Гори. Они побежали через проезжую часть к обочине и свернули во двор. Здесь Артем сунул ружья Милке:
– Спрячь под пальто. Девушка торопливо прикрыла оба «помповика» полами длинного редингота. Через полминуты они уже вошли в нужный подъезд. Еще через минуту стояли у окна снятой квартиры, разглядывая гигантскую – на всю улицу – пробку. Вдалеке маячили голубые всполохи – милицейские машины не могли подъехать к месту происшествия даже по тротуару. У банка уже собралась толпа. Свидетели – те, кто присутствовал при ограблении, – охотно делились подробностями со всеми желающими. Минут через десять подоспела команда с внушительной видеокамерой.
– Что у них на камере написано? – спросил Димка, приподнимаясь на цыпочки, разглядывая улицу из-за плеча Артема.
– «ТВ-6», – ответил Славик. – «Дорожный патруль». Надо будет посмотреть.
– Ни хрена себе «верное дело», – пробурчал недовольно Артем. – Чуть не попались.
– А сколько взяли? – оживился Димка.
– Да, понимаешь, – вздохнул Славик. – Как раз перед нами там инкассаторы побывали.
– Ну долги-то хватит отдать? – на лице Димки отразилась тревога.
– Вряд ли, – Славик сел, скрестив по-турецки ноги, высыпал деньги прямо на пол. – Если хочешь, можем посчитать.
– Давай. Димка тоже сел, принялся рыться в купюрах, отбирая банкноты одного достоинства и складывая их в отдельные стопки. Милка подошла ближе, опустилась на корточки, обняла Димку за плечи.
– Тут много, – сказала она.
– А надо больше, – возразил Славик. Артем покосился на кучу денег, но от окна не отошел.
***
День Георгия Андреевича Конякина начался просто омерзительно. Во-первых, исчезла Анна. Честно говоря, он немного заволновался: не сунулась ли в петлю, дура, прихватив за компанию этого гаденыша, своего братца, и оставив записку «трогательного» содержания. Мол, в моей смерти прошу винить Конякина Георгия Андреевича. Однако отправленный по адресу охранник ни трупов, ни записок в квартире не обнаружил. Анна исчезла совместно с гаденышем-братцем. Очевидно, элементарно «сделала ноги». Таким образом, ему не удалось в полной мере насладиться мщением. Мелочь, а настроение испортилось. Конякин очень не любил, когда его «имели». Затем он позвонил своему человеку в «Абвере»‹$F»‹M›Абве‹D%0›р» ‹MI›(жарг.) – милиция.›. Генералу Сигалову. Тот поднял шухер на все управление, но вчерашний мент, Толя, извиняться категорически отказался. То, что следака отстранили от дела, Конякина не удовлетворило. Правда, Сигалов пообещал ему, что в течение недели мента уволят по служебному несоответствию, но это когда еще будет. Пока же Конякин испытывал лишь раздражение. Затем позвонили партнеры. Впрочем, даже не сами партнеры, а их «шестерки». Пожаловались, что Вован и Дукат, пацаны, которые отрихтовали Анькиного гаденыша, залетели в ментовку. За что, точно неизвестно, но скорее всего гаденыш их и вложил, сука. Пришлось снова звонить Сигалову и договариваться о том, чтобы пацанов выпустили под подписку, а потом «сбили» им срок, а лучше бы и вовсе спустили дело на тормозах. Не то чтобы Конякин сильно беспокоился о каких-то «быках». Просто в ходе ментовских разборов могло всплыть и его имя, а ему сейчас это было не с руки. Сигалов пообещал связаться с нужными людьми, которые все и уладят, пожаловался на нищую жизнь. Машина вот забарахлила… Конякин намек понял. Сказал, что с машиной – вопрос решаемый. Доброе отношение он умеет ценить. На том и расстались. Но это были еще цветочки. Ягодки пошли позже. В начале первого ему позвонил Николай Михайлович Хритинин и голосом, исполненным вселенской скорби, сказал:
– Георгий Андреевич, у меня для вас плохая новость. Конякин вздохнул и закрыл глаза рукой.
– У меня сегодня все новости плохие, – недовольно проворчал он. – Давай, выкладывай.
– Георгий Андреевич, какая-то шпана ограбила наш банк на Смольной.
– Что-о-о? – Конякин почувствовал, как у него затряслись губы. Не от злости, от изумления. Хритинин являлся президентом «Коммерческого кредитного». И только. А вот хозяином банка был именно Конякин. Ну, не он один, разумеется. Еще друзья, партнеры, финансовое состояние которых, при всей величине и надежности, периодически нуждалось в… э-э-э… услугах своего рода прачечной. Торговый дом, магазины, банки, которыми владел Конякин, и выполняли роль этой самой прачечной. Тот, кто сегодня осмелился залезть к Конякину и его партнерам в карман, был, как правильно заметил Хритинин, именно шпаной. Серьезный человек никогда не станет устраивать наезды, не выяснив для начала крутость «крыши» клиента. Сегодня днем кто-то очень и очень просчитался. Конякин не сомневался: если шпана, работнувшая банк, имеет хоть отдаленное отношение к криминальному миру – их в конце концов разыщут, и вот тогда…
– У нас есть видеозапись, – постарался хоть немного поднять хозяину настроение Хритинин.
– Сколько взяли?
– Слава Богу, в деньгохранилище они зайти не догадались, а прямо перед налетом приезжали инкассаторы, большую часть налички вывезли…
– Сколько? – тяжело повторил Конякин.
– Что-то около двадцати пяти тысяч долларов.
– Твою мать, – процедил Конякин сквозь зубы. – Ментов уже вызвали?
– Охранники тревогу подняли.
– Тревогу они подняли. Лучше бы твои охранники банк охраняли, а не тревогу поднимали, – рявкнул Конякин, чтобы хоть немного выпустить копящуюся под сердцем злобу. – Ладно, жди. Минут через десять буду. Он швырнул трубку на рычаг, поднялся, надел пальто, вышел в коридор, громко хлопнув дверью. Пройдя через торговый зал, толкнул двери главного входа и… обомлел.
– Эй! Эй, эй, эй!!! – заорал Конякин, устремляясь вниз по ступеням. Два здоровых мужика в форме подцепляли его «Вольво» к «эвакуатору». – Вы чего делаете? Эй! Мужики продолжали «делать», не обращая внимания на истошные крики. Конякин скатился по ступеням, подбежал к машине.
– В чем дело, мужики? – рявкнул он, досадуя, что нельзя вместо вопросов просто насовать этим двоим шустрилам в репу.
– Эвакуируем машину, согласно распоряжению мэра Москвы, за парковку в неположенном месте, – сухо ответил один из мужиков.
– О чем вы говорите? Здесь же разных тачек… как негров в Африке. И все запаркованы в неположенном месте. Выбирайте любую другую и эвакуируйте на здоровье.
– А мы уже выбрали. Мужик безразлично пожал плечами и принялся выписывать квитанцию.
– Завтра с девяти утра можете подъехать на штрафную стоянку службы технической помощи ГИБДД, наш сотрудник составит акт, заплатите штраф и заберете свою машину.
– Чего? – прищурился Конякин. – Я вот сейчас скажу «фас» своим ребятам, и они разгрызут эту вашу таратайку, вместе с вами обоими, пополам. Понял, нет?
– В чем дело, товарищи? – из кабины эвакуатора выбрался мент. Самый настоящий сержант, при форме, при фуражке и при оружии, как положено. Со значком ГИБДД на груди. – Возник конфликт? Мужики только пожали плечами. Мент, хитро поглядывая, закурил, остановился у кабины. Конякин матернулся еще раз беззвучно, стравливая пар. При сержанте лезть в бутылку не стоило. Можно было и в отделение загреметь, а у него времени – чтобы только в петлю залезть.
– Ладно, все в порядке, парни. Все в порядке. Я пошутил. – Он все еще старался выдерживать имидж «крутого». – Давайте без эвакуации обойдемся, лады? То же самое, только без эвакуации. Какой там у вас штраф полагается?
– Две тысячи – транспортировка и по шестьсот за каждые сутки хранения машины.
– Итого две шестьсот, да? – старательно растягивал губы в ядовитой улыбке Конякин. – Две шестьсот, да? Твою мать! Это я не вам. – Он достал пухлый бумажник, принялся отсчитывать хрустящие сотенные купюры, бормоча себе под нос: – Триста… Четыреста… Пятьсот… Две тысячи шестьсот. Держите… – И протянул деньги. Мужики уставились на них, как на ядовитую змею. Сержант медленно вытащил окурок изо рта, бросил его на газон. – Что? – спросил Конякин, чувствуя неладное. – Слушайте, мужики, у меня только что банк ограбили. Времени нет. Берите бабки, отцепляйте машину, и я поеду.
– Банк? Это который за парком, на Смольной? – явно сочувственно спросил один из мужиков.
– Он самый.
– Не повезло. Понимаем. Но поделать ничего не можем. – И демонстративно убрал руки за спину. – Российская милиция денег не берет.
– Это же взятка, – с детской непосредственностью подтвердил сержант. – Должностному лицу при исполнении. Статья двести девяносто первая, пункт второй. До восьми лет.
– Ребята, да о чем вы? – еще больше удивился Конякин. Всякого он повидал за свою жизнь, но «неберущие» менты… Это уже из разряда чудес. Один вчера. Трое сегодня. Не многовато? Для одного-то рай… И вдруг он понял. – Черт! Вы это специально, да? – темнея от гнева, произнес Конякин. – Суки, твари легавые. Специально. Толя натравил, паскудыш. Бобик в погонах!
– Оскорбление представителя власти, – произнес поучительно сержант. – Статья триста девятнадцатая. Наказывается исправительными работами на срок до одного года. Конякин выматерился от души, длинно и витиевато, повернулся и пошел к перекрестку. Он понял, что получить назад «Вольво» ему не удастся, даже если за него вступится сам Господь Бог. У перекрестка Конякин остановил «левака», забрался в салон, резко сказал одному из телохранителей:
– Поезжай на эту штрафную стоянку. Чтобы к вечеру машина была здесь.
– Понял, Георгий Андреевич, – телохранитель потрусил к автобусной остановке.
– Поехали, начальник, – с тяжким вздохом скомандовал Конякин.
***
Звонок раздался в половине второго. Жигулов снял трубку. Честно говоря, он пока еще даже не знал, с какой стороны подступиться к этому делу с валютой. Самым простым и эффективным было бы – выставить «наружку». Но в данный момент Олег Поликарпов мотался где-то по своим «оперативным» делам и помочь ему, Жигулову, никак не мог. Поехать в институт, побеседовать с Дмитрием Павловичем Ледягиным? Страшно спугнуть. Так и сидел Жигулов в кабинете, раз за разом перечитывая заключение экспертов относительно фальшивых банкнот в надежде, что вдруг осенит. Очень скоро он поймал себя на том, что совершенно не воспринимает смысла прочитанного. Отложив заключение, Жигулов спрятал папку в сейф, потянулся. В эту самую секунду и зазвонил телефон. Жигулов снял трубку.
– Анатолий? – он узнал голос Амелина.
– Да, Миша, слушаю тебя внимательно.
– Тут ограбление на Смольной. Михмихыч сказал тебя «дернуть». Мол, ты пока без работы сидишь, а все мотаются где-то…
– Все правильно, Миша, – подтвердил Жигулов. – Работа пока стоит, могу съездить. А что ограбили-то хоть? Он ожидал услышать что-нибудь вроде: «булочную», «палатку» или еще что-то в том же духе, но ответ Амелина его озадачил.
– «Коммерческий кредитный».
– Постой, постой. Это банк, что ли?
– Ага. Банк, – согласился Амелин.
– Ни фига себе, – изумленно протянул Жигулов.
– Машина с опергруппой ждет у входа.
– Понял, бегу. Жигулов подхватил кейс, набросил пальто. Через пару минут он уже забирался в холодный салон «УАЗа». Кроме него, здесь сидели отчаянно зевающий Коля Бадеев и Гриша Матвеев, тот самый сержант, что ездил с ними в Долгопрудный на задержание.
– Привет, кого не видел, – сказал Жигулов, устраиваясь на заднем сиденье. – Ну что, все в сборе? Можем ехать?
– Уже едем. – Гриша Матвеев нажал на газ.
– Говорят, тебя взгрели за ту «бээмвуху»? – рассеянно спросил Бадеев, зевая в очередной раз.
– Кто говорит, Коля?
– Да люди говорят. – Бадеев улыбнулся.
– Люди пускай говорят. Им на то языки и даны, чтобы говорить.
– Что, ложная информация? Это хорошо. – Бадеев поежился, поднял воротник куртки. – Ты видал, Толя? Дожили. Банки начали грабить. Это когда такое было?
– А когда такое было? – быстро спросил Жигулов. – Последний случай помнишь? Бадеев наморщил лоб, подумал, покачал головой:
– Не, не помню. Надо у Гриши спросить. Он у нас ходячая энциклопедия. Гриша, Гриш. Когда у нас последний раз банк грабили? Сержант неопределенно пожал плечами:
– Году, наверное, в сорок каком-нибудь. Во время войны. А то и еще раньше.
– А в последнее время?
– В последнее время не грабили. Инкассаторов грабили. Магазины грабили. Склады грабили. Банки не грабили.
– Во как, – торжественно произнес Бадеев и назидательно поднял палец. – Нам, Толя, памятник при жизни поставят. «Бойцы невидимого фронта, героически принявшие на себя первую волну банковских ограблений». И скульптуры. В полный рост, как положено. В пропорции один к десяти. Ты в пальто, я – в кепке, – и засмеялся довольно.
– Трепло ты, Коля, – умехнулся Жигулов и, посмотрев в окно, добавил: – Готовься, почти приехали.
– Ближе не подобраться, – заметил сержант. – Впереди пробка на всю улицу.
– А ты побибикай, – посоветовал Бадеев.