Александр Сергеевский, Алек Капонов
PR для братвы
Краткое содержание «Лохотрона Для Братвы»
Молодой аферист Юрий Чернявенький попадает в следственный изолятор. В той же камере по подозрению в особо тяжких преступлениях ждет своей участи лидер преступной группировки Георгий Кротов, судьба которого зависит от решения судьи, честнейшего Василия Ивановича Репкина.
Чернявенький предлагает авторитетному сокамернику помощь в освобождении, используя свои родственные связи с судьей. Оставшиеся на свободе бойцы одной из кротовских бригад, возглавляемой Вадимом, с помощью денег и двух адвокатесс — Тани и Гали — добиваются для мелкого афериста условного срока. Тот, в свою очередь, используя жену и тещу, склоняет неподкупного Репкина к получению взятки, и судья принимает решение: выпустить Кротова, изменив ему меру пресечения.
Но из выделенных бандитским обща-ком ста тысяч долларов до служителя Фемиды доходят только сорок. Остальные прилипли к рукам жуликоватых юристок и самого Чернявенького.
Оказавшийся на свободе Кротов привлекает мелкого афериста к совершению мошенничества с недвижимостью на полмиллиона долларов, рассчитывая уничтожить Юрия после совершения преступления.
О планах авторитетного бандита и о передаче взятки судье узнают Макарыч и Равиль, активные члены другой организованной преступной группы, руководимой Алексеем Ящером. В результате затеянной Макарычем серии интриг Чернявенький, юристки Таня-Галя и даже судья Репкин попадают в зависимость к ящеровским отморозкам, которые силой, хитростью и шантажом высасывают из них деньги, а также принуждают судью к получению следующих взяток.
В раскрученный лохотрон вклиниваются интересы и чеченской диаспоры, лидер которой Руслан пытается вернуть утраченные от действий Чернявенького средства. Между бандитами разгорается конфликт.
Попавший в финансовую кабалу сразу к трем груштировкам, молодой аферист на свой страх и риск совершает несколько краж, в том числе сейфа из квартиры Репкина, и пытается осуществить крупное мошенничество.
Но его замыслы раскрывают сотрудники УБЭП — майоры Иванько и Татарчук. Откупившись взяткой в размере трех тысяч долларов, Чернявенький уклоняется от ответственности, становится стукачом и сдает операм всех своих кредиторов.
За решетку попадают бригадир кротовских Вадим, киллер и квартирный грабитель ящеровских Равиль и трое чеченцев во главе с Русланом. Кротову удается уехать за границу, а Макарыч, настоящее имя которого Андрей Дмитриевич Костров, будучи зарегистрированным кандидатом в депутаты, ареста избегает.
За недостаточностью улик уголовное дело разваливается, преступники выходят на свободу, Юрий Чернявенький скрывается от разъяренных отморозков и своего тестя, судьи Репкина, на даче майора УБЭП Иванько.
Запущенный лохотрон продолжает вращение, втягивая в свой губительный водоворот новые жертвы.
Гермес — сын Зевса и Майи, дочери Атланта.
Гермес — один из древнейших богов Греции.
Покровитель стад. Покровитель торговли,
а значит, ловкости, обмана и даже воровства.
Легенды Древней Греции
Из криминальных сообщений:
Десятого апреля около полуночи у входа
в офис охранного предприятия «Гермес»
выстрелами в упор были убиты двое
сотрудников фирмы, осуществлявших
инкассацию. Преступниками похищена
крупная сумма денег в рублях и валюте.
В помещении фирмы обнаружен труп
охранника с двумя ножевыми ранениями
в области сердца. Орудия преступления
не найдены. Следствие ведет городская
прокуратура.
Чернявенький предлагает авторитетному сокамернику помощь в освобождении, используя свои родственные связи с судьей. Оставшиеся на свободе бойцы одной из кротовских бригад, возглавляемой Вадимом, с помощью денег и двух адвокатесс — Тани и Гали — добиваются для мелкого афериста условного срока. Тот, в свою очередь, используя жену и тещу, склоняет неподкупного Репкина к получению взятки, и судья принимает решение: выпустить Кротова, изменив ему меру пресечения.
Но из выделенных бандитским обща-ком ста тысяч долларов до служителя Фемиды доходят только сорок. Остальные прилипли к рукам жуликоватых юристок и самого Чернявенького.
Оказавшийся на свободе Кротов привлекает мелкого афериста к совершению мошенничества с недвижимостью на полмиллиона долларов, рассчитывая уничтожить Юрия после совершения преступления.
О планах авторитетного бандита и о передаче взятки судье узнают Макарыч и Равиль, активные члены другой организованной преступной группы, руководимой Алексеем Ящером. В результате затеянной Макарычем серии интриг Чернявенький, юристки Таня-Галя и даже судья Репкин попадают в зависимость к ящеровским отморозкам, которые силой, хитростью и шантажом высасывают из них деньги, а также принуждают судью к получению следующих взяток.
В раскрученный лохотрон вклиниваются интересы и чеченской диаспоры, лидер которой Руслан пытается вернуть утраченные от действий Чернявенького средства. Между бандитами разгорается конфликт.
Попавший в финансовую кабалу сразу к трем груштировкам, молодой аферист на свой страх и риск совершает несколько краж, в том числе сейфа из квартиры Репкина, и пытается осуществить крупное мошенничество.
Но его замыслы раскрывают сотрудники УБЭП — майоры Иванько и Татарчук. Откупившись взяткой в размере трех тысяч долларов, Чернявенький уклоняется от ответственности, становится стукачом и сдает операм всех своих кредиторов.
За решетку попадают бригадир кротовских Вадим, киллер и квартирный грабитель ящеровских Равиль и трое чеченцев во главе с Русланом. Кротову удается уехать за границу, а Макарыч, настоящее имя которого Андрей Дмитриевич Костров, будучи зарегистрированным кандидатом в депутаты, ареста избегает.
За недостаточностью улик уголовное дело разваливается, преступники выходят на свободу, Юрий Чернявенький скрывается от разъяренных отморозков и своего тестя, судьи Репкина, на даче майора УБЭП Иванько.
Запущенный лохотрон продолжает вращение, втягивая в свой губительный водоворот новые жертвы.
Гермес — сын Зевса и Майи, дочери Атланта.
Гермес — один из древнейших богов Греции.
Покровитель стад. Покровитель торговли,
а значит, ловкости, обмана и даже воровства.
Легенды Древней Греции
Из криминальных сообщений:
Десятого апреля около полуночи у входа
в офис охранного предприятия «Гермес»
выстрелами в упор были убиты двое
сотрудников фирмы, осуществлявших
инкассацию. Преступниками похищена
крупная сумма денег в рублях и валюте.
В помещении фирмы обнаружен труп
охранника с двумя ножевыми ранениями
в области сердца. Орудия преступления
не найдены. Следствие ведет городская
прокуратура.
1
По человеческому телу, находящемуся в позе ну совсем кающегося грешника, пробежал судорожный импульс, ночную тишину разорвал болезненный стон. Одетый в дорогой костюм гражданин стоял на бесчувственных коленях, согнувшись в глубочайшем поклоне, и темечком упирался в основание обклеенной серыми обоями стены. От шеи к полу змеился трехсотдолларовый малиновый галстук, на который с нижней губы медленно стекала тягучая слюна. В полутора метрах над головой грешника вместо распятия висел на гвоздике домашний градусник, красной жидкостью указывающий вполне комфортную температуру.
Очередной стон явно указывал, что «богомол» начинает приходить в. себя. Затаив дыхание, он попробовал открыть глаза, но сама мысль о предстоящем движении век вызвала сильнейший приступ боли в затылочной части. Едва в башке приутихло, огромным усилием воли беспомощное неподвижное существо попыталось вызвать в себе искорку воспоминаний, стараясь ползущими по мозгам слабыми импульсами не задевать болезненной подкорки.
Сначала кающийся осознал, что он мужчина, сделав очередной вздох, вспомнил, что зовут его Андреем Дмитриевичем и что фамилия его — Костров, что ему 46 лет и на данный момент он является независимым кандидатом в депутаты в Городское Законодательное Собрание по 13 избирательному округу.
Никакого физического облегчения эта информация не принесла, зато мысли его поползли, если можно так выразиться, более конструктивно. Интуитивно до него дошло, что скорее всего он находится дома, судя по отсутствию коврового покрытия — в коридоре, и по звуку автоматически включившегося холодильника — у дверей в кухню, где на нижней полке подвесного шкафчика должна была находиться спасительная аптечка.
Страдалец стал подсчитывать минимальное количество движений, которые необходимо было совершить, чтобы добраться до нужного места, но с ужасом вспомнил, что последнюю таблетку анальгина проглотил накануне, примерно в три часа дня, когда проснулся после ночной пьянки по поводу удачного выступления в дебатах с основным конкурентом на депутатское кресло, показанных по местному телевидению в прямом эфире.
Мученик, не меняя позы, попытался сосредоточиться на том, чем еще он мог бы сам себе помочь в таком беспомощном положении, но по горящим мозгам бродили только обрывочные воспоминания о прошедшем после употребления обезболивающего средства вечере. Тогда, в конце рабочего дня, он со своей свитой подкатил на микроавтобусе к воротам акционерного общества «Завод резиновых изделий» с целью проведения очередной встречи с избирателями. Пройдя через проходную, он с удовлетворением заметил наклеенные на видных местах агитационные листки с изображением своей физиономии и крупной надписью: «Костров — наш кандидат!». Ниже мелкими буквами данные автобиографии, придуманные пиарщиками этапы жизненного пути, политические пристрастия и щедрые предвыборные обещания в случае избрания. Все как положено.
Президент акционерного общества встретил делегацию у дверей заводоуправления рядом с бюстом бородача без плеч на высоком постаменте с надписью латинскими буквами: www.K.Marks.ru. Серединка латунью, по краям — угольком.
Костров был знаком с гендиректором еще со времен дикой приватизации, когда руководитель резинового производства пользовался услугами адвокатов подконтрольной будущему кандидату юрконсультации. Рукопожатия и последующие объятия были весьма бурными, что обещало неминуемый банкет после запланированного мероприятия.
Пока на сцене актового зала устанавливали столы для президиума и трибуну, а также аппаратуру восходящей поп-группы «Нога в шкафу» Андрею Дмитриевичу приспичило по малому. Зайдя в соответствующее заведение под буквой «М», он с брезгливостью посмотрел на до краев заполненный желтоватой жидкостью писсуар, сливные дырочки которого прикрывала агитационная листовка бывшего начальника следственного отдела ГУВД Прохоренко — нынешнего конкурента нашего героя в борьбе за депутатское кресло. Черты лица данного кандидата согласно законам физики приняли очертания дна, заполненного мочой сосуда. Под оттиском фотографии набранная крупным шрифтом надпись призывала: «Голосуйте за принципиального борца с коррупцией полковника Прохоренко!»
Ситуация развеселила Кострова. Открыв дверцу первой из трех кабинок и оправившись, он обратил внимание на прикрепленный к стенке ящичек, в котором аккуратно нарезанной на четыре части находилась тонкая стопочка агиток еще одного кандидата. Зацепив кончиками пальцев одну четверть листка, Андрей увидел оттиск правой половины физиономии конкурента, под которой прочел: «…суйте за доктора Чижова!» Под левой половинкой ненавистной рожи было отпечатано: «СПС призывает — голо…» Корзиночка за унитазом красноречиво указывала, что кто-то уже попользовался данной типографской продукцией по большому.
Такое обстоятельство уже откровенно позабавило Кострова, и, ведомый любопытством, он заглянул в следующее отделение. В ящичке для бумаги оказались аккуратно нарезанные агитки нашего персонажа. Ножницы туалетного работника прошлись по левому глазу, щеке и оставили следующее содержание от скромного лозунга: «Костров — на…» Под правым ухом значилось: «…ш кандидат» с восклицательным знаком.
Огорченный «…ш кандидат!» выгреб из ящичка остатки оплаченной собственным избирательным фондом рекламной продукции, тем самым оставив будущего посетителя данного очка без соответствующего комфорта.
В третьей кабинке, граничащей с разделенным перегородкой окном, ящичка для туалетной бумаги не оказалось. На части подоконника по правую руку от потенциального клиента, находящегося в позе орла, лежала мелко нарезанная «Вечерка», «…се на вы…» гласила изуродованная ножницами передовица, что могло означать: «Все на выборы!»
Очередной стон явно указывал, что «богомол» начинает приходить в. себя. Затаив дыхание, он попробовал открыть глаза, но сама мысль о предстоящем движении век вызвала сильнейший приступ боли в затылочной части. Едва в башке приутихло, огромным усилием воли беспомощное неподвижное существо попыталось вызвать в себе искорку воспоминаний, стараясь ползущими по мозгам слабыми импульсами не задевать болезненной подкорки.
Сначала кающийся осознал, что он мужчина, сделав очередной вздох, вспомнил, что зовут его Андреем Дмитриевичем и что фамилия его — Костров, что ему 46 лет и на данный момент он является независимым кандидатом в депутаты в Городское Законодательное Собрание по 13 избирательному округу.
Никакого физического облегчения эта информация не принесла, зато мысли его поползли, если можно так выразиться, более конструктивно. Интуитивно до него дошло, что скорее всего он находится дома, судя по отсутствию коврового покрытия — в коридоре, и по звуку автоматически включившегося холодильника — у дверей в кухню, где на нижней полке подвесного шкафчика должна была находиться спасительная аптечка.
Страдалец стал подсчитывать минимальное количество движений, которые необходимо было совершить, чтобы добраться до нужного места, но с ужасом вспомнил, что последнюю таблетку анальгина проглотил накануне, примерно в три часа дня, когда проснулся после ночной пьянки по поводу удачного выступления в дебатах с основным конкурентом на депутатское кресло, показанных по местному телевидению в прямом эфире.
Мученик, не меняя позы, попытался сосредоточиться на том, чем еще он мог бы сам себе помочь в таком беспомощном положении, но по горящим мозгам бродили только обрывочные воспоминания о прошедшем после употребления обезболивающего средства вечере. Тогда, в конце рабочего дня, он со своей свитой подкатил на микроавтобусе к воротам акционерного общества «Завод резиновых изделий» с целью проведения очередной встречи с избирателями. Пройдя через проходную, он с удовлетворением заметил наклеенные на видных местах агитационные листки с изображением своей физиономии и крупной надписью: «Костров — наш кандидат!». Ниже мелкими буквами данные автобиографии, придуманные пиарщиками этапы жизненного пути, политические пристрастия и щедрые предвыборные обещания в случае избрания. Все как положено.
Президент акционерного общества встретил делегацию у дверей заводоуправления рядом с бюстом бородача без плеч на высоком постаменте с надписью латинскими буквами: www.K.Marks.ru. Серединка латунью, по краям — угольком.
Костров был знаком с гендиректором еще со времен дикой приватизации, когда руководитель резинового производства пользовался услугами адвокатов подконтрольной будущему кандидату юрконсультации. Рукопожатия и последующие объятия были весьма бурными, что обещало неминуемый банкет после запланированного мероприятия.
Пока на сцене актового зала устанавливали столы для президиума и трибуну, а также аппаратуру восходящей поп-группы «Нога в шкафу» Андрею Дмитриевичу приспичило по малому. Зайдя в соответствующее заведение под буквой «М», он с брезгливостью посмотрел на до краев заполненный желтоватой жидкостью писсуар, сливные дырочки которого прикрывала агитационная листовка бывшего начальника следственного отдела ГУВД Прохоренко — нынешнего конкурента нашего героя в борьбе за депутатское кресло. Черты лица данного кандидата согласно законам физики приняли очертания дна, заполненного мочой сосуда. Под оттиском фотографии набранная крупным шрифтом надпись призывала: «Голосуйте за принципиального борца с коррупцией полковника Прохоренко!»
Ситуация развеселила Кострова. Открыв дверцу первой из трех кабинок и оправившись, он обратил внимание на прикрепленный к стенке ящичек, в котором аккуратно нарезанной на четыре части находилась тонкая стопочка агиток еще одного кандидата. Зацепив кончиками пальцев одну четверть листка, Андрей увидел оттиск правой половины физиономии конкурента, под которой прочел: «…суйте за доктора Чижова!» Под левой половинкой ненавистной рожи было отпечатано: «СПС призывает — голо…» Корзиночка за унитазом красноречиво указывала, что кто-то уже попользовался данной типографской продукцией по большому.
Такое обстоятельство уже откровенно позабавило Кострова, и, ведомый любопытством, он заглянул в следующее отделение. В ящичке для бумаги оказались аккуратно нарезанные агитки нашего персонажа. Ножницы туалетного работника прошлись по левому глазу, щеке и оставили следующее содержание от скромного лозунга: «Костров — на…» Под правым ухом значилось: «…ш кандидат» с восклицательным знаком.
Огорченный «…ш кандидат!» выгреб из ящичка остатки оплаченной собственным избирательным фондом рекламной продукции, тем самым оставив будущего посетителя данного очка без соответствующего комфорта.
В третьей кабинке, граничащей с разделенным перегородкой окном, ящичка для туалетной бумаги не оказалось. На части подоконника по правую руку от потенциального клиента, находящегося в позе орла, лежала мелко нарезанная «Вечерка», «…се на вы…» гласила изуродованная ножницами передовица, что могло означать: «Все на выборы!»
2
Научно доказано или не доказано, а просто байка такая ходит, что пол ребенка зависит от активности интимной жизни родителей на период зачатия плода. Мальчики, говорят, появляются на свет в наиболее озабоченных семьях, девочки, наоборот, там, где папа и мама не уделяют почтительного внимания вопросам секса. В старые времена, как известно, в нашей стране секса не присутствовало вообще, однако, видимо, это явление зачастую все-таки имелось, правда, носило сугубо подпольный характер, иначе откуда бы наряду с девочками в почти одинаковых пропорциях на свет рождались и пацаны.
Стоит оговориться, не во всех городах и поселках нашей славной отчизны эти подпольные явления были развиты. Известны населенные пункты, типа Иваново, где население было в основе своей законопослушно и вело нормальный, размеренный образ ночной жизни и где женский контингент преобладал. Впрочем, кто-то из философов скажет, что во всем виноват демографический фактор и специфика производственных мощностей на данных территориях.
Но пусть эти утверждения останутся на совести этих демагогов. Факт есть факт: девчат на этих землях много больше, и от этого никуда не увернуться, а стало быть, там народ в своих интимно-половых отношениях не прелюбодействует и ведет нормально отмеренный образ существования, при этом выращивая капусту и высиживая яйца аистов.
Вот в этих рассуждениях мы и запустим сконструированную неугомонными фантастами машину времени и перенесемся на несколько десятков лет назад, когда, по утверждениям злопыхателей, в нашем государстве секса не было и жизнь была невыносимо тоскливая.
Однако в это время, видимо, ввиду отсутствия данного явления, уже совершил свой героический старт отважный русский парень Юрочка Гагарин, на Новой Земле прогремел первый супертермоядерный взрыв, все общество, руководимое партией и согласно итогам съезда, разворачивалось в сторону Пика Коммунизма. Население с надеждами на безоблачное счастливое будущее активно размножалось и начало свой исторический переезд из коммуналок в отдельные апартаменты. А развернулось это великое переселение, как вы помните, с отбытия усатого вождя из коммунальной могилы своего друга и соратника вождя лысого, что тоже можно назвать переломным моментом.
И вот все, уже без всяческих страхов и упреков, радостно выперли на улицы, счастливые смеялись и обнимались, размахивая красными полотнищами, и поздравляли встречающихся товарищей с красными погонами из горячо любимой народной, еще не коррумпированной милиции с очередным праздником какого-нибудь исторического завоевания.
Милицейские работники так же радостно указывали заблудившимся товарищам нужную улицу, в чем их служба в те годы в основном и заключалась. И только иногда выхватывали свое грозное и единственное оружие — свисток, с помощью которого разруливали автомобильные заторы или останавливали чересчур развеселившихся граждан. Получившие замечания тут же становились смирными и, незло поминая каких-то легавых, возвращались к законопослушному образу поведения.
«Кукурузник» все парил, а грозный дядя еще не шевелил в испуге от неуемной жажды власти своими лохматыми бровями.
Тогда и произошло в нашем городке в одной из коммуналок, преобразованной в таковую из мужского монастыря с огромной церковью впритык, одно демографическое событие. В нормальной семье художника-еврея и простой советской манекенщицы русской национальности в результате непорочных действий (секса, как помните, еще нет) на свет появилась девочка, и получила она благодаря уникальным, цвета морской волны, очаровательным глазкам романтическое имя Марина.
Творческий папа вскоре после рождения дочки навсегда покинул бывшую монастырскую келью и отбыл в неизвестном направлении по непонятно каким причинам, тем самым показав свою малогражданскую и мелкобуржуазную сущность. Но речь не о нем, хотя, как показывает история, именно благодаря таким непостоянным прощелыгам на свете и происходят мировые катаклизмы.
Но до катаклизмов еще далеко, а рожденной девчушке еще предстоит сыграть свою роль в нашем повествовании.
В те годы квартирный вопрос еще не портил наших сограждан, так как все были равны в своем стремлении от худшего к лучшему, видя, как быстро повышалось благосостояние народа и возводились корпуса жилых строений. Опять-таки ежемесячно выплачивалась зарплата, что само по себе не располагало к лишней нервотрепке и склокам. Так что Мариночка росла и превращалась в удивительную девушку в обстановке всеобщей коммунальной любви в кругу своих соседей.
Спустя десятилетие в той же квартире, но в другой келье, опять же непонятно от какой подпольной страсти в семье работника Николая Николаева появился на свет мальчик Леша. Веселый такой и здоровенький. Естественно, его тут же окружили заботами и общекоммунальными ласками, так как все тогда жили в одной огромной, занимающей шестую часть суши, выходящей в три океана коммуналке. И вот они, наши детки, там и росли. Безмятежно и счастливо.
Стоит оговориться, не во всех городах и поселках нашей славной отчизны эти подпольные явления были развиты. Известны населенные пункты, типа Иваново, где население было в основе своей законопослушно и вело нормальный, размеренный образ ночной жизни и где женский контингент преобладал. Впрочем, кто-то из философов скажет, что во всем виноват демографический фактор и специфика производственных мощностей на данных территориях.
Но пусть эти утверждения останутся на совести этих демагогов. Факт есть факт: девчат на этих землях много больше, и от этого никуда не увернуться, а стало быть, там народ в своих интимно-половых отношениях не прелюбодействует и ведет нормально отмеренный образ существования, при этом выращивая капусту и высиживая яйца аистов.
Вот в этих рассуждениях мы и запустим сконструированную неугомонными фантастами машину времени и перенесемся на несколько десятков лет назад, когда, по утверждениям злопыхателей, в нашем государстве секса не было и жизнь была невыносимо тоскливая.
Однако в это время, видимо, ввиду отсутствия данного явления, уже совершил свой героический старт отважный русский парень Юрочка Гагарин, на Новой Земле прогремел первый супертермоядерный взрыв, все общество, руководимое партией и согласно итогам съезда, разворачивалось в сторону Пика Коммунизма. Население с надеждами на безоблачное счастливое будущее активно размножалось и начало свой исторический переезд из коммуналок в отдельные апартаменты. А развернулось это великое переселение, как вы помните, с отбытия усатого вождя из коммунальной могилы своего друга и соратника вождя лысого, что тоже можно назвать переломным моментом.
И вот все, уже без всяческих страхов и упреков, радостно выперли на улицы, счастливые смеялись и обнимались, размахивая красными полотнищами, и поздравляли встречающихся товарищей с красными погонами из горячо любимой народной, еще не коррумпированной милиции с очередным праздником какого-нибудь исторического завоевания.
Милицейские работники так же радостно указывали заблудившимся товарищам нужную улицу, в чем их служба в те годы в основном и заключалась. И только иногда выхватывали свое грозное и единственное оружие — свисток, с помощью которого разруливали автомобильные заторы или останавливали чересчур развеселившихся граждан. Получившие замечания тут же становились смирными и, незло поминая каких-то легавых, возвращались к законопослушному образу поведения.
«Кукурузник» все парил, а грозный дядя еще не шевелил в испуге от неуемной жажды власти своими лохматыми бровями.
Тогда и произошло в нашем городке в одной из коммуналок, преобразованной в таковую из мужского монастыря с огромной церковью впритык, одно демографическое событие. В нормальной семье художника-еврея и простой советской манекенщицы русской национальности в результате непорочных действий (секса, как помните, еще нет) на свет появилась девочка, и получила она благодаря уникальным, цвета морской волны, очаровательным глазкам романтическое имя Марина.
Творческий папа вскоре после рождения дочки навсегда покинул бывшую монастырскую келью и отбыл в неизвестном направлении по непонятно каким причинам, тем самым показав свою малогражданскую и мелкобуржуазную сущность. Но речь не о нем, хотя, как показывает история, именно благодаря таким непостоянным прощелыгам на свете и происходят мировые катаклизмы.
Но до катаклизмов еще далеко, а рожденной девчушке еще предстоит сыграть свою роль в нашем повествовании.
В те годы квартирный вопрос еще не портил наших сограждан, так как все были равны в своем стремлении от худшего к лучшему, видя, как быстро повышалось благосостояние народа и возводились корпуса жилых строений. Опять-таки ежемесячно выплачивалась зарплата, что само по себе не располагало к лишней нервотрепке и склокам. Так что Мариночка росла и превращалась в удивительную девушку в обстановке всеобщей коммунальной любви в кругу своих соседей.
Спустя десятилетие в той же квартире, но в другой келье, опять же непонятно от какой подпольной страсти в семье работника Николая Николаева появился на свет мальчик Леша. Веселый такой и здоровенький. Естественно, его тут же окружили заботами и общекоммунальными ласками, так как все тогда жили в одной огромной, занимающей шестую часть суши, выходящей в три океана коммуналке. И вот они, наши детки, там и росли. Безмятежно и счастливо.
3
Доллары! Они везде. Они мирно шелестят своими пластинками вместо брелока на ключе в замке зажигания у таксиста. Они глянцево зеленеют в витринах почти всех ларьков, украшают календарики и распахнутые портмоне в сувенирной лавке. И даже огромная стодолларовая купюра махрового полотенца стягом полощется на балконе какой-то чистоплотной хозяйки. Добрый Франклин под дуновением ветерка подмигивает обоими глазками и улыбается в почтительном приветствии. И кажется, что наступила весна…
Но эти доллары — не настоящие, а настоящие, они здесь, в трусах, солидной пачухой оттопыриваются в районе паха. Юрик трогает себя ниже живота, настроение у него прекрасное, хочется петь и делать глупости.
«Еще бы, за какие-то полчаса обмануть кротовских бандитов, случайно кинуть судью Репкина на десять косарей, поставить на место сучек-адвокатесс и поиметь в общей сложности двадцать шесть тысяч семьсот долларов — кому еще такое удастся!» — думает Чернявенький, и ему не терпится пощупать упругую упаковку.
Оглядывается: никого нет. И, поджав живот, Юрик сует ладошку под тугую резинку. Вот она, нагретая телом плотная толстая пачуха. Как приятно тискать ее и поглаживать пальцами, ощущая все ее шероховатости.
И самое главное, что и ей приятны эти прикосновения, она сворачивается в колбаску, дергается и рвется наружу.
«Сейчас, милая, потерпи еще двадцать секунд, осталось только завернуть за угол и забежать на третий этаж…»
— Ты где был, урод? — неожиданно из-за угла появляется Равиль и замахивается упаковкой баночного пива.
Вслед за татарином выскакивает Макарыч, передергивает затвор «пээмки» и готовится к прыжку.
Неудачно выдернутая рука рвет резинку, и из трусов начинают вываливаться купюры, превращаясь в неприятную липкую жидкость, пачуха быстро худеет и становится мягкой и тощей, как лопнувший воздушный шарик.
— А-а-а! — орет еще несколько секунд назад счастливый обладатель баксов и, уворачиваясь от запущенной в голову пивной упаковки, в холодном поту… падает со скрипучей панцирной кровати. Сон моментально улетучивается. Луна через маленькое окно льется в комнату, легкий сквознячок шелестит листками календаря с изображением дядюшки Сэма на зеленом долларе.
Юрику становится холодно, он забирается на кровать и укутывается одеялом. Его все равно трясет, рука машинально лезет в трусы, но там влажно и липко. Вспоминается анекдот от армянского радио: «Чем отличается менструация от демонстрации?.. — Тем же, чем поллюция от революции!..»
— Ты что так дрожишь? — участливо спрашивает дядюшка Сэм.
— Да вот, что-то знобит, — смиренно отвечает удивленный Чернявенький.
— Это петушиный озноб, — объясняет дядюшка, медленно превращаясь в татарина. — Ты типа еще не подмылся? Иди, приготовься к посвящению в пидоры, ты как бы для этого уже созрел. Крыса!
— За что, Равильчик? — скатываясь с кровати и грохаясь на колени, с трясущейся челюстью и со слезами на глазах произносит Юрик…
Но дядюшка Сэм беспристрастно молчит и только слегка колышется под звездно-полосатым флагом.
Теперь уже точно не до сна. Одев старый с прожженным рукавом ватник, Юрочка выходит на крыльцо. Прошло уже более полугода после того, как он сдал всех бандитов убэповским майорам, но кошмары с регулярным постоянством возвращаются каждую ночь. И всегда они начинаются с чего-нибудь приятного, а чаще всего — с зеленых купюр.
Иногда является женушка Наташка, прижимается в страстном порыве, шепчет ласковые слова и неожиданно обращается в папочку — судью Репкина, который, нежно поцеловав, тут же начинает требовать свой украденный сейф.
Чаще снятся чеченцы. Они сажают Чернявчика в ванну и с кавказским акцентом гогочут, а Руслан с гордой улыбкой включает горячую воду.
— Где «девятки»? Где «девятки»? — истошно кричит Вадик, заводит мотор своего «мерседеса» и начинает наезжать, а Таня-Галя, злорадно улыбаясь, подталкивают под черный бампер.
Бывает, появляются майоры, тыкают в морду своими ксивами и ведут в тюрьму, а Крот в камере уже радостно потирает ладони и кричит:
— Твое место у параши, овца!
— Только не туда! — упирается Юрик.
— Три тонны баксов, — спокойно сообщают свои расценки мусора и жадно рвут зубами московский полукопченый сервелат…
Очень редко, но с гнетущей периодичностью, в кошмарах неожиданно являются все «бантики». Юрочка старается собрать по полу разбросанные купюры, засовывает их быстро за спину опять же в трусы, а они тут же превращаются в пахучий понос. Равиль морщится и отступает, а Юрик, в ужасе просыпаясь, бежит на двор и полощет нижнее белье в стоящей под водосточной трубой бочке…
А следователь, Любовь Павловна, все вопросы неудобные задает:
— Откуда у вас, гражданин потерпевший, такие суммы страшные появились?
— Из «ПиАстробанка», — смущенно врет Чернявенький.
Но эти доллары — не настоящие, а настоящие, они здесь, в трусах, солидной пачухой оттопыриваются в районе паха. Юрик трогает себя ниже живота, настроение у него прекрасное, хочется петь и делать глупости.
«Еще бы, за какие-то полчаса обмануть кротовских бандитов, случайно кинуть судью Репкина на десять косарей, поставить на место сучек-адвокатесс и поиметь в общей сложности двадцать шесть тысяч семьсот долларов — кому еще такое удастся!» — думает Чернявенький, и ему не терпится пощупать упругую упаковку.
Оглядывается: никого нет. И, поджав живот, Юрик сует ладошку под тугую резинку. Вот она, нагретая телом плотная толстая пачуха. Как приятно тискать ее и поглаживать пальцами, ощущая все ее шероховатости.
И самое главное, что и ей приятны эти прикосновения, она сворачивается в колбаску, дергается и рвется наружу.
«Сейчас, милая, потерпи еще двадцать секунд, осталось только завернуть за угол и забежать на третий этаж…»
— Ты где был, урод? — неожиданно из-за угла появляется Равиль и замахивается упаковкой баночного пива.
Вслед за татарином выскакивает Макарыч, передергивает затвор «пээмки» и готовится к прыжку.
Неудачно выдернутая рука рвет резинку, и из трусов начинают вываливаться купюры, превращаясь в неприятную липкую жидкость, пачуха быстро худеет и становится мягкой и тощей, как лопнувший воздушный шарик.
— А-а-а! — орет еще несколько секунд назад счастливый обладатель баксов и, уворачиваясь от запущенной в голову пивной упаковки, в холодном поту… падает со скрипучей панцирной кровати. Сон моментально улетучивается. Луна через маленькое окно льется в комнату, легкий сквознячок шелестит листками календаря с изображением дядюшки Сэма на зеленом долларе.
Юрику становится холодно, он забирается на кровать и укутывается одеялом. Его все равно трясет, рука машинально лезет в трусы, но там влажно и липко. Вспоминается анекдот от армянского радио: «Чем отличается менструация от демонстрации?.. — Тем же, чем поллюция от революции!..»
— Ты что так дрожишь? — участливо спрашивает дядюшка Сэм.
— Да вот, что-то знобит, — смиренно отвечает удивленный Чернявенький.
— Это петушиный озноб, — объясняет дядюшка, медленно превращаясь в татарина. — Ты типа еще не подмылся? Иди, приготовься к посвящению в пидоры, ты как бы для этого уже созрел. Крыса!
— За что, Равильчик? — скатываясь с кровати и грохаясь на колени, с трясущейся челюстью и со слезами на глазах произносит Юрик…
Но дядюшка Сэм беспристрастно молчит и только слегка колышется под звездно-полосатым флагом.
Теперь уже точно не до сна. Одев старый с прожженным рукавом ватник, Юрочка выходит на крыльцо. Прошло уже более полугода после того, как он сдал всех бандитов убэповским майорам, но кошмары с регулярным постоянством возвращаются каждую ночь. И всегда они начинаются с чего-нибудь приятного, а чаще всего — с зеленых купюр.
Иногда является женушка Наташка, прижимается в страстном порыве, шепчет ласковые слова и неожиданно обращается в папочку — судью Репкина, который, нежно поцеловав, тут же начинает требовать свой украденный сейф.
Чаще снятся чеченцы. Они сажают Чернявчика в ванну и с кавказским акцентом гогочут, а Руслан с гордой улыбкой включает горячую воду.
— Где «девятки»? Где «девятки»? — истошно кричит Вадик, заводит мотор своего «мерседеса» и начинает наезжать, а Таня-Галя, злорадно улыбаясь, подталкивают под черный бампер.
Бывает, появляются майоры, тыкают в морду своими ксивами и ведут в тюрьму, а Крот в камере уже радостно потирает ладони и кричит:
— Твое место у параши, овца!
— Только не туда! — упирается Юрик.
— Три тонны баксов, — спокойно сообщают свои расценки мусора и жадно рвут зубами московский полукопченый сервелат…
Очень редко, но с гнетущей периодичностью, в кошмарах неожиданно являются все «бантики». Юрочка старается собрать по полу разбросанные купюры, засовывает их быстро за спину опять же в трусы, а они тут же превращаются в пахучий понос. Равиль морщится и отступает, а Юрик, в ужасе просыпаясь, бежит на двор и полощет нижнее белье в стоящей под водосточной трубой бочке…
А следователь, Любовь Павловна, все вопросы неудобные задает:
— Откуда у вас, гражданин потерпевший, такие суммы страшные появились?
— Из «ПиАстробанка», — смущенно врет Чернявенький.
4
Костров со статьей «Все на выборы» уже ознакомился, он сам ее три дня назад заказал одному модному, можно сказать, популярному журналюге. Беседовали за столиком в «Континенте», директор ресторана их познакомил.
— Пятьсот зуе… — томно произнес писклявым голосом яркий, в смысле окраски, представитель пишущей братии и кокетливо повел голубоватыми глазками.
Андрей не сразу понял, что такое «зуе» и вопросительно взглянул на двуполого собеседника.
— А чем я хуже валютных путан? — кривляясь, произнесло существо. — Они за час сто зеленых имеют, а мне всю ночь трудиться.
На мгновение представив, как Оно может по ночам трудиться, кандидат тут же чуть не блеванул и уже хотел было послать Это на три буквы, но растерялся, не зная, как произнести: «Пошел на…», «Пошла…» или «Пошло…». Подавив раздражение, Костров, которого уже достаточно пополоскали в печати как активного представителя известной в городе ОПГ (организованной преступной группировки), брезгливо швырнул на стол пять соток.
Писака театральным жестом наманикюре иными пальцами ухватил зеленые уе и сунул их за ворот то ли блузки, то ли рубашки, туда, где обычно у дам находится бюстгальтер, тяжело вздохнул и произнес:
— Мне потребуется ваша помощь, дорогой, — и красноречиво взглянул на потенциального депутата.
— Надеюсь не ночью? — грубо ответил заказчик необходимой статьи.
Существо бесцеремонно взяло бокал Кострова и манерно поднесло к своим пухлым подкрашенным губам, слегка прикоснулось и так же медленно поставило на место. Затем опять сверкнуло глазками.
— Не обязательно… всего один вопрос. В определенных кругах, — напевно загнусавил журналюга, — вас называют Макарычем. Откуда такое, если так можно выразиться, прозвище?
— Мне нравится Шукшин, мои знакомые это знают, — ответил Андрей и, чтобы побыстрей избавиться от представителя второй древнейшей профессии, не дай Господь, чтобы кто из братков не увидел, коротко произнес: — Свободен! Иди, и чтобы все было нормально…
— Не волнуйся, парниша, — скрипнуло неправильно ориентированное чудовище, послало смачный воздушный поцелуй и, виляя тощими, обтянутыми джинсами бедрами, отправилось восвояси.
Макарыч поманил официанта, распорядился срочно поменять посуду, подумал и добавил:
— И скатерть… А эту сожги, что ли?
Сам же ногой резко отодвинул от себя кресло, в котором еще секунду назад кривлялось талантливое мерзкое создание…
— Пятьсот зуе… — томно произнес писклявым голосом яркий, в смысле окраски, представитель пишущей братии и кокетливо повел голубоватыми глазками.
Андрей не сразу понял, что такое «зуе» и вопросительно взглянул на двуполого собеседника.
— А чем я хуже валютных путан? — кривляясь, произнесло существо. — Они за час сто зеленых имеют, а мне всю ночь трудиться.
На мгновение представив, как Оно может по ночам трудиться, кандидат тут же чуть не блеванул и уже хотел было послать Это на три буквы, но растерялся, не зная, как произнести: «Пошел на…», «Пошла…» или «Пошло…». Подавив раздражение, Костров, которого уже достаточно пополоскали в печати как активного представителя известной в городе ОПГ (организованной преступной группировки), брезгливо швырнул на стол пять соток.
Писака театральным жестом наманикюре иными пальцами ухватил зеленые уе и сунул их за ворот то ли блузки, то ли рубашки, туда, где обычно у дам находится бюстгальтер, тяжело вздохнул и произнес:
— Мне потребуется ваша помощь, дорогой, — и красноречиво взглянул на потенциального депутата.
— Надеюсь не ночью? — грубо ответил заказчик необходимой статьи.
Существо бесцеремонно взяло бокал Кострова и манерно поднесло к своим пухлым подкрашенным губам, слегка прикоснулось и так же медленно поставило на место. Затем опять сверкнуло глазками.
— Не обязательно… всего один вопрос. В определенных кругах, — напевно загнусавил журналюга, — вас называют Макарычем. Откуда такое, если так можно выразиться, прозвище?
— Мне нравится Шукшин, мои знакомые это знают, — ответил Андрей и, чтобы побыстрей избавиться от представителя второй древнейшей профессии, не дай Господь, чтобы кто из братков не увидел, коротко произнес: — Свободен! Иди, и чтобы все было нормально…
— Не волнуйся, парниша, — скрипнуло неправильно ориентированное чудовище, послало смачный воздушный поцелуй и, виляя тощими, обтянутыми джинсами бедрами, отправилось восвояси.
Макарыч поманил официанта, распорядился срочно поменять посуду, подумал и добавил:
— И скатерть… А эту сожги, что ли?
Сам же ногой резко отодвинул от себя кресло, в котором еще секунду назад кривлялось талантливое мерзкое создание…
5
Старший оперуполномоченный УБЭП майор Иванько появлялся на даче не чаще одного раза в неделю. Посмотреть, все ли в порядке, и навестить своего подопечного Юру Чернявенького, неудачного секретного сотрудника, стукача то есть, который и прятался на мусорской фазенде от разъяренных отморозков как бы по программе защиты свидетелей, а заодно выполнял роль сторожа, защищая иваньковское имущество от набегов бомжей.
Собственно, судьба сексота Юрика опера не волновала, используя ситуацию, майор поимел почти дарового работника за все. На дачу он заезжал для разрядки и отдыха от семейной жизни, привозил на своем «Runner» халявное питье и закусь, снятые с подконтрольных объектов, и какую-нибудь телку из торговок, готовую замазать свои коммерческие прегрешения перед государством любой ценой. Такие виды подношений «благородный» убэповский работник тоже с удовольствием принимал, естественно, закрывая глаза на казенные недоимки с широко раздвигающих белые ляжки барыжниц. Те, в свою очередь, очевидно, оставались не в накладе, так как существенно экономили наличные.
Своего благодетеля бывший мошенник втайне ненавидел, потому как был по уши, вроде Золушки, загружен опером грязной хозяйственной работой, к тому же каждый раз ему приходилось унижаться, клянча пару соток рублей на пропитание. Иванько долго копался в портмоне, наконец вытаскивал оттуда сотню-полторы, при этом грязно ругался, обзывал бездельником и лоботрясом, нагружал работой и гордо удалялся, унося свои безразмерные телеса. Юрочка возвращался в дом, в тишине и одиночестве допивал недопитое, закусывая объедками своего хозяина и очередной улизнувшей от ответственности спекулянтки.
На этот раз Иванько прибыл вместе со своим дольщиком и сослуживцем Татар-чуком. Майоры с трудом выперли свои туловища из джипаря и благородно подставили свои ладошки выползающим оттуда толстощеким, видимо, чем-то проштрафившимся торговкам, решившим любым способом зализать свою вину перед государством и его представителями в лице брюхатых правоохранителей.
— Сторож! Сторож! — заорал хозяин участка. — Где ты шляешься, мать твою! Занеси в дом пакеты, натаскай воды и затопи баню. Выполняй, мать твою! Бутылки не побей, раздолбай!
Бывший воришка-аферист, оценив степень трезвости прибывших благодетелей, безотлагательно засуетился, зная, что пьяных старших оперов лучше не сердить, так как легко можно нарваться на подзатыльники. Такими видами поощрений загулявшие майоры мало чем отличались от бандитствующего Равняя.
Пока Чернявенький в поте лица трудился, разгуляево в доме достигло своего апогея. Наконец голые служители со своими предприимчивыми подружками вывалились с крыльца и, распевая в ритме марша: «Наша служба и опасна, и трудна…», безо всякого стеснения зашагали по ведущей в баню тропинке.
Не теряя ни секунды, отчаявшийся от своего бесславного положения Юрик влетел в комнаты, вытряс из карманов своих начальником портмоне и выдернул оттуда хрустящие купюры. Затем быстро собрал в целлофановый пакет свои шмотки и галопом рванул к станции. Электричка не заставила себя долго ждать, новоявленный бродяга, с трудом переводя дыхание, опустился на лавку и прикрыл ладонями слегка пополневшую область паха…
Через пару остановок в вагон вошла Любовь Павловна, увидела Чернявенького и снова задала неудобный вопрос:
Собственно, судьба сексота Юрика опера не волновала, используя ситуацию, майор поимел почти дарового работника за все. На дачу он заезжал для разрядки и отдыха от семейной жизни, привозил на своем «Runner» халявное питье и закусь, снятые с подконтрольных объектов, и какую-нибудь телку из торговок, готовую замазать свои коммерческие прегрешения перед государством любой ценой. Такие виды подношений «благородный» убэповский работник тоже с удовольствием принимал, естественно, закрывая глаза на казенные недоимки с широко раздвигающих белые ляжки барыжниц. Те, в свою очередь, очевидно, оставались не в накладе, так как существенно экономили наличные.
Своего благодетеля бывший мошенник втайне ненавидел, потому как был по уши, вроде Золушки, загружен опером грязной хозяйственной работой, к тому же каждый раз ему приходилось унижаться, клянча пару соток рублей на пропитание. Иванько долго копался в портмоне, наконец вытаскивал оттуда сотню-полторы, при этом грязно ругался, обзывал бездельником и лоботрясом, нагружал работой и гордо удалялся, унося свои безразмерные телеса. Юрочка возвращался в дом, в тишине и одиночестве допивал недопитое, закусывая объедками своего хозяина и очередной улизнувшей от ответственности спекулянтки.
На этот раз Иванько прибыл вместе со своим дольщиком и сослуживцем Татар-чуком. Майоры с трудом выперли свои туловища из джипаря и благородно подставили свои ладошки выползающим оттуда толстощеким, видимо, чем-то проштрафившимся торговкам, решившим любым способом зализать свою вину перед государством и его представителями в лице брюхатых правоохранителей.
— Сторож! Сторож! — заорал хозяин участка. — Где ты шляешься, мать твою! Занеси в дом пакеты, натаскай воды и затопи баню. Выполняй, мать твою! Бутылки не побей, раздолбай!
Бывший воришка-аферист, оценив степень трезвости прибывших благодетелей, безотлагательно засуетился, зная, что пьяных старших оперов лучше не сердить, так как легко можно нарваться на подзатыльники. Такими видами поощрений загулявшие майоры мало чем отличались от бандитствующего Равняя.
Пока Чернявенький в поте лица трудился, разгуляево в доме достигло своего апогея. Наконец голые служители со своими предприимчивыми подружками вывалились с крыльца и, распевая в ритме марша: «Наша служба и опасна, и трудна…», безо всякого стеснения зашагали по ведущей в баню тропинке.
Не теряя ни секунды, отчаявшийся от своего бесславного положения Юрик влетел в комнаты, вытряс из карманов своих начальником портмоне и выдернул оттуда хрустящие купюры. Затем быстро собрал в целлофановый пакет свои шмотки и галопом рванул к станции. Электричка не заставила себя долго ждать, новоявленный бродяга, с трудом переводя дыхание, опустился на лавку и прикрыл ладонями слегка пополневшую область паха…
Через пару остановок в вагон вошла Любовь Павловна, увидела Чернявенького и снова задала неудобный вопрос: