Марина СЕРОВА
ГОРИ ВСЕ СИНИМ ПЛАМЕНЕМ

Глава 1

   — Девушка, а вон тот кружевной пеньюарчик сколько стоит? — спросила я кажущуюся неживой продавщицу небольшого бутика и кивнула на противоположный прилавок.
   — Длинный или короткий? — монотонно ответила она вопросом на вопрос, даже не посмотрев в мою сторону.
   — Конечно, длинный.
   — Почему «конечно»? — произнесла продавщица, не меняя ни тона, ни выражения лица.
   — Да потому что в пенсионном возрасте короткое не вполне подходит, — начиная раздражаться, сказала я.
   Это моя реплика послужила своего рода живой водой: девушка наконец посмотрела на меня и захлопала глазами, которые, казалось, изнемогали от невыносимой тяжести густо накрашенных ресниц.
   — Вы… — удивленно протянула она, — в пенсионном?
   — Нет, конечно, — я хохотнула, — моя тетя Мила.
   Выслушав мои ответ, продавщица вновь отвернулась и прежним тоном назвала цену злополучного пеньюара.
   — М-м-м, — разочарованно протянула я.
   А повод для разочарования у меня действительно был.
   Совершенно спокойно покинув утром свою квартиру и оставив тетю Милу в одиночестве, я отправилась в парикмахерскую, запланировав кое-какие покупки и короткий визит к подруге. Сидя в салоне, я невольно услышала разговор близсидящих дам, которые спорили о том, стоит ли отмечать день ангела или современному человеку достаточно празднования дня его рождения.
   В этот самый момент меня и осенило: у тети Милы сегодня день ангела! Не поздравив как следует любимую тетушку в день рождения, я обещала ей наверстать упущенное в день ангела и — надо же — забыла. Ох, какая же я! Мне даже и в голову не пришло, что сегодня тетя Мила не случайно поднялась раньше обычного и принялась готовить не обычные пироги, на кои она великая мастерица, а какой-то изысканный торт по новому рецепту.
   Конечно, я захотела сразу же сорваться с парикмахерского кресла и лететь вперед, по магазинам — искать подарок, способный хоть в какой-то мере загладить мою вину.
   Ведь я с утра была так холодна с тетушкой, и — о боже! — даже не чмокнула ее перед уходом. Я чуть не выскочила прямо из-под ножниц, но, слава богу, мастер удержала меня, кивнув на зеркало, в котором я увидела невероятное отражение — одна часть головы к тому моменту являлась коротко остриженной, на другой же продолжали свисать длинные пряди. Можно было, конечно, прикинуться неформалкой, однако именно сегодня я напялила на себя классический строгий костюм, так что в этом наряде нечего было и думать изображать из себя любительницу шокирующих причесок. Пришлось терпеть до конца процедуры стрижки. Правда, все оставшееся время я нервничала и изредка дергалась, отчего, кстати, челка получилась немного неровной.
   Главная проблема для меня заключалась в том, что, не собираясь приобретать ничего существенного, я взяла с собой довольно ограниченную сумму, часть которой пришлось отдать за услуги парикмахера. Поэтому теперь, после того как неживая продавщица назвала цену роскошного пеньюара, мне только и оставалось, что разочарованно мычать. А пеньюарчик, как назло, только один мне и понравился, и уходить без него не хотелось. Я стояла и неотрывно смотрела на него, что со стороны, наверное, выглядело немного странно. А я представляла, как преобразилась бы тетя Мила, облачившись в эту шикарную волну романтических кружев…
   Нет, она, конечно, не являлась леди в стиле «а-ля романтик» и вовсе не представляла собой доисторическую старуху в чепчике с многочисленными выглядывающими из-под него буклями! Моя тетушка — дама из иного, если так можно выразиться, теста. Она просто обожает детективы. В последнем из прочитанных частное расследование вела дама ее возраста. Так вот однажды, облачившись в какой-то сногсшибательный пеньюар, героиня соблазнила седоволосого ловеласа, прежде абсолютно к ней равнодушного. Ловелас оказался замешанным в каком-то темном деле, и смелый шаг отважной женщины помог ей в скором будущем раскрыть преступление. Тетя Мила торжествовала после такого финала! Она как-то приободрилась и даже преобразилась внешне, а потом несколько дней подряд напевала:
   «Любви все возрасты покорны». Более того, тетушка начала перебирать свой небогатый гардероб в поисках какой-нибудь экстравагантной, способной сделать ее привлекательнее вещи. К сожалению, ничего подходящего так и не нашлось. А поскольку именно пеньюар сыграл во всей этой истории, несомненно, решающую роль, кружевная вещица в бутике и на меня теперь произвела такое впечатление.
   — Так вы брать будете? — зевая, протянула продавщица.
   — Берем, берем, — неожиданно раздалось за моей спиной.
   Я обернулась, после чего сразу расплылась в широкой улыбке: передо мной стоял мой бывший одноклассник, с которым мы и после школы поддерживали теплые дружеские отношения. Затем он уехал на несколько лет за рубеж, и нить отношений между нами прервалась. Теперь же он, повзрослевший и заметно возмужавший, радостно смотрел на меня, готовый сию же минуту заключить в горячие объятия.
   — Виталька?! — ахнув, воскликнула я.
   — Он самый! — ответил Беккер и по-военному отдал честь.
   — Ты как? Ты откуда? — ошарашенная, затараторила я.
   — Давай выйдем отсюда сначала, а потом где-нибудь посидим и поговорим, — прервал меня Виталька. — Ты, кажется, что-то хотела купить? Сколько тебе на него не хватает? — Беккер кивнул на пеньюар.
   Оказывается, он уже давно стоял за моей спиной и наблюдал за происходящим.
   — Да это я не себе, я тетке, — с оправдывающейся интонацией начала я.
   — Какая разница! — вновь перебил меня Беккер. — Сколько?
   Немного смущаясь, я назвала сумму, после чего Виталий вынул из барсетки кожаный бумажник, расстегнул его и ловким движением пальцев быстро отсчитал несколько купюр.
   — Ты разбогател, что ли? — прищурившись, сказала я, когда мы вышли на улицу.
   — А ты откуда знаешь? — улыбнулся Беккер.
   — Да как ты с денежками-то ловко: шикшик, шик-шик… Прямо как вор-карманник!
   Мы оба рассмеялись.
   — А ты на мели, что ли? — успокоившись, серьезно спросил Беккер.
   — Да нет, — протянула я и, махнув рукой, поведала Витальке от начала до конца всю историю про пропущенный тетушкин день рождения и про все, что за этим последовало. — Я обязательно верну. У меня деньги дома. Просто неудобно без подарка перед теткой появляться. Завтра же верну.
   — Не завтра же, а сегодня! — шутливо-приказным тоном произнес Беккер. — Явишься ко мне сегодня же!
   Я улыбалась, но тем не менее непонимающе подняла на него глаза.
   — Бессо-овестная, — протянул Виталька, покачивая головой, — эх, и бессовестная… Семнадцатое число…
   — Виталька! — ахнула я. — Да у тебя же сегодня день рождения! — Я хлопнула себя по лбу, проклиная собственную забывчивость. — Прости, ради бога! Поздравляю! — И я чмокнула Беккера в щеку.
   — Никаких поздравлений сейчас не принимаю! В семь вечера — пожалуйста, а сейчас нет. Я еще не родился, — сказал Виталька и глянул на часы. — Ну, куда мы идем? — спросил он, так как мы все еще стояли у дверей магазина.
   — Ты знаешь… — чувствуя себя немного неловко, протянула я, — наверное, никуда.
   — Как?
   — Я же это вручить должна! — я потрясла коробкой с покупкой.
   — Успе-е-ешь, — Беккер махнул рукой.
   — Нет-нет, — наотрез отказалась я. — И так ужасно виновата перед тетей.
   — Ну а вечером-то придешь? — с надеждой в глазах проговорил Виталька, имея в виду намечающийся праздник.
   — А ты по-прежнему один? — спросила я. — Я не буду лишней?
   — Один.
   — Тогда приду.
   — Пожалуйста. Ведь мы столько не виделись! Столько узнать надо друг о друге и об общих знакомых…
   — Приду, приду, — уже более уверенно сказала я. — А куда?
   — Ко мне домой. В этот раз у нас все по-домашнему.
   — Вы все там же?
   — Ой, извини! — воскликнул Беккер. — Я совсем забыл: мои родители теперь в другом месте живут, ты же не знаешь.
   Виталька достал из барсетки блокнот и, начеркав название улицы, номер дома и квартиры, вырвал листок и вручил мне.
   — Круто! — воскликнула я, глянув на адрес. Указанный район в Тарасове считается сейчас очень престижным. Жилье там стоит дорого, что и обуславливает особенность контингента.
   — Да, отец поднялся выше, — спокойно ответил Беккер.
   — Тебе повезло, — немного неудачно пошутила я.
   — Я так не считаю, — не принял шутки Виталик. — Отец долгие годы все наживал своим горбом. Начинал с мелочей, а теперь завод возглавляет. И я не хочу паразитировать на этом. У меня свое дело. Небольшое пока, но определенный доход приносит…
   — А ты нисколько не изменился! — восхищенно воскликнула я, глядя на друга юности.
   Оказавшись перед своей дверью, я на минуту замерла, прикидывая, как лучше поступить дальше. В конце концов я нажала кнопку звонка, коробку с подарком поста вила к стене, а сама застыла в позе выполненного реверанса.
   — Иду-у, — послышалось за дверью.
   На лестничной клетке явственно ощущался сладкий аромат ванили, и я смело предположила, что торт уже готов. Однако тетя Мила не открывала долго, видимо, все еще суетилась над чем-то. В конце концов тетушка предстала передо мной нарядная и с уложенными в элегантную прическу волосами. Я не двигалась с места.
   — Женя! — удивленно и радостно воскликнула она.
   Я стала громко и выразительно напевать знаменитую мелодию «Happy Birthday…», раскланиваясь в многочисленных реверансах.
   — Ну хватит, хватит, — остановила меня через некоторое время смеющаяся тетя, — заходи в дом.
   Сделав плутоватое лицо, я подняла с полу коробку и, опустив глаза, протянула ее тете Миле.
   — Ой-ой, какое чудо! — сразу разохалась она, разглядев подарок сквозь прозрачную пластиковую упаковку.
   Когда же тетушка раскрыла коробку, ее восторги просто вышли за пределы возможного, и она начала осыпать меня словами благодарности.
   — Угодила? — хитро опросила я.
   — Угоди-ила, — протянула довольная женщина. — Ну, идем скорее за стол. У меня и торт готов, и чай остывает. Я заждалась тебя уже.
   Проголодавшись, я с удовольствием накинулась на аппетитный, украшенный пышными кремовыми розами торт.
   — Тетя, ты настоящая мастерица! — закатив глаза, промычала я, откусив приличный кусок.
   — Старалась, — горделиво покивала тетушка и замолчала. — А ты тоже молодец — такой чудесный подарок мне преподнесла!
   А я, знаешь, — тетя Мила хихикнула, — судя по твоему утреннему настроению, грешным делом подумала, что ты забыла обо мне.
   День ангела — не день рождения, конечно, но внимания все-таки хочется, особенно пожилому человеку…
   — Ну что ты, тетя! — с успокаивающей интонацией произнесла я. — Как ты могла обо мне такое подумать!
   — Жень, а ты актриса хорошая, — прихлебывая горячий чай, заметила тетушка. — Равнодушие великолепно сыграла. Ты ведь это специально сделала? Чтобы сюрприз был неожиданнее?
   Мне хотелось, чтобы тетя Мила побыстрее оставила тему моего утреннего невнимания к ней и сердитости, но она, как назло, не переставала галдеть об этом. Я, кажется, начала краснеть, преследуемая муками со вести. Но в конце концов меня осенило: тетушка просто-напросто обо всем догадалась, а я тут сижу сейчас и корчу из себя мисс Благородство. Проклиная свои куриные мозги, я упрекнула себя еще и в самонадеянности. Ведь действительно глупо было думать, что юрист с многолетним стажем, ходячая юридическая энциклопедия, то бишь дорогая тетушка Мила, не раскусит мой дешевый трюк.
   Однако, внутренне досадуя на себя, я все же не хотела напрямую сознаться в столь непростительной забывчивости и поспешила оправдаться окольными путями, выставив ее причиной загруженность работой.
   — Ox, — вздохнула я, отодвигая пустое блюдце из-под торта, — устала я от всего!
   Кружусь прямо как белка в колесе. Сама о себе забывать стала.
   — Вот-вот, Женя, — тут же подхватила тетка, — и я о том же. Тебе надо отдохнуть и заняться собой. Ведь когда-нибудь и о личной жизни подумать надо! Тебе который уж годок, а? — Тетушка Мила хитро прищурилась. — Вот-вот, а все бобылем ходишь! Конечно, так о женщинах не говорят, но тем не менее это информация к размышлению…
   Помни, Женя, человек — не цветок, и цвести ему не вечно. Пускай в дело свою молодость, красоту и привлекательность. И отдыхай, отдыхай больше!
   Тетка опять сумела оборотить наш разговор в нужное ей русло. В этом — в железной логике мышления — она меня всегда обходила. Одной из излюбленных тем ее разговоров со мной были беседы о необходимости моего замужества. К счастью, сейчас мне было чем ее успокоить, ибо прямо вечером я намеревалась расслабиться на дне рождения Витальки.
   — Правильно, тетя, — деловито заявила я. — Что это я? Все работа да работа! А жить когда? Между прочим, сегодня я намерена исправиться…
   — Правда? — с особой нежностью в голосе спросила тетя Мила.
   — Угу. Иду на день рождения.
   — К кому, если не секрет?
   — К молодому челове-еку, — игриво ответила я.
   — Вот это я понимаю, вот это другое дело! — воскликнула тетушка. Немного помолчав, она с укоризной в глазах спросила:
   — Надеюсь, на этот раз ты подарок заранее приготовила? Или только сейчас вспомнила о своем приятеле?
   — Я вынуждена была о нем вспомнить только сегодня!
   — Почему?
   — Да мы не виделись несколько лет, и вот сегодня, совсем неожиданно… И он пригласил меня.
   — Вот оно что! Ну ты тогда пораньше выйди из дома, чтобы успеть подарок купить!
   — Конечно, — согласилась я и кивнула головой. — Ну что же? Еще раз с днем ангела!
   — Тортику покушай еще, — предложила тетя Мила и потянулась к моему пустому блюдцу, чтобы наполнить его.
   Я хотела было уже выйти из-за стола и отправиться к себе, но, дабы угодить тетушке, осталась и с аппетитом, хотя и не без труда уплела еще одну порцию вкуснейшего торта.
   — Теперь душ пойду приму да отдохну немного перед вечеринкой, — заявила я, вставая из-за стола. — Спасибо за угощение!
   — А тебе за подарок, моя дорогая, — тетя потянулась ко мне и наградила звонким поцелуем в щеку.
   Покачиваясь из-за потерянного чувства равновесия, вызванного переполнением желудка, я поплелась в ванную. У меня в запасе было несколько часов, пару из которых я могла потратить на отдых, пару — на приведение себя в порядок и приобретение подарка. Освежившись под душем, я тяжело опустилась на кровать и на некоторое время забылась в каком-то странном, поверхностном сне.
   Мне снилось море — бушующее и страстное, мутное и свирепое. Оно катило свои огромные, вздымающиеся на несколько метров волны прямо на меня, а я стояла на берегу и почему-то никак не могла сойти с места, беспомощно подчиняясь воле злого рока. Вдруг один вал вырвался из общей кипучей массы и яростно бросился на меня, готовый поглотить мое маленькое тело в своем огромном зеве. В этот миг я проснулась и вскочила с кровати.
   — Не к добру это все… — еще сонная, пробормотала я, глядясь в зеркало.

Глава 2

   — Ну что? Как я выгляжу? — самодовольно вопрошала я, вертясь перед тетушкой.
   — Женя-я, — восхищенно протянула та, — ты будешь просто вне конкуренции. — Очень просто, но в то же время изысканно и оригинально. Не зря же Коко Шанель сказала, что мода — это маленькое черное платье…
   Я на самом деле, долго промучившись у своего гардероба, выбрала из всего имеющегося черное, прямого кроя, на тонких бретелях платье, едва доходящее до колен. Оно идеально смотрелось в сочетании с замшевыми туфлями на высокой шпильке и делало меня еще стройнее, привлекательней, сексапильней. Ансамбль я дополнила парой побрякушек и изящной замшевой сумочкой, после чего сочла, что мой вид вполне достоин комплимента. А ударить в грязь лицом не хотелось: судя по всему, контингент у Беккеров должен собраться элитный.
   — Спасибо! — довольная одобрением, ответила я тетушке и ласково прислонилась к ее щеке своей.
   — Ну иди, иди, а то опоздаешь, — поторопила она меня.
   Я покинула квартиру, настраиваясь на предстоящее веселье. В самом деле, мне просто необходимо было расслабиться. Моя работа как бы предполагает создание вокруг меня стрессовых ситуаций, а от стрессов следует избавляться хотя бы путем их нейтрализации положительными эмоциями. Думаю, сегодняшний визит к Витальке принесет достаточно именно положительных эмоций.
   Выйдя во двор и глянув на свой «Фольксваген», я брезгливо поморщилась: его покрывал нажитый задень чехол из пыли. М-да…
   Если я заявлюсь в гости на такой грязной машине, то в своем вечернем наряде буду выглядеть как роза среди, извиняюсь, навоза. Чтобы этого избежать, еще по пути к магазину «Подарки» я заскочила в автосервис, где моему верному «Фольксвагену» придали вид, приличествующий автомобилю столь элегантной дамы, как я.., сегодня.
   Подарок я выбирала недолго, сразу остановив выбор на дорогой шариковой ручке из довольно знаменитой и популярной нынче коллекции. Ручка лежала в красивом замшевом футляре, что превращало ее из вещи просто необходимой в вещь подарочную, поэтому мне не пришлось дополнительно заботиться об упаковке. И через двадцать минут я уже ехала по нужной улице в поисках нового Виталькиного дома.
   Жилище Беккеров оказалось шикарным двухэтажным особняком из темно-красного кирпича, построенным в готическом стиле.
   В области чердака на фронтоне дома красовались огромные часы, посмотрев на которые я убедилась, что к месту прибыла вовремя. Впрочем, об этом свидетельствовали стоящие в ряд у забора три иномарки — видимо, гости уже собрались.
   Я припарковалась на свободном месте, благо его было достаточно: на заасфальтированной площадке перед особняком свободно смогли бы разместиться еще несколько автомобилей. Дом окружал высокий кирпичный забор; а в центре его, если смотреть со стороны улицы, располагалась массивная деревянная дверь, которую вообще-то принято называть калиткой. Однако у меня просто язык не поворачивался окрестить это дубовое изделие данным словом.
   Нажав на кнопку звонка, я еще раз, теперь уже профессиональным взглядом, окинула забор и заключила, что при желании его вполне можно преодолеть, даже не пользуясь лестницей. Я посмотрела на окна дома, загороженные красивыми коваными решетками, — в ответ на мой звонок ни одна занавеска не пошевелилась.
   — Кто там? — раздался из домофона голос Виталия.
   — Евгения Охотникова, — официально представилась я.
   Домофон тут же замолчал, и через некоторое время Беккер-младший уже стоял передо мной с распростертыми объятиями.
   Я дружески чмокнула его в щеку и сразу же преподнесла свой подарок, сопроводив его коротеньким стихотворным поздравлением.
   — Спасибо, спасибо, — улыбаясь, отвечал мне Виталька. — Ну что же ты стоишь?
   Проходи.
   — Погоди, — остановила я его. — Пока мы одни, я тебе долг возвращу.
   — Ты с ума сошла! — Беккер расхохотался и движением руки остановил меня. — Даже не думай! Идем.
   Я не стала настаивать и вошла в дверь.
   На меня сразу пахнуло неповторимым цветочным ароматом. Я огляделась: дом сплошь окружали клумбы, изобилующие самыми разнообразными растениями.
   — Какая красота! — восхищенно воскликнула я.
   — Это все мама, — пояснил мой друг. — Она по части цветов большой знаток и любитель.
   — Неужели такая красота никем не охраняется? — задала я вопрос, снова продиктованный чисто профессиональным любопытством.
   — Ну… — протянул Виталька, — мордоворотов мы не держим, если ты это имеешь в виду. Их замещают два огромных волкодава. Но сегодня они томятся взаперти в задней части двора. Согласись, свирепый лай собак, недовольных появлением чужих людей, никак не прибавит в праздник удовольствия.
   — Ну да, конечно, — согласилась я.
   Виталий повел меня дальше по довольно широкой дорожке, окаймленной беленым бордюром.
   — Пойдем дом посмотрим? — предложил Беккер.
   Меня это немного удивило, поскольку я могла то же самое сделать в процессе, так сказать, празднования. Но когда из глубины сада появился отец Беккера в запачканном переднике с шампурами в руках, я поняла, что торжество будет проходить на свежем воздухе. И тут я ощутила, что к аромату цветов примешивается ни с чем не сравнимый запах жарящегося над углями мяса.
   — Шашлык готов, — объявил нам издалека Беккер-старший.
   — Ну что, будем дом смотреть? — повторил свой вопрос Виталька.
   — Да нет, — ответила я, — здесь гораздо интереснее.
   На самом деле я должна признаться, что подобные особняки мне порядком надоели — за время своей работы телохранителем я вдоволь насмотрелась на довольно однотипное убранство богатых комнат. А вот приятное времяпрепровождение в цветущем саду являлось пока для меня диковинкой.
   В это время Беккер-старший приблизился к нам. Он с интересом оглядел меня и, не скрывая восхищенного взгляда, представился:
   — Валерий Павлович, — и тут же добавил:
   — Что-то в вас кажется мне знакомым…
   — Это моя одноклассница, папа, Женя Охотникова, — пояснил Виталька.
   — То-то я смотрю… — протянул Беккер-старший. Но, думаю, он вряд ли мог узнать меня и вряд ли вообще мог помнить. Во время нашей с Виталькой юношеской дружбы я всего несколько раз бывала у него дома, и если и заставала вечно занятого Валерия Павловича, то всего только на минуту. Он, помнится, все время поглядывал на часы и куда-то спешил, а здороваясь, смотрел всегда мимо меня. Я просто не вызывала у него интереса. Не то что теперь… Валерий Павлович вдруг стал похож на кота, разомлевшего от пригревающих лучей солнца, когда улыбнулся и осторожно коснулся губами моей руки.
   — Идем, — сказал Виталька, заметно недовольный отцовским поведением, и пропустил меня вперед.
   Мы углублялись в сад, и он все больше удивлял, восхищал и очаровывал. Удивлял разнообразием цветов и дизайном клумб.
   Кто-то очень постарался, устроив все здесь с необыкновенной любовью и безупречным вкусом.
   — Твоя мама просто умница! — восхищенно заметила я. — Как она со всем этим справляется?
   — Ей садовник помогает, — ответил Виталька.
   Сзади послышалось пыхтение. Оглянувшись, я увидела Валерия Павловича, пытающегося нас догнать. Он обнимал несколько бутылочек с кетчупом, и казалось, они вот-вот попадают из его рук.
   — Давай-ка их мне, — предложил отцу свою помощь Виталька.
   Тот сразу с радостью освободился от ноши, подошел ко мне, заняв место сына, и принялся меня обхаживать, неся абсолютную чепуху.
   Мы миновали ряд довольно высоких цветущих кустарников, и в нескольких метрах за ними я увидела некое подобие шатра. По среди небольшой заасфальтированной площадки стоял стол, заслоненный от солнца куполообразным навесом.
   Присутствующие сразу же с интересом обратились в нашу сторону. Вопреки моим ожиданиям, гостей было немного, что мне понравилось. В одной из женщин я сразу узнала сестру Виталия, а во второй — мать.
   Они тоже, казалось, узнали во мне знакомого человека, но не решались назвать по имени, поскольку, наверное, боялись понадеяться на свою память.
   — Прошу любить и жаловать, — безапелляционно заявил Виталька, — Евгения.
   — Очень приятно, — в один голос заявили женщины и наградили меня дружески мягкими взглядами.
   — Я вас помню! — после небольшой паузы заявила мать Беккера.
   — И я, — добавила сестра, — вы с Витасом вместе учились? Я угадала?
   Сестра была на пять лет старше Витальки, поэтому, когда мы только начали осмысленно с ним дружить, она уже заканчивала школу и вскоре вообще покинула родительскую обитель, отправившись покорять один из столичных вузов. Помню, впервые увидев меня рядом с братом, она окрестила нас женихом и невестой, заставив меня изрядно покраснеть. Я тогда ответила ей что-то резкое. Наверное, именно поэтому она меня и запомнила.
   — Муж моей сестры Виктории Саша, — стал мне представлять присутствующих Беккер. — А это моя тетя Лена и ее супруг Михаил.
   Последние из представленных — их я никогда раньше не видела — как-то неестественно улыбнулись и сели за стол.
   — Всех прошу к нашему шалашу! — громко заявил Беккер-старший, и те, кто еще стоял, расположились на белых пластмассовых стульях, окружавших стол.
   В центре стола дымилась огромная фарфоровая чаша, наполненная кусочками шашлыка с аппетитными румяными корочками.
   Все остальное являлось дополнением к этому яству: разнообразные салаты, закуски, соусы и прочее. С удовольствием я отметила стоящее в специальном ведерке вино. Оно по самое горлышко было засыпано кусочками льда. Хотя и говорят, что вино употребляют лишь в слегка охлажденном виде, сейчас мысль о холодной влаге меня обрадовала, так как было все еще очень душно, несмотря на уже закатившееся за холм солнце.
   Единичные высказывания собравшихся за праздничным столом вскоре переросли в гул разговоров, мне было по-настоящему весело. Мужчины шутили, острили, произносили комплименты. И вообще — все старались доставить мне удовольствие, наверное, видя во мне будущую спутницу жизни Витальки.
   Я, естественно, была посажена рядом с ним, а по другую руку от меня — нетрудно догадаться — примостился Беккер-старший. Вследствие этого недостатка в ухаживании я не испытывала. Более того, мне приходилось выслушивать двух мужчин одновременно. Мать Витальки, Юлия Николаевна, к поведению мужа отнеслась весьма снисходительно, тем более что ее развлекал какими-то веселыми историями старающийся угодить зять.