Не морщился от терпких волчьих ягод,
   Ел в Альпах, говорят, такую падаль,
   Что самый вид ее смертелен был.
   И что же — даже щеки у тебя
   Округлости своей не потеряли.
   Мне горько это вымолвить — тогда
   Ты истинным был воином.
 
Лепид
 
   Да, жаль!
 
Цезарь
 
   Так пусть же стыд вернет его сюда.
   А нам с тобой пора поднять оружье,
   И для того должны созвать мы нынче
   Совет военный. Наше промедленье
   Лишь на руку Помпею.
 
Лепид
 
   Завтра, Цезарь,
   Тебе смогу я точно сообщить,
   Какими силами располагаю
   На суше и на море.
 
Цезарь
 
   К нашей встрече
   И я все это буду знать. Прощай.
 
 
Лепид
 
   Прощай. И если новые известья
   К тебе поступят с рубежей, — прошу,
   Со мною ими поделись.
 
Цезарь
 
   Конечно,
   Почту это за долг.
 
   Уходят.

СЦЕНА 5

   Александрия. Зал во дворце Клеопатры.
   Входят Клеопатра, Хармиана, Ирада и Мардиан.
 
Клеопатра
 
   Хармиана!
 
Хармиана
 
   Что, госпожа?
 
Клеопатра
 
   О-о!
   Дай выпить мандрагоры мне.15
 
Хармиана
 
   Зачем?
 
Клеопатра
 
   Хочу заснуть и беспробудно спать,
   Пока Антоний мой не возвратится.
 
Хармиана
 
   Ты слишком много думаешь о нем.
 
Клеопатра
 
   Твои слова — измена!
 
Хармиана
 
   Нет, царица.
 
Клеопатра
 
   Эй, евнух! Мардиан!
 
Мардиан
 
   Чем угодить
   Я твоему величеству могу?
 
Клеопатра
 
   Уж только не твоим пискливым пеньем.
   Мне евнух угодить ничем не может.
   Как счастлив ты, скопец: твоим желаньям
   Стремиться некуда. Скажи мне, знаешь
   Ты, что такое страсть?
 
Мардиан
 
   Да, госпожа.
 
Клеопатра
 
   Как? В самом деле?
 
Мардиан
 
   Не совсем. Не в деле.
   Я в деле не на многое способен.
   Но страсть знакома мне. Люблю мечтать
   О том, чем Марс с Венерой занимались.
 
Клеопатра
 
   Послушай, Хармиана, как считаешь —
   Где он сейчас? Чем занят мой Антоний?
   Как думаешь, сидит он иль стоит?
   Идет пешком иль едет на коне?
   Счастливый конь! Как должен наслаждаться
   Ты тяжестью Антония! Гордись,
   Ведь ты несешь Атланта полумира,16
   Людского племени и меч и шлем.
   Он говорит сейчас… А может, шепчет:
   «Где ты, моя египетская змейка?» —
   Ведь так меня он часто называл.
   О нет, зачем пить этот сладкий яд?
   Как можно помнить обо мне, чья кожа
   Черна от жарких поцелуев солнца,
   Изрезана морщинами годов?
   А ведь когда здесь был лобастый Цезарь,
   Я царским лакомством слыла. Помпей
   Не мог свой взор от глаз моих отвесть17
   И в них искал он жизни, умирая.
 
   Входит Алексас.
 
Алексас
 
   Привет тебе, владычица Египта!
 
Клеопатра
 
   С Антонием не сходен ты ни в чем,
   Но ты был с ним, и близостью своею
   Он в золото преобразил свинец.
   Ну, как мой несравненный Марк Антоний?
 
Алексас
 
   Последнее, что сделал он, царица, —
   Прижал к губам — еще, в последний раз —
   Бесценную жемчужину вот эту.
   Его слова вонзились в сердце мне.
 
Клеопатра
 
   Пусть мне вонзятся в уши.
 
Алексас
 
   Он сказал:
   "Друг, передай великой египтянке,
   Что верный римлянин ей посылает
   Морской ракушки клад — ничтожный дар.
   Но что сверх этого повергнет он
   К ее ногам бесчисленные царства".
   "Скажи, — прибавил он, — что весь восток
   Подвластен будет ей". Тут он кивнул
   И на коня вскочил. А конь могучий
   Ответ мой громким ржаньем заглушил.
 
Клеопатра
 
   Скажи мне, был он грустен или весел?
 
Алексас
 
   Как день, когда ни холодно, ни жарко,
   Антоний был не грустен и не весел.
 
Клеопатра
 
   Вот человек! Заметь же, Хармиана,
   Заметь, как он разумно вел себя.
   Он не был грустен, чтоб не приводить
   Сподвижников в унынье; не был весел,
   Свидетельствуя этим, что в Египте
   Оставил, помыслы свои и радость.
   Смешенье дивное веселья с грустью!
   А кто сравнится с ним в том и в другом?
   Никто! — Встречал ли ты моих гонцов?
 
Алексас
 
   Да, госпожа, — не меньше двадцати.
   Зачем ты посылаешь их так часто?
 
Клеопатра
 
   Тот день, когда ему не напишу,
   Да будет злополучнейшим для мира! —
   Бумаги и чернил18 мне, Хармиана. —
   Благодарю, Алексас. — Хармиана,
   Ну разве Цезаря я так любила?
 
Хармиана
 
   О, Цезарь доблестный!
 
Клеопатра
 
   Что? Подавись
   Восторгом этим, глупая. Скажи —
   Антоний доблестный!
 
Хармиана
 
   Отважный Цезарь!
 
Клеопатра
 
   Клянусь Изидой, разобью тебе
   Я губы в кровь, коль с Цезарем еще раз
   Равнять посмеешь мужа из мужей.
 
Хармиана
 
   Прости за то, что песню я запела
   На твой же старый лад.
 
Клеопатра
 
   Тогда была
   Девчонкой я неопытной, незрелой;
   Была холодной кровь моя тогда.
   Пойдем же, дай бумагу и чернила.
   Гонца вслед за гонцом я буду слать,
   Пока не обезлюдеет Египет.
 
   Уходят.

АКТ II

СЦЕНА 1
 
   Мессина. Покой в доме Секста Помпея.
   Входят Помпей, Meнекрат и Менас.
 
Помпей
 
   Коль боги справедливы, пусть они
   Помогут нам, чье дело справедливо.
 
Менекрат
 
   В их промедленье, доблестный Помпей,
   Не следует усматривать отказа.
 
Помпей
 
   Пока мольбы напрасные мы шлем,
   Теряет ценность то, о чем мы молим.
 
Менекрат
 
   Но часто просим мы себе во вред,
   И боги мудро отвергают просьбы,
   Спасая нас. Так иногда во благо
   И тщетная мольба.
 
Помпей
 
   Успех за мной!
   Народ ко мне расположен, и море
   В моих руках. Могущество мое,
   Как месяц прибывающий, растет,
   Идя, как я надеюсь, к полнолунью.
   Антоний обжирается в Египте
   И не покинет пира для войны.
   Октавий Цезарь выжимает деньги,
   Теряя тысячи сердец. Лепид
   Льстит им обоим, слыша лесть в ответ,
   Но их не любит, а они Лепида
   Ни в грош не ставят.
 
Менас
 
   Цезарь и Лепид
   С немалым войском двинулись в поход.
 
Помпей
 
   Неправда! От кого ты это слышал?
 
Менас
 
   От Сильвия.
 
Помпей
 
   Ему приснилось, верно.
   Известно мне, что в Риме ждут они
   Антония. — О шлюха Клеопатра!
   Пусть волшебство любовное заставит
   Расцвесть твои поблекнувшие губы!
   Пусть чародейство красоте поможет,
   А похоть — чародейству с красотой.
   Мозг сластолюбца отумань пирами;
   Соблазнами эпикурейской кухни
   Дразни чревоугодника, и пусть
   Утонет честь его в обжорстве сонном,
   Как в мертвых водах Леты.
 
   Входит Варрий.
 
   С чем ты, Варрий?
 
Варрий
 
   С известьем верным: ожидает Рим
   Антония с минуты на минуту.
   Уже давно покинул он Египет.
 
Помпей
 
   Для слуха моего нет худшей вести,
   Чем эта весть. — Не думал я, Менас,
   Чтоб для такой войны влюбленный бражник
   Надел свой шлем. А в воинском искусстве
   Он вдвое превзошел двух остальных.
   Гордиться надо, что восстаньем нашим
   Оторван ненасытный сластолюбец
   От юбки Птолемеевой вдовы.
 
Менас
 
   Едва ль поладят Цезарь и Антоний.
   Ведь против Цезаря вели борьбу
   Жена и брат Антония, хоть верю,
   Что сам он их к тому не подстрекал.
 
Помпей
 
   Как знать, Менас? Уступят ли дорогу
   Их распри мелкие большой вражде?
   Когда б им не пришлось сражаться с нами,
   Они бы перегрызлись меж собой;
   Причин довольно, чтоб им друг на друга
   Поднять мечи. Однако неизвестно,
   Не сможет ли их общий страх пред нами
   Пресечь их споры, их союз скрепить.
   Пусть боги нам определят судьбу,
   Мы ж силы все положим на борьбу. —
   Идем, Менас.
 
   Уходят.

СЦЕНА 2

   Рим. Покой в доме Лепида.
   Входят Энобарб и Лепид.
 
Лепид
 
   Благое дело совершил бы ты,
   Мой добрый Энобарб, когда б склонил
   Антония к речам миролюбивым.
 
Энобарб
 
   Его склоню я быть самим собой.
   Коль Цезарь чем-нибудь его рассердит,
   Пускай Антоний глянет сверху вниз
   И рявкнет, словно Марс. Клянусь богами,
   Что, если бы моим был подбородок
   Антония, я ради этой встречи
   Не стал бы утруждать себя бритьем.
 
Лепид
 
   Сейчас не время для сведенья счетов.
 
Энобарб
 
   Любое время годно для решенья
   Назревших дел.
 
Лепид
 
   Но малые дела
   Должны перед большим посторониться.
 
Энобарб
 
   Бывает малое важней большого.
 
Лепид
 
   Не горячись. Не нужно дуть на угли. —
   Вот и Антоний доблестный.
 
   Входят Антоний и Вентидий.
 
Энобарб
 
   И Цезарь.
 
   Входят Цезарь, Меценат и Агриппа.
 
Антоний
   (Вентидию)
   Покончим здесь дела и — на парфян!
 
Цезарь
   (Меценату)
   Не знаю, Меценат, спроси Агриппу.
 
Лепид
 
   Союз наш, благородные друзья.
   Основан для такой великой цели,
   Что мелких распрей знать мы не должны.
   Проявим снисходительность друг к другу.
   Ожесточенный спор по пустякам
   Разбередит, а не излечит раны.
   Итак, прошу, высокие собратья,
   Чтоб ваша речь, больных касаясь мест,
   Была мягка; чтоб гнев не омрачал
   Теченья дел.
 
Антоний
 
   Хорошие слова.
   (Жестом приветствует Цезаря.)
   Будь даже мы врагами, перед битвой
   Я б точно так приветствовал тебя.
 
Цезарь
 
   Добро пожаловать.
 
Антоний
 
   Благодарю.
 
Цезарь
 
   Садись.
 
Антоний
 
   Садись ты первый.
 
Цезарь
 
   Ну, как хочешь.
 
   Садятся.
 
Антоний
 
   Ты, слышно, осудил мои поступки,
   В которых нет дурного; если ж есть,
   Тебя они никак не задевают.
 
Цезарь
 
   Смешон я был бы, если бы сердился —
   К тому же на тебя — по пустякам.
   Еще смешней я был бы, осуждая
   Поступки, не имеющие вовсе
   Касательства ко мне.
 
Антоний
 
   А как смотрел ты
   На то, что я в Египте?
 
Цезарь
 
   Точно так же,
   Как ты смотрел на то, что в Риме я.
   Вот если бы против меня в Египте
   Ты строил козни, было бы мне это
   Не все равно.
 
Антоний
 
   Что значит — строил козни?
 
Цезарь
 
   А разве это нужно объяснять?
   Твоя жена и брат со мной сражались,
   Ты был основой домогательств их
   И клич их боевой был — Марк Антоний!
 
Антоний
 
   Неверно это. Именем моим
   Брат Люций и не думал прикрываться:
   Я верные свидетельства собрал
   От тех, кто воевал в твоем же стане.
   Да разве он, поднявшись на тебя,
   На власть мою не покусился этим,
   Не воевал со мной, с тобой воюя?
   Ведь дело общее у нас с тобой.
   И я о том тебе уже писал.
   Нет, если ссору хочешь ты состряпать,
   Не на таком огне ее вари.
 
Цезарь
 
   Превознести ты хочешь сам себя,
   Изобразив меня несправедливым;
   Но это значит стряпать оправданья.
 
Антоний
 
   Нет, нет. Уверен я, что ты способен
   Разумно рассудить: как мог бы я.
   Товарищ твой по общим начинаньям,
   Подвигнуть брата на его мятеж.
   Которым нашему грозил он делу?
   Что ж до жены — тебе бы я желал
   Когда-нибудь жену такого нрава.
   Легко в узде ты держишь треть вселенной,
   Но вот попробуй обуздать жену.
 
Энобарб
 
   Эх, кабы у нас у всех были такие воинственные жены! Тогда можно было бы и в походах не лишаться женского общества.
 
Антоний
 
   Я сожалею, Цезарь, что мятеж,
   Который подняли против тебя
   Ее неукротимость и горячность
   (В содружестве с тщеславием), наделал
   Тебе хлопот. Но чем я мог помочь?
 
Цезарь
 
   Тебе писал я, но ты занят был
   Тогда александрийскими пирами.
   Ты отложил письмо, не прочитав,
   И выгнал моего гонца с насмешкой,
   Не выслушав его.
 
Антоний
 
   Но твой гонец
   Ко мне без позволения вломился.
   Я только что торжественным обедом
   Трех чествовал царей и был тогда
   Не в деловом расположенье духа.
   Назавтра же я сам призвал гонца,
   Что было равносильно извиненью.
   Не стоит нам и говорить об этом.
   Других причин для ссоры поищи.
 
Цезарь
 
   Ты мне поклялся и нарушил клятву.
   Меня же упрекнуть ни в чем подобном
   Язык твой не дерзнет.
 
Лепид
 
   Помягче, Цезарь!
 
Антоний
 
   Оставь его, Лепид!
   Пускай он продолжает. Честь моя
   Не убоится этих подозрений.
   Ну, Цезарь, дальше, — я нарушил клятву…
 
Цезарь
 
   …По первой просьбе помогать мне словом
   И делом. Я просил — ты отказал.
 
Антоний
 
   Верней сказать, не проявил вниманья.
   То было время… Словно бы дурман
   Тогда мое сознанье помутил.
   В чем виноват — винюсь. Признаньем этим
   Достоинство мое я не унижу,
   Могущество мое не пошатну.
   Быть может, Фульвия своею смутой
   Меня хотела вырвать из Египта
   И я — невольная причина бед;
   Тогда прошу прощения — в той мере,
   В какой просить возможно без урона
   Для чести.
 
Лепид
 
   Благородные слова.
 
Меценат
 
   Не лучше ли оставить обсужденье
   Былых обид? Забыть их — это значит
   О настоящем вспомнить, а оно
   Велит вам примириться.
 
Лепид
 
   Справедливо.
 
Энобарб
 
   Попросту говоря, ссудите друг другу, малую толику взаимной приязни, с тем чтобы вернуть этот долг, когда замолкнет даже и слух о Помпее. Тогда вам будет нечего делать, вот и грызитесь себе на здоровье.
 
Антоний
 
   Ты воин, и не больше. Помолчи.
 
Энобарб
 
   Я и забыл, что правда колет глаз.
 
Антоний
 
   Ты слишком распустил язык. Молчи.
 
Энобарб
 
   Ну ладно, ладно. Буду нем как камень.
 
Цезарь
 
   Хоть грубо сказано, но суть верна.
   Едва ли мы останемся друзьями,
   Коль не достигнем в действиях единства.
   И если б знал я, где найти тот обруч,
   Который мог бы снова нас скрепить, —
   Его искать пошел бы на край света.
 
Агриппа
 
   Позволь мне, Цезарь.
 
Цезарь
 
   Говори, Агриппа.
 
Агриппа
 
   Твоя сестра, Октавия, превыше
   Любой хвалы, а славный Марк Антоний
   Теперь вдовец.
 
Цезарь
 
   Остановись, Агриппа!
   Услышав эти речи, Клеопатра
   Была бы вправе обвинить тебя
   В преступной дерзости.
 
Антоний
 
   Я не женат.
   Пускай Агриппа речь свою продолжит.
 
Агриппа
 
   Чтоб сделать вас друзьями навсегда,
   Чтоб ваше братство укрепить и вам
   Связать сердца нерасторжимой связью,
   Пускай Антоний назовет супругой
   Октавию, чья красота должна
   Стать достояньем лучшего из смертных;
   Чье целомудрие и добронравье
   Красноречивее, чем все слова.
   Такой союз мгновенно уничтожит
   И малый спор, что кажется большим,
   И тайный страх, большой бедой чреватый.
   Сейчас вы полувымысла боитесь,
   Тогда ж и быль вам будет не страшна.
   Любовь Октавии к обоим вам,
   Заставив вас друг друга полюбить.
   К вам привлечет всеобщую приязнь.
   Простите смелость слов, но эту мысль
   Во мне давно уж выпестовал долг.
 
Антоний
 
   Что скажет Цезарь?
 
Цезарь
 
   Пусть сперва Антоний
   Ответит, что он думает об этом.
 
Антоний
 
   Какой же властью облечен Агриппа,
   Чтобы уладить дело, если я
   Скажу ему: «Да будет так, Агриппа»?
 
Цезарь
 
   Всей властью Цезаря он облечен
   И Цезаревой властью над сестрой.
 
Антоний
 
   Мне не пригрезился бы и во сне
   Отказ от столь счастливого союза.
   Дай руку, Цезарь. Пусть отныне братство
   Скрепляет нас, ведя к осуществленью
   Великих целей.
 
Цезарь
 
   Вот моя рука.
   Так никогда брат не любил сестру,
   Как я — свою. Тебе ее вручаю.
   Пускай она живет для единенья
   Империй наших и сердец. Пусть вечно
   Царит меж нас любовь.
 
Лепид
 
   Да будет так.
 
Антоний
 
   Не думал, что придется на Помпея
   Мне меч поднять. Недавно оказал
   Неоценимую он мне услугу.
   Я поблагодарю его сначала,
   Чтоб не прослыть непомнящим добра,
   А после объявлю ему войну.
 
Лепид
 
   Спешить должны мы. Если на Помпея
   Не нападем — он нападет на нас.
 
Антоний
 
   А где стоит он?
 
Цезарь
 
   У горы Мизенской.19
 
Антоний
 
   На суше он силен?
 
Цезарь
 
   Силен и все сильнее с каждым днем.
   А на море — владыка полновластный.
 
Антоний
 
   Так говорит молва; я это слышал.
   Пора с ним переведаться. Пора!
   Однако прежде чем надеть доспехи,
   Покончим с тем, о чем была здесь речь.
 
Цезарь
 
   С великой радостью. И сей же час
   Я отведу тебя к сестре.
 
Антоний
 
   Лепид,
   Ты тоже с нами.
 
Лепид
 
   Доблестный Антоний,
   Меня не удержал бы и недуг.
 
   Трубы. Антоний, Цезарь и Лепид уходят.
 
Меценат
 
   Добро пожаловать в Рим, друг Энобарб.
 
Энобарб
 
   Правая рука Цезаря, достойный Меценат! — Мой благородный друг Агриппа!
 
Агриппа
 
   Доблестный Энобарб!
 
Меценат
 
   Какое счастье, что все так хорошо уладилось. — А вы, кажется, неплохо пожили в Египте.
 
Энобарб
 
   Что и говорить! Вставали так поздно, что дневному свету становилось стыдно за нас; а бражничали до тех пор, пока ночь не бледнела от смущения.
 
Меценат
 
   Правда ли, что к завтраку подавали по восьми жареных кабанов, и это на двенадцать человек?
 
Энобарб
 
   Это для нас было как мошка для орла. На наших пирах случалось дивиться на такие диковины, — есть что порассказать.
 
Меценат
 
   Если верить тому, что говорят, Клеопатра — необыкновенная красавица.
 
Энобарб
 
   Она завладела сердцем Марка Антония при первой же их встрече на реке Кидне.20
 
Агриппа
 
   Она действительно тогда была великолепна, если только очевидец, от которого я об этом слышал, не присочинил.
 
Энобарб
 
   Сейчас вам расскажу.
   Ее корабль престолом лучезарным
   Блистал на водах Кидна. Пламенела
   Из кованого золота корма.
   А пурпурные были паруса
   Напоены таким благоуханьем,
   Что ветер, млея от любви, к ним льнул.
   В лад пенью флейт серебряные весла
   Врезались в воду, что струилась вслед,
   Влюбленная в прикосновенья эти.
   Царицу же изобразить нет слов.
   Она, прекраснее самой Венеры, —
   Хотя и та прекраснее мечты, —
   Лежала под парчовым балдахином
   У ложа стоя, мальчики-красавцы,
   Подобные смеющимся амурам,
   Движеньем мерным пестрых опахал
   Ей обвевали нежное лицо,
   И оттого не мерк его румянец,
   Но ярче разгорался.
 
Агриппа
 
   Вот зрелище! Счастливец же Антоний!
 
Энобарб
 
   Подобные веселым нереидам,
   Ее прислужницы, склонясь пред ней,
   Ловили с обожаньем взгляд царицы.
   Одна из них стояла у руля,
   И шелковые снасти трепетали,
   Касаясь гибких, нежных как цветы,
   Проворных рук. Пьянящий аромат
   На берег лился с корабля. И люди,
   Покинув город, ринулись к реке.
   Вмиг опустела рыночная площадь,
   Где восседал Антоний. И остался
   Наедине он с воздухом, который
   Помчался б сам навстречу Клеопатре,
   Будь без него возможна пустота.
 
Агриппа
 
   О, чудо женщина!
 
Энобарб
 
   Когда она
   Причалила, гонцов послал Антоний,
   Прося ее прибыть к нему на пир.
   Она ж ответила, что подобает
   Скорей ему быть гостем у нее.
   Антоний наш учтивый, отродясь
   Не отвечавший женщине отказом,
   Отправился, побрившись десять раз,
   На пиршество и сердцем заплатил
   За все, что пожирал он там глазами.
 
Агриппа
 
   Вот женщина! Великий Юлий Цезарь
   И тот свой меч в постель к ней уложил.
   Он шел за плугом, жатва ей досталась.
 
Энобарб
 
   Раз на моих глазах шагов полсотни
   По улице пришлось ей пробежать.
   Перехватило у нее дыханье
   И, говоря, она ловила воздух;
   Но что всех портит, то ей шло: она,
   И задыхаясь, прелестью дышала.
 
Меценат
 
   Теперь-то уж Антоний ее бросит.
 
Энобарб
 
   Не бросит никогда.
   Над ней не властны годы. Не прискучит
   Ее разнообразие вовек.
   В то время как другие пресыщают.
   Она тем больше возбуждает голод,
   Чем меньше заставляет голодать.
   В ней даже и разнузданная похоть —
   Священнодействие.
 
Меценат
 
   Все ж, если скромность, красота и ум
   Мир принесут Антониеву сердцу, —
   Октавия ему небесный дар.
 
Агриппа
 
   Пойдемте же. — Достойный Энобарб,
   Прошу, прими мое гостеприимство,
   Пока ты будешь здесь.
 
Энобарб
 
   Спасибо, друг.
 
   Уходят.

СЦЕНА 3

   Там же. Покой в доме Цезаря.
   Входят Цезарь, Антоний, Октавия и свита.
 
Антоний
 
   Мой долг высокий, нужды государства
   Нас могут разлучать.
 
Октавия
 
   В часы разлуки
   Я буду на коленях за тебя
   Молить богов.
 
Антоний
 
   Покойной ночи, Цезарь. —
   Молвы, порочащей меня, не слушай.
   Моя Октавия. Да, я грешил,
   Но в прошлом это все. Покойной ночи. —
   Покойной ночи. Цезарь.
 
Цезарь
 
   Доброй ночи.
 
   Цезарь и Октавия уходят.
   Входит прорицатель.
 
Антоний
 
   Ну как? Скучаешь, верно, по Египту?
 
Прорицатель
 
   О если б я не уезжал оттуда!
   О если б ты не приезжал туда!
 
Антоний
 
   Но почему? Ответь.
 
Прорицатель
 
   Я не могу словами объяснить,
   Так чувствую. Вернись назад, в Египет.
 
Антоний
 
   Поведай мне, кто будет вознесен
   Судьбою выше: я иль Цезарь?
 
Прорицатель
 
   Цезарь.
   Держись, Антоний, от него вдали.
   Твой демон-покровитель, гений твой
   Могуч, неодолим, бесстрашен, если
   Нет Цезарева гения вблизи,
   Но рядом с ним, подавленный, робеет.
   Так будь от Цезаря на расстоянье.
 
Антоний
 
   Ни слова никогда об этом!
 
Прорицатель
 
   Нет.
   Ни слова никому, кроме тебя.
   В какую бы ты с Цезарем игру
   Ни стал играть — наверно, проиграешь.
   Твой меркнет блеск перед его сияньем.
   Я повторяю: гений твой робеет
   Близ Цезаря, вдали же он — могуч.
 
Антоний
 
   Ступай! Скажи — пускай придет Вентидий.
 
   Прорицатель уходит.
 
   Пора ему в поход. — Случайность это
   Иль знание, но прорицатель прав:
   Ведь даже кости Цезарю послушны.
   В любой игре тягаться не под силу
   Искусству моему с его удачей.
   Мы кинем жребий — победитель он;
   В боях петушьих моего бойца
   Всегда его петух одолевает,
   И бьют моих его перепела.
   Скорей в Египет. Браком я хочу
   Упрочить мир, но счастье — на востоке.
 
   Входит Вентидий.
 
   А, вот и ты, Вентидий. Должен будешь
   Ты двинуться немедля на парфян.
   Пойдем, тебе вручу я полномочья.
 
   Уходят.

СЦЕНА 4

   Там же. Улица.
   Входят Лепид, Меценат и Агриппа.
 
Лепид
 
   Не нужно дальше провожать меня.
   Теперь к своим спешите полководцам.
 
Агриппа
 
   Мы ждем, чтобы простился Марк Антоний
   С Октавией, — и сразу в путь.
 
Лепид
 
   Итак,
   Мы встретимся, одетые в доспехи,
   Которые вам так к лицу. Прощайте.
 
Меценат
 
   Мы, верно, будем раньше у Мизен,
   Чем ты, Лепид.
 
Лепид
 
   Велят мои дела
   Мне сделать крюк большой. Опередите
   Дня на два вы меня.
 
Меценат и Агриппа
   (вместе)
   Счастливый путь.
 
Лепид
 
   Прощайте.
 
   Уходят.

СЦЕНА 5

   Александрия. Зал во дворце.
   Входят Клеопатра, Хармиана, Ирада и Алексас.
 
Клеопатра
 
   Я музыки хочу, той горькой пищи,
   Что насыщает нас, рабов любви.
 
Придворный
 
   Эй, музыканты!
 
   Входит Мардиан.
 
Клеопатра
 
   Нет, не надо их. —
   Давай в шары сыграем, Хармиана.
 
Хармиана
 
   Болит рука. Вот с евнухом сыграй.
 
Клеопатра
 
   И правда, женщине не все ль едино
   Что с евнухом, что с женщиной играть? —
   Сыграем? Ты сумеешь?
 
Мардиан
 
   Постараюсь.
 
Клеопатра
 
   Тот, кто старается — хотя бы тщетно, —
   Уж этим снисхожденье заслужил.
   Играть я расхотела! — Лучше дайте