Страница:
– О Граале я слышал, – кивнул Гераклус, – но о его местонахождении знает только верховный жрец Якун.
– А откуда он взялся, этот Якун? Он местный или пришлый?
– Понятия не имею, дорогой Вадимир. Просто слышал, как Якун говорил о Граале с одним из своих подручных.
– Ну хорошо, с этим Якуном я как-нибудь разберусь. Вы пропустите нас в град Катадж?
– Увы, Вадим Всеволодович, при всем желании я этого сделать не могу. Я ведь только номинально числюсь комендантом крепости. А распоряжается здесь некий Коломан, один из самых близких к Якуну жрецов. Кстати, мой ближайший помощник Киян доводится верховному жрецу родным племянником.
– Выходит, вы собираетесь выдать нас жрецам этого загадочного Ящера, Валерий Валентинович?
– Нет, Вадим Всеволодович, я помогу вам захватить эту крепость. Скажите, эта ваша Анастасия действительно ведьма высокой квалификации?
– Вне всякого сомнения. Обратите внимание, как бьет возле нее копытом ваш заместитель Киян.
– Я вижу, – усмехнулся Гераклус.
Да и трудно было не заметить страсть, вспыхнувшую в молодом человеке под воздействием чар прекрасной Анастасии. А то, что у этой чудной дивы в самый ответственный момент прорастают на лбу рожки, племяннику верховного жреца знать было не обязательно.
– Предупредите свою спутницу, что Киян многое умеет. И ему не составит труда напустить морок на свою жертву.
– Не думаю, что морок колдуна способен подействовать на суккуба.
– Так она суккуб?! – воскликнул потрясенный Гераклус. – Должен сказать, Вадим Всеволодович, что вы попали в очень дурную компанию.
– Я отдаю себе в этом отчет, Валерий Валентинович. Так в чем суть вашего плана?
– Вам нужно нейтрализовать двух человек, Вадим Всеволодович, – Кияна и Коломана. Впрочем, я не уверен, что Коломан человек. Вы меня понимаете?
– Не совсем.
– Я наблюдаю за ним уже несколько лет. В его поведении есть некоторые странности. В частности, он не может долгое время обходиться без воды.
– Хотите сказать, что он земноводное?
– Да, и у меня есть основания его в этом заподозрить.
Мне уже приходилось сталкиваться с земноводными в одном чудесном замке на болотах, который, судя по всему, контролировался подручными Ящера. Интересно, знал ли об этом монсеньор Доминго? После некоторых раздумий я пришел к выводу, что знал. И возможно, даже пытался установить с этим монстром контакт. Но, судя по всему, не встретил взаимности. А потому и решил воспользоваться услугами одного молодого человека. Я имею в виду свою скромную и во многих отношениях заурядную персону.
– Коломана я беру на себя. А вам удастся уговорить гарнизон сдаться?
– Вне всякого сомнения. И гоблины, которых в крепости большинство, и люди боятся и ненавидят Коломана.
– Скажите своим гоблинам, что я хороший знакомый волота Имира и приехал сюда по его поручению. Балдерук вам поможет. А почему жрец Коломан до сих пор никак себя не проявил?
– Он не любит солнечного света и среди бела дня без крайней нужды не выходит из своей каменной норы. Но он, разумеется, уже знает о вашем прибытии, Великий Магог. Будьте осторожны, Вадимир, жрец Коломан умен и хитер. Кроме того, он не самый последний маг в подлунном мире.
– Спасибо за предупреждение, Валерий Валентинович. Я очень надеюсь на вашу поддержку.
– Я ждал этого момента почти тридцать лет, – вздохнул Гераклус. – Можете на меня положиться, Великий Магог, – я не подведу.
На этом мы расстались с комендантом, полные великих надежд. Мой расчет на ведьму Анастасию оправдывался блестяще. Родственник великого жреца Киян впадал в экстаз прямо на глазах, к большому неудовольствию де Перрона. Менестрель, как известно, питал к Анастасии сердечную слабость. И на все предостережения заботливого Марка только досадливо отмахивался. Его невинная душа, поддающаяся искушению дьяволицы, была предметом наших неустанных забот. К тому же романтически настроенный поэт, чего доброго, своим неразумным поведением мог разрушить наши далеко идущие планы.
– Уймите Бернара, – попросил я Марка, – а то ему еше придет в голову вызвать колдуна на дуэль.
– А Киян колдун?
– Во всяком случае, обладает определенными магическими способностями. Пусть Анастасия будет настороже. Я надеюсь, ей хватит ночи, чтобы вылепить из этого поклонника Ящера покорного исполнителя своей воли?
– Хватит, – уверенно сказал Марк, знавший ведьму лучше нас с Крафтом. – А что будем делать мы?
– Мы отправимся с визитом к господину Коломану, весьма влиятельному в окружении нынешнего Гога.
– Так ведь ночь на дворе?! – удивился Крафт.
– Нынешней ночью все и должно решиться.
Дабы де Перрон не натворил глупостей, мы прихватили его с собой. Менестрель был страшно недоволен таким оборотом дела, но мне сейчас было не до переживаний влюбленного идиота. Я собирался с силами для нешуточной схватки с земноводным созданием, которое непременно следовало взять за жабры и заставить себе служить.
Проводник, приставленный к нам Гераклусом, подвел нас к солидному сооружению. Своими размерами оно превосходило дворец коменданта и было, вероятно, самым большим зданием в крепости. Ничего удивительного в том, что жрец поселился в храме своего божества, конечно, не было, но нормальный человек, по моему мнению, мог бы выбрать место для проживания повеселее. Ибо храм пугал робкое сердце уже своим фасадом, украшенным такими жуткими образинами, что они сделали бы честь голливудскому блокбастеру. Между прочим, имя Ящера обитателями крепости вслух не произносилось, их ужас перед монстром был столь велик, что они ограничивались местоимением «Он». Наш проводник начал приседать и падать ниц еще метров за двадцать до входа в храм. И похоже, ни за какие коврижки его не удалось бы затащить туда, где царил дух злобного божества. Мы оставили проводника на площади перед храмом, а сами проникли внутрь сооружения, подсвечивая себе путь факелами.
В храме царил мрак, еще более беспросветный, чем снаружи. Кроме того, здесь было сыровато и явственно ощущался уже знакомый нам запах болотной тины. Мы без труда обнаружили источник этого запаха – бассейн, очень похожий на тот, который мы с Марком однажды уже видели.
– Вы прихватили с собой пистолет, Чарнота? – забеспокоился при виде бассейна Крафт.
– Не беспокойтесь, Вацлав Карлович, у меня все под контролем.
Я поднял факел повыше, чтобы рассмотреть изображения на стенах. Эти, с позволения сказать, лики были высечены прямо в камне. Если они были фантазией художника, то, вне всякого сомнения, он нуждался в помощи опытного психиатра. Если же пришлось ваять их с натуры, то нам оставалось только выразить исполнителю свое соболезнование. Среди собрания жутких монстров особенно выделялся один, высеченный, в отличие от других, в полный рост. Видимо, он был тем самым Ящером, которому поклонялись в граде Катадже и его окрестностях. Злобный бог внушал уважение, чего там говорить. И даже я, много чего повидавший в последнее время, при взгляде на этого монстра испытал чувство, очень похожее на страх.
– Зачем ты пришел ко мне, царевич Вадимир, сын бывшего Гога?
В первое мгновение мне показалось, что заговорил Ящер, высеченный в стене, и я невольно вздрогнул. К счастью, я довольно быстро овладел собой и обернулся. В пяти шагах от меня стоял человек в темном балахоне, из-под капюшона выглядывало очень бледное в свете чадящих факелов лицо.
– Мы пришли к тебе, жрец Коломан, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Разве ты не рад видеть сына Великого Гога?
– С той поры утекло много воды, – глухо отозвался жрец. – Ты пришел слишком поздно, Магог. Твое место уже занято другими.
– С самозванцами я разберусь по-своему, жрец Коломан. А от тебя я жду послушания.
Претензия была нагловатой, что там ни говори, но в данном случае мне просто хотелось вывести из себя этого урода. Но Коломан, кем бы он там ни был, отличался выдержкой. Ни один мускул не дрогнул на его вполне человеческом лице, и только в темных глазах зажглись и погасли огоньки.
– Следуй за мной, царевич Магог, – произнес жрец. – Пред алтарем бога пустые разговоры неуместны.
Некоторое время мы шли по темным переходам храма. Коломан был довольно высок ростом и широк в плечах. Шагал он походкой решительного и уверенного в своих силах человека. На какой-то миг мне даже показалось, что Гераклус ошибается на его счет и мы имеем дело с существом своей породы, не столько искусным магом, сколько ловким обманщиком.
Наконец Коломан ввел нас в помещение относительно небольшое, но хорошо освещенное. Видимо, это были его личные апартаменты. Мы загасили факелы в стоящем у порога деревянном ушате и торжественно уселись в предложенные нам кресла. Не могу сказать, что этот зал был обставлен с вызывающей роскошью, но золотых и серебряных безделушек здесь было в избытке. И все они так или иначе относились к культу Ящера, служителем которого был их владелец.
– Я уже отправил к Якуну гонца, царевич. Думаю, что ответ Нового Гога будет однозначен.
– Иными словами, нас казнят?
– А вы рассчитывали на другой прием, наивный юноша?
– Я полагал, что самозванец падет ниц перед величием законного владыки.
Коломан закудахтал, в принципе это кудахтанье можно было бы посчитать смехом, если бы не глаза жреца, горящие откровенной злобой.
– Вы отдаете себе отчет, юноша, у кого собираетесь оспаривать власть?
– Увы, господин Коломан, я уже далеко не юноша. Разумеется, мне хорошо известно, что верховный жрец Якун, так называемый Новый Гог, лишь прикрытие для истинного Гога града Катаджа. Я имею в виду Ящера.
– Значит, вам и это известно, доблестный Магог? – криво усмехнулся Коломан. – Но тогда тем более удивительно, что вы рискнули наведаться во владения Величайшего из Бессмертных.
– Мне напророчила победу птица Сирин, – доверительно пояснил я Коломану. – А уж кому, как не ей, знать, кто в этом мире смертный, а кто бессмертный. Если верить ее словам, то Ящера заждались на том свете.
Лицо Коломана не изменилось, зато пальцы, вцепившиеся в подлокотники кресла, побелели.
– Я собирался вас просто повесить, царевич Вадимир, но, думаю, вы заслуживаете большего.
– Я, безусловно, заслуживаю большего, дорогой Коломан, это я вам как оборотень оборотню говорю.
Все-таки есть кое-какие различия между истинным лицом и напяленной по случаю личиной. Лицо меняется в зависимости от обуревающих вас чувств, а личина сохраняет в любой ситуации раз и навсегда закрепленное выражение. Личина господина Коломана смотрелась благообразной даже тогда, когда его рот изрыгал ругательства. Все-таки я вывел этого ублюдка из себя и заставил его явить миру свою настоящую суть.
– Я порву тебя на куски, недоносок!
– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, – остудил я пыл господина Коломана. – Вы слышали о судьбе Кроноса, побежденного своим сыном Зевсом?
– Уж не хотите ли вы сказать, любезнейший, что вы и есть тот самый громовержец? – В полном ярости голосе Коломана прорезалась насмешка.
– Мне чужой славы не нужно, – запротестовал я. – Просто нет вечных владык. Все в этом мире преходяще. Взять хотя бы вас, господин Коломан… Еще минуту назад вы были полновластным хозяином в этой неприступной крепости, а сейчас вы всего лишь пленник. Превратности судьбы – ничего не поделаешь.
Шум за стенами храма заставил жреца-оборотня насторожиться. Не думаю, что на площади дрались, но кое-какие события там происходили. Скорее всего, раззадоренные гоблины Балдерука преследовали соглядатаев Коломана, которых, надо полагать, в крепости было немало. Один из них сумел даже добежать до храма. Он ворвался к хозяину с перекошенным от ужаса лицом:
– Нас предали, владыка!
– Изыди, – сверкнул в его сторону глазами Коломан, и несчастный служка рухнул замертво.
– Впечатляет, – вежливо зааплодировал я. – За плохую весть – секир башка. Так вы подпишете капитуляцию, господин жрец, или мне придется прибегать к насилию?
Господин Коломан вдруг начал стремительно краснеть от распирающего его внутреннего огня. Кроме того, он увеличивался в размерах. Сперва с его плеч спала разодранная напором чудовищных мыши одежда, а потом и человеческая кожа. Не прошло и минуты с начала метаморфозы, как перед нами встал во весь свой гигантский рост земноводный урод, очень похожий на тех, что мы отправили в мир иной в болотном замке.
– Боже правый! – только и сумел вымолвить перепуганный де Перрон.
Зрелище было страшным. Но все же не настолько, чтобы ввергнуть нас в истерику, на что, видимо, рассчитывал господин Коломан. Марк Ключевский очень не к месту чихнул, – видимо, на него негативным образом подействовала царящая в храме сырость. Крафт откровенно зевал, благовоспитанно прикрывая рот ладошкой. И только я сохранил приличествующее торжественному случаю серьезное выражение лица.
– Да вы садитесь, господин Коломан, – посоветовал я метаморфизировавшей особи. – В ногах правды нет. Вы, кстати, самочка или самец – я плохо разбираюсь в земноводных?
Похоже, монстр был все-таки самцом, ибо дамы в подобных ситуациях ведут себя куда более благовоспитанно. А этот начал размахивать руками, всячески демонстрируя свою агрессивность. Пришлось вытащить свой незаряженный пистолет и прожечь ему верхнюю конечность, которую он неосторожно поднес чуть ли не к самому моему лицу. Вот такой у меня получился «крибли-крабли-бумс». Господин Коломан из серо-зеленого стал почти пепельным, – очевидно, это была реакция на полученную в результате столкновения травму.
– Я не сторонник жестокого обращения с животными, но вы сами виноваты, любезнейший. Садитесь же наконец, не вынуждайте меня прибегать к крайностям!
Господин Коломан таки внял моему совету. Кресло заскрипело под его сильно погрузневшим телом, но устояло. Минуты две жрец-оборотень приходил в себя, разглядывая свою поврежденную руку.
– Кто вы такой? – наконец сумел выдавить из себя монстр хриплым от боли и ярости голосом.
– Так ведь с этого и надо было начинать разговор, земноводный вы наш, – укорил я его. – А я ведь представился, но вы просто не захотели меня услышать. Исключительно из расположения к вам делаю это во второй раз: Магог, сын Гога. Есть у меня и еще несколько прозвищ. Отдельные несознательные граждане считают меня зверем апокалипсиса. Но на самом деле я Волосатый.
– Велес?! – вновь подхватился с места монстр.
– Сядьте! – рявкнул я на него. – Что вы дергаетесь как истеричка? Научитесь наконец вести себя пристойно в виду царствующей особы!
– Вы еще не царствуете, – нашел в себе силы огрызнуться Коломан, тем не менее подчинился приказу и опустился в кресло.
– Вопрос времени. Вы ведь знакомы с древним пророчеством?
– В общих чертах, – попробовал увильнуть от прямого ответа Коломан.
– Я вам его напомню. Когда придет Магог, закончится власть Гога. И Волосатый неизбежно сменит Ящера. Таков закон эволюции, дорогой мой. Конечно, жаль папу, но динозавры самой природой обречены на вымирание. Грядет эра млекопитающих. В частности, приматов.
– Грязные отродья!
– Дело вкуса. Но мать-природа сделала ставку именно на них. На месте папы Ящера я бы давно перестроился согласно новым веяниям.
– Никогда! – сверкнул глазами Коломан. – Никогда жалкие обезьяны не будут править миром!
– Поживем – увидим, – не стал я вступать в дискуссию с рассерженным на Дарвина земноводным. – Но в любом случае вас ждет жалкая участь. Вы измельчаете до полного безобразия. Будете метать икру в болоте и квакать на луну.
Нарисованная мной перспектива привела Коломана в неописуемую ярость. У него даже слюна закапала с клыков. А клыки те были весьма и весьма солидных размеров. Дабы слегка приглушить эмоции монстра, я нацелил на него дуло своего пистолета. Впрочем, до «крибли-крабли-бумс» дело, к счастью, не дошло. Мне жаль было бы отправлять на тот свет монстра с такими великолепными статями. Ему в зоопарке цены бы не было. Десятки тысяч людей пришли бы туда, чтобы им полюбоваться, и принесли бы питомцу тонны конфет.
– Вы любите конфеты, Коломан?
– Идите к черту, Магог.
– Я там уже был. И, представьте себе, заручился поддержкой некоего господина Асмодея. Тоже, знаете, претендент на звание владыки подземного мира. Вы с ним случайно не знакомы?
– Вам меня не запугать, – гордо вскинул к потолку паскудную морду Коломан. – Вы жалкий аферист.
По-моему, земноводный монстр, потерпев поражение в открытом противостоянии, решил прибегнуть к магии. Он начертил в воздухе здоровой левой рукой треугольник, который на наших глазах вспыхнул ярким, почти нестерпимым для глаз пламенем, а потом с шипением угас. На моем самочувствии этот дешевый прием никак не отразился, Марк Ключевский тоже сохранил бодрость духа, а вот Крафт с де Перроном впали не то в оцепенение, не то в спячку.
– Бросьте вы свои фокусы, Коломан, – остерег я расходившегося монстра. – Я ведь могу и рассердиться, и тогда вам не поздоровится.
– Хорошо, – сдался наконец жрец-оборотень. – Ваши условия?
– Вы отправитесь сейчас к папе Ящеру и передадите привет от Волосатого. А также мои горячие ему пожелания провалиться куда-нибудь пониже преисподней и окаменеть там на веки вечные.
– А кто поручится, что вы действительно Велес?
– Я, конечно, мог бы сослаться на господина Ключевского, что сидит справа от меня, но ведь он для вас не авторитет. Придется предъявить вам свою визитную карточку.
Я обнажил плечо и показал любопытному Коломану знаки, которыми наградил меня убитый мною зверь апокалипсиса. Самое интересное, что земноводный монстр в этих письменах разбирался гораздо лучше меня. Ибо он в ужасе отшатнулся с явным намерением бежать куда глаза глядят. И успокоился только тогда, когда я спрятал сатанинский знак под рубашку.
Прямо скажу, такая реакция далеко не трусливого монстра не столько позабавила меня, сколько озаботила. Захотелось узнать, что же он там прочел такого интересного, чтобы начать метать икру, даже не успев погрузиться в воду.
– Будь ты проклят, Волосатый, – с подкупающей искренностью выдохнул мой неразумный оппонент.
– Счастливого пути, – пожелал я ему.
Будучи человеком воспитанным, я проводил Коломана до бассейна и с интересом наблюдал, как монстр погружается в родную стихию. Сопровождавший меня Марк не удержался от предосудительного жеста и плюнул в пахнувшую тиной болотную воду:
– На вашем месте, Чарнота, я бы его убил.
– У вас еще будет возможность отличиться, Марк, – утешил я Ключевского. – Война только начинается. Кстати, вы владеете приемами магии?
– Увы, – развел руками актер.
– А как же «крибли-крабли-бумс?»
– Я вычитал это заклинание в детской книжке.
– Но монсеньор Доминго именно вас отправил со мной в град Катадж. Мне это кажется странным. Тем более что инквизитор очень хорошо знал, с кем нам здесь придется столкнуться.
– Вы считаете, что там, в замке на болотах, он нас проверял?
– Пожалуй. Мы все, включая де Перрона, успешно сдали экзамен.
– А при чем здесь Бернар?
– Нет, это я вас спрашиваю, Марк, при чем здесь трусоватый менестрель? Вы уверены, что он всего лишь жертва, обреченная монсеньором Доминго на заклание? Кстати, чуть не забыл – вы ведь заказали Ираклию Мораве две пьесы?
– Допустим.
– Вы читали вторую?
– Морава ее не успел написать. У него начался запой. А почему вы спрашиваете?
– Мне не хотелось бы оказаться в роли жертвы в спектакле, поставленном господином Асмодеем. Вы уверены, Ключевский, что сделали правильный выбор?
– Я признаю, что монсеньор Доминго не ангел, Чарнота. И его методы оставляют желать лучшего. Но ведь давно уже известно, что цель оправдывает средства.
– Смотря какая цель и смотря какие средства.
– И кто это говорит? Это говорит сын Ящера, претендующий на звание владыки подземного мира. Вы ведь Велес, Чарнота. Вы дьявол во плоти. Именно с такими, как вы, борется монсеньор Доминго. Вы ловец душ. Вы смущаете умы верующих дьявольскими наваждениями. Вот почему этому миру нужны инквизиторы. Вот почему я служу святой Инквизиции.
– Благими намерениями, Марк, вымощена дорога в ад. Советую вам не забывать эту истину.
– Должен сказать, Чарнота, что для атеиста и языческого бога вы совсем неплохо знаете Священное Писание.
Гераклус ждал нас на площади. Здесь же был и доблестный генерал Балдерук, сиявший, как начищенный к строевому смотру армейский сапог. Я поздравил Балдерука с победой, а Гераклуса с поражением. Великие полководцы настолько четко и слаженно провели хорошо спланированную операцию, что на каменные мостовые древней крепости не упало ни капли крови. Пленные, правда, были. Они стояли жалкой кучкой у стен храма и с ужасом ожидали приговора Великого Магога. Разумеется, я оказался на высоте и не стал казнить лютой смертью соглядатаев земноводного подлеца Коломана. Будучи гуманистом и по природе и по воспитанию, а также в ознаменование одержанной блестящей победы я даровал им жизнь, попутно приговорив к каторжным работам.
– Используйте их при разрушении храма, Балдерук. А главное – набейте всем этим каменным хламом бассейн под самую завязку, дабы никто вас не потревожил до нашего возвращения.
Мое решение было встречено радостным ревом собравшегося на площади народа, где победители и побежденные стояли вперемешку.
– Веди нас на град Катадж, Великий Магог! – в припадке вдохновения и верноподданнических чувств воскликнул генерал Балдерук.
– Отставить, – решительно распорядился я. – Вы, генерал, останетесь здесь, в крепости. Я назначаю вас комендантом. А господин Гераклус будет верховным жрецом бога Велеса.
– Какого еще Велеса? – зашипел мне на ухо удивленный историк.
– Бог Велес – это я. Отец всех приматов независимо от цвета кожи, формы черепа, разреза глаз, степени волосатости и прочей малозначительной ерунды.
Мое заявление было встречено с энтузиазмом, поразившим меня самого. Похоже, местное население было подготовлено к моему появлению лучше, чем я ожидал.
– Да здравствует Волосатый! – вскричал генерал Балдерук, и его вопль был подхвачен несколькими тысячами глоток. – Да здравствует Великий Магог!
К сожалению, задние ряды то ли плохо расслышали мои слова, то ли неверно их истолковали. Не исключаю также происки провокаторов ушедшего в подводный мир жреца Коломана. Так или иначе, но толпа начала скандировать, как на стадионе:
– Явись нам, Велес! Явись нам, Велес!
– Допрыгались, Чарнота, – вновь зашипел мне на ухо Гераклус. – Нашли чем шутить – религиозными чувствами масс.
А толпа, распаляясь от собственных криков, окружала нас все плотнее и плотнее. От поднявшегося ора очнулись даже находящиеся в сомнамбулическом состоянии по воле земноводного мага Крафт с де Перроном. И очнулись, прямо скажем, не в самый подходящий момент, когда впавшая в экстаз толпа готовилась порвать нас на куски. В принципе народ был прав в своих требованиях. Уж коли ты отбираешь у порядочных людей и достойных гоблинов одного бога, то будь добр явить им во всем блеске другого.
Видимо, давление толпы на меня подействовало, и я начал неожиданно для всех проявлять свои далеко не лучшие качества. Иными словами, за одну минуту я превратился в зверя апокалипсиса. Существо предельно волосатое, сомнительных моральных качеств и пугающего внешнего облика. Толпа в испуге ахнула и подалась назад. Началась легкая паника, послышались истерические вопли. Но поскольку новоявленный бог вел себя корректно, народ опамятовал и пал ниц. Попугав народ, я милостиво вернулся в человеческий облик и приказал всем встать.
После показательного выступления в качестве Волосатого монстра мой авторитет взлетел до небес. В крепости не осталось ни человека, ни гоблина, который бы вздумал сомневаться в моем божественном статусе.
Однако, одержав блистательную и бескровную победу, я не стал почивать на лаврах. Тем более что деяния, мной уже совершенные, не шли ни в какое сравнение с теми, которые мне еще предстояло совершить. Я поблагодарил народ за оказанное мне доверие и предложил всем разойтись. Моя просьба была выполнена в мгновение ока, и громадная толпа, еще недавно столь агрессивно настроенная, растаяла в ночи.
– О господи, – почти простонал Гераклус-Гаркушин, – как вы меня напугали, Вадим Всеволодович.
– Пустяки, – сказал я, – небольшая метаморфоза на потеху почтенной публики. Шутка заезжего мага.
– Хороши у вас шутки, Чарнота. Вы же создали новый культ.
– Правильно, Валерий Валентинович, а вы будете верховным жрецом этого культа. Можете немедленно приступать к своим обязанностям.
– Но позвольте, господин Чарнота, я же никогда не был священнослужителем!
– А я что, по-вашему, родился богом?
– Да кто вас знает! – в сердцах воскликнул Гераклус.
– Вы же историк, Валерий Валентинович, кому, как не вам, знать все тонкости древнего культа.
– Да, но о боге Велесе сохранилось очень мало сведений.
– Но Ящера он победил?
– Вероятно, да, хотя точными данными на этот счет наука не располагает.
– Ну так поможем науке! Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, а быль в свою очередь превратить в миф. Диссертацию потом напишете, Валерий Валентинович.
– А откуда он взялся, этот Якун? Он местный или пришлый?
– Понятия не имею, дорогой Вадимир. Просто слышал, как Якун говорил о Граале с одним из своих подручных.
– Ну хорошо, с этим Якуном я как-нибудь разберусь. Вы пропустите нас в град Катадж?
– Увы, Вадим Всеволодович, при всем желании я этого сделать не могу. Я ведь только номинально числюсь комендантом крепости. А распоряжается здесь некий Коломан, один из самых близких к Якуну жрецов. Кстати, мой ближайший помощник Киян доводится верховному жрецу родным племянником.
– Выходит, вы собираетесь выдать нас жрецам этого загадочного Ящера, Валерий Валентинович?
– Нет, Вадим Всеволодович, я помогу вам захватить эту крепость. Скажите, эта ваша Анастасия действительно ведьма высокой квалификации?
– Вне всякого сомнения. Обратите внимание, как бьет возле нее копытом ваш заместитель Киян.
– Я вижу, – усмехнулся Гераклус.
Да и трудно было не заметить страсть, вспыхнувшую в молодом человеке под воздействием чар прекрасной Анастасии. А то, что у этой чудной дивы в самый ответственный момент прорастают на лбу рожки, племяннику верховного жреца знать было не обязательно.
– Предупредите свою спутницу, что Киян многое умеет. И ему не составит труда напустить морок на свою жертву.
– Не думаю, что морок колдуна способен подействовать на суккуба.
– Так она суккуб?! – воскликнул потрясенный Гераклус. – Должен сказать, Вадим Всеволодович, что вы попали в очень дурную компанию.
– Я отдаю себе в этом отчет, Валерий Валентинович. Так в чем суть вашего плана?
– Вам нужно нейтрализовать двух человек, Вадим Всеволодович, – Кияна и Коломана. Впрочем, я не уверен, что Коломан человек. Вы меня понимаете?
– Не совсем.
– Я наблюдаю за ним уже несколько лет. В его поведении есть некоторые странности. В частности, он не может долгое время обходиться без воды.
– Хотите сказать, что он земноводное?
– Да, и у меня есть основания его в этом заподозрить.
Мне уже приходилось сталкиваться с земноводными в одном чудесном замке на болотах, который, судя по всему, контролировался подручными Ящера. Интересно, знал ли об этом монсеньор Доминго? После некоторых раздумий я пришел к выводу, что знал. И возможно, даже пытался установить с этим монстром контакт. Но, судя по всему, не встретил взаимности. А потому и решил воспользоваться услугами одного молодого человека. Я имею в виду свою скромную и во многих отношениях заурядную персону.
– Коломана я беру на себя. А вам удастся уговорить гарнизон сдаться?
– Вне всякого сомнения. И гоблины, которых в крепости большинство, и люди боятся и ненавидят Коломана.
– Скажите своим гоблинам, что я хороший знакомый волота Имира и приехал сюда по его поручению. Балдерук вам поможет. А почему жрец Коломан до сих пор никак себя не проявил?
– Он не любит солнечного света и среди бела дня без крайней нужды не выходит из своей каменной норы. Но он, разумеется, уже знает о вашем прибытии, Великий Магог. Будьте осторожны, Вадимир, жрец Коломан умен и хитер. Кроме того, он не самый последний маг в подлунном мире.
– Спасибо за предупреждение, Валерий Валентинович. Я очень надеюсь на вашу поддержку.
– Я ждал этого момента почти тридцать лет, – вздохнул Гераклус. – Можете на меня положиться, Великий Магог, – я не подведу.
На этом мы расстались с комендантом, полные великих надежд. Мой расчет на ведьму Анастасию оправдывался блестяще. Родственник великого жреца Киян впадал в экстаз прямо на глазах, к большому неудовольствию де Перрона. Менестрель, как известно, питал к Анастасии сердечную слабость. И на все предостережения заботливого Марка только досадливо отмахивался. Его невинная душа, поддающаяся искушению дьяволицы, была предметом наших неустанных забот. К тому же романтически настроенный поэт, чего доброго, своим неразумным поведением мог разрушить наши далеко идущие планы.
– Уймите Бернара, – попросил я Марка, – а то ему еше придет в голову вызвать колдуна на дуэль.
– А Киян колдун?
– Во всяком случае, обладает определенными магическими способностями. Пусть Анастасия будет настороже. Я надеюсь, ей хватит ночи, чтобы вылепить из этого поклонника Ящера покорного исполнителя своей воли?
– Хватит, – уверенно сказал Марк, знавший ведьму лучше нас с Крафтом. – А что будем делать мы?
– Мы отправимся с визитом к господину Коломану, весьма влиятельному в окружении нынешнего Гога.
– Так ведь ночь на дворе?! – удивился Крафт.
– Нынешней ночью все и должно решиться.
Дабы де Перрон не натворил глупостей, мы прихватили его с собой. Менестрель был страшно недоволен таким оборотом дела, но мне сейчас было не до переживаний влюбленного идиота. Я собирался с силами для нешуточной схватки с земноводным созданием, которое непременно следовало взять за жабры и заставить себе служить.
Проводник, приставленный к нам Гераклусом, подвел нас к солидному сооружению. Своими размерами оно превосходило дворец коменданта и было, вероятно, самым большим зданием в крепости. Ничего удивительного в том, что жрец поселился в храме своего божества, конечно, не было, но нормальный человек, по моему мнению, мог бы выбрать место для проживания повеселее. Ибо храм пугал робкое сердце уже своим фасадом, украшенным такими жуткими образинами, что они сделали бы честь голливудскому блокбастеру. Между прочим, имя Ящера обитателями крепости вслух не произносилось, их ужас перед монстром был столь велик, что они ограничивались местоимением «Он». Наш проводник начал приседать и падать ниц еще метров за двадцать до входа в храм. И похоже, ни за какие коврижки его не удалось бы затащить туда, где царил дух злобного божества. Мы оставили проводника на площади перед храмом, а сами проникли внутрь сооружения, подсвечивая себе путь факелами.
В храме царил мрак, еще более беспросветный, чем снаружи. Кроме того, здесь было сыровато и явственно ощущался уже знакомый нам запах болотной тины. Мы без труда обнаружили источник этого запаха – бассейн, очень похожий на тот, который мы с Марком однажды уже видели.
– Вы прихватили с собой пистолет, Чарнота? – забеспокоился при виде бассейна Крафт.
– Не беспокойтесь, Вацлав Карлович, у меня все под контролем.
Я поднял факел повыше, чтобы рассмотреть изображения на стенах. Эти, с позволения сказать, лики были высечены прямо в камне. Если они были фантазией художника, то, вне всякого сомнения, он нуждался в помощи опытного психиатра. Если же пришлось ваять их с натуры, то нам оставалось только выразить исполнителю свое соболезнование. Среди собрания жутких монстров особенно выделялся один, высеченный, в отличие от других, в полный рост. Видимо, он был тем самым Ящером, которому поклонялись в граде Катадже и его окрестностях. Злобный бог внушал уважение, чего там говорить. И даже я, много чего повидавший в последнее время, при взгляде на этого монстра испытал чувство, очень похожее на страх.
– Зачем ты пришел ко мне, царевич Вадимир, сын бывшего Гога?
В первое мгновение мне показалось, что заговорил Ящер, высеченный в стене, и я невольно вздрогнул. К счастью, я довольно быстро овладел собой и обернулся. В пяти шагах от меня стоял человек в темном балахоне, из-под капюшона выглядывало очень бледное в свете чадящих факелов лицо.
– Мы пришли к тебе, жрец Коломан, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Разве ты не рад видеть сына Великого Гога?
– С той поры утекло много воды, – глухо отозвался жрец. – Ты пришел слишком поздно, Магог. Твое место уже занято другими.
– С самозванцами я разберусь по-своему, жрец Коломан. А от тебя я жду послушания.
Претензия была нагловатой, что там ни говори, но в данном случае мне просто хотелось вывести из себя этого урода. Но Коломан, кем бы он там ни был, отличался выдержкой. Ни один мускул не дрогнул на его вполне человеческом лице, и только в темных глазах зажглись и погасли огоньки.
– Следуй за мной, царевич Магог, – произнес жрец. – Пред алтарем бога пустые разговоры неуместны.
Некоторое время мы шли по темным переходам храма. Коломан был довольно высок ростом и широк в плечах. Шагал он походкой решительного и уверенного в своих силах человека. На какой-то миг мне даже показалось, что Гераклус ошибается на его счет и мы имеем дело с существом своей породы, не столько искусным магом, сколько ловким обманщиком.
Наконец Коломан ввел нас в помещение относительно небольшое, но хорошо освещенное. Видимо, это были его личные апартаменты. Мы загасили факелы в стоящем у порога деревянном ушате и торжественно уселись в предложенные нам кресла. Не могу сказать, что этот зал был обставлен с вызывающей роскошью, но золотых и серебряных безделушек здесь было в избытке. И все они так или иначе относились к культу Ящера, служителем которого был их владелец.
– Я уже отправил к Якуну гонца, царевич. Думаю, что ответ Нового Гога будет однозначен.
– Иными словами, нас казнят?
– А вы рассчитывали на другой прием, наивный юноша?
– Я полагал, что самозванец падет ниц перед величием законного владыки.
Коломан закудахтал, в принципе это кудахтанье можно было бы посчитать смехом, если бы не глаза жреца, горящие откровенной злобой.
– Вы отдаете себе отчет, юноша, у кого собираетесь оспаривать власть?
– Увы, господин Коломан, я уже далеко не юноша. Разумеется, мне хорошо известно, что верховный жрец Якун, так называемый Новый Гог, лишь прикрытие для истинного Гога града Катаджа. Я имею в виду Ящера.
– Значит, вам и это известно, доблестный Магог? – криво усмехнулся Коломан. – Но тогда тем более удивительно, что вы рискнули наведаться во владения Величайшего из Бессмертных.
– Мне напророчила победу птица Сирин, – доверительно пояснил я Коломану. – А уж кому, как не ей, знать, кто в этом мире смертный, а кто бессмертный. Если верить ее словам, то Ящера заждались на том свете.
Лицо Коломана не изменилось, зато пальцы, вцепившиеся в подлокотники кресла, побелели.
– Я собирался вас просто повесить, царевич Вадимир, но, думаю, вы заслуживаете большего.
– Я, безусловно, заслуживаю большего, дорогой Коломан, это я вам как оборотень оборотню говорю.
Все-таки есть кое-какие различия между истинным лицом и напяленной по случаю личиной. Лицо меняется в зависимости от обуревающих вас чувств, а личина сохраняет в любой ситуации раз и навсегда закрепленное выражение. Личина господина Коломана смотрелась благообразной даже тогда, когда его рот изрыгал ругательства. Все-таки я вывел этого ублюдка из себя и заставил его явить миру свою настоящую суть.
– Я порву тебя на куски, недоносок!
– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, – остудил я пыл господина Коломана. – Вы слышали о судьбе Кроноса, побежденного своим сыном Зевсом?
– Уж не хотите ли вы сказать, любезнейший, что вы и есть тот самый громовержец? – В полном ярости голосе Коломана прорезалась насмешка.
– Мне чужой славы не нужно, – запротестовал я. – Просто нет вечных владык. Все в этом мире преходяще. Взять хотя бы вас, господин Коломан… Еще минуту назад вы были полновластным хозяином в этой неприступной крепости, а сейчас вы всего лишь пленник. Превратности судьбы – ничего не поделаешь.
Шум за стенами храма заставил жреца-оборотня насторожиться. Не думаю, что на площади дрались, но кое-какие события там происходили. Скорее всего, раззадоренные гоблины Балдерука преследовали соглядатаев Коломана, которых, надо полагать, в крепости было немало. Один из них сумел даже добежать до храма. Он ворвался к хозяину с перекошенным от ужаса лицом:
– Нас предали, владыка!
– Изыди, – сверкнул в его сторону глазами Коломан, и несчастный служка рухнул замертво.
– Впечатляет, – вежливо зааплодировал я. – За плохую весть – секир башка. Так вы подпишете капитуляцию, господин жрец, или мне придется прибегать к насилию?
Господин Коломан вдруг начал стремительно краснеть от распирающего его внутреннего огня. Кроме того, он увеличивался в размерах. Сперва с его плеч спала разодранная напором чудовищных мыши одежда, а потом и человеческая кожа. Не прошло и минуты с начала метаморфозы, как перед нами встал во весь свой гигантский рост земноводный урод, очень похожий на тех, что мы отправили в мир иной в болотном замке.
– Боже правый! – только и сумел вымолвить перепуганный де Перрон.
Зрелище было страшным. Но все же не настолько, чтобы ввергнуть нас в истерику, на что, видимо, рассчитывал господин Коломан. Марк Ключевский очень не к месту чихнул, – видимо, на него негативным образом подействовала царящая в храме сырость. Крафт откровенно зевал, благовоспитанно прикрывая рот ладошкой. И только я сохранил приличествующее торжественному случаю серьезное выражение лица.
– Да вы садитесь, господин Коломан, – посоветовал я метаморфизировавшей особи. – В ногах правды нет. Вы, кстати, самочка или самец – я плохо разбираюсь в земноводных?
Похоже, монстр был все-таки самцом, ибо дамы в подобных ситуациях ведут себя куда более благовоспитанно. А этот начал размахивать руками, всячески демонстрируя свою агрессивность. Пришлось вытащить свой незаряженный пистолет и прожечь ему верхнюю конечность, которую он неосторожно поднес чуть ли не к самому моему лицу. Вот такой у меня получился «крибли-крабли-бумс». Господин Коломан из серо-зеленого стал почти пепельным, – очевидно, это была реакция на полученную в результате столкновения травму.
– Я не сторонник жестокого обращения с животными, но вы сами виноваты, любезнейший. Садитесь же наконец, не вынуждайте меня прибегать к крайностям!
Господин Коломан таки внял моему совету. Кресло заскрипело под его сильно погрузневшим телом, но устояло. Минуты две жрец-оборотень приходил в себя, разглядывая свою поврежденную руку.
– Кто вы такой? – наконец сумел выдавить из себя монстр хриплым от боли и ярости голосом.
– Так ведь с этого и надо было начинать разговор, земноводный вы наш, – укорил я его. – А я ведь представился, но вы просто не захотели меня услышать. Исключительно из расположения к вам делаю это во второй раз: Магог, сын Гога. Есть у меня и еще несколько прозвищ. Отдельные несознательные граждане считают меня зверем апокалипсиса. Но на самом деле я Волосатый.
– Велес?! – вновь подхватился с места монстр.
– Сядьте! – рявкнул я на него. – Что вы дергаетесь как истеричка? Научитесь наконец вести себя пристойно в виду царствующей особы!
– Вы еще не царствуете, – нашел в себе силы огрызнуться Коломан, тем не менее подчинился приказу и опустился в кресло.
– Вопрос времени. Вы ведь знакомы с древним пророчеством?
– В общих чертах, – попробовал увильнуть от прямого ответа Коломан.
– Я вам его напомню. Когда придет Магог, закончится власть Гога. И Волосатый неизбежно сменит Ящера. Таков закон эволюции, дорогой мой. Конечно, жаль папу, но динозавры самой природой обречены на вымирание. Грядет эра млекопитающих. В частности, приматов.
– Грязные отродья!
– Дело вкуса. Но мать-природа сделала ставку именно на них. На месте папы Ящера я бы давно перестроился согласно новым веяниям.
– Никогда! – сверкнул глазами Коломан. – Никогда жалкие обезьяны не будут править миром!
– Поживем – увидим, – не стал я вступать в дискуссию с рассерженным на Дарвина земноводным. – Но в любом случае вас ждет жалкая участь. Вы измельчаете до полного безобразия. Будете метать икру в болоте и квакать на луну.
Нарисованная мной перспектива привела Коломана в неописуемую ярость. У него даже слюна закапала с клыков. А клыки те были весьма и весьма солидных размеров. Дабы слегка приглушить эмоции монстра, я нацелил на него дуло своего пистолета. Впрочем, до «крибли-крабли-бумс» дело, к счастью, не дошло. Мне жаль было бы отправлять на тот свет монстра с такими великолепными статями. Ему в зоопарке цены бы не было. Десятки тысяч людей пришли бы туда, чтобы им полюбоваться, и принесли бы питомцу тонны конфет.
– Вы любите конфеты, Коломан?
– Идите к черту, Магог.
– Я там уже был. И, представьте себе, заручился поддержкой некоего господина Асмодея. Тоже, знаете, претендент на звание владыки подземного мира. Вы с ним случайно не знакомы?
– Вам меня не запугать, – гордо вскинул к потолку паскудную морду Коломан. – Вы жалкий аферист.
По-моему, земноводный монстр, потерпев поражение в открытом противостоянии, решил прибегнуть к магии. Он начертил в воздухе здоровой левой рукой треугольник, который на наших глазах вспыхнул ярким, почти нестерпимым для глаз пламенем, а потом с шипением угас. На моем самочувствии этот дешевый прием никак не отразился, Марк Ключевский тоже сохранил бодрость духа, а вот Крафт с де Перроном впали не то в оцепенение, не то в спячку.
– Бросьте вы свои фокусы, Коломан, – остерег я расходившегося монстра. – Я ведь могу и рассердиться, и тогда вам не поздоровится.
– Хорошо, – сдался наконец жрец-оборотень. – Ваши условия?
– Вы отправитесь сейчас к папе Ящеру и передадите привет от Волосатого. А также мои горячие ему пожелания провалиться куда-нибудь пониже преисподней и окаменеть там на веки вечные.
– А кто поручится, что вы действительно Велес?
– Я, конечно, мог бы сослаться на господина Ключевского, что сидит справа от меня, но ведь он для вас не авторитет. Придется предъявить вам свою визитную карточку.
Я обнажил плечо и показал любопытному Коломану знаки, которыми наградил меня убитый мною зверь апокалипсиса. Самое интересное, что земноводный монстр в этих письменах разбирался гораздо лучше меня. Ибо он в ужасе отшатнулся с явным намерением бежать куда глаза глядят. И успокоился только тогда, когда я спрятал сатанинский знак под рубашку.
Прямо скажу, такая реакция далеко не трусливого монстра не столько позабавила меня, сколько озаботила. Захотелось узнать, что же он там прочел такого интересного, чтобы начать метать икру, даже не успев погрузиться в воду.
– Будь ты проклят, Волосатый, – с подкупающей искренностью выдохнул мой неразумный оппонент.
– Счастливого пути, – пожелал я ему.
Будучи человеком воспитанным, я проводил Коломана до бассейна и с интересом наблюдал, как монстр погружается в родную стихию. Сопровождавший меня Марк не удержался от предосудительного жеста и плюнул в пахнувшую тиной болотную воду:
– На вашем месте, Чарнота, я бы его убил.
– У вас еще будет возможность отличиться, Марк, – утешил я Ключевского. – Война только начинается. Кстати, вы владеете приемами магии?
– Увы, – развел руками актер.
– А как же «крибли-крабли-бумс?»
– Я вычитал это заклинание в детской книжке.
– Но монсеньор Доминго именно вас отправил со мной в град Катадж. Мне это кажется странным. Тем более что инквизитор очень хорошо знал, с кем нам здесь придется столкнуться.
– Вы считаете, что там, в замке на болотах, он нас проверял?
– Пожалуй. Мы все, включая де Перрона, успешно сдали экзамен.
– А при чем здесь Бернар?
– Нет, это я вас спрашиваю, Марк, при чем здесь трусоватый менестрель? Вы уверены, что он всего лишь жертва, обреченная монсеньором Доминго на заклание? Кстати, чуть не забыл – вы ведь заказали Ираклию Мораве две пьесы?
– Допустим.
– Вы читали вторую?
– Морава ее не успел написать. У него начался запой. А почему вы спрашиваете?
– Мне не хотелось бы оказаться в роли жертвы в спектакле, поставленном господином Асмодеем. Вы уверены, Ключевский, что сделали правильный выбор?
– Я признаю, что монсеньор Доминго не ангел, Чарнота. И его методы оставляют желать лучшего. Но ведь давно уже известно, что цель оправдывает средства.
– Смотря какая цель и смотря какие средства.
– И кто это говорит? Это говорит сын Ящера, претендующий на звание владыки подземного мира. Вы ведь Велес, Чарнота. Вы дьявол во плоти. Именно с такими, как вы, борется монсеньор Доминго. Вы ловец душ. Вы смущаете умы верующих дьявольскими наваждениями. Вот почему этому миру нужны инквизиторы. Вот почему я служу святой Инквизиции.
– Благими намерениями, Марк, вымощена дорога в ад. Советую вам не забывать эту истину.
– Должен сказать, Чарнота, что для атеиста и языческого бога вы совсем неплохо знаете Священное Писание.
Гераклус ждал нас на площади. Здесь же был и доблестный генерал Балдерук, сиявший, как начищенный к строевому смотру армейский сапог. Я поздравил Балдерука с победой, а Гераклуса с поражением. Великие полководцы настолько четко и слаженно провели хорошо спланированную операцию, что на каменные мостовые древней крепости не упало ни капли крови. Пленные, правда, были. Они стояли жалкой кучкой у стен храма и с ужасом ожидали приговора Великого Магога. Разумеется, я оказался на высоте и не стал казнить лютой смертью соглядатаев земноводного подлеца Коломана. Будучи гуманистом и по природе и по воспитанию, а также в ознаменование одержанной блестящей победы я даровал им жизнь, попутно приговорив к каторжным работам.
– Используйте их при разрушении храма, Балдерук. А главное – набейте всем этим каменным хламом бассейн под самую завязку, дабы никто вас не потревожил до нашего возвращения.
Мое решение было встречено радостным ревом собравшегося на площади народа, где победители и побежденные стояли вперемешку.
– Веди нас на град Катадж, Великий Магог! – в припадке вдохновения и верноподданнических чувств воскликнул генерал Балдерук.
– Отставить, – решительно распорядился я. – Вы, генерал, останетесь здесь, в крепости. Я назначаю вас комендантом. А господин Гераклус будет верховным жрецом бога Велеса.
– Какого еще Велеса? – зашипел мне на ухо удивленный историк.
– Бог Велес – это я. Отец всех приматов независимо от цвета кожи, формы черепа, разреза глаз, степени волосатости и прочей малозначительной ерунды.
Мое заявление было встречено с энтузиазмом, поразившим меня самого. Похоже, местное население было подготовлено к моему появлению лучше, чем я ожидал.
– Да здравствует Волосатый! – вскричал генерал Балдерук, и его вопль был подхвачен несколькими тысячами глоток. – Да здравствует Великий Магог!
К сожалению, задние ряды то ли плохо расслышали мои слова, то ли неверно их истолковали. Не исключаю также происки провокаторов ушедшего в подводный мир жреца Коломана. Так или иначе, но толпа начала скандировать, как на стадионе:
– Явись нам, Велес! Явись нам, Велес!
– Допрыгались, Чарнота, – вновь зашипел мне на ухо Гераклус. – Нашли чем шутить – религиозными чувствами масс.
А толпа, распаляясь от собственных криков, окружала нас все плотнее и плотнее. От поднявшегося ора очнулись даже находящиеся в сомнамбулическом состоянии по воле земноводного мага Крафт с де Перроном. И очнулись, прямо скажем, не в самый подходящий момент, когда впавшая в экстаз толпа готовилась порвать нас на куски. В принципе народ был прав в своих требованиях. Уж коли ты отбираешь у порядочных людей и достойных гоблинов одного бога, то будь добр явить им во всем блеске другого.
Видимо, давление толпы на меня подействовало, и я начал неожиданно для всех проявлять свои далеко не лучшие качества. Иными словами, за одну минуту я превратился в зверя апокалипсиса. Существо предельно волосатое, сомнительных моральных качеств и пугающего внешнего облика. Толпа в испуге ахнула и подалась назад. Началась легкая паника, послышались истерические вопли. Но поскольку новоявленный бог вел себя корректно, народ опамятовал и пал ниц. Попугав народ, я милостиво вернулся в человеческий облик и приказал всем встать.
После показательного выступления в качестве Волосатого монстра мой авторитет взлетел до небес. В крепости не осталось ни человека, ни гоблина, который бы вздумал сомневаться в моем божественном статусе.
Однако, одержав блистательную и бескровную победу, я не стал почивать на лаврах. Тем более что деяния, мной уже совершенные, не шли ни в какое сравнение с теми, которые мне еще предстояло совершить. Я поблагодарил народ за оказанное мне доверие и предложил всем разойтись. Моя просьба была выполнена в мгновение ока, и громадная толпа, еще недавно столь агрессивно настроенная, растаяла в ночи.
– О господи, – почти простонал Гераклус-Гаркушин, – как вы меня напугали, Вадим Всеволодович.
– Пустяки, – сказал я, – небольшая метаморфоза на потеху почтенной публики. Шутка заезжего мага.
– Хороши у вас шутки, Чарнота. Вы же создали новый культ.
– Правильно, Валерий Валентинович, а вы будете верховным жрецом этого культа. Можете немедленно приступать к своим обязанностям.
– Но позвольте, господин Чарнота, я же никогда не был священнослужителем!
– А я что, по-вашему, родился богом?
– Да кто вас знает! – в сердцах воскликнул Гераклус.
– Вы же историк, Валерий Валентинович, кому, как не вам, знать все тонкости древнего культа.
– Да, но о боге Велесе сохранилось очень мало сведений.
– Но Ящера он победил?
– Вероятно, да, хотя точными данными на этот счет наука не располагает.
– Ну так поможем науке! Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, а быль в свою очередь превратить в миф. Диссертацию потом напишете, Валерий Валентинович.